Уборкой школу не испортишь

Жизнь никогда не проявляла жалости к нему. Он давно усвоил: чтобы выжить, принимай все трудности с гордо поднятой головой и, не брезгуя замарать руки, расчищай путь самостоятельно, не ожидая помощи от других. Но иногда жизнь делала вид, что у неё есть чувство юмора. — Я прихлопну эту дрянь, что устроила этот свинарник. — Его холодный голос пробрал до мурашек всех присутствующих. — Здесь учатся дети, какого чёрта? — Считай, это твой испытательный срок. Если справишься за пару дней, возьмём тебя на постоянной основе! — непробиваемо улыбнувшись, ответило очкастое существо в халате, обляпанном зелёными, бурыми и жёлтыми пятнами, и бесцеремонно хлопнуло его по спине. Позади послышались растерянные голоса: «Знаете, я в другом месте работу поищу!», «Ага, и я!», «Я забыла, у меня уже назначена встреча!» Его соперники быстро всучили очкарику и пареньку рядом швабры и ретировались один за другим. Паренёк, тот самый, что подловил его на входе у школы, устало воздел очи к давно не мытому потолку. Вероятно, привык к тщетности бытия. — Я справлюсь за один день. И потом отмою с мылом и тебя, очкастое ты недоразумение. — процедил Леви сквозь зубы и надел респиратор. Если жизнь требует испачкать руки, он, не раздумывая, возьмётся за дело. Поиск работы казался ему плёвым делом до тех пор, пока на пятнадцатом объявлении подряд он не прочитал: «Требуется высшее профильное образование». Если даже Кенни остепенился и устроился на настоящую, официальную работу, то он-то точно найдёт, куда приткнуться. Реальность обычных офисных работников оказалась сложнее. Леви всё ещё был безработным (и без высшего образования) в тот осенний день, когда весело щебетали птички в пока зелёной листве и солнце беззаботно слепило глаза на лазурном небе. Леви был уверен, что у Кенни нет не то, что высшего, он даже школу не окончил, а на нынешнюю работу устроился по блату. Достаточно было одного взгляда на его начальника, соседа по дому и, похоже, по жизни. Что в адреналиновом наркомане и сумасшедшем хитром подлеце нашёл блаженный богатенький наследник крупной корпорации, имеющей влияние на всю страну, Леви знать не хотел. Вообще обо всём этом знать бы не хотел, но Кенни уши прожужжал ему о том, что «ты обязательно должен прийти на волонтёрскую встречу, мы будем помогать бездомным животным, Ури очень этого ждёт!». Когда адреналиновый наркоман и сумасшедший хитрый подлец стал озабочен проблемами голодных уличных пёсиков и котиков, Леви тоже знать не хотел. Единственное, чего Леви хотел, так это покончить со своим не очень-то законопослушным прошлым и найти чёртову работу. Он звёзд с неба не ждал — был бы согласен на небольшую работёнку, много ему не нужно. И похуже жизнь складывалась, так что на скромную ежемесячную зарплату уборщика можно вполне шиковать. Ну, в теории. На практике Леви пока ещё ничего не проверял. Негде. Не берут. Да с какого перепугу и уборщики должны иметь высшее?! Леви цокнул языком и поднял взгляд на доску объявлений у забора местной школы. Как раз прозвенел звонок и спустя пару минут из дверей посыпали ученики. Леви равнодушно скользнул взглядом по плакату-приглашению на школьный фестиваль, прочитал название школьной стенгазеты: «Шингекская правда!!», с двумя восклицательными знаками, господи ты боже мой, и увидел заветные два слова. «Требуется уборщик». А чёртовых слов о высшем не было и в помине. Леви хмыкнул. Перечитал объявление. Прочитал колонку в школьной стенгазете про некого ученика, который настолько добр, что подкармливает в парке бездомных