***
Невысокий мужчина средних лет стоит у порога, не решаясь сделать шаг напротив кресла. Он одет как самый обычный человек: серый свитер, тёмно-синие штаны, чёрные сникерсы на низкой подошве. Его квадратное лицо украшают прямоугольные очки и маленькая родинка у глаза. Мужчина скованно улыбается, поджав губы. Одна из его рук помещена поперёк тела, зацепившись за другую. «Неуверенный в себе» — подмечает для себя Сан. Это, пожалуй, первое, что так очевидно бросается в глаза. — Пожалуйста, проходите — жестом приглашает его Сан, вежливо улыбаясь. — Здравствуйте, — мужчина решается пройти внутрь, закрывая за собой дверь. Сына рядом нет, а значит сегодня предстоит разговор только с отцом. Но Сан обязательно позанимается с ним, если проблема именно в ребёнке. Даже если ситуация сложится иначе, он обязан узнать и мнение мальчика, у которого тоже есть своя правда. — Садитесь, господин Чон, я ваш клинический психолог. Моё имя Чхве Сан, — заученно приветствует мужчина. — Можете обращаться ко мне как хотите, чтобы нам было комфортно друг с другом. Пациент нервничает. Он неуверен в себе и тревожность ощущается в каждой частичке его тела. Сан легко читает людей, обращая внимание на позу или поведение, поэтому он всегда может сказать, как человек чувствует себя в его кабинете. Его нужно расположить к себе, только в таком случае разговор обретёт уверенность и настоящая правда раскроется. — Я не хочу давить на вас с первых же минут, давайте для начала разберёмся: насколько серьёзно вы оцениваете свою проблему? Я спрашиваю это, чтобы знать понадобятся ли нам дополнительные сеансы, — Сан ведёт себя очень вежливо. Пытается немного наладить связь, используя свою очаровательную улыбку, обнажая ровные зубы, и давая обзор на появившееся на щеках ямочки. Обычно, это даёт расслабиться его пациентам. Сам вид Сана вызывает доверие. — Я бы хотел, чтобы мы вообще не виделись. Не люблю докторов, если честно, — честно признается мужчина. — Но зная своего сына, могу с уверенностью сказать, что мы будем видеться чаще в ближайшие... три недели? Мне сказали, что это минимальный срок. Три недели… Хм, не так уж много, на самом деле, но это всего лишь предположение мужчины. Всё может быть намного сложнее, чем он себе представляет. Те маленькие проблемы, на которые он мог не обращать внимания, могут стать настоящей катастрофой в отношениях отца и сына. Поэтому Сан решает не комментировать слова Хëну, понимающе кивая. Однако решает сразу прояснить некоторые детали. — Вот только я не доктор, а психолог. Можете не любить меня, но я не ставлю вам или вашему сыну диагнозы и не помещаю в психиатрическую больницу, — Сан негромко, почти незаметно, смеётся, проводя пятернёй по волосам. — Я помогу вам, что бы это не было и вы можете мне довериться. У нас всё анонимно. О вас и ваших проблемах никто и никогда не узнает. Переводя глаза на компьютер, Сан открывает данные пациента. Кратко проходится по ним глазами, освежая память и мысленно рисуя психологический портрет. Имя: Чон Хёну. Пол: Мужской. Возраст: 38 лет. Место рождения: Сеул. Город Ильсан. Приëм по теме: Семейные конфликты. Проблемы с сыном. Сан отмечает, что между ними разница всего шесть лет, однако мужчина выглядит намного старше своего возраста, в связи с уставшим и хмурым видом. Не зная цифр, Сан бы мог предположить, что ему около пятидесяти. Видимо сказывается стресс и трудности, с которыми среднестатистический человек часто сталкивается в наше время. — Вы впервые у психолога? — Да, — на автомате отвечает мужчина. Естественно, Сан уже заметил это ранее, но, дабы избавиться от толстой стены между ними, ему приходится часто задавать вопросы, чтобы войти в доверие пациента. Однако, у них не так-то много времени. Он не частный специалист, а обычный рабочий в поликлинике. Помимо Чон Хëну сегодня есть ещё четыре пациента, а кто любит, когда задерживают его время? Ему нужно работать быстрее и успеть принять пациента за жалкие сорок пять