***
По столу крадучись полз луч света из полуприкрытого окна. Папки, книги, тетради и пара блокнотов, органайзер для канцелярии, упаковка с клейкими стикерами, всё выверено точно по линейке и лежит на своём месте, хотя Эрвин уже и не помнил, когда последний раз видел на своём столе стикеры, от них осталась только пустая пачка, которую он оставил в качестве напоминания купить новые. За рамкой с фотографией не лежала комьями пыль. Карты с материками, странами и городами аккуратными свёртками стояли в углу; книжный шкаф, содержимое которого наполовину перекочевало сюда из школьной библиотеки, наполовину из дома Смита, красовался чистыми прозрачными дверцами. Эрвин взглядом следил за лучом света на письменном столе, мыслями обращаясь ко вчерашнему дню. К байку и кожанке, немного развеваемой ветром. К сухому голосу и строгому взгляду. К шёпоту учеников во время урока, катающих, как котёнок клубок, одно и то же имя. — Бежим! — закрыв дверь кабинета, Эрвин почувствовал порыв воздуха, а затем услышал и крик учеников. Выглянув из-за угла, заметил на лестнице только чьи-то пятки и усмехнулся. Молодо-зелено. — О, учитель Смит, — на дверь упала высокая тень. — Здравствуйте, — вкрадчиво произнесли позади. — Как ваша рука? — Благодарю, мистер Йегер, уже лучше, — Эрвин обернулся, кивнув с вежливой полуулыбкой. Зик ему не улыбался, скучающе глядя из-за очков. — Конференция прошла удачно? Вопрос звучал в голове абсолютно естественно, но что-то в интонации, в голосе Эрвина Зику Йегеру не понравилось — на одно короткое мгновение лицо его исказилось в неприязненной гримасе. Однако он улыбнулся, даже шире, чем того требовали правила приличия. — Великолепно. Жаль, вы не смогли на ней присутствовать. В его глазах не было и тени улыбки. — Ханджи, ты не знаешь, где можно найти?.. — Эрвин замялся, не зная, может ли уже называть их уборщика просто по имени. Почему-то бейджик тот не носил. — Леви? Да убирает где-то, обед же, — Ханджи подняла голову и снизу посмотрела на Эрвина, держа булочку во рту. Умудрялась говорить и есть одновременно. — А тебе зачем? Эрвин пресёк её двусмысленные (по весёлому прищуру понял) догадки: — Хочу поблагодарить его. Ты его попросила? — О чём? — промурлыкала Ханджи. — Понял, приятного аппетита. И тебе, Моблит, — усмехнулся Эрвин и, бегло осмотрев столовую, направился к выходу. — Эрвин! Эй, профессор! Ушёл... — Ханджи щенячьими глазками посмотрела на Моблита. Тот подавился лапшой. — Мне сейчас проверочную по алканам давать, Ханджи, дай мне поесть! — Я ничего и не говорю, ну что ты, кушай-кушай, — вздохнула Ханджи, и в звуке этом ощущалась вся горечь земного существования. С такими-то друзьями. Эрвин удивился тишине, окружившей его во дворе. В столовой болтали подростки, слышались возгласы и смех, звякали ложки о тарелки. С каждым днём на улице становилось всё прохладнее, и всё меньше учеников обедало во дворе или на крыше. Учителя оставались в учительской, если приносили еду из дома, кто-то, как Ханджи и Моблит, шли в столовую. Где обедал уборщик, и обедал ли, Эрвин пока не знал. Если честно, он даже хотел заглянуть в подсобку, где хранились чистящие средства и швабры, только дверь была заперта. Может быть, уборщик вообще приходил лишь утром и вечером? Не найдя никого во дворе, Эрвин зашёл в школу. — Мистер уборщик, пожалуйста, мы обед пропустим! Услышав обиженный писк, Эрвин заглянул за поворот. Трое учеников, Эрен Йегер, Микаса Аккерман и Армин Арлерт, мыли полы в закутке рядом с лестницей. По мнению