котиков, всегда помогает друзьям и вообще отличник и молодец. Невольно подумал, что его-то бы и отправить на волонтёрство в приют для животных. Снова перечитал объявление. — Дядь, вы чего пялитесь? Читать не умеете, что ли? — из школьных ворот вышли трое подростков, два пацана и девчонка. Очкарик, готка и парень с взглядом ещё более депрессивным, чем у Леви. Он слышал, что сейчас таких зовут «дед инсайд». Почему «дед» и как это связано с пожилым возрастом, Леви не знал. — Как ты со взрослыми разговариваешь, мелочь, — хмыкнул Леви, отходя от доски. — Совсем молодёжь наглая пошла, — вздохнул он и прошёл мимо детей. Те о чём-то зашептались и скрылись за поворотом. Леви остановился перед воротами. Мимо проходили подростки, о чём-то болтали, кто-то залипал в телефоне, кто-то хохотал в компании друзей. Если минуту назад Леви и думал над тем, чтобы попробовать устроиться в школу, сейчас он просто наблюдал за течением жизни, в которой ему, похоже, всё-таки не было места. Разве можно допускать к школьникам таких, как он? Они — новое поколение. Как сказал как-то Кенни, потомки должны быть лучше своих предков. А потом дал Леви в руки нож, но не в этом суть. Леви редко с ним соглашался, но тут не было других вариантов. Какой пример он подаст детям? Леви цокнул языком. Разнежился. И это он всего месяц как завязал. — Здрасьте, вы же по объявлению? — в толпе школьников затесался парень, не сильно старше самого Леви. — Отлично, там как раз учитель Ханджи проводит экскурсию другим соискателям, пойдёмте, я провожу! — Я мимо проходил, — Леви зачем-то тыкнул пальцем на улицу, где кроме них двоих и школьников больше никого из взрослых не было. Тут вообще, как он только сейчас осознал, редко проезжали автомобили, а местные проходили более коротким путём. И как его только ноги сюда завели? — Да-да, зарплату обговорим позже, не проблема, — парень уже пихал его в сторону нового здания школы. Кабинет биологии встретил Леви мрачной зелёной темнотой, как в старом дешёвом фильме ужасов, и резким запахом химикатов. Леви окинул взглядом помещение — парты в четыре ряда с кранами и раковинами, доска для мела вовсю стену, учительская кафедра, на стенах плакаты со схемами животных в разрезе, около двери в лаборантскую застыл в улыбке скелет с половиной пластиковых органов. Леви ужаснулся мысли, что в таком гадюшнике могли заниматься дети. Он вооружился защитными очками, респиратором, тряпкой и моющим средством, но, войдя, понял, что ему хватило бы коробка спичек. Несмотря подозрительную жижу, капающую из ближайшего к нему крана, он приступил к уборке. Если эти придурки довели кабинет до такого срача, что предыдущий уборщик убежал, сверкая радиоактивными пятками, он точно не может взять и уйти. Это уже дело чести. Дело чести воняло не очень легальными химикатами и пропотевшими кроссовками учеников старшей школы. — Надо же, ты справился за пятнадцать минут! И ты выжил! — дверь скользнула вбок, и на пороге объявилось очкастое существо, уже раскинувшее руки для объятий. Леви цокнул языком и направил в его сторону швабру. — Ещё шаг, и вместо очков на твоей переносице будет ведро, — предупредил он. Очкарик завис с занесённой ногой в грязно-сером кеде над полом, и со скрипом накренился на сорок пять градусов. Парень сзади схватил грязно-белый халат, не дав очкастому существу оскорбить сияющую чистотой поверхность. — Не очень-то вежливо говорить так в лицо тем, кто тебя нанимает! — Существо звонко рассмеялось, но осталось стоять в коридоре. Леви изогнул бровь, видя, что кед и порог отделяет