Спектакль: Акт Второй / Acta est fabŭla

«Устал…» — Альбедо присаживается за стол, складывает руки на столешнице и опускает голову. Эта неделя была ужасно изматывающей. Приток пациентов не прекращается, палаты уже давно переполнены, а жизнь в городе продолжает стоять на паузе. — Совсем сил нет, да…? — слышит он голос Тигнари и только сейчас понимает, что в кабинете не один. Это помещение предназначено для отдыха персонала, здесь оборудована кухня, стоит несколько старых мягких диванов, пара письменных столов, шкаф и вешалка. Окно прикрыто прозрачными занавесками, которые слабо раздуваются под потоками тёплого и влажного ветра. Альбедо поднимает голову и разворачивается, чтобы смотреть Тигнари в лицо. Фенек выглядит ужасно уставшим и измотанным, а круги под глазами говорят о том, что он тоже не спит уже который день подряд. — Совсем… — наконец Альбедо отвечает на его вопрос. — Я уже ход времени потерял… считаю дни лишь по количеству звонков Нигредо, аха… — И к Венти не пускают, — вздыхает Тигнари. — Нари, это твой вирус так разошелся? — Если только мутировал… Да и вообще он не воздушно-капельным передается. Чтобы им заразиться, его нужно было умышленно вводить… просто так его не подхватишь. Так что, полагаю, это его усовершенствованная версия, так сказать. — Поздравляю, получается, — медик саркастично улыбается. — Твой покемон эволюционировал. — Черт… — фенек откидывается на спину, растянувшись на диване, и закрывает лицо ладонями. — Здешняя лаборатория годится только чтобы анализы на глисты проверять… — Пропуск ещё не дали? — сидя в пол-оборота, Альбедо подпирает подбородок ладонью, а локтем упирается в спинку стула. — Нет… а тебе? — Тоже. Значит, временно покинуть клинику мы не можем… придется использовать то, что есть. — Сюр какой-то, — усмехается лис. — Люди гибнут, все медики раскиданы по больницам и заперты в них, но о том, чтобы обеспечить тех, кто потенциально может разработать вакцину, хорошей лабораторией, никто даже не думает. — Может, в мире случилось перенаселение, и вот так они решили проредить наши ряды? — блондин приподнимает брови. — Из записанных на меня сегодня три трупа, а у тебя как? — Минус четыре, — вздыхает. — Я не понимаю… если это действительно «мой» вирус, то что с ним не так… почему вакцина не работает… а если не мой, то чей тогда…? Симптомы уж очень похожи… но, повторюсь, его не так уж и просто подхватить. — Через постель можно? — Нет. Как минимум, насколько я знаю, нельзя было… а то, что происходит сейчас, оно будто передается от любого пука. — Как эта хрень вообще появилась? — Альбедо медленно перебирается со стула на угловой диван, на котором лежит лис, и опускается на спину, свесив ноги на пол. — Длинная история… — шепчет фенек. — Ты куда-то спешишь? — блондин поворачивает голову в бок, и по его носу проходится кончик уха Тигнари. — Нет… — Я тоже… — В этой истории замешана твоя мама, — безжизненно проговаривает лис. — Да я так понимаю, она подосрала всему человечеству, — усмехается Альбедо. — Лишь обрывками помню ее… в любом случае, ты можешь говорить все, не подбирая слов и выражений. — Что ж… эм… когда-то в приюте, где я вырос, произошел несчастный случай, из-за которого погибли десятки подопечных… думаю, ты в курсе, да? — Да, — Альбедо вздыхает, вспоминая историю, что рассказал ему Хэйдзо. — Списали все на утечку газа и после непродолжительного расследования дело закрыли. — Верно, — ухо фенека слабо дрогнуло, вновь ударив Альбедо по носу. — Хэйдзо захотел докопаться до правды… а я был наивным ребенком, который не видел ничего, кроме приютских стен. В отличие от Сайно или Хэйдзо, я будто бы родился в этом приюте… у меня нет жизни «до», вся моя жизнь была в его стенах… конечно, по своей наивности, я и предположить не мог, что люди, которые меня вырастили, те, кого я называл мамами и папами, они… не очень хорошие люди. — Думаю, понимаю тебя… — блондин прикусывает губу и принимается обдирать сухую кожицу. — Когда Хэйдзо притащил мне непонятный