Инктобер 2022 (по тайским лакорнам)

не обольщайтесь, это не сказка. Хотя у нее два окончания: с ХЭ и без Биг и Кен никогда не отказывали себе в издевательствах. Казалось, высмеивать Порша было частью их ежедневных обязанностей. Той частью, которую они исполняли с особенным удовольствием. “Ариэль” еще было самым безобидным из прозвищ. Пит, Пол и Арм, конечно, утешали его, но помогало это мало. Порш прекрасно понимал, что сам дал повод для насмешек, и вполне научился игнорировать их. Да и, признаваясь честно, злили его не сами насмешки, а то, что они постоянно напоминали о том, о чем он предпочел бы навсегда забыть. Проклятый Танкхун словно насквозь его видел. Иначе почему нацепил именно этот костюм? Поршу всегда казалось, что он понимает старшего сына семейки Тирпаньякун чуть лучше, чем остальные. Словно между ними было странное сродство, какое бывает у земляков на чужбине. Может, потому он и не чувствовал себя сильно оскорбленным выходкой Танкхуна, по крайней мере, не в той степени, в которой старался это показать. Порш никогда и никому под страхом смерти не стал бы признаваться, что русалочий хвост показался ему… удобным? И у него так здорово получалось шевелить им под водой! Чушь! Все это какая-то чушь! Чей-то морок! Порш знал себя: он любил поесть, выпить, повеселиться и хорошо бы не с пустым карманом. Все остальные желания - плыть куда-то, словно рыба, любоваться отражением луны в водной глади - принадлежали кому-то другому, не ему. Он, Порш Киттисават, никогда не испытывал такой щемящей тоски по чему-то неопределенному, несбыточному, непонятному. Его жизнь всегда была проста и приземлена. Даже Кинн с его гвардией телохранителей и отцом-мафиози вписывался в нее, как нельзя лучше: приключения любили задницу Порша. – Опять этот взгляд? – тихо вздохнул кто-то за спиной голосом Порче. Брат опустился рядом на скамью и прижался к нему плечом. Порш и не заметил, как замерз, пока теплая рука брата не прижалась к его собственной. – Какой? – он повернулся, чтоб взглянуть в глаза Порче. – Словно ты где-то очень далеко от меня, – тихо проговорил Порче, глядя на него с укором и тревогой. – Ты выдумываешь, – Порш улыбнулся, обнимая брата одной рукой. – Нет, – Порче покачал головой, задевая его кожу мягкой копной волос. – Такое уже было. Дядя тогда… – Кто тут вспоминает обо мне? – громко спросил голос в темноте. Кто-то шел к их маленькому столику и каждый шаг сопровождался звяканьем. – Дядя, – Порче вывернулся из-под руки брата и развернулся, чтобы встретить их гостя. После памятного разговора с Поршем дядя стал лишь гостем в их доме. И гостем не самым желанным. Порш чуть дернул уголком рта, но все же пожал руку дяди. Не хотелось огорчать брата, с удовольствием раскладывающего поздний ужин по тарелкам. Аппетитно запахло жареной свининой, и на какое-то время среди трех мужчин воцарилась тишина, прерываемая лишь стуком палочек. – Как ты устроился в той семье? – спросил дядя, как только Порче собрал тарелки и ушел на кухню. – Неплохо, – безразлично бросил Порш, поднося к губам банку пива, на которое расщедрился дядя. Дядя повторил то же движение, но его рука застыла на полпути. Пальцы сильнее обхватили банку и он со стуком поставил ее на стол. Затем, привстав, резко перегнулся и, запрокинув сильной рукой голову племянника, всмотрелся в его глаза. – Опять? – пробормотал он с удивлением, когда Порш резким движением откинул его руку. – Я думал, это закончилось… – Что? – гневно бросил Порш, с такой силой ставя банку на стол, что часть пива перелилась через край. – Какого черта ты