***
– Антош! Привет, мой золотой! Ты чего здесь так рано? Вы сегодня со второго, ты не знал? – Арсений обнимает только что вошедшего в кабинет Антона. – Знал. Я с вами посидеть хотел. – Ааа... Ну, садись, посидим, солнце моё. Чай будешь? – Арсений усаживает мальчика на стул, а сам отходит к небольшому столику, на котором стоят чайник, чашки, и лежат печенье с конфетами. – Буду, – кивает подросток. Предложили бы ему чай месяц назад или кто-нибудь другой, Шаст начал мяться: «нет, спасибо», «ну, если можно...». Но они с Арсением Сергеевичем чуть ли не каждый день чаёвничали в медицинском кабинете, поэтому Антон уже чувствует себя в данной ситуации комфортно, и лишние прелюдии здесь ни к чему. Попов разливает чай, несёт его вместе с печеньем на соседний стол к Антону. – Что вам на завтрак сегодня давали? – спрашивает врач. – Кашу манную, бутерброд с маслом и чай, – вспоминает Шаст. – Кушал что-нибудь? – Вообще не хотелось. – И сейчас на пустой желудок сладкое? – качает головой Арс. – Антош, ты же знаешь, как я к этому отношусь. – Ну, Арсений Сергеевич... Я в столовой поем, обещаю. Там более.. – он запнулся, подбирая слово. – привычнее... – Хорошо. Но голодать, Антон, не нужно. Антон даёт ещё одно обещание, что обязательно будет нормально питаться, и Арсений, сдавшись, всё-таки разрешает ему съесть и парочку конфет. – Простите, что я вчера так поздно написал, – подаёт голос мальчишка. Он первым решил поднять эту тему, ведь Арсений даже не знал с чего начать. Он был одновременно рад, взволнован; в предвкушении того дня, когда наконец вручат документ об усыновлении Антона Шастуна. А сам Антон уже думал о том, позволит ли Арсений Сергеевич называть его «папой», и сможет ли он это делать? – Ничего страшного. Я был.. приятно удивлён. И я рад, что ты принял такое решение. – Я всё хорошо обдумал, как вы и просили. – Верю. – улыбается Арс. Начинает перечислять, задумываясь: – Мне теперь только документы собрать, подать их, и вследствие будет проведено несколько проверок... Но с ними всё в порядке будет, я уверен. Так... Потом ещё врачей некоторых пройти, чтобы справку о состоянии здоровья получить, и можно будет идти в суд. – А суд – это надолго? – Решение суда много времени не займёт, не беспокойся. Я думаю, Павел Алексеевич в этом вопросе нам поможет. – успокаивает врач и треплет младшего по головке. – Ты как вообще себя чувствуешь? Как там с ребятами? – Меня сегодня один пацан толкнул! – возмущается Антон, вспомнив инцидент, произошедший час назад. – Правда? Ни с того ни с сего? – Я бежал, случайно на него налетел, попросил прощение, а он сразу драться! Мне Юра помог. Посоветовал не связываться. – Всё правильно, молодец Юра. Не нужны тебе там враги. – А если он опять будет лезть? – Игнорируй, обходи стороной. Или воспитательнице расскажи. Хочешь, я с ней поговорю? – Не надо. – Ну, ладно. Но смотри, чтоб без глупостей. – Да понял, понял. – Очень хорошо. – кивает мужчина. – Совсем забыл, Тош. Тебе Дима с Серёжей не писали? – Нет. – Они вчера, как урок закончился, побежали тебя искать. Я им вкратце рассказал, что происходит. Ты с ними поговори сегодня, а то сильно уж волнуются за тебя. – Да? Хорошо... Я пойду тогда? Из коридора послышался звонок с первого урока, а затем и топот, и визги детей. – Конечно, беги. Заходи сегодня ещё. – Обязательно. Я после шестого урока приду. – обещает Шаст. Он утыкается Арсению Сергеевичу в плечо, и тот почти невесомо целует его в лобик. – Солнце моё... Точно всё хорошо? – Неплохо. А скоро будет ещё лучше. – Вот что мне в тебе больше всего нравится, Тош, так это то, что унынию ты никогда не поддаёшься. – признаётся Арсений, смотря в чистые зелёные глаза напротив. Если в мире всё честно, то за что же этого мальчика обременили такой непростой судьбой?***
