***
Куки Синобу должна жить в комнате с девочками, но, как итог, чаще всего её можно найти в комнате Хэйдзо и Сайно. Несмотря на возникшее недопонимание между парнями, девушка всегда умела сгладить ситуацию. Даже сейчас она довольно быстро успокоила Сайно, поэтому, когда Сиканоин вернулся в комнату, то застал не злого и раздраженного друга, а привычного ему, шутящего несмешные шутки. Облегченно вздохнув, Хэйдзо присаживается на свою кровать, и ему на руки сразу же падает Куки. Синобу укладывает голову ему на колени и смотрит со слабой улыбкой на лице: — Как у Нари дела? — Сказал, что будет спать, — поясняет Хэйдзо, затем переводит взгляд на Сайно. — Прости, это было совсем не то, что ты подумал… — Неважно, что это было, но я видел, что Нари против. Пожалуйста, не делай ничего, что заставляет его плакать, Хэйдзо, — строго и серьезно проговаривает Сайно. — Я люблю вас обоих, вы оба мне дороги, но… я видел то, что я видел. — Да, прости… я уже извинился перед ним… К слову, раз уж зашла речь, мы немного поговорили и, кажется, нашему фенеку нравится Сайно, — усмехается Хэйдзо. Щеки Сайно сразу краснеют. Он отворачивает голову в бок и опускает взгляд: — А я… а я так не думаю… Он не дает мне трогать его уши и хвост… постоянно шипит на меня и в последнее время вообще к себе не подпускает даже близко подойти. — Может, у него течка? — Куки отрывает затылок от колен Хэйдзо и выравнивается. Спускает ноги на пол и усаживается поудобней, склонив голову на плечо Сиканоина. — … — Сайно хмурится, явно пытаясь переварить то, что сказала девушка. — Он ведь человек, Куки, — подмечает Хэйдзо. — У людей разве бывает течка? — Позволь тебя поправить, он не человек, он зооморф. И почему нет? Раз в месяц у женщин бывает овуляция. Знаешь, в этот период под действием гормонов просыпается довольно сильное сексуальное желание, и, кроме того, из-за выделения феромонов женщины становятся для мужчин более привлекательными в этот период. А у животных всё это приобретает немного гипертрофированное, по сравнению с людьми, значение, — монотонно проговаривает девушка. — То есть… он сейчас злится, потому что ему хочется чего-то…? — неуверенно переспрашивает Сайно. — Скорее кого-то, — хмыкает девушка. — К слову, если фенечки моногамны, то он, наверное, будет активно противиться этому желанию, ведь это как выбирать партнера на всю жизнь. Жестоко, если приходится делать это в подростковом возрасте, когда любой, кто не отрыгивает пивом, уже кажется «первым парнем на селе». А потом через годы посмотришь на него и будешь думать: «Блять, и где были мои глаза и мозги? Он же придурок». — Говоришь, как дама с опытом, — усмехается Хэйдзо. — Девушки взрослеют быстрее, что уж тут поделать, — хихикает и потирается щекой об его плечо. — И что же делать…? — Сайно нервно перебирает край домашней кофты. — Как облегчить состояние Нари…? — Думаю, будет лучше просто его не трогать, — предлагает Куки. — Это не может длиться вечно. Не знаю, как у фенеков, но точно не круглый год. — А если… а если я… если переспать с ним, то ему станет легче…? — Я не знаю, это ведь было только моё предположение, Сайно. Не стоит принимать мои слова за истину, я могу ошибаться. К тому же, если я права, тогда… ложась с ним в постель, наверное, надо понимать, что это — огромная ответственность, ведь если это и правда показатель принятия своих чувств и всё такое, то Тигнари будет привязан к тебе до конца жизни… звучит ужасно, — она вздыхает и поднимает голову. — И жестоко. — А если партнер погибнет…? — Я не знаю, как у зооморфов, но у фенеков, если кто-то из пары погибает, то второй доживает жизнь в одиночестве. — И спят они тоже только с кем-то одним…? — Хэйдзо укладывает голову Куки на колени. Для себя он уже мысленно принимает решение отпустить Тигнари и даже не пытаться встревать между ним и Сайно, ведь тогда, если лис и правда любит Сайно, то до конца жизни может мучиться. — Я не особо разбираюсь в мире животных, — хмыкает девушка и запускает руку в малиновые волосы, тут же принимаясь перебирать пряди. — Чисто теоретически, у таких животных один сексуальный партнер на всю жизнь… и он же — тот, кого они себе выбрали и кого