***
Последний солнечный луч скользнул по гладкой стене чёрной крепости. Холодное северное море заволновалось, словно предчувствуя беду. Мрачные стражи замка Азкабан покинули свои посты и стаей хищных птиц закружились вокруг вершины треугольной башни. В небе клубились зловещие тучи. Сегодня море ревело, как раненый зверь. Огромные волны бились о камни проклятого острова, будто пытаясь смыть с лица земли столь чуждое всему живому нагромождение. Ветер всё усиливался, закручивая настоящий ураган. Наконец движение воздушных масс настолько ускорилось, что над самой крепостью образовалось, как назвали бы его учёные, «око бури». Или нет? В едином порыве дементоры ринулись к раскрывшемуся прорыву, пытаясь то ли остановить тех кто мог из него появиться, то ли самим проникнуть на тонкий план. Могло показаться, что некоторым это даже удалось, но нет. Раздался оглушительный раскат грома, а со стороны «ока» разбежались яркие серебристые молнии. Они разъярёнными стаями патронусов впивались в тела посмевших напасть тёмных духов, разрывая их на куски. Оставшиеся клочья тумана вливались в буйство стихии, а крохотные огоньки высвободившихся душ невесомой струйкой потянулись навстречу призрачной кавалькаде. Не помня собственных личностей, внезапно обретшие свободу души не могли полноценно поучаствовать в веселье, но не желали покидать Госпожу, а потому Дикая охота внезапно обзавелась сияющим ореолом.***
Вот уже несколько часов Северус не находил себе места, мечась по замку раненым зверем. Интуиция звенела. Сегодня должно было что-то произойти. Но откуда ждать удара? Зельевар в очередной раз пересчитал своих змеек, пробежался мысленно по запасу лекарственных зелий в потайных карманах. Всё было нормально. Ну не считая мерзких оранжевых тыкв, что заполонили весь замок. Настроение стремительно уходило в минус. Из-за непонятной тревожности, впервые за десять лет Северус не посетил могилу Лили в день её смерти. За окном Хогвартса сгустились мрачные чёрные тучи. Потолок большого зала отобразил и вовсе что-то несусветное: казалось, будто какой-то гигант взбаламутил тучи. Внезапно вдоль небесного свода заскользили искры. То-ли молнии, то-ли диковинные сияющие звери… Завороженные школьники с упоением внимали удивительному представлению, тогда как учителя начали переглядываться, понимая, что такого никто не планировал. Дамблдор уже собирался вмешаться, как дверь в Большой зал с грохотом распахнулась и в неё влетел перепуганный до ужаса профессор Квирелл. — ТРРООООЛЬ!!! В подземелье… Что ещё хотел добавить Квиринус, никто так и не узнал, ведь в то время, как все взгляды были прикованы к нему, он сам взглянул в окно и узрел воплощение всех своих самых страшных кошмаров: Дикую Охоту во главе с самой Бледной Госпожой. Вот здесь внезапно обе личности в теле профессора пришли к взаимопониманию и синхронно провалились в спасительное забытьё. Очнулся Квиринус уже утром на песчаном берегу где-то в Норфолке. Голова болела как с похмелья, а память за последние несколько месяцев была обрывочной, а порой и вовсе напоминала горячечный бред. Как бы то ни было. В тот момент, когда профессор ЗОТИ героически потерял сознание, у школьников началась настоящая истерика, а стоило директору призвать учеников к порядку, все окна в зале брызнули, беспрепятственно впуская зловещих всадников. Пропустив нескольких воинов, не долетевшие до пола осколки возвращались на прежние места, создавая видимость иллюзорности происходящего. Дети с изумлением следили за небывалым зрелищем, успевая делиться впечатлениями и даже показывать пальцами. Ровно до того момента, пока один из них не подхватил первокурсника и не утянул вполне себе материального мальчика на своего эфемерного огнегривого коня. Но что по-настоящему напугало заметившего это декана слизерина, так это то, что, обвешанный всевозможными защитными амулетами, студент не продержался и пары минут. В первое мгновение он, как водится, начал отбиваться, но стоило всаднику, к слову, не намного менее хрупкому, чем его жертва, шепнуть что-то, как тот моментально затих и будто смирился. Вот тогда все побежали… Никакие уговоры старост или учителей не работали. Это была паника в худшем её проявлении. Тем более что под копытами устрашающих коней клубилась живая тьма. Порой она принимала форму каких-то зловещих животных, а порой — просто струилась, ухудшая видимость. В суматохе никто и не вспомнил, что где-то там во власти теней остался незадачливый профессор по защите. Как ни странно, школьники духов не слишком интересовали. Декан слизерина с ужасом заметил, как тот всадник, что вёз его студента, пустил коня прямо к выходу. Туда, где было наибольшее столпотворение. В красках представив себе кровавую сцену столкновения, он дико удивился, поняв, что те прошли детей насквозь. Даже Драко. — Какого драккла?! Снейп ринулся следом. За пределами зала всадники разделились, по-видимому, решив одним махом прочесать всё здание, Северуса же интересовала только одна парочка: в отличие от остальных, прибывших явно повеселиться, эти двое имели очень целеустремлённый вид. И более того, именно они забрали Драко. Быстро потеряв их из виду, профессор прикинул, что единственный предмет, достойный провокации такого размаха, хранится сейчас в закрытом крыле, а значит они так или иначе окажутся там. Так и вышло. Уже на подходе к запретной двери, Северус услышал завораживающее пение, сродни голосу сирен. Поняв, что чуть не опоздал, зельевар на полной скорости ворвался в помещение, напугав тем самым цербера, и моментально поплатившись большой рваной раной на боку. Последним что он помнил была тонкая светлая фигурка, отчаянно обнимающая зубастую тварь за шею.***
