BDream

      Тот вечер был очень тёплым и, честно говоря, Дрим даже и не представлял, что касания могут быть настолько приятными. Он помнил как любил в детстве объятия мамы или редкую возможность подобраться под бок отцу, пока тот спал или был в хорошем ленивом настроении. Помнил, как в лаборатории каждый раз ластился к чужим рукам, желая тепла и заботы… Именно тогда он впервые подумал, что жажда касаний – это нечто плохое… Из раза в раз, ещё мгновение назад гладившие руки, отправляли его на опыты или вкалывали какие-то странные жидкости, после которых тело почти всегда болело настолько сильно, что он едва мог различать хоть что-то кроме боли. У охотников тоже было несладко, но они любили прикосновения… Вот только он сам, хоть и желал их, уже просто не мог довериться… Да и не было в этом смысла, ведь эти люди также были жестоки к нему, одаряя лаской скорее как насмешкой. Ведь поступали они так только из-за собственной прихоти. Его волосы и ушки были невероятно мягкими, и касаться их – истинное удовольствие… А в краю вообще не было возможности получить касания, что не несли бы с собой смертельную опасность…       Именно поэтому он немного завидовал Томми и Ранбу, что сейчас утопали в нежных заботливых касаниях друг друга и Лори… Он и сам дарил им ласку, однако… Когда они были теми, кто гладил или обнимал его… Это ощущалось совершенно по-иному…       – Дрим, – окликает его Лори, когда тот в очередной раз возвращается домой, после побега от их игр.       – Спите. Вам стоит отдохнуть, – не оборачиваясь шепчет гибрид и присаживается у манежа своего сына. Ему хочется постоянно касаться своего малыша, но нужно ли тому такое внимание? Он не знает, следует ли ему позволить себе послушать это неясное желание или вновь остаться более рациональным и проигнорировать непонятные позывы природы.       – Мы не спим. И к тому же сейчас самый разгар дня! – капризно тянет Томми, который уже успел перенести свою малышку из её собственной кроватки обратно на общую кровать. Поближе к себе…       – Верно, – негромко подтверждает Ранбу, однако не пытается сдвинуться с места, устало лёжа на боку. В его заднице так же почти постоянно обретается затычка, хотя он и течёт куда менее интенсивно, чем Томми во время своей беременности.       Джуэл сам тянется к нему, вставая у бортика, и Дрим покорно склоняется ниже, позволяя своему маленькому сокровищу касаться себя. Ему тоже это приятно, но опять же… Почему именно так? Не просто же так его тянет к его малышу? Он не был излишне тактильным гибридом, жизнь быстро отучила от привычек детства… Однако прикосновения Джуэла не воспринимаются как любые другие. Нет, он конечно же умел подавлять в себе ненужные чувства при прикосновениях других людей, однако тут он даже подсознательно не ощущал отторжения. Или это потому, что это его ребёнок?       – Дрим, как на счёт небольшой сделки? – внезапно предлагает Лори, предварительно переглянувшись с младшими, с которыми он уже успел всё в подробностях обговорить и прийти к консенсусу. Остался только сам предмет их обсуждения и главная причина подобных разговоров…       – Какой? – Дрим в последнее время весьма безэмоционален. Чувства в его голосе можно услышать лишь во время срывов или общения с его маленьким сокровищем.       – Внутри дома ты позволяешь нам заботиться о тебе так, как мы того желаем. И ты не будешь больше так сбегать. А взамен мы обещаем во всём слушаться тебя вне этих стен и всегда быть на твоей стороне. Что скажешь?       Дрим молчит… Предложение весьма и весьма заманчивое для столь одинокого гибрида, как он, однако… Ему уже однажды обещали подобное… Джордж и Сапнап клялись, что никогда не покинут его стороны… И что же? Хотя… Это не клятва, а сделка. Он не получает что-то просто так… Хотя, честно говоря, условия звучат весьма… своеобразно…       – И зачем мне это?       – Ты всё ещё слишком мало знаешь об омегах. И тебе эти знания действительно необходимы, учитывая, что Джуэл также омега. И ты уже действуешь так, что некоторые будущие последствия могут оказаться достаточно неприятными, – спокойно объясняет Лори, а младшие молчат. Для Томми это невероятно сложно, и потому он старательно пытается сосредоточиться только на Клементине и ни на чём более. Ранбу же куда более спокоен, однако слушает внимательно. После того, как ему удалось узнать Дрима поближе и понять его мотивы, тот уже не казался столь безжалостным и бесчувственным, каким виделся ранее. А потому двухцветный весьма привязался к его ненавязчивой заботе и сильному, дарящему непререкаемую уверенность в завтрашнем дне, запаху.       – И что же я делаю не так?       – Дрим, мы омеги, – непривычно серьёзно говорит Томми. – Мы голодаем от недостатка прикосновений. Клементина бета и ей это не так важно. Главное просто забота и внимание. А вот Джуэл – омега и потому ему просто необходимо огромное количество касаний, причём желательно именно от родителей или в крайнем случае от других омег.       – Верно, – негромко присоединяется Ранбу, неловко переворачиваясь на другой бог и теперь глядя своими разноцветными яркими глазами на Дрима. – Это основа нашей сущности. Желание касаний. Тактильный контакт, основанный на заботе и ласке. Даже я это помню. Всегда. Что бы я не забывал, но это всегда останется.       – Касания – это то, чего жаждет любой из подобных нам. С самого рождения. И чем их больше мы получим в детстве, тем легче нам будет сдерживать себя при чужих касаниях во взрослой жизни. Мне страшно представить, насколько ты должен был быть обделён этим аспектом жизни, если… Мои предположения верны… – немного скомкано заканчивает Лори.       – Какие? – немного напряжённо спрашивает Дрим. Он подозревает, но верить не хочет. Всё ведь не может быть настолько плохо? Это всего лишь касания…       – Когда мы были в гнезде, ты почти месяц, если не больше, совершенно себя не осознавал. Ты всегда был против касаний и старался избегать любого лишнего контакта, но в тот период… Ты вёл себя будто ласковое домашнее животное… Не мог ни слова сказать, слабо понимал то, что мы тебе говорили, и точно кошка подавался на любые касания, постоянно желая большего. У нас были те, кто голодал по прикосновениям, я и сам могу немного потерять от этого голову, но вот так проваливаться… Это не нормально, Дрим. Это значит, что твоя сущность в обычной жизни настолько изголодалась по прикосновениям, что чтобы получить их в достаточном количестве, вынуждена была полностью подавить твоё сознание. И очнуться ты смог лишь потому, что эта жажда хоть немного поутихла.       – И что же мне теперь? Подставляться каждому встречному, напрашиваясь на ласку? В том то и дело, что я не животное, а гибрид, и потому могу подавлять подобные порывы, – почти зло бормочет Дрим, а у трёх омег невольно сжимаются сердца. Ни один из них не мог себе представить как нужно было жить, чтобы всё зашло настолько далеко. Ни один из них бы подобного просто не вынес…       – Нет. Каждому встречному не нужно. У тебя есть мы. Касания других омег не многое могут сделать, но для простого поддержания жизни и такого должно оказаться достаточно… – мягко успокаивает его Лори, спускаясь с кровати и присаживаясь за его спиной. Он вообще любил так его обнимать… И Дрим, на удивление, никогда не ощущал от этого угрозы… – К тому же, если ты не сможешь научиться вовремя замечать и удовлетворять эту жажду, то однажды рискуешь просто зачахнуть. Я быть может, и мало знаю о мире, но о таких случаях слышал. Омеги просто затухали от того, что уже не понимали, что нуждаются в касаниях, а их сущность буквально умирала… Лишь единицы в таком случае выживали, однако при этом выгорали полностью. Таких даже бетами называть будет некорректно. Просто пустышки, без запаха, физических реакций и эмоций. Оболочки без души.       – Точно, мне Вилбур тоже об этом рассказывал, – внезапно подхватывает Томми. Он редко когда оставался один и обычно не имел необходимости в физическом контакте. В детстве его практически никогда не оставляли без касаний и поэтому, голодать он начал лишь после изнасилования, когда просто боялся показаться на глаза другим. – Он только поэтому позволял мне всегда быть рядом и даже не ругался, а только немного ворчал, когда я отказывался от него отлипать почти целыми сутками. Он всегда говорил, что это очень важно. И, честно говоря, после этих нескольких месяцев одиночества, я прекрасно понимаю, что это действительно так. Это буквально выворачивает тебя на изнанку, но так тихо и незаметно, что сразу и не поймёшь.       – Значит… Если я соглашусь на эту сделку. Я смогу наконец-то избавиться от этой… жажды? – нерешительно уточняет Дрим, сильнее сжимая челюсть.       – Верно, – твёрдо кивает Лори, всем своим видом выражая уверенность. Однако он знает, что это не будет быстро, и полностью жажда никогда не уйдёт, а потому честно продолжает: – Не сразу. И это потребует действительно много времени. Однако я уверен, что мы сможем помочь тебе. Ведь зная, где пределы, ты будешь понимать, когда это действительно необходимо, а когда это лишь твоё собственное желание.       – Разве могу я желать подобного?       – А почему нет? – широко солнечно улыбается Томми, ненадолго чуть морщась от того, как Клементина прикусывает его сосок. – Каждый имеет право на нормальную жизнь. Почему ты не можешь хотеть быть любимым и получать эту любовь и заботу? Пускай даже и от нас, таких же омег.       Ранбу лишь кивает, однако на его лице также поселилась неяркая мягкая улыбка.       Дриму действительно тепло рядом с ними… К тому же… Что он теряет? Джуэлу они точно не навредят. Они ведь прекрасно понимают, насколько драгоценны дети… А он сам… Какая разница, обожжётся он вновь или нет? Даже если они его и бросят в итоге, в очередной раз растоптав сердце, то разве это что-то изменит? Он уже привык к этому… Просто очередной раунд жестокой игры, в которую с ним играет его судьба. К тому же они всё равно не отстанут, а бросить их он не сможет…       Вечером они как всегда ложатся в один большой клубок на кровати, однако в тот раз Дрим даже не думает оставлять Джуэла в кроватке. Омеги убедили его, что это нормально. И что Клементина наоборот будет куда лучше спать в одиночестве. Поэтому он согласился и позволил им делать всё, что они пожелают.       Он вновь, как и когда-то в Гнезде, лежал на груди Лори, что крепко, но осторожно обнимал его ногами за талию, а руками за плечи, иногда ласково перебирая вновь короткие золотые кудри, что были в несколько раз мягче его жёстких прямых длинных локонов. Хотя их цвет был практически идентичным…       Ранбу устроился рядом, укладываясь спиной к ним и позволяя Дриму одной рукой обнять себя… Вернее сам эндериан крепко обнимал одну из рук Дрима, отказываясь её отпускать…       Томми же лежал на спине с другой стороны, позволяя Джуэлу разлечься на его груди. Вторая рука Дрима была полностью отдана этим двоим…       И это было так тепло и приятно… Хотелось ластиться и тереться о них, точно он был какой-нибудь кошкой. Однако осознание, что эти касания возможны лишь по его собственному согласию и не обратятся в любое мгновение ловушкой, было… наверное самым драгоценным из всего. В следующий раз однако он сам возьмёт Джуэла к себе на грудь. Ему конечно удобно и приятно и так, но… Эли – его маленькая драгоценность…       Стоп. Он что… Ревнует? Ревнует собственного сына к другому омеге?       …       Как же это всё сложно…       ***       Ранбу родил в срок и без осложнений. Метод свиков работал прекрасно, хотя Дрим был всё ещё весьма смущён тем фактом, что это именно он однажды предложил Томми подобное…       Джуэлу уже почти полтора года… Клементине уже месяцев десять… И они часто сидят вместе в одном манеже… Хотя всё выглядит так, будто это шумная и неугомонная маленькая девочка заботится о тихом и спокойном хрупком мальчике, что пока ещё значительно её больше…       К тому же Джуэл совершенно точно гибрид-козёл, как и его мать. А Тина – авиан с мягкими крохотными беленькими крылышками. Судя по всему она как раз гибрид-курица, которому никогда не суждено нормально взлететь, лишь медленно скользя по воздуху при прыжке с высокого места.       И у Томми тоже должны были быть крылья… Вот только…       – Ну… Так получилось… – смущённо тянет подросток, неловко прикрывая спину с двумя ровными швами на месте крыльевых карманов. Ранее они не особенно обращали на них внимание, но вот когда у Тины проросли крылышки, медленно наращивающие на себе пока ещё небольшие и достаточно некрасивые редкие пёрышки…       – С ними что-то произошло? – неловко интересуется Ранбу, предлагая другу объятия.       – Несчастный случай. Я не послушался и попытался начать парить слишком рано… Едва не разбился… Фила тогда как раз не было дома, а Вилбур немного повредил крыло и не должен был летать… Он пытался меня поймать, но не успел и только больше себе навредил, насовсем потеряв возможность взлететь. Они полностью атрофировались у нас обоих, и поэтому я свои спрятал в карманах и попросил зашить, чтобы они не выпадали и не мешались, а Вилбур решил свои обрезать… К тому же он и раньше не особенно любил летать и в принципе свои крылья… Из-за них он был практически полной копией Кристин, и Фил постоянно грустнел и отводил взгляд, когда смотрел на него…       – С ней что-то произошло? Они же были так счастливы… – нерешительно уточняет Лори. Он-то думал, что они живут вдвоём счастливой семейной жизнью… А тут…       – Она умерла через пару лет после родов. Сначала почему-то потеряла вкус, потом аппетит, а потом и вовсе быстро погасла. Я её уже не видел. Только слышал от Фила и Вилбура.       – Хочешь их восстановить? – с лёгким любопытством и предвкушением спрашивает Дрим. Вот и повод для начала восстановления собственного организма…       – Дри-им, – укоризненно тянет Лорелей, быстро понимая что имеет ввиду гибрид-козёл.       – Почему нет?       – Ты сам сказал, что это чертовски больно, – хмурится Лори.       – Но в данном случае результат совершенно точно оправдывает средства, – настаивает масочник, что использует теперь свою маску только при необходимости выйти из дома.       – И всё же!       – Так хватит! – громко прерывает их Томми, чудом не пугая детей, что видимо уже успели привыкнуть к его порывистости и шумности. – Объясни, как ты собираешься их исцелить?       – Просто. Атрофия происходит из-за смещения позвонков и защемления нервов, что отвечают за данную часть тела. Нам просто нужно понять, какой позвонок стал причиной, осторожно сделать в том месте прокол и залить зелье исцеления напрямую в центр проблемы. И даже если мы его не найдём, можно просто прокалывать весь позвоночник, пока он не восстановится полностью и так, как нужно. Тогда останется только разрезать карманы и заново разработать мышцы. Ну или проколоть и их тоже…       – Дрим, ты в своём уме, предлагать подобное?! – возмущённо, хотя и не так громко как Томми, пыхтит Лори. – Это же будет чертовски больно! Это не маленькие едва ощутимые укольчики, а грёбаные металлические штырьки, которые нужно будет буквально вбить в нужные места. Игол будет недостаточно и ты это знаешь!       – Ну и что? Результат-то будет идеальным. К тому же мне тоже нужно заняться своими рожками и хвостом, но здесь я и сам справлюсь, нужно только достаточное количество зелий и покой на несколько часов.       – Ты псих, – решительно выдыхает Томми, когда примерно осознаёт, что именно предложил Дрим. Филза и Вилбур в своё время не решились проводить столь жестокие манипуляции, и именно поэтому Вилбур предпочёл отказаться от крыльев, а не пытаться их вылечить.       – А я и не знал… – саркастично тянет златовласый, и все только тяжело вздыхают.       Да. Дрим определённо не был нормальным, даже если они и стремились помочь ему с его природой. Данный метод был лишь относительно разрешённым и использовался только при добровольном согласии пациентов. А согласие на такое давали только самые отчаянные, ведь боль чаще всего была просто ужасающей, а принимать болеутоляющие было категорически нельзя. Поэтому данный метод считался едва ли не зверским, и ни один уважающий себя врач или целитель никогда бы не согласился его использовать…       – Знаешь, а я согласен! – внезапно для всех решительно вскидывается Томми, а в его запахе сквозит любопытство и решимость с едва ощутимой ноткой страха.       – Ты с ума сошёл?! А что если из-за стресса молоко потеряешь? – испуганно втягивает шею Ранбу, крепче прижимая к себе своё сокровище. Рас, так назвала своё чадо парочка из коротышки и великана, был практически полной копией Тюббо, только кожа его была значительно светлее, почти белой, как и у светлой половины Ранбу.       – Не кипишуй. Я не собираюсь заставлять его это делать прямо сейчас. К тому же к полутора годам Тину вполне можно будет перевести на полностью самостоятельное питание, – легко отмахивается от опасений эндериана Дрим. – Сейчас я бы хотел разобраться со своей проблемой, однако на это я способен и сам и мне просто нужно быть уверенным, что вы сможете присмотреть за Джуэлом пока меня не будет…       – Об этом можешь не беспокоиться, но, Дрим… – серьёзно обращается к нему Лори, хотя уже понимает, что тот не отступит… Поэтому старший просто прикрывает ненадолго глаза и несколько раз глубоко вздыхает. – Будь осторожен, ладно?       – Конечно. Я не могу умереть. Так что об этом не стоит беспокоиться.       Лорелей вновь вздыхает, но молчит. Он беспокоится не о возможной смерти Дрима, а о той боли, что ему придётся испытать. Однако тот уже всё решил, да и… Это и правда необходимо. Природа омеги лишь дополнительно страдает от несовершенства в виде отсутствующих частей изначального облика. Это также не слабо должно давить на его подсознание, делая то ещё более нестабильным и хрупким… И, благо, что Дрим не боится боли и достаточно решителен, чтобы сделать подобное…       ***       Дрим совершенно безжалостен со своим телом… Боль пронизывает сознание тысячами игл, едва не парализуя, однако он упорно продолжает спиливать часть костей черепа на лбу. Там, где должны были быть рожки. А затем уже болезненно трясущимися руками также поступает и с копчиком. Напильник достаточно узок, так что он не желает искать что-то более подходящее…       Крови много. Любой из омег, которых он оставил в их небольшом уютном домике, был бы в ужасе от подобного зрелища. Даже Лорелей. Несмотря на то, что пиглины иногда бывают весьма жестоки даже в присутствии свиков, подобное было слишком…       Однако Дрим переживал и большее, и сейчас это лишь всколыхнуло ненавистные воспоминания о старой боли… Поэтому трясущимися руками он поспешил залить, а вернее даже замазать раны зельем исцеления, что в данном случае он специально сильно сгустил. Это немного замедляло процесс, однако всё же действовало. К тому же, жидкость легко стекла бы с необходимой области, не принеся желанного результата…       Поэтому сейчас Дрим с трудом сдерживал крик, сильно сжимая в зубах небольшой кусочек древесины, обмотанный в кожу. Ощущения были ужасными. Однако он не терял в голове картинку того, как должен был выглядеть…       Несколько часов агонии наконец закончились…       Сколько точно длились его мучения он не скажет, ведь не засекал, однако солнце уже успело склониться к горизонту. Совсем скоро настанет время монстров, и ему нужно поторопиться… Если конечно он хочет сегодня вернуться к своему сыну.       Дрим оглядывается на запачканный кровью пол, стол и стулья небольшого убежища, что он построил когда-то как раз для такого случая, а также для редко пробивающихся слабых течек, и решает не убираться и просто оставить всё как есть. Смыть кровь он сможет и позже, так что сейчас на всё вокруг лишь поспешно выливается огромное количество воды, набранной из организованного неподалёку бесконечного источника, и гибрид спешит вернуться к своим… своей второй семье…       – Я дома! – достаточно громко приветствует своих домочадцев Дрим, снимая маску и одаряя их широкой, но пока ещё достаточно натянутой улыбкой.       Глаза сразу же стремятся к зеркалу, и он восхищённо застывает всей своей сутью впитывая новый образ. Он напоминал старого себя лишь отдалённо. Никакого хмурого вечно недовольного взгляда. Нет непослушных коротких кудряшек, что всегда его так раздражали, они улеглись крупными волнами, ведь были всё ещё значительно длиннее, чем его стрижка до всей этой кутерьмы с бастионом и ребёнком. На лбу красуются красивые длинные острые рожки мягкого молочного оттенка. А хвостик покрыт такой же мягкой кудрявой шёрсткой, что и уши. Он не длинный и едва достанет до середины бедра, если опустится, но… Дрим так от этого отвык… Будто всё это время жил без какого-то органа, что вроде бы и не слишком важен, чтобы реально беспокоиться, но при этом его наличие вызывает просто непередаваемое ощущение цельности.       От удивления уголки губ ненадолго опускаются вниз, а рот немного приоткрывается… А затем его лицо освещает такое счастье, какое бывает у него лишь тогда, когда он остаётся с Джуэлом наедине или думает, что они только вдвоём.       – Дрим, да ты просто сияешь! – восхищённо восклицает Томми, которому пока ещё ни разу не удавалось застать ни единого подобного момента.       