вытворяешь?! – Но возможно так будет лучше? – тихо спросил дядя, и, словно ожидая ответа от Порша, уставился на него. – Что ты там бормочешь? – разозлился Порш. Он уже собирался встать и как следует наподдать своему идиоту-родственнику, когда тот задумчиво пробормотал: – Это было бы лучше всего. Особенно для той семьи. Упоминание мафиозной семейки, на которую он теперь должен был работать, разом охладило гнев Порша. Снова вернулась дурацкая тоска о чем-то непонятном, которую Порш поспешил залить пивом. – Так что ты там бормотал? – небрежно осведомился он у странно молчаливого дяди, когда пиво было почти выпито, а Порче давно уже погасил свет на кухне и ушел к себе. – Твоя мама не рассказывала тебе легенду? – вдруг осведомился дядя. – Она рассказывала много легенд, – тоскливо вздохнул Порш. Воспоминания о матери всегда отдавались болезненным уколом. Он машинально потер ладонью грудь, невидяще глядя перед собой. – И про жабьего короля, и про морской народ, и про духа огня… – Про морской народ? – удивленно вскинул брови дядя. – А, – с пониманием кивнул Порш, – ты тоже веришь, что наш род пошел от какого-то там водного духа, вышедшего на землю и влюбившегося в земную девушку? И что теперь? Нам передалась какая-то суперспособность? – Порш усмехнулся. – Может, мы можем разговаривать с рыбами? Я-то с рыбой виделся только на прилавке или в суши, но надо попробовать, вдруг получится. Я бы заработал на этом кучу денег. Он развел руки в стороны, показывая какую огромную гору денег мог бы заработать. – Если бы все было так просто, – грустно усмехнулся дядя. Он как-то так сказал это, что Порш тут же вспомнил свою непонятную тоску и сник. Блеск в его глазах угас, плечи опустились, а руки плетьми упали на колени. – Я, честно говоря, и сам не понимаю, как это происходит, – медленно проговорил дядя, глядя куда-то вдаль. – Словно что-то просыпается внутри и тянет, тянет, – он приложил руку к груди, будто там была дыра, которую он пытался закрыть. Порш отзеркалил его жест, не отдавая себе в том отчета. – И не поймешь, что гложет, пока к морю не придешь. – А там? – почему-то шепотом спросил Порш. – А там, – усмехнулся дядя, переводя взгляд на завороженного рассказом племянника, – выкуришь косячок, забудешься, а утром снова, как новенький. – Нуу, – разочарованно протянул разом вернувшийся в реальность Порш и усмехнулся, – от травы кто угодно в себя придет. Особенно если трава хорошая. Он хохотнул, качая головой, словно укоряя себя, что повелся на байки дяди. Тот с ухмылкой полез в карман и достал небольшой целлофановый пакет, в котором даже в свете тусклого фонаря не трудно было разглядеть ошметки какой-то травы. – Что это? – спросил Порш, глупо улыбаясь. В самом деле, ну кто бы ожидал такого подарка от человека, воспитавшего тебя. – Я надеялся, что мне не придется тебе рассказывать, – хитро усмехнулся дядя. – Ладно, – сдался Порш и протянул руку. – Пи Чан, конечно, убьет меня, если узнает… – Сделай так, чтобы он не узнал, – оскалился дядя. – Со мной ведь прокатило. – Только до одиннадцатого класса, – заржал Порш. – Хотя мне казалось, ты узнал об этом раньше. – Кто знает, кто знает, – ухмыляясь, покачал головой дядя, поднимая банку с остатками пива над столом. Порш схватил свою и, улыбаясь, чокнулся банками с ним. Вкус у травы был странный. Порш успел много чего попробовать, но этот не походил ни на что. Впрочем, ему было не привыкать. Стараясь не думать о странном привкусе, Порш наслаждался каждой затяжкой. Мир привычно качался: то ли от того, что дым дурманил голову, то ли от того, что Порш лежал