любят. Тигнари, стоящий за дверью, прижимается спиной к стене. Ему не хватит смелости войти, а этот разговор, который он услышал совсем случайно, так грубо и жестоко вернул его в реальность. В голове невольно всплывает, как Хэйдзо грубо повалил его на кровать, как сдёрнул одеяло, как сжимал запястья, как давил коленом в пах и как задирал одежду. От подобных воспоминаний внизу живота завязывается тугой узел. А осознание своего сильного желания заставляет его ненавидеть себя. «Я больной… точно больной…» — ухо слабо дёрнулось, когда он уловил стук знакомых каблуков по коридору. — Ой, кто-то идёт…? — этот же стук услышала и Куки. — У меня будут проблемы, если меня увидят у вас в комнате, — она резко вскакивает. — Увидимся. Подруга так быстро выбегает из комнаты, что парни даже не успевают попрощаться. Сайно вздыхает и ложится на свою кровать на спину. Смотрит в потолок, затем закрывает глаза. Воображение сразу же подкидывает ему образ Тигнари со слезами на глазах. Как он сжимается от боли, а вместе с тем по телу проносится волна возбуждения. — Ты бы смог ударить Тигнари? — вспоминает вдруг Хэйдзо. — Что…? Почему ты спросил…? — Ну или в принципе ударить кого-то из нас? Меня или Куки? — Куки — точно нет, а ты однажды доиграешься, — усмехается Сайно. — Иногда мне кажется, будто ты мазохист и специально выпрашиваешь. — Насмешил, — Хэйдзо поворачивается на бок. — Получать удовольствие от боли…? Это странно. — Согласен.***
Сегодняшний день начался удивительно спокойно. Тигнари не чувствует жар, его не трясет от одной мысли про Сайно, на душе как-то пусто, а в голове будто образовался вакуум. Давно он не ощущал себя так ровно и тихо. Сам не знает почему, но с его плеч словно свалилось что-то огромное и тяжелое. Выдохнув, он поднимается с кровати и, прихватив полотенце, идёт в общую душевую. Вокруг удивительно тихо, за окном ещё темно. Хотя, зимой солнце встаёт поздно. Фенек становится под поток горячей воды и поднимает голову. Прикрывает уши, чтобы в них не попала вода, и глубоко и облегченно выдыхает. Последние две недели он словно медленно сходил с ума, а сегодня ему так тихо и спокойно. Этот, как ему казалось, бесконечный ад, пусть и на время, но закончился. — Нари…? — из-за перегородки выглядывает Хэйдзо. — Пф, а я думал, кто ещё в пять утра в душ может пойти, кроме меня. — Доброе утро, Хэй, — спокойно отвечает фенек, на что Сиканоин немного удивлённо наклоняет голову. — Ты в хорошем настроении? — Думаю, да, — Тигнари вспенивает шампунь и принимается вымывать пушистый хвост. Шерсть клочьями сыплется на светлую плитку, отчего лис фыркает. — Рад слышать, — отвечает через перегородку Хэйдзо. Сиканоин пришел раньше, поэтому уже успел закончить принимать душ. Он закрывает воду, кутается в полотенце и выходит. — Я пойду за чаем. Нагрею в столовой воды, а пакетики Сайно ещё вчера взял. Ты будешь? — Точно… — в голову вдруг приходит осознание, что, похоже, две чашки чая с мелиссой и мятой, которые он выпил на ночь, всё же помогли ему успокоиться. — Да, буду. Спасибо. Сиканоин быстрым шагом идёт в столовую. Проходит на кухню и включает чайник. Конечно, за такое его никто бы по голове не погладил, но, кажется, повара и так знают, что старшие ученики иногда пользуются кухней без их ведома. «Удивительно рано он сегодня, — Хэйдзо наблюдает, как из носика чайника поднимается пар. — Не спится? Ещё и в хорошем настроении… и машины Алисы сегодня нет… совпадение? Хотя, может, Куки права, и у него и правда течка? Или как это у парней называется? Тогда почему сегодня ему спокойно? Или уже прошло? Если уже прошло, тогда он в порядке и наконец его перепады закончились…?» Приготовив чай, он берет с собой две чашки и уходит в комнату, попутно раздумывая над тем, стоит ли подозревать Тигнари. — Я пришел, — он толкает дверь и проходит в комнату лиса. Ставит чай на стол и усаживается на кровать напротив друга. — Спасибо, — тот кивает, сидя на соседней кровати и высушивая хвост феном. — Слушай, Нари… — Хэйдзо прикусывает язык, надеясь, что это поможет ему не сказать лишнего. — М? — Я ведь могу тебе доверять, да…? — Конечно, а что такое…? — фенек выключает фен и выпускает из рук