12 октября, среда.
– Что, Паш, завтра уезжаешь? – спрашивает Арс в кабинете у друга. Сидящего в соседнем кресле Антона затянул сюжет новой книги.
Павел Алексеевич сортирует документы на своём рабочем столе.
Для них троих неделя выдалась тяжёлая. Антон стал гораздо раздражительнее, мог вспылить по любой мелочи. Особенно провокационными были, казалось бы, совершенно безобидные шуточки Паши, к которым Шаст за несколько лет уже успел привыкнуть и до недавнего времени относился более менее спокойно, но теперь всё это приводило к крикам и обидами.
Арсений очень переживал за своего Антошку. Невыносимо было просыпаться каждую ночь от жалобных бормотаний и иногда криков, а потом смотреть на полностью потерянного мальчишку. Но настораживало ещё больше то, что Антон не плакал. Не проронил ни одной слезы за все эти ночи. Просыпался, тяжело дыша, с глазами полными ужаса, и через какое-то время снова засыпал. Разговор о враче или хотя бы психологе Арсений Сергеевич не поднимал, потому что заранее точно знал, что Шаст откажется. Для себя решил подождать до медосмотра, где подростку просто необходимо будет получить справку от психиатра.
Паша. А что Паша? Он наблюдал, старался помочь. Понимает, что для Антона он не такой близкий человек, как Арс, но всё-таки пытался поддержать, ежедневно покупал всякие вкусности, нравящиеся мальчишке. В общем, делал всё, что в его силах.
– Уезжаю. В Москву поеду на целых две недели. – Добровольский делает паузу, а затем усмехается и переводит взгляд на Антона, говоря чуть погромче, чтобы отвлечь его от чтения. – Я-то ладно, а вот у Антошки завтра важный день. Ему предстоит встретиться со своим страхом лицом к лицу.
И это работает, Шастун тут же поднимает голову, вопросительно уставившись на директора:
– В смысле? – ответа не последовало, мужчина лишь усмехается и продолжает заниматься прежним делом. Потому взгляд мальчика сразу перешёл к Арсению Сергеевичу. – Арсений Сергеевич?
А врач итак растерялся. Понимает, что Паша имел ввиду завтрашний медосмотр у девятого «Б», но он то собирался сказать о нём Антону попозже, вечером, в спокойной домашней обстановке.
– Паша, ты... – укоризненно качает головой Попов.
Шаст начинает злиться от этой нелепой ситуации.
– Да ну что такое? Скажите уже!
– Антош, спокойно. Вечером я тебе обязательно всё расскажу.
– Расскажите сейчас. – настаивает подросток.
– Нет, сейчас никак. Успокаивайся и лучше продолжай читать книжку. А Павла Алексеевича больше не слушай.
– Я хочу сейчас узнать, раз уж начали! – продолжает стоять на своём.
Арсений вздыхает и размышляет полминуты.
– Да расскажи ты ему, Арс. Какая разница, сейчас или вечером? – вступает Паша. Он частенько подшучивал над этим трусишкой, когда речь заходила о больницах, но сейчас, по правде говоря, не подумал, что Антон так рассердится.
– Ладно. – сдаётся голубоглазый. – Антон, завтра у вашего класса пройдёт одно мероприятие... Утром вам всем вместе со мной надо будет пойти в поликлинику на медосмотр.
Приехали. Назад дороги нет.
– Я не пойду. – сразу отрезает Шастун.
– Пойдёшь, конечно, куда денешься? – говорит Павел Алексеевич.
– Нет, не пойду. С пятнадцати лет человек может самостоятельно отказаться от диспансеризации. Мне пятнадцать, поэтому заставить меня вы не можете.
– Ух ты, Антошка, это ты в интернете вычитал? Небось, несколько лет ждал своего пятнадцатилетия? – улыбается Добровольский.
– Арсений Сергеевич! – с надеждой обращается к старшему Шаст.
