Крылья бури. Отверженные маги

      Ночь умерла. Погасла, но не забрала тьму с собой. Она питала, бежала пузырьками по венам вместе с тем, что Ая выпила, хоть это и просто сок. На губах все еще привкус… его. Или это был сон: она нигде не была, так и лежала на кровати, распластавшись под открытым окном.       Когда Ая вышла из клуба, Левина не обнаружилось на улице. Вернулась к пустому фургону. Позже подошел Вадим с ребятами, и Грин, развалившись на пассажирских сиденьях, стал поглощать горы еды из контейнеров, даже Джею перепало с барского плеча. Тот сидел у отъехавшей дверцы фургона и перебрасывался шутками с белобрысым — в основном в ответ прилетало ботинком. Ая же в салоне отвернулась, смотрела на мелькающие машины в наполненной яркими огнями, но такой пустой улице. Потом парни укатили, а Вадим повез Аю в Обитель.       Левин так и не появился.       Наверное, поэтому, когда прозвучали знакомые спокойные шаги, Ая ломанулась из спальни.       — Я хочу это сделать, — выпалила она, покачнувшись. Застыла на нетвердых ногах, держалась за дверную ручку.       Босс поднял бровь. Стоял у своего кабинета, только хотел зайти. Уже рассвело, но в коридоре второго этажа, как всегда, полумрак, только пол разрезали лучи расходящегося солнца, вытекали из приоткрытой спальни Аи.       — Можно я поеду к Мише? — уточнила она.       — Ты хоть спала?       Левин перед ней. Сердце колотилось, будто выпила тонны кофе, ноги тряслись. Хотелось подойти, сделать несколько шагов, но не посмела бы. Не здесь. Нигде. Что это было вчера? Все же привиделось? Пары веществ гостей ударили в голову, надышалась.       И они снова стояли у лестницы.       — Хорошо. Вадим отвезет тебя, но не надейся на многое.       Ая пыталась понять, о чем это, поздно сообразила: Левин сомневался в ней. Тем временем босс уже сам сократил дистанцию в те пару метров и смотрел на Аю с досадой:       — Ты ведь еще ничему не научилась…       — А я должна была? Чему?       — Чтобы у тебя хотя бы ноги не дрожали.       Левин опустил взгляд, не отстраняясь, слишком близко. Смотрел на ее поджатые пальцы в носках, но Ая не решалась отступить. В груди стучал барабан. И как же морион собирался ее учить?..       — Как когда к тебе Жан подошел, — равнодушно напомнил он.       Резанул по больному — внутри что-то захлопнулось, в груди затвердело. Издевки, сплошные издевки. Чего Ая ожидала?       — Как ты можешь определять чужую жизнь, если своей боишься?       Ая боялась не своей, а его! Жана! Но Левин прав, она жалкая. Только вот что ей делать, если даже мысль, что Жан снова дотронется, заставляла внутренности перевернуться…       — Видишь? Это лицо, — морион смотрел на нее почти нос к носу. — Ты слабая. Плоть слабая.       Ая стиснула зубы. Но дело было не в том, что босс назвал ее слабой, хоть обычно она бы и разозлилась. «Плоть» — мерзость, гадость!       Но от него так хорошо пахло…       Разве Ае это нравилось? Запах слишком сладкий. Она не любила цветы. И этот человек… А что в нем, собственно, плохого?       Ничего.       — Собирайся, а то никто тебя не повезет, — Левин скрылся в кабинете, а Ая просто зависла.       Снова туманил ей голову. Или туманила себе сама.       ***       По дороге Ая сидела тихо. Вадим периодически что-то намурлыкивал, а она откинулась на сиденье и пыталась хотя бы немного возместить отсутствие сна. Но мысли не отпускали, только не были ясными, плавали в молоке.       И правда, что в морионе плохого?..       Кровь. Его эсперы сражались на арене, могли кого-то убить. Ладно, Джей, но Грин — он точно одного вчера покалечил, как минимум сделал очень больно. Жан… тем более Жан. Он убивал, это видно, все в нем вопило об этом. И не было похоже, что он раскаивался или что ему свойственно сочувствие. Так легко забрался Ае под футболку, и сделал бы это еще раз. Наверняка на арене парню сносило крышу, и буйную головушку приходилось утихомиривать.       Вадим… Ая глянула в глаза мужчины в зеркале заднего вида. Тот почувствовал внимание и мягко тронул взглядом в ответ. Ничего такого, ничего обязывающего, продолжал вести. Будто молча сказал: я здесь.       А ведь он предлагал тебя обнять.       — Хотела спросить… — Ая неловко отвернулась к окну.       — Да, котик?       Она фыркнула: «котик». Ну почему это звучало так жалко?       — Ты бы хоть причесалась. Дать расческу?       — У тебя есть?       — Все есть.       Ая спросила больше из любопытства, у Вадима не было особо шевелюры, да и не похож на человека, ежеминутно приводящего себя в порядок. Он открыл бардачок и пошебуршил рукой: там действительно оказался гребень. И кое-что еще. Темная сталь пистолета.       