минут. Тратить золотое время на молчание он не намерен. «Пациенты тебе не платят, не надо задерживать их и серьёзно вникать в дело», — сказал ему как-то начальник отдела, — «Просто выслушай и попробуй дать обычный и конструктивный совет. Не надо убивать нервы ради них. Если им понадобится более серьёзная поддержка, они могут обратиться к частным психологам, они, хотя бы, получают за это надбавку». Но Сан так не может. Хоть убей, он привык делать всё, что в его силах. Иначе он не может считать себя профессионалом. К нему обратились за помощью, а значит он сделает всё возможное, чтобы, хотя бы наполовину, оправдать доверие пациента. — Расскажите о детстве вашего сына, пожалуйста. Как он родился? Каким он был? Что вы чувствовали? Только потом, постепенно, мы можем перейти на ваши основные проблемы. — Мой сын… — Как его зовут? — перебивает мужчину Сан, чтобы мысленно представить ребёнка. — Уён. Чон Уён, — отвечает он твёрдо, было видно, что упоминание лишь его имени вводило его в некое разочарование. Психолог медленно кивает головой, прося продолжить. — Когда мой сын родился, мы радовались всей большой семьёй. Он был удивительным малышом, таким маленьким, что казалось, я смогу положить его в карман своего пиджака. Моя жена… Уён был всем для неё, она была к нему ближе всех. Может потому, что я работал днями напролёт, а она сидела дома с ним, — мужчина подался в воспоминания, поднимая взгляд в потолок. — С детства Уён был общительным и дружелюбным. Много играл на улице, даже больше позволительного. Громко плакал и капризничал, когда мы пытались завести его домой. Сначала мы боялись оставлять его на площадке одного, но проводить всё своё время на улице никому из нас не хотелось, да и были другие домашние дела. Уён, несмотря на свой возраст, был умнее многих ровесников. Никогда не выходил за пределы площадки, не шёл за незнакомыми людьми, даже близко к чужой машине не подходил. Поэтому, мы могли спокойно сидеть дома и изредка наблюдать за ним из окна. — Наверное, он и сейчас такой же дружелюбный? — заметив долгую паузу, спрашивает Сан, постепенно переходя на взросление энергичного и активного мальчика. Где-то между произошёл тот самый сбой, который понёс за собой разлад в их отношениях. — Нет. Он сейчас другой. Совсем не похож на моего сына, — вид мужчины заметно меняется. Он пытается не смотреть на психолога, отводя взгляд куда-то в бок, где стоит огромный шкаф с разноцветными папками, и мнёт губы. Да… Видимо, этот разговор не будет таким открытым, как бы Сан того хотел. Даже если он всё расскажет, не факт, что это займет достаточно, для одного сеанса, времени. Ну, что-ж… Значит у них много работы. Чон Хëну явно не настроен раскрывать все карты за раз, доверие к другому человеку полностью отсутствует. Скорее всего, в его жизни случилась некая трагедия, после которой его жизнь обрела чёрно-белый эффект. Интересно узнать, что могло послужить причиной. В любом случае, профессиональный глаз подмечает, что скорее всего, он был нелюбимым ребёнком в детстве, где ему не давали право выбора и не выслушивали его мнения. Практика доказывала, что люди не умеющие выразить свои мысли или открыться кому-то именно это и пережили. Эту травму очень трудно вылечить, но это не означает, что это невозможно. Сан замечает, как лоб мужчины покрывается капельками пота. В его карих глазах отражается усталость, видимо он и правда не хотел приходить сюда, у него просто не оставалось выбора. В памяти Сана всплывают образы ранее изученных пациентов, у которых были те же проблемы, но у Хëну вид был в разы отчаянней. — Я правда хочу помочь вам, господин Чон, — уверенно начинает Сан. — Я такой же человек как и вы. У меня тоже есть проблемы, а ещё у меня есть сын, так что я вас полностью понимаю. Вы должны понять, что я специалист, и помогать людям понять себя и найти решение — моя работа. — Да, я понимаю, но… — Если вы не расскажете мне суть проблемы, то мы оба попросту потеряем