Попов вздыхает, не зная, как правильно преподнести.
– Правда существует такой закон, в котором сказано, что по достижении пятнадцати лет ребёнок имеет права отказаться от прохождения медосмотра. Но я тебе не разрешаю, Антон.
– Почему?! – негодует мальчишка.
– Дома мы с тобой обязательно об этом поговорим. А сейчас тебе нужно просто успокоиться.
– Так нельзя, это нечестно! Я не буду ничего проходить! – кричит Антон. Он убирает в рюкзак книгу, встаёт и выходит в коридор.
– Антош! – кричит ему вслед Арсений Сергеевич, но в ответ ничего. – Паша, вот надо было тебе всё это начать?
– Слова слетели с языка раньше, чем я успел их обдумать. По привычке. – признаётся директор.
– А вот как он раньше медосмотры проходил?
– С горем пополам. Там целые истории. В шестом классе мы с ним в "догонялки играли" по всей школе, в седьмом даже в школу не пошёл: заперся в квартире и до вечера так и не вышел. Мы потом с ним к каждому врачу отдельно записывались. Только в восьмом классе без всего этого обошлось, я уже ко всему готов был, поэтому в больницу затащить сумел. Там, конечно, капризы, слёзы, попытки побега. Пришлось даже с ним в несколько кабинетов зайти, чтобы не так страшно было. Поэтому будь готов к подобным выходкам с его стороны.
– Да уж... – устало комментирует Арсений, благодаря своей фантазии прекрасно представляя, что его ждёт завтра.
Антон, опустив голову, быстрым шагом преодолевает школьный коридор. Нечестно! Всё это нечестно! В голове проносятся воспоминания с прошлых разов: врачи в масках и белых халатах, процедурный кабинет, колбы с кровью, избитая фраза «раздевайтесь до нижнего белья». Будто цель каждого – заставить чувствовать себя неловко в этих стенах. И фраза «да хватит стесняться, что я там не видела?» совершенно никак не помогает.
Антону становится дурно. Внезапно начинает тошнить, и появляется чувство давящих стен. Он решает присесть на ступеньку лестницы, чтобы, не дай Бог, не отключиться прямо здесь. Почему его не слушают? Он же на самом деле боится, ему очень страшно. Но даже Арсению Сергеевичу похоже нет до этого никакого дела.
– Антон? – голос над ухом выводит из прострации.
Шастун поднимает голову и видит перед собой Позова и Матвиенко.
– Привет. – говорит он, постепенно приходя в себя. – А вы чего здесь? Уроки же давно закончились.
– Мы контрольную по физике переписывали. – отвечает Дима. – Нормально себя чувствуешь? Ты бледный какой-то.
– Ужасно, если честно. – признаётся Шаст. – У нас медосмотр завтра.
– Мы знаем. – говорит Серёжа.
– Знаете? – удивляется зеленоглазый.
– Да. Нам неделю назад ещё объявили.
– А почему мне не сказали?
– Мы думали, ты в курсе. Ты же с Арсением Сергеевичем теперь живёшь.
– Мне сообщили об этом десять минут назад! А хотели вообще вечером.
– О.. Нехорошо получилось. – говорит Поз.
– Да ладно, Шаст, там ничего страшного делать не будут. – пытается успокоить Сергей, похлопывая друга по плечу.
– Конечно, вам легко говорить. – фыркает Антон.
Из-за угла выходит Арсений Сергеевич, останавливается, замечая золотое трио друзей.
– Дима, Серёжа, привет. – здоровается он с улыбкой.
– Здравствуйте.
– Антон, ты чего здесь сидишь? Поехали домой. – говорит Арсений так, будто пятнадцать минут назад не он наседал на ребёнка с этой медицинской комиссией!
– Не поеду я никуда. Поезжайте сами. – буркнул Шаст обидчиво.
Арсений качает головой и переводит взгляд на Димку с Серёжей.
– Вас подвезти? – вежливо предлагает он.
