***
В коридоре поликлиники было пусто, ни одной живой души не видно поблизости, хотя обычно тут блуждает много народу. На часах только пятый час, а значит, сейчас Сан закончит с пациентом и Уёну можно будет войти. Впервые за сеансы к психологу, Уён чувствует напряжение и неуверенность. Ладони вспотели, а губы, искусанные из-за волнения, побагровели. Сам Чон отчаянно борется с желанием уйти. Но сегодня он здесь не просто так, у него миссия: узнать, влюбился ли он в Сана или ему показалось? Ночь, проведённая вместе с ним, многое изменила, что, кажется, Уён сходит с ума. Невозможно ни на секунду оторваться от мыслей, стоит лишь на секунду закрыть глаза, как он вспоминает каждое прикосновение мужчины. Он уже начинает ему сниться. Уён прикрывает глаза, прижимаясь затылком об стену, и глубоко вздыхает. Нет. Таким чувствам нет места… Что, если Уён по-настоящему влюбился? Как тогда сложится ситуация? Парню даже не хочется представлять как ему нужно будет бороться с собой за чувства к мужчине, не имея никакой возможности признаться. Снова ощущать эти чëртовы чувства и теряться в них, что даже Ёсану вряд ли удастся помочь ему в этот раз. Уён проглатывает ком в горле, когда ручка двери дёргается, и заставляет себя подняться с места, чтобы как можно скорее оказаться внутри. Если он просидит здесь один ещё лишнюю пару минут — сойдёт с ума от навязчивых мыслей в голове. Сан выходит из кабинета с девушкой, которой на вид не больше двадцати, и увлечённо что-то с ней обсуждает. Заметив Уёна, психолог заметно меняется в лице, одаривая парня мгновенной улыбкой, но ничего не говорит. — Спасибо вам, до следующей встречи, — улыбается девушка, оборачиваясь к выходу. — Если, конечно, мы с вами ещё встретимся. — Надеюсь увижу вас только с такой же красивой улыбкой, — льстит Сан, сжимая ручку двери. По его глазам заметно, что он рад, так же как и девушка. Она смущённо кивает, и медленно ползёт в сторону лифта, оставляя позади всё: груз, боль, трудности. Теперь она знает своё место и знает себе цену, она нашла настоящих друзей и избавилась от проблем. И ей незачем появляться тут снова. В отличие от Уëна, что кажется нашёл себе здесь второй дом. Сан следит за взглядом Уёна, замечая как долго он смотрит ей вслед, и ухмыляется. — Правда, очень красивая? — Нет-нет, — машет парень испуганно, когда переводит на психолога взгляд. — Я не думал об этом. Ну, то есть она красивая, конечно, но... — Я не могу разглашать данные пациента... — продолжает Сан, сохраняя невозмутимость. — Но могу дать тебе её номер телефона. — Не нужно, — тушуется Уëн, краснея, и замечает улыбку. — Я шучу, — смеётся Сан тихо и указывает головой на дверь, чтобы пустить его внутрь первым. — Заходи, сегодня нас ждёт долгий и серьёзный разговор. Уён входит в кабинет и его сразу же окутывает запах ароматизатора, что придаёт пространству уюта. Шторы, как обычно, плотно закрыты, кондиционер на сей раз был выключен, но всё равно было немного прохладно. На столе лежат документы, а в мониторе компьютера открыт сайт поликлиники. Вроде всё как обычно, но почему на этот раз здесь так некомфортно находится? — Дай минутку, я быстро прикреплю данные с той девушкой и закрою дело, — просит Сан и, получив в ответ кивок, опускается на своё рабочее место. — За сегодня я попрощался с двумя пациентами, — говорит психолог с гордостью на лице. — Радует, когда они сами понимают, что могут справляться без меня. Из-за того что мне не положено держать пациента больше сорока минут, приходится встречаться по несколько раз в неделю, чтобы дойти до нужного эффекта. А жизнь-то идёт. Сан болтает о своей работе, пока заполняет пустые ячейки на сайте. Уён делает вид, что слушает, но мысленно он совсем не тут. Всему виной мужчина, который сидит напротив него и ведёт себя более раскрепощённо и уверенно. Сегодня Сан выглядит по-другому: на нём нет привычного строгого костюма, обычный чёрный свитер и кардиган тёмно-коричневого цвета, снизу обычные приталенные штаны. Он всегда выглядит хорошо, одевается со вкусом, но сегодня от него веет больше домашней атмосферой, нежели рабочей. — А в чём заключалась её проблема? Уён особо не интересуется. Он задаёт вопрос просто так, чтобы поддержать разговор, и чтобы Сан не чувствовал себя неловко из-за тишины. — Она потеряла себя, также как и множество подростков, — отвечает Сан, отрывая взгляд от компьютера. — Раньше, когда она была младше, обо всём заботились родители, но