Увидев завораживающую картину над головой, Драко пришёл в неописуемый восторг… До тех пор, пока не встретился глазами с крёстным. Вот тут ему поплохело. Профессор Снейп — не тот человек, кто станет лицедействовать, а значит это никакая не постановка, а самое настоящее нападение. Растерявшись, мальчик отстал от однокурсников, а в следующий миг его талию обхватили чьи-то холодные цепкие руки. Почему-то все уроки самообороны внезапно вылетели из головы. Драко начал вопить и лихорадочно размахивать всеми конечностями, в основном уповая на чудо. Как ни странно, чуда не понадобилось. Затащив добычу на антрацитово-чёрного монстра, по ошибке считающегося конём, похититель бережно обхватил мальчика обеими руками и укрыл своим клубящимся плащом. Плеча коснулся вполне человеческий подбородок в высоком рогатом шлеме, из-за которого Малфой не сразу понял, что они с налётчиком почти одного роста. — Остынь, Дракон, никто тебя не обидит, — послышался у самого уха до боли знакомый голос. — Какого Мордреда?! — Тише, колючка. Не выдавай нас. — Опять твои шуточки? — расслабился блондин, — Тебе многое придётся объяснить! — Непременно. Только тут Драко наконец решил осмотреться. Вокруг творился полнейший хаос. Школьники метались бешеными белками, не желая попадаться всадникам, но и на выход не спеша. — А зачем нужен был тролль? — Тролль?! Подробности! — Так это не вы? До того, как вы появились, нас как раз собирались эвакуировать. Ригель обменялся встревоженными взглядами с ещё одним всадником. Это оказалась стройная девушка, или даже девочка, будто сотканная из света. Если образ брата был холодным и надменным, то его спутница наоборот напоминала солнечный лучик. — Так. Кажется здесь справятся и без нас. Дракон, показывай, где тут у вас тайник. А заодно и тролля поищем. — Направо… Уже на подходе к нужному повороту, стало ясно, откуда взялся тролль. Дверь в запретный коридор была распахнута, перила площадки — выломаны, а стены этажом ниже зияли неаккуратными выбоинами. — Беги, спасай своего питомца, а я посмотрю чем там занят здоровяк, — распорядился Блэк. Как ни странно, девушка молча развернулась и направила своего скакуна к лестничной шахте. Разумеется, нужной лестницы на месте не оказалось, так что пришлось воспользоваться крыльями. Удостоверившись, что спутница скрылась за дверью, Ригель направил своего… эмм… свой транспорт по следам разрушений. И вовремя. По второму этажу разнёсся оглушительный девичий визг, а следом топот и чьи-то крики. Переглянувшись с Драко, Блэк пришпорил скакуна, молясь, чтобы их авантюра не стоила кому-то жизни. Завернув за угол, они нос к носу столкнулись с рассерженным горным троллем. Похоже его попросту вытолкнули из соседнего помещения, придав ускорение «глациусом», вот только тролль — не та зверушка, что понимает по-хорошему, так что, кто бы ни разозлил гиганта, сделал он это очень зря. Взвесив все за и против, инфернальный всадник заступил агрессору дорогу. От фигуры Блэка повеяло жутью, а из-под копыт разлилась густая вязкая тьма. В этот момент Драко поклялся себе, что, если выживет, никогда не будет злить приятеля. Сперва магия попыталась преградить здоровяку дорогу, но поняв, что небольшой мозг существа не может адекватно оценить угрозу, соткалась в огромную фигуру кого-то вроде пантеры. Та припала к земле и грозно зарычала. В момент, когда когтистые лапы оторвались от пола в атакующем прыжке, тролль наконец побежал. С неприсущей их виду прытью, он кинулся назад знакомым маршрутом, но не вписался в поворот, и проделал в стене второго этажа приличную дыру. Дети проводили его тревожными взглядами: — Слушай, брат, а ничего, если мы не будем его ловить? Может он сам потеряется? — сконфужено проговорил «призрак». — Нормально. В той стороне — Запретный лес. Ещё не известно, не съедят ли там его самого. Вдруг из-за двери, о которой оба благополучно забыли, послышался испуганный шёпот. — Мио, ну же, Мио, очнись… — причитал рыжий парень, сидящий на полу разгромленного туалета. — Эй, Герм, малышка, сейчас не время разлёживаться! — поторопил второй такой же, с опаской косясь на своего спасителя. — Грязнокровка!!! — наконец осознал Драко и ужом выскользнул из рук Блэка, внезапно становясь материальным. Он подбежал к такой раздражающей его, но такой забавной заучке, — Риг! Она не дышит! — плаксиво проскулил он, — Что делать? И только увидев сердитый взгляд зелёных глаз, понял, что сболтнул лишнего. Посверлив Малфоя ещё пару минут нечитаемым взглядом, Блэк горестно вздохнул и коснулся привычным жестом своего амулета. В тот же миг из воздуха соткались два ворона: Чёрный и белый. Поняв, чего от них хотят, обе птицы разлетелись в разные стороны. — Вы едете с нами, — безапелляционно заявил всадник. — Но… — …А если мы не хотим? — Лишаетесь памяти и отправляетесь порталом в произвольную точку Альбиона. И не факт, что вместе. — С вами, так с вами. Близнецы нерешительно переглянулись, но помотали головами. — И учтите, вашей подруге довольно сильно досталось. Здесь её не спасут. — А может мы лучше в больничное крыло? — Уверены? Если в ближайшее время девочке не оказать помощь, она умрёт. — И ты, конечно, можешь ей помочь? — уточнил один из рыжиков. — Конечно. Драко смерил Блэка подозрительным взглядом, но крыть было нечем. Что бы не значила вся эта чертовщина, в одном он был уверен: друг ему не врал, а значит, ехать придётся. — Так может… — …вы как-нибудь без нас? — Ну конечно! А потом по стране поползут слухи один нелепее другого! — сердито надавил зловещей аурой призрак. Чувствуя раздражение всадника, найтмар тоже пыхнул огнём из ноздрей. Все трое школьников побледнели. Драко поджал губы, но без колебаний