– Было бы неплохо. Спасибо.
– Идите тогда одевайтесь, а мы с Антоном вас догоним. – просит Арс. Дожидается, пока ребята скроются из виду, присаживается рядом на лестницу. – Ну, что у нас такое? – беззлобно вопрошает мужчина, приобнимая мальчика за плечо, но его руку тут же грубо скидывают.
– Не трогайте вы меня! Предатель...
– Я предатель? – удивляется мужчина.
– Вы, конечно, кто ещё? Знаете же, что боюсь, и всё равно с этим медосмотром привязались. Мне-то реально страшно. Я думал, вы это понимаете, а оказывается вам без разницы. – с каким-то разочарованием выдаёт Шастун.
– Ну иди ко мне, солнце. – предпринимает ещё одну попытку обнять, и на этот раз удаётся без сопротивлений. – Всё хорошо. Никогда мне всё равно не было: ни на тебя, ни на твои страхи. Зря так думаешь... Поехали домой. Ужин приготовим, фильм посмотрим. А потом поговорим. Я всё расскажу, объясню. Хорошо? – ласково говорит Арсений. – Или здесь останешься ночевать? – по-доброму посмеивается он.
– Неет. – качает головой подросток.
– Пойдём тогда одеваться.
Они развозят ребят по домам, заезжают по дороге в магазин. Арсений Сергеевич покупает вишнёвый торт с целью хоть немного поднять Антоше настроение. Дома они не сразу возвращаются к незаконченному разговору, а сперва ужинают и смотрят пару комедий. Шаст действительно отвлекается, смеётся, несколько раз отпускает шутки, что не может не радовать Арса.
Лишь около десяти вечера врач зовёт Антона в гостиную, чтобы всё-таки обсудить завтрашний день и постараться успокоить.
– Ничего же не будет, если я не пройду медосмотр.– говорит подросток.
– Антош, медосмотр надо проходить каждый год с целью выявления заболеваний на ранних стадиях. В подростковом возрасте это особенно важно, так как организм перестраивается, гормоны, все дела. – спокойно разъясняет мужчина. – Мы твой страх подробно ни разу не разбирали. Чего именно ты боишься?
– Не знаю.
– Ну, смотри, ты приходишь на приём к врачу. Что тебя пугает? Что такого страшного может произойти?
– Наверное, неизвестность пугает. Не знаю, что будет происходить. Боюсь, что боль причинят. И смущение ещё, когда просят снять одежду.
– Теперь мы знаем, с чем нужно работать, очень хорошо. – кивает Попов. – С первыми двумя пунктами мы сейчас разберёмся, а насчёт третьего, послушай: ни у кого из врачей нет цели смутить пациента. Существует одна цель – помочь человеку с лечением. Вряд ли ты моментально сможешь это принять, но подумай над этим, ладно? – дождавшись кивка, продолжает: – Вот и славно. Взгляни-ка.
Арсений протягивает парню листок формата А4. Антон пробегается глазами по написанному, понимает, что это список врачей:
1. педиатр;
2. невролог;
3. комплексное УЗИ органов брюшной полости, почек, щитовидной железы;
4. травматолог-ортопед;
5. стоматолог;
6. офтальмолог;
7. лор;
8. подростковый психиатр;
9. эндокринолог;
10. электрокардиография
11. флюорография;
12. хирург;
13. детский уролог-андролог.
– Давай сейчас вместе разберёмся, кто здесь чем занимается.
Арсений Сергеевич подробно рассказывает, что делает каждый из врачей, что завтра будут спрашивать, и в процессе терпеливо отвечает на все волнующие Шаста вопросы.
– Стоматолог же ничего делать не будет? – боязливо спрашивает мальчик.
– Он просто посмотрит зубки. Думаю, у тебя там всё хорошо, и лечить ничего не надо. Давай дальше.
– Психиатр, он..? – все ведь ужасно боялись, что после первого приёма у психиатра вас прямо из кабинета заберут в психушку? Вот Антона сейчас такая паника и атаковала.