В жилах застыла кровь.       — Ты же эспер… — обивка скрипнула под бедрами, Ая автоматически приняла расческу, хлопая глазами. — Ты и Ле… м-м, босс — эсперы. Гадюка тоже. Почему… откуда у вас оружие? Это запрещено.       — Да не парься.       Бардачок захлопнулся, теперь Ая пялилась в обтянутую светлой кожей приборную панель.       — Мне-то оно не нужно, — Вадим сверкнул улыбкой.       — А если законники обнаружат?       — Все в порядке, малышка, права имеются. Дать просканировать чип? Такая серьезная, ну точно патрульный.       Больше нет. Да и Ая по-настоящему никогда им не была.       Вадим веселился, а она подобрала ноги и уставилась на расческу, которой должна была привести себя в порядок. Знала кое-кого, у кого были длинные волосы, кто владел этой машиной. К такой близости Аю жизнь не готовила… И все-таки провела серебристым металлом по спутанным прядям. Раз, два. Зубья куснули прохладной за ухом. Ая дернулась, но больше от неожиданности, было в этом что-то магическое. Все, связанное с Левиным — ненормально.       — Ну вот, — Вадим смотрел на нее в отражении. — Будешь с боссом общаться, привыкнешь. Это он с тобой такой добрый, а со мной, ух… Зато, видишь, какой красавчик!       Вадим действительно был весь выглаженный и в белой рубашке, хотя наверняка мечтал надеть что-то попросторнее, как обычно устраивался дома. И все же… даже в таком виде он мог внушать страх: формой, размером, этим пистолетом в бардачке. Силой.       Ая вновь откинулась и уставилась в окно. Деревья на трассе становились все приземистей.       Она не знала, куда делись бандиты после развлечений в старой Обители, но была уверена, что Вадим поработал с ними. Надеялась только, что не съел, если демоническая форма вообще способна что-то поглощать. Даже такой дружелюбный, метаморф был опасен.       Но босс. Что с Левиным не так?       Первой мыслью Аи, когда попала к морионам, было: мужчина ее убьет. Даже если нет, что-то плохое обязательно сделает, будет пытать, мучить. Легко было представить его с кнутом или веревкой, один раз даже буквально связал Аю, бросив гнаться за байком. И смерть действительно шла где-то рядом, уносилась с размытой дождем землей в ржавых развалинах. А тот парень на складе? Пусть Левин и не был прямо виноват, труп его устраивал. Нет, радовал.       Но морион не заставлял Аю ничего делать. Даже выходка с байком — с ее согласия. И босс наверняка не заставлял других. Нет, они были с ним по своей воле, что бы там ни болтал Грин. Иначе бы все давно разбежались.       Морион был даже по-своему заботлив. Нежен? Он предоставил Ае комнату, время, определенную свободу. Она почти не делала ничего по дому, не намывала посуду, не стирала портки Жана. Ей никого не требовалось убивать. Она ела за счет мориона, спала под его защитой, творила магию… А он предложил ей выпить и красивые вещи. Пнул, но наверняка потому, что переборщила. Слишком увлеклась с тем парнем на арене, может, босс даже разозлился: Ая атаковала без спроса, просто услышала приказ, хотя тот относился не к ней.       Она тихо подала голос:       — Ты же должен был защищать Грина? Вчера.       Вадим молчал.       — Смотреть, чтобы ничего не было нечестно…       — Это к чему вопрос?       — Я не видела, чтобы ты превращался.       — Почему мне кажется, что это упрек, мой маленький инспектор?       — Это не… неважно.       Ая потерла плечи, и Вадим, глянув, что-то настроил на всплывшей панели.       — Я был в процессе, но ты подоспела, — сказал он мягко.       — А ты делаешь это сам или… по команде?       — Я делаю то, что считаю нужным в рамках моих обязанностей.       Ая закусила губу. У нее-то обязанностей не было.       — Но не ждал, что ты будешь колдовать, правда. Прифигел немного, да там все… но больше меня испугались, не каждый день такую красоту лицезрят, — Вадим засмеялся, явно наслаждаясь воспоминаниями о своем демоническом обличии.       — Я не должна была, да? Ты понял, что это я?       — Я — да.       — Это не похоже на босса?       — Очевидно!       Почему тогда Левин сказал, что это он?       — Что тебя так гложет? — Вадим посматривал на Аю в зеркало, голос был дружелюбным. — Не накажет он тебя.       В наказание не целуют.       — Я просто… не знаю, как надо, — неуверенно призналась Ая. — Как вести себя, что делать? Кто я вообще.       — Ух, мы так с тобой до смысла жизни доберемся.       — Это меня как раз не волнует.       — Да? А что так?       