Потанцуем на стёклах?

      Говорят, секреты прячут в коробки. Закрывают на замок, чтобы о них не вспоминать. Постепенно они покрываются пылью. Однако когда эту коробку находит человек, у которого хватает решимости прикоснуться к ней, эти секреты, как призраки, вылетают из коробки, стряхивая с себя многолетнюю пыль и будоража разум и душу их владельца.       С Гермионой происходит такое совершенно случайно. Вернее с Драко. С ними обоими?       Похоже на окклюменцию. Окклюмент ставит окклюменционные барьеры — щиты, которые помешают легилименту проникнуть в его мысли и чувства. Это могут быть закрытые двери во множестве комнат бесконечного лабиринта или тысячи ячеек с книгами в огромной библиотеке. По крайней мере так было у неё и Драко.       В мужском туалете пусто, темно и сыро. Лишь плакса Миртл кружится в воздухе, ахает и пытается утешить. Утешить кого?       Гермиона уже не помнит, как оказалась в этом крыле, в этом месте, но... в этот момент её больше волнует, что она невольно открыла коробку с его секретами. Секретами Драко Малфоя.       Она прямо за ним. Он её не видит. Это хорошо, потому что она знает: он никому не покажет слабости. Даже своей... А кто она для него?       Лицо Драко бледнее самого чистого фарфора, капилляры проступают через тонкую кожу. Цвет благородной крови голубой, и Гермиона с этим согласна. Его отражение в зеркале имеет сине-серый оттенок. И это... Слёзы стекают по его впалым щекам?       О, да. Они почти с грохотом разбиваются об умывальник, покрытый трещинами и сколами. Настоящая боль. Кажется, Гермионе впервые доводится увидеть Драко сломленным.       Она чувствует темноту. Темноту внутри Драко. Ей очень хочется пролить на него свет.       Хруст. По зеркалу ползёт паутина, лицо Драко искажается. Его рука красная. По ней стекает кровь. Она не голубая, а самая обычная. Гермионе стыдно, что она исподтишка любуется его горем.       Он замечает её и резко оборачивается.       — Потанцуем? — Драко подаёт ей руку.       В её голове тут же всплывают воспоминания о Святочном бале. Тогда они были детьми, для которых страшнее всего провалиться на экзамене или поссориться с друзьями. Она скучает по их детской наивности.       «На стёклах», — продолжает Гермиона в мыслях, а вслух отвечает:       — Конечно, — и с улыбкой вкладывает свою ладонь.