— Он поспрашивает просто. – спешит успокоить старший. – Спросит о твоём состоянии, окружении. Поинтересуется, нормально ли ты спишь.
– А сплю я плохо...
– А спишь ты у нас плохо, да... – грустно соглашается он. – Главное не волнуйся. Спокойно и честно отвечай на все поставленные вопросы. И не бойся, никто тебя ни в какую больницу не заберёт.
– А хирург?
– Хирург попросит снять одежду до нижнего белья, посмотрит состояние кожных покровов, костей, пальпирует живот. Как я тогда делал, помнишь, на первое сентября? Совсем не страшно. Ну, может ещё трусы приспустить, проверить, нет ли паховой грыжи. – увидев покрасневшее лицо мальчишки, решает не задерживаться и перейти к следующему врачу. – Так, и последний у нас... Уролог.
Как там говорится? «Попытка исправить усугубила положение».
– Я не хочу. – утыкается он лбом в плечо Арса.
– Там посмотрят просто, Антош. Бояться не нужно. И стесняться ничего не надо. Все врачи, всё на свете уже повидали.
– Арсений Сергеевич, давайте не надо. Ну, пожалуйста. – продолжает умолять Шастун. – Это обязательно?
– Надо, Антош, вот прям очень надо. Этот врач очень важен, понимаешь? Крайне необходим в твоём возрасте. Он посмотрит, правильно ли протекает развитие. Ничего такого в этом нет. Я тоже раз в год его прохожу. Не переживай, я с тобой буду. Никто тебе ничего плохого не сделает. – обещает мужчина.
Уже когда Шаст готовится ко сну, на пороге комнаты появляется Попов:
– Вот ещё что, Антош. Завтра утром проснёшься, и нужно будет мочу собрать. Только сначала в душ сходишь, хорошо?
– Ага. – бурчит в ответ подросток, намеренно делая вид, что он очень занят разглаживанием одеяла. Что там говорили? Нет цели смутить? Да как же.
– Баночка в коридоре на тумбочке. – информирует врач и уходит в ванную.
***
– Не надо, пожалуйста, хватит! Папа! Мне больно, пап! – кричит Антон сквозь сон.
– Антош, просыпайся. Просыпайся, мой хороший, открывай глазки. – аккуратно трясёт его за плечо Арс. Как ни странно, он привык. Надо просто спокойно разбудить, успокоить и дальше уложить спать. Выработанная за короткий срок схема.
Мальчик открывает глаза, несколько раз моргает, убеждаясь, что уже не спит.
– Сон. Опять просто плохой сон... – говорит врач, помогая ему попить воды из стакана, стоящего на прикроватной тумбочки. Антон снова падает на подушку, закрывает глаза и переворачивается на другой бок. – Спи, солнышко. Всё хорошо.
***
Утром Шастун встаёт, и неторопливо, успев похныкать, покапризничать, что не хочет он на этот медосмотр, выполняет все назначенные дела.
Вот они вдвоём с Арсом уже едут в машине на полпути к детской поликлинике, где Антону предстоит пройти.. Сколько? Двенадцать. Нет, тринадцать кругов ада. Попов специально предложил поехать чуть позже, чтобы другие ученики смогли пораньше пройти всех врачей, а они с Антоном спокойно, без посторонних глаз, разобрались со своими проблемами.
– Мне очень страшно. Поехали домой, пожалуйста. – чуть ли не слёзно просит подросток, когда они подошли к нужным кабинетам. А конкретно первым будет процедурный кабинет, ведь кровь можно сдать только до десяти часов.
– Антон, мы же ещё вчера всё обсудили. Не нужно бояться. Быстренько всё пройдём и поедем домой. – подталкивает его брюнет.
– Я кровь сдавать не хочу, это больно... – упирается мальчишка в плечо мужчины.
