Крылья бури. Отверженные маги

      Кай брел по офису, напевая дурацкую мелодию. Не ту, которую все стали слушать как с цепи сорвались, не Огнедышащего, нет, это… наскучило, что ли? Какой прок слушать то, что другие. Кай выше этого.       Но лучше бы это были Грешники, ведь вместо драйвового трека в голове играл какой-то тупой припев из рекламы, что орала в машине, пока ехал. Таксист будто специально издевался. Хотел узнать, какое отношение к советнику Германо, имеет Кай, как долго терпеть «пестрохвостых», когда снизят цены на топливо и сколько еще Астриса будет глотать унижение Юга. Пришлось отбрехаться, но тон мужика не понравился. Вот поэтому Кай пользовался либо нормальным сервисом, либо передвигался пешком, но нога все еще прихрамывала, и спускаться в подземку вдвойне убогей, чем терпеть гневный кашель таксиста, а терпеть придется еще долго…       — Германо! Снова в строю? — поприветствовал в коридоре старший. Кай лишь шутливо отдал честь, будто они старые друзья. Первый раз ублюдка видел.       Ловко приоткрыв дверцу, Кай вошел в кабинет. Как на иголках, ждал этого весь день, и вот кара настигла. Его позвали.       Капитан сидел в кресле, погруженный в данные. Рука подпирала раздавшийся подбородок, глаза сосредоточены, губы напряжены, ноздри недовольно выдували воздух. Кай лишь ухмыльнулся и плюхнулся беспардонно в кресло у его стола. Развалился, положил руки на подлокотники.       Ну, поехали.       — Германо.       Вот оно.       — Да, сэр?       — Кхм-кхм… — начальник сел поудобнее и откашлялся. Перевел рассеянный взгляд со стола на Кая, будто на секунду забыл, что собирался сказать. Но потом поклацал в планшете и кивнул, мол, давай, бери свой. Кай так и сделал.       На экране моргнуло уведомление о предоставленном доступе: папки, файлы. То, что Кай там увидел… показалось издевательством.       Чертовой шуткой.       Нет, ну какого хрена на него опять смотрела Крылова?! В гребаном плаще!       — Изучи подробнее, не сейчас — как выйдешь. Я знаю, вы были знакомы, но тебе нужна вся информация.       Пальцы Кая вжались в металл.       — Могу я поинтересоваться, для чего? — голос постарался сделать премилым, несмотря на желание жахнуть планшетом по столу или, лучше, по голове чванливого, ничего из себя не представляющего идиота. Но Кай лишь улыбнулся, как мог.       Выражение капитану не понравилось, он зачесал шею:       — Нужно, чтобы ты сошелся с ней, кхм… еще ближе. Помощник введет в курс дела. Вы были друзьями, — на этом месте губы Кая дернулись, — сокурсниками, сослуживцами… нет, до этого не дошло. В этом есть что-то судьбоносное, правда? Один шаг — и она здесь, на твоем месте. Сеет хаос, — лицо начальника помрачнело. — Можно было догадаться, что хорошей сотрудницы из нее не выйдет. Вы вместе были у этого… — он поскреб стол, — мориона.       — Ага.       Кай перелистывал страницы. Сообщения о перемещениях Крыловой, медицинская карта, звонки, чаты, запросы в сети — вся подноготная. Далее мать, покойный сожитель, пожилые родственники, даже гребаный дом в деревне! Школьные фото…       — Насколько мне известно, у нее не было друзей. Совсем одна, — продребезжал начальник. — Но ты смог сблизиться, привел осужденную, перед выпуском просил за нее… — кулак Кая сжался. — Ты определенно имеешь на девчонку влияние, — тут захотелось рассмеяться, но Кай сдержался. Голос капитана становился все более лязгающим: — Штат этих черноплащевых нелюдей не расширялся с самого основания, и теперь они вербуют нестабильного эспера? Они что-то готовят…       — Они не черные, — пробормотал Кай, листая снимки. Остановился на одном. А Крыловой шли эти милые косички, с таким-то хмурым личиком. Сколько ей тут: пятнадцать-шестнадцать? Того и гляди руку откусит, засранка.       — Что? — повторил капитан с нажимом. Второй раз спрашивал.       — Плащи, — мотнул головой Кай. — Они серые. Не черные.       А, значит, никакие. Он откинулся, прикрывая глаза.       Капитан молчал, потом охренеть как громко прочистил горло.       — Наблюдательность — это хорошо, Германо. Это тебе пригодится: бдительность, внимательность. Мы тебя обучим. Вряд ли эта сикуха имеет доступ к канцлеру, но тебе нужно будет вытащить все, что она знает, планы, связи. Франц никогда раньше не позволял никому…       — Вы имеете что-то против воли канцлера, капитан? — съехидничал Кай.       Мужчина побледнел.       — Нет, конечно, нет, это… Левин, он что-то задумал! Так просто ничего не случается, не в этой лиге. Мы не контролируем морионов, это может быть опасно, после всех… кхм-кхм, ну ты понимаешь. Тем более юная девушка, это будет просто. Для Левина эсперка с таким прошлым все равно что свинья в загашнике. Мы обернем морионов против него.       — Заманчивое предложение… — Кай покачался на стуле, крутя планшет. — Ну не знаю, может, Орлова согласится. По старой памяти. Они же были такими хорошими подругами…       В ответ на ошалевшее лицо капитана Кай лишь шире улыбнулся.       — Германо, это не обсуждается!       — Ага.       — Что такое «ага»??? Отвечай по форме! И вообще встань! Распоясался, твой отец не рад будет…       — Тому, что я ухожу?       Начальник застыл, но скоро — лишь бывший. Тем не менее в качестве последней услуги Кай встал:       — Я так понимаю, почту вы не особо проверяете. Там где-то должно быть заявление. На мое увольнение.       — Ты… что…. — капитан стал суматошно нажимать во всплывшей проекции, затем понял, что Кай все видит, все данные, и поспешил свернуть. Вместо этого заговорил по связи: — Германо подал заявление?.. В смысле «неважно»?! Вы долго собирались это скрывать??? — он с гневным лицом что-то выслушивал, а затем пробуравил Кая мрачным взглядом: — Сядь.       — Уверены?       — Отец не даст тебе уволиться.       — Рабство у нас не практикуется. Если только на арене, где вы трахаете офицершу из отдела кадров.       Удар по столу:       — Хватит паясничать, щенок! Сядь!       — Наручниками меня прикуете? Ленту наденете?       — Незачем. Я это не подпишу, — капитан гневно потыкал в планшет. — Отец твой приедет, и поговорим.       Кай наклонился к столу и, медленно выводя каждый звук, произнес:       — Да хоть избейте меня до полусмерти. Хуй я буду в офис приходить.       — И кем ты будешь, Германо? Ты сраный эспер! Вылетишь без рекомендаций, в армию тебя не возьмут!       — Нахрен надо.       — Тебя вообще никуда не возьмут! Ты хоть понимаешь? Ты — гребаное магическое ничтожество, гниль, падаль, прихлебатель, которого мы должны тянуть!       — Вот и разбирайтесь со своей падалью, а я — умываю руки.       — Да у тебя косяк на косяке, сколько штрафов ты должен!!!       Кай уже стоял у двери и наблюдал, как капитан гневно набирает что-то:       — Кстати, если думаете вызвать охрану к выходу, то помашите рукой вот сюда. И если я не выйду из офиса один, в полном здравии, сеть чудесным образом наводнится еще парой интересных материалов. Канцлер будет в восторге от очередного шоу наших доблестных органов, — Кай показал лыбу.       — Ты… ты… да это государственный объект! Совсем, собака, оборзел!!! Нельзя тут снимать!       — Я разве сказал, что снимаю? А, это, просто у меня ручка в кармане, не обращайте внимания… держите.       — ГЕРМАНО! Я тебя засажу!!!       — Советник не допустит, чтобы его отпрыск сидел в тюрьме, даже такой хреновый, и вы это прекрасно знаете, — Кай шагнул к выходу. — Чао!       — ТЫ ЧЕРТОВ БЕЗДА… — крики приглушила дверь с отличной звукоизоляцией.       Кай мотнул головой, стряхивая челку, и открыл сообщения на ходу.              Кай: Ну все       Чат: Да?       Кай: Пизда       Чат: Тогда отваливай 💅✨       Кай: Долг твой еще обсудим              — Что-то ты больно довольный, Германо. — У изножья лестницы быстро дышала стройная блондинка на каблуках. Тщательно уложенные волны картинно спадали на форму, но их общая разметанность и вздымание груди выдавали, что эмпатка торопилась подняться. Мозолила Кая грозно глазами, но быстро опомнилась и перевела взгляд выше, ее передернуло: — А начальник в кабинете наоборот…       Кай ухмыльнулся и легко спустился по белым мраморным ступеням, позволяя Еве находиться на одном с ним уровне. Негоже, чтобы специалистка по эсперам смотрела на ей же отобранную в пробирке мошку снизу-вверх.       — Последовал вашему совету.       — Разве я что-то советовала?       — Вы были правы. Я ненавижу здесь все, оно не мое. Это место.       Ева поправила задравшийся рукав и выпрямилась, стараясь не делать взгляд таким откровенно пытливым. Но Кай не горел желанием снова тестироваться.       — Не в службу, а в дружбу: передайте отцу, что его сын-таки остался в притоне. Давно сдох. Может похоронить фото или что там ему нравится. А я… слетел с катушек, у меня ПТСР и вообще — негоден. Надежды нет, только меня оставить, а иначе… я на всякое способен, офигеть какой позор будет, потеря места в Совете покажется чудом, — Кай не кричал, но вложил в мысли все презрение к родному дому, чтобы эмпатка передала Адлару, что сын отца ни во что не ставит. — В этот раз может меня не забирать — переживу.       — И где же твое место? — разнесся по пустому, стерильно чистому холлу голос эмпатки, когда Кай сошел с лестницы.       — Подальше. Отсюда, от вас — без обид, — закона, эсперов и ебаной… — Кай резким движением расправил воротник, отчего от горла с треском отлетела пуговица, — …формы. Затеряюсь среди убожеств в этом вонючем городе, мне — не привыкать.       — Уверен, что твое эго выдержит?       Он обернулся:       — Я — Кай Германо, и я худший в мире бездарь.