Лорелей и Ранбу просто молча переглядываются и довольно улыбаются.       – Это… Это просто непередаваемо… Я такой… Цельный? – Дрим просто растерянно усмехается не в силах подобрать слова.       – Поздравляю, – мягко улыбается в ответ златовласому старший. – Ты голоден? Я могу подогреть тебе мясного рагу, хотя оно возможно всё ещё не полностью остыло.       – А… Д-да, наверное… Я не ощущаю голода, но по времени уже стоило бы… – растерянно отзывается Дрим, однако его взгляд не может оторваться от отражения, что он видит. Если бы не цвет волос, рост и его принадлежность к гибридам-козлам, он был бы полной копией своей матери. Те же глаза, те же черты лица… Даже комплекция схожа, хотя опять же его рост это… нечто. Особенно учитывая, что своего отца он также перерос. И откуда такие дылды в их роду взялись… Так всё коротышки вроде… Конечно это не настолько впечатляюще, как у Лори, который был явно выше двух метров, но всё же…       – Ты чем-то напоминаешь мне Тюббо, – растерянно тянет эндериан, вглядываясь в новый облик Дрима. – А ещё, кажется, Квакити… Немного… Глаза очень похожи и цвет кожи… И лица…       – Тебе показалось, – мимолётно отмахивается Дрим, искусно играя незаинтересованность, однако быстро отворачивается от зеркала и стремится оказаться поближе к своему сыну. – Ах, Джуэл, ну как тебе? Теперь у меня есть такие же рожки, как и у тебя, только немного побольше.       – Кра-си-во, мама, – по слогам выговаривает Джуэл. Он очень умён и быстро учится ходить, но вот слова ему даются непросто. Хотя это наверное от того, что он весьма молчалив и редко что-то говорит… Благо хоть с произношением рычащих и шипящих проблем нет…       – Спасибо, сокровище моё, – мягко улыбается Дрим, ласково поглаживая своего ребёнка по необычным персиковым волосам. Такого окраса среди козлов он ещё ни разу не встречал, однако, как говорится, всё бывает в первый раз… Он ведь и сам был золотым, а вовсе не белым…       ***       Одним погожим днём, когда Дрим беззаботно играет с детьми, сидящими в манеже, в дверь раздаётся твёрдый, но достаточно осторожный стук.       – Мы кого-то ждём? – тут же настороженно хмурится Дрим, уже готовый за пару мгновений натянуть броню с любимой маской и достать оружие со щитом.       – Тюббо! – громко вопит Томми, раскрывая дверь и набрасываясь на своего лучшего друга с объятиями.       Дрим быстро встряхивает головой, позволяя длинным верхним прядям почти полностью спрятать за собой его лицо. На затылке они были коротки и даже не могли нормально завиться, а на макушке наоборот были длинны и плавными волнами спускались почти до мочек ушей. И это они ещё не выпрямлены…       Лорелей готовил снаружи и уже успел негромко поздороваться с гостем, а Ранбу в этот момент дремал на кровати, ведь их малыша нужно было кормить и ночью тоже. Томми вроде как собирался сшить ещё пару игрушек для детей, а Дрим соответственно остался следить за тремя малышами. Хотя по сути Джуэл почти полностью увлекал игрой Клементину. А Рас был ещё слишком мал и вполне удовлетворялся небольшой подвесной конструкцией с выкрашенными блестящей краской звёздочками на ниточках, да слабыми прикосновениями златовласого, что по совету Лори почти никогда не прекращал контакт с маленькими омегами. Вся конструкция была надёжно обработана от заусениц, края звёзд – значительно скруглены, так что пораниться о подобную игрушку было тяжеловато.       – Привет, большой парень, – широко улыбается Тюббо, но тут же переходит к самому главному, ведь он невероятно скучал по своему супругу: – Где Ранбу и Рас?       – Рас в манеже с Тиной и Эли, а Ранбу спит. Ему тяжело просыпаться ночью, для кормления Раса, поэтому он как минимум полдня также проводит в полудрёме, – радостно рассказывает Томми, проводя друга к манежу и Дриму, что всеми силами старался не обернуться и не выдать себя.       – А кто это? – тут же спрашивает Тюббо, когда он подходят и пару минут спокойно наблюдают за вознёй детей.       – Это Др…       – Томми! – прерывает его златовласый, однако подросток слишком неуправляем, а потому лишь нахально наваливается на плечи старшего омеги и практически издевательски тянет:       – Это Дрим…       – Дрим?! Разве ты его не ненавидел? – тут же настороженно отступает юный альфа, готовый в любое мгновение взять в руки оружие и защитить своего друга.       – Было дело. Но я просто не понимал его мотивов. Теперь всё хорошо. Он просто хотел нас с Ранбу убрать подальше от всего хаоса, что творился на сервере. Только и всего.       – Но ты же говорил, что он просто пропал?       – Может хватит говорить так, будто меня здесь нет, – ядовито спрашивает Дрим, однако не поворачивается к спорщикам и лишь ненадолго наклоняется в сторону, чтобы подобрать выброшенную из манежа Клементиной игрушку и вернуть её обратно детям. – Томми столкнул меня в лавовое озеро в аду. Я выжил, но попал в весьма неприятную историю. И всё. Конец, – уж что-что, а посвящать очередного человека, пускай даже и родственника, в подробности своих «приключений» он не собирался.       – Тогда почему тебя так долго не было и откуда в манеже трое детей. Рас ведь самый младший, верно? Но кто тогда Эли и Тина?       – Джуэл – мой сын, – коротко отвечает Дрим, поправляя одеяльце на задремавшем Расе.       – А Клементина – моя дочь, – гордо выпрямляется Томми.       – Что?! От кого? Когда вы успели?       – Эм-м… – Томми быстро сдувается и избегает ответа, однако в этот раз уже Дрим не намерен молчать:       – Его изнасиловали, когда этот идиот попёрся в город.       – Что? Почему ты не сказал?!       – Дрим!!! – одновременно раздались два возгласа. Тюббо был зол и обеспокоен, внимательно вглядываясь в своего лучшего друга, а Томми был смущён и возмущён словами Дрима. Однако проанализировав наконец их диалог, он понял, что и сам пошёл немного не туда и рассказал о Дриме, хотя тот и просил этого не делать. Поэтому теперь он был больше смущён и пристыжен… – Прости…       – Ты невыносим, Томми, – тяжело вздыхает Дрим и утыкается лбом в загородку манежа, ведь руки всё ещё заняты касаниями к младшим омегам. Его лица гостю всё ещё не видно и это именно то, чего он добивается…       После этого от него наконец отстали и друзья предпочли сосредоточиться на последних новостях, ожидая пока не проснётся Ранбу. Они пообедали вместе… Кроме Дрима, что присматривал за детьми и смог поесть лишь после того, как передал заботу над ними родителям омегам.       На самом деле день вышел не таким уж и плохим, хотя Джуэл всё время был очень хмур и задумчив, отображая внутреннее состояние своего мамы.       – Ты точно не хочешь с ним поговорить? – только и спросил Лори, когда они вместе с Дримом занимались мытьём посуды.       – Нет, – тихо ответил младший. Он… Так привык скрываться от своих родных. Просто взять и рассказать было бы, вероятно, неплохим вариантом, но он просто не мог.       