BDream

      Всю свою жизнь он провёл в маленьком полузаброшенном домике, отделённом от деревни полосой густого мрачного леса. Когда-то там должно было быть кладбище, ведь несколько покосившихся от времени крестов и надгробных камней всё ещё торчали то тут, то там. Однако реалии их мира не могут позволить подобным захоронениям оставаться безопасным местом. Тела умерших однажды всё равно восстанут в виде зомби или скелетов и нападут на мирную маленькую деревушку. Поэтому однажды люди понимают, что лучше уж сжигать тела погибших или просить служителей церкви их развеять, чем погребать мертвецов под проклятой землёй, что никак не может дать им покоя…       Он не помнил как там очутился. Не помнил родителей, которых никогда с ним не было. Не видел ни единой фотографии, коих в других домах было навалом. Не задумывался над порядком в доме, который всегда отчего-то был чист. Не должен был беспокоиться о приготовлении еды, ведь ему достаточно было принести все нужные ингредиенты и оставить их на кухне. И тогда в один момент заманчивый запах пойдёт с первого этажа, заманивая светловолосого мальчика к сытной трапезе…       Почти все свои дни он проводил в деревне, бегая со своими друзьями. Летом они бесстрашно пробирались в лес, осторожно выискивая ягоды и грибы. Осенью делали то же самое. Зимой бродили по холмам неподалёку, катаясь со снежных склонов. А весной игрались с бодрой капелью, стараясь увернуться от частых резвых капель, соскальзывающих с крыш или листвы…       Монстры были, но дети умели от них прятаться, да и у них был один маленький секрет, который не знал никто кроме них троих… Они в некоторой мере были бессмертны, каждый раз просто просыпаясь в своей кровати. Было больно и неприятно умирать, и в первый раз малыши, по собственной глупости попавшиеся под взрыв крипера, рыдали в своих постелях, переживая фантомные отголоски обжигающей и разрывающей на части боли взрыва. Потом они с опаской вновь выбрались наружу, так и не рассказав родителям о произошедшем и просто отговорившись страшным сном, которым они тогда посчитали то событие… Однако оказалось, что этот момент помнили все трое. И когда в следующий раз младшего из них загрыз зомби, а менее, чем через двадцать минут тот вновь прибежал в лес со стороны деревни, мальчики убедились, что это реальность, и они просто не могут умереть… Конечно же дети сразу же загорелись идеей проверить границы дозволенного, намеренно нарываясь на разные виды смерти… И каждый раз возрождаясь, хотя, как выяснилось, смерть от падения могла оставить синяки на ногах, вывих или даже перелом. А смерть от голода, которую пришлось проверять жителю заброшенного дома, была самой долгой и изматывающей. К тому же ему пришлось делать это в лесу, ведь дома перед носом всегда оказывалась свежая сытная еда, которой он не мог противостоять…       В общем он жил и рос как самый обыкновенный ребёнок, если не учитывать фантомных касаний, которые он почти всегда ощущал в стенах дома. Не редко он чувствовал как кто-то гладит его по голове за то, что он решает немного убраться в своей комнате или за другие мелкие полезные дела. Иногда, в тёмные страшные ночи, он чувствовал прохладные, но приятные объятия, успокаивающие измученное кошмарами сознание. Когда его друзья и двое новичков в деревне пошли в школу, он не мог этого сделать, ведь регистрацию детей проводить могли только родители или опекуны, а у него их не было. И поэтому мальчик отговаривался домашним обучением, а сам с трудом подглядывал за первыми уроками, экстренно уча буквы и цифры, а затем и слова. После чего начинает штудировать свою домашнюю библиотеку…       Целая стена в гостиной полностью забита книгами, и он хочет прочитать их все в независимости от интересности. А он очень упёртый…       Энциклопедии со сложными названиями и словами, которые он потихоньку разбирает, копаясь в наборе толковых словарей. Художественная литература. Научная фантастика. Редкие, но невероятно любимые фэнтези истории. Сложные книги про разум и мысли. Приключенческие записи, бестиарии монстров, травники…       В один момент он вспоминает, что на чердаке также есть пара книжных полок, однако оказывается, что слова в этих книгах он совсем не понимает. Они написаны другими символами. И тогда упёртый мальчишка умудряется найти словарь-переводчик и упорно учит новый язык, выясняя, что странная конструкция на чердаке – это чаровальня, предназначенная для наделения предметов магическими свойствами. Теперь он сможет обеспечить своих друзей сильным оружием, инструментами и бронёй!       ***       – Хей, фрик! Опять к тем идиотам пришёл? Что же не к мамочке? Ах, точно. У тебя её нет! – в очередной раз смеются деревенские ребята, предпочитающие отсиживаться по домам, а не шастать по лесам и полям как он и его компания.       – Идите к чёрту! Дрим, не слушай этих придурков! – едва не набрасывается на грубиянов с кулаками самый младший и вспыльчивый из них.       – А ИДИОТ, кстати, значит Идеальный Друг И Отличный Товарищ, так что вы вообще-то комплимент нам делаете, – занудно тянет самый старший, пока двое новеньких широко улыбаются, согласно кивая из-за его спины.       – Ой, да идите вы… Сгиньте в вашем проклятом лесу! – тут же краснеют и злятся хулиганы, поспешно ретируясь. Эти Дикие Парни, как их называли в деревне, могли с лёгкостью накостылять любому, включая взрослых. Поэтому с ними не связывались. На одного ещё могли накинуться, и то в основном с обзывательствами, но на двух, а уж тем более на всех, никогда.       – Верно, бегите под юбки к своим мамам, трусы! – ехидно тянет второй с конца по возрасту. Он всего на пару месяцев старше черноволосого огонька, но ведёт себя порой куда беззаботнее и глупее.       – Квакити, хватит, – наигранно строго укоряет младшего второй новенький, что всего на год старше самого Дрима. Впрочем в его глазах блестят отчётливые озорные огоньки, что сводят на нет любой воспитательный эффект, что могли бы иметь эти слова.       – Пойдём в лес? Нужно посвятить наших новеньких в таинство Диких! – торжественно вещает самый старший, отбрасывая наконец свой скучный педантичный образ.       – Пойдём! – тут же азартно отзывается Квакити, что не мог дождаться этого момента. Ему очень хотелось полноценно играть со своими новыми друзьями, но те всегда отказывались брать новеньких в лес, объясняя, что там слишком опасно для них и игнорируя справедливые замечания, что они сами ничуть не лучше и тоже вполне могут нарваться на проблемы.       