Чужая сказка

— Инуяша… Инуяша, вставай. — М-м-м… — Инуяша, вставай, пора. — М-м-р-р… Р-р-р! — Да вставай же ты наконец! Щенок паршивый! — Р-р-р… чего?!! — Ну, хвала богам, — облегчённо выдохнула Санго, на всякий случай прячась за угол печки. Баба-Яга, склонившаяся над полудемоном, даже не пошевелилась и только укоризненно покачала головой, когда острые когти замерли в сантиметре от её носа. — Экий ты, голубь, невоспитанный. Беда прямо: и неупитанный, и невоспитанный. Ни съесть, ни поразвлечься. Инуяша отдёрнул руку и сел на лавке, подозрительно оглядывая горницу. Все вроде бы были на месте, кроме Шиппо… а, нет: вон хвост торчит из-под стола, а Кирара заинтересованно трогает его лапой. Санго… Мироку… Чересчур румяная Кагоме… Э? Полудемон внимательно прислушался к своим ощущениям. Вроде всё было в порядке — хоть сейчас на битву с Нараку. Ну, разве что пожрать как следует — и вперёд. Вчера вот было похуже, с этими паршивыми дровами. Правда, потом как раз случилось «пожрать», и неплохое, пусть и без чипсов. А потом… Инуяша задумался, рассеянно расчёсывая когтями свою гриву. Потом… Чего ж потом-то?.. Раздалось тихое хихиканье Бабы-Яги: полудемон, сам того не замечая, рассуждал вслух. Сзади сдавленно фыркнул Мироку, а Кагоме из румяной стала малиновой. — А… вы чего это? — полудемон поднял удивлённые глаза на друзей. — Ничего-ничего, — быстро сказала Санго, выходя из-за печки. — Всё хорошо. — Да ну? — Инуяша прищурился и ткнул пальцем в Кагоме: — А почему она… — Со мной тоже всё хорошо! — быстро перебила его Кагоме. — Просто… просто ты слишком долго спишь! — Так разбудили бы! — полудемон вскочил с лавки и охнул: похоже, своё состояние он переоценил. Во-первых, жрать хотелось ну очень сильно. Во-вторых, почему-то болела шея. В-третьих, затылок тоже болел. Если учесть, что обычно у него не болело ничего — полудемон он или как? — здесь скрывалась какая-то загадка. Инуяша ещё раз лихорадочно пробежался по собственным воспоминаниям. Увы, воспоминания заканчивались на почти домашнем чаепитии в компании Мироку, Шиппо и старой ведьмы. Но ни тот, ни другой, ни третья его не били — это Инуяша помнил твёрдо… Ах ты ж, да что это такое?!! — Я упал? — необычно робко спросил он у Бабы-Яги, когда затылок дёрнуло так, что уши прижались к голове. Волшебница нахмурилась. — Болит, касатик? — Э… Ну… Холодная ладонь легла ему на лоб, и полудемон слегка вздрогнул: от ладони пахло какой-то незнакомой травой. Баба-Яга уставилась ему в глаза, шевеля губами. Инуяша попытался было вырваться, но ведьма погрозила пальцем. — Стой спокойно, ушастый, а то хуже будет. Ведьмам Инуяша не доверял, несмотря на то (а может, и благодаря тому), что сам был существом наполовину волшебным и магией пользовался без зазрения совести. Но это, по его личному мнению, была магия правильная. Да и работала просто и незамысловато: разнести что-нибудь в щепки и мелкие дребезги. Что-нибудь оторвать. Что-нибудь разрезать. Пронзить. Поднять на воздух… в общем — разрушить до основания — и вся недолга. Изыски вроде лечебной магии Инуяша одобрял, но только из-за их полезности. Иллюзии прямого как грабли полудемона раздражали. Всякие невнятицы вроде приклеивающихся камней — бесили… Короче, чем меньше Инуяша понимал, тем больше он обычно и бесился. Бабу-Ягу ушастый полукровка не понимал совершенно. Чего ей от них надо — тоже. Эта нечисть, прикидывающаяся человеком, вела себя странно. Можно даже сказать, загадочно. Она хотела помочь, хотя — и это Инуяша чуял каким-то нутряным нюхом, — доброты в ней было примерно столько же, сколько в братце Сэсщемару — то бишь с обгрызенное рисовое зёрнышко. Однако ж глядите: жалеет, лечит и… И голова прошла! Инуяша осторожно повертел