Спектакль: Акт Второй / Acta est fabŭla

Хоть Альбедо и вернулся к работе, но в отпуск Тигнари пока что всё равно не отпустят. Пока старший судмедэксперт не поправится полностью, фенек не может даже взять внеплановый выходной за свой счет. К счастью, Альбедо согласился отработать вместо него ночную смену, что уже значительно облегчит жизнь лису, который держится из последних сил. Надев верхнюю одежду, Тигнари покидает здание судебно-медицинской экспертизы. Хочется как можно скорее попасть домой и, в идеале, забраться в теплую ванну и расслабиться. Лис чересчур напряжен, его тело горит, он буквально чувствует, как с каждым шагом температура повышается. Куртка начинает мешать, он фыркает, уже высматривая глазами машину на стоянке. — Нари! — отзывает знакомый голос, и фенек вздрагивает. Ну почему именно он? Чувствительный нос тут же улавливает такой дурманящий аромат. Лис закусывает губу и разворачивается — конечно, он не ошибся, к нему уже приближается Хэйдзо. — Ты что-то хотел? — максимально холодно спрашивает Тигнари. Как бы он ни старался держаться невозмутимо, но хвост так предательски раскачивается, игриво изгибаясь волной, а уши немного разъезжаются в стороны. — Да, — улыбается Хэйдзо. Детектив видит эту реакцию, видит и знает, что она принадлежит ему. Конечно, он не хочет заставлять Тигнари чувствовать себя плохо, и, возможно, даже жалеет о том, что между ними было, но прошлого уже не изменить, а работают они всё же вместе, поэтому каждое их взаимодействие — это лишь вопрос времени, так что фенеку ничего не остаётся кроме как смириться. — И что же? — вздохнув, лис скрещивает руки на груди и одаривает детектива весьма пронизывающим взглядом. Внутренне он еле держится, чувствует, как тело дрожит, а внизу живота уже что-то неприятно тянет. Впивается ногтями в рукава, поджимает пальцы ног и рефлекторно сжимает ноги вместе, мысленно благодаря себя за то, что застегнул куртку, и она прикрывает до середины бедра. — Это по работе, — Хэйдзо подходит ближе, останавливается буквально в шаге от Тигнари и протягивает ему какую-то папку. — Посмотри, пожалуйста. — Я домой собирался… это срочно? — Да, прости, понимаю, что ты неважно себя чувствуешь, но это срочно. Вздохнув, Тигнари принимает папку и открывает. Взгляд зеленых глаз опускается на листы печатного текста, пока Хэйдзо украдкой замечает стоящего у машины Сайно. «Может, сейчас хороший способ спровоцировать его? Хотя… заметит ли Нари? Кажется, он просто не хочет видеть очевидного… Или не вмешиваться? Пусть будет, как будет… «взрослые люди сами разберутся»… но ведь однажды он просто убьет Тигнари… а я буду стоять в стороне и смотреть, потому что они «взрослые люди»? Он ведь мой друг… блин… и вмешиваться не хочется, и закрыть глаза не могу…» — Хэйдзо выдыхает и качает головой сам с себя. Парень уже окончательно запутался и не понимает, как лучше поступить. — И что ты хочешь, чтобы я сделал…? — фенек поднимает голову, оторвавшись от чтения. — Эм, — осмотревшись по сторонам, Хэйдзо кладет руку Тигнари на плечо и придвигается к его уху. — Ты ведь ещё работаешь на «Орден Бездны»…? Фенек вздрагивает, но вовсе не из-за вопроса, а скорее от осознания того, что ладонь Сиканоина сейчас лежит на его плече, губы шепчут на ухо, выдыхая горячий воздух, холодные пальцы сжимают зеленую куртку, а взгляд наверняка кажется неоднозначным. И всё это видит Сайно. Тигнари сбрасывает руку Хэйдзо с себя и делает шаг назад: — Да, работаю, и что именно тебе нужно? — Попасть в здание «Ордена», — пожимает плечами Хэйдзо. — Думаю, кроме тебя мне вряд ли кто-то поможет. — Прости, но я на это не пойду, — Тигнари возвращает папку детективу. — Даже то, что ты нашел связи между приютом и «Орденом» не заставит меня пойти против них или искать компромат. — Мне не нужен компромат, — вздыхает Сиканоин. — Я показал тебе эти бумаги лишь для того, чтобы ты понимал, что в приюте не обошлось без «Ордена» тоже. Моя просьба — это не попытка шантажировать или ещё что, более того, она не имеет отношения к приюту. Меня интересует истинный глава. И я сейчас не про Дилюка, а про того, кто на самом деле там всем заправляет. — Зачем тебе это? Хэйдзо сокращает дистанцию между ними и снова придвигается к уху, он тут же