образец непонятного мне порошка, то я взялся его исследовать и раскладывать на составные элементы… Когда по итогу я получил формулу, то перерыл все книги, пытаясь найти, что это и единственное, где я нашел хоть какую-то информацию, был учебник по медицине. Оказалось, что эта вещь используется в малых дозах в некоторых обезболивающих препаратах. Я тогда подумал, что, похоже, этот порошок не имеет никакого отношения к произошедшему, а потом… Потом я почувствовал себя плохо. — И пошел к медсестре? — Я хотел… но не дошел. Просто потерял сознание в коридоре, а когда очнулся, то находился в кабинете директора. Госпожа Е Лань начала расспрашивать меня, что произошло, на что я ответил, что просто закружилась голова… Она будто бы видела меня насквозь… — Тигнари обнимает себя за плечи, будто пытается спрятаться от воспоминаний, что одно за одним всплывают в его голове. — Она надавила на меня, и я сказал, что нашел какой-то порошок на первом этаже и стал его исследовать и, похоже, надышался газом. Эта версия её лишь рассмешила, но она отпустила меня, а потом… на следующий день ко мне пришла Алиса. — Алиса… имя знакомое, но никак не могу понять, кто это… — Альбедо хмурится. — Она иногда работала в приюте. Вернее, не так… время от времени, Алиса и твоя мама проводили какие-то исследования, а затем лично занимались с некоторыми детьми. По крайней мере, так нам казалось. — Занимались чем? Обучали чему-то? — Я не знаю про Рэйндоттир, но вот Алиса… В тот день она отозвала меня в комнату преподавателей, где рассказала мне, что такое карфентанил, как и зачем он используется. Она говорила со мной, словно учитель с учеником. Она будто бы просто дала мне сухую информацию из учебника, которую я сам не смог найти. Наверное, из-за этого она и вызывала у меня доверие… она очень спокойная, открытая и, как мне показалось, добрая. Рассказывала мне про свою маленькую дочь, гладила меня по голове, даже немного сюсюкала, что странно… но отвращения не вызывала. — Так это от неё ты узнал о том, что такое карфентанил? — Альбедо поворачивает голову и устремляет взгляд в потолок. — А мне все интересно было, что это за книги такие в приюте, аха. — В общем… после этого Алиса предложила мне дополнительные занятия. Я очень любил химию, биологию, анатомию и всё такое… Она надавила на меня, выделяя то, что я отличаюсь от людей и, должно быть, мне было бы интересно изучать природу людей… В общем… сейчас я понимаю, что она просто взяла моё стремление в будущем стать врачом и соединила его с моим непринятием себя… Сыграла на этом, внушив мне, что если посвящу себя изучению людей «от» и «до», то смогу перестать чувствовать себя изгоем… — И поэтому ты в шестнадцать лет трупы вскрывал? — вяло переспрашивает Альбедо. История Тигнари кажется ему интересной, но усталость настолько измотала, что даже любое лишнее движение теперь отдаётся головной болью. — Когда я вскрывал первые тела, то был уверен, что это не настоящие человеческие тела. Алиса и Рэйндоттир убедили меня, что это макеты. Хорошо сделанные макеты. И что они такие специально, чтобы потом, над настоящим человеком, у меня не дрожали руки… — И ты верил? — Думаю… думаю, я боялся… я до ужаса начал бояться этих женщин, поэтому не мог ослушаться их. И… и как я выяснил потом, они применяли на мне какие-то свои разработки, которые, используя окситоцин, вызывают привязанность, — Тигнари вздыхает и ударяет себя ладонью по щеке. — А ведь животные так легко привязываются к людям… может, мне и правда не место среди людей… — Нари, ты не животное, — напоминает Альбедо. — По крайней мере, мне в тапки ты не ссал и швабру в брачный сезон не трахал. Или я чего-то о тебе не знаю? — Пх… не знаешь… но сейчас узнаешь, аха… — немного истерично смеётся лис. — Наверное, я просто ищу оправдания своим действиям, вот и думаю, почему тогда, в шестнадцать лет, я так слепо следовал за Алисой и Рэйндоттир. Я не понимал, зачем они учат меня вскрывать трупы… и впервые в мою голову закрались сомнения, когда