– Вряд ли уж больно. Я бы сказал, что неприятно. Из пальца возьмут, не из вены, так тебе морально полегче будет. Идём. Я с тобой рядом постою, могу за руку подержать. – тянет его за собой, но Антон остаётся стоять на месте, не двигаясь. – Давай-давай, зачем ты себя будешь ожиданием мучить?
– Доброе утро. Мы к вам кровь сдать пришли. – здоровается Арсений Сергеевич, как только они переступают порог кабинета. За столом сидит молодая девушка, на вид очень приятная.
– Здравствуйте. Проходите, садитесь, пожалуйста. Один будешь или с папой? – обращается она к Шасту.
– Да уж не с папой. Я вообще школьный врач, просто в качестве моральной поддержки здесь. – решает ответить за него Арсений, потому что Антон, по-моему, даже не услышал, что у него спросили.
– Ааа... – с улыбкой, понимающе тянет девушка. – Как тебя зовут?
– Антон. – всё-таки подаёт голос, садясь на стульчик с другой стороны стола. Арс становится рядом, сбоку, как и обещал.
– Хорошо, Антон, давай мне ручку. Можешь отвернуться, если сильно страшно.
Антон на удивление решает последовать совету и поворачивает голову, утыкаясь лбом в живот Арсения Сергеевича. Старший одной рукой поглаживает мальчика по затылку, а второй держит его за руку.
Медсестра протирает проспиртованной ваткой безымянный палец, что заставляет Шаста непроизвольно напрячься и сжать руку старшего, затем прислоняет ланцет и нажимает на кнопку.
Антон вздрагивает всем телом, усиливая хватку. Хотя казалось бы, куда крепче? Но Арсений даже ощущает лёгкую боль.
– Тихо, Тош, тихо... Всё, больше ничего делать не будут, всё. – говорит он, когда женщина собирает кровь и зажимает большим пальцем парня к новой приложенной ватке.
Всё закончилось, всё хорошо, победа. Казалось бы. Но резко подступившая тошнота и разноцветные точки перед глазами говорят об обратном.
– Мне плохо... – выдавливает из себя зеленоглазый. Слышатся голоса на фоне, сквозь призму удаётся разобрать, как Арсений Сергеевич просит у медсестры нашатырь. Внезапно противный запах спирта, который Шастун не любил больше всего, ударяет в нос. Глаза начинают слезиться, но всё вокруг проясняется.
Арсений стоит за спиной младшего и массирует мочки ушей. Девушка держит запястье, считая пульс.
– Получше? – интересуется Попов. По голосу было понятно, что он сам переволновался, похоже, даже сильнее, чем Антон за себя.
– Ага... – шепчет парень.
– Пульс в норме. – говорит медсестра. – Кровь сдавать – страшное дело, однако.
– И не говорите, – улыбчиво соглашается Арс. Они ещё минутку-другую находятся в кабинете, чтобы Антон окончательно пришёл в себя, и потом, поблагодарив и попрощавшись, выходят в коридор.
– Напугал ты нас, Тош. – обнимает мужчина мальчика, который ещё морально не успел отойти от случившегося. – Мой хороший... Очень смелый. Дальше будут только смотреть, больно больше не будет.
Они успешно проходят всех врачей, включая невролога и лора – здесь Антон собрал всю свою храбрость в кулак, даже уговаривать не пришлось. Было сделано УЗИ, флюорография, ЭКГ. Осталось три врача, с которыми как раз возникли сложности...
– Я не хочу туда... – жалобно говорит Антон, стоя у кабинета подросткового психиатра.
– Антош, да это же самый безобидный врач здесь. Вопросы просто позадаёт и отпустит. В больницу тебя никто не заберёт, я обещаю. Тем более повода для этого и нет.
Антон всё-таки скрывается в кабинете и не появляется ещё напротяжении двадцати пяти минут, что напрягает Попова, ведь стандартная беседа обычно длится всего пятнадцать минут.
