-<>♥<>-
– Хьюберт… – Завет на мгновение замолкает, обдумывая свои слова. – Хьюберт, возможно, мы видимся в последний раз. – Почему? – Спрашивает пиглин, занимаясь приготовлением новых фейерверков. Завет отрывается от собственных приготовлений и смотрит на своего вассала. – Хьюберт, пожалуйста, посмотри на меня. Завет часто просил об этом. Это одна из немногих просьб, которую Хьюберту не удается выполнить. Он знает… знает, что не должен избегать взгляда Завета, но все же… Ему трудно смотреть в глаза своему богу. – Хьюберт, пожалуйста, посмотри на меня. – В тоне старого борова есть что-то умоляющее. – Не отводи взгляд. Хьюберт делает глубокий вдох и поворачивается к Завету, глядя на Его постаревшее, не скрытое маской лицо. (С каждым днем это становиться делать все легче. Странно.) Взгляд Завета смягчается. – Спасибо. Он говорит это таким тоном, словно Хьюберт только что подарил ему солнце. Возможно, так оно и было. За то короткое время, что они знакомы, Хьюберт успел привыкнуть, что в словах его бога всегда есть что-то такое… глубокое и бесконечно грустное. В окружении многих, и все же совершенно один. – Почему мы можем больше не увидеться? – Осмеливается спросить он. – Даже боги могут умереть, – спокойно декламирует Завет. – Каждый бой может стать для меня последним. Я давно смирился с этим. – Но не этот бой, – строго решает Хьюберт. – Пока нет. Завет позволяет себе легкую улыбку. – Поклянись в этом. Хьюберт наклоняет голову. – Если это не моя последняя битва, поклянись в этом. Дай мне свое благословение. – Я… я увижу тебя снова, – нерешительно говорит Хьюберт. Завет дружелюбно, почти насмешливо прищуривается. – Ты спрашиваешь или утверждаешь? – Я увижу тебя снова. Завет кивает. – Да будет так. Теперь я обязан вернуться. Раз ты пообещал. Хьюберт тихо смеется. – Да. – Спасибо. – Завет снова надевает маску на свое обветренное лицо. – Это важно для меня. – Вам не за что меня благодарить, сэр. – Однажды кто-то назвал меня Техноблейдом, – фыркает Завет напоследок. – Ты можешь пользоваться этим именем, если хочешь.-<>♥<>-
В ночь перед решающей битвой Техноблейд остается один. Никто специально не избегает его – не совсем – они скорее… просто делают вид, что его нет. Люди собираются вместе, чтобы попрощаться, почтить свою дружбу и вспомнить о том, каким был Л’Манбург. И Техноблейд не вписывается в эту картину. Уилбур был лицом и голосом, Томми – сердцем. Но у Техно – генерала этой революции – нет воспоминаний о Л’Манбурге, за которые можно сражаться. И Погтопия не видит необходимости поделиться с ним этим. Он всегда был всего лишь Клинком, обнаженным чтобы победить врага, и не более того. Не для них. Не для этой бессмысленной битвы, к которой он присоединился, чтобы сражаться за свой Род. Возможно, именно в этот момент он должен был понять, чем это закончится. (Но он просто отогнал от себя этим мысли.) (Революция протянула руки, чтобы взять свой клинок, и каким бы дураком он ни был, он позволил ей это сделать.)