10 лет назад
Высокая женщина с длинными волосами, собранными в толстую косу, что лежит через плечо, расхаживает из стороны в сторону, нервно перебирая пальцами край чёрного военного жакета. Она прикусывает губу, впивается в неё зубами до крови, пытаясь переключить свое внимание с душевной боли — на физическую. Единственное, что хоть как-то радует её — сын. Вспомнив о нём, она достает из кармана на черных брюках мятую фотографию с изображением мальчика-подростка. Он не улыбается, смотрит немного в сторону, скромно опустив взгляд. «Как же я по тебе соскучилась… — она вздыхает и прячет фото. — Ничего, до отпуска осталось немного…» — Майор Райдэн! — отзывает её мужской голос, и женщина поворачивается на звук. — А, Кавех, — она машет рукой, как бы давая понять, что формальности не нужны. — Макото, ты как…? — он кладёт ладонь на плечо майора, отчего женщина хмыкает. — На войне нормально, что кто-то умирает, капитан. Я в порядке. Сами-то как…? — она кивает головой в сторону лагеря. — Без него так тихо… — Мы снова остались без врача… — Кавех скрещивает руки на груди. — И без двух элитных снайперов… нас стабильно становится все меньше и меньше. Эта миссия начинает казаться мне последней, аха… — Не могу с тобой согласиться, — она усмехается и переводит взгляд на высокие зеленые кусты, откуда доносится несильное шуршание. — Заметь, что люди приходят и уходят, но я с Розой и ты с Амос до сих пор живы. Может, все дело в слаженности работы? — Может, — мужчина обреченно смотрит туда же, куда и майор. Из-под широких зеленых листьев на него уставились три пары маленьких тёмных глаз. Макото тихо смеётся и, подняв голову к небу, улыбается: — И все же, животные тебя любят, да, капитан? — Тц… — Может, тебе больше подошла бы работа ветеринара? — она наблюдает, как из кустов осторожно выбираются лисята. — Занесло же тебя в снайперы… — Как и тебя, — усмехается он, уже опускаясь на корточки. — Не лучше ли было сидеть дома с сыном, ходить в махровом халате, шаркая тапками по полу, и супы варить? — Прям идеальная домохозяйка, — она присаживается рядом с Кавехом, который кормит лисят маленькими яблоками, что носил в кармане. — И потом ты удивляешься, что животные к тебе тянутся? Я думаю, если тебе попадется голодное хищное животное, то ты предпочел бы скормить ему себя, ведь оно бедное голодает. — Утрируешь, — фыркает мужчина. — Отчасти разве что, — она протягивает руку, чтобы погладить лисёнка, но тот отскакивает в сторону. — Эх… — Сегодня обещали нового медика прислать… — грустно проговаривает Кавех. — Ещё один смертник… — А вот новую снайперскую пару не обещали… — Макото поднимается на ровные ноги и принимается стряхивать с одежды пыль. — Итого, остались только мы с Розой и ты с Ами. — Сили разозлилась бы, если б услышала, что ты называешь её Ами, — подмечает мужчина. — Мне можно, — фыркает Макото. — Я тут вообще-то старшая. — Обычно женщины «за» не любят говорить о возрасте. — Тц, — она несильно ударяет его ладонью по макушке. — Поговори мне тут, капитан. Я по званию старшая! — Да-да… — Темнеет уже, пора возвращаться. Видимо, пока что мы без врача. Да и дальше по миссии мы не двигаемся, поэтому время терпит. — Кхе-кхе… — их разговор прерывает незнакомый юноша. Кавех, быстро оценив форму незнакомца, усмехается и поворачивает голову на Райдэн, которая стоит с приоткрытым от удивления ртом. — Когда ты сказала, что время терпит, я не думал, что оно НАСТОЛЬКО терпит. Нашивка на груди юноши информирует о том, что перед снайперами стоит медик. Судя по всему, его оставили где-то около дороги, а дальнейший путь он шел пешком. Уже одно то, что он добрался невредимым, удивляет, а его возраст просто добивает Райдэн, и женщина, наконец выйдя из ступора, роняет смешок. — Кто прислал на фронт ребенка? — приподняв брови переспрашивает Кавех. — Будем ждать, пока он вырастет? — Меня зовут Альбедо, — юноша полностью игнорирует реакцию мужчины и обращается к Райдэн. — Я пока что ещё учусь… — В средней школе? — Заткнись, Кави, — Райдэн машет ладонью у него перед