направился в сторону пострадавшей. — Ты уверен, что её можно переносить? — Сейчас — да. Но лучше поторопись. Блондин приподнял голову девочки, и начал примеряться, как бы её поудобнее перехватить. Поняв что он делает, братья Уизли поддержали первокурсницу с обеих сторон. Так, в шесть рук, они и передали девочку призрачному всаднику. Стоило ему коснуться пострадавшей, как школьница потеряла все краски, и даже её мантия стала более невесомой. — Вау! Я тоже так выглядел? — изумился Малфой. — Угу… — … с белым нимбом. — Это было довольно пугающе… —… и немного забавно. — А что если… — сощурился Малфой. — Нет! — Я ещё ничего не сказал… — Что бы ты не придумал, НЕТ! — Но почему? Всего пару снимочков, сделал тот жалобные глазки. — Я сказал нет! Никаких колдо! — А если маггловские? — Тем более! — Ну пожалуйста! — Малфой, в кого ты такой грифф? Ты хоть понимаешь, что однажды это может стать компроматом? Учишь тебя, учишь, а толку… Увлекшись, мальчишки не сразу заметили звук тяжёлых шагов. Только увидев белого ворона, Ригель понял, что о чём-то забыл. — Так, парни, вот сейчас вы просто верите мне на слово, что всё под контролем и не впадаете в панику, договорились? Вовремя. Ответить они уже не успели. Следом за птицей из-за поворота показалось сразу три зубастых слюнявых пасти. Школьники слегка сбледнули, но, похоже, сегодняшние приключения сделали из них законченных фаталистов, так что все трое просто остались на своих местах. Подчинившись какому-то приказу, цербер остановился напротив пробоины в стене. «Припарковав» питомца, Василиса обворожительно улыбнулась и неспешно направилась в сторону восхищённых мальчишек. «Почти всех», — с досадой поняла она. Ригель выглядел крайне скептически. Похоже, она чем-то себя выдала. — Что ты натворила? — сощурился он. Девочка скромно опустила взгляд и нервно потеребила косу. — У меня пассажир, — призналась она. Зажмурившись и, видимо, досчитав до десяти (Или больше), Ригель только спросил: — Кто? — Один из профессоров, — робко проговорила девушка, — Не злись. Мы случайно. Он нас напугал. — Где он? — подобрался Блэк. — Нуу… — Поправь меня, если я ошибаюсь: Ты положила человека, пострадавшего, как я понимаю, от лап цербера, на спину тому же самому церберу? — Ну да. А что такого? — беспечно пожала плечами девочка. — А если он очнётся и умрёт от разрыва сердца? — Не очнётся! Ой, то есть не умрёт. Он и не такое видал! — То есть ты даже знаешь кто это… — Примерно. — Ну конечно… Уйти по-тихому? Не с моей удачей, да? — пробурчал парень, — ну кого ещё ты могла притащить? Ладно. Вот, держи, — передал он с рук на руки раненую школьницу, — а я постараюсь не добить профессора. С этими словами он соскочил со своего скакуна и широким шагом направился к огромному щенку, потеряно глядящему сквозь проём на улицу. Подойдя достаточно близко, сбавил шаг. — Как ты его назвала? — спросил парень как можно более мягким тоном. — Джим, — послышалось из-за спины. — Привет, Джим, ты меня понимаешь? На это пёс по привычке ощерился, за что получил аурой страха по наглым мордам. Всего на миг, но этого хватило, чтобы цербер раз и навсегда уяснил, на кого не стоит рычать. Тот поджал хвост и жалобно заскулил. — Вот умница. Покатаешь нас? — уточнил парень, на что пёс уложил все три головы на лапы, позволив наконец рассмотреть своего пока единственного пассажира. Так и есть. Это был Снейп. И огромное красное пятно на его боку выглядело не слишком обнадёживающе. — Драко! — позвал Риг, — как ты относишься к собакам? — Смотря в каком качестве, — осторожно ответил блондин. — Поедешь со мной на цербере. — Какого?.. — попытался возмутиться мальчик, но увидев беспамятного крёстного, резко передумал. — Вижу, ты не против. Теперь вы двое. Вам остаётся мой найтмар. Его зовут Меллон. Правила просты: К духам не приставать, внимания не привлекать. Пока вы часть Дикой Охоты, вы свои. Отстанете — не дам за ваше благополучие и ломаного кната. Если Меллон вернётся один, или не вернётся вовсе, я вас найду и лично объясню, что значит слово «дисциплина». Это понятно? Запуганные близнецы только и смогли, что кивнуть. — Тогда по коням! — скомандовал парень, с любопытством наблюдая, как двое одинаковых с лица пытаются взобраться на жутковатую лошадь. В чём-то братишка прав: иметь под рукой камеру — крайне полезная привычка. Стоило бы обзавестись. Ригель подсадил Малфоя на левую шею Джима, сам же занял правую. Так было удобнее придерживать профессора. — Давай, дружок, ты сможешь, — похлопал он центральную голову по холке. Тьма у ног пса немного сгустилась, как бы создавая под лапами ковровое покрытие. Переступив с лапы на лапу, пёс понял, что в этом нет ничего опасного и вслед за тьмой направился к пролому в стене. Все затаили дыхание. Получится или нет? Только Риг был спокоен: «Не может не получиться!» Несколько шагов, и щенок, сам того не заметив, ступил уже не на прочный камень, а на эфемерный чёрный туман, но даже с шага не сбился. Умная собака. Поняв что это безопасно, пёс стремглав бросился в шумную толпу, а за ним и остальные всадники. Их уже ждали. Зловещая фигура короля мёртвых с чёрным вороном на плече окинула детей внимательным взглядом и сорвалась с места, увлекая следом за собой всю кавалькаду.***