когда пришло время переходить во взрослую жизнь, оказалось, что она совсем не знает что делать. — И ей удалось? — уточняет Чон, подмечая, что в его случае всё наоборот. Родители хотят владеть им как игрушкой, когда он, в свою очередь, мечтает поскорее избавиться от них. — Она будет стараться, — по-доброму улыбается психолог, смотря на него исподлобья. — И у тебя получится, если мы вместе попытаемся. Уён приподнимает уголки губ и кивает. Ему хочется верить. Искренне хочется верить, что Сан избавит его от всех обид и у него тоже получится. Уён ведь силён, разве нет? Но… надежда медленно тухнет, когда он открывает глаза шире и смотрит на мир без розовых очков. Появляются бесчисленные вопросы, на которые очень трудно найти ответы. И ему страшно, что ничего в итоге не получится, что он останется один на один с самим собой, с парнем, о котором сам ничего не знает. Вместе с сомнением, в его голове крутится один и тот же вопрос: «Что изменится, если я расскажу о своих проблемах другому человеку?» Улучшится ли его положение? Уёну всё ещё кажется, что его проблемы не решаются, сколько бы усилий к этому не приложить. Сан, несомненно, старается, но всё это может обернуться тем, что и он устанет от него и просто не захочет иметь дело с таким проблемным подростком. Но маленькая часть внутри него судорожно хватается за этот шанс, что ещё стоит попытаться. В последний раз. Но как избавиться от сомнений? Ему нужно обсудить всё с Саном, рассказать всё, что волнует, и только потом решать, стоит ли продолжать это всё или нет. Потому что, несомненно, этого хочется. С Саном всегда очень спокойно и хорошо, он впервые чувствует себя так со взрослым человеком. Да и вообще, с человеком в целом. Внутри него столько обид и боли, что Уён до сих пор не может доверять людям на все сто. Ёсану он показывает лишь малость, то, что видно всем, но он никогда не посмеет поделиться с ним всем, что скрыто внутри него, глубоко в сердце. Ëсану тоже тяжело: он и так очень много учится, помимо школы его ждут репетиторы и дополнительные занятия, которые отнимают всё его время и настроение. Каждые выходные он проводит с родителями на банкетах и корпоративах, а личное время посвящает изучению английского. Друг в последние дни выглядит очень уставшим, но, даже так, он никогда не показывает этого и не жалуется. Ещё успевает поддерживать Уëна. После серьёзного разговора ночью с Саном, Уён чувствует странное облегчение и покой, понимая, что высказываться, всё-таки, очень важно. Даже если его проблемы не решатся от простых разговоров, нет разницы, изменится ли твоё положение, важно дать себе волю и позволить отпустить обиду, разделив еë с кем-то. Например с Саном, который стал уже значимым человеком в жизни Уёна. — Вижу у тебя нет настроения? — обеспокоенно спрашивает Сан, прерывая мысли младшего. — Что-то случилось? Была не была. — Сегодня я хотел поговорить с вами о кое-чем серьёзном, — вздыхая говорит Уён. — Хочу поделится с вами, почему наши отношения с отцом не заладились. Глаза Сана загораются любопытством, но на лице застывает удивление, от того, что Уён самовольно захотел начать эту тему. Психолог столько раз порывался настоять на этом, но боялся, что всегда было не совсем подходящее время для этого. — Конечно, Уён-а, — улыбается мужчина, вставая. — Давай-ка я пересяду, — Сан обходит стол и садится на кресло напротив дивана, где сидит парень. Парень нервничает, скрещивая пальцы и чуть наклоняясь вперед, не отрывая туманный взгляд от пола. Неизвестно, почему его снова обхватило волнение и почему мозг давит на тормоза, проявляя неуверенность в своих действиях. Уён хмурится и зажмуривает глаза, чувствуя, как чужие ладони накрывают его руки. «Он меня слушает, понимает и поддерживает. Он единственный, кому я могу открыть душу», — играет в его голове. В горле застывает ком, перекрывая путь для воздуха, и Уён хочет от всей силы закричать, но вместо этого лишь шепчет. — Ладно... — Всё в порядке, — тихо говорит Сан, его голос звучит очень близко, но Чон боится открыть глаза и увидеть его прямо перед собой. — Если ты не можешь, Уён-а, не надо. Знаешь же, я не тороплю тебя. — Нет, я хочу, — вздыхая произносит младший, уверенно смотря напротив. Глаза Сана понимающие и тёплые, что вызывают неконтролируемые слëзы, но Уён держится. — Прошлое никак не отпускает меня, а я каждый чëртов день отвлекаю себя как могу, но в конце всё равно всё возвращается в прежнее