лицом. — Альбедо, привет. — Здравствуйте, госпожа Райдэн… — Можешь называть меня Макото. Ну, либо майор Райдэн. А вообще, учитывая наши отношения с твоей мамой, можешь звать меня любимой тетей, — она наиграно улыбается, отчего он выдает гримасу отвращения. — Откажусь. — Холоден, как и Рэйн, — она усмехается. — Думаю, ты бы поладил с моим сыном. Может, вас познакомить? — Откажусь. — Ладно-ладно, — она перебрасывает руку ему через плечо. — Пойдём, я познакомлю тебя с отрядом. А вернее… с тем, что от нас осталось, хех… — То есть меня одного смущает, что этому парнишке лет пятнадцать, да? — Кавех плетется следом, продолжая ворчать. — Мне восемнадцать, — холодно отвечает ему Альбедо. — И здесь я, как врач. — Врач в восемнадцать лет? Мы обречены, получается… Юноша резко останавливается, и Кавех врезается в него. Альбедо медленно разворачивается и поднимает голову. Он смотрит мужчине в глаза без тени сомнения или страха. Смотрит с презрением и даже ненавистью, хоть этот человек и не сделал ничего плохого. — Пока ты в школе в пятнадцать лет штаны протирал в девятом классе, я уже поступал в университет. «Флео, не заводись…» — мысленно шикает на него Альбедо, но юноша продолжает испепелять Кавеха взглядом и давить словесно: — Я не для того батрачил дни и ночи, изучал все, что только может пригодиться, проводил сутки напролет в лаборатории матери, чтобы какой-то незнакомый мужик пытался унизить меня, делая своим маленьким мозгом вывод, основанный на возрасте и внешности. — Тише-тише, — одергивает его Макото. — Во-первых, капитан Кавех старше тебя по званию, так что, будь добр, относись к нему с уважением. А во-вторых… знаешь… хоронить юных ребят всегда тяжелее. Кави не хотел тебя обидеть или унизить, ему просто грустно, что такой малыш оказался на поле боя… так-то у нас тут все малыши… — П-прошу прощения… — Альбедо опускает голову. — Нет, ничего, — Кавех поднимает руки, словно сдаётся. — Ты прав, я сделал неправильный вывод, вот и поплатился за невежество, хех… — Итак, — Райдэн толкает Альбедо в спину, чтобы тот шел впереди. — Кроме меня и Кави есть Роза и Сили. Эти девушки тоже снайпера. Как тебе, наверное, сказали, ты попал в отряд из пяти снайперских пар. Ну, вернее в то, что от него осталось… Альбедо выходит из-за широкого ствола дерева и перед ним открывается вид на две палатки, потухший костер и сидящих около него двух девушек, которые тут же переключили внимание на подошедших офицеров и медика. — Ого, у нас новый врач?! — девушка с длинными платиновыми волосами подскочила с места и бросилась к Альбедо. Взгляд её зеленых глаз кажется потухшим и даже неживым. Форма ей слегка велика, поэтому собирается складками на рукавах. За спиной — винтовка, с которой девушка, похоже, не разлучается. Длинные волосы собраны в хвостик, а у висков заплетены в косы. — Меня зовут Сиилия, можно просто Сили, — она протягивает руку Альбедо. — А ты? — Фле… кхем… Альбедо, — он отвечает на рукопожатие и отводит взгляд в сторону. — Ты такой маленький, — она дружелюбно улыбается и жалостливо сводит брови к переносице. — Боюсь представить, как тебя сюда занесло… — …. — Ой, прости, я тебя обидела? Я не имела в виду ничего плохого… просто грустинку словила, что ты в таком юном возрасте уже военный врач… ну, знаешь, это одновременно восхищает и пугает… — Так, ладно, — прерывает Макото. — Если Ами, ой, то есть, Сили начинает говорить, то её не остановишь. — Неправда, майор! И хватит называть меня Ами. Мне не нравится моё имя. — А Роза даже не поздоровалась, — вздыхает Райдэн, игнорируя возмущения Амос. — Ну что за детский сад, — она поворачивает голову на Кавеха. — Смотри, мы с тобой самые взрослые тут, значит эти трое — это наши детки, хех. — Уймите свой материнский инстинкт, майор, — фыркает мужчина. — Мне и животных хватает…***