В голове шумело, в висках стучали тамтамы. Ещё не открывая глаз, Северус попытался понять, что происходит. Удавалось с трудом. Если верить информации в не слишком здоровой сейчас голове, на школу напала Дикая охота. И даже поймала кого-то из учеников… Точно! — Драко! Мужчина резко вскочил и моментально потерял равновесие. Благо, с двух сторон его кто-то придержал. В лицо ударил резкий порыв ветра, а пальцы вцепились в длинную мягкую шерсть. Распахнув глаза, он моментально об этом пожалел. Оказалось, зельевар ехал верхом на цербере, а вокруг кричали и смеялись зловещие призраки. Под ногами клубилась тьма, а над головами — блуждающие огни. Слева и справа от него сидело два духа с азартом глядящих вперёд. Снейп уже хотел попытаться улизнуть, когда, наконец, заметил несоответствие: его бок не болел. Ну точно! Перед тем, как потерять сознание, он, кажется, получил серьёзную рану. Потянувшись к правому боку, мужчина с ужасом осознал, что рана никуда не делась, вот только вместо крови из неё сочился призрачный туман, такой же, как от духов вокруг. Да и сам он, кажется, немного просвечивал. Только тут Северус догадался всмотреться в лица попутчиков. ОСлека оказался тот подросток, что схватил его студента, а справа… Это был младший Малфой. С родного детского личика на него смотрели светящиеся серебром глаза, а идеально уложенные обычно волосы плыли вокруг его лица белёсым невесомым облаком. Кажется, они умерли. Дав себе пару минут на осознание, Северус решил ничего не предпринимать. По крайней мере, пока не поймёт, что происходит. Что бы кто ни думал, но он любил своего крестника и не мог уйти без него. Тут едущий впереди воин в чёрном плаще подал какой-то знак, и вся масса духов ринулась вниз, к земле. Внезапно вместо звёздного неба перед глазами зельевара возникла оживлённая улица. В антураже сегодняшней безумной ночи современные маггловские многоэтажки показались Северусу настолько инородными, что разум не сразу принял тот факт, что Дикая охота проехала в данный момент по самому центру какого-то мегаполиса. Огни автомобилей и гудки сигналов ничуть не смутили призрачных коней. Те, не снижая скорости, прошли сквозь стихийно образовавшуюся дорожную пробку, и свернули в спальный район. Дома здесь были не выше пары этажей. Маленькие и уютные, многие из них были украшены светящимися тыквами и прочей околомистической мишурой. Северус с досадой понял, что непуганые маггловские подростки даже не собирались убегать. Они отходили в сторонку, смеялись, показывали пальцами, но не уходили. Охота же мчалась вперёд, оставляя позади густонаселённые города и вересковые поля, то взлетая, то спускаясь на землю безо всякой логики. Так казалось, пока зельевар не заметил, как пересекая очередные трущобы, девица с луком натянула пустую тетиву, та тренькнула, и мимо просвистела невидимая стрела. За стеной раздался короткий вскрик банши, оборвавшийся спустя мгновение. Строй одобрительно взревел. Кто-то заботливый всучил Северусу большую деревянную кружку с чем-то сладким. Отказаться не было никакой возможности. Дальше он помнил урывками. Кажется, им попались ещё дементоры, но быстро кончились. Потом была музыка, его кто-то обнимал… Вспоминалось несколько студентов, играющих в карты с парой викингов… И пляшущий на столе бедолага в аврорской форме… Похоже, это всё же был больше бред, чем воспоминания…***
Тьма отпускала разум своего адепта с большой неохотой. Мыслительный процесс работал урывками. Он то прояснялся, то снова впадал в горячечный бред. Чудовищный шум бил набатом прямо по оголённым нервам. Лорда накрыла ярость. Искренняя и всепоглощающая. Да как они посмели?! Никто, ни одна живая душа не позволяла себе таких вольностей с тех пор, как он был ребёнком. Каждая частица его самосознания кричала о том, что он, лорд Волдеморт, — сверхсущность, а все прочие должны лишь преклоняться перед ним. Он видел себя в золотом сиянии величия, бредил этим могуществом, а потом очередной рывок возвращал его в реальность, где какие-то чёрные твари тащили его тело на своих спинах. Разум вновь застлала багровая пелена. Это был какой-то сюр! Небо и земля, кажется, поменялись местами. Серая призрачная масса хватало его за руки и за ноги, а на любые приказы реагировала лишь раскатами смеха и улюлюканьем. Инфернальные огни метались над головами, высвечивая пугающие лица, искажённые гримасами, как ему казалось, презрения и самодоводьства. Отблески заката отражались в начищенных доспехах, искры сияли во вражеских взглядах, а всадник на огромном псе расцвечивал воздух вокруг себя багровой пеленой собственной крови. ЯРОСТЬ!!! Её было так много, что он не мог связно мыслить. Казалось, весь мир ополчился против него только с одной целью: УНИЗИТЬ! Наконец лопатки коснулись чего-то холодного. Похоже, камень. Чёрные твари отступили, но тело так ему и не подчинилось. Лорд Волдеморт не мог пошевелить ни пальцем, и даже зрачки глаз не двигались, отображая лишь звёздное небо над головой и мерцающие призрачные огни. В поле зрения попало нахмуренное женское лицо. Незнакомка положила ему на лоб ледяную ладонь, а в следующий миг дух Тёмного лорда почувствовал, что погружается во что-то вязкое. Сперва он даже растерялся, не понимая, кому понадобилось топить Квиринуса. Ровно до тех пор, пока не увидел прямо перед собой настоящее лицо своего невольного помощника. Он увидел перед собой тело, что прежде занимал. Дух застыл, будто муха в янтаре. Постепенно в повреждённый разум начал просачиваться страх. Лицо Квирелла исчезло, открывая обзор на всё то же «звёздное небо». Это был потолок… ПОТОЛОК!!! Мордредов звёздный потолок чьего-то звёздного алтарного зала! А значит его принесли в жертву какому-то алтарю. Великий Салазар! Ну и какой толк от крестражей, если сама основа заперта в алтарном камне?! Мерлин Всемогущий!!! Чем я настолько провинился, чтобы получить ТАКОЕ бессмертие?! Постепенно вся ярость в повреждённом сознании переплавилась в липкий зелёный страх, плавно перетекающий в ужас. Эта эмоция оказалась столь непривычной для взбудораженного осколка неприкаянной души, что, вопреки всем законам здравого смысла, сознание померкло, наконец затихнув и заняв положеное место внутри алтарного камня.***