Эрвина, нигде не осталось ни пылинки. По мнению Леви, что наблюдал за каторжанами, сложив руки, вокруг царил первозданный хаос. — Уже поели. Нечего было мусор после себя разводить, — отозвался Леви и тюкнул шваброй Эрена по черепушке. Тот айкнул и, сжав зубы, с усердием завозил тряпкой и развёл ещё больше воды, а Микаса, перехватив свою швабру на манер биты, двинулась на Леви. Армин запищал, и Эрвин узнал высокий голос, услышанный за секунду до. — А-а-а, Микаса, перестань! — Он ударил Эрена. — Глаза Микасы загорелись чёрным огнём и не видели ничего, кроме цели. Леви цокнул и отвернулся от них. Заметил Эрвина. — Микаса, хватит вам, я один подметать должен? — буркнул Эрен. Армина почти подавили убийственные желания подруги, он уже и сам прощался с жизнью и мысленно обращался к бабушке с дедушкой, благодаря их за любовь и заботу, но, не встретив смерть в ближайшие несколько секунд, он открыл глаза и чуть не потерял челюсть. Микаса послушно помогала Эрену домывать кусочек пола, она даже его отпихнула, управляясь с работой явно быстрее. Эрен не расстроился, но пытался расправиться с унизительным наказанием самостоятельно, поэтому опрокинул ведро, хорошо, что с чистой водой, иначе Леви заставил бы их убираться по второму кругу. — Добрый день, — Эрвин подошёл к ним, троица ниспослала ему полный надежды взор, Леви локтем и шваброй обратил их головы обратно к полу. — Профилактические занятия проводите? — И исправительные, — хмыкнул Леви, не обращая внимания, как Армин замогильным шёпотом засипел из-за его плеча: «Спасите нас, учитель!». — Не хотите пообедать со мной? — спросил Эрвин и улыбнулся. Кажется, он сам не замечал всю теплоту своей улыбки, но вот Армин и Эрен замерли, уставившись на них в немом шоке. Микаса методично протирала в коридорном полу дыру. — С вами? — переспросил Леви. Армин и Эрен, разинув рты, наблюдали, как их любимый учитель литературы и истории (любимый, потому что один на всю школу) приглашал на обед самого жуткого типа, что сейчас отводит взгляд. Чтобы злобно зыркнуть на них. «О чём вы там думаете, мелочь?», говорили его жуткие глаза. Пискнув, Армин тактическим отступлением перебежал к Микасе, а Эрен, засвистев с самым незаинтересованным видом, отвернулся. Стоило разговору продолжится, как три пары ушей тут же навострились. — Я подумал, вам не захочется есть в одиночестве, вы ведь тут никого не знаете. Не против, если я составлю вам компанию? — спросил Эрвин. Леви пожал плечами. — Если вы сами не против, почему нет, — ответил он. — Но нужно закончить с уборкой. Его слова утонули в несчастном стоне Армина и Эрена. Микаса стоически молчала, злобно косясь на Леви. Эрвин выдержал натиск умоляющих, полных надежды глаз, и слегка наклонился к Леви, делая вид, что собирается с ним договариваться. Мальчишки затаили дыхание. — Отпустите их сейчас, пожалуйста. Следующим уроком у ребят история, я найду, чем их занять, — очень тихо, так, что слова благословенным пением ангелом пролились на несчастную троицу, сказал Эрвин. Леви, изогнув бровь, не совсем понял, для чего нужен был спектакль, но, к счастью учеников, согласно кивнул. Мальчишки яростно поблагодарили учителя Смита и, подхватив Микасу под локти, на крыльях счастья улетели в столовку. Микаса была мрачнее тучи. На следующем уроке у них промежуточный опрос по пройденным темам.***
