Крылья бури. Отверженные маги

      Ая впорхнула в фургон на удивление легко, хотя шлейф мрачных мыслей и оседал в душе. Руины, опять лишь руины — больше нечего за собой оставить. Можно было и привыкнуть, и, кажется, начала привыкать. Вновь выдохлась, вновь прохлада салона ласкала плечи, а на счету еще одно преступление, много преступлений. Но еще более удивительным было то, что Ая видела. Что приготовил ей морион.       Издевка, усмешка ли, но сквозь дымку разочарования на нее смотрел чтец. Проникал под покров своими сине-зелеными глазами. Эти кристаллы моря не теряли бирюзовой яркости даже в затемненном салоне, и, если бы Левин не обратил внимание на эту черту чтецов, Ая, наверное, никогда бы не поняла, что их волшебство не в личности. Не в мыслях, доброте или чувствах.       — Ая… — прошептал Иван, ошарашенно переводя взгляд с тела на лицо.       Она знала, что там была кровь, почувствовала, что ломается, когда сдерживала темную энергию, когда старалась отделить в гуще девочку — тело не выдержало и дало сбой. Слабое, ломкое, предательски мягкое, но вряд ли чтеца так сильно волновала кровь под носом или мешающая дышать боль. Он протянул руку без тени сомнения, замешательства, хотя бы просьбы. Пожалуй, в этом Иван был по-настоящему решителен.       От прикосновения Ая вздохнула. Чуть громче чем требовалось, но тише, чем могла бы: ни к чему. Волны магии коснулись вен, покатились по сущности, но они не бурлили и не охватывали облаком. Скорее, нежно ударялись о причал ментальной оболочки, шершавой и искореженной. Наползали, чтобы заполнить пробелы в расщелинах солью, заполнить и снова откатить.       В наступившей слабости Ая съехала, голова упала, и висок лег на удачно оказавшееся рядом плечо мориона. Левин уже присоединился к ним, успел опустить Мишу на сиденья напротив. Девочка лежала без сознания, но живая и все еще… человеческая. Не монстр, не труп, обычная девочка, вскрытая девочка. Оболочка сломалась, но Миша цела — Ая это сделала. И то, и другое — своими руками. Своим даром.       — Иди-ка сюда, — позвал морион.       Пальцы тронули подбородок, и мужчина повернул к себе Аю. Тут же появилась салфетка.       Деликатно, лишь с требуемым нажимом Левин проходился по лицу влажной тканью, вбирающей алый. Ая могла бы сама стереть, могла бы просто сидеть в крови, но босс — делал это. С такой томящей, тягучей нежностью, даже неприличной, а во взгляде — столько ласки… Может быть, это всего лишь влияние чтеца, но тело растекалось и готово было позволить боссу делать с ним что угодно…       А Иван не отпускал, склонился и уже приложил обе ладони. Энергия подкатывалась, скользила в порезах острых скал, втиралась, впитывалась в мысли с пеной. И Левин улыбнулся. Хитро, заговорчески, будто что-то знал. Ая опустила взгляд на чтеца, который не смел поднять глаз, хмурился, занятый такими недоступными для простых магов делами. Слишком, слишком важный.       Лицо мориона опустилось ниже, и это было уже совсем интимно. Серые глаза полуприкрыты, воздух прошелся по коже, и Ая не сдержалась, порывистый вздох был громким, слишком, за что тут же поплатилась тупым уколом в боку, но бедра сами собой стиснулись в желании заполнить пустоту и подались к мориону. Улыбка стала шире.       Скрип сидений напротив: Иван неловко кашлянул, заерзал так, будто это его кололо, а руки внезапно стали холодными. И Ая тоже улыбнулась.       В этом ореоле заботы, показной ласки, чудилось, она выиграла. И была так благодарна, что босс, не стесняясь, гладил ее, проводил подушечками пальцев по шее, дал задеть себя ненароком губами, при другом. И не просто другом — при Иване.       Ая могла делать что хочет…       Она вытянула ногу, касаясь Ивана, но он не убрал свою. Продолжал лечить, влиять, сладко влиять, а Ая нагло стукалась о его колено, мешала, напрягала, отвлекала, и таяла. В поглаживаниях, магнетическом взгляде босса и слишком, слишком близких губах.       Пусть Иван видит. Видит, как ее любят. Может, не как человек, но Ая ценна.       Не как человек, но… как монстр? Пусть так.       Теперь Ая понимала, почему учитель отдал ее мориону.       «Тебе с ним будет лучше».       