время. Потому, что я не могу помочь, если не узнаю и не увижу картину целиком, — Сан сочувствующе следит за мужчиной. Он прекрасно понимает его и его чувства. Не так просто взять и рассказать обо всём. — Давайте я буду задавать вам вопросы, а вы просто отвечайте на них, особо не раздумывая. Только я потребую от вас честности. Я хочу слышать только правду. Мужчина утвердительно кивает, но Сан не уверен, готов ли он к серьёзному разговору. Как специалист, он хорошо знает как поступить в таких моментах и, пользуясь одной из методик, действует осторожно. — Вы хотите сначала поговорить о вас или о вашем сыне? — спрашивает Сан, поднимая вверх одну бровь. — Проблема не во мне, так что давайте сначала поговорим о моём сыне. — Мы не знаем с чего всё началось и кто именно виноват, но пусть так и будет. Значит, о вашем сыне, — Сан улыбается уголками губ и берёт в руки свой блокнот. Мужчина кратко кивает. — Сколько сейчас лет вашему сыну? — Ему шестнадцать. Учится в старшей школе. Переходной возраст — ступенька к серьёзной, взрослой жизни. Сан пишет в блокноте имя и возраст Чон Уёна. — Что вы на данный момент знаете о вашем сыне? — вопрос звучит немного странно, поэтому психолог спешит объясниться. — Ну, я имею ввиду, его любимые блюда? Чем он увлекается? Чем занимается в свободное время? Есть ли у него какие-либо привычки? Голова мужчины дёргается назад, он измученно стонет в голос, давая понять, что ответить на этот вопрос будет сложно. Он, скорее всего, знает о нём не больше психолога. — Всё, что мне известно — он изменился. Такое чувство, будто он ничего и никого не любит. Я не видел, чтобы он чем-то занимался. Уён либо спит, либо слушает музыку. Может просто печатать что-то на своём компьютере или играть. И, ещё кое-что… — Хëну затихает, косясь на психолога, неуверенный стоит ли говорить больше. — Это же не будет моей ошибкой, если расскажу об этом? — Разумеется. Я же говорил, что вы должны говорить только правду, так что я… — Вы же не будете обращаться к полицейским за это? Сан хмурится. С чего бы вдруг? — Подождите… Он что, убил кого-то? Изнасиловал? Принимает накотики? — предполагает психолог, настораживаясь. — Почему я должен обратиться к закону? — Уён курит, — мужчина опускает взгляд на пол и прикрывает глаза на минуту. Сан облегчённо выдыхает. Не хотелось бы иметь дело с преступником. Однако он не был удивлён, ведь зависимости такого рода ожидаемы у детей, имеющих проблемы с внешним миром. — Конечно, он не делает этого открыто, но я несколько раз заставал его. — Как вы думаете, в каком возрасте он начал курить? — В пятнадцать? Или даже раньше, но я заметил это лишь в прошлом году, — отвечает Хëну, сдвигая брови на переносице. — А ещë был случай, когда он вернулся домой пьяным. — Так значит... Ваш сын употребляет ещё и алкоголь? — Сан пытается звучать осторожно, дабы не напугать пациента. С другой стороны, если бы он не переживал за своего ребёнка, то не боялся бы, что Сан обратится к полиции за его откровения. — Такое случилось лишь раз и он за это хорошенько получил. Я надеюсь, что такого больше не повторится. «Получил». — Среди его друзей есть те, кто так же зависим от вредных привычек? — Сан пытается нарисовать в голове образ мальчика. В любом случае, стоит поговорить с ним лицом к лицу в будущем. — Он сейчас не такой дружелюбный. Насколько я знаю, Ёсан, одноклассник, его единственный друг. Он часто приходит к нам домой, чтобы вместе сделать уроки, иногда я отпускаю Уëна к нему. — А какой он? — Ёсан? — уточняет Хëну. Сан кивает. — Да, вы можете немного описать его? — Ёсан неплохой парень, — чуть помедлив, мужчина продолжает: — Он не проблемный, хорошо воспитанный. Никогда не замечал его в каких-то конфликтах или драках. Прилежно учится, вежливо относится к старшим, не думаю, что проблема в нём. Я наоборот, боюсь, что рядом с Уёном у этого паренька могут появиться проблемы, — мужчина снова затихает, скрестив руки на груди. Сан молча ждёт, чтобы не