Мальчики крадутся за домами, проходя по тёмной кривой тропке, меж огромных деревьев и редких старых могил. Они останавливаются перед высоким мрачным домом, едва ли не достающим до макушек сосен. Высокий фундамент с парой подвальных окон. Узкие окна первого этажа. Широкий выступающий стеклянный балкон второго. И острая неровная крыша с парой окон и толстой печной трубой. Перед ними расстилается большая поляна с пятью высокими узкими обелисками, расположенными ровно по кругу. В трёх из них примерно посередине вставлены драгоценные камни.       Первые Дикие занимают места у своих обелисков, приглашая младших в центр круга…       За спиной старшего сияет голубой камень, похожий на бирюзу. Дрим скрывает своей спиной яркий зелёный камень, что не слишком похож на деревенские изумруды. А младший ухмыляется янтарю.       По центру круга стоит алтарь, с двух сторон от которого застыли двое новеньких, предвкушая вовлечение в таинство своих друзей…       – Воду животворящую молит Покой. Джордж – Ларимар, – спокойно отчеканивает старший, отступая на шаг назад и садясь на небольшой выступ. Свои необычные очки он сразу по входу в круг повесил на футболку, и теперь его тёплые карие глаза окрасились в светлую мягкую голубизну испещрённую постоянно движущимися белыми прожилками. Будто место простых человеческих глаз заняли камни…       – К Пламени яростному взывает Верность. Сапнап – Янтарь! – с широкой улыбкой почти выкрикивает младший, лихо запрыгивая на свой уступ. Его тёмные практически чёрные глаза, становятся ярко-рыжими, ловя золотые и красные блики, странным узором разрезающие тёплые переливы янтаря.       – Ветрам вольным поклоняется Свобода. Дрим – Нефрит, – немного нетерпеливо отступает на своё место средний. На его лице постоянно покоилась цельная белая маска с небольшими точками-прорезями для глаз. Обычно они всегда казались тёмными, и лишь изредка там мелькала зелень, однако в этот раз казалось, будто в тени маски зажглись светом два ярких светло-зелёных камня.       – Примите новые души, о великие духи. Подарите страждущим своё благословение и силу, – хором произносят все трое, и новички ощущают, будто на них смотрят тысячи глаз. Оценивают, взвешивают, решают… А затем прямо в голову приходит знание, а на алтаре появляются два новых камушка.       – Природе-матери улыбается Радость. Карл – Чароит, – не может сдержать улыбки второй по старшинству, поднимая свой новый камешек. Он подходит к одному из свободных обелисков, вкладывая камень в углубление и немного робко занимая место на выступе. Любопытные светло-серые глаза, прорезают сотни хаотично направленных волн белого и фиолетового цвета, формируя неповторимый, постоянно изменяющийся рисунок, в точности напоминающий его камень.       – К Земле плодоносной стремится Коварство. Квакити – Сердолик, – азартно выпаливает четвёртый по старшинству, а также самый низкий из них, как только глаза Карла меняют свой цвет. Он торопливо подхватывает свой камушек, стремясь как можно скорее занять место у последнего обелиска. Как только драгоценность оказывается на своём месте, а парень усаживается на уступ, его чёрные любопытные глазки окрашиваются в приглушённый оранжево-красный цвет, загадочно заманивающий в свою глубину, где плавно лениво перекатываются более светлые переливы.       – Да будет Жизнь и дальше с нами,       А Смерть уйдёт, отринув век.       Молиться будем беспрестанно       Во славу жизней и побед, – хором проговаривают пятеро парней. Камни за их спинами кратко вспыхивают, а затем алтарь и обелиски озаряются мягким светом… Они сделаны из чистого лунного камня… Как? Где нашли столько этого редкого в их краях камня? Неизвестно. Однако зрелище поистине волшебное.       – Это было просто восхитительно! – восторженно подпрыгивают оба новичка, когда чувствуют, что наконец можно выйти из круга.       – Вот именно, – не менее довольно кивает Джордж, потягиваясь и ловя на кончики пальцев пару дождевых капель, неизвестно откуда взявшихся, ведь на небе не было ни единой тучки. Он довольно улыбается, показывая новеньким прозрачными бусинами застывшую на его руках влагу.       – Мы в первый раз тоже были в полном восторге. Да и сейчас это всё ещё не менее удивительно! – несдержанно ходит из стороны в сторону Сапнап, в то время как в его волосах проскальзывают огненные искры.       – Главное, не забывайте молиться своим покровителям. Чем чаще, тем лучше. Хотя бы мысленно, – серьёзно кивает Дрим, склоняя голову на бок, пока пряди его волос игриво встряхивает лёгкий тёплый ветерок.       – Конечно, – заворожённо кивает Карл и ощущает как что-то появляется у него на носу. Глаза пытаются сосредоточиться и с удивлением ловят мягкие сиреневые лепестки. Пальцы сами тянутся это убрать, и он чувствует слабый зуд, в то время как на руке остаётся маленький бархатистый цветочек фиалки.       – Вау… – восторженно тянет Квакити и чувствует, как под ногами слабо дрожат камушки. Он ощущает, что сейчас под землей прячутся несколько сотен новых росточков и даже парочка семечек, а ведь лето едва только началось… Чувствительности хватает на расстояние едва ли в полшага, однако и это просто невообразимо. Он также чувствует всех мелких жучков, что прячутся в траве и земле…       – Как вы вообще до этого дошли? – растерянно вопрошает Карл, пытаясь вырастить на своих руках парочку одуванчиков, что медленно, но верно начинают проклёвываться сквозь его кожу, однако ничуть не ранят, мягко проходя насквозь, будто свет сквозь стекло.       – Просто увидели старый алтарь и решили его почистить, потом почувствовали чьё-то присутствие, опасаясь, что это кто-то из деревни решил за нами проследить, а там знания сами пришли в головы, и мы не стали им перечить, – спокойно объясняет Джордж, как самый старший и ответственный среди них… Хотя именно он был ужасным соней, что мог проспать, казалось, всё на свете…       ***       Дрим каждый раз неизменно возвращается в свой дом и приветствует своих невидимых помощников… С переходным возрастом приходят утренние проблемы, однако подросток едва успевает просыпаться, ощущая на себе мягкие приятные касания и окончательно пробуждаясь уже от финала во влажной от пота и спермы постели… В самый первый раз он испытывает стыд и лёгкий страх. Но не за сам процесс, а за то, что испачкал простыни. Он извиняется перед невидимыми друзьями, однако выходя после короткого душа и обычных утренних процедур, обнаруживает чистую постель и приминаемую будто огромными кошачьими лапами подушку…       – Вы не против? – растерянно уточняет парень, а после ощущает на своих волосах и плечах мягкие ладони, быстро переходящие в привычные чуть прохладные объятия. – Спасибо…       С тех пор парень больше не боится утренних происшествий. Он немного смущён иногда своей нетерпеливости, однако он просто не знает, что такого нужно стыдиться и потому игнорирует собственное бесстыдство и податливость ласкам невидимых рук…       Ближе к шестнадцати он понимает, что ему сильно нравится Джордж и начинает с ним флиртовать, однако друг относится к его чувствам весьма скептически, считая, что он просто перенял манеру поведения от их остальных трёх друзей, что и мгновения, казалось, не могли прожить без подобных шуточек…       За пару месяцев до своего восемнадцатилетия Дрим откровенно признаётся другу в любви, но тот лишь тяжело вздыхает и отвергает его…       – Ты найдёшь кого-то куда лучше меня, Дрим. Не следуй за мной. Свобода слишком неугомонна, а Покой не сможет вечно выдерживать её жажды движения. Присмотрись к Радости или Верности… Даже Коварство тебе подойдёт больше… Ты устанешь от меня слишком быстро, также как и я от тебя. Вслушайся в стихии и сразу это поймёшь, – немного печально отвечает его друг, увлекая в спокойные тёплые объятия…       Дрим вслушивается и понимает, что мягкие приятные руки кажутся ему клеткой без единого входа… Он обнимает в ответ и принимает его слова. От печали его это не избавит, однако молчание больше не тяготит его сердца, оставляя лишь неприятную кислую грусть и тягучую липкую тоску…       Вечером он не может сдержать слёз, утыкаясь в подушку и ощущая на своей спине привычные прохладные касания. Они беспокоятся, успокаивают, ободряют, спрашивают… И он рассказывает о своих чувствах и о том, что не может просто отпустить их, сам себя загоняя в ловушку. Он знает, что не престало ветру замирать над морской гладью, но просто не может сдвинуться…       И призрачные руки, внезапно обретают силу, отбирая мокрую подушку и опрокидывая стройное юношеское тело на спину. Дрим растерянно хлопает ресницами и чувствует как невидимые ладони мягко гладят его тело, проникая под одежду и медленно избавляя несопротивляющегося паренька от неё. Он не знает почему поддаётся, но они ещё никогда ему не вредили… Заставляли носить маску вне дома, не выпуская, пока он её не наденет. В то время как за порогом она просто отказывалась отлипать от его кожи. Следили за его питанием и сном, мешая бессонным ночам, что он хотел провести за книгами… Но никогда не вредили…       К тому же он и сам узнал, что без маски его бы просто забили камнями насмерть, ведь по его щекам рассыпались тёмно-серые веснушки, считавшиеся проклятием похуже чумы… С возрастом метки стали появляться ещё на плечах и пояснице, поэтому он больше не мог носить открытую одежду, получая такое же не отлипающее боди, что скрывало его тело от шеи до середины бёдер… На боках были прорези, от нижних рёбер почти до тазовых косточек, однако ни единого серого пятнышка не выходило туда, оставляя лишь светлые поцелуи солнца, которые все и считали его тайной… Впрочем и на руках, и на ногах их тоже было предостаточно, и он мог лишь молиться, чтобы все его веснушки однажды не приобрели тот странный дымчато-серый цвет, что не сулил ему ничего кроме проблем…       Однако его невидимые друзья любили эти метки, ласково оглаживая каждое пятнышко… Длинная старомодная ночная рубашка покидает тонкое тренированное тело, и он слабо ёжится от прохлады комнаты и ещё более холодных касаний невидимок…       Он ощущает ласковые руки по всему телу. Вот дорожка кратких касаний проходится от шеи до пупка, поглаживая низ живота… Вот ласковые пальцы проходятся по виску и щеке, зовя доверчивого парня податься ближе… Вот куда более ощутимая почти болезненная хватка впивается в его бёдра…       Наверное, там останутся синяки, однако это ему даже нравится. Удивительный контраст между лаской и грубостью… Будто два разных человека, каждый из которых хочет сломать его по-своему… Однако он совсем не против поддаться им и прогнуться под них… Зачем ломаться, если можно подчиниться и наслаждаться?       Поэтому парень легко следует за малейшими касаниями… С одной стороны кажется будто он предаёт свою любовь к Джорджу, однако она ведь шатену не нужна, верно? Да и его невидимые друзья с самого начала были не против помочь ему с любыми проблемами. Он не знает, действительно ли это какие-то духи, призраки или ещё кто-то в этом роде. И правда ли они хотят его… Однако они бы не делали этого, если бы не хотели, так ведь? Поэтому он может лишь быть послушным, следуя за их касаниями…       Обнажённое тело плавится в невидимых руках, выпуская из горла громкие вздохи…       Что-то касается его дырочки, надавливая на девственный вход… И парень не знает как реагировать, ведь это ощущается слишком странно, и он всё ещё никого не видит… Будто сам воздух вокруг него решает поиграться со своим сосудом…       Прохлада обдаёт соски, в то время как что-то начинает толкаться в рот… Сначала он не понимает и слабо пытается отодвинуться, однако вскоре приходит понимание, и Дрим старательно облизывает невидимые пальцы. Когда они отстраняются, он даже может видеть свою слюну будто парящую в воздухе. Всего мгновение и входа касается влага, ласково поглаживая мягкие складочки…       Хватка на бёдрах частично ослабевает, после чего под поясницей оказывается подложена подушка, а одна грубая рука впивается в бедро у самой задницы, в то время как вторая нагло отталкивает ласковые пальцы, грубо врываясь сразу несколькими, ведь давление в разы сильнее…       Дрим вскрикивает и слабо хнычет от боли, и кажется будто ласковый успокаивает его. Однако грубые движения в тугой дырочке не прекращаются и становятся лишь активнее, а хватка на бедре начинает причинять реальную боль…       Ласковый движется вверх, сплетая одну руку с его пальцами, а второй поглаживая влажный лоб и болезненно искривленные брови.       