Наконец дверь приоткрывается, из комнаты выглядывает Антон:
– Арсений Сергеевич, вас зовут.
Арсений в недоумении поднимается с диванчика, проходит вглубь кабинета вслед за младшим.
– Здравствуйте, – здоровается он с врачом – мужчиной лет сорока пяти.
– Здравствуйте. Вы школьный медик, да?
– Да, верно. – кивает брюнет и бросает беглый взгляд на грустно улыбающегося Шастуна, стоящего в сторонке.
– Мы побеседовали с Антоном, и он непротив, если я вам обо всём скажу. Из его рассказов сам собой напрашивается вывод, что парень находится в затяжном стрессе, тревожность и ночные кошмары тоже не являются редкостью за последнее время, поэтому я выписал успокоительное, которое стоит пропить. А также рекомендую обратиться к детскому психотерапевту. Не сказал бы, что ситуация довольно серьёзная, но может таковой стать, если сейчас не обратиться за помощью. Донесёте информацию до родителей?
– Конечно. – с серьёзным видом кивает Попов. – Ещё что-то? – специалист уточняет пару деталей и отдаёт рецепт выписанного лекарства. – Спасибо вам большое. До свидания. Идём, Антон.
Они выходят за дверь. У Антона вдруг мутнеет в глазах, и он опирается рукой о стену, боясь оказаться на полу. Арсений тут же подлетает к мальчику, одной рукой придерживает поперёк талии, а другой за предплечье. Что за день-то такой?
– Эй, Антош, слышишь меня? – они садятся на близстоящий диванчик. Шаст вяло кивает. – Что такое? Плохо?
– Нет, просто.. слабость какая-то...
– Дай-ка ручку. – Арс тремя пальцами обхватывает запястье юноши, нащупывая пульс. В течение минуты считает удары. Потом продолжает, заглядывая мальчишке в глаза: – Перенервничал ты, вот что. Все рекорды сегодня бьёшь. – печально усмехается Арс. – Чего так испугался-то? Всё нормально.
– Мм-мм. – мотает он головой.
– А что такое?
– Теперь лекарства пить и к врачу ходить... Это плохо. Я больной, получается, да?
– А ну-ка, Тош, прекращай глупости говорить. – старший качает головой, слегка хмурясь на такой вопрос. – Просто надо немного полечиться, в себе разобраться. Когда у людей, например, животик болит, они же лечатся, верно? Вот и здесь так же. Не волнуйся. Всё хорошо. Сейчас хорошо и будет хорошо. Давай, приходи в себя. Осталось всего лишь два врача пройти, и поедем домой.
Осмотр у хирурга прошёл быстро и безболезненно. Антон благодарил всех богов за то, что трусы всё-таки снять не попросили. Но радоваться по этому поводу, конечно, долго не пришлось, потому что следом шёл последний врач в списке. «Детский уролог-андролог». Всё испортил и вчера, и сегодня.
– Я не хочу, – снова завёл свою песню Шастун, когда Попов в прямом смысле вёл его за ручку в сторону кабинета. – Арсений Сергеевич, я не пойду туда! – топает он ногой. На этаже было пусто, другие учащиеся уже давно покинули здание, но две медсестры, проходящих мимо, обратили своё внимание на мужчину с "ребёнком".
– Ну хватит уже, Антон. – устало просит Попов. Смотрит мальчишке в глаза, в уголках которых застыли слёзки. С одной стороны справка от врача нужна, но ненасильно же его туда вести? В таком состоянии тем более. – Идём сюда. – старший заводит мальчишку в мужской туалет, чтобы иметь возможность поговорить без посторонних глаз. Странно, но вроде бы и логично. – Антош, я понимаю, что ты устал, и что поход в эту больницу добавляет тебе ещё больший стресс к уже и так имеющемуся. Вот правда, всё понимаю. Но остался один врач. Проходим его и со спокойной душой едем домой. Пожалуйста. Мы же вчера насчёт этого поговорили.
