Je vais te sauver!

— Не «зэ», а «the», с первого класса вам эту ошибку поправляю, а вы все… ох, боже, извините. Опять забываю, что вы тут совсем недавно, ха-ха, я словно знаю вас всю жизнь. Итэр с трудом приподнял тяжелые веки, которые были готовы слипнуться обратно при первой же возможности. Профессор Чайлд все-таки был очень странным, и доверия не внушал никакого. Ему до последнего хотелось верить, что он преувеличивает. И это касалось не только того, как профессор общался с его сестрой. Это касалось и родителей, от которых не было ни слуху ни духу, и общения с Альбедо, звонки которому стали редкостью, и, в особенности, Сяо. Итэр узнал значение кольца на мизинце Сяо: он был бисексуалом. Это было одновременно чудесной и отвратительной новостью. Надежда, которую давал этот факт, могла потом как следует побить незадачливого романтика, решившего ухватиться за шанс всеми руками, отбросить его метким движением в стену, разбив сердце... было. Было, проходили. Внезапно в дверь кабинета раздался громкий стук. Профессор театрально закатил глаза, отодвинул рукав своей рубашки, явно не случайно показав свою накачанную руку с красивой тату колючей проволоки, — Итэр готов был поклясться, что слышал пару мечтательных вздохов из класса, — посмотрел на наручные часы и сказал: — Прошло двенадцать минут с начала урока. И как это называется? — его голос звучал шуточно-раздраженно. — Да впустите его, он просто опаздывает, — звонко ответила Сян Лин, хихикнув. Профессор театрально задумался, постоял пару секунд, и вновь нагнулся к Люмин, сидящей на первой парте: — Миледи, готовы ли вы впустить в класс этого тунеядца, беспредельщика и просто плохого человека? Последнее слово за вами. Итэр опять недобро покосился на учителя. Он увидел, как рука Люмин дернулась к поясу, что обозначало лишь одно: ей некомфортно. Но, помимо этого мимолетного действия, ничего не выдавало ее беспокойства. Ни один мускул на ее лице не дрогнул, и она лишь приветливо улыбнулась: — Я разрешаю его впустить. Профессор вздохнул и громко крикнул: — Войдите! Дверь в класс открылась, и туда вошел невысокий парень с бледными волосами и яркой красной прядью, одетый, словно хиппи. — Каэдахара Кадзуха. — Профессор Чайлд. — Как это называется? — Итэр все еще не мог понять, шутки ли это у профессора такие, или он действительно так зол? — Это называется «существенное опоздание по независящим обстоятельствам», — даже не моргнув, ответил Кадзуха самым невозмутимым тоном. — Это каким таким обстоятельствам? — Моя мать попала в пробку и не смогла довезти меня вовремя. — Я спрошу у профессора Бэй Доу, говоришь ли ты правду, — отмахнулся профессор, — Бог с тобой. Продолжим… Итэр смотрел на этого парня, плохо понимая, что с ним не так. Красив, умен, харизматичен… но словно… словно с ним что-то было не так. Итэр плохо мог сказать, что конкретно ему не нравилось. И куда делось его былое доверие? Урок подошел к концу, а Кадзуха сам, не дожидаясь смелости юноши, подошел к Итэру, садясь на парту: — Итак, товарищ новоприбывший, мне про вас много рассказывал мой хороший знакомый. Что можете сказать о себе? Итэр поднял глаза на Кадзуху. Он был… довольно загорелым для своей общей бледности. Только что из отпуска? — Я… — Итэр быстро осмотрел Кадзуху, но конкретных источников угрозы в его взгляде не заметил, — меня зовут Итэр, я играю на гитаре и увлекаюсь фотографией. Эта девушка — моя сестра Люмин. Она расскажет… о себе явно поподробнее. Кадзуха улыбнулся и протянул руку: — Приятно познакомиться, Итэр! Юноша неловко улыбнулся и пожал руку Кадзухе. Тот, в свою очередь, оценивающе пробежался глазами по Итэру и с неподдельным интересом спросил: — Хорошо играешь на гитаре? — Сносно, а что? — У меня просто группа есть… любительская. Нам бы лишний гитарист пригодился, — подмигнул Кадзуха, протягивая листок, вырванный из блокнота, на котором был написан номер, — если надумаешь… Он ушел, оставив Итэра наедине с очень странными мыслями. Такой странный и непосредственный… Кого-то он напоминал Итэру. *** Итэр снял куртку с крючка. Он был в полной уверенности, что сейчас пойдет домой с Люмин, но вдруг сестра влетела в мужскую раздевалку, застряв в двери: — Итэр, короче, меня там девочки позвали в кафе, передашь дяде Дайну, что я буду позже! И убежала, не дав Итэру и шанса что-то возразить. Кажется, сегодня он одинок. Итэр сначала шел по заранее согласованному маршруту домой, но мыслей было слишком много. Ему нужно было пройтись. Он огляделся в поисках потенциального направления для своей прогулки. Та тропинка, уходящая в парк, выглядела очень привлекательно. Итэр