пара миллиметров. — Но я сегодня добрая, поэтому... — Ханджи, у нас и так нет выбора, — перебил парень. — Все остальные соискатели удрали из-за вашей ужасной лаборатории. У учеников не было биологии уже две недели! — У вас в школе вообще нет уборщиков? — хмыкнул Леви. — Теперь есть! — Ханджи засмеялись и направили на Леви указательный палец. — Добро пожаловать в Шингекскую школу!.. Э-э... А как тебя звать? — Леви. — Он холодно снял кожаные розовые перчатки и бросил их в мусорный пакет. Оттуда что-то обиженно шипело, а от шлепка перчаток даже возмущённо забулькало. — Добро пожаловать в Шингекскую школу, Леви! — снова заливисто объявили ему, норовя перепрыгнуть от двери до него ради обнимашек, но он отмахнулся. — Ханджи? — он посмотрел на очкастое бесполое существо. Блестящие очки, розовые щёки, восторженный пар из носа, как от чайника... — Ты вообще кто? — так и не найдя никаких признаков, по которым можно было бы отнести Ханджи к инопланетянам, вздохнул Леви. — Я учитель биологии, а это Моблит, учитель химии! — был воодушевлённый ответ, сопровождённый таким густым паром, что запотели свежевымытые окна. Леви сжал ручку ведра. — Ханджи, я думаю, это он о другом, — влез робко Моблит и неловко поклонился Леви. Тот прищурился, но гнев поубавил. Он всё-таки уборщиком нанимался, а ему учителя кланяются. Непорядок. — Вы можете говорить о Ханджи на «она» или «они», извините за неудобства! — Чё? — Леви обвёл взглядом очкастое существо. — Это женщина? — Это — глас вселенной, — вздохнул Моблит и прикрыл глаза с видом: пожалуйста, мистер уборщик, больше ничего не спрашивайте. Леви бы и не стал. Он мало понимал в современных тенденциях. — Скорее, кара божья, — хмыкнул он и пошёл на выход из кабинета. Ханджи уже захотела влететь в свой кабинет, но Леви преградил ей путь шваброй. — Я же сказал: после уборки отстираю и тебя. В кабинет в грязной обуви нельзя. — Мы нашли потрясающего уборщика, Моблит. — Ханджи посмотрела сверху своими блестящими карими глазами, и Леви чётко решил, что промоет с хлоркой и её лицо. В подробности, почему на должность уборщика в школе принимают сами учителя, а не отдел кадров или бухгалтерия, Леви не вдавался. В Шингекской школе их небольшого тихого городка были сильные команды по футболу, плаванию, борьбе и другим видам спорта, а не по логике (увы, даже не по шахматам). Поэтому, Леви, пройдя вступительное испытание, когда отмыл от грязи и кабинет биологии, и его учителя, официально получил работу уборщиком. Пожалуй, это было неплохо. У него не было особых навыков, пригодившихся бы обыкновенному законопослушному гражданину, а школа в качестве места для старта новой жизни казалось подходящим местом. Старые знакомые вряд ли станут искать Леви в царстве учебников, сменной обуви и школьных обедов. Да ему и не до мыслей об этих старых знакомых. Школа оказалась хуже свинарника. Ему доверили уборку учительской, коридоров и кабинетов директора и завучей, так как в классных аудиториях ученики самостоятельно наводили порядок. Только вот Леви не смог пройти мимо рано утром, когда бледное сентябрьское солнце весело поблёскивало на чистых стенах школьного коридора, а в классе под партами лежал сантиметровый слой пыли. Леви всё понял. Ученики были теми ещё разгильдяями. Все сомнения, достоин ли такой человек, как он, работать в школе, исчезли. Он должен работать в школе, чтобы очистить окружающую среду для светлых мыслей, что придут в юные, ещё не оформившиеся умы их молодого поколения. — Живо поднял банку и донёс до мусорного ведра. Леви имел особый дар