головой, пошевелил ушами… Точно прошла. Вместе с шеей и затылком. И даже жрать хочется гораздо меньше. Ну очень странная бабка! — Вот и славненько, вот и ладненько, — проворковала Баба-Яга, удовлетворённо глядя на стригущего ушами полудемона. — Экий ты чувствительный-то, оказывается. Или дозировка не та оказалась? А если поболе?.. Прислушивающийся к бабкиному бормотанию Мироку слегка поперхнулся. Подозрения у него были, но чтоб вот так, внаглую, признаваться в том, что чуть не отравила бедного Инуяшу какой-то дрянью? Вот тебе и Яга-сэнсэй! Монах уже открыл рот, чтобы поинтересоваться, что всё-таки сожрал его приятель, но колдунья угрожающе сверкнула глазами. — А коли всё в порядке, так и пора вам! — жизнерадостно провозгласила бабка, насладившись зрелищем окаменевшего Мироку. На сей раз — просто с перепугу: сверкание глазами у Яги получилось на редкость выразительным. — Это куда? — спросил Инуяша, переставая ощупывать затылок. — На остров Буян, вестимо. — Чего? — Того, соколик. Пока ты тут дрых без просыпу, твои уж и вещи собрали, и едою запаслись… почти… и указания мои ценные выслушали… тоже почти… а ты всё дрыхнешь и дрыхнешь! Мироку от возмущения отмер. Инуяша явно дрых не просто так, но, похоже, такое понятие как совесть бабке было совершенно чуждо. Полудемон поморгал глазами. Голова у него, конечно, прошла, но новостей было слишком много. Какой-то остров Буян. Вещи собрали. Еда… какие вещи? Какая еда? И главное — сколько той еды? И что значит — почти?!! — Если правильно сформулировать проблему, решение всегда будет положительным, — мурлыкнул из-за печки Баюн, предусмотрительно подбирая хвост: Инуяша метался по кухне, без сомнений складывая в свой мешок всё, что плохо лежало и хорошо пахло. На демоническую сущность хозяйки он временно решил внимания не обращать. Захотела помочь — пусть помогает как следует! — И не говори, полосатый, — согласилась Баба-Яга, поманив пальцем Кагоме и Санго. Девушки обогнули Инуяшу, наполовину залезшего в устье печи, и подошли к старой колдунье. — Пока ваш ушастый запасы делает, слушайте внимательно. И ты, соколик блудливый, слушай, а к чужому телу не тянись… Мироку отдёрнул ладонь, которая и в самом деле привычно тянулась к Санго. Бабка наконец-то решила сказать что-то полезное и важное, поэтому следовало оставить поползновения до лучших времён. Всё утро, пока гости ведьмы ходили на цыпочках вокруг спящего после приступа буйства полудемона, Баба-Яга только цыкала на все вопросы о том, что же делать дальше, и монах уже почти уверился, что их так и выставят непонятно куда непонятно зачем — несмотря на всю обещанную помощь. — На побережье пойдёте, — деловито сказала ведьма, доставая из рукава берестяной свиток с картой. — Вот сюда. Тут деревушечка стоит маленькая. Чтоб на Буян попасть, корабль нужен, но можно обойтись и без корабля, даже быстрее получится. За кораблём кругаля дать придётся, ажно к Салтану, а у него и так хлопот полон рот, семейство одолело совсем… — Бабуля-а-а-а, — укоризненно мяукнул Баюн. Баба-Яга потёрла нос: — Ну да, ну да, не до Салтана нынче. Только ведь я и до своячениц его доберусь, и до тёщеньки, но попозже, вестимо, попозже… Ладно, не будем о грустном. Без корабля обойдёмся. По воде аки посуху пройдёте. Мироку оживился. Как человек образованный, он слышал об одном любителе ходить по воде. Правда, тот был богом… не значат ли слова Бабы-Яги, что и их собираются сделать богами? — Размечтался! — прервала сладкие размышления монаха старая колдунья. — Челюсть-то подбери, соколик, не читаю я мыслей твоих… у тебя на роже всё во-от такенными рунами написано. Ты не мечтай, а слушай! В деревушечке найдёте Балду. Он там один — при попе местном состоит. — Попе? — Священнике, вроде