– Да всё хорошо, чего вы так распереживались? Жив-здоров. – с трудом произносит Антон, пока два друга зажимают его в объятьях. – Ну всё, отпустите меня. Дима с Серёжей слушаются, отходят в сторону, а Шаст поправляет на себе толстовку. – Да ты издеваешься?! Мы дар речи потеряли, когда узнали, что тебя забрали! – как-то возмущённо говорит Позов. – А у тебя «хорошо, хорошо»... – присоединяется Сергей. – Так, во-первых, что вы на меня гоните? Не я на себя Органы опеки вызвал. А во-вторых, я в детском доме временно. Меня Арсений Сергеевич заберёт. – Как это понять – заберёт? – Ну, мы решили, что.. – Шастун медлит, почему-то боясь озвучивать. – Что он подаст документы на усыновление. – Правда что ли? Ты то есть его сыном станешь? – с неверием интересуется Дима. – Типа того, да. – Ого... Нормально так... И тебе этого хочется? – Если честно, очень хочется. – Тогда мы тебя поддерживаем и уверены, что у тебя всё наладится. Правда, Поз? – со стороны Димы сразу же следует несколько активных кивков. – А Арсений Сергеевич хорошим отцом станет, могу поспорить. – Я тоже так думаю. – признаётся Антон. – Спасибо вам. – и теперь уже Шаст заключает друзей в крепкие объятья.***
День за днём, и Антон уже смирился со своим временным проживанием в детском доме. Друзей больше заводить не стал, его вполне устраивала компания Вани и Юры. Они вместе играли, гуляли, перед сном просто беседовали. Он узнал, что братьев забрали из семьи четыре года назад из-за пьющих родителей. Рассказывали они об этом обыденно, жалеть себя не хотели. Впрочем, Антон их понимал. К другим со всей душой и сердцем, а себе отчаиваться не позволял. Просто потому что лучше от этого никак не станет. С Арсением они виделись каждый день в школе. Мужчина радовал Антона своей домашней едой, в том числе и излюбленными сырниками, а параллельно с этим чуть ли не каждый день встречал работников из Органов опеки, которые приходили смотреть квартиру, где будет проживать ребёнок, его отдельную комнату, интересовались доходом и многими другими моментами. Попов не помнил, когда последний раз так уставал. По ночам спал мало, разбирался с документами, и работа редактора тоже не давала нормально отдохнуть. Успокаивала лишь мысль, что сейчас это всё необходимо, чтобы в дальнейшем всё было хорошо и для Антона в первую очередь, и для него.***
18 ноября, пятница. Антон знал, что сегодня утром Арсений Сергеевич написал заявление в суд с просьбой рассмотреть дело об усыновлении и обещал приехать, как только освободиться. Шаст себе место не находил, уж очень хотелось поскорее услышать какие-нибудь новости; желательно хорошие. Но и звонить, писать не решался, боясь, что может попросту отвлекать от важных дел. И вот сейчас Антон сидел в прихожей за книгой. В текст особо не вникал, дожидался Арсения. Уже почти вечер, а значит он должен был вот-вот приехать. – Эй, шатун! – звучит рядом знакомый, к большому сожалению, голос. Антон поднимает глаза, видит перед собой Матвея с двумя парнями. За эту неделю он как только не провоцировал Шаста... Убрать из фамилии «Шастун» букву «с», чтобы получилось «шатун» – «гениальная» идея, вам тоже так кажется? Антон правда держался, не обращал внимание, и даже сейчас лишь снова молча уткнулся в книжку. Но Матвей явно не собирался отступать, поэтому, переглянувшись с дружками, своим противным голосом продолжил: – А ты чего это читаешь? – он порывается вырвать из рук книгу, но Антон, вовремя среагировав, захлопывает её и прячет за спину. Хулиган на секунду теряется, но далее говорит издевательски: – Говорят, тебя скоро отсюда заберут? Разве какому-то такой нужен? – последовали смешки всех троих парней. Антон раздражённо стискивает зубы и зло смотрит Матвею в глаза; держится из последних сил. – Тот, кто тебя заберёт, должно быть, совсем конченный долбаё... Договорить он не смог. Сильный удар прилетает ему по носу, и он отшатывается назад, стоня и держась за пострадавший участок. На Шастуна, стоящего