– Я не хочу... – не отступает подросток. Лишь опускает голову.
– Что мне с тобой делать, а? Может, ремень наконец взять? – немножко строго говорит Арсений, но через мгновение тон меняется на более ласковый. – Пойдём, Тош, пожалуйста. Ты же стесняешься больше, чем боишься, я прав? И напрасно. Идём. Я даже знаю, кто там работает. Моя знакомая. В институте вместе учились.
– То, что там работает ваша знакомая, ситуацию никак не улучшает и моё состояние не облегчает.
Врач вздыхает, секунду думает, переводя дух.
– Ну хочешь, я с тобой зайду?
– Точно нет. – твёрдо отказывает Антон.
– Осмотр будет проходить за ширмой, не беспокойся. – успокаивает Арс, понимая, в чём именно проблема. – А я пока на стульчике посижу. Согласен? – представьте изумление Арсения, когда он в ответ увидел КИВОК! Как гора с плеч свалилась, честное слово. Они скоро покинут эту больницу! Слава небесам! – Вот и замечательно. Надо было с самого начала так. Пойдём быстрее.
Они стучатся и с позволения войти, открывают дверь.
– Здравствуйте, Елизавета Максимовна. – широко улыбаясь, здоровается Арсений. Девушка, примерно одного возраста с ним, отвлекается от экрана компьютера и, увидев, кто перед ней стоит, приоткрывает рот от удивления.
– Арсений? Да ладно! Сколько лет, сколько зим. Ты чего здесь? Прости, но я детский специалист. – хитро подмигивает она.
– Вот, как раз тебе ребёнка привёл. Антон.
– Здравствуйте. – шепчет он. У них тут такая бурная встреча выпускников, а он что? А он ничего. Он может вообще домой с радостью пойти. Зачем будет мешать?
– Здравствуй, Антон. Давай карточку. Проходи пока за ширму, я сейчас подойду. – Шаст переводит взгляд на Арсения Сергеевича в надежде найти какую-нибудь поддержку, и получает ободряющий кивок. Сойдёт. Он неспеша скрывается за шторкой. – Неужто сын?
– Ему пятнадцать, Лиза. Я, по-твоему, отцом в пятнадцать лет стал?
– Да кто тебя знает... – по-доброму шутит девушка.
– Я в школе медиком сейчас работаю, Антон там учится. Долгая история на самом деле, но у нас с ним доверительные отношения. Он стесняется и боится немного, поэтому я с ним и зашёл.
– Подростки всегда так. – пожимает она плечами. – Ко мне каждый третий с трясущимися руками заходит. Ладно, пойду посмотрю твоего ребёнка.
Арсений опирается спиной о стену и ожидает ещё минут десять. За это время Елизавета Максимовна провела осмотр, задала сопутствующие вопросы, и они с Антоном уже вместе выходят из-за ширмы.
– Всё хорошо, всё правильно развито. – комментирует она, принимаясь делать запись в карточке. Покрасневший Шастун становится рядом с Поповым, а тот ободряюще поглаживает его по плечам. Какое же испытание только что прошёл юный боец. – Со всеми девятиклассниками проводится беседа о контрацепции, половых актах и гигиене. Но думаю, вы об этом можете поговорить сами. Арсений Сергеевич?
– Конечно. – соглашается Арс. Антон слышит это всё и поражается. А его кто-нибудь спросил? – Спасибо большое, Лиз. Как-нибудь увидимся.
Как только они покидают кабинет, мужчина хочет обнять Шаста, но тот дёргается, избегая прикосновений.
– Чего ты? – не понимает старший. – Обиделся? На что?
– Не буду я с вами ни о чём разговаривать! – слишком уж резко заявляет подросток.
– Тебе и не нужно. Я поговорю, а ты послушаешь. – просто отвечает брюнет.
– Нет уж. – отрезает парень и направляется к выходу.