Больше Лорелей не подходил к нему с этим вопросом. Уточнял, что он думает о временном добавлении ещё одной двухспальной кровати. Звал кормить Джуэла, которого Дрим пока ещё старался держать на своём молоке, хотя и другую пищу его сокровище уже поглощало вовсю. Приглашал к ужину. Но не напоминал о своём вопросе и даже принёс младшему его маску, скрывшись под которой тот стал значительно спокойнее.       В доме было не так много места, однако установить одну двухспальную кровать и одну полторашку с небольшим проходом между ними всё же удалось. Поэтому Тюббо, Ранбу и Рас спали на меньшей, а Лори, Томми, Дрим и Джуэл – на большей. Клементина же счастливо спала на своей собственной кроватке.       – Почему ты не берёшь её к себе, большой парень? Разве Джуэл не старше? – удивился Тюббо, когда Томми укачал и осторожно уложил свою дочь отдельную от них.       – Потому, что она – бета, и куда спокойнее спит в одиночестве. А Джуэл – омега, и потому нуждается в постоянных касаниях. Второго Дрима, которому периодически сносит от физического контакта крышу, мы создать не хотим.       – Иди к чёрту, надоедливый ребёнок, – сонно бурчит Дрим, что улёгся прямо в маске. Опыт был. К тому же даже малейшего намёка на узнавание со стороны своего младшего брата он не желал допускать…       Он лежал почти в самом углу у стены, бережно прикрывая от посторонних взглядов своё маленькое сокровище. Сразу за его спиной улёгся Томми, крепко прижимаясь и с удовольствием вдыхая столь полюбившийся терпкий аромат хвои. А со стороны прохода улёгся Лори, как всегда оберегающий сон младших… Если бы Ранбу с Расом были с ними, то Лорелей лежал бы за его спиной, а дети оказались посередине, в то время как Томми улёгся бы у стенки, накрепко прилипая к Дриму… Но сегодня эндериан спрятал Раса у стены, а спиной прижимался к своему мужу, по которому невероятно успел соскучиться…       ***       На утро сонные омеги ластятся друг к другу и ненадолго успокаиваются, лишь когда Тюббо недовольно бурчит и уходит на улицу готовить завтрак… Как только коротышка выходит, а дети бережно посажены или уложены в манеж трое омег без сомнений прилипают к Дриму, топя его в ласках и нежности. Однако, конечно же, в доме чужак, и тот куда более категоричен, чем обычно. И омеги с тихим ворчанием отступают, срывая всего по несколько поцелуев с мягких губ масочника.       Он быстро вырывается на наружу с тяжёлым вздохом натягивая на себя толстовку и вторые штаны, поверх уже надетого чёрного комбинезона.       – А ты реально бета? – раздаётся любопытный вопрос со стороны альфы, что всё это время был на улице, и о котором Дрим как-то не подумал, когда сбегал от трёх озабоченных омег. Тюббо не видел, как Дрим кормил Джуэла, и также как и многие другие был ослеплён его ростом и комплекцией… той, какой она казалась из-за его одежды… И если по Лори сразу было видно, что он омега, пускай и с просто-таки великанским ростом, то Дрим – другое дело. Он тонкий и изящный, хотя бёдра у него всё ещё достаточно широкие… Вот только мешковатая одежда заставляет его выглядеть… обычно. И даже в некотором роде грузно.       А сейчас он успел надеть лишь обтягивающий комбинезон, что прекрасно отображал его фигуру.       – Я – омега, – честно коротко отвечает Дрим и спешит уйти к реке, оставляя ошарашенного альфу беззвучно открывать и закрывать рот. Врать было бы бессмысленно, да и по идее это не должно привести к каким-либо неприятным последствиям…       ***       Ещё несколько месяцев покоя. Тюббо погостил у них всего пару дней, после чего вновь вернулся в Сноучестер, оставив Ранбу и Раса рядом с другими омегами. Так явно было и безопаснее, и проще.       Томми же достаточно быстро отучил Клементину от своего молока, и после года она уже могла обходиться и вовсе без него, хотя продолжала иногда требовать от своего мамы любимое лакомство. Поэтому младший омега быстро насел на Дрима, вспоминая об обещании вылечить его крылья… Как итог старший привёл его в своё убежище и кратко пояснил, что именно он должен будет сделать…       – Мне пиздецки страшно, – ошалело глядя на златовласого бормочет блондин.       – Мы можем этого не делать…       – Нет! Нет… Мы будем… Я очень хочу летать, ну или вернее парить… Пожалуйста.       – Тогда я сейчас привяжу тебя к столу. Неудачно дёрнешься и рискует остаться калекой на всю жизнь.       – Да-да…       – Томми, я серьёзно. Если я попаду не туда, тебя скорее всего парализует. А от полного паралича избавиться можно лишь при огромном количестве подобных операций да ещё и куче специальных упражнений. А тебе и одну пережить будет нереально сложно!       – Да, понял я… Вяжи…       Дрим тяжело вздыхает и крепко фиксирует тело подростка на столе. Ни дёрнуться, ни сбежать. Спина перед ним…       – Зажми во рту брусок, – немного глухо от волнения просит Дрим, подавая парню деревяшку обёрнутую в кожу.       Тяжёлый глубокий вздох… В глазах на мгновение чернеет, однако Дрим возвращается в реальность, быстро распарывая зашитые крыльевые карманы и аккуратно доставая из них мягкие пёрышки…       От Томми слышится злое мычание, но это только начало…       Теперь самое сложное…       Дрим решительно поднимает первую трубку и прицеливается…       Он не хочет даже представлять настолько это больно… Пилить кости тоже не самое приятное занятие… Но вбивать достаточно толстые полые трубки с заострёнными концами в позвоночник? Это просто ад…       Томми кричит сквозь кляп, в то время как его слёзы, слюни и кровь пропитывают покрывало под ним.       Но останавливаться нельзя. Или всё окажется напрасным. Поэтому Дрим продолжает, вбивая последнюю десятую трубку.       – Совсем немного осталось… – глухо бормочет он в большей степени для самого себя.       Смотреть на свои руки, покрытые по локоть разводами чужой крови, для него просто отвратительно… Руки учёных, что использовали его и других гибридов как экспериментальные образцы тоже всегда были красными… Сколько бы те не меняли перчатки и халаты, что-то всегда оставалось, а уж про запах и вовсе стоит молчать…       – Постарайся не дёргаться, – просит Дрим, хотя и не верит, что подросток всё ещё осознаёт его слова.       