C8H20Pb

— Ну и какая формула даёт нам медь и хлор? — Cu и Cl. «Естественно ты знаешь, вечно используешь химию для экспериментов» — думает Руслан, сидя где-то в стороне класса в своей неизменной маске. Взглядом на Ваню не смотрит, ему и не надо: всё равно тот спиной сидит. — «Интересно, сегодня он напоит человека ядовитым водородом, или, может, просто глаза сожгет? Учитель улыбается. Треплет Дмитриенко по кудрявой голове. Тот тоже улыбается, своей лёгкой и спокойной улыбкой — Утюг уверен. Он знает Ваню, знает его мечты и планы. Знает, какой ход будет сейчас и потом. Ваня о нем не знает ничего. Да это и неважно. Очередное тело Руслан находит в коридоре, где никого нет. Дмитриенко задержался, обсуждая что-то с учителем, но только лишь чтобы проверить новую смесь компонентов на какой-то девочке. Тоже после уроков осталась? Как бы он когда-нибудь не пришёл и по его душу… — Опять оставил за собой труп. Никакой сохранности. Хорошо что для конспирации есть я. Все тела, что оставлял после убийства Иван, Руслан устранял. Он не знал, зачем это делает, но внутренне чувствовал, что это объединяет их. Правда, ещё белый цвет волос, рост и кожа лица, но… это неважно. — Интересно. Какой яд он использовал в этот раз? Как помнится Утюгу, он уже видел, как тот занимается изготовлением яда. Фосфор — так пахло от предыдущей жертвы. Дмитриенко в старой банке смешал аммиак и землю, поставил ту в аналог печи, и сел к нему спиной. Рус был рад — никто его не заметил. Хотя внутренне он догадывался, что Ваня не настолько глуп, чтобы не понять и не заметить таких явных фактов. Он очень умен и хитер, очень расчетлив. Первый раз он увидел, как Дмитриенко убивает, когда был последний звонок. Девятый класс, когда все сдали экзамены, ЕГЭ, ОГЭ, ВПР, и прочую ерунду. Тогда его тошнило и он пошёл в туалет. Крутило живот, хотелось блевать. Но там кто-то был. Приоткрыв слегка дверь, Руслан заглянул в щелочку, и обомлел: Ваня, крепко держа кого-то за ворот одежды, пытался влить тому что-то в глотку, бья по щекам сначала ладонью, а затем кулаком. В итоге предположительно ядовитую жидкость в рот своей жертве он выплеснул, наблюдая за тем, как человек крючится. Мучительные звуки боли, не двигающийся силуэт блондина, без эмоций и без каких-либо чувств. Естественно, парень испугался. Хотелось завопить, позвать учителя — но ноги не двигались, а рот не открывался. И тогда одноклассник обернулся. Лицо его было бледным, но спокойным и каким-то добрым, совсем не таким, какое бывает, когда встречаешь убийцу. Тот не нервничал, не пытался спрятать труп или ещё что-то. Просто спокойно подошёл к раковине и стал намывать руки. Вот тогда то Руслану и стукнуло в голову то, что надо бы вообщем-то и бежать отсюда куда подальше. Убийца может пришить и его. Подождав, когда тот выйдет, Утюг шмыгнул внутрь: тело так и лежало в туалете, как Дмитриенко его и оставил. — Но как-же… а что же тело? Почему он его даже в кабинку не засунул, а прямо здесь оставил?..