До дома они добираются молча. По пути заезжают в аптеку, купить таблетки, которые прописал специалист. Как только дверь квартиры захлопывается, Антон разувается, снимает верхнюю одежду и удаляется в свою комнату, не сказав не слова. Арсений решает парня пока не трогать. Пусть побудет один, успокоиться; может, поспит немного. Всё-таки мужчине самому пока есть чем заняться: обед, стирка, работа.
Он не обязывал Антона что-либо делать по дому, только если тот сам хотел с чем-то помочь. А хотел он довольно часто: то посуду помоет, то полы; пыль вытрет. Просто неловко Шасту было бы жить в чужой квартире и ничего не делать, лишь на диване валяться. Тем более когда жил с родителями, все домашние дела были на нём, потому уже в привычку вошло.
Через несколько часов все дела сделаны, обед готов, а из комнаты Антона ни звука не слышно. Арс решает всё же заглянуть. Тихо приоткрывает дверь. Антон лежит на кровати спиной к нему.
– Антош, спишь? – спрашивает врач. Несколько секунд проходят в тишине, и он уже собирается удалиться, думая, что мальчик действительно спит.
– Не сплю. – вдруг раздаётся голос.
Арсений поначалу вздрагивает от неожиданности, но после выдыхает. Присаживается на краешек кровати рядом с Шастом, нежно поглаживает по спинке.
— Чего ты? Не переоделся, руки не помыл. – констатирует факт старший без какой-либо претензии. – Поспал хоть?
– Поспал, – безэмоционально отвечает Антон, а затем добавляет уже тише: – Простите. За то, что так ужасно себя веду.
– Всё хорошо, Тош, правда. – искреннее заверяет Арсений. – Ты устал просто. Всё сразу навалилось, вот и получается так. Ты давно плакал?
– Неделю назад.
– Плач нервную систему хорошо разгружает. Поплачь сейчас. – следует предложение.
– Вообще не хочется.
– А чего хочется?
– Ничего.
– Обижаешься на меня? – интересуется Арс.
– Из-за чего? – честно не понимает Шастун.
– Что медосмотр заставил пройти.
– Не обижаюсь. Просто страшно было. И неловко.
– Ты сегодня прям молодец. – хвалит его старший. Наклоняется и по-отцовски целует в висок.
– Но разговаривать я с вами не буду, я и так всё знаю. – вспоминает про предстоящий монолог.
– А ну-ка, расскажи, что ты там знаешь? – улыбается Попов. Антон на это фыркает и прячет лицо в подушке. Мужчина смеётся, похлопывая парня по плечу. – Ладно уж, поверю наслово. Вопросы какие-то будут – подходи, не стесняйся. – Подойти – может подойдёт, но «не стесняйся»? Серьёзно? – Всё, пойдём кушать. Немножко, но надо. – сразу предотвращает попытки протеста врач. – А потом таблетку выпьем.
Антон садится, потягивается, потом думает некоторое время и падает в объятия старшего.
– И, Антош, очень тебя прошу, – начинает Арс. – разговаривай. О том, что с тобой происходит. Пусть не со мной, а с Димой, Серёжей или Павлом Алексеевичем, например. Не надо всё это в себе переживать, только хуже будет.
– Хорошо. – кивает зеленоглазый с полным понимаем.
– Вот и славно.
Мне страшно и больно сидеть в этой комнате, погружённой во тьму.
Я запер себя сам, а ключи по своей же глупости потерял.
Здесь нет дверей и мебели, красочных картин.
Одно лишь окошко в стене – выход наружу, из которого льётся тусклый свет... Но наложена решётка.
Надежда угасает постепенно, но откуда-то всё ещё слышны голоса:
Они кричат, зовут обратно, помочь желают в мир живой вернуться!
Однажды было сказано:
«За меня не бойтесь. Живите, улыбайтесь, пытайтесь. Главное – не унывайте.»,
А они не слушали и всё не унимались,
Очень уж мне помочь старались.