Определенно, определенно лучше. Честнее, естественнее, горячее…       Сколько благодаря нему Ая увидела, страшно, как страшно то, что таится там, а Иван видел энергию такой? Чувствовал ли челюсти каждый раз, как подходил к куколке? Страдал ли от фантомов боли и ужаса? Чуял ли спрятанное в людях нутро? Поэтому чтецы так не любили встречать метаморфов? Сколько же тайн под завесой, которую открывала зелень их глаз…       «У меня вся жизнь… страна чудес».       Грустный, надрывный вид мужчины, склонившего голову, вызывал жалость. Может быть, Ая не могла понять. Может быть, Иван сражался с монстрами каждый раз, как влиял, а Ая лишь коснулась поверхности, даже не подозревая, что таилось на дне, мрачное и темное, пускало круги по зеркальной глади.       Что же видел Иван?..       — Достаточно, — рука Аи стала жесткой, а голос, несмотря на истому, холодным. Она высвободилась из мягкой хватки чтеца.       — Нет, Ая, — Иван категорично мотнул головой, притянувшись снова. — Тебе нужна помощь.       Их взгляды столкнулись, настоящие. Иван смотрел решительно, строго. Этот взгляд никогда не нравился Ае, почему-то он всегда был против ее желаний и никогда не пригождался там, где ее действительно можно было бы защитить. Но все же Иван смотрел, смотрел на Аю: ни в глубь, ни в пустоту, ни в тот мир. Сейчас он был здесь. Их колени все еще соприкасались.       Пальцы Левина тем временем перебрались на макушку и мягко погладили. Ая скосила взгляд на бледное, едва дышащее тело в углу, и вернулась к бывшему учителю:       — Девочке помоги, я в порядке.       Заявление получилось бы сильным, если бы через пару вздохов Ая не отключилась. Но сделала это без влияния чтеца, рядом с морионом, и чувствовала… гордость.       Она в порядке.              ***       Воздух был влажным и свежим, несмотря на то что центр Циты как всегда полон, людей, машин, выхлопов, и вмещал несравнимо меньше, чем лес, зелени. Только маленькие островки газонов и образцово подстриженных кустов. Легкие дуновенья коснулись лодыжек, пока в небе густилось серое полотно. К обеду обещали дождь.       Подождав, когда мужчина выйдет, Ая ступила с тротуара к дороге, как раз туда, где остановился черный фургон. Вадим любезно открыл дверь — Ая кивнула в благодарность.       Внутри ожидал босс.       Первый раз, как Ая видела его спустя почти две недели. В больнице была одна, тело все же пострадало чуть больше: пришлось зашиться и починить пару ребер. Могла бы лежать и в обители, но Кот сказал, так надо. Заглядывал каждый день, приносил книжки и убеждался, что никто не тронет, но вряд ли что-то угрожало на пустом этаже. Частная зона для особых гостей.       Ая не была уверена, не сделан ли этот этаж специально для эсперов, но находился не под землей, наоборот, из окна открывался шикарный вид: излучающие лоск многоэтажки, изящные формы из стекла и стали в соседстве с фигурными карнизами на старых зданиях, блеск канала, небо из плотных облаков и жар, маревом размывающий районы. Богатый, но бесконечно несчастный вид.       Было радостно наконец выбраться наружу, хотя никто не держал, но хотелось скорее сесть в фургон и умчать подальше. На окраины Циты, в захолустье, на периферию страны — куда угодно, лишь бы со своими.       В этот раз Левин был холоден, будто не рад видеть. Так бы прежняя Ая подумала, но настоящая — спокойно села рядом, успев проскользить взглядом по манжетам рубашки, строчкам брюк и гладким носкам мужских туфель. Босс ждал сзади, на одном ряду с ней — это что-то да значило. Морион ничего не делал просто так.       Машина в тишине двинулась.       — Прости, что не забрал раньше. Решал дела с правительством.       Уголок рта Аи незаметно поднялся.       — Хорошо себя чувствуешь?       Кивнула. Было бы лучше, откинь она это напускное спокойствие, возьми босса за ворот, запрыгни сверху, чтобы снова оказаться в его объятиях, пламенных, непристойных — в больнице иногда думала об этом слишком, слишком часто… но, отвечая на его вопрос, она чувствовала себя лучше. Все же лучше. В этой машине, рядом с ним — точно.       — Случилось то, чего ты так хотела.       Ая вопросительно подняла глаза.       — Не заглядывала в сеть? — встретила ее лукавая улыбка. — Неужели не вытащила коммуникатор у старого черта? Какая послушная…       Ая в растерянности приоткрыла рот. Справедливости ради, она была на этаже все же не совсем одна: через несколько дней появился Эшли, прямиком из реанимации. Ая даже заходила к нему, кряхтящему и отпускающему сальные шутки по поводу медсестер, но в палате быстро появилась Мия, и Ая ретировалась. Нет, ей было приятно видеть обоих, и она остро чувствовала в них своих, но тепло тел казалось таким… Ая не могла разобрать, но это странное чувство влияло на нее, колебало видимый контур. В белых стенах в одиночестве куда спокойней.       Там же встретила Рука, когда собиралась вернуться в палату. Мрачный инструктор стоял в коридоре, будто ожидая. Наверное, пришел навестить брата, но почему-то не заходил, лишь поглядывал из тени панелей темного дерева.       — Хорошо, что жива, — крякнул он, проводив бывшую курсантку взглядом.       — Вряд ли вы планировали это, когда запускали людей с оружием в деревню, — Ая не испытала ничего сентиментального, минуя законника, только раздражение.       — Ага, и поэтому ты в этой больнице.       — Именно так, — огрызнулась Ая на явный сарказм, но по факту в больнице находилась не из-за них. Слишком жирно было бы оказаться в эпицентре очередного взрыва и не пострадать, когда-нибудь это должно было случиться. Malum necessarium — necessarium. Так говорилось в книге, которую через Вадима передал Левин, Ая не особо вникала, но именно это запомнилось.       — А из тебя вышла бы неплохая законница.       Услышав это, Ая остановилась. Грейпфрутовый сок, который цедила из трубочки, пошел волнами, брызнул на пол.       — Что ж вы раньше-то не сказали. — Ая бы все переиграла.       Улыбка тронула лицо.       Ну, конечно же, нет.       — Жизнь талантливых забирает первыми, — пространно выдохнул мужчина, поворачиваясь к палате. — Понятно, мой брат не из таких.       — Тогда вам придется еще до-олго тянуть жопу Германо.       Рук усмехнулся.       — Шутки шутками, но… ты берегла бы себя. В отличие от этого, — он кивнул на открытую дверь, — я маг и понимаю, о чем говорю. Не просто так учил вас сдерживаться.       — Вы учили их жалким атакам, но спасибо. Было неинтересно, зато гораздо легче, когда противник не может ответить. Не мешается под ногами.       — Короток срок у таких ответов, — Рук с сомнением покачал головой. — Ты же знаешь, эсперы редко бывают ветеранами, даже моих ровесников по пальцам, а я уж не такой старый…       Ая молча развернулась. Успела пройти по коридору несколько шагов, когда мужчина бросил:       — Скажешь обалдую, собака у меня. Пусть пошлет дамочку, с ней бы я покумекал.       Ая хотела игнорировать и продолжала идти, но все же повернулась:       — Сами скажете.       Рука уже не было. Больше в больнице не появлялся.       Лязг.       Шум улицы вернул в реальность: дверца с минуту остановленного фургона снова открылась. Снаружи маячил уже успевший выскочить и вернуться Вадим, в руках длинный чехол с крючком. Босс кивнул, и ноша легла на сиденье, а дверца закрылась. Они снова тронулись.       — О чем… о чем я мечтала? — напомнила Ая, прочистив горло.       — М-м? — состроил непонимающее лицо морион.       — Что случилось.       Босс улыбнулся:       — Ты же хотела, чтобы в новостях были маги. Или я ошибаюсь?       В ответ на недоуменный взгляд на ладонь Аи лег коммуникатор.       На экране сначала было темно, потом движущаяся камера выцепила силуэты. Женщина с ребенком и мужчины. Они скручивали ее, в форме, с дубинками, один ударил, и Ая вздрогнула — она уже видела это. Видела… с другого ракурса.       Только подумала, экран прорезала светлая тень: кто-то в капюшоне накинулся на одного из законников, и они закружились. Камера выцепляла горящие контуры крыльев: металлик сиял на белом во тьме. Качество смазано, но явно заметна драка: оказывается, Аю несколько раз ударили. Она двигалась, отвечала, выскальзывала, едва удавалось понять, девушка это или худой парень. Разве что по волосам. Белая фигурка ссутулилась, тяжело дышала, и они повисли, удачно прикрывая лицо, и в этот момент — забор разлетелся на кусочки! Прямо там, куда девушка смотрела. Камера метнулась к оглушенной потоком жертве, полицейский при оружии, а после — к парочке гонимых магов, как сообщалось в заголовке: «ШОК! Травля эсперов, Ангел спасает мать и дочь от законников».       — Это… — пробормотала Ая.       — Ты.       — Понимаю, но…       «Ангел»?       Левин двинулся ближе, задевая бедро, и включил следующий ролик. В кадре пылал огонь, кто-то кричал, бежали люди. Старуха тащила сонного вида женщину в черной пижаме, хрупкую, но с гневно сверкнувшими желтыми глазами.       Ая испуганно посмотрела на босса.       — Ты права, Сара была не в восторге от съемки. — Он помолчал, задержав пронизывающий взгляд на Ае, твердо касаясь зрачками, мучительно ожидая чего-то. — И да, она в порядке.       — Простите… — прошептала Ая.       Левин лишь махнул пальцами, демонстрируя новые кадры. Листва, лес, бежал кто-то крепкий, послышалась очередь из выстрелов. Как-то резко картинка сменилась на пространство с рекой, показались люди, много, они кричали, одного толкнула группа в форме — толпа стала возмущаться. Отрезки сменяли друг друга: законник поднимал пневматический пистолет, велел кому-то заткнуться — снова лес, выстрелы — людей гнали к воде, один из эсперов встал в боевую стойку, видимо, пытался атаковать — изрешеченное пулями тело на носилках — вид горящих домов. Заголовок гласил: «СРОЧНО! Людей истребляют в мирных деревнях! Эсперы против полиции».       — Но они же… это у горожан было оружие.       Левин хмыкнул.       Заголовок нового видео гласил: «Самосуд или инквизиция: законники срежиссировали погром». В кадре уже было светло, камера наставлена на парня, опухшие глаза, словно с попойки или много ревел: «Нам дали… ну, оружие… типа угроза… чтобы магье выметалось. Она обещала…». «Кто?» — женский голос за кадром. «Мэр…» — «Вы утверждаете, что акция устроена мэром?» — «Она обещала, что наших не тронут! Обещала, полиция нас защитит…». — «Полиция защитила вас?». Парень молчал. «Полиция защитила ваших друзей?». Парень схватился за бритую голову, на скуле красовался синяк: «Они… когда они пришли, началось безумие».       — Он явно запуган, — подняла глаза Ая.       — Не сомневаюсь, — Левин коротко глянул на водителя. Вадим как ни в чем не бывало намурлыкивал мелодию.       — Мэр правда спланировала это? Дала оружие?       — Не так важно, кто, если оно украдено, — Левин с важным видом разглядывал руку, поигрывая перстнем на среднем пальце. — Это снаряжение Астрисы, источник ясен.       — У бунтовщиков тоже было оружие.       — И кто же им дал его, Ая?       Несмотря на все эти кадры…       — Явно не вы.       Морион усмехнулся:       — Какая догадливая. Или верная? — Он многозначительно дернул бровью, но ответа ждать не стал: — Думаешь, полиция стала бы делиться запасами ради спектакля?       — Конечно, нет.       — Видимо, кому-то захотелось устроить мне маленький апокалипсис. Я оценил.       Звучало цинично. А еще безумно… безумно верно. Кто бы ни дал горожанам оружие, морион перевернул события в свою сторону, ведь все выглядело так, будто законники под прикрытием администрации решили расправиться с магами. И что-то подсказывало Ае: так и было.       — Вы знали. Знали, что они придут, что на деревню готовится облава, — Ая не спрашивала, утверждала.       — Верно.       — И вы позволили. Почему?       — Чтобы показать зло, злу нужно свершиться.       — Malum necessarium.       — Malum necessarium, — улыбнувшись, подтвердил морион.       — Но это я устроила пожар…       — Я тебя не виню, это и моя ответственность тоже. Не сказал, каким бывает выплеск силы, точнее, что бывает, когда забираешь чужую жизнь. До конца.       — Она сгорает?       — Если душа отсекается, то да. Реакция слишком бурная.       — Я знала это…       Морион провел тыльной стороной ладони по щеке Аи, опустившей в этот момент глаза.       — Мой оте… то есть мой, мой…       — Он это заслужил.       Ая тяжело дышала, пряча лицо ниже, ведь Вадим тоже их слышал. Но все же прикосновения немного охладили. Кровь подступила к онемевшим рукам, а нога, которая уже некоторое время дергалась, успокоилась.       — Там на месте обнаружили много бензина… — Тихо сказал Левин. На ошарашенный взгляд добавил: — Думаешь, достаточно арестовать тех, на кого направлен гнев целого города? Нет, нужно уничтожить логово до основания. Хотели огонь — получили огонь. Не так важно, кто бросил спичку.       