Ая могла бы сказать, что жизнь не имеет смысла. Что это ошибка, случайность, неудачное стечение обстоятельств. Результат процесса, который люди совершили в животном порыве. Но Ая не стала, не стоит такое кому-либо говорить.       Особенно своему ребенку.       И думать об этом тоже не стоило.       — Короче, не переживай, — продолжил Вадим легко. — Босс бы тебя не взял, если б считал, что приносишь проблемы. Жана, бывает, заносит и хлеще.       Ая и не думала, что приносила проблемы, это сравнение было совсем неприятным.       Зачем Левин взял ее, зачем говорил, зачем держал рядом? Зачем поцеловал? Мог бы посмеяться в ответ, снова толкнуть, наказать за наглость. Так гораздо логичнее, проще. Но он ответил, принял… ее желание? Что это было?       Левин мог бы сделать с Аей что угодно, никто бы не помешал. Но она ему не интересна, это очевидно. Иначе пошел бы дальше, уже давно сделал все, что душе угодно. Или совсем не трогал.       Босс просто выполнил то, что обещал. Говорил попросить, и Ая попросила, а он оказался удивительно щедр.       Скрип, мягкость под телом. Ая болезненно выдохнула, растекаясь по сиденью. В машине было так комфортно, кожа ласкала плечи. Но как-то пусто, одиноко. Без него.       Левин хотел ее научить…       Определять чужую жизнь? Да, Ая хотела. Жизнь того урода на арене. Хотела ее сломать.       ***       Аю оставили перед домом у озера. Вадим отчалил, сказал, вернется к вечеру. Будто это не его дело. Правильно, это было дело Аи. Левину нравились самостоятельные подчиненные, и она должна была такой стать. С чего? Почему? Но хотела.       Только пыл угас, когда Ая увидела в гостиной привычно безразличную Мишу. Мышцы сразу напряглись, пальцы вжались в косяк, и Ая вдруг поняла, что ненавидит ее. Смотрела на эти густые черные волосы, опущенные глаза, полное отсутствие реакции и думала, что это девочка — ее испытание. Чертов камень преткновения, преграда, о которую Ая споткнется. Или уже упала и лежит, разбитая.       — Чего зависла, — знакомый голос без эмоций. — Работа сама себя не сделает.       Грин исправно сидел в углу, несмотря на вчерашнее. Чуть помятый и более острый, чем обычно, ковырялся в чем-то и тоже не поднимал глаз — так какое ему дело до Аи?!       Уйти, подальше уйти — все, что она хотела! Но прошла внутрь, села. На ковер, прямо у Миши. Судорожно вздохнула: слишком жарко. Закрыла рот рукой, не поняла, зачем. Дышала в свою руку, смотрела за размеренными движениями девочки. Та все что-то рисовала, как обычно, будто какие-то дома…       Ая приподнялась, скользнула ближе, положила ладони на диван. Аккуратно, медленно. Учитель связывался с эсперкой через мелок, и Ая могла попробовать через обивку, если ей вообще это нужно. От девочки пахло… человеком. Довольно ровно, невинно. Запах чужого тела не был неприятен, но отталкивал: чужая жизнь, слишком близко.       — Ты тут не накади. Мне потом убирать, она не железная, — процедил Грин уже за плечом.       Обернувшись от неожиданности, Ая задела Мишу. Прикосновение обожгло, чуть не вскрикнула! Но голос пропал, а на руки накинулись пряди темных волос. Ая, дрожа, поспешила их сбросить. Грина, кажется, нисколько не волновало происходящее.       — Как раз железная! — прошипела она, потирая запястье.       — А я говорю: не железная.       — Тогда чего ее так сложно пробить?       — Ладно, железная. Тебе же хуже, когда-нибудь видела, как взрываются банки?       — Пресвятые кошечки, вы только из-за куклы не подеритесь! — в гостиную лениво ввалился Эшли.       Голос сопровождался топаньем сапог, почему-то мужчина был в них, несмотря на погоду. А волосы с медноватым отливом пушились, и не только на голове: под распахнутой клетчатой рубашкой ничего. Мужчина прошел и уместился на стуле во главе обеденного стола, вместе со своим ружьем.       — Ты вообще уйди, дед старый, — буркнул Грин.       — Я совсем не старый, в самом расцвете сил, мелюзга.       — Ты воняешь.       Грин, видимо, намекал на то, что «дед» стал загонять что-то в трубку. На лице того появилась унылая ухмылка.       — Тут дети! — выпалила Ая.       — Это вы, что ли?       — Она!       Эшли закатил глаза, будто Ая сказала что-то глупое. В первый раз он был гораздо приятнее!       — Да она вообще не реагирует ни на что, — сказал мужчина с обидой. — Ни на истории, ни на земляничный чай, даже на пирог! Ладно, на пирог и не надо.       — Это мой пирог, — безразлично поправил Грин.       — Да неужели? А дом чей?       — Не твой.       Эшли поперхнулся.       — Если ты не дымишь только при детях, то я готов ими быть. Уходи. Эта и так ничего не может, — Грин кивнул на Аю. — Зрители не нужны.       — Эх, пойду с лохматой пообщаюсь, — мужчина, прокряхтев, встал. — Где там моя сладенькая…       Спустя несколько шагов, дверь хлопнула, а за окнами послышался свист.       — Этого бы тоже заморозить не помешало, — злобно пробормотал Грин. — Жаль, нельзя.       — Что с ним?       — Деду противопоказано одиночество.       Грин снова замолк, а Ая уставилась на Мишу. Наверное, действительно можно сойти с ума, когда такое в доме… Ая осеклась.       — Может, ты мне что-то расскажешь? — потребовала она от белобрысого.       — Я на сказочника похож?       — Про нее. Как… все устроено? Что мне сделать?       — Ты умеешь управлять чужой энергией. Надо взять ее и… пульк! — пальцы Грина разлетелись в разные стороны, лицо при этом не реагировало. — Выпустить. Ничего сложного.       — Ты видел, как это делали?       Лицо парня, все такое же безэмоциональное, будто накрыла тень. Глаза уставились куда-то в пустое пространство.       — Не такие, как ты, — сказал он.       — Тогда почему ты меня поучаешь…       — Потому что ты должна сама. Это твой дар, не мой. Со своим я справляюсь.       — Но если я облажаюсь…       — Ничего не будет, всем насрать. А Кот потеряет бабки.       — Что???       Как-то Ая поняла, что речь о Вадиме, но вот часть про деньги была абсурдна. Только Грин не торопился что-то пояснять. Спустя несколько упорных вопросов парень устало вздохнул:       — Он поставил, что ты справишься. Еще в первый раз, и уже продул. Но он ставит дальше, так что надеюсь выдоить у него приличную сумму. Только тратить в этом захолустье не на что, а в город идти не хочу, — Грин в задумчивости перебрал пальцами.       — Подожди, он ставит на то, что я сделаю что? Вскрою ее???       — Ага.       — А ты — против?       — Я, падаль, дед…       — Все???       — Потому что это очевидно. И из-за этого коэффициент низкий. Я не понимаю, нельзя быть чуть менее предсказуемой?       — А это нормально, что вы ставите на.. это? На что еще? На то, не взорвется ли она?       — Не со старшими. Жан по приколу поставил, что не взорвется, но он в это не верит, просто в противовес мне.       — Так ты думаешь, она… — Ая вдруг поняла, что девочка находится на расстоянии вытянутой руки. Зашептала: — Что ей… ей…       — Думаю, она умрет. А ты будешь винить себя до конца жизни, — невозмутимо сказал Грин. Улыбнулся, как если бы заставили поприветствовать мерзкую соседку.       Ая, шокированная, отползла. Некоторое время молча пялилась в его обесцвеченное лицо, парень же вернулся к своим вещам.       — Это потому, что они ставят на тебя, — поняла Ая. — Ты просто пытаешься компенсировать. Босс заработал вчера круглую сумму!       — Поделился с тобой? Показал счет? — в голосе парня звучала ирония. Потому что знал: ничего Левин Ае не показывал.       — Мне было бы обидно, если б на меня ставили, — выплюнула она.       — Так на тебя и ставят.       — Не на бой.       Наверное, впервые за все время Ая услышала от белобрысого смешок:       — Я не проигрываю. Если захочу.       — А можешь не захотеть?       — Если нужно, — Грин постукивал чем-то, сидел как дите с игрушками. — Босс скажет — захочу, нет — буду выигрывать.       В руках парень крутанул какую-то фигурку. Ая выгнулась, чтобы посмотреть: в углу лежала доска шахмат.       — А в академии… — Ая следила за тем, как Грин отреагирует, но упоминание прошлого никак на не повлияло на методичность, с которой тот расставлял войска на поле. — Тоже выигрывал?       — Смеешься? Ты же была там. Я чтец, дура.       — Но… — Ая замолчала. Правда, с чего решила, что правила поменялись? Да еще и в прошлом. — Значит, ты с Левиным, потому что хочешь драться?       Это бы многое объясняло…       — Я не люблю драться.       Ковер все это время лежал под руками, и Ая стала выдирать ворсинки.       — Это было исключение, — пояснил Грин, не оборачиваясь. — Эту погань бы нога не остановила, но боссу слишком жалко смотреть на покалеченного эспера. Не престижно выпускать это на поле. Не в его стиле.       — А с энергией куколки?       — Тоже не в его.       — Но ты помогал вскрывать их, чтобы другие уроды могли подраться!       — Да.       Ая выпустила воздух сквозь зубы. Ногти зарывались все дальше, а напомнившее о себе чирканье карандаша Миши заставило глаз дергаться.       — Не только это, но да, — дополнил затылок Грина. — Им нравится испытывать себя. Управление энергией это прикольно, говорят.       — А ты пробовал?       — Я чтец.       — Эта энергия и на тебя ложится.       — Ты, похоже, мало знаешь про чтецов.       Ая вскипела:       — Мой учитель — чтец!       — И ты ни разу не спросила об этом?       — У нас не было… я не знала, что чужую энергию можно брать!       — Хороший «учитель».       Последнее прозвучало как сарказм. Какое вообще Грину дело!       — Так чего я не знаю? — Ая одернула себя, ногти уже скребли собственную кожу.       — Чтецы не управляют энергией. Вообще. Никак.       — Но ты ее замораживаешь, а Иван — оживляет…       — Ива-ан, — улыбнулся Грин, двигая очередную фигурку на поле. — Очень стремно, конечно, что я тебе объясняю, но у энергии есть спектр. И вот она разная, поэтому кто-то управляет магией, как ты, а кто-то читает эмоции, это совсем другая частота. А кто-то может влиять на источник. Как я. Как твой Иван.       Ая отвернулась от этой издевки, чтобы больше не видеть парня и Мишу заодно. Но все же спросила:       — Так, разная, и что? Что тебе мешает управлять магией?       — Склонности есть к определенной части спектра. Так вот, моя — бесконечно далека. Магию плюс-минус чувствуют все, я ее вижу, но управлять — вообще другое. Я просто не могу, физически. Между нами преграда, я смотрю на нее через стекло, но не так, что можно разбить и коснуться. Скорее, как перед экраном: если расхерачишь плазму, никакого портала в другой мир не откроется, будет просто сломанная жестянка.       Какое-то время они сидели в тишине. Ая пялилась в окно, за которым зеленел лес.       Она знала, что Иван не мог использовать магию, но никогда не думала, как это происходит. Он рассказывал ей, как управлять энергией, про воду, потоки, концентрацию. Это звучало так логично, связно, что Ая была уверена: он точно умеет. Хоть головой и понимала, что у чтецов нет таких способностей. Иногда даже казалось, это что-то вроде принципа, табу. У них свои задачи, у магов — свои, не стоит касаться грязного.       — А оболочка? Духовное тело — кто может им управлять?       — Никто, это так не работает. Это не энергия.       — А что?       Ая снова повернулась: Грин смотрел на нее, как на идиотку.       — То, в чем она хранится.       Захотелось орать, Ая не понимала. Почему нельзя позвать кого, кто поработает с этой гребаной скорлупой!       — Как тогда я могу ее сломать…       — Это сделаешь не ты, а энергия.       — Но что, если энергия просто ее разорвет? — недавний спор застрял в голове. — Как банку.       Ая провела пальцами по холодному полу, мимо ковра. Живо представлялось, как липкие ошметки сгущенки свисают отовсюду, а морионы всей гурьбой оттирают. Если дом вообще выстоит.       — В этом и смысл, — резюмировал Грин. — Я же говорю, не справишься.       — Сломайте ее тогда обычным способом!       — Боссу это не интересно. И так тоже ненадежно. Энергию то достать можно, можно даже при этом самому не сдохнуть, но вот сосуд… — Грин цокнул.       «Ему очень повезло».       — Они их убивали? — тихо спросила Ая.       — Не убивали, так получалось.       — Тут нет никакой разницы!       — Правда?       Насилие, совершенное с прямым умыслом причинить боль, или использование девочки у стены просто так, из желания поиграть. От скуки, ощущения своей власти, алкоголя. Упиваться бессилием…       — Да! — крикнула Ая, вставая.       Она сжимала кулаки. Не могла больше находиться здесь, смотреть на этого мерзкого парня! И белая кожа, и одежда будто кололи.       Ая хотела уйти, уже сделала шаг, но ноги потяжелели.       Идти некуда.       У нее не было дома.       Никогда.       Работы тоже. Какой-либо жизни, кроме этой, что так сочеталась с магией и ее поганым нутром. Ая была в западне, в сжимающей ребра ловушке, но все же сама сюда пришла. Планировала быть самостоятельной, полезной, ведь морион дал задание. Так как Ая могла его провалить?       Так хотелось ему понравиться? Ей вообще этого хотелось?       Да.       Ая медленно опустилась на ковер, не отрывая глаз от светлых стен коридора.       — Истеричка, — резюмировал Грин.       Темный ворс обвивал пальцы, запутывал, звал. В этом чистом просторном доме, где прохладно и свежий воздух, Аю мутило. Но телу не было плохо, страдало что-то другое.       ***       В тот день не получилось, и Аю вечером просто забрал Вадим. Он ничего не говорил, не пытался подбодрить или что-то узнать. А Джей не собирался обсуждать дела, в которых не участвовал, он это ясно дал понять. И это терзало. А босса для разговора в Обители не было, хотя Ая не решилась бы попасться ему на глаза. Но все же проверила кабинет. Один раз, когда приехала. Еще один во время вылазки за бессонным ночным перекусом. И один, когда почти уснула: показалось, мягко закрылась входная дверь. В спальню заглядывать точно не стоило, но Ая знала, что его и там нет.       