Он не знает сколько уже его терзают эти грубые невидимые руки, однако в один момент они перестают сжимать бедро и опускаются на его член, резко надрачивая начавшее терять силу естество парня… С губ срывается стон наслаждения, ведь внутри внезапно ощущается нечто невероятно приятное…       Глаза закатываются, и он просто не хочет смотреть в эту одинокую пустоту вокруг себя, сосредотачиваясь на чувстве воздуха и с улыбкой ощущая неясные дрожащие в прохладном мареве фигуры. Их и правда две. Одна чуть холоднее и сейчас терзает его снизу, а вторая чуть теплее и ласково успокаивает его сверху… Он пытается ощутить, ощупать их, узнать больше, однако грубые возбуждающие касания внизу выбивают из головы все мысли, заставляя стонать и выгибаться в невидимых руках…       – Хороший мальчик, – слышится едва ощутимый шёпот у уха, и Дрим не может не улыбнуться. Это звучит так приятно. Так тепло… Это почти также приятно, как и ласковые поглаживания по голове, коими они одаряли его с самого детства… Он самую малость себе удивлён, ведь ранее даже не пытался их ощутить… Однако сейчас это кажется правильным. Будто лишь сегодня он получил дозволение сделать это. Стал ещё на шажок ближе к своим невидимым друзьям…       На мгновение нутро ощущает пустоту, однако ещё миг и что-то куда более крупное врывается в него, а изо рта выходит длинный болезненно-довольный стон:       – Да-а-а… Пожалуйста… – скулит Дрим, пытаясь добиться движения. Он знает, что будет больно, однако сейчас он хочет этой грубости. И получает её, когда, не успевая привыкнуть, ощущает резкие глубокие толчки, выбивающие из него весь дух.       Стоны наполняют комнату, однако больше нет ни звука… Ни шлепков о плоть, ни иных звуков… Один только парень, что извивается на своей кровати в тисках фантомных прикосновений… Быть может, тот шёпот был лишь иллюзией? Тем, что он хотел услышать, даже зная, что подобное невозможно?       На глаза вновь наворачиваются слёзы от его одиночества в этом большом пустом доме… Кто знает, быть может, это просто его сила играет с ним дурные шутки? В конце концов, кто ещё это может быть? Кому он нужен?       Боль от очередного грубого резкого движения пронзает позвоночник, и он не знает, что реально, утопая в своём горе… Зрение твердит, что он один. Слух, твердит, что он один. Вкус и запах, ощущают лишь слабую соль от пота во рту и запах его возбуждения, пропитывающий воздух спальни… И только осязание и его сила играют с ним шутки, заставляя ощущать невидимые руки на себе и неясные фигуры рядом…       И всё же он наслаждается. Подаётся на грубые движения, что в конце концов оставляют лишь жёсткое болезненное удовольствие, огнём проходящее по низу живота. Стонет во весь голос, надеясь перекрыть звенящую тишину вокруг. Сотрясается в оргазме, когда становится уже невозможно терпеть фантомные ласки. И проваливается в густую темноту мира снов…       И снится ему как сквозь сон его продолжают трахать, раз за разом подводя к финалу. Вытягивая всё, что только можно и нельзя…       На утро он просыпается чистым, будто ничего и не было. Только постельное бельё иное…       Дрим спускается на кухню, самостоятельно заваривая чай… Сам готовит привычные простые бутерброды…       Так тускло и одиноко в его маленьком холодном мирке…       На дальней полочке одиноко стоит баночка с лекарствами… Они не его. И он даже представить не может, откуда они взялись. Однако иногда так хочется их попробовать и понять, для чего они нужны…       Растерянный взгляд направлен в окно, где ветер играет с макушками редких слабеньких осинок, кое-как выживающих в тени великанов-сосен…       Рука опускается вниз, забирается под тонкий халат, оглаживая растянутую болезненно ноющую дырочку… Немного щиплет трещины, оставленные слишком уж грубым вторжением, и сомнений становится лишь больше… Его мир наполнен магией, и это нельзя отрицать, однако правда ли рядом с ним кто-то есть? Правда ли он не сумасшедший одинокий мальчишка-дикарь, живущий в полузаброшенном доме в глуши и прячущийся от смерти за договором со стихией?       На шее ощущаются прохладные мягкие касания, ласково поглаживающие спину и иногда массирующие голову…       Рука покидает собственное нутро, и он устало ложится головой на стол, не зная, что ему делать… Идти в деревню не хочется… Видеться с друзьями тоже… Сейчас лето и они должны были бы поспешить вглубь леса за ягодами, но у него совершенно нет на это сил… Ещё немного и они сами за ним придут…       – Пожалуйста… – тихо шепчет Дрим, ощущая внутри себя огромную болезненную дыру… Он просто хотел быть нормальным. Самым обычным ребёнком с родителями и тёплым очагом. С чёткой целью в жизни. Без магии. Без возможности вечно возрождаться. Без мистических сил стихий и таинственных обрядов у старого алтаря… – Реальны вы или нет, не оставляйте меня… Умоляю, только не оставляйте меня одного, – уже в открытую рыдает парень, более не веря собственному телу, что продолжает ощущать прохладные объятия и успокаивающие касания…       Плечи сотрясаются от всхлипов, а в горле застывает воздух, едва не душа его в истерике…       Он так завидовал своим друзьям, у которых всё это нормальное было… Они сами захотели подчиниться мистике, стать частью странного, сложного и страшного мира магии… У него не было выбора… Он жил здесь. Он чувствовал призрачные касания сколько себя помнил. Он добросовестно чистил алтарь с тех самых пор, как впервые получил возможность выйти из дома. Потому что едва слышный шёпот постоянно ему твердил заботиться об алтаре и обелисках. Он привёл своих друзей, потому что этот шёпот сказал, что нужно больше рук, что станут заботиться об этой странной святыне… С самого начала в кроватке рядом с малышом лежал его раздражающе-яркий нефрит. С самого младенчества в голове крутились строки восхвалений ветра…       ***       Он не выходит к друзьям, даже когда они начинают его звать. В окнах лишь темнота и пустота, в то время как сам Дрим прячется в маленьком чулане на первом этаже, рядом с лестницей в подвал, куда он никогда не спускался… Почему он туда не ходил? Он не знал, однако и сейчас не особенно хотелось…       Однако когда его друзья уходят, считая, что он уже покинул дом, и парень хочет уйти на второй этаж, невидимые руки не позволяют ему выйти из крохотной комнатки, настойчиво подталкивая к лестнице вниз.       – Я не хочу туда идти! – в один момент всё же срывается Дрим, прижимаясь спиной к закрытой двери. Почему-то ему невероятно страшно, и он категорически не желает спускаться по старым, но добротным деревянным ступенькам.       – Иди.       – Иди.       – Иди.       – Иди, – наперебой шепчут два голоса, и Дрим откидывает голову назад всхлипывая.       – Хорошо… – шепчет парень, смаргивая слёзы. И почему он так много плачет в последние дни? Даже после первой смерти он не проронил ни слезинки. Сколько бы боли, обиды или грусти он не испытывал, он никогда не плакал. Так неужели настало время выпустить все застарелые слёзы? – Хорошо… – повторяет он, всматриваясь в тёмный негостеприимный зев подвала…       Все инстинкты кричат бежать…       А он всё ещё доверчиво следует за невидимками или за своими галлюцинациями… Он не уверен даже в собственной реальности, что уж говорить про окружающий мир…       Шаг. Второй. И вот он уже встаёт на первую ступеньку, тяжело опираясь о стену…       Третья… Пятая… Шестнадцатая… Двадцать третья… Он углубляется всё дальше, а тусклого света свечи в его руках уже не хватает, чтобы увидеть что-либо кроме ступенек… Ни впереди ни сзади нет ничего кроме темноты…       В один момент он поддаётся страху, усаживаясь прямо на ступеньки и отчаянно рыдая от ужаса, что могильным холодом проходится по почти полностью обнажённому телу…       – Прошу вас, я не могу. Я правда не могу… Не знаю почему, но мне слишком страшно. Пожалуйста, не заставляйте меня туда идти, – всхлипывая шепчет парень в пустоту, однако ощущает лишь новые настойчивые касания, что утешают, но всё ещё подталкивают его дальше…       Ноги дрожат, и он едва способен на них удержаться, хватаясь за пустую подставку для факела на стене… Пальцы чувствуют слабую резь, однако это едва ли ощутимо…       Свеча внезапно затухает и с тихим стуком падает по ступеням вниз, хотя он мог поклясться, что не трогал её…       Теперь вокруг не только холод и тишина, прерываемая лишь его судорожным дыханием, но ещё и темнота, будто намеренно доводящая его до очередного витка истерики…       – Не надо, пожалуйста. Я умоляю вас, не надо… – шепчет Дрим, но всё же делает новый шаг. Подниматься нет смысла. Они могут просто столкнуть его вниз, и тогда благом будет, если он сломает себе шею, просто возрождаясь в своей кровати…       Касания становятся сильнее, и он едва не летит носом вперёд, однако внезапно оказывается, что ступеньки закончились. Нога натыкается на упавший подсвечник, и он опускается вниз, осторожно ощупывая простой земляной пол. Подсвечник, свеча, что-то острое и вытянутое…       В темноте сама собой откуда-то появляется спичка, зажигающая поставленную обратно на подсвечник свечу. Дрим жмурится от огонька, что оказывается почти у самого его носа. Пару мгновений свеча разгорается, и вот он уже способен различить свои руки и нечто, что он нашёл в темноте…       С тихим стуком осколок крупной кости падает на пол, в то время как Дрим не способен вдохнуть от ужаса, отползая и упираясь спиной в ступеньки.       – Это нереально, это нереально, – шепчет парень, отказываясь смотреть на единственный освещённый кусочек пространства, где лежит чья-то кость, которую он только что трогал…       Нет, он видел много костей. Охотился и убивал животных и монстров. Однако это были определённо человеческие кости, находящиеся в его, чёрт подери, подвале! У зомби кости гнилые, чаще всего жёлтые из-за воздействия странной магии их земли и легко ломаются, если правильно по ним ударить. У кадавров, пустынных зомби, – почти чёрные. А у утопленников – голубовато-серые. Кости скелетов любых видов чуть крепче, однако сухие и наоборот неестественно-белые… Эта кость была желтовато-серой от грязи, а в осколке виднелись тёмные пятна засохшей крови…       Невидимые руки ласково поглаживают по волосам и спине, и в то же время продолжают подталкивать вперёд, к ужасу, в который он не желает верить… Ещё несколько секунд и Дрим внезапно понимает, что едва способен осознавать реальность… Взгляд рассеянно обращается вниз, и он уже без прежнего ужаса, а скорее с какой-то апатией понимает, что движется. Тело само поднимает подсвечник и встаёт, покачиваясь от слабости. Само идёт вперёд, умудряясь не наступать на разбросанные по всему подвалу кости…       Он доходит до какой-то стены. Будто со стороны смотрит, как пальцы скользят по гладкой поверхности, доходя до небольшой выемки. Рука отрывается от стены, в то время как на пальцах остаются пара капель какой-то маслянистой противно-пахнущей тёмной жидкости. Пламя свечи касается выемки и резвый огонёк бежит вдоль стены, зажигая странную систему желобов вдоль пола… Свет расходится всё дальше и дальше и вскоре он может видеть уже весь подвал…       Земляной пол в основном чистый, однако то тут, то там всё ещё валяются человеческие кости. В центре стоит очередной алтарь, однако он куда больше того, что стоит перед домом. И вместо обелисков здесь у стены стоят два гроба…       ***       Он не знает сколько времени здесь провёл, однако он успел собрать все кости и сейчас медленно раскладывал сложный паззл, пытаясь восстановить два скелета и, вероятно, понять, откуда они взялись… Ему не хочется думать о стройных рядах коробок вдоль стен, что полностью закрывали окна, ведущие наружу, так что света кроме системы желобов не было… Он не смотрел, но знает, что там. Наборы костей. Сотни и сотни людей, что нашли здесь свой конец… Он не знает, были ли они убиты, как, очевидно, те двое, что он собирает. Не знает добровольно ли соглашались именно на такое странное погребение. Однако подсознание бьётся в истерике от того, что на каждой коробке сияет в бликах огня небольшой камушек…       Тело работает само, собирая скелеты воедино. Иногда с тихим стуком на алтарь приземляется тарелка с едой, и он ест, не замечая вкуса или запаха. Иногда невидимые руки настойчиво давят на плечи, заставляя опуститься прямо на пол, и не отпускают, пока он не проваливается в беспокойный сон, наполненный страхами…       Когда ужасный паззл наконец-то собирается он понимает, что скелеты принадлежали очень высокому мужчине и узкокостной, тонкой и не менее высокой женщине… У первого были раздроблены бедренные кости и повреждены шейные позвонки. А у второй присутствовала огромная дыра в затылке и в районе переносицы… Неподалёку валяются несколько толстых тяжёлых железных палок, визуально подходящих на роль орудия убийства… Затем в стороне находится несколько десятков подобных