Ригель снял с лица золотую маску и с беспокойством посмотрел на свою покровительницу. — И что теперь? — Сложно сказать. Одно ясно наверняка: твоя немыслимые удача привела нас сегодня к самому ядру твоего подопечного, а это значит, что теперь без твоего ведома его воскресить будет невозможно. — Это так печально, — вздохнул Блэк, задумчиво проведя пальцами по холодной поверхности камня, — Что с ним будет? — Пока непонятно. По сути, ты уже проделал львиную часть работы. Видишь, его ядро переливается от багрового до золотого. О чём это нам говорит? — О чём? — Ну же, не разочаровывай меня! Основы магии души. Озвучь мне эмоциональный спектр полноценной личности!.. — Спектр… Эмоциональный спектр души можно разложить на восемь составляющих, — заученно принялся цитировать учебник Ригель: 1. Золотой: от спокойствия до экстаза; 2. Салатовый: от доверия до восхищения; 3. Зелёный: от опасения до ужаса; 4. Бирюзовый: от отвлечения до изумления; 5. Синий: от задумчивости до горя; 6. Фиолетовый: от скуки до отвращения; 7. Бордовый: от досады до ярости; 8. Оранжевый: от интереса до бдительности. — Молодец. Как видишь, наш подопечный по какой-то ведомой лишь ему одному причине решил расщепить свою сущность на восемь идеально-несбалансированных частей. — Но не успел, — подала голос Василиса. — Верно. В нём остались только экстаз и ярость. — Подходящий набор для начинающего психопата, — вставил свои пять копеек в диалог Кощей. — Не то слово. — Ты говорил, один из осколков он посеял, когда пытался тебя убить, — сунула девочка свой любопытный нос к алтарю, — это который? Блэк задумчиво нахмурил брови. С тех пор, как было «поймано» ядро, собираемые прежде осколки сферы словно ожили. Теперь их уже нельзя было спутать с обломками хрустального шара. Как и в первое знакомство с отпечатками предков, душа тёмного лорда преобразилась в нечто космическое. Разве что вместо равномерного сияния её окружал радужный круговорот. Не звезда, но газовый гигант. — Не уверен. Кажется, это был зелёный. — Страх, значит? Страх, экстаз и ярость… Мда… Пожалуй, в таком состоянии действительно можно пойти истреблять младенцев… — Выходит, в тот момент он был напуган настолько, что смог сформировать субличность и заякорить её в тебе. — Видимо так. — А почему оно не светится? — Дурёха. Ты же видишь, что спектр неполный. Из такого ядра можно поднять разве что вампира. Его сейчас даже на перерождение не отправить. Рассыплется. Так, ученик, ты слышал вопрос, так что с тебя анализ ситуации. — Ладно… Хорошо… Итак. Ядро у нас оказалось из двух почти полярных частей, золотой и багровой, значит всего было потеряно шесть осколков. Один был в шрамы. Это страх. Второй — в перстне Госпожи. Синий. Это горе или обида. Похоже, этот парень был сильно расстроен, когда его делал. — Не отвлекайся. — Простите. Ещё у нас есть осколок из медальона. Он… кажется фиолетовый. Эм… Это брезгливость… Даже знать не хочу, что за история связывает его с медальоном Слизерина… — Итого? — Итого, нам не хватает трёх компонентов: бирюзового, оранжевого и салатового: удивления, бдительности и восхищения. — И все положительные, — вздохнула девочка. — Да уж. Представляю, какие его сейчас мучают кошмары… Дети непроизвольно передёрнули плечами. — Не дрейфь, мелкий, ему полезно! — Но это же ужасно! — Точно. Такой вот «сам себе круциатус». Зато, может, не выдержит и сам даст знать, где искать остальные. — А если нет? — А если нет, кто ж ему доктор? — Но папа! Мне его так жалко! — сделала большие глазки Васька. — Циц, малявка! — прикрикнул Кощей, — сама же говорила, что не светится. Видишь, какая у него каша в голове? Из такого только маньяка и возрождать. Оно тебе надо? — Нет, не надо, — взгрустнула девочка. — Вот именно. Пусть помучается, раскается, карму почистит, а там мы может и всё остальное найдём. Тогда и говорить будем. Эй. Выше нос! Нам ещё с гостями разбираться и питомца твоего пристраивать. Ты же не думаешь, что цербер будет жить в твоей комнате? — Вот ещё! У меня всё готово! — Ну-ну…***
А в это время Тёмный Лорд, цеплявшийся прежде краем сознания за чужой разговор, потерял опору и всем своим естеством погрузился в бездонную пропасть собственных воспоминаний. Сложно сказать почему, но в таком состоянии любая эмоция приобретала невероятную интенсивность. Будь у него тело, он вполне мог бы впасть в депрессию, или совершить что-то непоправимое, но за неимением оного, оставалось бродить по закоулкам памяти, поражаясь тому, как дико выглядят события, окрашенные отдельными чувствами. Разумом он помнил, насколько противоречивым для него был первый день в Хогвартсе, а вот восприятие, как повреждённые слайды, делило день на чётко разграниченые импульсы. И даже сами воспоминания словно меняли свой оттенок в зависимости от его отношения к происходящему. Вот шляпа выкрикивает: «Слизерин»! И весь мир расцветает золотом и триумфом, а в следующий миг за спиной слышится «грязнокровка» и внезапно разум с хрустом проворачивается на 180°, затапливая воспоминание привычной пеленой ярости. Миг, и ускользающая от повреждённого восприятия цепочка размышлений погружает мир в синий омут печали. И тем более дико при этом помнить, что во все эти моменты у него на лице не дёрнулся ни один мускул, словно ничего не произошло. И так каждый день, каждый миг его жизни пробегали перед глазами, раскачивая даже самый банальный разговор на эмоциональных качелях до небывалых высот. А самыми тяжёлыми оказались воспоминания о создании якорей. Они, словно концентрированная кислота, выжигались на душе, в разуме и на подсознании болезненными шрамами. Вот