и разминающего кисть правой руки, сразу налетают двое парней и валят на пол. Шансов и против двоих-то крайне мало, а когда подключается третий, то и вовсе почти нет. Потому пинки в живот, спину, голову Антон просто терпит. На шум в прихожую сбегаются дети, воспитатели. Слышатся крики Юлии Аркадьевны. Парней оттаскивают от Шаста, и через минуту он слышит над ухом родной, до ужаса обеспокоенный, даже испуганный голос Арсения Сергеевича: – Антон! Слышишь, видишь? Взгляни на меня, Тош, – подросток приоткрывает глаза. Один из них не без труда. По ощущениям фингал есть точно. – Можешь встать? Давай помогу. – Арсений помогает Шастуну подняться на ноги, но тот пошатывается и отчаяно хватает руками за старшего, дабы опять не оказаться на полу. – Тихо-тихо... – Юлия Аркадьевна о чём-то быстро говорит, извиняется и что-то ещё, но Антон суть слов не улавливает. – Покажите, пожалуйста, где медкабинет. – перебивая, просит Попов. – Конечно-конечно, пойдёмте! Медсестра только уже ушла. Я даже не знаю... Может, скорую вызвать? Антон непроизвольно дёргается от такого предожения и тихонько скулит, что слышит лишь Арс. – Не нужно, я сам всё сделаю. – говорит он. Врач заводит мальчика в кабинет и закрывает дверь, укладывает младшего на кушетку. – Антош, где болит? – Везде... Арсений прерывисто вздыхает. Отходит к раковине помыть руки, затем возвращается, присаживаясь на край кушетки. – Давай футболочку и штаны снимем, мне посмотреть надо... – Штаны не надо. – категорично отзывается подросток. – Там не болит ничего. – Хорошо. – соглашается Арсений, ведь прекрасно знает, что Антон очень стеснительный. – Тогда приспустим просто немножко, мне всё равно живот пропальпировать надо. – врач неспеша надавливает на участки кожи, а Шаст морщится и прикусывает губу, когда дело доходит до рёбер. – У тебя новый синяк уже на боку появился, а старый ещё даже не успел пройти. – с сочувствием к Антону и со злостью на тех парней говорит Арс. – Круто... – саркастично отвечает мальчишка. – Да ты бы знал, как я за тебя испугался! Прям с порога такую картину наблюдать. Вот расскажи, пожалуйста, что произошло? – Я целую неделю этого Матвея игнорировал, как вы и советовали, а сегодня он подошёл ко мне вместе со своими друзьями, начал меня.. да ладно меня – ВАС обзывать! – Антош... И ты из-за этого в драку полез? – устало спрашивает Арсений, большим пальцем поглаживая тыльную сторону ладони мальчика. – Веришь, нет, мне абсолютно всё равно, что обо мне говорит семнадцатилетний ребёнок. Пусть обзывает, если ему от этого легче. Я, конечно, благодарен тебе за то, что заступился, но ты сам-то от этого вон как пострадал. – Ну, а что надо было делать? – Уйти надо было. Я знаю, что тебе надоел этот Матвей, но подождал бы две минутки, я пришёл, и всё хорошо закончилось. – Антон отводит взгляд. Стыдно стало за свой неразумным поступок. Поддался эмоциям, и вот к чему это привело. – Тем более я пришёл забрать тебя к себе на выходные. – Правда?! – восторженно вопрошает Шаст. – Правда-правда. Поскольку я подал в суд на усыновление, дали разрешение на то, чтобы ты съездил ко мне домой и провёл время с будущим родителем. – Здорово! Поехали тогда скорее! – Антон торопится подняться, но Попов останаливает его. – Стой, солнце. Аккуратненько сядь сначала, не нужно так резко. И глазик ещё покажи мне. – Неет, – мотает он головой, закрывает ладонью глаз. – Антош! Ну хватит. Когда ты уже бояться меня перестанешь? – как-то разочарованно спрашивает Арсений Сергеевич. – Я же говорил, что не боюсь вас. Просто.. просто... – Шастун теряется, не зная как объяснить. – Я посмотрю только. В самом деле, не буду же я тебе глаз перекисью или зелёнкой обрабатывать? Сам подумай. И Антон ненадолго правда задумывается, потом убирает руку и садится ровно, позволяя врачу осмотреть глаз. – Вот, молодец. И тут у тебя синяк. Моргать