Получается, Ая лишь выбрала время?..       — Заканчивают люди всегда одинаково, — теперь голос мориона был сухим.       Он убрал руку, и Ая помолчала, позволяя картинам вспыхивающей ночи пронестись и погаснуть. Она чувствовала, когда бежала, чувствовала, что что-то случится, и увидела истекающего кровью Эшли — и в тот момент будто остыла внутри. Может, потому что он свой. Свой, даже если не маг. А, может... Ае просто хотелось это сделать. Чувствовала себя в праве, на своей территории, на территории Левина. Когда дело касалось его, правила отключались, и сама Ая — тоже. С ним приходило блаженное ничего.       — Когда мы встретились в первый раз, точнее… когда говорили на крыше, вы спрашивали, чего я хочу, что вы можете дать. И я сказала…       — Я помню, что ты сказала.       — Я хотела стать управляемой. Просила сделать так, чтобы меня можно было контролировать.       — И?       — Но я… сделала то, чего не стоило. Я забрала энергию у людей, осознанно.       Язык не поворачивался назвать это своими словами.       — Как ты сказала… — Левин откинулся к спинке сидений. —«Осознанно»?       Ая кивнула.       — Значит, ты понимала последствия?       — Не совсем, я не была готова к… пожару.       — Но ты понимала, что это насовсем? Что обратной дороги не будет — не так, как это было с курсантами?       Снова кивнула.       — Скажи вслух.       Ну зачем…       Ая выдохнула, пальцы сжались, глаза закрыты:       — Понимала.       Левин молчал. Некоторое время он смотрел в окно, позволяя иголкам тревоги скакать под кожей, но Ая все равно уже ничего не чувствовала.       — Получается, ты поставила перед собой цель и выполнила ее. Так?       — Да, — просипела Ая.       — Я не имею к тебе никаких претензий.       Левин повернулся и смотрел ровно — он не врал. Должно было стать… легко? Но Ая сглотнула, опасливо озираясь: чьего осуждения тогда боялась? Не Вадима же — тот был увлечен переходом, на котором застыли какие-то подростки. Кругом вообще толкалась молодежь, яркие прически, скейты и плакаты. Смельчак показал машинам на светофоре язык.       — Ты управляемая, Ая. Ты управляешь своим даром, — Левин тоже проследил за дорогой, но взгляд был абсолютно спокоен.       — Но я опасна…       — Ты опасна настолько, насколько захочешь. Только тебе решать. Сделать послушную игрушку я не могу и это… не в моем вкусе.       Что-то заставило поднять голову:       — А что в вашем?       — Я люблю самостоятельных помощников.       — Значит, вы считаете меня помощником?       — Помощником, союзником, соратником. Если хочешь, — он подал руку, и Ая вложила свою. — Тебя устраивает моя кандидатура?       Очередного кивка мориону было мало.       — Ну же, Ая, тебя учили отвечать старшему. Я тебя устраиваю?       К чему этот официоз? Но было забавно:       — Да, сэр. Устраиваете, более чем.       Она улыбнулась, и морион — тоже. Кивнул на сиденье, и Ая сначала не поняла: ей отсесть? Но потом взгляд упал на чехол… Левин приподнял брови: пояснить? Этого ей не требовалось.       Ая потянулась за чем-то со спрятанной внутри одеждой, рука коснулась молнии, и…       Нет.       Сердце, казалось, готово остановиться.       Нет. Нет. Нет…       Пальцы не слушались, Ая отдернула руку к груди, словно внутри обнаружила труп. В чехле оказалась не просто одежда, а жесткая, темно-серая ткань.       — Не устраиваю? — игриво спросил морион.       — Это не… не может… не может быть так, — выдохнула Ая. Повернулась в поиске спасения к водительскому месту, взглянула в зеркало заднего вида: Вадим просто вел машину дальше, хотя безусловно все слышал, да и сам принес сюда это.       — Почему? — как ни в чем не бывало спросил Левин.       — Я… я…       — Ох, как жаль, зря мы выбивали согласие канцлера, — босс съехал по сиденью, позволяя макушке удобно уместиться на спинке. Лодыжка легла на колено, руки закинуты за голову, гладкие волосы немного помялись — он выглядел абсолютно расслабленно.       — «Мы»? — тупо спросила Ая.       — Я бы не справился один, Виктор не доверяет… мне. Не настолько, чтобы расширять и так невозможные для такого, как я, полномочия, даже под конец срока. — Левин кивнул на полураскрытый чехол: — Каждый в этом — как бельмо на глазу Совета. Или «кочерга в заднице», кажется, так выразился достопочтенный Адлар Германо.       — И что я сделала, — Ая отодвинулась, упираясь в стенку машины.       — Ты… мне, правда, нужно пояснять? Нет, ну ты слышал? — морион кивнул Вадиму, и тот оголил зубы, будто босс рассказал похабный анекдот. — Я-то думал ты считаешь себя талантливой, «лучшая на курсе», но, видимо, ты хочешь услышать это от меня. Что ж, ты мало того что имеешь дар разрушения, которым вполне способна управлять. Ты сделала метаморфа.       — Я?..       — А кто, не я же? Если бы мог, давно сделал бы. — Теперь зубы показывал уже Левин. — Ты не просто вскрыла куколку: темная энергия сохранилась и прижилась. Ее. Собственная. Энергия. Ты сотворила форму из ее страданий! — Левин помотал головой, а затем почти без замаха глухо хлопнул ладонями. — Шедеврально.       — Я всего лишь хотела, чтобы она жила.       — Ты немного… перестаралась? — морион рассмеялся. И придвинул к бедрам Аи опущенный и так и не распакованный плащ. — Мне понравилось.       Звучало… безапелляционно.       — Виктор не верил, что ты способна контролировать дар, а, значит, опасна для нас. Не верил в тебя и… — улыбка мориона приобретала все более и более хищный вид, — не верил мне. Думал, ты не сдержишься, дашь слабину, и мне — придется с тобой распрощаться. — Пальцы сложились в подобие пистолета, и Левин картинно выстрелил в пустоту.       Живо представилось собрание в здании правительства, охранники, их настойчивые атаки, прикосновения, расстегивание одежды. Ая, загнанная в угол, и босс, равнодушно наблюдающий за всем этим, а до этого — призывающий быстрее приступить к делу. Так, словно кругом для него лишь скука и нужно просто уладить пару формальностей.       — Так мы за этим ездили туда? — выдохнула ошеломленная Ая. — Это была… проверка?       — Говорить я тебе не стал, конечно, знай ты заранее, выглядело бы ненатурально. Эмоции слишком откровенны, лучше их вообще не показывать, особенно если имеешь дело с эмпатом. Но в твоем случае это невозможно, поэтому искренность — лучший вариант. Глупо пытаться обмануть, и я не обманываю, я — знаю, что делаю, — Левин смотрел исподлобья с вызовом. Сейчас он не был похож на типичного босса, громкий, резкий и чрезмерно… опасный. Будто кот, предупреждающе подергивающий хвостом.       Но, несмотря на напор, от Аи не укрылась одна деталь:       — Но вы не сказали и после визита к канцлеру, и даже после… — Ая осеклась. Не стоило при Вадиме озвучивать подробности их пребывания в номере. — Вы тоже… проверяли меня?       Левин отвернулся к окну, стукнув пальцами по обивке:       — Может быть.       Костюм задрался, рука чрезмерно вальяжно свисала со спинки, пальцы с перстнями поднимались и опускались, будто Левин внезапно ушел в себя и думал о чем-то. Ая не видела его таким, в этом сквозило даже немного… волнения. Волнения? У Левина?       Ая сжала пододвинутый боссом плащ. Все-таки в обмен на послушание получила не только ласку, но и форму. И в комплекте с этим шло что-то еще, то, что определенно сблизило их. И Ая… принимала это. Она достала заслуженную награду, и сердце забилось так гулко, как это бывает в панике или при очень сильном чувстве. На разрыв.       Левин подвел Аю к грани, заставил бояться и страдать, поставил под удар всех в здании вместе с ней. Приготовил пистолет, чтобы застрелить, если почувствует угрозу, но даже с чутьем и скоростью реакции, нельзя быть точно уверенным в результате: магия могла повредить кому-то, убить, разрушить здание правительства — похоронить там же. Даже Левин не был в безопасности. И он им позволил, сыграл в игру канцлера. А потом дал Ае Мишу, оставил разбираться в деревне, использовал в сражении с Аланом — буквально как оружие!       И это тоже… выглядело цинично. Безумно, аморально, безнравственно. Но еще. Это выглядело как то, что босс Ае — доверял. Цепочка решений в которых ставил на нее, не деньги — жизни. В том числе свою.       Осознание этого заставляло ожить, хоть Ае и было так холодно. За последнее время она поняла, что лишилась чего-то. Краски поблекли, морион умел их заглушить, но он же мог и воспламенить. Делал так, что она сама в себя верила.       — Ну? — потребовал босс.       Ая вновь кивнула.       — Вслух.       — Я согласна, я принимаю это и… — Ая порывисто вздохнула, прижимая к себе плащ. — Я тоже доверяю вам.       Казалось, мориона речь не впечатлила. Лишь уголок рта мрачно дернулся:       — На выход.       Машина притормозила в каких-то затхлых кварталах. Узкую улицу оплетали бесчисленные провода и решетки, к стенам притолкнуты мусорные баки, у которых тут же мелькнул хвост крысы. Лабиринты Циты.       Уже снаружи морион поправил на Ае наскоро накинутый плащ, вытянул оставшиеся под ним волосы, разложил аккуратно и позвал за собой.       Черный ход одного из зданий, лестница, темно.       Дышалось… часто. Ая впервые чувствовала на себе плащ. И почему-то сейчас он не казался тяжелым, как бывало с формой, наоборот, легким, свободным, ни капли не стесняющим. Может быть, поэтому Левин никогда его не снимал.       — Куда мы? — спросила Ая, когда миновали очередной пролет.       — Ничего особенного, — подождав, главный морион взял ее за руку. — Увидишь результат своих действий.       Ая улыбнулась, не знала почему, но все, что чувствовала в машине, лишь усилилось. Сырой, темный подъезд пролетел в одно мгновенье. Ая не думала о ступенях, только о плаще и человеке рядом. Он вел ее.       Снаружи, на крыше, было еще более влажно, хоть и не так душно. Тучи сверху застыли, как причалившие в порту корабли. Где-то там у моря как раз промычал один из них, но Ая едва расслышала. Привычный гул города во сто крат усилился, и его наполняло что-то новое. Множество голосов, грохот, ритм. Ая вопросительно посмотрела на Левина, а тот подвел ее к краю.       Басы музыки ударили с новой силой.       Внизу, на площади… толпа. Яркие, рваные одежды, прически, татуировки, кожаные украшения, скейты. Торчали пики палаток, шел пар от импровизированной кухни, но самое главное… в руках у многих были плакаты, растяжки. Люди, преимущественно молодые, держали в руках кричащие в едином порыве лозунги.       «ЖИЗНЬ ЭСПЕРАМ»       «РУКИ ПРОЧЬ ОТ ДЕТЕЙ»       «МАГИЯ ЭТО КРУТО»       «КАЖДЫЙ ДОСТОИН ЖИЗНИ»       «НУ ПРОСТИ, ЧТО Я МАГ»       «ЗАКОННИКИ ПРОТИВ ЗАКОНА»       «АНГЕЛ, СПАСИ МЕНЯ»       — Видишь, что происходит?       Ая вновь вопросительно смотрела на Левина, а он наклонился, чтобы прошептать:       — Люди молятся.       Ая не была уверена, что это называлось так, но… они выглядели разномастно и в то же время похоже, они кричали, танцевали, и была музыка.       Но вот басы стали тише, кто-то взял в руки микрофон:       — Я знаю, вы ждали, детки, и наконец-то они готовы! Ребята исполнят нам лучшие песни Грешников, никому не говорите, но кажется, они реально знакомы! Грешники подтвердили в чате!       Под усилившийся гул толпы на сконструированную сцену вышли два парня. Сначала Ая не могла понять, что с их лицами, но они оба оказались в масках. Артисты стукнулись кулачками, затем один встал за установку, а второй — запрыгнул на колонку, сделал вертушку и ловко поймал кинутую на сцену гитару. Напоследок парень показал два пальца девушке с непослушной шевелюрой, что фотографировала у самой сцены. Из-под красной кепки артиста выбивалась выцветшая челка.       — Окей, ребят, вы уже догадались, чему посвящена эта песня! — крикнул первый.       Рифы гитары прокатились по воздуху, и толпа раздалась пламенным восторгом. Парень за установкой поднял руки, будто подхватывая ниточки с площади и медленно опустил, заставляя голоса синхронно утихнуть, второй же полностью погрузился в инструмент, и от каждого движения текли волны, медленные, глубокие и такие теплые. Как частички солнца. Мелодия дрожала, проникала в тело, текла по вискам, шее, затылку, достигла груди. А затем раздался голос:       — Сколько робеет непрошенных слез…       Голос был изменен, но толпа завизжала от восторга. Слишком точно передана интонация.       После знакомых начальных строк мелодия заиграла новыми красками, добавился ритм, эффекты, парень за установкой мотал головой, виртуозно пробегаясь по клавишам. Сзади под шапочкой красовались длинные волосы. Но все внимание было отдано второму, что самозабвенно пел, закрывая глаза.       