юный, ещё довольно наивный, Том исполняет мечту любого сироты: узнаёт, что у него есть большая семья: отец, дядя, бабушка, дед… Вот он смотрит в лицо как две капли воды похожее на его собственное, и видит там лишь отвращение и страх, и там, и в глазах бабушки и деда. И постепенно юноша захлёбывается пониманием: Не важно, насколько он красив, силён, умён… Он просто не нужен. Никакой. Никому. Ни магам, ни магглам. И он рыдает. Без слёз, без всхлипов, лишь душой. Наконец, спустя столько лет, юный Том, застывший тогда во времени, получает шанс оплакать свои надежды, своё одиночество, оплакать свою семью, что никогда ему не принадлежала, оплакать свою мать, что, как и он, оказалась для этих людей лишней. Она была домашней девочкой, не намного старше его самого, в тот день. Это понимание, как и всё остальное, было запечатано в осколок вместе с его болью, а потому, в последствии, он больше никогда не мог подумать о Меропе с нежностью, или хотя бы с сочувствием. В его жизни это был последний раз, когда он позволил себе грустить. Самый яркий, самый болезненный, но последний. В памяти же… Том вдруг начал вспоминать… Тот день, когда покинул школу. Он помнил, что был деловит и собран, в этом же ментальном аду — только печаль и страх неизвестности. А следом — день, когда его не взяли на работу… … и день, когда умер Абраксас, один из немногих друзей, что были с ним до конца. Только сейчас он прочувствовал наконец эту потерю в полной мере… …и не только эту. Воспоминания всё наслаивались и наслаивались, постепенно пропитывая всё существо мятежного духа в равномерный оттенок печали. Спустя энное количество времени, хаотичные метания прекратились, и наступило блаженное забытье. В следующий раз сколы восприятия уже не будут такими острыми. Их смягчит непрекращающаяся печаль. К счастью, больше не переходящая в беспросветную тоску. Сквозь тёмную толщу алтаря просочился тусклый синий свет, усмиривший бурю на поверхности «газового гиганта». — Ты смотри, а этот парень не безнадёжен…***
В то время, как уставших детей отправили спать, для остальных праздник только начинался. Все вокруг веселились, смеялись, с огоньком в глазах делились историями из жизни своих потомков, от чего под сводами зала то и дело раскатывались взрывы хохота. Забавно, но во многих странах тем же сейчас занимались живые: рассказывали истории о своих умерших предках. Огромные деревянные кружки не пустели, то и дело наполняясь искристым золотым напитком, называемым здесь, почему-то, «мёдом». Казалось бы, вокруг царит идиллия. Все счастливы. Все, кроме одного: Мрачная чёрная фигура стояла в тени колонны и пыталась понять, что происходит. Так получилось, что, позаботившись о приблудившихся студентах, «призраки» и думать забыли о том, что с ними был ещё и взрослый сопровождающий. Его, конечно, подлечили, а потом благополучно оставили в уголке приходить в себя самостоятельно. Северус не любил шумные сборища, а ещё больше он не любил чего-то не понимать. Сперва он был уверен, что бредит, но шло время, а феерический бардак вокруг не менялся. Менялись тосты, мелодии, но на этом всё. Зельевар не сразу понял, что окружающие больше не просвечиваются. Если прежде вокруг были призраки, то теперь это просто очень шумные люди в диковинных масках и доспехах. Мужчина осмотрелся. В самом деле. Высокий каменный свод, под потолком которого парят зловещие огни. Почти как в Хогвартсе, только не в форме свечей. В центре зала — добротный дубовый стол в виде буквы П и грубо отесанная лавка вдоль него. В середине сражаются двое… Сказал бы, что людей, но их скорость и длинные когти на пальцах ставят это утверждение под сомнение. Бой яркий, красочный, довольно кровавый, но, как ни странно, без магии. Вдруг один из бойцов сделал хитрую подсечку, и уронил соперника на лопатки. В миг его когти вонзились в живот второго бойца, от чего у того хлынула ртом кровь. Не сказать, что Северус прежде не видел бессмысленных смертей, но с таким безразличием окружающих он столкнулся впервые. Зал взревел одобрительно, вскинув к потолку кулаки и пенные кружки. Победителя принялись поздравлять и хлопать по плечам, тогда как до проигравшего, казалось, никому нет дела. Снейпу понадобилось некоторое время, чтобы пробиться сквозь гомонящую толпу. Прикинув на глаз тяжесть повреждений, он был уверен, что бедняга уже истёк кровью. Каково же было его удивление, когда вместо остывающего трупа нашёл на полу целого, но довольно раздосадованного парня с маской койота в руках. — Эй, вы в порядке? — окликнул он бойца. — Что? — вскинул тот взгляд. — Вам помощь нужна? — А? Нет. Всё путём, — ответил парень и попытался встать. Лицо «героя» тут же скривилось от боли. На это Снейп скептически поднял бровь, но подхватил нового знакомого, не дав ему снова упасть. — Ну, точнее, скоро буду. — И тем не менее… — Всё нормально. Правда. На мне всё заживает как на собаке, — усмехнулся тот, — Меня зовут Куоттии. Спасибо за помощь. — Северус. Не в моих правилах игнорировать подобные вещи. — Дай угадаю, ты медик? — Зельевар. — Занятно. Перекусить не хочешь? — С Вашими ранами следовало бы поберечься! — Со мной можно на «ты». Не люблю официоза. — Учту. — Итак. Ты здесь недавно… — С чего такие выводы? — В противном случае, ты бы не бросился меня спасать. — Признаться, я даже не знаю, где нахожусь. — Эм-м-м… Слышал такое слово, Вальхалла? — Чертог мёртвых? Это же миф! — В точку! Вечный пир и всё такое… — Вот же фестралье дерьмо! Так я всё-таки умер? — Не факт. — Что-то вроде: «Я мыслю, значит существую»? — Не угадал. Просто наш Босс в кои-то веки вывел нас прогуляться, так что ты скорее всего из этих. — «Этих»? — Тех, кого поймала Дикая