улавливает дрожь в теле фенека, слышит его учащённое дыхание и видит раскачивающийся хвост, который всем своим видом дает понять, что жаждет ощутить на себе ладонь Сиканоина. — «N» жив, — тихо шепчет детектив, и Тигнари заметно вздрагивает. — Ты… ты уверен, что это… что это именно он? — Хочу знать правду… И мне нужна твоя помощь, Нари. Помоги мне… помоги, чтобы все эти жертвы были не напрасны… чтобы наши братья и сестры не зря отдали свои жизни… я не справлюсь без тебя. Ведь когда-то мы работали в команде… Его запястье сильно сжимают, и Хэйдзо поворачивает голову — как и ожидалось, Сайно не стал стоять в стороне и ждать, пока Сиканоин трогает Тигнари. Блондин смотрит на лиса — в зеленых глазах стоят слезы, лицо выражает полную растерянность и легкий испуг. Сайно злобно шипит, затем довольно грубо одёргивает фенека на себя: — Какого черта, Нари?! — С-Сайно… прости… — полностью растерянный и сбитый с толку, лис говорит весьма жалобным голосом. — Почему он трогает тебя? Почему ты позволяешь ему? — Я просто… просто задумался… — Эй, Сайно, — Хэйдзо вмешивается в общение. — Давай поговорим нормально, оставь Нари в покое. — Иди на хуй, Хэйдзо, — холодно бросает ему тот и вновь переключает внимание на лиса. — Поехали домой. Сайно берет фенека за запястье и тянет на себя. Довольно грубо и больно сжимает, заставляя лиса болезненно пискнуть. — Сайно, отпусти его, — Хэйдзо одергивает Тигнари. — Ты делаешь ему больно. — Тц… — блондин отталкивает Сиканоина от фенека. — Я сказал тебе съебать в закат, что не понятно? Тебя и так слишком много в жизни Нари, Хэй. — Сайно, давай нормально поговорим… мы же общались когда-то нормально… — детектив вновь тянет руку к медику. — Общались, — Сайно буквально вырывает Тигнари из руки Хэйдзо, прижимает к себе, заставляя лиса уткнуться носом в свое плечо. — Дыши, Нари… Фенек дрожит, его сердце бешено колотится, он крепко обнимает Сайно, зарывается носом в волосы, пытается отвлечься от запаха, который чувствует от Хэйдзо. Щеки вспыхнули с новой силой, взгляд тут же потух, в полузакрытых глазах застыло отчаяние. — Пожалуйста, почему ты не хочешь поговорить нормально…? — обреченно вздыхает Хэйдзо. — С тобой? — злобно шипит Сайно, прижимая к себе дрожащего лиса. — О чем с тобой говорить? Я же сказал тебе свалить нахуй. — Сайно, ты его задушишь. — Хэйдзо, тебе заняться нечем?! Тебе мало того, что ты уже сделал с Нари?! Короче, мы уходим. Мне с тобой разговаривать не о чем. Блондин разворачивается, продолжая прижимать Тигнари к себе. Хвост фенека безвольно падает, уши вновь опускаются. Он, словно неживой, покорно идёт вместе с Сайно. — Ты ведь убиваешь его, неужели ты не видишь? — бросает вслед детектив. — Ты же любишь его… зачем тогда делаешь это? Сайно останавливается. Хэйдзо продолжает выводить его из себя. Блондин обычно старается не пересекаться с этим человеком, потому что одно его существование уже раздражает, а осознание того, что когда-то Сиканоин просто воспользовался положением и переспал с Тигнари, буквально добивает остатки самоконтроля. Сайно разворачивается, в пламенных глазах застыли ненависть и злоба. — Да как ты смеешь вообще разговаривать со мной? — зло выпаливает парень. Он подходит к Хэйдзо, оставляя фенека позади, и хватает детектива за воротник. — Ты потерял право на личное мнение, когда затащил Тигнари в постель, ты понял? — Это случилось из-за тебя, Сайно. — О, правда? Ты трахнул Тигнари из-за меня? Как мило. А теперь не мог бы ты пойти и убиться в канаве из-за меня? — Пожалуйста, давай поговорим спокойно… — Хэйдзо скидывает руку Сайно со своего воротника. — Хочу напомнить, что мы стоим на территории полицейского участка. — И что? Запрешь меня на пятнадцать суток? Давай, у Нари как раз скоро пик. Надо же избавиться от меня, чтобы воспользоваться ситуацией ещё раз. — Хватит! — не выдержав, фенек прерывает этот бессмысленный спор. — Хэйдзо, я подумаю, что могу для тебя сделать по твоему вопросу. Сайно, поехали домой. — Но… — Я всё сказал, — лис перебивает попытку Сиканоина продолжить разговор. — Нари, ты как…? — Сайно встревоженно смотрит на фенека: его хвост распушился, уши агрессивно прижимаются, а глаза словно сверкают. — Поехали домой. Хэйдзо недовольно фыркает, чем вновь