Утром Вадим снова повез к Мише. Готовый, уже ждал внизу, что нисколько не удивляло. Выглядел не так радостно, как-то даже напряженно — Ая решила, что дело в ней, кому захочется ездить туда-сюда без результата? Еще и в воскресенье, проигрывая деньги, а сколько еще предстояло... Почему-то Ая была уверена, что много.       Она пытала девочку глазами, силилась что-то увидеть, проникнуть под кожу. Пробовала дотронуться, но, задержавшись на секунду, с брезгливостью убирала пальцы. Дело было даже не в том, что это другой человек: Ая могла себя пересилить. Но здесь, казалось, подцепит заразу. Не физическую, что собралась корочками на руках девочки, хотя это тоже отталкивало. Нечто другое, навлечет на себя что-то. Дышать рядом становилось сложнее, будто в груди что-то сдавливало.       Ая даже не пыталась пользоваться магией. «Потрогать» девочку энергией казалось еще более ужасающим. Мысли об этом сразу же улетали, не успевая сформироваться, а потоки энергии — ускользали. Почему-то Ая была уверена, что сила Миши даст сдачи, и это не понравится никому из присутствующих.       Сама девочка была безразлична. Чудовищно безразлична. Ая помнила ее другой, хотя бы разговаривающей. Иногда Миша, конечно, отдергивала кисть, когда к ней наклонялись слишком близко, но на этом все. Может, ей просто не хотелось говорить? И Ая понимала: когда на тебя смотрят так пристально, копошатся, чего-то хотят — разве это приятно? Посадили в дом, окружили странными магами. Наверняка, Мише хотелось сбежать. Где-то в глубине себя. Да, ей точно хотелось, уйти и из этого дома, и, наверное, мира. Но ноги девочки не были связаны, и к дивану ее не приклеили. Держало что-то другое.       — Она не хочет погулять? — спросила Ая у Грина.       — Ты не нянечка. Хватит ее обхаживать.       Но Ая и не пыталась. Просто хотела понять, можно ли увести куколку?       Куда-то подальше. В лес.       Ая дернула головой от накатившего… чего-то. Будто вены на мгновение вспыхнули, что-то затряслось в ней, и вовсе не от страха. Какой же бред.       От уныния и безысходности хотелось приложиться головой о комод. А Грин все переставлял свои шахматы, Миша наглаживала истершимся грифелем бумагу — никто не готов был рвать ковер, бежать по кругу и кричать. Кроме Аи.       — Вы странные, — бросила она от глупой обиды.       — Может, это ты странная.       Черная пешка белобрысого двинулась вперед, съев коня невидимого противника. И это взбесило, захотелось двинуть ногой, чтобы фигурки разлетелись!       Но в голову пришло кое-что лучше.       — Что вы делали с Джеем? — невинно поинтересовалась Ая.       Рука чтеца зависла. Красноволосый эспер явно ломал маску этого безразличия, а перепалки с Грином помогали хоть как-то отвлечься. Лишь бы снова не приходилось смотреть на Мишу.       — Почему ты поехал с ним? Снова на гадком мотике.       Болтать парень точно не любил, но Ая страдала, поэтому и белобрысый должен был.       — Куда вы делись после боя? Чем… занимались?       Подвыпавший чтец вдруг ожил, сделав той же пешкой шаг, и бросил:       — Выбил у него клубничный пирог.       Прыть Аи тут же угасла: это все из-за пирога? Быть не может. Грин продолжал, ковырять свои игрушки. Благо, вспомнился другой объект, раздражавший его прямо в этой комнате:       — А откуда твоя цепь у Жана? Она же твоя?       — Вот опять, — парень коротко глянул. — Ты такая занудная.       — А Джей расскажет про вас, если спрошу?       Белобрысый вздохнул:       — Взял после боя.       — Ты победил Жана?       — Он взял мою цепь, как думаешь?       — Но ты же не проигрываешь…       — Я говорил другое.       — А-а… так нужно было!       Наверняка, Грин и для мафии «танцевал». Эта мысль обожгла:       — Подожди, так ты проигрывал, когда был с этими уродами? Для Левина? Ты служил ему все это время?       — А как он еще получал информацию.       — Так тот шифр был от тебя?       Пешка достигла противоположного края поля.       — Как вообще ты оказался у них?       Парень взял ферзя.       — Ты что, пришел и сказал, что хочешь вскрывать куколок? За деньги или…       — Он меня продал, — новая фигура взгромоздилась на поле, заменив собой пешку.       — Что?..       Теперь Ая была застывшей, пялилась на Грина, на лице которого отсутствовала и тень улыбки. Сосредоточенный, сложно понять, продумывал ход в игре или в разговоре.       — Людей невозможно «продать», — раздраженно бросила Ая.       — Ты это мафии скажи, — Грин напал на себя белой ладьей.       Точно, они же похищали и сбагривали детей на кораблях — о чем Ая вообще думала?       