No Rest for the Wicked

Не влюбиться в аль-Хайтама было сложно. Все были влюблены в него, когда учились. Кави не стал исключением, стал — одним из многих — да так бы и остался в прошлом, если бы не исключительно лёгкий характер. То что из отношений ничего не выйдет стало понятно недели через две. Аль-Хайтам постоянно оборачивался, словно позади него, ровно на два шага кто-то должен был быть, нервно скидывал руку со своего плеча иной раз и равнодушно смотрел своими невероятными глазами. Кави был в него влюблён, но в какой-то момент просто понял — это не человек, это просто глыба какая-то, оживший механизм, без особенных эмоций и чувств. Можно, конечно, любить прекрасную статую, но она вряд ли когда-нибудь оценит чувства по достоинству. Поэтому спустя не полный месяц с момента начала отношений — они закончились. Дружить с аль-Хайтамом оказалось куда более приятно. Впрочем, и дружба была довольно специфическая. Сложно, наверное, назвать другом того, кто постоянно указывает на недочёты, недостатки и, заглядывая через плечо, лениво цедит сквозь зубы, что, дескать, всё плохо, Кави, переделывай, эта стена обвалится, пересчитай нагрузку на опоры, но… в этом был весь аль-Хайтам. Его манера выражать: заботу, приязнь и дружелюбие, — была просто… потрясающей. В основном, конечно, воображение. — Я ничего не видел, — Кави мотает головой, прикрывая одной рукой свои глаза. — Ничего никому не скажу. — Кофе-то хоть будешь? — на крошечной жаровне стоит лоток с песком, в котором греется небольшая джезва с кофе. В воздухе разливается аромат пряностей. На столе, в аккуратной резной тарелке, лежит пахлава. — Буду, о, гроза всех учёных, которого я не вижу, — Кави убирает руку от глаз. Волосы Сайно собраны в не слишком аккуратный хвост — он затянут слишком слабо. Генерал махаматра ничего не отвечает на эту реплику, просто достаёт ещё одну крошечную чашечку и ставит на стол. Он в этом доме смотрится куда органичнее, чем сам Кави, хотя архитектор тут проживает последний, наверное, год. — Знала бы Лейа, — вздыхает Кави, садясь за стол, жадно вдыхая аромат кофе со специями, — стала бы самой богатой выпускницей нашего года. Она одна-единственная сделала тогда ту ставку. — Ставку? — Сайно аккуратно мешает кофе длинной тонкой ложкой. — На нас делали ставки? — Да, — простодушно отвечает Кави. — Убьёте вы друг друга или нет. Она одна сказала, что ничего подобного не случится. Сайно снова только хмыкает, внимательно следя за джезвой. — Я же просил вернуться часам к десяти, — голос аль-Хайтама звучит смазано, чуть недовольно и… чуть сонно. Он одет в простую, домашнюю одежду — редко когда его можно увидеть таким. Только в подобных ситуациях. Кави растекается по столу, словно выкинутая на песчаный морской берег медуза. Он устал всю ночь бродить, развлекаться и не спать. Ему ужасно хочется спать, но тут Сайно и его божественный кофе со специями. Такой делает только он. — Я устал, — наконец-то отвечает Кави. Голос его звучит глухо из-за того, что он говорит буквально в стол. — Ты бы просто спать шёл, а не кофе тут пил. Не уснёшь же. — А потом снова заключишь невыгодные для себя условия. — Вы — злые, — Кави поднимает голову и с упрёком смотрит на этих двух злодеев, которые настолько не верят в его умение засыпать в любой ситуации. Даже самой непонятной. Наблюдать за этими двумя — это самое любимое занятие архитектора. По началу видеть их вместе было неприятно, что-то царапалось изнутри, скреблось, а теперь уже — нет. Видеть аль-Хайтама ж и в ы м было приятно. Его лицо, малоэмоциональное обычно, а оттого кажущееся всем надменным, смягчалось, в глазах проскальзывали эмоции, а в голосе — появлялись интонации. Им даже не нужно было друг на друга смотреть, они словно считывали движения друг друга, что в быту, что в драке (да и такое Кави тоже видел). — Расскажи ему свою последнюю шутку, м? — аль-Хайтам пододвигает к Сайно тарелку со сладостями. Кави лишь хмыкает, мол, вот, кто б только знал, что человек, которого так боится почти вся Академия, настолько сильно любит именно пахлаву. — Не уверен, что стоит. — Ему понравится. — Я не уверен, — наконец-то вмешивается Кави. Речь всё-таки о нём идёт. — Но сейчас раннее утро, я не спал всю ночь, так что я согласен на эксперимент. — Как ты назовешь полёт без крыльев? Кави хочется считать, что он просто сильно не выспался, много гулял и пил, но что-то ему подсказывает, что дело-то не в нём. Молчание затягивается. — Первое свидание, — архитектор замирает, не донеся чашечку с кофе до рта. Аль-Хайтам улыбается: самыми краешками губ и до ушей в глазах, — и эта разница просто поражает. — Да-а-а… — Кави пробует кофе. Он пряный, горячий и… невероятно и жутко острый. — Что за?.. Почему он такой острый? — Острый? — Сайно переглядывается с аль-Хайтамом. — Я совсем чуть-чуть положил заоблочного перчика. Ты просил чего-то пободрее с утра. — Я имел в виду другое. Кави закрывает глаза, залпом допивает кофе. Он очень сильно хочет спать, а ещё ему кажется, что он сжёг себе язык. — Можете шуметь, — говорит он, вставая из-за стола, — сколько угодно. Я не проснусь. Но, пожалуйста, не ломайте стол снова. В лавке мебельщика… смотрят уже странно.