Охота. Везунчик. Оттянешься, отоспишься, а потом отдохнувший вернёшься к своим. Будешь героем дня. Так и вижу заголовки: «Таинственное нападение призрачного войска: Жертвы похищения найдены голыми на необитаемом острове!» Ну или что-то типа того. Постой, ты же маг? — Ну да, это что-то меняет? — Это нехорошо. Вон, видишь тех ребят? — указал он на парочку магглов, задорно выплясывающих в общем хороводе, — их утром найдут, отправят в больничку, может, недельку помаринуют у психиатра, а потом напишут в карточке «амнезия» и отпустят с миром. А может и вовсе не заметят. Мало ли, где их всю ночь носило и почему они наутро всё забыли. Ну, в крайнем случае, пройдёт слух, что их похитили инопланетяне, не впервой. Маги же, увы, так просто всё не спустят. Будут есть тебе мозг чайной ложечкой, пока не надоест. Наконец Куоттии заметил неестественную бледность своего визави: — Эй! Да всё нормально будет! Тоже мне, новость. Зато побудешь знаменитостью. — Прекрати! Пожалуйста! Я уже всерьёз обдумываю вариант с тем, чтобы остаться здесь навсегда, — уронил он лицо в ладони. — Да наздоровье. Это место вне времени и пространства. Просиди здесь хоть сотню лет, вернёшься в тот же миг, что и исчез, так что это тебя не спасёт. — Погоди. Так это в буквальном смысле ВЕЧНЫЙ пир? — Ага. — А все эти люди… — Те, кто чем-то приглянулся Госпоже или её супругу. Кто-то, как ты, при жизни, а большинство — посмертно. — Но это же ужасно! — А ты зануда, да? — расхохотался парень, — а что, похоже, что кому-то здесь скучно? Ну, кроме тебя. — Нет, но… Это странно. — Ничуть. На самом деле это просто пир. Он для тех, кто с честью окончил свой путь. Солдаты, понимаешь? Поверь, нескольких недель им хватает, чтобы отдохнуть и с лёгким сердцем отправиться дальше, а на их место приходят другие. — А ты? — А я местный. Такие как я на перерождение не уходят. — В каком смысле «местный»? — Ну, знаешь, важные шишки: главы родов и тому подобное. Те, к кому время от времени стучатся с той стороны. Типа «воззвания к предкам», ну ты в курсе. — Как-то ты не похож на того, к чьей мудрости может кто-то взывать… — скептически окинул парня взглядом Северус, — да и речь у тебя… Ты больше похож на маггловского подростка, чем на праотца магического рода. — Ну точно, зануда, — рассмеялся парень, с чувством хлопнув собеседника по плечу, — Я, вообще-то, праотец Квилетов. — Квилеты? — Клан истинных оборотней на севере США. А речь такая потому, что у стаи природная ментальная связь. — В каком смысле? — Одни мозги на всех, если проще. — Это ничего не объясняет. — Ну знаешь… Как правило, волка принимают в довольно юном возрасте и не стареют до тех пор, пока опасность не исчезнет и Квилет снова не станет обычным человеком. Таких стая уже не слышит. — И ты, конечно, слышишь их всех даже здесь? — Увы, — развёл руками парень. На прежде холодном лице профессора отразились поочерёдно понимание, шок и сочувствие, медленно трансформирующееся в сложный коктейль из жалости и ужаса. На это Куоттии звонко расхохотался. — Я смотрю, ты не слишком жалуешь подростков, правда? — Не буду отрицать. Вы только что создали неплохой задел для смены моего боггарта. — Да брось! Это весело! — Да уж, не скучно… Постой, получается, члены стаи меняются, а атмосфера остаётся? — В точку! Чувствую себя Питером Пеном. — Но зачем тебе это? — Вообще-то я их якорь. — И часто они про тебя вспоминают? — Ты знаешь, да. Как ни странно. Мы даже, порой, общаемся. Парни чтут традиции. — И тем не менее, в чём смысл? — Не понимаешь, да? Ты когда-нибудь видел диких оборотней? — Допустим, — непроизвольно передёрнулся Северус. — О! И, как я понимаю, довольно близко? — Было дело. — Ну и как, похожи они на волка? Ну или хотя-бы на кого-то? — Пожалуй, что и нет… — задумался Снейп. — Вот видишь! Это потому что они потерялись. — Как это? — Ну вот так. Жила-была одна ведьма, как по природе, так и по характеру. И довела она однажды соседей до того… Эмм… В общем, это было посмертное проклятье. Увы, природа оборотня всегда завязана на её создателя, реже — на его приемника из тех, кто при жизни был одним из них. Как ты понимаешь, этой дамочке было плевать на созданную ей стаю, так что она с удовольствием ушла за грань не дожидаясь нового якоря, вот магия и пошла в разнос, превращая каждый из аспектов их жизни в сплошной хаос. — То есть ты здесь застрял. — Не то чтобы. Технически, меня может заменить кто-то из нового поколения, только вот как-то мне боязно их бросать. Да и привык я уже. Хотя, знаешь, вообще, вечная жизнь — это отстой! — Ты имеешь в виду кого-то вроде вампиров? — Да нет же. Обычные бессмертные. — Такие как ты? — Эмм… нет. Это другое. Такие как я сами за жизнь не цепляются. — И тем не менее, ты всё ещё здесь. Сколько? Пару сотен лет? — Больше. Да это и не важно. Я здесь, можно сказать, делом занят: тружусь не покладая рук во благо своих оболтусов. Считай, что я на работе. — Надолго? — Пока жив хоть один член племени. —Племени? Не стаи? — Отнюдь. Пусть я их не чувствую так хорошо, но и без волчьей ипостаси старики и дети тоже остаются частью племени. Разве что женщины порой уходят под покровительство кого-то другого. — Так о каких бессмертных ты говорил? — Ну, знаешь, бывают такие ребята, кто принципиально отказываются идти дальше. Они всю жизнь посвящают себе любимым, постоянно шлифуют образ, навыки, репутацию… В итоге они так зацикливаются на собственном совершенстве, что наотрез отказываются отпускать старую сущность. — И становятся призраками? — Да нет же. Призраки — это те, у кого есть веская причина задержаться, а эти… Ну… мир для них не столь важен, как они сами. Так и тянут за собой весь вес прежней личности. — И как? — А