Writober & Rmtober

Руслан в какой-то момент своей жизни просто запутался. Он больше не знал, что делать. Просто, в один день, остался один в темноте театра. Совершенно один. Рядом не было Саши, которая всегда могла помочь, не было дочки, которая отгоняла плохие мысли. Не было никого. Внутри было безумно пусто. Так, что хотелось кричать и выть от боли, разбить костяшки, но не чувствовать эту всепоглощающающую пустоту. Может, он вообще все делает зря? Зря занимается спектаклями, пропадает днями и ночами на репетициях, домой вползает далеко за полночь, от усталости иногда ночует на пороге, не в силах даже встать. Гробит здоровье, силы. Но не находит за всю жизнь ответа. Ради чего? Что он ищет в этой бескрайней несправедливости мира, где готовы перемыть каждую его косточку только из-за фамилии. Где под лупой рассматривают каждый шаг. Где сожрут и не подавятся за мнение, отличное от стада. Темнота всегда помогала ему. Руслану казалось, что Тьма тоже изгой. Ее боялись, ругались, когда темнело, да и вообще — свет всегда больше любят. Он и темнота словно потерялись в этом мире и каждый не знал, чего ищет. Покоя? Спокойной жизни? Понимания? Не знал этого никто, да и узнавать не хотели. Руслан просто знал, что ему временами это нужно. Посидеть в темном театре и прорыдаться. Чтоб болели глаза, чтоб сразу вырубиться и проспать сколько сможет. Зато будет легче. В темноте он никогда не чувствовал, что один. Как и сейчас. Больно стукнувшись затылком о стену, сняв очки и отшвырнув их куда-то вдаль, даже не удивился, когда ему эти самые очки отпихнули обратно. Только усмехнулся. — А знаешь, тьма, ты мне даже нравишься. Ты тоже одинока и никому, по сути, не нужна. Тебя ценят только истинные знатоки жизни. Прости, что видишь мои слезы. Я правда не хотел тебя смущать своими рыданиями, да дома никого не хочу расстраивать. Во мраке кулис кто-то понимающе вздыхает и только швыряет Герасименко инсулин. Руслан плачет до самого утра, ощущая теплые руки на своих плечах. С рассветом видя мокрые следы на полу. Ему — не показалось