смотреть на любого человека так, словно тот находится перед ним на коленях, даже если несчастный на голову был его выше. Ученик, бросивший банку через плечо, уже почти скрылся за дверями школы, когда банка, звякнув по краешку урны, отскочила и прокатилась по подметённому двору. — Чего? — услышав оклик, ученик обернулся. — Дядь, вы чего так невежливо ко мне обращаетесь? — он не ведал ещё, что творит, и потому икнул от страха, когда увидел пред собой разверзнувшиеся небеса, и сверкающие молнии, и грохот туманных вершин, и держащего на плечах своих швабру человека в синей униформе уборщика, и яростный взгляд его, от коего содрогаются чресла и возникает желание очистить сей бренный мир от своего ничтожного присутствия. — Банку. Поднял. — тихо и невозмутимо повторил воинственный бог, глядящий с небесной вершины, но голос его был громче и страшнее набата. Ученик побледнел лицом, свидетели действа сего даже утверждали после, что бледность эта была даже несколько зеленоватой, и на непослушных, точно тонкая яичная лапша, ногах подошёл к банке, подобрал и выбросил в урну. — Молодец. — цокнул языком уборщик и прошёл мимо него в коридор школы. Небеса закрылись, и солнце озарило ухоженный школьный двор. Ужасающий гул исчез, лишь птички щебетали в едва-едва зазолотившейся листве. За несколько дней школа приняла свой естественный первозданный облик, не обременённая ни пылью, ни фантиками, ни разгильдяями. — О-о, Эрвин, наконец-то тебя выписали! Как рука? — Ханджи, растягивая певуче слоги в хорошем настроении, вынырнула из-за школьных ворот, не успел Эрвин даже дойти до них. — Здравствуй, Ханджи, — Эрвин слегка качнул головой в знак приветствия и едва заметно пожал плечом руки в повязке. — Всё в порядке, не считая двух-трёх месяцев, которые мне ходить с гипсом. — Ты поэтому пешком, да? — Ханджи, выглядывая из-за ворот, повернула головой, провожая Эрвина взглядом, и, когда он уже прошёл несколько шагов, вприпрыжку догнала его. — Неудобно водить? — Да. С непривычки я пропустил утренний поезд, — Эрвин вздохнул, и люди вокруг ни за что бы не догадались по этому тихому вздоху и едва уловимому выражению точёного лица, что учитель Смит был не на шутку раздражён. Ханджи знала его достаточно давно, чтобы понять состояние коллеги, но всё-таки не смогла не заметить: — Благо, кофе купить ты успел, профессор. — Я не профессор, Ханджи, — Эрвин прикрыл глаза, мягко усмехнувшись. — А кофе заменяет мне завтрак. — Точно, ты же проспал, — Ханджи понимающе покивала. — С радостью бы поболтала, Эрви, но дела не ждут. Напомни мне рассказать тебе о нашем новом уборщике, он тебе точно понравится! Эрвин с тёплой полуулыбкой проводил маленький ураган Ханджи Зое за угол школы, по дорожке к старому корпусу, и вдохнул родной запах прогретого солнцем двора. На удивление, сегодня было довольно тихо; едва доносился гул машин с шоссе, учеников почти не видно вокруг... Из задумчивого настроения Эрвина быстро вывел школьный звонок. Ах да. Он же опоздал. Эрвин успел лишь заглянуть в учительскую, не застав там никого, кроме Елены, встретившей его нечитаемым взглядом и молчанием на вежливое пожелание доброго утра — почему-то их новенькая учительница английского приходила всегда с самого утра, даже если уроки у неё начинались ближе к обеду, — и выскочил в опустевший коридор. Блестящие под утренним солнцем стены и пол ослепляли, Эрвину даже почудилось, что в окнах нет стёкол — настолько прозрачные. От Ханджи он слышал что-то про нового уборщика, да? На ходу допивая кофе и удерживая в одной руке учебник, бумаги