мешать пациенту собраться с мыслями. — Его родители довольно строгие. Боюсь, если Ёсан наделает глупостей с моим сыном, они запретят им общаться. Сан мысленно улыбается. Мужчина действительно желает наладить отношения, иначе ему бы было плевать на все эти мелочи. Сейчас он не может утверждать, что Уëн является проблемным ребёнком, ведь он ещё не разговаривал с ним и не может судить его лишь по словам его отца, но поведение пациента явно не граничит с «нелюбящим». Уён не похож на нежелаемого ребенка. — Вы правы, нельзя допустить этого. Не волнуйтесь, я надеюсь мы сможем разрешить этот вопрос, — Сан коротко улыбается, делая новые заметки в блокноте. — Уён успевает в школе? Какие у него оценки? — Плохие… Он будто притягивает к себе проблемы, часто дерётся… — Хëну лишь сильнее раздражается. По его виду видно, как он чувствует стыд и вину за своего ребёнка. — Только позавчера звонил его учитель, рассказывая, как Уён сломал нос своей однокласснице. Сан округляет глаза. Ударить девушку? Этот мальчик полон сюрпризов. — Рассказывал ли он вам о причине? — Шутите? Единственное, что он сказал, это: «Она поцарапала мою шею, это ответка». Уф… — мужчина раздражённо мотает головой. — После этого я и решился на то, чтобы прийти к вам. Моя жена сказала, что психологи в таких моментах могут помочь изменить характер Уёна. Я хочу попробовать, но у меня есть некие сомнения. Раз он не уважает родного отца, как он сможет послушать кого-то ещё? — Он совсем не обязан слушать меня, господин. Я просто могу посоветовать ему, но выбор всегда останется только за ним. Ведь он чело… — Вы хотите сказать, что нет и малейшего шанса, что всё наладится? — прерывая Сана спрашивает Хëну. Сан замирает с приоткрытым ртом, пытаясь понять, что в голове у этого пациента. Он что, серьёзно думает, что психолог будет перевоспитывать его и делать ангелочка с белыми крыльями за спиной? Родители никогда не должны забывать, что они произвели на свет человека, а не робота, исполняющего их приказы. — Почему же нет толка? Если Уён — замкнутый мальчик, не умеющий выражать свои мысли, я помогу ему высказать всё, что у него накопилось. От этого ему станет легче и, со временем, он начнёт вести себя подобающе. Уёну просто нужно немного больше поработать над собой, — Сан видит, как кривится лицо мужчины напротив и старается вежливо донести всю информацию. — Он человек, а не андроид. Я не могу установить ему программу «хорошего и послушного сына» или же обучать командам «быть приличным и слушаться хозяйна». Если Уён хочет измениться в лучшую сторону, я именно тот, кто может помочь ему. Главное, это его стремление и желание, господин Чон. Сан надеется, что хоть немного достучался до него. Мужчина продолжает хмуриться, но не высказывает ничего против. Если молчит, значит осмысливает — уже хорошо. Сан снова пытается сориентироваться на мальчике. — Расскажите ещё немного о нём? — Я даже не знаю, что мне ещё сказать, — делая минутную паузу, мужчина кашляет в кулак, — Раньше он был очень хорошим и нормальным ребёнком. Учился тоже прилично, был активным и умным, я заткнуть его не мог за столом, — кивает Хëну сам себе, ухмыляясь. — Теперь я даже поговорить с ним не могу. Он игнорирует всех. Объявляется только тогда, когда ему нужны деньги. Не знаю, где он проводит свой день, но моя жена говорит, что Уён не приходит домой до позднего вечера. Появляется только за полчаса до моего прихода. Я сам работаю обычным разнорабочим в фирме, это довольно тяжёлая работа и я не могу следить за Уёном днями напролёт. Если спросишь его — отвечает грубо и холодно, пытается ускользнуть от разговора. Бывало даже такое, что он уходил из дома. Мы были спокойны лишь потому, что звонили родители Ёсана и сказали, что Уён у них, — Хëну замолкает, стуча пальцами по деревяшке и, увидев одобряющий кивок, продолжает: — В общем, что-то с ним творится, и я просто хочу понять что. Ну и конечно помочь ему с этим. Я хочу вернуть своего