С того дня учитель Смит всегда приглашал уборщика пообедать вместе. Учеников поразила эта новость: Леви умеет общаться без тумаков и угроз! Они подглядывали за учителем Смитом, когда тот искал Леви, толпились, затаившись, как мыши, за углом, когда учитель подходил из-за спины уборщика и с улыбкой предлагал ему пойти сесть где-нибудь на солнышко, потому что ветерок сегодня прохладный, хочется погреться. Однажды Хистория даже остановила учителя Смита и показала ему направление, куда ушёл Леви, потому как учитель бродил потерянно по двору и не мог выглядеть нигде фигуру в голубой униформе. — Ты с ума сошла? — закатывал глаза Жан Кирштайн, её одноклассник. — Они же теперь поймут, что мы за ними следим! — А они будто раньше не поняли, лошадиная морда! — Имир с ноги отталкивала Жана от своей прелестной Хистории. Желание спорить Жан тут же терял, как и присутствие духа во всём теле. Армин хмурился, потирая переносицу, поправлял очки и, ударив кулаком о раскрытую ладонь, говорил: — Если они и так уже всё знают, мы должны сделать вид, что нам всё равно, и спокойно указывать учителю, куда подевался Леви. Тогда его заест совесть, что он на глазах учеников общается с дьяволом! Эрен восхищённо поддакивал, Микаса аплодировала. Жан восставал из мёртвых и требовал, чтобы все перестали обращать внимание на какого-то уборщика, когда рядом есть такой замечательный он! Саша и Конни, отвлекшись от обеда, спрашивали, в чём дело. Для Леви же ситуация выглядела совершенно абсурдной. — Я хотел поблагодарить вас, что вы убрались в моём кабинете. Я удивился, что там чисто после моего отсутствия, — произнёс Эрвин, когда они сели на лавочки около окон столовой. Ветер дул в обратном направлении, и шум и запахи до них не доходили, а солнышко ласково согревало через золотые листья. — Не нужно, это моя работа, — Леви покачал головой и покосился на загипсованную руку. Эрвин достал из сумки магазинный бенто. — Несчастный случай? — Что-то вроде, — Эрвин улыбнулся, одной рукой пытаясь открыть упаковку, придавливая ещё и контейнером на коленку, чтобы тот не опрокинулся. — Упал со стула, когда помогал коллеге достать кое-что со шкафа. — Позвольте, — Леви наблюдал за мучениями несколько секунд, прежде чем забрал бенто и открыл сам, правда, попросил разрешения уже по ходу дела. — Вы правша, учитель? — снова взглянул на больную руку. — Можете звать меня просто Эрвин, — Эрвин улыбнулся. — Спасибо, Леви. Могу я вас звать по имени? — Конечно, — Леви быстро заморгал, отводя взгляд, и разломил палочки. — Будете есть левой рукой? — А что делать, — Эрвин рассмеялся. — Впредь буду осторожнее. Но и левой рукой Эрвин управлялся неплохо. На три упавших кусочка из пяти, где-то так. Леви вздохнул, сочувствуя учителям, что им даже больничные нормально не провести в спокойствии у себя дома, и достал пластиковую упаковку с двумя сэндвичами, купленную в круглосуточном магазине около дома, и термос с чаем. Аппетита не было, но оставлять Эрвина есть одного ему показалось неприлично. — Вы серьёзно этим питаетесь? — Леви так и замер с открытым ртом. Посмотрел на удивлённого Эрвина. — А что плохого? — спросил он и выразительно взглянул на магазинный бенто. — У меня тут и рис, и рыба, и даже овощи, — Эрвин прочитал немой вопрос на его лице. — А у вас бестолковые углеводы. Подождите здесь. Он поднялся и, закрыв свой бенто, направился к стеклянным дверям столовой. Леви в полном непонимании открутил крышечку термоса и выпил пару глотков чая. Остыл. Вот чёрт, ещё и термос новый покупать. Леви скучающе заглянул в большие окна за спиной, увидел спину Эрвина около линии раздаточной. В руке у него был поднос. Леви цокнул. Если ему сейчас придётся убирать