и дипломат, а той, что в гипсе, прижимая к себе скрученную карту мира, Эрвин торопливо шёл по коридору, когда мимо пронеслись ученики, такие же невезучие в это утро, как и он. — Здравствуйте, учитель Смит! — кто-то из мальчишек побежал даже по коридору, одна из девочек, кажется, Хистория, тормознула друзей, чтобы они тоже вежливо поздоровались. Эрвин, не останавливаясь, кивнул ей, как высокая подруга Хистории, крякнув, затормозила и, дабы удержать равновесие, схватилась за парня рядом с ними, того по инерции занесло на мгновение, и... — Простите-простите-извините-простите! — тараторила маленькая Хистория, собирая разлетевшиеся по полу бумаги, Имир и Конни, ловя звёздочки, потирали ушибленные лбы, Эрвин досчитывал до десяти, смотря на пролитый кофе. — Всё в порядке, дети, вы на урок опаздываете, — опустившись на одно колено, Эрвин поднял стаканчик с грустными тремя каплями эспрессо на дне. — Так вы тоже! — ответила Имир и отвесила, пока Эрвин не видел, подзатыльник Спрингеру. — Да за что? — айкнул тот. — А на дорогу смотреть надо! — Ребя-ят! Вы где там? — с лестницы свесилась ещё девочка. — Я одна не пойду, Нанаба меня сожрёт! — Вот, учитель Смит, держите, пожалуйста, простите, — Хистория протянула с невероятно виноватым выражением большущих глаз стопку бумаг, Эрвин кивнул ей с вежливой улыбкой. — Спасибо, Хистория, идите на урок... Но его голос потонул в испуганном шёпоте за спиной: — Это он! Бежим! Хисторию выдернуло с её места; когда Эрвин обернулся, он не увидел уже ни Конни, ни девочек, лишь на лестнице мелькнуло бледное лицо их подруги, кажется, Саши Браус. — Какого чёрта ты здесь творишь? Над головой послышался раздражённый голос, а на Эрвина опустилась тень, загородив свет. Перед ним стоял человек в голубой униформе и розовых перчатках, на плечо закинута швабра, на конце которой болталось пустое ведро, в руке средство для мытья окон. Взгляд его по своей тяжести казался ощущаем физически. — Простите? — Эрвин, намереваясь подняться, не учёл, что полы не зря так ярко блестят, и опрокинул остатки кофе на пиджак. Уборщик цокнул языком. Эрвин развёл рукой. — Я столкнулся с учениками, прошу прощения, если помешал вашей работе, мистер... — он попытался разглядеть именной бейдж. — Опаздывать, значит, не надо, — уборщик будто вовсе не менялся в лице. С каждым словом Эрвин мог почувствовать, как атмосфера обретала всё больше веса и давила к центру планеты. — Это же... — хмурый взгляд упал на руку в гипсе; пиджак, скатившись с плеча Эрвина, тоже упал. — Что с вашей рукой? — Пустяки, — Эрвин отмахнулся. — Ну и дети пошли, — послышалось что-то более мягкое в тоне чужого голоса. Уборщик присел, отложив швабру и моющее средство, расторопно собрал всё — карты, бумаги, учебник, портфель — помог подняться Эрвину, предложив свою руку. У него были короткие чёрные волосы и прищуренные, будто чем-то недовольные, глаза. Он выглядел молодым и перманентно усталым. — Пятно останется, — цокнул он языком, поднимая пиджак и критически его осматривая. — Ткань тёмная, совсем незаметно, — Эрвин улыбнулся благодарно, поднимаясь следом за уборщиком. Тот был гораздо меньше ростом, чем казалось из-за тёмной ауры, царящей вокруг него, бледный, со строгим выражением на лице. — Спасибо вам. Извините, что пролил кофе. — Вы не виноваты, — уборщик покачал головой. — Пойдёмте, где ваш класс? Отвергнув просьбы Эрвина, уборщик сам донёс все вещи до кабинета. Эрвину милостиво позволил взять несчастный пиджак. — Спасибо, вы очень помогли, я... — у двери класса, из-за которой доносились