никак. С таким грузом они сюда добраться не могут. Вообще это только так кажется, что вот он мир материальный, а вот он мир духовный, а между ними — Грань. А на самом деле там столько всего… Без проводника можно на раз заблудиться. — И куда же они попадают? — Те, кто без позволения Госпожи тащит за собой «груз прожитой жизни», в итоге оседает где-то между слоями реальностей. Как правило среди себе подобных, ну знаешь, типа убийцы с убийцами, гордецы с гордецами… — Концепция Ада? — Ага. — И что, там и правда есть черти, котлы и тому подобное? — Да ну, зачем? Они и сами справляются. Как вот те ребята, о которых я рассказывал. Сам посуди: умирает такой самый сильный, самый красивый, самый умный, самый умелый, попадает за грань, а вокруг все точно такие же, и даже лучше. Они ведь даже внешне, считай, на одно лицо. Если не сразу, то через пару тысяч лет точно становятся. Знаешь, Госпожа ведь никого не неволит. Для неё главное — чтобы души по миру живых не бродили, да и то, случается, некоторым вот прям безотлагательно нужно что-то там доделать. А дальше уже есть право выбора: остаться или отправиться на перерождение. Ну так вот, порой встречаются индивидуумы, что даже после смерти боятся развоплощения. Сначала они горят, торопятся жить, потом постепенно устают. Понимаешь, души — они ведь живые. Для них естественно постоянное движение, а там… — Да уж… — Ты есть собираешься? — Не думаю. Мне сейчас кусок в горло не полезет. Слишком много впечатлений. — Так может покинем уже это благородное собрание? Здесь шумно. — Постой! Так отсюда можно ещё куда-то попасть? — Ну да. А я не сказал? Идём! С этими словами парень потащил Северуса прочь из зала. Мимо голосящих похабную песню пропоиц, мимо обнимающейся парочки, прочь, сквозь гомон и крики. Туда, где томно потянулся довольный собой викинг, а потом на глазах растаял дымом, оставив после себя лишь мерцающий огонёк. Тот вылетел в дверной проём, влившись в поток других таких же. Изумлённый увиденным, Северус и не заметил, как новый знакомый вывел его через ту же дверь во двор чего-то напоминающего таверну. Как ни странно, снаружи та была значительно меньше, чем внутри. Стоило переступить порог, как на плечи опустилась ночная прохлада, а лихие выкрики сменились умиротворяющими звуками природы. Мужчина проследил путь огонька и с изумлением увидел над головой целые сияющие реки. Они все стремились куда-то вперёд, к исполинскому дереву с мерцающей кроной на берегу. — Мерлинова борода… — Не то слово, — отозвался рядом подзабытый уже спутник. — Что это такое? — Хмм… Как бы попроще? В общем считай, что это — Древо жизни. — Это как? — Ну вот, смотри: Это место связано с несколькими мирами. Души тех, кто там умирает, в конце концов оказываются здесь, а со временем рождаются заново. — То есть это — загробный мир? Я представлял его немного иначе. — То место, которое описывается в ваших книгах и в самом деле мрачновато. Сам понимаешь, книжки пишут те, кто смог провалиться на первый слой, а затем вернуться и рассказать об этом. Сюда же чаще всего попадают уже свободные души без груза прошлой жизни. — И они ничего не помнят? — В целом. У них остаётся опыт. Как набор рефлексов. За счёт него в новом воплощении они могут выбрать привычную профессию, или, например, сохранить какую-то фобию. А порой попадаются души, которые, как компас, указывают друг на друга. Часто это бывшие возлюбленные, или, например, преданный слуга может найти в новой жизни своего господина. Реже — враги. Кто-то, кто построил свою жизнь вокруг чужой. Это удивительно, но факт. Они не знают, почему так зациклены на ком-то, но ни один не может жить спокойно, пока жив другой. При этих словах профессора передёрнуло. — Но как же… — Всякое бывает, — безмятежно отмахнулся собеседник, — пойдём, я тебя провожу. — Куда? — Как куда? К твоим. Или ты сам по себе? — Ой, нет, конечно нет. Где-то здесь должны быть мои студенты. — О! Так ты учитель? — Профессор Зельеварения. — Круто. Любишь детей? — Терпеть не могу! — искренне отозвался Снейп, на что попутчик отреагировал заливистым смехом. — Считай, я поверил. Ладно, парень, идём. Тебя, небось, потеряли. Гляди, рассвет уже! И правда, бархат неба впереди приобрёл более мягкий оттенок, высвечивая золотую полосу горизонта. Ещё недавно строгое звёздное небо будто смягчилось, окрасившись в едва заметные пока оттенки розового. — Поторопись, если хочешь успеть к завтраку. — К завтраку? — Мне казалось, тебе есть что обсудить с Боссом. Или ты предпочитаешь и в самом деле без объяснений попасть в свой мир и разбираться по факту? — О! Нет, конечно нет! Если есть хоть малейший шанс, я бы предпочёл договориться на берегу, так сказать. — Вот и ладно, — хлопнул индеец его по плечу, — Удачи, Север! Надеюсь, ещё увидимся. — До встречи! На этих словах профессор Снейп прикрыл глаза, чтобы собраться с мыслями и уверенно взялся за дверной молоток. Тук-Тук-Тук. А в ответ тишина. Тук-Тук… Вдруг за дверью послышались дробные шаги. Дверь открылась, и на Северуса уставились два сияющих любопытством огромных синих глаза. Девочка окинула неожиданного гостя пристальным взглядом, задержавшись на рванном боку, и расплылась в озорной улыбке. — Мама! Пап! Тут профессор нашёлся! Из двери слева показалась голова миниатюрный брюнетки со следами муки на щеке. — Бог ты мой! Василиса! Не держи гостя на пороге! Проходите-проходите. Моя дочь покажет вам комнату. Там есть всё необходимое. Одежда, ванна… Мы скоро будем завтракать, если хотите — присоединяйтесь, или можете поесть с детьми. — Мои ученики у вас? — Да, разумеется. Они ещё спят. — Тогда я, пожалуй, присоединюсь, — нахмурился Северус. — Я так и думала. Мы будем только рады.