очередной макет, над которым я стоял со скальпелем, вдруг открыл глаза… Я настолько испугался, что потерял сознание. — Хорош, — Альбедо еле-еле улыбается. Тяжелые веки опускаются, и он закрывает глаза. — А потом? — Когда я очнулся, то мне внушали, что ничего подобного не было… а затем мы с Хэйдзо пробрались в лабораторию. Я уже был в ней раньше, но никогда не слышал никаких звуков… и лишь тогда я осознал, что, возможно, я убивал живых людей… своими руками… — … — блондин стискивает зубы, ощущая ужасную злость на тех, кто втянул в подобное детей. — Когда мы с Хэйдзо вышли, то Е Лань утащила меня в свой кабинет… и там… Там мне легко заткнули рот, ведь у меня есть те, за кого я переживаю, аха… И это все совпало с моим первым гоном… а я, живший в стенах приюта лис, понятия не имел, что со мной происходит… Книжек отдельно по зооморфам в приюте не было, а поисковик в интернете выдавал лишь симптомы простуды у людей… конечно, через время я и сам понял… — А вирус был создан в ходе вскрытия трупов? — Альбедо возвращает разговор к изначальной теме. — Так совпало, что сразу после смерти Куки у нас был плановый медицинский осмотр… Кровь Сайно оказалась не той группы, которой была раньше. Это заинтересовало Рэйндоттир, поэтому она решила лично провести анализ крови Сайно. Оказалось, что она не подходит ни под какую из всех известных. Конечно, Сайно сразу стал объектом изучения. В тот день в приют он больше не вернулся… Я напросился к ним, потому что… потому что не мог без него. — Другая группа крови? — Альбедо открывает уставшие глаза и часто моргает. — Но ведь этого не может быть. — Когда-то считалось, что нет ничего меньше атома… — напоминает лис. — И твоя мама решила, что открытие новой группы крови могло бы как-то продвинуть её исследования, вот только отдавать Сайно государству она не захотела, поэтому решила, что сможет создать искусственно ещё одну группу крови и сделать её такой, чтобы она подходила при переливании для любой другой. — Сюр… — хмыкает блондин. — Одна универсальная группа, которая будет подходить всем… звучит прекрасно. Слишком прекрасно… очередная «благая» идея, которая закончилась трагедией… я ведь правильно понимаю, что вирус появился во время этих разработок? — Да… твоя мама считала меня гением, причем была уверена, что я «никуда не денусь» и не стану перечить, ведь у них мой Сайно… и пока они проводили не самые приятные опыты, описывали в отчетах реакции эритроцитов на повышение температуры, электричество, стресс и голод, я, получая эти данные, занимался разработкой искусственной крови, которая была бы полным аналогом крови Сайно. Алиса пыталась найти его родителей, ведь от кого-то он унаследовал это… а Рэйндоттир держала меня под личным контролем… Я был запуганный и глупый. — И создал вирус, когда пытался сделать аналог крови Сайно? — Что-то вроде того… Вирус в своем первоначальном виде у меня получился, условно говоря, случайно… а потом в голову пришла идея, о которой я буду жалеть до конца своей жизни… — Тигнари вздыхает и поворачивается на бок. — Мне постоянно угрожали, что Сайно убьют, поэтому мне нужна была гарантия того, что его не тронут… я не нашел ничего лучше, чем модифицировать тот несчастный случайный вирус таким образом, чтобы кровь Сайно стала основой для вакцины. Таким образом его точно не убьют… после этого я хотел заразить Алису и Рэйндоттир, но, оказалось, что вирус можно только подсадить в организм, иначе — никак. Он не живёт на предметах и вещах, не передается через кашель или сперму, он будто паразит, которому нужен носитель. — Ты заразил мою маму…? — Альбедо поворачивает голову в бок и вновь утыкается в пушистое ухо. — Мне не хватило смелости… слишком уж сильно я боялся её… Она гениальна, но насколько она гениальна, настолько же и безумна. Я никогда не понимал и не пойму, что происходило в её голове в тот момент… но… когда она узнала про вирус, антидот и мои намерения, то рассмеялась. Она смеялась так сильно, будто я сказал просто несусветный