на воде. Прийти в бассейн было блестящей идеей. Во-первых, вода, как завещал дядя, была рядом, а во-вторых, в стеклянную крышу бассейна заглядывала луна. С каждым глотком странного, с горьковатым привкусом дыма Порш чувствовал, как отпускает тоска, словно разжимается натянутая внутри струна. Он как будто вновь падал в добрые, заботливые руки матери. Он качался на них словно в детстве, они окутывали его, защищали и дарили покой. Пусть эти руки больше походили на струи воды, но Порш еще никогда не чувствовал себя таким спокойным, таким расслабленным. Ничто не имело над ним власти сейчас: ни обязательства, ни долг. Все это было лишним, суетным в его теплом уютном мире. Он раскинул руки в стороны, пальцами загребая мягкую струящуюся воду. Она была всюду: шевелила волосы, скользила вдоль лица, щекотала волоски на руках, чуть холодила шею меж выростов позвоночника, обвивала пальцы с натянутой между ними перепонкой, обтекала хвост… Хвост! Порш приподнял голову, чтобы убедиться. У него действительно был хвост!! Он пошевелил им, и лунные блики заиграли на скользкой чешуе. Порш восхищенно вздохнул. Его хвост был прекрасен, настоящий шедевр! Он вдруг подумал о том, что с таким хвостом мог бы запросто обставить любого из телохранителей семьи, даже, наверное, Пи Чана. Ведь у него нет такого прекрасного, замечательного хвоста. Порш представил себе хвостатого Пи Чана и засмеялся. Резкий звук гулко прозвучал в пустом бассейне. Порш вздрогнул и от неожиданности ушел под воду. Он привычно забил руками, ожидая, что сейчас вода хлынет в нос и горло, но ничего не произошло. Он дышал под водой так же, как снаружи. Порш завис ровно посередине бассейна, восхищенно ощупывая еле заметные жаберные щели за ушами. Он оглядел себя, проводя рукой по острым наростам на локтях, по мягкой чешуе внизу живота. Рассмотрел перепонки между пальцами, огладил массивные наслоения чешуи чуть ниже шеи. Во всем теле чувствовалась какая-то сила и легкость. Он оттолкнулся хвостом, стремглав вылетел из воды, совершив кульбит в воздухе, и гладко вошел в воду. От восхищения Порш засмеялся, но под водой это выглядело как клокотание. Куча пузырей ринулась от него на поверхность, и Порш помчался вслед за ними. Он вращался в воде, совершал перевороты и кульбиты, гладко скользил или плюхался, поднимая тучу брызг. Ему даже удалось пересечь бассейн на кончике хвоста! Пока его не прервали. – Порш?! – раздался знакомый властный и густой голос, от которого в обычное время Порш покрывался мурашками. Но сейчас он только разозлился. Луна звала и манила его, побуждала отдаться своей природе. А какой-то земной настойчиво звал его обратно. Порш заткнул уши. Этот голос имел над ним какую-то неоспоримую непреодолимую власть. Но это было в той, земной жизни. Сейчас же он был хозяином воды. Именно! Порш оттолкнулся от воды, взмыл в воздух – расстроенный, озлобленный, могучий. Изогнувшись, он хлестнул хвостом, подсекая стоявшего на краю Кинна. Тот с шумом свалился в воду. От силы удара треснула плитка бассейна. Порш с удивлением отметил это, но тут же ринулся на дно, чтобы достать свою добычу. В обычной жизни Кинн был чертовски тяжелым, Порш отлично это помнил. Но вода дарила невесомость, а руки Порша бугрились мышцами сильнее обычного. Он вытолкнул Кинна на поверхность и придержал, ожидая, когда тот придет в себя. Из-за удара об воду Кинн некоторое время был дезориентирован, но быстро пришел в себя, и теперь смотрел на Порша, округлив глаза и глупо разевая рот, совсем как дурацкие карпы в пруду его братца. — Что с тобой? – хрипло выговорил