тебя. Только ещё глупее. А уж после того как Балда ему щелчка отвесил, ума там днём с огнём не сыщешь. Так что к попу вы не лезьте, идите сразу к Балде. Попросите его позвать чёрта… — Э?! Мешок был уже набит под завязку, но груда продуктов, аккуратно сложенная Инуяшей посреди избы, выглядела слишком аппетитно, чтобы оставлять её на произвол судьбы. На поисках мешка побольше полудемона и застало неприятное слово «чёрт». — Зачем нам чёрт? Нам чёрт не нужен! — рявкнул полудемон, оскалив клыки. Баба-Яга усмехнулась: — Чёрт вам не нужен, ясное дело. Но позвать его всё равно надо... Тихо ты, ушастый! Слушай, что старшие говорят! Я тебя, чай, раз в десять постарше буду, а то и поболе!.. Позовёт Балда чёрта, значит… только мучить его не давайте. — Балду? — переспросила Кагоме, которая уже отчаялась разобраться в хитросплетениях бабкиных инструкций и, достав мятую тетрадочку, быстро-быстро записывала всё подряд. Яга одобрительно покосилась на тетрадочку и ткнула пальцем в последний ряд иероглифов: — Не Балду. Чёрта. Балду хлебом не корми, дай кого-нито помучить, а чёрта в особенности. Вот вы мучить и не давайте, чёрт вам по гроб жизни обязан будет. Короче, Балду обратно к попу отправите, а чёрта попросите позвать Черномора. Только не перепутайте! Дядьку Черномора, а не колдуна Черномора! Дядька — он хороший… в некотором роде. А колдун — дрянь паршивая, чуть ли не хуже Кощея. Черномору же, когда из моря вылезет… — Да что ж у вас дряни-то сколько? — безнадёжно спросила Санго, у которой голова шла кругом не хуже, чем у Кагоме. — Как будто у вас меньше, — оскорблённо мяукнул Баюн. Охотница метнула подозрительный взгляд на Кирару, но та только округлила невинные глаза. — Не перебивать бабушку! — Баба-Яга торжественно воздела палец к прокопчённому потолку. — Черномор из моря вылезет, значит, и своих раздолбаев приведёт. Тридцать три штуки. На раздолбаев внимания не обращайте, они вам не надобны, а самому Черномору передадите записочку… Инуяша запихнул во второй мешок неизвестно чей окорок и облегчённо выдохнул. Теперь можно было поговорить и о чёрте, и о раздолбаях, и о Черноморе. Последний был ему крайне подозрителен — ещё хуже чёрта, ибо полудемон успел разложить имя на составляющие и получил нечто вроде «Чёрного мора», а это ему категорически не понравилось. — Да на кой они нам сдались, черноморы эти и раздолбаи!.. — сварливо начал полудемон, но закашлялся, потому что в бок ему вдруг вонзился острый локоть Мироку. Похоже, монаха невнятный то ли дядька, то ли колдун тоже заинтересовал. — А Черномор, — осторожно спросил монах, как будто ненароком придвигаясь к Санго, — Черномор этот… который колдун… почему с ним нельзя путать? — В корень зришь, соколик, — одобрительно кивнула Баба-Яга. — Черномор, который колдун, — дрянь ужасная и первостатейная. Колдует хорошо. То есть плохо, конечно, черно он колдует. Но что умеет, то умеет, поганец. И всё бы ему спереть что-нибудь, а то и кого-нибудь. Кур ворует, скотину всякую, изумруды-алмазы опять же… — Кур и алмазы? — переспросил Мироку, вскинув брови. — Кур и алмазы, — подтвердила Баба-Яга. — И баб. — Каких ещё баб?!! — Всяких. Желательно помоложе, но и постарше не брезгует — у него дворец огромный, барахла много, уборки на всех хватит. — Ещё один… Да что ж это такое-то! — проворчал Инуяша — и вдруг покраснел ещё сильнее, чем Кагоме полчаса назад. Мироку с недоумением уставился на приятеля: — Ты чего? Полудемон обеими руками вцепился в свою шевелюру. Баба-Яга увлечённо следила за процессом возвращения воспоминаний. Судя по тому, что покраснели даже уши, процесс шёл интенсивно. Эксперимент по воздействию антидемонической одолень-травы на демона обрастал новыми