бред… а потом… В тот же день она выдала нам с Сайно документы и отпустила. Вот так просто взяла и выставила за дверь… — Что именно не так с кровью Сайно ты так и не узнал? — бубнит Альбедо, выдыхая в лисье ухо. — Нет… Сайно получил просто ужаснейшую травму после всего этого… Он постоянно ловил панические атаки, боялся каждого шороха, он впадал в агрессию и мог избить меня до полусмерти… а я не мог отвести его в больницу, ведь тогда бы правда о нём всплыла. Он часто бредил, видел галлюцинации и слышал голоса, разговаривал с животными и воспринимал их так, будто они отвечают ему… Ты даже не представляешь, сколько сил и времени ушло на то, чтобы Сайно стал таким, какой он есть сейчас… и даже так иногда у него ещё случаются приступы. Я не позволю ему снова стать чьим-то подопытным… — Та вакцина, что ты дал Венти, она была сделана… — При помощи Сайно, да… и мне очень жаль, что пришлось делать это с ним… — уши виновато опускаются. — Я ужасный человек… — Вряд ли, будучи подростком, ты задумывался о последствиях своих действий на годы вперёд… — Но… Звук открывающейся двери прерывает разговор. На пороге показывается Итэр с двумя стаканчиками кофе. Он молча проходит в комнату и протягивает кофе врачам. — Хотя, может, было бы лучше лечь спать? — в пустоту спрашивает инженер. — Думаю, этим и займусь, — Альбедо благодарно кивает, принимая кофе. — Только загляну ещё в пятую палату, а потом точно спать. — Понятно, — Итэр переводит взгляд на Тигнари. — Я ухожу в «Орден», потому что здесь не лаборатория, а кусок бюрократического говна. Составишь мне компанию? — Что? Но у нас ведь нет пропусков… — напоминает фенек, уныло поднимаясь с дивана. — Пропуска не нужны, мы выйдем и так, — равнодушно отвечает Итэр. — Кто бы сомневался, — усмехается Тигнари. Лис медленно поворачивает голову на Альбедо и вопросительно смотрит, на что тот лишь пожимает плечами. — Думаю, пользы от меня будет больше в разработке вакцины, нежели в уходе за больными… — Тигнари озвучивает мысли вслух. — Соглашусь, — Альбедо слабо кивает. — Я присмотрю за твоими пациентами, если что. — Куда тебе ещё моих… ты с ног валишься… — Ну не оставлять же их без врача. Даже под капельницами сейчас заразиться — это уже смертный приговор, а если вообще без лечения, то тут дорога в один конец. — Справедливо… ты сам-то как? — фенек виновато смотрит в пустые голубые глаза. — Не подцепил ещё…? — Нет, — блондин натягивает едва заметную улыбку. — Иди, Нари, в лаборатории ты правда нужнее. — Угу… — уши фенека опускаются, а хвост безвольно волочится по полу. — А, кстати, вот, — Итэр протягивает Альбедо белый лист, на котором размашисто и небрежно нарисован образ, который парень подобрал для Паймон. — Сможешь сделать красиво? — Да, займусь этим после сна, — Альбедо зевает, прикрыв рот ладонью. — Благодарю, что согласился стать художником, который подарит Паймон тело. — Учитывая, что я судмедэксперт, фраза «подарить тело» звучит немного иначе, — Альбедо приподнимает брови, а Итэр лишь хмурится. — Ох… неважно. Инженер ведёт плечами, а затем, попрощавшись, уходит, уводя за собой Тигнари. Альбедо ставит пустой стаканчик на стол, расправляет складки на белом халате, надевает маску, которая все равно ничем не помогает, но он обязан, и направляется на выход. Перед тем, как вернуться сюда и наконец поспать, он хочет зайти к пациенту, который, на момент прошлого обхода, спал. Медик переступает порог палаты, и сталкивается взглядом с большими и круглыми алыми глазами. Светлые прямые волосы девочки-подростка спадают по плечам. Лицо бледное, почти что белое. Ресницы длинные и пушистые, губы немного пухлые, а брови аккуратно изогнуты. Заметив Альбедо, девочка сразу оживилась. Помимо неё в палате ещё три места, и все они — пустые. В алых глазах завис немой вопрос о том, куда делись её соседи по палате, ведь, когда она засыпала, то была не одна, а в пустом взгляде голубых глаз — ответ на её вопрос. Девочка жмурится, закусывает губу и комкает ткань белоснежного