сына, который, буквально, сиял на фоне остальных. В младшей школе его любили все учителя, ведь он был очень любопытным и отзывчивым мальчиком. Не знаю, что с ним случилось, не знаю, кто свернул его с пути, но… Но я просто хочу видеть его прежним... Нормальным, понимаете? Голос мужчины заметно дрожит, он часто кусает свои губы, пытаясь успокоиться. Сан как никогда был доволен собой. Прогресс есть, отец много рассказал о своём ребёнке, хоть и с некой обидой. Ему даже стало жаль Хëну. Порой люди меняются, а этот юношеский максимализм лишь всё усугубляет. Наверное, в жизни Уёна есть что-то, с чем он не смог справиться в одиночку, а поделиться с родными не было шанса. Может, поэтому он и закрылся в себе, пытаясь найти выход самостоятельно? Такое бывает часто, когда появляется барьер в виде личного пространства у подростков. В любом случае, Сан не может узнать о парне больше, чем от него самого. Ему нужно встретиться с ним лично. Узнать о нём, понять его. — Господин, мне нужно поговорить с вашим сыном. Лично. Вы можете спросить его, не сможет ли он подойти ко мне? Хëну удивляется просьбе, но не перечит, понимая, что это нужно и кивает. — Когда? Вы можете записать его и я сам прослежу, чтобы он пришёл к вам. Заставить дело плохое, но Сан ничего не говорит, молча открывая записи на завтрашний день. Весь день расписан поминутно, но вот послезавтра… Сан кликает мышкой и перед его глазами предстают пустые ячейки. — Послезавтра в десять, подойдёт? — Хёну отрицательно качает головой. — Не сможете принять после обеда? У него уроки с утра. Сан пробегается взглядом по пустым ячейкам, пытаясь найти свободное время для Уёна. — В четыре тридцать? — Замечательно. Подойдёт. — Но вы не должны приходить с ним. Только он один и без вашего сопровождения, — предупреждает Сан вежливым тоном, пытаясь звучать убедительно. Мужчина лишь кивает, хотя заметно, что он не доволен данным решением. А Сану становится интересно как пройдёт их встреча с Уёном.***
Чудесный вечер. Город, греющий солнечными лучами, стал для него очень родным. Когда он впервые переехал в Сеул, город пугал двадцатилетнего парня своими размерами и жизненным ритмом. У него не было ни знакомых, ни связей, он даже университет свой с трудом нашёл. А сейчас, спустя больше десяти лет, Сеул кажется роднее своего родного, маленького городка. Сан едет с опущенными стёклами. Воздух снаружи пропах уличными пряностями, вызывая аппетит. Днём ему удалось хорошо пообедать, благодаря Сонхва. Тот был рад угостить коллегу, не слушая возражений. Он всегда так делал, намекая на худое телосложение Сана, и пытался всячески накормить его, когда предоставлялась возможность. Они познакомились, когда их отправили защищать имя больницы на международном форуме в Пусан и с тех пор они часто обедали вместе, понемногу находя в общении друг с другом дружеский комфорт. Сонхва всего тридцать пять, но выглядит он очень молодо: светло-платиновые волосы и лакированные туфли на каблуке, стильная одежда, фонендоскоп, висящий на его шее, который служит больше аксессуаром, нежели медицинским прибором. Даже обычный белый халат смотрится на нём идеально. Самое странное, он всё ещё одинок. Красивый и холостой. Он никогда не расспрашивал его о личной жизни, впрочем, они не были настолько близки, но от этого становилось не менее интереснее. Сан останавливается в пробке, плавно тормозя позади белого шевроле. Сегодняшний закат идеален: малиновое небо отражается на капоте чёрной машины психолога, создавая приятную атмосферу. Сан откидывается на сиденье и прикрывает глаза. Он не сильно устал, но морально истощён. Сегодня он успел принять около десяти пациентов. Одна женщина не может отойти от скорби по умершему мужу, другая девушка не может победить страх перед публикой, но ей очень хочется выступать, кто-то пришёл за советами, кое-кому просто требовалось, чтобы его выслушали. Все эти люди, с их проблемами, были не столь интересными, сколько однообразными. Однако