привлекает внимание Сайно. Блондин переводит взгляд на детектива, но тут же получает словесный «пинок» от Тигнари: — Ты оглох?! Я сказал, что мы едем домой! Как же вы двое заебали меня… Тц. Быстрым шагом, фенек направляется к авто. Он хватает Сайно за руку и тянет за собой. Блондин ощущает, что лис продолжает гореть, а его ладони вспотели, ему явно жарко, его все раздражает, а эти «разговоры», похоже, вывели его из себя. Тигнари буквально заталкивает Сайно на место водителя и громко хлопает дверью, сам же обходит авто и садится: — Поехали домой! — Нари, тебе плохо…? — Закрой рот и поехали домой, — шипит Тигнари. Авто покидает стоянку, салон словно наполнен темной аурой, исходящей от фенека. Лис кажется настолько раздраженным, что становится не по себе даже пытаться с ним заговорить, но Сайно всё же решает нарушить эту давящую атмосферу. — Эм… Тигнари? — Как же вы заебали меня! Вы оба! Сколько можно, блять?! Я тебе сказал, что между нами ничего нет! Нет, и точка, блять! Твоя ёбаная ревность, его конченная навязчивость, так вы ещё и решили стоять и обсуждать «эту» мою сторону так, будто меня там вообще нет! Да не ваше дело, что я чувствую, и как мне хуёво! Сам, блять, справляюсь! — Ага, справился уже. — Ты ахуел, или да? — до дрожи холодный и высокомерный голос Тигнари заставил Сайно слабо вздрогнуть. — Прости, не хотел выводить тебя на эмоции. — Вот и ждал бы в машине, пока я подойду! — Да я же знаю, что тебя ведёт от его запаха! Знаю, блять, что он был твоим первым! Знаю, что он просто воспользовался тобой, а ты теперь из года в год каждую ёбаную зиму не можешь себе места найти, потому что выбрал меня, но переспал с ним! — Как же вы достали меня… — Тигнари закрывает лицо руками и опускает голову. — Твоя ёбанная ревность… Сайно… для меня ничего не было… — Так, может, мне тоже пойти потрахаться с кем-то и сказать «для меня ничего не было»? — …. Тишина нависла так резко и внезапно. Фенек с головой уходит в свои мысли, ведь Сайно прав. Он однозначно прав, и это всё — по вине Тигнари. Стоит задуматься о том, что дома, скорее всего, блондин вновь поднимет на него руку, температура тела повышается. Лис закусывает губу и поворачивает голову — как же он ненавидит себя за то, что от запаха Сайно он не сходит с ума, как от Хэйдзо. Ну почему тело продолжает тянуться с Сиканоину, когда душа лежит с Сайно?

***

Насвистывая какую-то отдаленно знакомую мелодию, переступая с ноги на ногу, Альбедо протирает секционный стол и занимается уборкой после очередного вскрытия. Травмированное бедро ноет и тянет, как сказал врач, теперь так будет постоянно из-за метеочувствительности, но даже это не заставляет медика прекратить пританцовывать. Он настолько рад вернуться к работе, что совсем забыл обо всём на свете. — До завтра, наставник! — кратко бросает Фишль, заглянув в помещение. — Всего доброго, Принцесса. Судмедэксперт уже запомнил, что Розария всегда серьезная, уставшая и холодная; Тигнари — сдержанный и справедливый; Фишль — называет себя Принцессой и странно разговаривает. От этого места для Альбедо веет уютом, хотя, если подумать, то назвать морг «уютным» ведь тоже «странно». «Хм… Кажется, я начинаю понимать, почему меня считают Шизом», — усмехается и отходит от стола. Альбедо берет железный контейнер с инструментами, намереваясь перенести его на подоконник. Сделав несколько шагов, парень замирает. Ему на секунду показалось, что он что-то вспомнил, но стоит попытаться ухватиться за это воспоминание, оно бесследно ускользает. В груди начинает давить, а сердце невольно пропускает удар. Альбедо опускает взгляд — его руки дрожат. Инструменты стучат об железный контейнер, и этот стук кажется до невозможного громким и буквально непереносимым. Ноги подкашиваются, перед глазами начинает плыть, голова кружится. Медик садится на пол на колени, чувствуя, что вот-вот и сознание его покинет. Он закрывает глаза и пытается прийти в себя, отвлечься, как-то выбраться из этого неприятного ощущения «падения», но ничего не выходит. Контейнер со звоном выпадает из дрожащих рук, Альбедо смотрит на свои ладони — они покрыты кровью и грязью, тело вздрагивает. «Ты можешь видеть или слышать то, чего нет…» — вспоминает слова брата. Нужно успокоиться. Он глубоко