железок, небрежно-сваленных в небольшом углублении…       На полу обнаруживаются вмятины, и он поднимает взгляд, испуганно замирая и наконец возвращаясь в реальность. Ужас сковывает сознание, ведь с потолка на него пялятся сотни фиолетовых неживых глаз тех, кого называют странниками края или эндерменами… Первое правило при встрече с ними – не смотри в глаза. Если посмотрел, беги под навес, что не будет превышать твоего роста, ведь они крайней высоки, но не умеют наклоняться и не смогут тебя достать. Избавиться можно только убив, но будь осторожен и не выходи из-под навеса, когда он телепортируется чуть в сторону, ведь он в мгновение ока может вернуться и прикончить тебя…       И сейчас он смотрел точно в их глаза… А ещё эти существа каким-то образом держали огромное количество этих самых железных шестов и один из них сейчас летел вниз, прямо на него… Возможно, он даже был бы рад сейчас умереть и таким образом выбраться из подвала, однако что-то ему подсказывало, что эта дрянь не позволит ему возродиться, и это будет конец… Однако тело не двигается, и он может лишь наблюдать как палка летит на него… Всего пара секунд и она пробьёт глазницу, а затем и мозг, даря быструю и почти безболезненную смерть…       Однако не проходит и мгновения как железяка отлетает в сторону, так и не оборвав глупую короткую человеческую жизнь…       – Не спи! – едва слышно, но крайне зло шепчет один из голосов. Именно тот, что проявляет себя куда реже… Возможно даже почти никогда, кроме того единственного момента на лестнице и сейчас.       Тем не менее Дрим подавленно опускается глаза, дрожит, но всё ещё тихо благодарит своего невидимого спасителя.       – Заставь их уронить всё, – подсказывает более общительный и ласковый голос, и Дрим резко выдыхает, поднимаясь на ноги.       Он всё ещё лучший охотник в деревне. И самый быстрый из своих друзей. Он абсолютно точно способен увернуться от всех железок и не сдохнуть в процессе. Он самый живучий и везучий из всех них. Поэтому он просто обязан сделать всё правильно…       Решительный взгляд наверх, и он примечает ещё одни пугающе-фиолетовые глаза, однако они не реагирую на человека… Что ж… Значит ему придётся вставать под каждую палку, убегая лишь тогда, когда её наконец обронят…       Первая едва не попадает, потому что он просто не может понять, когда именно можно отбегать. Затем он наконец включает мозги и частично отдаётся чувству стихии, сосредотачиваясь именно на тех местах, которые не может нормально видеть. Теперь становится легче, ведь он точно может сказать, когда можно убегать, а когда ещё рановато.       Вторая. Третья… Десятая… Двадцатая… Их там более пятидесяти и это при том, что ещё больше уже валяются в нише…       Наконец он поднимает взгляд и с облегчением выдыхает. Больше никаких эксцессов. Немного неприятно, что из-за собственной рассеянности он немного раскидал столь бережно ранее собираемые кости, однако на этот раз пострадал только один скелет и ему легко удалось собрать всё воедино. И оттащить нападавшие железяки к уже отложенным ранее…       Хотелось бы узнать больше, поэтому парень всё же подходит к алтарю, на котором лежит огромная толстенная и явно невероятно старая книга. Когда он понимает, что она сделана из кожи эндерменов, становится противно. Всё же те считались относительно разумным народом, а тут и головы на потолке и книга… Чёрт знает что за дичь…       И на удивление в этот момент паника уходит окончательно, оставляя лишь любопытство. Его невидимые друзья больше себя никак не проявляют, поэтому он осторожно пытается открыть книгу и, не получая по рукам, торопливо откидывает корочку, вглядываясь в первые страницы.       – Дети Края? – удивлённо склоняет голову на бок Дрим. Как-то в деревне он слышал, что был какой-то культ, связанный с этим мифическим измерением, однако сказать точно не мог. Теперь видимо он наткнулся как раз на эту дрянь…       Дрим перелистывает страницу и находит содержание… «Дары и преимущества Детей». «Благо Детей». «Дом в Краю». «Истинные Дети Края». «Списки членства»…       Последнее интереснее всего, поэтому Дрим решительно переворачивает последние страницы… И здесь не списки… Здесь целые грёбаные досье на каждого члена культа… Изображения, родственные линии, общие характеристики, способности, стихии, камни, должности за всё время членства, даже причины вступления и списки ценностей каждого из них!       Самые последние страницы, и он недоумённо замирает… Либо у них был какой-то пророк, либо эта книга как-то связана с алтарями и сама находит всю возможную информацию… Последнее досье: «Квакити Невадас… чужеземец… род потомственных политиков… высокие способности в управлении массами… сродство с землёй… сердолик… новопосвящённый рядовой член… ради друзей и веселья… построить свою карьеру и семью…»       Предпоследнее: «Карл Джейкобс… новая старая кровь… отступники Детей… проклятие памяти… чувство времени… слабое ясновидение… родство с растениями… чароит… новопосвящённый рядовой член… ради друзей и веселья… найти истинную любовь…»       И далее: «Сапнап Хало… новая старая кровь… предатели Детей… проклятие пламени… огненная кровь… родство с огнём… янтарь… рядовой член… ради друзей и веселья… построить крепкую неконфликтную семью, путешествовать с друзьями…»       Потом: «Джордж Фаунд… новая старая кровь… предатели Детей… проклятие сна… родство с водой… ларимар… рядовой член, советник при главе… ради друзей и веселья… избавиться от родового проклятия, жить вдали от конфликтов…»       И наконец, он сам… Он впервые, честно говоря, видит своё лицо… В этом доме не было зеркал, а за его стенами он всегда носил маску. А отражение в воде в ванной не просматривается, только в стёклах окон иногда и крайне плохо. К тому же рамка его изображения окрашена в золото, явно символизируя что-то очень важное. «Дрим Тейкен. Истинное Дитя Края. Самый идеальный образец проекта «Истинные Дети Края». Пол – условно мужской, возможна двухсторонняя репродукция. Чистая кровь с обоих сторон, идеальный баланс двух составляющих. Высокий интеллект, высокий уровень физической подготовки, низкий уровень коммуникативных навыков, высокий уровень навыков убеждения, высокий уровень лидерских способностей. Острое восприятие реальности, чувство воздуха. Родство с Ветром/Воздухом, общая склонность к стихиям. Ярко-зелёный нефрит! Урождённый рядовой