Куплеты сменялись пробирающими до дрожи словами припева. Грустный голос познавшего силу эспера.       — Пламя заката не тушит печаль, Грешник сжигает свою магистраль.Знай, детка, стольких не стою я слез, Тлеет во мне…       — ОГНЕДЫШАЩИЙ МОНСТР! — подхватила толпа.       И артист тоже стал кричать:       — Я не желаю вреда причинить! Можно ли хаос во мне запретить!       — БЫТЬ ЧЕЛОВЕКОМ! ЖИТЬ С ЧЕЛОВЕКОМ!       — Проклят судьбой на весь гребаный век! Кто виноват, что я не человек!       Зрители прыгали и визжали, трясли плакатами и натыкались друг на друга в дичайшем танце, пока мелодия уходила в бешенный ритм, нагоняя сама себя, напоминая рвущегося по лесу зверя. Рвущегося от солнца, что пылало красным пламенем на черной всклокоченной шерсти.       — Тут каждый в курсе… — неожиданно тихо зашептал в микрофон грешник. И затем на мгновение глянул вверх, подмигивая: — Я не в твоем вкусе.       — Вот засранец, — усмехнулся морион.       Некоторые из толпы тоже стали поднимать голову и оборачиваться к крыше, но с растерянным видом тут же отводили глаза. Джей, а это без сомнений был он, сам вскинул руки и сделал сальто, все внимание обратилось на него.       — ГРЕШНИКИ! ГРЕШНИКИ! — скандировала толпа.       — Напоминаю, ребята лишь согласились исполнить их песни! — встрял ведущий.       Толпе было плевать.       — ГРЕШНИКИ! ГРЕШНИКИ!       Топот разрывал площадь, гулом проходился по прилегающим выходам, вибрация тронула даже покрытие крыши.       Возмущенно гаркнула сирена.       Слева и справа улицы перекрывала полиция. Несколько машин уместилось тут и там, законники в серо-пурпурном концентрировались в одной точке, но это не было похоже на готовность к штурму. Угрожающие, но покорные. Псы на цепи.       Шум перекрыло начало новой песни, и теперь пел второй парень, точнее ритмично читал. Толпа наконец-то перестала беспорядочно бесноваться, все обратились к сцене, качая руками в такт.       — Они же этого так не оставят, — проговорила Ая, все же с опаской поглядывая на врагов.       — Не сегодня, — с уверенностью ответил Левин. — Но дай им время.       — И что вы собираетесь делать?       — Знаешь, в чем особенность морионов? Мы — миф, городская легенда для желторотых курсантов, на нижних уровнях нас все равно что не существует. Наша деятельность не придается огласке, в отличие от полиции, — он положил руку Ае на плечо, поворачивая в нужную сторону. — Они и сами все сделают, нужно только подтолкнуть. И ты станешь прекрасным аргументом.       — Отправите меня на арену?       — О нет, только не тебя.       Босс все же в нее не верил?       Увидев грустное выражение, Левин пояснил:       — Обещал одному чтецу не использовать его девочку для боев, часть нашего с ним уговора. Только тсс, — Левин наслаждался замешательством, — я бы и не стал, только не тебя… — Взгляд любовно прошелся по Ае. — Скажи, будь у тебя катана, стала бы ты нарезать ей стейки?       Ее лицо стало еще озадаченнее, потому что Левин лукаво улыбнулся:       — Не знаешь, что такое «катана»?       Ая прочистила горло, решив это пропустить:       — Имеете в виду, у меня другая роль?       — У каждого свое применение, — промурлыкал Левин, переводя взгляд на горизонт. Туда, где за безликими нагромождениями зданий пролегали поля парка. Того, что вокруг академии, того, что начинался в районе правительства. — Конечно, придется найти замену Жану…       Ая понимала, что парень жив, об этом свидетельствовало отсутствие новостей о найденном теле, она бы точно считала это в молчании Вадима. На ее расспросы он ничего не сообщал, и Ая чувствовала, что-то изменилось, но она точно не виновата. Так было всегда? В Жане всегда было что-то, он никогда не чувствовался… своим.       — Как ты уже могла понять, эсперов собираю не я один, — Левин вновь улыбался, но пальцы правой руки с остервенением пытались что-то сжать. — Вряд ли речь идет о легальности… но тебя не должно это больше волновать, не теперь, ты, Ая, ты абсолютна свободна. — Левая рука, до того лежавшая на ее плече, упала, от чего плащ, как от порыва ветра, всколыхнулся. — Теперь ты можешь…       На лицо упала капля дождя, и в окружающем напряжении Ая прошептала:       — Взлететь.