разговорчики подростков и взрывы смеха, Эрвин остановился. — Не за что, — прервал его уборщик и резко отодвинул дверь в сторону. В кабинете воцарилась мёртвая тишина, точно розетку выдернули. Уборщик прошёл к учительскому столу, разложил на нём все бумажки, положил портфель на стул. Эрвин, войдя следом, увидел побелевшие лица детей. — До свидания, — так и не представившись, уборщик кивнул ему и вышел из кабинета, закрыв за собой дверь. В классе ещё секунд тридцать царило безмолвие. Эрвин изогнул бровь, пытаясь понять причины столь явной перемены настроения учеников. — Мы уж думали... что он теперь ещё и учителем тут работает... — безжизненно раздался чей-то тихий голос. — Как он вас не прихлопнул, учитель? — послышался другой голос, на несчастного тут же зашипели. — Тихо ты, услышит! Эрвин усмехнулся. — Вы настолько его боитесь? — А вы нет?! — ответил ему испуганный хор. — Он же настоящий демон! Оставшиеся уроки прошли в относительном спокойствии. Пиджак Эрвин уже так и не надевал, кофе неплохо оттенял голубой цвет его глаз, но к таким обновлениям своего внешнего вида учитель Смит пока готов не был. После почти недельного больничного атмосфера школьной суматохи и желания поскорее нагнать всё, что за это время они пропустили, захватила Эрвина с головой, так что очнулся он уже на закате, на выходе из школы. У ворот молодой человек надевал шлем, стоя рядом с чёрным байком. Издалека Эрвин заметил уже знакомый бритый затылок. Из старого корпуса выскочила Ханджи, плотоядно блеснула очками сначала на Эрвина, затем на парня с мотоциклом и на реактивной скорости рванула к ним. — Погоди-погоди-не-уходи-ща-я-вас-познакомлю! — вопила она издалека. Эрвин поднял ладонь, демонстрируя полную покорность судьбе, парень у ворот школы его смирения не разделял. — Идём-идём-идём, Ле-е-ви-и! — пропела Ханджи, даже не вдохнув после последней фразы, как и полагается настоящей природной аномалии, и схватила Эрвина под здоровую руку. Леви, завидев Ханджи, уже было собрался вскочить на байк, но передумал, увидев, как она тащит за собой не очень-то сопротивляющегося учителя. Они столкнулись утром. Леви бы и ему урок по чистоте преподал, если бы вовремя не заметил гипс. Что ж за дети пошли, не уважают старших. Леви цокнул, закатив глаза. Елейный голос Ханджи за пару дней успел засесть у него в ушах. — Я обещала вас познакомить, Эрвин, знакомься, это Леви, наш новый уборщик. Благодаря ему вся школа сияет дисциплиной, — Ханджи остановилась на почтительном расстоянии. Леви снял шлем. — Леви, это наш учитель литературы и истории, профессор Эрвин Смит. — Какой я профессор, Ханджи, — вздохнул её спутник с улыбкой. Леви поймал взгляд голубых глаз, под тёплым закатным солнцем они казались холодными и светлыми, точно ледники. Леви кивнул в знак приветствия. — Мы уже вроде как знакомы, — сказал он. — Вы не профессор? — Я простой учитель, — ответил мистер Смит, не отводя от него прямого взгляда. — Утром я не успел толком вам представиться. Ещё раз спасибо за помощь. — Всё в порядке, — отозвался Леви и вздрогнул от возмущённого тона Ханджи. — Вообще-то это моя была идея вас познакомить! — Я поеду, — Леви, решив не дослушивать дальше, кивнул им и, надев шлем, сел на байк. Спиной чувствовал два заинтересованных взгляда, выезжая со школьного двора. На следующее утро учитель Эрвит Смит зашёл в свой кабинет, куда не попал вчера из-за загруженного первого дня, и обнаружил, что за время его отсутствия ни стол, ни шкафы не покрылись пылью. Из приоткрытой форточки в кабинет проникал прохладный осенний воздух.