Пораженные фигурки Грин аккуратно складывал у ног, придавая им горизонтальное положение. И таких становилось все больше, а поле, наоборот, пустело.       Левин прикасался к этому всему, поняла Ая. Каким бы не был приятным, если к нему вообще стоило применять это слово, одной рукой держал свору, другой — контролировал это. Сложившие голову человечки вне поля зрения. Может, и не был зачинщиком, но он мог рассказать все полиции. Вместо этого послал к мафии человека, позволяя продолжить… Нет, продал. Продал своего эспера.       Мысли уводили не туда, Ая снова улетала. Ей нужна была опора, рука зачесалась.       — И зачем она Жану? — вспомнила, что хотела Грина побесить. — Цепь.       — Мне без разницы.       — Ты его явно интересуешь! Он ни с кем так…       Можно было не упоминать, что Жан заставлял Джея быть его горничной, а Наиль с Линдой на цыпочках ходили мимо. Только с морионами бешеный пес был послушным, а с Грином — как-то странно оживлялся. Почти как в первый день, когда Ая отбила его атаку.       — Я ему интересен только потому, что выигрываю, — подтвердил мысли Грин. — Ему не интересен… я. Мало кому, в сущности, интересен.       Это звучало сухо, но Ае почудилось что-то еще. Незаметное, тихое, скрытое где-то внутри. Эти слова говорил человек, которого «продали».       Но его же слова заставили окоченеть:       — Как и ты.       Грин сложил белую ладью с поля.       — Не интересна, — пояснил он. — И не надо так смотреть, мало кто кому в мире по-настоящему интересен. Мы все… — он поднял и покрутил в пальцах пораженную фигурку, — только средство для чужих достижений.       Глубина безразличия эспера поражала.       — Ты так легко с этим миришься?       — Кто сказал, что мирюсь? Я не питаю иллюзий и не играю в эти игры, — стук ферзя о стол. — Если сама партия не интересна.       От щелчка с черно-белой разметки слетел вражеский король.       Ая выдохнула. Откинулась на спину, распластываясь по полу и посмотрела в почти совершенную белизну потолка, перемежаемую балками. Местами прорезались маленькие трещины, почти незаметные, если не приглядываться, а посередине — кованная люстра. Кольцо обвивало множество изогнутых ветвей, и все они обращались ввысь железными лепестками. Ая еще не видела, как она горела. Наверное, красиво.       Не ломанется ли? При всей ухоженности, дом явно был старым.       — Мы интересны разве что родителям, — прервал наблюдения Грин. — У меня их нет, у тебя тоже.       — С чего ты взял?       — Ты в тряпье Щенка.       Видимо, Грин имел в виду Джея.       — И что?       — Ты давно тут, но все так ходишь. Значит, либо встречаешься с ним, что вряд ли, либо жестко проспорила, тоже отметаем, тебя никто не подкалывает. Либо…       — Либо что?       — Либо тебе настолько на себя плевать, что не хочешь иметь ничего своего. А, значит, тебя никто не любил.       — Это не говорит о том, что родителей нет…       — Но ты им не интересна. Твой ответ лишь подтверждение.       Ая, приподняв было голову, рухнула обратно. Чертов Грин. Лучше бы на нее слетела люстра.       — И почему «Щенок»? — бессильно пробормотала она. — Хотя он похож на песика…       Джею бы очень пошел хвост и большие висящие ушки, нелепо трепыхающиеся на ветру вместе с языком.       — Не в этом дело, — отрезал Грин. — Была такая сказка…       Пришлось все же приподняться.       — Там одна глупая девочка выпила того, чего не следует, и стала малявкой. Типа такой, — Грин показал на фигурку. — А потом встретила щенка. Как ты понимаешь, когда ты размером с палец, неразумное мохнатое создание, величиной этак с грузовик — не лучший партнер для игр. Особенно, когда увязался за тобой фанатично. Он же просто придавит, затопчет, как муху, глупый, сколь бы ни был мил…       Грин снова улыбался, а у Аи похолодело внутри. Парень говорил о том, что Джей сделал с Кори. Внутренности Аи от мыслей скрутились, хотелось вдарить по белобрысой морде, но только выдавила:       — Это жестоко.       — Жизнь вообще жестока. Смотри.       Фигурка, изображающая героиню сказки, полетела в Мишу. Стукнулась о плечо, упала и покатилась по дивану. От девочки никакой реакции.       — Придурок! — Ая подскочила и кинула ладью обратно. — Зачем ты так…       — А что. Ей плевать.       — Ты не можешь этого знать!       — Это видно.       — Из чтеца в эмпата уже переквалифицировался?       Чтец слабо усмехнулся:       — Будешь так думать, никогда не вскроешь.       — Почему?       — Потому что не важно, что она думает. Или хочет. Это не учитывается.       — Мы ее спасаем!       — Мы? Какие «мы»? Я просто делаю свою работу, а кто-то свою нет…       — Левин хочет спасти ее, — твердо сказала Ая.       — Мне это не интересно.       — Врешь. Ты же взбесился, да? Когда увидел того урода на арене, с энергией куколки!       Грин пожал плечами.       — Потому что ты понял, что он кого-то убил!       — Ты такая смешная.       Смешная, потому что говорила с преступником! Ая раздраженно отползла.       — Я разозлился, — скулы Грина дрогнули. — Но не потому, что он кого-то убил. А потому что приперся с этим. Решил выставить это против меня. Знаешь, какая она гадкая? Он нарушил правила.       — Но ты сам нарушаешь! Кто крал в магазине?       — Ладно, он нарушил мои правила.       Ае снова захотелось чем-то запульнуть.       — Красть энергию это не равно красть продукты. То мусор, ерунда. Энергия — это сила, и она либо есть, либо нет. Когда нечто, ничего из себя не представляющее, пытается использовать магию и выходит с этим против меня…       В голосе Грина и правда можно было уловить нотки злости, и тут Ая его понимала. Она тоже думала, что дар говорил о человеке: чем сильнее характер, тем лучше способности. Превосходство. В магах есть что-то особенное, и это нельзя просто взять.       — Ты гордишься своим даром? — вдруг спросила Ая.       — Что за тупой вопрос.       — Ну ведь он особенный….       — Он сломанный. Чтец должен раскрывать энергию, а не закрывать. Но это полезно, иногда.       И это говорил эспер, который никогда не проигрывал!       Грин погладил пешку в ладони:       — Я просто живу с тем, что дано. Редкость твоего говна не делает тебя лучше других. То, как ты это используешь — делает.       — Значит, ты считаешь Джея неудачником…       — Он неплохой, для человека. Но ты же понимаешь, что он никакой эспер?       — Но я видела, как он использовал силу!       Грин снова завис, хотя партия еще не началась. Его лицо оставалось таким же, только в воздухе появилось что-то, какой-то невидимый канат натянулся, и Ая поняла. Все-таки удалось взбесить.       — Ясно, — ровно произнес парень, выставляя фигурку на место.       — Это было круто.       — Не поверю, пока не увижу. А я — не увижу, — последнее было сказано с нажимом. — Кстати, ты тоже никакая.       — Тебя на дуэль вызвать?       — Хочешь?       Войска на доске тряхнуло от толчка, нога Грина задела, а сам парень, бросившись в один шаг, уже держал Аю за футболку. Натягивал воротник.       Перед ней стекла очков и пронзительный взгляд, но Ая не боялась. Сломанный чтец ничего с ней не сделает: босс не велел.       — Мне не интересен мордобой, — бросила она в малахитовые круги радужек.       — А мне — ты.       Пауза прервалась мужским голосом:       — Какие вы разговорчивые.       И это был точно не Эшли.       «Помяни черта».       В груди забилось сильнее: в проходе стоял босс. Оперся о косяк локтем, прильнул лбом к руке и наблюдал за своими собачками. По лицу сложно понять, веселился или готов обоих убить:       — Кажется, я не давал задания болтать.       — Она куклу не хочет трогать, даже руками, — сдал чтец-вонючка, отстранившись.       — Это не правда!       — Гриша врет?       Ая сдержала порыв закричать. Но чего ей возмущаться?       — Нет. Я трогала, я пытаюсь, но…       — Энергия пугает тебя, — закончил Левин.       — Нет…       Ая помотала головой. Не пугала. Магия — все, что у нее было. Магия не пугала! Ая хотела ей пользоваться…       — Пройдусь до города, — сообщил босс.       Разве он не на машине? Зачем идти пешком? И зачем он об этом сказал?       Ая в изумлении подняла глаза: морион все еще стоял в проходе. Не двигался, будто чего-то ждал. И моргнул. Нет, моргнул! Конечно, как и любой человек, Левин обычно моргал, но сейчас это было не просто рефлекторное движение век. Он смотрел ровно Ае в глаза, а затем прикрыл свои, медленно, всего на секунду, при этом в уголках рта будто показалась улыбка.       По телу пронеслась дрожь. Это наваждение? Что еще за знаки? Чего босс хотел? В том, что чего-то хотел, Ая не сомневалась, но пока в голове проносились сотни мыслей, он вдруг исчез. Отстранился и ушел. Просто ушел!       Хлопнула входная дверь, а Ая сидела.       — Я… — пробормотала она.       Грину не было дела.       — Э-э, я…       К чему оправдания? Не его чтецовское дело!       Ая встала и быстрым шагом направилась в коридор. Резко повернув, чуть не упала, проехалась вместе с ковриком у входа. Выглянула наружу: Левин действительно шел в сторону города, и уже скрывался в лиственным туннеле.       Бред.       Если пойдет, босс разозлится? Ее хватятся?       Плевать, если будет с ним.