больновато, да? – в ответ кивок. – Домой приедем, компрессы сделаем для всех твоих ушибов. Не тошнит тебя сейчас? Голова не кружится? – Нет. – качает головой. – Вы простите, что так шарахаюсь от вас. – Не бери в голову, – с лёгкой улыбкой говорит Арс, приобнимает Шаста, похлопывая по плечу. – Твоей вины здесь нет. Я горжусь, что в нужные моменты ты свой страх можешь перебороть. – Спасибо. – Поехали домой. Я в магазин сегодня съездил, много чего купил вкусного. И знаешь, раз ты у нас любишь сладкое и орехи, я вчера вечером кое-что приготовил. Готовил впервые, даже не пробовал, не знаю, как получилось. Ты первым и попробуешь. – А что приготовили-то? – А вот секрет... – с хитрицой в глазах отвечает мужчина. – Сюрпризом тебе будет. Антон недовольно фырчит и закатывает глаза, пробурчав что-то вроде «не люблю я сюрпризы». Попов посмеивается, морщит нос также, как Антошка, передразнивая, взъерошивает кудряшки на голове мальчишки и по-отцовски нежно целует в висок.***
Дома на кухне Антона ожидает действительно невероятный сюрприз: больших размеров шоколадный торт, посыпанный сверху орехами. – Ой, как заулыбался-то, – говорит Арс, наблюдая за яркой улыбкой на удивлённом лице мальчика. – А как вы так? Это же... Он... Ух ты! – Слов нет? – Да всё, мне плохо, – Шаст расслабляет ноги и театрально падает назад, прекрасно зная, что Арсений поймает. – Так, тихо, ещё живи, – смеётся старший, а затем в шутку, с почтением добавляет: – Извольте испробовать, господин. Наш повар сегодня превзошёл сам себя. – Буду рад, сударь. – подыгрывает Шастун, усаживаясь за стол. А вы когда-нибудь пробовали в своей жизни что-то настолько вкусное, что хотелось с того момента питаться всегда только этим блюдом и ничем больше? За все пятнадцать лет у Антона этих блюд было два: сырники и этот торт – и он даже не мог выбрать, что лучше. Арсений готов поклясться, что видел искорки в глазах подростка, когда тот съел первый кусочек. Изначально подумал, что выражение лица означает ужасный вкус, но следом Шаст отмирает, расплывается в улыбке и засыпает старшего похвалой. А Попов слушает и ему на душе радостно и спокойно от вида этого счастливого ребёнка. – Моя благодарность повару. – парень поднимается из-за стола, кланяется, идёт мыть за собой тарелку. В головах у обоих лишь одна мысль крутится, а точнее пожелание: «Вот было бы так всегда...», – которое совсем скоро исполнится.***
– А это, я спросить хотел, – сонно произносит Антон и зевает. Арсений накрывает мальчишку одеялом, приобнимает поперёк туловища. – Спрашивай, солнце. – Когда суд будет? – Назначили на понедельник. – А мне надо там быть? – Если ты хочешь. Ты можешь сам решить, идти тебе туда или нет. Нужно будет только твоё согласие на усыновление, можно письменное. – Я хочу пойти. Вам же, наверное, пригодится поддержка. – говорит Шастун, а Арс улыбается, благодарный за такую заботу. – Хорошо. Поедем в понедельник вместе. – кивает врач. – И ещё один вопрос есть, даже не знаю... Антош, как смотришь на то, чтобы поменять фамилию и отчество? – Ээ, а это обязательно? – Необязательно, также по желанию. – Тогда отчество хочу поменять, а фамилию... Не знаю, как будет лучше. – Можем оставить. – предлагает Арс. – А двойную фамилию можно? – интересуется Антон. – Двойную фамилию себе хочешь? – вопрошает в ответ немного удивлённый Арсений Сергеевич. – А почему нет? «Шастун» – фамилия очень классная, но я бы и «Попов» хотел... – Шастун-Попов Антон Арсеньевич? Как любопытно. Точно решил, всё? – Да, так хочу. – уверенно отвечает парень. – Хорошо, так и сделаем. – Спасибо. – благодарит, снова зевая. – Закрывай глазки, солнце моё. У нас с тобой на выходные ещё куча планов. – Доброй ночи. – Доброй ночи, Антош. Арсений ещё какое-то время сидит с Антоном, поглаживая по предплечью, пока тот не заснёт, а затем идёт к себе в спальню, собираясь выспаться хотя бы этой ночью.