Сану не давала покоя мысль о Хëну с его сыном. Проблема отношений между отцом и сыном была для Сана чем-то важным, ведь в этом возрасте ребёнку важно понимание отца. Как и отцу также важен отклик его ребёнка. Сан любил браться за такие дела. Обычно семейные конфликты были с девушками-подростками, в очень редких случаях это касалось парней. Чаще всего отцы сами пытаются воспитать сына так как считают нужным, подражая методам воспитания своих родителей и не обращаясь за посторонней помощью. Мальчику всего шестнадцать… Витая в своих мыслях, Сан не замечает как начинает движение шевроле. Позади агрессивно сигналят остальные машины и Сан торопливо нажимает на педаль газа. Он доезжает до своего квартала, с высокими жилыми комплексами и огромной территорией, и оставляет свою машину на парковке, забегая в супермаркет, расположенный на первых этажах. Кассир, милая женщина в возрасте, приветливо улыбается ему, когда они встречаются взглядом. Она работает здесь дольше, чем живёт Сан, поэтому знает каждого жильца в лицо. Он совсем недавно получил квартиру. Накопленные деньги, заработанные за семь лет, помощь родителей, и вот мечта стала явью. Когда он получил свои ключи на руки, то был вне себя от счастья. Изначально, эта квартира готовилась к переезду новой, молодой семьи. Сейчас же Сана больше интересовал комфорт его ребёнка. — Добрый вечер, миссис Шин, как Ваши дела? — интересуется Сан у кассирши, из вежливости. — Здравствуй Сани, всё хорошо, сегодня совсем скучно, — отвлекаясь от подсчёта чеков, улыбается она.— А у тебя? — Выдался сложный денëк, но не смею жаловаться, — Сан одаривает её ответной улыбкой и проходит внутрь, чтобы купить любимый напиток сына. Он представляет бегущего к нему маленького ангелочка и жену, устало прибирающей за ним игрушки, и торопиться поскорее подняться домой. Апельсиновый напиток находится сразу же, в корзину также добавляется йогурт и различные сладости. Сегодня ему предстоит дописать отчёты и навести порядок в своих документах, а завтра снова новый, тяжёлый день. К сожалению, с сыном он сегодня поиграть не сможет, придётся просить Ынджу погулять с ним после ужина. — Сону сегодня был плохим мальчиком, маму не слушался, закатил истерику и заставил купить чуть ли не весь магазин, — засмеялась женщина, пробивая товары. — И папа туда же… Вы балуете его сладостями, потом будут зубы болеть. Нельзя во всём потакать ребёнку, хоть он и первенец. Неопытные вы пока, эх, молодёжь. — Он много и не ест, просто ему нравятся собирать фантики, — объясняет Сан, беззлобно хмыкая. — Сону больше любитель фруктов, но спасибо за заботу. — Ой, тогда я зря ворчу, Сан-а. Психолог наблюдает за тем, как не спеша кассирша пробивает товары и пытается разобраться в поведении сына. — А за истерику извините, он обычно не ведёт себя так. Скорее всего, Ынджу обидела его как-то. — Ничего страшного, всё нормально, — женщина по-доброму отмахивается, протягивая ему пакет. — Оплата кредиткой? — Разумеется.***
— Либо ты кушаешь, либо мы сегодня не будем играть на улице, — гроздно повышает голос Ынджу, сердито смотря на маленького сына, сидящего спиной к родителям на полу, увлечённый сбором лего. Когда Сонхва приходил в гости в последний раз, то принёс с собой «маленький» подарок — серию игрушек лего, основанную на вселенной «Звёздных войн», что кстати и является самым любимым фильмом старшего. Внутри большой коробки ещё четыре маленьких лего: бронированный штурмовой танк, звёздный истребитель мандалорцев, имперский крейсер и ещё сцена, где проходил последний бой. Этот набор стоит целое состояние и Сан был удивлён увидеть сразу четыре серии. Сону после этого ещё сильней полюбил Сонхва и они стали хорошими друзьями. Сан же прикидывал, сколько должен будет кормить его обедом в знак своей благодарности. Хотя тот всегда платит за него. Сонхва для Сону был богатым дядей, которого мальчик никогда не стеснялся и говорил прямо, что хочет есть или во что хочет поиграть. Старший, в