посуду и еду, которую тот не донесёт, обед вообще можно пропускать. Не очень-то и хотелось. — Держите. Будем считать это моей благодарностью. — Эрвин с сияющим лицом протянул Леви небольшой поднос. Тарелка с рисом, салат с капустой, водорослями и тунцом, курица, соус в отдельной тарелочке, довольно сносно для школьной столовой, хотя не Леви судить. Он поспешно забрал поднос; Эрвин не показывал, что ему неудобно, но неуверенную дрожь в его единственной функционирующей руке Леви всё-таки заметил. — Да что вы заладили! Не за что, моя обязанность убирать школу, — Леви закатил глаза. Вкус еды оказался неплох. Да что там, он был лучше, чем Леви ожидал. Приятная школа, хоть и довольно старенькая. Много дверей, чтобы ученики могли выходить подышать свежим воздухом (и свинячить), широкие большие окна, пропускающие много света (которые надо мыть чуть ли не каждый день), обустроенный двор с лавочками, ухоженным газоном и клумбами (тоже пара часов уйдёт, чтобы всё тут обмести). — Если ещё раз поблагодарите, я перестану мыть ваш кабинет. — О нет, — Эрвин улыбнулся, возвращаясь к своему бенто. — Будет обидно. Хотите, буду покупать вам обед в обмен на вашу уборку? — Необычная зарплата, — хмыкнул Леви уже более добродушно. — Кстати, подносы за пределы столовой выносить нельзя, — добавил он через пару минут их обеденной идиллии. Эрвин удивлённо поморгал светлыми ресницами. — Что же, злой и страшный мистер уборщик теперь заставит меня мыть полы? — Злой и страшный мистер уборщик подумает, что ему делать с невнимательным учителем. Абсурд же. Самый что ни на есть. Леви подобных эмоций не испытывал даже при знакомстве с партнёром Кенни, а там нашлось отчего впасть в ступор. Эрвин приглашал его пообедать каждый день, искренне желая провести с ним то единственное время, свободное от учеников и планирования уроков. Леви бы подумал, что у него нет друзей, но он хорошо общался с остальными учителями, ученики его уважали и, можно сказать, любили. А Эрвин продолжал звать Леви пообедать вместе. Вообще, как заметил Леви, любовь учеников к учителю Смиту была довольно странной. Они действительно уважали его за строгость и вместе с тем доброту, да и, вероятно, за прекрасную подачу материала (как-то раз Леви остановился около двери, услышав знакомый голос, и заслушался лекцией о битве при Азенкуре во времена Столетней войны; уж не знает Леви насчёт учеников, а ему было интересно, хоть он не знал большую часть иностранных названий), но иногда... иногда этой самой добротой дети пользовались. — Пожалуйста, учитель Смит, у нас сегодня будет контрольная по химии, можно мы перенесём дебаты на следующий день? — Учитель Смит, Саша сегодня переела в столовой, можно мы пойдём в медпункт её проведать? — Завтра же выходной, учитель Смит, а у нас и так на понедельник много домашки по английскому! Пощадите! И Эрвин шёл у них на поводу. Леви сначала не хотел обращать на это внимания. Но в какой-то момент стало попросту обидно. За обедом Эрвин рассказал ему о причинах и предпосылках Тридцатилетней войны, называл кучу незнакомых имён и названий городов, рассказывал про католиков и протестантов, Леви, конечно, потом бы и пересказать всю полученную информацию не смог, но горящий взгляд и интерес, коими сопровождалась короткая лекция, очень подкупали. Поэтому, проходя мимо класса Эрвина после обеда, Леви, услышав занывших детей и душещипательные «Пожалуйста, учитель Смит!», огрёб обнаглевших паразитов шваброй. Пару недель просьб об уменьшении домашки не поступало.