больничного одеяла. Альбедо тихо выдыхает и подходит ближе. Он присаживается к ней на кровать и максимально мягко проговаривает: — Главное, что ты проснулась. — Как Вы можете такое говорить, доктор…? — она тихо всхлипывает. — Я ведь… Они ведь были здесь… я ведь уснула, когда они были здесь… — Мне жаль… — Для вас мы все — не больше, чем просто чужие люди… а для меня они были друзьями… — И поэтому ты должна жить… — спокойно обращается к ней, подавляя собственную тревогу. — Кто, если не ты, сохранит память о твоих друзьях? Кто расскажет, как вы вместе лежали в одной палате? Даже если они погибли, ты должна продолжать бороться за жизнь. — Почему Вы всегда в маске, доктор? — она наклоняет голову в бок. — Вирус же не передается воздушно-капельным? — Не передается, — соглашается тот. — По уставу положено в маске. — А можете снять…? Я бы хотела увидеть Ваше лицо… — Пожалуйста. Альбедо поддевает резинку указательным пальцем и открывает перед девочкой лицо. Ее глаза в ту же секунду округляются, а рот приоткрывается в удивлении: — Так это… так это правда Вы… — Что…? — Я узнала Вас по глазам и голосу, но, думала, мне показалось… — начинает бормотать она, опустив голову. — П-Прошу прощения. Я пережил травму головы, поэтому могу тебя не помнить. Мы знакомы? — Вряд ли, — она улыбается. — Однажды Вы спасли мне жизнь… Меня зовут Кли, а Вы — тот странный доктор, который норовил всем помочь во время теракта в торговом центре. Если бы не Вы, я бы умерла от потери крови… так сказали мне спасатели. — А… та девочка… — он щурится, и поднимает взгляд вверх. — Не помните, да? — она улыбается, а затем откидывается головой на подушку. — А Вы, оказывается, настоящий доктор, аха… я тогда подумала, что Вы просто сумасшедший. — Одно другому не мешает. — Доктор, а Вы женаты? — Нет. — А девушка у Вас есть? — Нет. — А не хотите… — Нет, — перебивает, на что девочка начинает хихикать. — Прошу прощения, я не очень хорошо лажу с детьми. — Эй, я уже взрослая! — она скрещивает руки на груди. — А Вы милый. — Ладно, я вижу, что чувствуешь ты себя нормально, тогда, — он достает из кармана белого халата маленький блокнот и бегло записывает показатели с приборов, — медсестра зайдёт к тебе позже.

***

Венти сидит на подоконнике, свесив ноги, и смотрит в окно. Стены этой палаты уже стали ему родными. Хоть по календарю прошло всего две недели, по ощущениям — вечность. Сяо по-прежнему не может попасть в город, а в палату никого не пускают кроме волонтера, которым оказалась Мари, и, к сожалению, пускают её лишь по причине того, что девушка заражена. В отличие от Барбатоса, который буквально не может найти себе места, постоянно ходит туда-сюда по палате, настукивает мелодию, напевает себе под нос, звонит друзьям и даже работает, через телефон решая вопросы по оформлению опеки над Нигредо, Амос, словно неживая, постоянно просто лежит, смотря в потолок, либо читает одну и ту же книгу. — На тебя не давит эта тишина? — наконец не выдерживает адвокат. Девушка неспешно убирает книгу на стол, усаживается ближе к стенке, поджимает колени к груди и вопросительно смотрит на Барбатоса: — Давит. — На меня тоже… может, поиграем во что-то? — Венти спускается с подоконника и отходит к своей кровати. — Можно, только я не знаю никаких игр. — Хм… либо можем просто пообщаться, — он закидывает ногу на ногу и упирается ладонями в мягкое покрывало. — Неизвестно, сколько нам ещё здесь торчать… кхе-кхе… улучшений у нас нет, врача тоже нет, существуем на непонятно каких таблетках, в изоляции, словно преступники. — Раз Мари к нам ходит, значит, она тоже заболела… — констатирует Амос. — Она показалась мне милой. — А вы не были знакомы раньше? Просто… когда я пришел в себя, то ты говорила о ней так, будто давно её знаешь. — Нет, — Амос отрицательно качает головой. — Да и в людях я не особо хорошо разбираюсь… я бы не стала себе доверять по поводу того, кто какой человек, аха. Ой… кхе-кхе… Сухой и удушливый кашель вынуждает её жадно хватать воздух. Венти