и медленно вдыхает, задерживает дыхание и потом так же медленно выдыхает. — Кто разрешал тебе закрывать глаза? Этот голос. Такой грубый, холодный, равнодушный голос. Альбедо не помнит, кому он принадлежит, но эта фраза заставила его тело дрожать от страха. К горлу подступает тошнота. «Успокойся… здесь никого нет… ничего не происходит… — мысленно взывает сам к себе. — Надо позвонить Нигредо… я обещал звонить… где мой телефон…?» Полные слез глаза отчаянно пытаются найти в помещении телефон. Потухший взгляд скользит от стола к столу, выискивая нужную вещь, но её нет. «В кабинете…? Черт…» Тяжело дыша, он встает на ноги, упирается ладонями в стол и опускает голову — справляться с эмоциями становится тяжелее. Сердце бешено колотится, с силой ударяя в грудь. Этот стук эхом стоит в голове, заглушая всё вокруг. Почти всё. — Неужели ты всё ещё боишься меня? Столько лет прошло, ты совсем не изменился. Альбедо резко разворачивается — как и думал, в помещении никого нет. Всё происходит в его голове. Он нервно сглатывает и, придерживаясь за стену, направляется на выход. «Нужно позвонить Нигредо…» Каждый шаг дается с большим трудом. Ватные ноги подкашиваются, он еле держится, чтобы не упасть, в голове стоит какой-то неприятный шум, медик чувствует себя слабым и жалким, не хочется никого беспокоить, но понимает, что должен, ведь он обещал, ведь брат точно хочет «как лучше». А Кадзуха? На мгновение в голове проносится высокомерный взгляд алых глаз. Альбедо останавливается, тело заметно вздрогнуло. «Это… это был Кадзуха Каэдэхара…?» — медик сползает по стене вниз. Ноги больше не держат. Похоже, дойти до кабинета он всё же не сможет. Глаза закрываются, и сознание его покидает. — Да ну? Уже потерял сознание? Тц. Альбедо пришел в себя так же быстро, как и упал в обморок. Медик поднимается с пола и растеряно вертит головой по сторонам, пытаясь вспомнить, что произошло. Чувствуя влагу на лице, он прикладывает ладонь — как и думал, под носом кровь. — Альбедо? — в помещение заглядывает Кадзуха, и почему-то его появление заставляет судмедэксперта вздрогнуть. — Что случилось? Видя кровь на чужом лице, обеспокоенный юноша подходит ближе, на что Альбедо непроизвольно делает шаг назад. — Что-то не так…? — Каэдэхара останавливается, заметив испуг в чужих глазах. — Кажется, я упал в обморок, — стараясь говорить максимально спокойно, отвечает Альбедо. — А ты что тут делаешь…? — Ты написал, что останешься на ночь, так что я принёс тебе покушать… Меня Розария провела. — Мх… — вместо ответа из груди вырывается слабый сдержанный стон. Альбедо закрывает рот ладонью и, проглотив ком, опускает взгляд в пол. — Кажется, я не голоден. Одна лишь мысль о еде вызвала сильный приступ тошноты. — Хорошо, я оставлю у тебя в кабинете. Вдруг проголодаешься ночью. — Д-да… «Такой растерянный, сбитый с толку, — алые глаза немного округляются, взгляд направлен на Альбедо, юноша пристально наблюдает за его мимикой и жестами. — А эта кровь… Как же хорошо она смотрится на его лице… такой красивый… такой слабый… такой невинный…» Каэдэхара качает головой, пытаясь выбросить все эти мысли, но они продолжают расползаться по всему его телу, пробираться в каждую клеточку и склонять Кадзуху к тому, чего он делать не хочет. — Эм… Альбедо, — Каэдэхара опускает голову, стараясь не смотреть на парня. — Доктор Нигредо сказал, что будет лучше, если мы некоторое время поживем отдельно… — Хм? С чего бы? — медик скрещивает руки на груди и опирается об стену. — Думает, что мои «состояния» могут навредить тебе? — Скорее, наоборот… — Что? О чем ты? — Бедо… ты не будешь против, если я немного поживу у друга? — Нет, не буду, — довольно холодно отвечает. После этого «странного» состояния, он чувствует опустошение и апатию, сил на эмоции и разговоры совсем нет. — Эм… что ж… — Кадзуха передает парню бумажный пакет с домашней едой, которую сам приготовил. — Тогда я пойду… эм… спокойного тебе дежурства. — Да, давай, спасибо. «И всё-таки ему и правда всё равно… — Каэдэхара вздыхает и направляется на выход. — Конечно… не могло быть иначе… разве меня вообще можно любить? Тц… я же сам его бросил… и сейчас сам его оставляю… он так легко воспринял новость о том, что я съезжаю… почему так неприятно…?»