свою очередь, просто не мог отказать ему, вопреки отнекиваниям Сана и Ынджу. Собирать лего для ребёнка было ещё трудно, но он всегда отказывался от помощи. Сан пытался не влезать, лишь иногда успокаивая его, когда сын швырял фигурки каких-то чёрных людей в маске, а может и не людей, во все углы его комнаты. Сону всегда собирал их потом сам, извиняясь перед брошенными в гневе игрушками, на умиление родителей. Он уже мог похвастаться своим первым достижением — собранным самостоятельно танком, который красовался на одной из полок с книгами. Игрушки лего — новое хобби для него и Сан не хочет отвлекать его от любимого занятия, даже если очень надо. — Пусть поиграет, — встревает Сан, наблюдая за крохотным Сону, и кладёт кусок мягкого пирога себе в рот. — Он сегодня вообще нормально не ел, так же нельзя, — голос Ынджу всё ещё звучит обиженно. — Когда проголодается сам попросит, пока пусть поиграет. Смотря на своего сына, Сан невольно вспоминает слова Хëну. «Он был удивительно маленьким, будто я мог поместить его в карман своего пиджака». Сону в его глазах такой же. Крохотный, маленький и такой беззащитный. Хотя он отличается от Уёна своей замкнутостью. Сону не может спокойно играть с чужими детьми и не выходит на улицу без папы или мамы. Сан не считает это чем-то плохим, у каждого ребёнка свой характер и восприятие. — Потом мне придётся снова разогревать еду и ставить чайник ради него, — взрывается жена, резко опуская вилку на тарелку. — Не ребёнок, а сплошная проблема! Сан замечает как маленькая дрожь проходится по телу мальчика, и он замирает на секунду, однако продолжает заниматься своим делом, игнорируя взрослых. Более недовольно и раздражённо складывая конструктор, который вдруг перестал складываться так, как ему хотелось. Ынджу закатывает глаза и поворачивается в сторону окна, с раздражением отпивая со своей кружки чай. Сидеть с ребёнком нелегко. К тому же, жена любила порядок и покой в доме, а с Сону любит превращать комнату в хаос — ей приходится в разы сложнее. Она не работает и почти не выходит из дома, предпочитая сидеть с сыном, но иногда нервы всё же сдают. — Сону-я? — зовёт Сан сына, пытаясь обратить его внимание к себе. Но он его игнорирует, обиженно косясь в сторону матери. Сан встаёт с места и подходит ближе к мальчику, аккуратно сев на корточки напротив него. Он нежно выхватывает из его рук жёлтую деталь и только тогда Сону поднимает на него взгляд. — Давай я помогу тебе собрать лего и отнести в твою комнату? Там тебе никто не помешает. Сону кивает головой и берёт в руки наполовину собранный конструктор, пока Сан начинает складывать блоки-кирпичи в шуршащий пакет. Он поднимает ребёнка на руки, находя баланс, и коротко оборачивается. — Я ненадолго, подожди меня, — дождавшись ответного кивка, он выходит из кухни, оставив Ынджу наедине с собой, надеясь, что она тоже немного успокоиться, прежде чем Сан поговорит с ней. Комната Сону чистая и уютная. Вечерний свет падает с окна на цветную мебель, шторы плавно покачиваются, сопротивляясь воздуху с открытого окна. Сан спешит закрыть его, избегая сквозняка. Мальчик спрыгивает с рук отца и сразу же забирается с ногами на кровать, открывая инструкцию. — Мама просто устала, сынок, ты же понимаешь? — спрашивает Сан тихо, опускаясь рядом и кладя руку на плечо сына. В комнате преобладает гнетущая тишина. — Хочешь обнимашек? Мальчик опускает голову вниз, всё ещё дуясь, однако выпрямляется и садится боком к Сану на колени, обхватив его руками за шею. Тёплые объятия немного остужают своенравный пыл сына и, улыбнувшись на короткую щекотку от отца, он снова хватает инструкцию, перелезая на одеяло. — Если проголодаешься, приходи ко мне, хорошо? Не беспокой маму, — с этими словами Сан собирается покинуть комнату, но услышав недовольный вздох сына, останавливается. — Почему мама не любит меня? — Мама очень-очень сильно любит тебя, дружок, просто она немного... — Сан ищет нужные слова, борясь с