хвост. — Можно погладить…? — Внимание Хэйдзо сразу приковывается к блестящей шерсти. Этот вопрос, на который Тигнари всегда без раздумий отвечал утвердительно, сейчас почему-то заставляет его молчать. От одной мысли о том, что Хэйдзо коснется его хвоста, тело снова начинает гореть, а в голове всплывает то воспоминание. — Нари…? — Сиканоин машет ладонью у него перед лицом. — Всё хорошо? — Да… задумался просто… — О чём? — Хэйдзо всё же присаживается рядом с фенеком и берет его хвост в свои руки, тут же принимаясь, как обычно, перебирать мягкую шерсть и гладить. — Кажется, я занимаюсь самообманом, Хэй… — думая о той своей стороне, которую никому показывать не хочется, Тигнари склоняет голову Сиканоину на плечо. — Есть кое-что, что я должен признать… в первую очередь признаться в этом себе… но я не могу. — Почему не можешь? Ты сделал что-то плохое? — Я считаю, что нет, но другие люди считают, что да… А я не понимаю, почему они вообще лезут в это… Какое они имеют право диктовать, что правильно, а что нет? — Если это касается только тебя и никак не влияет на них, то, полагаю, никакого, — он запускает пальцы в густой мех, сжимает, и фенек вздрагивает. — Не против шерсти только, Хэй… — Ой, прости. Тигнари поворачивает голову в окно — всё ещё темно и, кажется, пошел снег. — Как думаешь, почему погибли те дети…? — Сиканоин решает отбросить в сторону подозрения и переключить тему. — Я не думаю, что это случилось умышлено. Скорее всего и правда несчастный случай. Возможно, произошла какая-то утечка. Погибли только самые младшие, отсюда есть предположение, что утечка была везде, но повлияло только на малышей. — У тебя же хороший нюх, да? — Думаю, получше, чем у обычных людей, да. А что? — Я просто подумал, что мы с тобой могли бы сходить в то крыло ещё раз… вдвоем. — Никому не говоря? — ухо фенека дёрнулось, а от одной мысли сердце пропустило удар. — Звучит немного страшно и ненадежно… — Можешь считать меня параноиком, но я абсолютно уверен, что над нами тут ставят эксперименты, — смотря в пустоту проговаривает Хэйдзо, продолжая перебирать мягкий хвост. — Куки говорит, что у меня шизофрения прогрессирует, аха… — Я не отрицаю, что, возможно, на нас что-то тестируют, — кивает лис. — Но для разработки нужна лаборатория… вряд ли мы сможем найти что-то в стенах приюта. — Даже на минусовых этажах? — Здесь есть только подвал, — напоминает тот. Его хвост слабо дёрнулся в руках Хэйдзо, отчего Сиканоин прищурился. — Ты мне чего-то недоговариваешь? — Нет, просто подумал, что, возможно, Куки в чем-то права и тебе не мешало бы меньше лезть во всякое такое, потому что оно плохо на тебя влияет. — Возможно… — вздыхает и опускает голову. — Но разве погибшие дети не заслуживают правды…? — Не лучше ли привлечь полицию сюда…? Разве четверо подростков могут что-то сделать самостоятельно…? Я так не думаю. — Давай найдем что-то, что можно будет показать в полиции, сбежим из приюта на денек и сходим в участок, Нари? Вдвоем. — Куки и Сайно будут переживать, что нас нет… — Ты можешь сказать, что пошел на допы. Учитывая, как часто они у тебя в последнее время, никто ничего не заподозрит… а я что-нибудь придумаю. — Хм… и каков план, — Тигнари скрещивает руки на груди. — Ну вот ушли мы в крыло, обошли там, спустились в подвал и что потом? Мы ведь ничего не найдем. — Тогда просто вернёмся в комнату. — Хм… а если что-то найдем? — Тогда пойдём в полицию и приведем туда полицию. Они ведь должны защищать нас… Они точно помогут. — Идеализируешь, — хмыкает Тигнари. — Нари… — Хэйдзо нервно сглатывает и выпускает хвост фенека из рук. — Я чувствую, что я должен разобраться в этом, так что… ты мог бы помочь мне? С твоим слухом и обонянием точно будет проще и быстрее. — Хорошо, но я не хочу ничего скрывать от Сайно и Куки. — Да, ты прав… я вернусь в комнату и расскажу всё Сайно. Потом схожу к Куки… — Нет, Хэй. Давай соберёмся вчетвером, обсудим всё вместе и… — Разве сейчас не отличное время? — Сиканоин перебивает и переводит взгляд на настенные часы. — Пять утра. Так мы точно никому не попадёмся. Подъем сегодня в восемь, мы успеем за три часа вернуться. — Хм… да, верно. Тогда, пойдём сейчас? — Пойдём.