Моменты

      К тому времени, когда Эсмеральда первый раз появилась на паперти Собора, Клод Фролло считал себя если не пожилым, то повидавшим многое человеком. Умирать он не хотел и не планировал, но и не понимать, что его образ жизни, включавший регулярные занятия алхимией с кипячением ртути, годов жизни не добавляют, тоже не мог.       Но теперь, полтора года спустя, всё изменилось. Алхимию он задвинул на третий план — после цыганки и службы — и обращался к ней гораздо реже прежнего. А два-три раза в неделю он освобождал вечера и спешил на улицу Тиршап к прекрасной цыганке.       Клод не тешил себя иллюзиями и прекрасно понимал — к своему глубочайшему сожалению, — что Эсмеральда его не любит. Если сказать мягко. Но первоначальная ненависть сменилась привычкой, иной раз ему удавалось расположить её к себе подарками или рассказами о чём-то удивительном.       Но ночами, когда они делили постель, он видел, что она оставалась безразлична и в лучшем случае не выказывала отвращения. Иногда он говорил себе, что, возможно, нарочно не замечает признаков её благоволения, но долго обманываться не выходило: Эсмеральда вздрагивала в ответ на его простое прикосновение или строила гримаску — быть может, даже не нарочно, — и морок спадал. Тогда Фролло наутро уходил раньше обычного и весь день изматывал себя молитвами и работой.       Однако это было вовсе не худшее. Больше всего его печалило и злило — из-за невозможности это изменить — то, как потухла Эсмеральда за эти полгода в его доме. От цыганки, танцевавшей на улицах Парижа, осталось тусклое воспоминание: ни монеток в косах, ни пёстрых нарядов, ни танцев. Правда, изредка Клод слышал, как она поёт, но это было что-то настолько грустное, что надолго его не хватало. Это было совсем не похоже на его давние грёзы. Но и отпустить её… это было выше его сил.       Все его надежды сводились к скорой кончине короля. Недостойные мысли для священника, но — Боже правый! — он и так нарушил обет. А король и так скоро умрёт. В Париже настанет небывалая суматоха, кому будет до какой-то цыганки? Жаль, он не сможет так же просто ускользнуть из города. В конце концов можно будет уехать в делам, а там кто знает, что с ним случилось. Или можно будет инсценировать смерть в городе: кто удивится, если архидьякон Жозасский вдруг скончается в башне во время опыта. Можно даже устроить пожар…       И этих размышлений Клода выдернул голос Эсмеральды:       — Как же я мечтаю сбежать отсюда…       — Я уже тысячу раз говорил тебе, как это опасно. Ты хочешь умереть на виселице и чтобы тебя прежде многократно взяли против воли солдаты и стражники? — строго спросил Клод. — Нужно немного подождать, я всё устрою.       — Ну, вы это делаете постоянно, — сказала Эсмеральда после долгого молчания. — Чем это лучше солдатов? И я не хочу сбежать с вами — я хочу сбежать от вас.       — Глупая! — вспылил Клод. — Ты не понимаешь, чего хочешь. Наши мечты редко сбываются так, как мы представляем. И моя тоже…       Эсмеральда удивлённо посмотрела на него, и Клод, тяжело вздохнув, отвернулся к окну.