— Кажется, да… я что-то такое припоминаю… — Альбедо вопросительно смотрит на Амос, которая только-только завершила рассказ о том, как они познакомились. — Ого, правда? — девушка поглаживает косичку, которую ей сделал Венти, и смотрит на парня широко распахнутыми глазами. — Я и не надеялась однажды увидеться снова, Бедо. — Извини, не знаю, что ответить, потому что не помню, надеялся ли я, — медик пожимает плечами и становится у окна, оперевшись поясницей о подоконник. — Ничего, — Амос отрицательно качает головой. — Я просто рада тебя видеть… не так уж и важно, помнишь ли ты меня и всё, что между нами было, куда важнее, что ты в порядке. Кстати… а что насчет Флео? Кажется, его нет…? — … — Альбедо отводит взгляд в сторону. — Прости, я просто с ним тоже знакома была… вот и спросила. К тому же, ДРИ ведь не лечится… вот и подумала, что он все ещё с тобой… извини… ой, майор была права, иногда я начинаю болтать без умолку. Прости, я обидела тебя? — … — медик лишь качает головой. — Ладно, так как я теперь ваш полноценный лечащий врач, то я должен осмотреть вас обоих, чтобы продумать, как облегчить симптомы и улучшить ваше самочувствие. — На меня можете не тратить время, доктор, — усмехается девушка. — Займитесь лучше Барбатосом. Думаю, он чувствует себя куда хуже, чем я. Да и вообще… его дома ждут. — Я и правда начну с Венти, — соглашается Альбедо и поворачивает голову на лежащего на кровати адвоката. — Но только из-за того, что он выглядит куда хуже, а значит, его стадия болезни более глубокая. Но это совсем не означает, что я буду игнорировать тебя, Сили. Не так уж и важно, ждёт тебя кто-то дома или нет. — А ты совсем не изменился за эти десять лет, — она слабо и натянуто улыбается. — Впрочем, я так и думала. Хотя, ты стал ещё более холодным, но в душе остался тем же ребенком. — Все мы родом из детства, — Альбедо присаживается около Венти. — Шею покажешь? — Оно и дальше пошло… — тихо шепчет Барбатос, отодвигая край больничной рубахи. — Смотри, на грудной клетке уже… Эти странные пятна. — Больно? — медик проводит пальцами в перчатках по пораженному участку кожи. — Внутри больно… не когда ты давишь или ещё что, а просто внутри больно… будто у меня какая-то травма внутренних органов или что-то такое. — Рентген и узи делали? — Нет… Нас тут просто заперли и пичкали какими-то таблетками и уколами, — сонливо бубнит Венти. — Не понимаю, что, от чего, зачем… Вчера, например, меня стошнило после них… — Кстати, да, — соглашается девушка. — Мне вчера после них тоже плохо было… — Хм… А вы хоть что-то ели вчера? — Я не помню… — Венти прикладывает ладонь к животу. — Но сейчас, когда ты спросил о еде, меня стало подташнивать, а желудок крутит… — А ты, Сили? — Альбедо поворачивает голову на девушку. — Я тоже не помню, — она пожимает плечами. — Кстати, поэтому я и сказала тебе, что раз уж мы смертники, то можем рассказывать друг другу все. Во-первых, мы все равно умрем, а во-вторых, есть большая вероятность забыть, хех. — Отставить умирать, — шикает на неё медик. — Я не для того здоровым пришел к вам в палату, чтобы вы тут ласты склеили. — Так ты не заражен?! — Венти округляет глаза. — Блять, какого черта ты вообще творишь?! — Узнал, что у тяжело больных нет врача, потому что все боятся. Так что я пошел добровольцем в ваше крыло. Вирус не передается просто так, так что я вряд ли заражусь, а так, возможно, смогу хоть кому-то помочь. — Ты не меняешься, — Амос обреченно вздыхает. — Хотя… я понимаю, почему ты такой… — Да? И почему же? — Ты просто хочешь быть нужным и полезным, вот и всё, — заключает она. — Недолюбленный ребенок, который всеми силами пытается принести пользу, ведь тогда его полюбят. Таким ты был раньше… такой ты и сейчас. Пошел на фронт, чтобы твой отец начал тебя любить… пошел в медицину, чтобы люди были тебе благодарны и любили тебя… вот только… может, пора остановиться? За десять лет ты не сдвинулся ни на шаг… а знаешь почему? Потому что для начала тебе не мешало бы полюбить себя самому. — Ввиду отсутствия личной жизни, я люблю себя регулярно, — хмыкает Альбедо, поднимаясь с места. — И всё такой же острый на язык, — она снисходительно улыбается. — Схожу посмотрю других пациентов и лекарства, которыми вас пичкали, — информирует медик. — Вернусь во время обеда. Венти, если чувствуешь сонливость, то лучше ляг поспи. Не нужно принуждать себя каждую секунду «ждать непонятно чего» и тем более — работать. — Насквозь видишь, — усмехается адвокат. — Хорошо… попробую поспать.***