– данные действия Русу были непонятны. Какой убийца будет оставлять и труп — и улики на этом трупе? Он что, совсем ненормален? Сейчас то блондин знал, почему Ваня так делает, но тогда вот… Видите ли, для Ивана Дмитриенко это всё было своего рода экспериментом. Он смешивал компоненты, создавал яды и пихал ими по очереди учеников, наблюдая за действенностью этих ядов. Всё работало. Ещё ни разу не было случая, когда Ваня где-то терпел неудачу. А Руслан Утюг же просто закапывал в снег трупы. Это было очень эффективно. Он проносил их через чёрный ход и брал лопату, оставленную дворником. Снег был рыхлым, и здесь бывал в изобилии, поэтому было легче закапывать труп, что очень хорошо сохранялся под толщиной снега. Парню было не мерзко трогать тело и работать с ним, он хотел помочь убийце и дать возможность довести свои эксперименты до конца. Дмитриенко на это было всё равно, но и он сам благодарностей не просил, только лишь ходил на уроки. Ваня же в беспорядке кого-то уничтожал, скармливая токсины. — Может быть сегодня я оставлю тело здесь? Может мне всё это бросить, Дмитриенко посадят, и я… Ему не хотелось лишаться этого интересного занятия. За Ваней ведь так интересно наблюдать, так захватывающе. Глядеть на уроке на его профиль, слушать мягкий, умиротворенный голос… он будто бы и не скрывал никакой тайны, и никого не убивал. Лучший ученик класса, знающий химию, как свои пять пальцев… После уроков снег падал как обычно. Тут всегда снег, мертвая мерзлота и вороны, вьющиеся над головой. Утюг частенько подкармливал их чем-нибудь вкусным, хотя они всегда и улетали… Несколько ребят шло впереди Руслана, смеясь, но он смотрел за них. Искал затерявшегося в толпе Ваню. Увидел он его уже где-то вдалеке, на голове была синяя шапка, а на шее белый тёплый шарф, определённо очень нежный по ощущению. И, как обычно, он двинулся следом, стараясь, чтобы маньяк его не видел. Через пару минут Утюг понял, что Дмитриенко двигается на почту, и явно за какой-то посылкой. Заходить внутрь не решился, притаился за углом и стал ждать. Ждал долго. Хотел уже было домой уйти, холодно ведь на улице было — мороз двадцать градусов, но вскоре блондин вышел с какой-то небольшой коробкой. Наверное новые материалы для будущей жертвы. Более следить за ним не было смысла, да и существовала опасность того, что его засекут. Поэтому Рус снова стал ждать ночи. Ночь — время ожиданий.