может лишь с сочувствием смотреть, ощущая полное бессилие и слабость. Откашлявшись, девушка отбрасывает длинные платиновые волосы назад и поворачивает голову на Барбатоса: — Эм… прости мне мою наглость, но не мог бы ты помочь мне с волосами? — Конечно! — адвокат сразу пересаживается на кровать девушки. — Заплести, да? — Угу… пыталась утром хвостик завязать, но руки совсем не поднимаются уже… обрезала бы их вообще коротко, но… но не хочу снова быть похожей на мальчика, хех. — Я бы не сказал, что ты похожа на «мальчика», — задумчиво проговаривает Барбатос, усаживаясь за спиной девушки. — В юности была… — тихо отвечает она. — Вернее… принудительно была, хех. — Что-то личное? — адвокат аккуратно разделяет гладкие прямые волосы на пряди и принимается плести косу. — Ну, учитывая, что мы с тобой смертники, думаю, у нас уже нет ничего «личного», — она слабо усмехается, а затем вздыхает. — Хотя, хоть у меня и нет больше причин жить, умирать я тоже не хочу… а ты? — А я хочу к Сяо… — Любишь его? Это твой парень? — Да… да… кхе… Безумно его люблю… и мне страшно думать, как он сейчас себя чувствует… стоит там, за чертой города, пока все его друзья и я здесь… по эту сторону. Думаю, ему сейчас куда страшнее, чем мне, — тихо отвечает Барбатос, продолжая заплетать косу. — Неизвестность всегда пугает больше, чем что-либо ещё. И, думаю, соглашусь с тобой, что ему страшнее… — А у тебя есть кто-то, Сили? — он завязывает кончик косы маленькой резинкой, которую стянул со своей косички у виска. — Нет, совсем нет, — она вздыхает и поднимает голову вверх, устремляя взгляд в потолок. — Я даже начинаю думать, что я проклята, раз все дорогие мне люди умирают. У меня нет ни родных, ни близких, ни любимых… — Даже как-то больно за тебя стало… — Барбатос перебрасывает косу ей через плечо. — Подойдет? — Спасибо, отличная, — она поворачивает голову на него и слабо улыбается. — Я так понимаю, нас с тобой никто лечить не будет… — адвокат вздыхает и пересаживается на свою кровать. — Вот она, государственная медицина. — Думаю, пока не появится зараженный врач, готовый не лечь в палату, а продолжать лечить других, несмотря на свое состояние, то — да… — Пх… — Венти роняет взгляд в пол. — Знаю я одного такого врача… но не хотел бы увидеть его здесь. — Да… догадываюсь, о ком ты говоришь. Шаги в коридоре привлекают внимание Барбатоса. Он сразу смотрит на экран своего телефона, чтобы проверить время и, похоже, что для осмотра ещё рано, хотя кроме Мари, которая приносит какие-то лекарства и еду, сюда никто не ходит. — Ну хотя бы условия нормальные, — задумчиво проговаривает Венти. — Свой санузел в палате — это просто ВИП уровень. — Да… кхе-кхе… — она прикрывает рот ладонью. — Хотя нас тут с тобой и содержат так, будто бы мы не пациенты, а какие-то экспонаты. — Или подопытные, — кивает Барбатос. — Хотя… что мне, что тебе… не привыкать быть подопытными, да, Сили? — Ты сейчас про учителя Рэйн? Дверь с тихим скрипом приоткрылась, и на вошедшего в палату врача устранились две пары глаз. Венти обреченно вздыхает и ударяет себя ладонью в лицо: — Да ёбаный насрал, Альбедо… ну почему я не удивлен? — Я тебя тоже рад видеть, — спокойно проговаривает блондин, проходя глубже в палату. Он разводит руки в стороны и улыбается. — Тц… Адвокат встаёт с кровати, неспешно подходит к медику и заключает того в объятия. Уложив голову на плечо и слабо потираясь щекой о белый халат, он наконец ощущает каплю спокойствия. Она быстро сменяется тревогой и переживаниями, ведь, раз Альбедо оказался здесь, то он тоже заразился. — Ну и как ты умудрился? Я ведь просил быть осторожнее… Ты подумал о Нигредо…? А как же Казу…? — ворчит на него Венти, уткнувшись носом в плечо. — Бу-бу-бу, — кривляется Альбедо. — Ворчишь, как старый дед. — Я младше тебя, вообще-то. — Ментально? — Ментально — это про Сяо. — Потому что он мент? — усмехается медик, поглаживая друга по спине. — А вообще, я рад тебя видеть. — А я тебя — не очень. Не лучшее место для встречи ты выбрал.