Алатус расхаживает из стороны в сторону, то и дело наворачивая круги вокруг машины адвоката. Все, что он узнал по делу приюта и Синьоры успешно испарилось из его головы, а ему на смену пришли чужие мысли и переживания о Венти. Последний раз Барбатос звонил утром, его голос с каждым днём становится тише и тише, он будто бы медленно угасает, и это не на шутку пугает, но попасть в город без разрешения Сяо все ещё не может, а из участка совсем нет никаких новостей. — Итого, двадцать дней, — подводит итог Хэйдзо. — Мы торчим здесь уже двадцать дней. — Не нервируй меня ещё больше, — вспыхивает на него Сяо. — Если б я уехал тогда, когда собирался, мы успели бы попасть в город до того, как его закрыли, так что, будь добр, заткнись. — Судя по новостям, смертность всё ещё составляет восемьдесят процентов, — напоминает Сиканоин. — Возможно, то, что мы задержались, спасло нам жизни. — Да плевал я на жизни, — Сяо останавливается и переводит испепеляющий взгляд на Хэйдзо. — Мне лишь бы с Венти рядом быть. Как я могу думать о чем-то, когда он там…? — Знаете, наставник, у меня ведь тоже есть люди, о которых я переживаю, но как-то получается держать себя в руках. — Я рад за тебя. Напомни, кто эти люди? Куки, которой не существует, и Нари, которого ты использовал? — А вот это было больно, — Сиканоин опускает голову и роняет взгляд в пол. — И даже низко… — Не тебе говорить о «низком», — фыркает на него Алатус. — Действительно… — Хэйдзо усмехается и поднимает голову. Он смотрит Сяо в глаза без тени сомнений или страха. Его взгляд одновременно тяжелый и властный, но такой невинный, что вызывает диссонанс. Он по-прежнему ехидный и по-змеиному хитрый, но такой чистый и наивный. А мысли в его голове настолько упорядочены, что Сяо уже начинает сомневаться в их правдивости. — Танцуй, детектив! — Син Цю несильно ударяет Алатуса ладонью по спине. — Я достал нам пропуска. — Чего?! — Сяо резко разворачивается и хватает журналиста за плечи. — Шутишь? — С чего бы, — он выпутывается из чужой хватки и разглаживает складки на черной рубашке. — Я просто сумел найти подход. — И мы сможем попасть в город? И я тоже? Почему ты вдруг решил и на меня пропуск выбить? Что-то я совсем не понимаю… — Сяо хмурится и всматривается в желтые глаза журналиста, в мыслях которого он не видит фальши, но Хэйдзо отлично научил Алатуса не доверять чужим мыслям. — Ну, изначально мне просто стало тебя жаль, — пожимает плечами Син Цю. — Ну, а потом я подумал, что иметь ещё одного полицейского, который будет передо мной в долгу, довольно выгодно. — Чего ты хочешь? — Сяо скрещивает руки на груди. — Только говори прямо, я сейчас не в состоянии разгадывать тяжелые и сложные намёки. — Я хочу встретиться с Алисой. Вызови её на допрос и пригласи меня. Для тебя это ведь проще простого? — Почему Чун Юня не попросишь? Мне казалось, вы близки. — Поэтому и не попрошу, — хихикает тот. — Алиса ведь не просто «кто-то», поэтому… если вдруг что-то пойдёт не так, то я не хочу, чтобы Юнь Юнь был в опасности. — Я понял. Хорошо. — Но, наставник! — перебивает Хэйдзо. — Если кто-то узнает, то у вас могут быть проблемы. — Я просто вызову ее на допрос по делу приюта, вот и всё. Никаких проблем не будет. — Верно, — улыбается Син Цю. — Со стороны полиции, конечно. — Что? — Сяо вопросительно наклоняет голову в бок. — Алиса ведь ценный свидетель, — напоминает Хэйдзо. — Я думаю, она все ещё жива только из-за того, что находится в тюрьме. Она знает столько всего, что от неё бы с радостью избавились. — Хотели бы — нашли бы способ, — снисходительно говорит журналист. — И, тем не менее, подвергать опасности своего парня ты не хочешь. То есть, ты осознаешь, что если «кто-то» узнает, что Алису допрашивали, то пострадает и она, и тот, кто её допрашивал, — заключает Сиканоин. — Во-первых, он мне не