***

При словах «сядь к нему, у нас контрольная», и после Руслан теряется. Теряется, но это всё его внутреннее веселит, хоть он и не показывает сие факта. Как веселящий газ, при больших количествах который смертелен. И Ваня Дмитриенко это точно знает — по глазам видно. Никто не спросит, ведь никто не знает. А он знает. Садясь рядом, не нервничает. Не улыбается — да и лицо маска скрывает. Рядом приборы, с помощью которых можно проводить лёгкие эксперименты. Судя по компонентам, учитель собирался показать им на примере, как смешивать жидкости для получения реагента. Обычно работали в парах, и Утюг садился то с одним неизвестным учеником, то со вторым. Но чтобы с лучшим учеником класса… Нет, нет. С убийцей, от которого он без ума. До фанатизма. И это просто полный пиздец. Пытаясь сохранять отрешенный вид, Рус отодвинул стул и присел, несмотря на Дмитриенко. Но очень и очень хотелось. Тянуло глянуть на светлые волосы, заглянуть в эти глубокие глаза. Живые и мёртвые, холодные и тёплые. Настоящие. Стеклянные. Но тот только посмотрел на парту. — Сегодня мы будем изучать тетраэтилсвинец. Тетраэтилсвинец получают при взаимодействии хлористого этила C2H5Cl и сплава свинца с натрием PbNa (около 10% Na). Кто знает, что такое хлористый этил? — Хлорэтан — бесцветный легкосжижаемый газ со слабым характерным запахом, огнеопасен. Применяется в медицине для анестезии методом сильного охлаждения, ранее иногда использовался для ингаляционного наркоза, и применяется в рекреационных целях, наподобие попперс и закиси азота. Также известен как хладагент R-160. — отчеканил Дмитриенко, снова и снова поражая всех. Знать столько информации… Зубрит ночами? Знает весь учебник наизусть? Или просто умный такой? Слишком бросает в дрожь. Слишком. Всё это слишком. — Правильно. Как обычно лучший результат у Вани. Никто не попробует ответить, что такое свинец? Ваня, молчи. Руслан встрепенулся. Ему хотелось сказать, но обычно он молчал. Поразить не учителя — Ваню, чтобы он принял его как какую-то личность, а не очередную бесцветную жертву. Или даже сдружиться. Не был бы сейчас в маске, точно покраснел бы. Но вот… — Свинец — элемент 14-й группы, шестого периода периодической системы химических элементов Д. И. Менделеева, с атомным номером 82, ковкий, сравнительно легкоплавкий тяжёлый металл серебристо-белого цвета с… синеватым отливом. — поднял руку Утюг. — Молодец, Руслан, — похвалил учитель, и парень улыбнулся, видя краем глаза заинтересованный взгляд соседа. Интригует, да, Ваня? — Натрий — химический элемент 1-й группы, третьего периода периодической системы химических элементов Д. И. Менделеева. Атомный номер — 11. В виде простого вещества натрий — это очень лёгкий, мягкий, химически активный щелочной металл серебристо-белого цвета. Итак, чтобы получить тетраэтилсвинец, нужно всё это взаимодействовать. Но дабы создать тетраэтилсвинец, также нужно получить хлористый этил. Получается он из метилового спирта насыщением хлористым водородом при нагревании в автоклаве под давлением. Его готовят также нагреванием хлористоводородного триметил-амина с соляной кислотой: В промышленном масштабе хлористый метил успешно получают прямым хлорированием метана. Но что же такое метил, или же метанол? Голос вновь подал Дмитриенко. — Метано́л — органическое вещество CH₃OH, простейший одноатомный спирт. Бесцветная ядовитая жидкость, контаминант, — чеканил так, словно держал перед собою учебник. Он Википедия? — Метанол — это первый представитель гомологического ряда одноатомных спиртов. С воздухом в объёмных концентрациях 6,98 — 35,5% образует взрывоопасные смеси… но учитель, метанол — яд. Используется для технических целей и всегда сопровождается надписью, хранится в специальном помещении или сейфе. Разве можно достать его в обычных условиях? — Почему тебя так это интересует? — не с того ни с сего вырвалось у Руслана, и он даже захотел прижечь себе рот из-за такого резкого вопроса. Опасного вопроса. Дмитриенко обернулся. Чуть улыбнувшись, он наклонился ниже и туманно произнёс: — На уроках всегда ученики стараются спросить что-то такое, что может поразить учителя. Сейчас же я импровизирую, и это выгодная импровизация, которая звучит в жизни. l'improvisation qui sonne à la vie. — проговорил по французски. Им он тоже отлично владел. — Но импровизация не должна вычислять из этой жизни π. Глаза Вани расширились. Он на мгновение замер, игнорируя рассказ учителя о том, что