подробностями. По счастью, до Инуяши до сих пор не дошло, что на нём поставили эксперимент, а то неизвестно, не попробовал бы он заняться антидемонической деятельностью в отдельно взятой избушке на курьих ножках. Зато вспомнил полукровка всё — и, право же, лучше бы не вспоминал! — Я… это… Я пойду дров поколю, ладно? — еле-еле выговорил Инуяша, прижимая уши к голове и опасливо оглядываясь на Кагоме: он откровенно не понимал, почему посередь избы до сих пор нет ямы, ведущей в подпол. После того, что он вытворял вечером, девушка просто обязана была скомандовать «Сидеть!» раз десять, не меньше. Впрочем, дожидаться, пока Кагоме додумается до такого простого решения, полукровка не стал. Дверь, почему-то выглядевшая как новенькая, закрылась тихо-тихо. — Вот и хорошо, — сказала Баба-Яга, обеими руками уцепляя Санго и Кагоме, как по команде уставившихся на дверь, за плечи и разворачивая к себе. — Пусть погуляет. Проветрится малость. Дальше слушайте, девицы… — Всё ж таки не права ты, бабуля, — вмешался вдруг Баюн, настораживая одно ухо: со двора доносились удары топора и сдавленные ругательства. Похоже, смирения Инуяше хватило ненадолго. — За что ты его так? Живая душа ведь, а ты с ним как с Васькой своим. Ваське-то уж всё равно, он чего только не пил. А этот непривычный… Баба-Яга, прищурившись, смотрела на разговорившегося кота. Баюн же заливался соловьём: — А если бы он помер ненароком? Или превратился во что? Научный эксперимент должно проводить со всеми мерами предосторожности, неоднократно проверив все этапы на мышах, желательно белых… мр-р-р… белые мыши… и только потом переходить к людям и демонам!.. — На мышах, говоришь? Кот, как будто очнувшись, взглянул на старую ведьму, и шерсть на загривке у него стала дыбом: глаза Бабы-Яги горели красным. — На мышах… На котах! — рявкнула она в голос. Баюн присел, а гости мгновенно рассредоточились по укромным местам. — Ты! Пойдёшь с ними! — Чего-о-о-о-о-у-у-у?!! — С ними пойдёшь, говорю! Проводишь! И обратно приведёшь! — За что?!! — За язык свой болтливый и неуёмный! Учить он меня будет, гляньте-ка на него! Котяра паршивый!.. Санго, решившись, выбралась из-под стола, и осторожно окликнула Бабу-Ягу, уже почти загнавшую Баюна в угол за печкой: — Яга-сэнсэй… — А? Охотница попятилась, но тут же стиснула зубы, вспомнив, что на её счету немало убиенных и укрощённых демонов. — Яга-сэнсэй, вы начали говорить про Черномора… — Пойдёшь, полосатый! Иначе Ваську натравлю! Колдунья последний раз глянула на Баюна, который как будто стал меньше размером — чуть ли не с обычную кошку, — и снова превратилась в добродушную бабулю. Санго даже поморгала, опасаясь, что ей померещилось. — А что Черномор? Дядька морской, — спокойно сказала Баба-Яга. — Передадите записку, он вас на Буян переведёт. А там уж найдёте ларец, о котором я говорила, — и быстренько с ним ко мне. Чует моё сердце, тут-то Кощей и объявится. Ну да тут уж мы готовы будем. — Но вы так и не сказали, что это за зеркало, — решившись, подала голос из-за занавески Кагоме, предусмотрительно улепетнувшая в светлицу. — Русалка-сан говорила про зеркало… — И не скажу, — отрезала Баба-Яга. — Рано ещё. Сначала — ларец с иголкой, потом зеркало царицы. Всё надо делать постепенно… Эй, котяра, зови ушастого. Путь неблизкий, отправляться пора. Баюн жалобно взвыл из угла. — Иди уж, — прикрикнула бабка, грозя сказочному зверю кулаком. — кого ещё мне отправлять, если клубочек не поможет? Только тебя. Да и… Яга вдруг захихикала. От её хихиканья затряслись поджилки у всех присутствующих без исключения. — …Да и кошка с собакой — это сила. Особливо когда собаку взбесить как следует надо, — закончила колдунья торжествующе. — И без всякой одолень-травы!