парень, — Син Цю поднимает голову к небу, позволяя теплому ветру играть с прядями волос у висков. — Во-вторых, ты действительно настолько наивный, что думаешь, что в колонии нет никого, кто мог бы убрать Алису, если б захотел? Тот же Тома, шестёрка Камисато, либо Итто, который на короткой ноге с начальником. Все элементарно, Ватсон, — хмыкает журналист. — Ты читаешь слишком много детективов, — Хэйдзо скрещивает руки на груди. — Я не читаю детективы, — исправляет его Син Цю. — Я их пишу. Что ж, — он разворачивается к Сяо, который все это время молча слушал словесную перепалку. — Пропуск в город взамен на встречу с Алисой. Выгодно, нет? — Я согласен. — Но, наставник! — Помолчи, Хэйдзо, — шикает Алатус. — Я уже сказал. — Супер, — журналист расплывается в улыбке. Он опускает взгляд на наручные часы и слабо зевает, прикрыв рот ладонью. — Так рано еще, а в сон уже дико клонит. И все же, спать в машине чертовски неудобно.***
В абсолютной пустоте Венти делает неуверенный шаг вперёд. Поверхность под ногами ощущается холодной, твердой и гладкой, словно мраморная плита. Адвокат нервно сглатывает, чувствуя, как подскочило его сердце, и плавно скользит стопой по земле. Он ничего не видит, поэтому решает выставить руку вперёд. Несколько робких шагов, и босые ноги ступают на мягкую и влажную траву. Он чувствует, как листья щекочут щиколотки, ощущает дуновение ветра, который подхватывает бирюзовые пряди расплетенной косички и подбрасывает их вверх. — Сяо?! — неожиданно для себя же, выкрикивает Венти. Его голос будто отражается от пустоты и разносится эхом по этому одновременно бескрайнему и тесному пространству. Барбатос не видит ничего вокруг, но темнота так давит, будто кто-то уменьшил его и закрыл в спичечном коробке. В груди начинает неприятно давить. Он чувствует удушье и падает на колени. Ладони обхватывают тонкую шею, на пальцах он сразу ощущает что-то липкое и вязкое. Из груди вырывается лишь болезненный хрип, раздирающий горло и ломающий голос. — Да открой же ты глаза! — доносится до него истеричный крик девушки, а вслед за ним — щеку обжигает сильный удар. Первое, что он видит, открыв глаза — встревоженное лицо Амос и стоящие в её безжизненных зеленых глазах слёзы. Заметив, что Венти пришел в себя, она жалобно сводит брови к переносице и поджимает дрожащие губы. Судя по виду, она еле-еле держится, чтобы не разрыдаться. — Ч… Его неудачная попытка выдавить из себя вопрос окончательно добивает самообладание девушки. Она опускает голову и воет навзрыд. Так громко и сильно, будто бы Венти для неё более чем не чужой человек. Дверь распахнулась и в палату влетел Альбедо, держа в руках мешок ручной вентиляции легких. Увидев, что адвокат в сознании и даже пытается пошевелиться, медик опускается около него на колени и выдыхает. Он проводит ладонью по вспотевшему лбу Венти и нервно сглатывает. — Живой… — Кхе… кхе-кхе… — адвокат протягивает руку, и Альбедо берет её в свою. — Всё в порядке, не переживай… Взгляд бирюзовых глаз скользит в сторону, где за спиной Альбедо рыдает Амос, вытирая рукавами слёзы. — Она просто перенервничала, — медик отвечает на немой вопрос. — Это она позвала на помощь и делала тебе искусственное дыхание, пока медсестра соизволила сообщить мне о случившемся. — Ся-о…? — Тебе снился Сяо? — догадывается Альбедо. — Я разговаривал с ним час назад. Он в порядке, и он скоро приедет. Сможешь видеть его, хоть и через стекло, конечно. Медик пристально следит за зрачками Венти, щупает пальцами его запястье и держит руку на пульсе, старается говорить спокойно, чтобы лишний раз не заставлять адвоката нервничать. Эта больница оказалась полностью не приспособленной, отчего большая часть работы ложится на плечи и иммунитет пациентов. Всхлипнув, Амос подползает ближе и с осторожностью смотрит на бледное лицо Венти. — Спасибо, Сили… — Альбедо, продолжая гладить Барбатоса по руке, поворачивает голову на девушку. Она лишь отрицательно качает головой и отводит взгляд, чтобы не смотреть в голубые глаза, которые всегда заставляли её смущаться.