он, разглядывая склонившееся над ним лицо. – Кто ты? Порш оскалился. Он подозревал, что не только тело претерпело деформацию, но и его лицо его тоже изменилось. Однако сейчас это не имело никакого значения. Важен был только человек перед ним: теплый, упругий, с бешено колотящимся сердцем. - Кто ты? – вновь спросил человек и поднял руку, чтобы дотронуться до лица Порша. Его касание было робким и легким. И часть Порша хотела прильнуть к этой руке и потереться об нее, как глупый карп, выпрашивающий крошки. Но перед глазами, словно кадры фильма, всплыли пустой взгляд утром в отеле, бесконечная вереница мальчиков Кинна, которых нужно было развозить по домам. И его равнодушное: Порш, за мной! Все обиды, что хранила человеческая часть его души, вдруг хлынули, подпитывая древнюю ненависть водных к земным. Древнюю жажду: теплой крови, живого трепещущего куска плоти… Земной, видимо, что-то прочел в его глазах, потому что попытался отдернуть руку и вырваться из сковавших объятий. Но тот, в кого сейчас превратился Порш, тот, кого звала луна, не ведал жалости, не признавал раскаяния, не знал любви. Концовка 1 (без ХЭ) Утро застало Порша скорчившимся на краю бассейна. Абсолютно голым и замерзшим. Он потянулся, широко зевнув, и растер заледеневшие руки. Пообещал себе, что больше не притронется к траве, даже если дядя будет умолять на коленях. Солнце ярко сияло сквозь огромные окна, заливая бассейн утренним светом, слепя бликами от воды. Порш зажмурился и потер глаза. Надо было умыться и каким-то образом пробраться в комнату. В раздевалке должны были оставаться полотенца. Порш подполз к краю бассейна и, с трудом разлепив глаза, потянулся к воде. Но замер, еле подавив крик. Вода в бассейне была темной от крови. Повсюду плавали куски плоти, разодранные, с повисшими лохмотьями мышц. Внутренности развернулись в воде странным цветком, колыхаясь словно листья водорослей. А в центре этого кровавого моря покоилась голова того, кому это тело принадлежало. Того, кому принадлежал этот дом. Того, кому принадлежал и сам Порш. И его глупое сердце. Концовка 2 (с ХЭ) Утро застало Порша скорчившимся на краю бассейна. Холод, шедший от воды, заставлял волоски на руках встать дыбом. Порш поджал пальцы ног и еще больше вжался в теплое тело за спиной. Тот, кто лежал позади него, повернулся, довольно всхрапнул и положил руку на Порша, прижимая его к холодному кафелю. Но от руки шло тепло, поэтому Порш не стал возражать, только задвигался, пытаясь накрыть рукой как можно больше продрогшего тела. - Уже утро? – спросил хриплый голос сзади. Порш помотал головой, отказываясь признавать это. Но Кинн поднялся, оставляя спину Порша без такого желанного тепла. Порш протестующе замычал и заворочался, пытаясь согреться. Безрезультатные попытки заставили его открыть глаза и встретиться с самодовольной ухмылкой Кинна. Тот навис над ним, разглядывая так, словно Порш был какой-то драгоценностью. Эта странная нежность в его глазах ставила Порша в тупик, поэтому он предпочитал огрызаться. Но стоило ему перевести взгляд на грудь Кинна, как все возражения вылетели у него из головы. Весь торс Кинна был расцвечен синяками и следами зубов. Порш в ужасе раскрыл глаза. - Тебя покусали звери? – с трепетом спросил он. Кинн ухмыльнулся. - Один, но очень страстный зверь, - хохотнул он, но тут же нахмурился: - Ты что, ничего не помнишь? Порш покачал головой, внутри была сплошная пустота, никаких воспоминаний. - Завязывай с травой, - сурово предупредил его Кинн, поднимаясь. От его вида у Порша гулко стукнуло сердце. Его глупое сердце.