пошел по тропинке, все еще чувствуя себя не очень комфортно. Почему с ним все это происходит? Почему его все еще не отпустило? Из размышлений его вырвал знакомый голос: — Давай! Вот так, ручки покажи… ладушки, ладушки… Итэр быстро поднял глаза и плохо верил в картину перед своими глазами. На скамейке сидела девочка лет восьми, очень болезненного и худого вида. Она смотрела на сидящего перед ней на корточках Сяо, который с самой заботливой улыбкой хлопал в ладоши и терпеливо говорил: — Ну же, Ци Ци, повторяй за мной. Ладушки, — Сяо медленно хлопнул в ладоши, дождавшись, пока девочка сделает то же самое, — ладушки, — Сяо медленно притронулся к ладони девочки, подождав, пока она также дотронется своей ладошкой до его руки, — где жили? Ци, помнишь? Девочка задумалась. После недолгого, но тяжелого размышления, она медленно сложила ладошки вместе, серьезно и тихо сказав: — У бабушки… правильно? — Молодец, — Сяо почти засиял, — а теперь ты сама. Попробуй. Ладушки… Итэр невольно улыбался, наблюдая, как очень довольный Сяо гордится своей… сестренкой? — Привет, Сяо! — постарался он поздороваться. Сяо испуганно обернулся. — А, это ты. Знакомься, Ци Ци, дочка медбрата. Она немного аутичный ребенок… не переживай. У Итэра почти сердце разбилось на куски, когда он увидел, как Сяо сразу помрачнел и изменился в лице. — Я могу уйти, — неловко протянул он. — Нет… что ты. Все окей. Честно, — Сяо вздохнул. — Сява, — жалобно протянула малышка, — мы больше не будем ладушки-ладушки? Сяо вздохнул, покосившись на Итэра. Тот сделал пару шагов назад и замахал руками: — Я… я могу уйти! Не подумай… Внезапно девочка посмотрела на Итэра, и, словно только заметив, восхищенно распахнула глаза: — Косичка! — Да, да, косичка, — заулыбался Сяо, — прямо как тебе заплетает папа, да? — Да! Я хочу поиграть в ладушки с Косичкой! — серьезнейшим тоном заявила девочка. Итэр пожал плечами и присел на корточки перед Ци Ци. Только сейчас он заметил, что Сяо заметно его ниже, и улыбнулся уголками губ, отводя взгляд: — Хорошо! Тебя зовут Ци, да? — Да, — кивнула малышка, нетерпеливо протягивая ладошки. Юноша вздохнул, улыбнулся шире и, под внимательным взглядом Сяо, методично начал отбивать ритм несложной игры: — Ладушки-ладушки, где жили? — У бабушки! — радостно подхватила малышка, уже гораздо быстрее схватывая темп. — Что ели? Кашку! Что пили? Бражку, — слишком позитивно подхватил Сяо, негромко хлопая в такт игре. Итэр заулыбался. Сяо был… слишком милым в этот момент. Он словно вложил в эту маленькую, детскую игру всего себя, посвятил ей жизнь. В голове Итэра пронеслись слова, которые он слышал от Люмин: играя с ребенком, взрослый развлекает и своего внутреннего ребенка. И, кажется, внутренний ребенок Сяо жаждал этого оптимизма и игр, как никто другой. — Молодец, Ци, — с нескрываемой гордостью обнял девочку Сяо, — ты запомнила! Пошли домой, покажешь папе, чему научилась? Итэр поднялся на ноги, подавая руку Сяо. Тот с гораздо большей охотой принял помощь, с трудом разогнувшись: — Спасибо… что не отказал ей, — Сяо легко улыбнулся, — ей это было очень важно. — Ты с ней нянчишься? — поинтересовался Итэр, — я подумал, что это твоя младшая сестра. Сяо пожал плечами, взяв малышку за руку и медленно идя по дорогу из парка: — Она мне как сестра. Остальное… маловажно. Я с ней с того самого момента, как Бай Чжу удочерил ее. Она довольно болезненная, родители погибли в автокатастрофе. Малышка спаслась, но, — Сяо отвел взгляд, — слишком большой ценой. Она никогда не станет полноценным ребенком, который будет вести себя на свой возраст. Ей вечно… ей вечно будет три года. Пока что это плохо заметно, но, я думаю, скоро это станет гораздо яснее. Бай Чжу — наш сосед по квартире, поэтому он часто оставляет нам Ци, когда идет куда-нибудь по делам. Итэр внимательно слушал Сяо, иногда понимающе кивая. Сейчас такой нелюдимый и отстраненный Сяо казался таким добродушным и милым, что сердце ныло. — Ты выглядел таким счастливым, когда она запомнила слова… — Всю неделю на это потратил. У нее ужасная память… но она очень быстро схватывает общую суть. Бай Чжу будет ей гордиться. Итэр проводил Сяо и Ци Ци до дома. У квартиры юноша с малышкой развернулись к парню, начав говорить почти одновременно, но Сяо быстро остановился, внимательно глядя на свою сестренку. — Пока-пока, мальчик-Косичка! — помахала маленькой ладошкой Ци. — Пока-пока, — улыбнулся Итэр, подняв руку вверх. — Спасибо, — гораздо тише ответил Сяо, открывая входную дверь. Итэр кивнул, развернулся, и пошел в сторону дома. И сухие листочки, предвещающие конец осени, хрустели у него под ногами.