такое спирт и яды: — «специфический антидот на метанол — этиловый спирт. Спирт быстро всасывается в кровь, хорошо растворяясь в межклеточной жидкости. Учеными установлено, что, нарушая функцию клеток, спирт вызывает их гибель» — и медленно протянул руку, разглядывая собеседника в каком-то другом, новом свете. — Будем знакомы? Я Ваня Дмитриенко. Сначала Рус не понимал, чего от него хотят. Но после догадался: кажется, его подняли на один уровень. Для этого стоило лишь разгадать этот ребус на французском. Вытянув руку, он пожал её и кивнул. — Руслан Утюг. Я тебя знаю. — Ты всегда ходишь в маске…– констатировал, а не скорее спросил Дмитриенко. А после наклонился к уху так, чтобы совсем не было слышно никому, кроме них: — Будет чуть сложно тебя изучить. И, будто ничего не бывало, оторвался. Словно и не смотрел… Эксперимент они проводили обычный. Но это был не обычный день. На нём словно поставили клеймо. В этот же вечер Руслан просто лежал и смотрел в потолок. И представлял, как Ваня берет компоненты и создаёт реагент. C8H20Pb. Делает тетраэтилсвинец. Говорят, он плохо влияет на сознание человека. Что по тебе будто ползут змеи… но где же Дмитриенко до сих пор берёт деньги на всё это? За что же так много платят?.. Откуда… Перед глазами чётко вырисовывается картина: тонкие белые руки в перчатках держат горелку, он что-то смешивает, идёт густой дым… Словно и сейчас в комнате неприятно пахнет. После школы он запирается в комнате, превращаясь в затворника. Родителей нет. Они уже давно уехали, лишь деньги кидают на карту. Сегодня Дмитриенко не было, как и очередных жертв. Что же случилось? В комнате вновь пахнет словно бензином. — Наверное у меня паничка. Останусь на несколько дней дома. На убийцу посмотреть хочется неимоверно. Но ему всё хуже. Нужно сидеть дома. И почему-то дверь сломана? Падая на пол, он словно и не видит очевидных вещей. — Скользко… что это за жидкость? Ему кажется, что в комнату входит Ваня. Что берёт его, перекидывает через себя… что одевает, несёт по улице. Всё такое привычно белое… А Дмитриенко для убийцы тёплый… Особенно когда так близко, чтобы услышать прошептанное: — Я знаю, что это ты. Спасибо, ты мне так помог. Тела замерзали, в крови оставались токсины. Я выгодно продавал их на чёрном рынке. Помни: всё живущее едино. От него так пахло той жидкостью из его комнаты… — Вань? Ты убьёшь… меня? — Утюг еле выговорил. — А что же ещё? Что ещё с тобой делать? — Изучи. Как и хотел. Он хочет. Показывает взглядом, что именно. Хочет пропасть в этом холоде. Поиграться с тем, что не существует. Познать себя. Остаться здесь… — Хорошо…– хриплый шепот. Ледяные руки, они скользят по телу… они не греют, но распаляют. Бледные губы могут утолить жажду интереса. Дмитриенко снимает с него маску. Пальцы ещё не могут дотянуться до кожи, но он хорошо знает, что может сделать. В его теле уже то, что хочет впитать это странное нечто. Это не просто наука. Это какое-то странное наслаждение… И тяжесть, от которой трудно дышать. Его руку сводит судорогой. Он, казалось, теряет сознание, но это не так. Он уже не может сказать, спит он или бодрствует. Дмитриенко стягивает вещи, словно кожу, но уже не страшно, лишь холодно… а потом становится жарко, и это не просто тепло. В него вливают яд. Давят пальцами внутрь, мокрыми от жидкости, которой он уже отравлен. Боль. И странный шепот. Галлюцинации. Становится словно песок и пепел. — Мне было интересно помогать, извини… — Ничего… Тише, тише. Мне тоже… Очень интересно. Мы почти коснулись друг друга. Только я чуть пораньше… Знаешь, что было самое странное? — Что? — Всё было похоже на работу. Большую, серьёзную работу. Делал всё сам. Надоело даже думать. Но ты стал помогать мне. Руслан задрожал. Ваня закрыл чужой рот рукой, продемонстрировал баночку, и сказал: — Это — тетраэтилсвинец. Я забрался к тебе в дом, и ты теперь отравлен. А после замолчал. Утюг посмотрел ему в глаза, ведь у него наконец-то была такая возможность. И увидел там взгляд убийцы. Слишком холодно. Слишком буквально. «Он был ядом». То есть, убийцей. Но сам Ваня может не знать, что именно этим ядом он отравил Руслана. Именно собой.

Когда речь освободилась от смерти, она стала огнем

Выйдя за пределы смерти, этот огонь сияет

Когда обоняние освободилось от смерти, оно стало ветром

Выйдя за пределы смерти, этот ветер очищает

Когда взгляд освободился от смерти, он стал солнцем

Выйдя за пределы смерти, это солнце пылает