Золотая троица в сказке

Мыш откашлялся и продолжил: - А для того, что бы вы лучше поняли, я спою вам, надеюсь, мой голос уже стал вам родным:       В нашем мире тридцать лет коты живут,       И они уснуть нам, братцы, не дают.       Днем вооружаемся мы до зубов,       Что бы ночью пострелять нам всех котов.       Есть один у нас не бесполезный кот,       Он нам помогает уже целый год,       Леопольд перебежал к нам в январе,       И давно уже забыл всё в букваре!       Мы изучим психологию котов       И тогда исход войны будет готов.       В пытке рот мы им разрежем до ушей,       И обрадуют все криком нас, мышей!       Мы отважны, мы бесстрашны и сильны,       И не зря зовет нас каждый - грызуны,       И поймем мы психологию кота -       И тогда мы скажем дружно – кры-со-та! - Короче говоря, - закончил Мыш уже в прозе, - мы попросили Леопольда доставить сюда какого-нибудь кота с друзьями. Мы будем на глазах кота мучать и убивать его друзей. И наблюдать за ним. Мы запишем волны боли и ужаса, которые он будет испытывать, а затем станем транслировать их в направлении кошачьего войска, и тогда они сдадутся без боя. Он подал знак, и подручные мыши, они же помЫщники схватили Матроскина, усадили его в кресло, подключили электроды к голове и включили машину на запись. - Ну, - прищурившись спросил главный, - отвечай, Кошара, кто твой лучший друг? Матроскин попытался вырваться, поцарапать главного Мыша, но у него ничего не получилось, он лишь получил удар от помыщников по голове. - Так, - угрожающе произнес главарь, - спрашиваю еще раз. Кто. Твой. Лучший. Друг?! На этот раз Матроскин лишь жалко замотал головой из стороны в сторону, но ничего не сказал. Это разозлило главного Мыша. Он ударил Матроскина коленом в живот, а после дернул за хвост с такой силой, что кот заорал на всю округу. Все друзья с замиранием сердца смотрели на это, Гермиона даже начала всхлипывать, а Чебурашка спрятал глаза за Геной. В это время, Мыш повторил свой вопрос в третий раз: - Ты никакой не «сам по себе кот», не «свой собственный», сейчас ты очень и очень зависишь от меня и в твоих же интересах, чтобы я не злился. Так что… - Мыш резко повысил голос, даже помыщники вздрогнули - ОТВЕЧАЙ БЫСТРО, ПАСКУДА, С КЕМ ИЗ ЭТИХ ТВАРЕЙ ТЫ БОЛЬШЕ ВСЕГО ДРУЖИШЬ?!?!?! Матроскин затрясся еще сильнее, но отвечать не торопился, а Мыш, видя его нерешительность, дал ему сильную, звонкую и болезненную пощечину. - Шшшшш…, Шшшшш…, - заикаясь, сквозь слезы начал говорить запуганный и замученный Кот, у которого уже ломило лапы и хвост отваливался, поглядывая на Шарика. Шарик весь внутренне затрясся, и почувствовал, что начал линять. Но тут случилось неожиданное. Шерлок встал, насколько ему позволяла цепь, и громко сказал: – Элементарно, Мышсон, это я, Шшшш…ерлок Холмс, его лучший друг. Шарик выдохнул. Ему повезло, что мыши были неграмотные, букварь не читали, книг не читали, сказочных героев не знали. Главный Мыш не спеша подошел к Шерлоку, обошел его и, стоя за его спиной, положил руки ему на плечи. - Ну что? Дружба с котами до добра не доводит, м? – спросил он, вновь обходя его, кладя руки на плечи уже с другой стороны и заглядывая ему в глаза, – И что же мне сделать с тобой в первую очередь? Мыш бегло осмотрел Шерлока и, достав из кармана его пиджака трубку, сломал ее напополам. Табак так и посыпался вниз. Шерлок чуть не закричал, а Мыш лишь ухмыльнулся и спросил: - Что, больно? Мы же только начали… Сейчас будет гораздо, гораздо больнее! Внесите скрипку! Итак, Шерлок, ты играл на скрипке и, думаю, тебе будет не очень приятно, если мы прямо сейчас ее разобьём – главарь взял принесенную помыщниками скрипку – но просто сломать ее будет слишком мягко, так что… Мыш начал прыгать на пружинках, привязанных к его ногам и с каждым прыжком ударять Шерлока скрипкой по голове. Холмсу было очень больно, как и его друзьям, которые осознавали, что ничем не могут помочь ему. Так мыш делал до тех пор, пока от скрипки не остался лишь гриф, так как все остальное превратилось в пыль. Детектив уже лежал без сил и практически ничего не понимал. В его глазах двоилось, а в ушах стоял шум. - Эй – крикнул главный Мыш – как там показатели у нашего котейки? - Тут что то странное, шеф, – ответили ему недоумевающие помыщники, – показатели куда ниже, чем мы ожидали. Как будто он волнуется, переживает, но не слишком сильно. - Ага-а-а – протянул главный – я понял… Это значит, что Шерлок не его лучший друг и он просто решил благородно пожертвовать собой ради другого… Да ну, бред какой-то, я наверно просто с Холмсом слишком мягок. Ну, ничего, исправим! - Введите доктора Ватсона и миссис Хадсон! – прокричал Мыш в рацию. - Откуда они тут – прошептал Холмс и, собрав последние силы, простонал чуть громче, - не трогайте их, они тут совсем не при чем! - Да ладно, шучу, шучу, я даже не знаю, кто это, я же книжек не читал, так, наобум какие-то имена назвал, - засмеялся главарь. Шерлок выдохнул с облечением, но передохнуть ему не дали. По цепи, которой сыщик все еще был прикован, пустили ток, постепенно увеличивая напряжение. Холмс начал трястись, изо рта его пошла пена. - Шеф, шеф, действует, - прокричал мыш-лаборант – контейнер боли наполняется. - Отлично, еще немного и с этим закончим, - обрадовался главный, - а пока еще немного поддай напряжения. Неожиданно Холмс перестал дергаться и затих. - Что это с ним? А, впрочем, не важно, мы получили, что хотели, - равнодушно сказал Мыш, и повернулся к помыщникам, - отправьте результаты в лабораторию. Мыши послушно отключили прибор от Матроскина, и выкатили его за дверь. Главный мышь вышел вслед за ними, на пороге он обернулся и сказал притихшим героям: - Вы тут не расслабляйтесь, через пару часов я вернусь, с новыми силами и новым контейнером. Дверь захлопнулась, и камера погрузилась во тьму.