член Детей Края, частично-посвящённый, глава. Родовое посвящение. Тепло родного очага, семья, свобода…»       Дрим растерянно несколько раз перечитывает своё досье. Что это за чёрт?! «Пол – условно мужской, возможна двухсторонняя репродукция». Что это вообще значит?! Он что рожать может? Да нет… это явно бред какой-то… Приятно читать строчки с высокими уровнями, но откуда у него лидерские способности и дар убеждения, если он один из самых социально-неловких, молчаливых и ведомых членов их группы? «Острое восприятие реальности». Это из-за того что он может слышать и чувствовать своих невидимых друзей? Он всё же не сумасшедший, и это нормально в какой-то степени? И почему рядом с его камнем столь жирный восклицательный знак? Приписка урождённый член и родовое посвящение вообще не внушают никакого доверия… А ещё глава? Какой он на хрен глава?! Хотя его желания и цели весьма чётко попали…       И что значит: «Истинное Дитя Края. Самый идеальный образец проекта «Истинные Дети Края»?» Кажется, в содержании было что-то похожее…       Парень торопливо возвращается в начало, и, действительно, «Истинные Дети Края» – предпоследний заголовок… Он вновь торопливо листает страницы и останавливается на нужном месте, вчитываясь в странные закорючки, которые лишь сейчас вызывают диссонанс и лёгкий ступор. После чего Дрим осознаёт, что читает всё это на совершенно другом, ранее ему неизвестном языке, что он понимает лучше простого общего! Однако мысли о странных знаниях стоит пока откинуть и златовласый вновь возвращается к ровным строчкам…       ***       – Одевайся и выходи, у нас гости, – шепчет общительный, скидывая на застывшего в ступоре после прочтения фактически истории своего рождения Дрима боди и маску.       – А? Д-да… Сейчас… – слабо реагирует парень, скидывая основательно запылившийся халат и с отвращением надевая на грязное тело чистую одежду… М-да… Ему бы помыться… Внезапно удобное отсутствие и сильное ослабление естественных потребностей организма, не отменяет того, что после неопределённого времени на земляном полу он оказался покрыт грязью.       Маска занимает своё место, слабо прилипая к контуру его лица…       Дрим зажигает потушенную из-за ненадобности свечу и решительно поднимается по ступенькам, что теперь не кажутся столь уж ужасными… А стоит ему выйти, как за спиной слышится тихий шорох и оборачиваясь он обнаруживает цельный пол, без единого намёка на эту проклятую лестницу… Сколько лет он уже живёт в этом доме и только сейчас вдруг открывает такие странные особенности своего жилища…       Он не слышит шума снаружи, так что, вероятно, кто бы там ни был, они ещё не в доме. Поэтому Дрим нагло поднимается на второй этаж, отправляясь в ванную… По идее такие, как он, не должны любить воду, однако он явно исключение поскольку просто обожает её. Как и чистоту.       Поэтому когда незваные гости всё же проникают в дом, они слышат тихий плеск воды на втором этаже и приятный мягкий голос, напевающий незатейливую мелодию… Дрим был готов делать что угодно, чтобы заполнить ненавистную ему тишину…       – Даже если весь мир будет против тебя… Улыбнись твоих слёз не увидит чужой. Я улыбку твою беззаветно любя, буду верен тебе буду рядом с тобой… – поёт Дрим назойливую песенку, распространённую некогда среди любопытных игривых детишек деревни, что скучали без приключений, но слишком боялись выйти за границу деревни, а потому могли лишь выдумывать для себя истории для игр. Парень бережно промывает волосы, когда в дверь ванной раздаётся стук:       – Дрим, ты там? – зовёт знакомый обеспокоенный голос.       – Да, не входите, я скоро закончу! – тут же отзывается Дрим, недовольно отплёвываясь от попавшей в рот пены.       – Мы тебя подождём в гостиной, хорошо? – уточняет Сапнап и уходит, получая согласный отклик друга.       Парень не может не радоваться, что пришёл именно Сап, ведь Карл и Квакити были достаточно бесстыдны, чтобы ворваться в ванную без стука, а Джорджа он просто пока не особенно хотел видеть…       Он быстро заканчивает с помывкой довольно облачаясь в чистый новый комплект. Привычное боди, короткая летняя зелёная толстовка, чёрные шорты до колена, домашние мягкие розовые тапочки, которые ему упорно подкладывали его невидимые друзья. Короткая просушка волос полотенцем и привычная маска… На правой коленке, локтях и на левом запястье неприятно зудят ранки, что он заработал пока был в подвале. Однако они едва заметны и явно скоро заживут…       Дрим спускается на первый этаж, находя обеспокоенных друзей в гостиной.       – Что произошло, откуда такой кипиш? – недоумённо уточняет блондин, замечая нервно расхаживающих из стороны в сторону Квакити и Джорджа и не менее нервно постукивающих ногами Сапнапа и Карла.       – Дрим! – радостно-обеспокоенно откликаются сразу четыре голоса, и парни не сдерживаясь налетают на него, сжимая друга в объятиях.       – Хей! Полегче. Вы меня так задушите! – мягко смеётся Дрим, уже планируя как отмазаться перед друзьями, ведь он вовсе не уверен, что им стоит говорить обо всей этой дряни с культом, куда он невольно их вовлёк.       – Мы о тебе волновались! – несдержанно восклицает Сапнап, в то время как Карл и Квакити наигранно печально шмыгают носами.       – Дрим, где ты был? Ты нас всех ужасно испугал, – серьёзно спрашивает Джордж, ухватывая парня за голову и случайно отрывая слабо прилепленную к лицу маску, на что блондин тут же торопливо прижимает её обратно, невольно чуть подаваясь назад.       – Простите, но так получилось… Узнал кое-что о родителях и… В общем, крайне неприятное дерьмо… – торопливо отвечает блондин, неловко отстраняясь от чужих рук и с силой прижимая маску к лицу, дожидаясь, когда она вновь прилипнет. Он всё ещё был в стенах дома, а потому её было не так уж и сложно снять.       – Ох… Ладно… Но ты точно в порядке, – тут же интересуется Карл, не пытаясь однако больше ощупать явно неловко себя чувствующего друга.       – Да, всё в норме. Неприятно, но не фатально… Наверное… – неловко бормочет Дрим. К счастью, друзья явно ему поверили и не станут лезть дальше… За это уважение к чужим границам и секретам он тоже очень их любил…       – Расскажи, если веришь, – внезапно шепчет общительный, ободряюще похлопывая парня по плечам, и Дрим напряжённо застывает, однако похоже никто из парней этого не слышал…       – А что с маской? Я думал её не так уж и просто снять, а тут она сама как-то отвалилась, – заинтересованно спрашивает Джордж, стараясь перевести тему. Видно, что ему всё ещё неловко после их последнего разговора… Пепельный шатен чувствует себя виноватым, ведь именно после его отказа Дрим «пропал» почти на целую неделю…       – А… Ну… Она почти никак не крепится на самом деле… Я не знаю как и почему, но она намертво прилипает к лицу, лишь когда я выхожу из дома, а в его стенах, её можно снять просто лёгким нажатием… – отзывается Дрим, неловко отводя взгляд от своего возлюбленного… Хотя, возможно, его чувства уже стали остывать… Ведь если его друзья-невидимки были реальность, а теперь он в это верит куда сильнее, то трах с ними был просто волшебным, и он вряд ли отказался бы от их прикосновений, предпочтя кого-либо другого… Даже Гоги… К тому же они вроде как тоже ему симпатизируют… По крайней мере он очень хочет в это верить…       – Это какая-то магия? – тут же любопытно подаётся вперёд Квакити, однако его тут же за шиворот оттягивает Сапнап, усаживая друга на диван, а затем безмолвно прося всех также присесть и успокоиться.       – Наверное. Я правда не знаю как такое возможно, так что с детства привык принимать этот как факт.       – Подожди, но разве это не значит, что ты можешь выйти из дома без маски? Тогда почему ты продолжаешь её носить? – тут же замечает Карл, иногда он бывает крайне проницателен, и теперь Дрим понимает почему, ведь слова «слабое ясновидение» весьма и весьма говорящие…       – Да, значит, но… Я просто знаю, что так надо… Сначала не понимал точно, но теперь знаю почему. И это действительно необходимо, – старается объяснить не объясняя Дрим. В сердце всё ещё трепещет тревога и страх быть отвергнутым друзьями.       Кажется, Джордж это понимает и виновато опускает взгляд. Увы, но он просто не мог взглянуть на Дрима как на потенциального партнёра. Да и то, что он говорил, также было правдой, ведь они иногда действительно не могли друг друга выносить и продолжали дружить лишь из-за Сапнапа, а затем и из-за двух других. Стань они парой, обязательно бы рассорились и вероятно даже дружбы не сохранили бы.       – Прости… Я правда не хотел, чтобы это так по тебе ударило… – искренне извиняет Джордж, пока остальные лишь растерянно молчат.       – Да нет… Ничего, правда… Я уже простил, просто… Было неприятно сначала… Да и это я сам себя накрутил. Ты не виноват. Так что не надо… Это ты меня прости, что так внезапно и… Ещё и пропал… – прерывисто неловко пытается отговориться Дрим, стыдливо опуская голову… – А на счёт маски… это… вы ведь… Не станете меня ненавидеть, правда? – робко едва слышно спрашивает блондин с надеждой глядя на друзей сквозь точки-прорези.       – Нет, что ты?! – тут же возмущённо вскидывается Карл, а вслед за ним подскакивает и Квакити, поддакивая старшему.       – Неужели ты так ужасен под этой маской? – насмешливо спрашивает Сапнап, пытаясь разрядить обстановку, ведь он просто не верит, что его друг может быть некрасивым.       – Я… Не знаю, правда, Сап, – смущённо тянет Дрим, вспоминая картинку в своём досье. Его изобраение выглядело достаточно приятно? Но правда ли он так выглядит? По идее должен, но всё же? – В доме нет зеркал, в ванне особо на себя не полюбуешься, как и в стёклах… А без маски я никуда не выхожу, так что я и правда не знаю… – Дрим опускает голову, нерешительно касаясь пальцами маски… Всего одно движение и всё…       – Да ладно тебе, Дрими бой, – ухмыляется Квакити. – Каким бы ты ни был, мы не отвернёмся от тебя. Ты же наш дорогой друг. Ты такой же Дикий, как и мы все!       – Спасибо… – тронуто тянет Дрим… И всё же решается, опуская маску и открывая щёки, покрытые дымчато-серыми пятнышками веснушек. Точно такие же, но обычные покрывали всё его тело, лишь на пояснице и холке также окрашиваясь в этот странный цвет… – Это… Не болезнь, насколько я знаю… Скорее что-то вроде… проклятия, наверное? – неловко пытается объяснить Дрим, боясь поднимать глаза на друзей и неловко теребя в руках маску. Он не может сказать, что это из-за его видовой принадлежности. Проще назвать проклятием, к тому же для него по смыслу это одно и то же…       – То есть… Это не поветрие Тени? – настороженно уточняет Джордж, пока младшие послушно молчат, отдавая всё в его руки. Хотя Сапу, кажется, вообще на всё плевать, и он хочет просто обнять и успокоить своего друга…       – Нет. Точно нет. Это… Мои веснушки. Просто они почему-то окрашиваются в этот цвет… Только и всего, правда ведь? – Дрим наконец поднимает на друзей глаза и чуть расслабляется, замечая горящий поддержкой и волнение за него взгляд Сапнапа.       – А что с твоими глазами? Разве они не должны быть обычными вне ритуалов? – недоумённо уточняет Карл, после того как Джордж кивает, веря другу и закрывая тему его странной внешности.       – А с ними что-то не так? – недоумённо хлопает светлыми ресницами блондин. И действительно, вместо нормальных человеческих глаз у него сияют два ярко-зелёных нефрита, будто немного светящихся изнутри. Нет ни зрачка, ни радужки, ничего. Только камень.       – Это нормально… – шепчет общительный, вновь заставляя Дрима вздрогнуть и рефлекторно обернуться, хотя он как всегда быстро успокаивается.       – Они будто камни. Как обычно меняются у нас во время ритуалов… – поясняет Сапнап, обеспокоенно хмурясь: – И ты в порядке? Ты как-то резко дёрнулся… Что-то не так?       – Ам-м… Давайте скажем, что я иногда пугаюсь возможностей моей силы… – неловко отвечает Дрим. И все понимают это, как «я иногда пугаюсь тому, что чувствую из-за воздуха»… И его это вполне устраивает… Кажется талант убеждения у него всё же есть… – И я не знаю почему мои глаза такие, ведь обычно не использую намеренно свою силу… Она как-то пассивно работает и деактивировать почти никогда не получается… – жалобно усмехается блондин, пожимая плечами.       – Ты пытался, верно? – понимающе кивает Квакити.       – Ага…       – У меня то же, только глаза от этого не меняются… – кивает черноглазый парень, одаряя друга широкой улыбкой.       – Пойдёшь сегодня с нами в лес? – быстро предлагает Карл, сменяя тему.       – Почему бы и нет? Отвлечься всё равно надо, да и я по вам соскучился… – смущённо улыбается Дрим, получая волну умилённых восторгов и объятий… Парни считают его очень красивым и милым, и он рад, что они не боятся его…