Он осторожно заливает в трубки сильнейшее зелье исцеления и начинает осторожно дуть, проталкивая жидкость в тело. Главное не пустить туда слишком большое количество пузырей, ведь в последствии они лишь прибавят боли… А ещё нужно вытаскивать их сразу же, не позволяя находить в теле дольше необходимого…       Первая трубка…       Плавный выдох, вторая…       Пятая…       Его колотит, но Дрим вновь и вновь успокаивает дрожь и осторожно продолжает операцию… Только бы не дёрнуться в ненужный момент… Не причинить ещё больше боли…       Седьмая… Восьмая… Девятая…       – Всего одна, Томми, всего одна… – судорожно выдыхает Дрим, приседая на корточки и подавляя очередную волну дрожи. Всего пара мгновений, больше нельзя…       Последняя трубка. Длинный плавный выдох… Как только малейший пузырёк показывается среди крови, трубка покидает тело…       – Всё хорошо, Томми… Просто не двигайся… Хотя бы час и я развяжу тебя… Только лежи и не дёргайся, пока всё полностью не пройдёт, ладно? – Дрим не ожидает ответа, а подросток на него и не способен. Теперь он парализован болью. Максимум пара часов и всё пройдёт, но вот воспоминания никуда не денутся…       Дрим с трудом дожидается им же самим отведённого времени, отвязывает младшего и сбегает прочь из наполненного запахом крови помещения… Запрокидывает голову к чистому небу… Тяжело судорожно вздыхает…       Взгляд опускается на запачканные кровью руки и толстовку… Как хорошо, что он предусмотрительно захватил сменную одежду…       Он опускается на колени перед источником воды и смотрит на своё отражение… Чёрные шальные глаза, прокушенные губы, неряшливо распавшиеся волосы и огромное количество чужой крови… От последнего его вновь начинает колотить, и он ожесточённо трёт свою кожу, стараясь смыть ненавистную жидкость…       Тело знобит, хотя он не ощущает холода… Дыхание неровное, будто он пробежал несколько километров на пределе возможностей… По шекам текут беззвучные слёзы… Он просто отвратителен… Совсем как те твари, которых он сам когда-то так сильно ненавидел…       – Вот мы тебя и нашли, Дрим, – раздаётся внезапно знакомый голос…       Лицо надёжно прячется под чёлкой, а глаза внимательно изучают незваных гостей. Его всё ещё колотит, но внешне это не так заметно… Он умеет скрывать свои слабости…       Народу много… И Сапнап, и Джордж, и Бэд со Скеппи… Огромная толпа из едва ли не всех, кто жил на его территориях… Взгляд выхватывает такие же тёмные глаза, и сердце болезненно замирает… В них лишь ненависть и жажда крови… Ни капли узнавания или привязанности… Впрочем… Разве не он сам к подобному стремился…       Из горла вырывается сиплый истерический смешок… За ним всхлип… Все звуки быстро затихают, а аромат омеги агрессивно придавливает окружающих, пронимая даже альф… Однако его также принимаю за альфу, начиная гневно перешёптываться за спинами спереди стоящих…       Кажется они что-то говорят… Что-то про его преступления… Что за бред? Он админ и по сути вообще имеет полное право творить в этом мире всё, что ему только вздумается. Другие почти всегда так и делают. Откуда взялись какие-то преступления, если в этом мирке он фактически бог, которому дозволено всё и всегда? Нет, он, конечно же, не пользуется этой силой, ведь это было бы нечестно по многим причинам… Но какого чёрта?! Или они никогда на серверах не жили?       Однако самое болезненно во всём этом – яростный жестокий взгляд родных глаз, что, казалось, прожигал его душу насквозь…       Плечи изредка слабо вздрагивают, но все считают, что это от страха или безумия златовласого… А ведь его кудряшки сильно привлекают внимание… Быть может, даже хорошо, что все сейчас так ослеплены ненавистью к нему?       – Блять, Дрим, прости. Я правда не ожидал, что это окажется настолько жёстко… – почти вываливается из дома полуобнажённые подросток, привычно ругаясь на всё и вся. Он с наслаждением вдыхает свежий воздух, со стоном выпрямляя всё ещё болезненно ноющую спину…       – Ты должен был лежать, пока всё не пройдёт окончательно! – слабо злится Дрим, однако его голос срывается на сиплый шёпот. Он слишком перенервничал… Чёрт… Похоже от этой истерики он сбежать не сможет…       – Да всё уже в норме, большой парень, не боись… Ох-х-х… – с приглушённым вздохом потягивается Томми и наконец разлепляет глаза, оглядывая недоумённо застывших гибридов и людей. – Эм-м… Привет? – неловко тянет подросток и опасливо вытягивает из-за двери дополнительное и пока что чистое покрывало, быстро накидывая то на плечи.       Дрим сейчас должен был сказать что-то вроде: «Стирать его будешь сам», – однако голос предательски сипит и произносить лишние слова нет никакого желания… А ненависти в родном тёмном взгляде не убавилось ни на йоту… Скорее даже больше стало… Отчего же это внезапно стало ощущаться настолько болезненно?       Взгляд подростка быстро проскальзывает по толпе, однако вновь возвращается к Дриму, внимательно вглядываясь в сгорбленную спину и едва заметную дрожь…       – Почему ты не остался и просто не успокоился касаниями? – возмущённо тянет Томми, но при этом бережно прикрывает спину Дрима своим покрывалом, присаживаясь рядом. Всё ещё достаточно тонкие руки обнимают худую фигуру старшего и бережно притягивают слабо сопротивляющееся тело к себе, окутывая того своим ароматом.       – Томми, ты же омега! – то ли испуганно, то ли возмущённо тянет Асомдюд, решительно шагая ближе, однако подросток скалится, тихо рыча, и страж замирает от неожиданности.       – Как ты можешь? Да ещё и именно с ним?! – в этот раз возмущается Джордж. И не понятно, что ему вообще нужно. Тот вроде бы тоже омега, но какой-то слишком холодный и равнодушный и далеко не в том же смысле, что и Дрим. Этот просто отмороженный, а Дрим – запуганный.       – А почему нет, интересно? – недоумённо вскидывается подросток. – Почему мы не можем помочь друг другу? Лишь благодаря его помощи я всё ещё жив, здоров и даже в своём уме! Так бы уже давно себя в могилу загнал. Так почему я не могу в ответ помочь ему с его проблемами?       – Он же бета, тьфу ты альфа! – спотыкается на определении природы друга Сапнап. Он ещё и сам не уверен для чего пришёл вместе со всеми… Видимо сейчас как раз стоит в кои-то веки включить голову, а не искать приключений, потворствуя буйной огненной крови.       – Ты что, совсем?! – громко кричит Томми, однако быстро приглушает голос, вновь осторожными поглаживаниями успокаивая Дрима. Тот едва ли сейчас осознаёт ситуацию, слишком уж сильно мозг паникует… – Мы оба омеги! Просто у нас запахи слишком сильные, а Дрим своим ещё и управлять умеет, хотя и не всё через него почувствовать можно…       Толпа замирает. Такого поворота ни один из них не ожидал. Хотя многие всё ещё злы и стараются отмахиваться от доводов разума…       – Мальчики, вы скоро? – внезапно выходит на поляну Лорелей, приветствуя всех широкой улыбкой. – Добрый день, – вежливо кивает он закованным в броню пришельцам. – Нам нужно поторопиться, Джуэл совсем раскапризничался, а это значит, что тебе очень и очень плохо. Дрим, малыш, прошу постарайся успокоиться, ты ведь не хочешь причинить вреда своему сокровищу?       – Не хочу… – едва слышно выдавливает из себя златовласый, и Томми кивает, передавая его слова.       – Вот и умница… Поэтому сейчас вы умываетесь, одеваетесь и спешите домой, а с гостями я и сам поговорить смогу, – Лори всё ещё мягко улыбается, ненавязчиво провожая младших в домик за одеждой, а затем к краю поляну, откуда они уходят прочь.       Кто-то порывался то ли напасть, то ли остановить их, но бывший свик не позволил, тягучим и густым словно смола ароматом роз обволакивая окружающих. Атаковать его отчего-то никто не спешил.       Томми быстро увёл за собой Дрима, что всё ещё плохо соображал и шёл скорее на автомате, чем реально осознавая себя.       – Ну, а теперь поговорим… – с улыбкой выдыхает Лори, ослабляя действие своего аромата. – Моё имя, Лорелей, приятно познакомиться. Могу я узнать, что вас привело сюда? Мне казалось, что у гибридов не принято без спросу лезть в чужие гнёзда…       – Ты и сам гибрид, и это не твоё дело, – агрессивно отзывается Квакити, а на лице Лори расплывается гримаса отвращения, а голос наполняется едкой желчью:       – Во-первых, ещё год назад я не был гибридом и всё ещё учусь… Во-вторых, я старший в гнезде, а значит ответственный за своих подопечных, коими являются и Дрим, и Томми. И в-третьих… Это мне говорит омега, готовый оставить дитя без матери? Даже я в своей ненависти к роли, которую вынужден был исполнять, никогда не смел даже подумать о причинении вреда детям. И других матерей это также касается. Так как кто-то вроде тебя смеет вести себя столь отвратительно и противоестественно?! Гордишься ты своей природой, или ненавидишь её, будь добр исполнять элементарные правила омежьей этики и даже не смей приближаться к детям и кормящим матерям! – возмущённо твёрдо выговорил Лорелей, окидывая толпу презрительным гордым взглядом. И многие омеги, да и альфы тоже застыдились, неловко топчась на месте.       – Дрим – преступник! – твёрдо выговаривает Сэм, делая шаг вперёд. Многие, из стоящих за его спиной, вновь нахмурились возвращаясь к своим изначальным мыслям.       «– Он – админ этого сервера и имеет полное право перебить вас всех, без какой-либо расплаты, – закатывает глаза Лори. – И, надо признать, что он весьма милосерден по отношению к вам. И одиноких омег от ваших разборок защитить пытался, и не выгнал ни одного из вас прочь во вне сервер… Чёрт подери, судя по тому, что я знаю о других подобных ему, он один из самых добрых и спокойных админов, что только могут существовать! Большинство на его месте уже давно бы воспользовались креативом и перебили всех вас. И благо, если просто отпустили, не сведя предварительно с ума! Вам вообще повезло, что он создал сервер в первую очередь для гибридов. И притом независимый от людей. Вам чертовски повезло, что он неподконтролен тому проклятому месту, где получил эти силы! Иначе бы всё давно превратились в подопытных крысок.» – Ах, как же сильно он хотел сказать именно это… Однако он хоть и не обещал не выдавать всех секретов Дрима, прекрасно понимал, что младший имеет основания для молчания.       – Странно… Почему-то так считаете только вы… – задумчиво тянет Лори, окидывая толпу презрительным взглядом. – Теперь мне даже жаль, что он был столь милосерден по отношению к вам… Вы не заслуживаете богатств этого сервера и лишь приносите с собой хаос и боль. Не нравятся правила? Уходите. Вас здесь никто не держит. Дрим – админ, и имеет право делать всё, что ему вздумается, в пределах принадлежащих ему территорий. Это та сила, с помощью которой он создал этот сервер. А кто вы такие для данного мира? Вторженцы? Насколько я знаю гости не нападают на хозяина, когда приходят к нему домой. Так почему же вы сейчас здесь охотитесь на хозяина, а не работаете и живёте на тех местах, что он создал и отдал в ваше пользование? Это он должен спрашивать с вас за любые разрушения или конфликты, а не вы с него. Он – Владелец, а вы – всего лишь пользователи. Так что возвращайтесь, пожалуйста, домой и не лезьте не в своё дело. Или уходите вовсе… Повторюсь, на сервере вас никто не держит. Если что-то не нравится, уходите, – гордо заканчивает Лори и уходит в сторону небольшого домика, начиная там уборку. Крови натекло действительно много…       – Он наверняка промыл им мозги, – злобно шипит кто-то в толпе, однако жёсткая отповедь неизвестного омеги сделала своё дело, и они поспешили уйти. По крайней мере в ближайшее время подобного безобразия более не должно было произойти…       ***       После этого события Дрим, казалось, потух. Отчего-то эта ненависть в глазах самого дорогого его сердцу человека ударила в сотни раз больнее, чем любое иное предательство… Нет… Он конечно же не считал ни одного из своих родителей святым, но… Его мать всегда был куда более… Заботливым? Осторожным? Он тоже мог и накричать, и ударить, однако на то всегда были причины, да и сам он почти всегда скрывал под закрытой одеждой сотни синяков и ран. И Дрим правда считал, что тот дорожил ими… Вернее… Судя по тому, что мимоходом во время своего визита рассказал Тюббо, он не был так уж плох, хоть и почти никогда не перечил их отцу. И даже сейчас он продолжал заботиться о младшем из своих детей… Возможно, если Дрим всё расскажет… Однако сможет ли правда стать для них ключом? Он уже давно в это не верил…       Мягких губ касаются пухлые розовые лепестки Лори, однако тот даже не пытается углубить поцелуй, лишь ненавязчиво покрывая скорее даже просто касаниями хмурое расстроенные лицо гибрида-козла. По крайней мере теперь это действительно было заметно, благодаря острым длинным рожкам, прорезающим пушистую длинную чёлку.       – Всё будет хорошо, малыш… – ласково тянет старший, осторожно обнимая расслабленное подтянутое тело. Как только появилась возможность Дрим начал тренировки, безжалостно изводя себя в попытке вернуть прежнюю форму и силу. И ему это удалось. – Расскажи, что опечалило тебя столь сильно? Это ведь всего лишь игроки… Ты властен над ними, а не они над тобой… Если ты действительно захочешь, то ни один из них не сможет даже приблизиться к тебе…       – Да, большой парень, ты что-то совсем раскис, – ворчливо тянет Томми, нагло укладываясь головой на колени Дрима. – Где же наш ужас всея сервера?       – Сильнее тебя только Техноблэйд, и ты это знаешь. Однако даже его ты всегда можешь просто прогнать со своего сервера. А значит, ты способен спастись от любой угрозы, – подтверждает Ранбу, не касаясь златовласого, но усаживаясь рядом с Томми в пределах досягаемости.       – Квакити, авиан с золотыми крыльями, – мать Тюббо, – тихо говорит Дрим, однако более ничего не добавляет.       Томми и Ранбу рассеянно пытаются понять к чему это, а Лори на мгновение замирает, а затем изумлённо глядит на лицо Дрима, вглядываясь в черты и глаза.       – Ох, милый… – расстроенно выдыхает Лорелей, сильнее прижимая к своей груди воина-омегу. – Кто отец? Он тоже был там? – он говорит, а затем вспоминает старый разговор, где Дриму уже упоминал о смерти своего отца. И вот кто его за язык тянул…       – Шлатт мёртв и туда ему и дорога, – Дрим не выдерживает и вцепляется пальцами в ткань на спине Лори, стараясь полностью скрыться в чужих объятиях…       – Подожди, то есть родители Тюббо – это Шлатт и Биг Кью? – изумлённо вскидывается Томми, что никогда не задумывался о родственных связях между другими игроками. Ему и собственной семейки хватало…       – Ого… Это получается… Что мы с ним родственники? – негромко бормочет Ранбу, устремляя задумчивый взгляд куда-то вдаль.       – Дрим, быть может, всё же стоит. Они ведь тебе так дороги… – нерешительно шепчет Лори на ухо Дриму, так что ни один из младших омег не должен его услышать.       – Я не смог стать бетой. Это не имеет смысла, – тоже достаточно тихо отвечает Дрим, однако младшие его услышали и тут же переглянулись. Ранбу ещё никогда не слышал, чтобы альфа или омега смог стать бетой и при этом остаться живым и здоровым. А Томми только напряжённо поджал губы и подарил другу твёрдый печальный взгляд, пытаясь донести до того весь ужас этой ситуации.       – Ты не думал, что они могут быть рады просто увидеть тебя? Даже если ты всё ещё омега? Тебе ведь не важно, кем является Джуэл, ты просто любишь его таким, какой он есть. Так почему они не должны принимать тебя таким, каким ты был рождён? Или ты считаешь, что, например, Ранбу станет тебя осуждать за твою природу? Или Тюббо? – всё также тихо продолжает Лорелей, а младшие лишь напряжённо вглядываются в двух златовласых, ведь слов самого старшего из них они не слышат совсем.       – Отец не любил омег, хотя и женился на маме… А я ещё и не нормальный с какой стороны ни посмотри… А мама… Ему всегда был дороже мой младший брат, самый обычный альфа. Он даже касаться меня не хотел, после того как родил во второй раз… Я понимаю, что ему тоже было тяжело с отцом, но почему тогда, если касания настолько важны для омег, он не позволял мне даже просто находиться рядом с ним? Побег тогда казался хорошей идеей, да и бродить по лесам мне понравилось. Сложно, но интересно и приятно. И жажда касаний так сильно не мучила рядом с животными… Это уже по собственной глупости я угодил туда, куда никому бы не пожелал попасть… И последующие события только моя вина… Просто… Так стыдно, что в итоге я так и остался ни с чем… Сколько бы ни старался, чего бы ни делал и всё равно так ничего и не получилось!       – Дрим. А теперь громко и чётко проговори мне всё, что у тебя есть на данный момент, – твёрдо требует Лорелей, отстраняя от себя гибрида и ловя заплаканный утомлённый стыдливый взгляд. – Давай.       – Джуэл… Мой сервер… Хорошие боевые навыки… Отвратительная репутация и ненависть почти всех, кто живёт здесь… – монотонно бормочет Дрим, заканчивая почти похоронным тоном.       – Последнее не считай. А теперь не смей отводить взгляд! – отмахивается Лорелей, а затем требовательно прикрикивает на гибрида, заставляя вернуть светлый побледневший в последнее время взгляд обратно к алым очам старшего. – У тебя есть Джуэл. Твоё сокровище, твоя кровь и плоть, и продолжение тебя и твоих родителей. У тебя есть сервер и силы админа, которые ты вполне способен в любой момент использовать по полной. Ты – один из лучших воинов как минимум сервера, а вполне вероятно и того больше. У тебя есть принципы и верное милосердное сердце. У тебя не мало проблем, но ты упорно пытаешься их решить и готов отдать всего себя ради цели, если считаешь, что она того заслуживает. Дрим, ты удивительный, и идиоты те, кто считают, что этого не достаточно. Ты уже практически идеален. У тебя есть то, о чём многие и мечтать не смеют. И ты можешь добиться того, о чём мечтаешь сам. Просто для этого тебе нужно открыться другим, позволить помочь. Будем ли мы теми, кому ты доверишься, или нет, не важно. Мы поддержим тебя и так. Главное, что тебе действительно нужно найти кого-то, кому ты сможешь открыть хотя бы часть своей боли и своих стремлений. Первый шаг ты уже сделал – ты позволили нам помочь тебе с твоей природой. Второй тоже есть – отрицай ты это сколько угодно, но ты веришь нам и готов поделиться своей болью, точно зная, что мы не осудим и не станем настаивать на объяснениях. Впереди шагов ещё огромное множество, однако я уверен, что ты сможешь пройти их все, сколь бы тяжелы они ни были.       – Я… – нерешительно тянет Дрим, пока Лори вытирает влажные дорожки на его щеках. – Я просто очень хочу быть настоящей частью своей семьи… Я хочу чтобы мама не смотрел на меня с такой ненавистью. Чтобы брат звал братом, а племянник – дядей… Я не хочу больше никогда слышать криков о том, что я ненормальный и лучше бы вообще не рождался! Я не хочу чтобы мама кричал или бил меня… Я знаю, что ему тяжело, но мне тоже всегда было так страшно… Я так хотел, чтобы он просто обнял меня хотя бы разочек… Я правда не понимаю, почему он вдруг стал относиться ко мне именно так. Он ведь был добрым, он всегда защищал и обнимал меня, а потом просто… Перестал… Почему?       – Я не знаю, Дрим… Возможно он просто слишком устал… Но я правда не знаю, – печально отвечает Лори, мягко поглаживая гибрида-козла по щекам. – Однако начинать когда-нибудь всё равно придётся. Тебе не удастся скрываться вечность… Ты и сам этого уже не выдерживаешь…       – Я… Я просто рад, что Ранбу и Рас сейчас здесь… Что Тюббо живёт более или менее счастливой жизнью, а Шлатт мёртв… Что у Квакити наконец-то есть те, кто действительно его ценит… Я правда хочу быть частью этой семьи…       – Подожди… То есть… Это значит, что Тюббо твой брат?! – удивлённо вскидывается Томми, осознавая потихоньку всю сложность ситуации. Он прекрасно знал об отвратительных отношениях Тюббо и Шлатта, а также о неприятных инцидентах между Шлаттом и Квакити… И теперь, когда это сходилось вместе в единую картину, выглядело всё куда более отвратительно, чем он мог себе представить…       – И… Тогда Рас – твой племянник? – растерянно оборачивается на своё маленькое сокровище Ранбу, впервые обращая внимание на некоторую схожесть двух маленьких гибридов-козлов.       – А ты, считай, тоже брат… – грустно усмехается Дрим, глубже пряча лицо в плече Лори.       Он не знал, почему всё же поддался и раскрылся, однако… Он не чувствовал от младших никакой ненависти или негативных чувств. Ранбу был скорее удивлён и даже в некоторой мере рад. В то время как Томми явно не думал о том, что Дрим не подходит этой семье. Он не отвергал идею того, что златовласый был братом его лучшего друга и, кажется, даже в некоторой мере радовался данному открытию…       – Так ведь это же круто! – восхищённо подскакивает Томми, почти в прямом смысле сверкая яркими голубыми глазами, точно звёздами.       – Круто?       – Мы все в некоторой мере родственники! Тюббо мне как брат, к тому же он почти половину своего детства проводил рядом с нами. Ранбу – его муж. И ты тоже мне как брат… А Лори нам всем как мама!       – Мама? – растерянно бормочут два голоса. Дрим сбит с толку ведь даже не думал о том, что кто-либо кроме Квакити сможет быть для него матерью, а Лорелей был растроган почти до слёз, ведь никто из его детей никогда так его не называл. Среди пиглинов вообще не принято воспринимать свиков, как полноценных членов общества. Беречь и использовать, и на этом всё.       – А… Мне можно тебя так называть? – нерешительно спрашивается масочник, не решаясь поднять на старшего взгляда. После недолгих размышлений он осознал, что Лори действительно уже успел заменить ему мать. И боялся он сейчас лишь того, что окажется обузой для гибрида-пиглина.       – О… Конечно! Вы мне все трое, как дети, – с улыбкой отвечает Лори, стараясь незаметно утирать солёные дорожки на щеках. Он улыбается каждому из них, приглашая также и Ранбу. – Я так хотел чтобы хоть кто-нибудь из моих детей назвал меня мамой… Но у пиглинов это не принято. А теперь вы… Я правда счастлив, что вы принимаете меня. Я счастлив, и буду рад заботиться о вас и дальше…       – Теперь у Тины, Джуэла и Раса совершенно точно есть самая лучшая на свете бабушка, – довольно и с лёгким вызовом ухмыляется Томми, однако Лори лишь смеётся и поглаживает блондина по мягким кудряшкам…