желанием расспросить сына причины, по которой он так думает. Сону открывает рот, намереваясь сказать что-то ещё, но снова прячется за большим листом бумаги, не желая разговаривать. Сан обеспокоенно хмурится, но решает не беспокоить его сегодня более. Он спешит вернуться на кухню, заставая жену на том же месте, и решает не ходить вокруг да около. — Ты прекрасно знаешь как твои слова действует на него. Не травмируй ребёнка только потому, что ты устала, — первое, что говорит Сан, плотно закрывая за собой дверь, чтобы Сону ничего не услышал. — Сан-а, ты сначала посиди с ним весь день без сна и отдыха и я посмотрю на тебя, — выдыхает устало девушка, снова отводя взгляд к окну. Ынджу очень хорошая жена. Она умеет слушать и не любит закатывать истерики по поводу и без, не говорит ничего лишнего и не давит на Сана, не мешает ему работать, а так же доверяет, на сколько бы Сан не опаздывал. Всегда относится с пониманием и даже иногда даёт хорошие советы. Из-за занятости, Сан не может уделить ей достаточно времени, но она не жалуется, продолжая поддерживать своего мужа. — Когда я предложил отправить его к маме, ты сама не согласилась. Потом хотел сиделку нанять, но, опять-таки, ты отказалась. Была бы у меня возможность, я бы сидел с ребёнком, Ынджу, ты даже не хочешь отдавать его в сад! Как я могу помочь тебе, я не понимаю… — Твоя мама и так болеет, Сону будет для неё обузой. Если бы он был постарше, я бы с удовольствием его отпустила, он бы мог помогать ей. Даже мне трудно заботиться о нём, как думаешь она будет справляться с ним в таком возрасте? — Ынджу принимается убирать оставшуюся еду в холодильник, изредка бросая на мужа неспокойный взгляд. — Сиделку нанять — пустая трата денег и никто не знает, каким она окажется человеком, я не доверяю им. А для садика он ещё мал, да и знаю я, что там он будет чувствовать себя одиноким. У нас нет иного выбора. Сан задумчиво кивает. Всё, что говорит Ынджу правда, он не может придумать, чем может ей возразить. Однако, он не отступает. — Он думает, что ты не любишь его, — бесстрастным голосом заявляет он, закрывая крышку хлебницы. — Ты же знаешь, какие чувствительные они в таком возрасте. Сейчас ты думаешь, что он всего лишь ребёнок — обнимешь, поцелуешь пару раз и он забудет всё. Возможно, это и сработает, но это может глубоко залезть в его память и наступит время, когда он припомнит тебе это. Каждое слово, каждую эмоцию. — Сан подходит к девушке ближе, заглядывая ей в глаза. — Ты можешь забыть об этом, но он будет помнить и я бы не хотел, чтоб он отвернулся от нас, только потому что мы не смогли стать ему хорошими родителями когда-то. Если мы будем работать над этим и покажем ему свою любовь, в будущем, как бы мы не поссорились, он будет знать, что мы не желаем ему зла. Я хотел бы, чтобы в трудные моменты своей жизни он знал, к кому может прийти и обратиться за помощью. Ынджу глубоко вздыхает и слабо кивает. Она, естественно, понимает как её слова могут ранить ребенка, но иногда ей сложно сдерживаться. Как жена психолога она уже знает несколько фишек, связанных с языком тела и жестов и порой ей становится стыдно за свои слова и поступки. Сан становится около неё, принимаясь за мытьё посуды. Он успокаивает еë своим присутствием, но и не показывает этого открыто, пока они обсуждают такую сложную тему. Ынджу и правда сильно любит Сону, он плод их любви, тот, кто объединяет её с любимым человеком, с самым драгоценным мужем. Девушка не знает, чем она заслужила кого-то, как Сан — идеального мужчину с правильными жизненными ценностями. — Прости, — девушка чувствует себя виноватой. — Я с ним поговорю и обязательно извинюсь. — Всë хорошо, милая, меня лишь ранит обиженный вид сына. Он не просил нас рожать его, не просил стать его родителями. Мы сами сделали Сону, верно? — спрашивает Сан тихо. Ынджу кивает и обнимает его за талию, положив голову на широкую спину мужа. Сан улыбается. — Я пойду одену его и мы немного прогуляемся.