состояние. Чëрт, я ведь уже не ребенок, когда же эти воспоминания разожмут свою хватку? — Что ты чувствуешь, вспоминая своё прошлое? — поддерживает разговор психолог, чтобы Уён мог открываться и дальше. Задавать напутствующие вопросы важно: с одной стороны, пациент убедится, что тебе не плевать и ты слушаешь, а с другой, не даёт ему сбиться с толку. Сан так поглощён своим стремлением, что не собирается сдаваться прямо сейчас. Он открывает бутылку с водой и наливает еë в стакан. Хотелось бы порадовать его любимым кофе, но сейчас не самое лучшее время. Психологу важно следить за реакцией парня, чтобы понять — обида это или ненависть. — Мне неприятно это вспоминать, — трëт глаза пальцами Чон. — Эти моменты — самые трудные дни в моей жизни. Их нелегко… нет, кажется, даже невозможно забыть. Я думал, что смогу отпустить обиду, рассказывая об этом кому нибудь... — Ты никогда никому это не рассказывал? — Нет, — отрезает резко парень, делая глоток воды. — Честно говоря, я не люблю давить на жалость и смотреть, как другие проявляют своё сочувствие по отношению ко мне, — говорит Уён с напряжением, смотря на тёплые руки психолога, которые все ещё, сжимают его пальцы. — Но, после той ночи, когда мы немного поболтали, я почувствовал себя хорошо и подумал, что это не так плохо и стыдно. — Поверь, тебе станет легче, — уверяет психолог. — Твоё прошлое пробралось в самую глубину твоего сердца и… — Сан касается кончиками пальцев груди парня и улыбается, — укоренилось там. Но тебе нужно собраться, если не хочешь жить дальше с этим тяжёлым грузом. Уён замирает на секунду, нечитаемым взглядом сканируя мужчину, что сидит довольно близко к нему, нагнувшись вперёд. — Я особо не помню своё детство рядом с родителями. Как я и говорил раньше, я жил с ними примерно до окончания младшей школы, — начинает Уён медленно, пытаясь прояснить ситуацию. — Всё, как мне казалось, было хорошо. Я был единственным ребёнком, которого очень сильно любили, баловали и давали всё, что нужно. Но в один день, после уроков, я с отцом вернулся из школы и увидел бабушку с сумками в коридоре. Отец сказал, что я буду жить с ней. — Спросили ли они, хочешь ты этого или нет? — интересуется психолог, когда Уëн опустошает стакан. — Нет, — кратко отвечает Чон. — Но на это я не жалуюсь. Ведь с этого дня начались самые счастливые моменты моей жизни. — Расскажи о своей бабушке, какой она была? — интересуется Сан, забирая пустой стакан из рук. — По твоим словам видно, как сильно ты её любил. — Она тоже меня любила. Учила всему и помогала. Делилась разными историями, радовалась моим коряво сделанным подаркам, — лицо парня сияет счастьем, стоило лишь вспомнить о квартире бабушки. — Всегда ругала меня, когда я поступал не по совести и давала очень нужные мне советы, умела подобрать слова, — эмоции постепенно меняются на грусть, и психолог не улавливает момент, когда Уëн упускает половину рассказа. — Она ни разу не кричала на меня, не давала никому обидеть. Честно говоря, в родителях я совсем не нуждался, бабушка заменила их обоих. Но она покинула меня... Сан осторожно кладёт руку на плечо младшего, выражая соболезнование. Сейчас самое время помолчать, дать Уёну собраться с мыслями и открыться, лишь поддерживая физически. — У неё остановилось сердце когда я был в школе, — вздохнул парень. — Приходя домой… я не уловил никакого запаха обеда, что обычно бывает каждый день в это время суток. Дома стояла звенящая тишина, пугающая меня, ведь в это время бабушка обычно смотрела свои любимые сериалы. Я сразу всё понял, но до последнего не осмеливался зайти в квартиру, и просто, звал еë с порога, — Уён болезненно зажмуривает глаза, вспоминая самый ужасный день своего детства. Сан поднимается с места и подходит ближе, присаживаясь рядом с парнем и приобнимая его, позволяя тому заплакать. — Прости, Уён-а, из-за меня тебе пришлось вспомнить это, — тихо успокаивает парня психолог, ладонью притягивая его за голову и прижимая к своему плечу. — Прости... — шепчет Сан. — Я сорвался на бег, даже не снимая обувь, помню, как дрожал, как гулко стучало моё сердце. Я тогда, наверное, впервые за всю свою жизнь испытал настоящий страх. Следующее, что я увидел сломало меня окончательно, — продолжает Уён, открывая глаза и уставившись в одну точку. — Бабушка лежала на земле, кожа совсем белая, почти серая… Она не шевельнулась... Не ответила мне. Наверное, я бы мог ей помочь, но был маленьким и беспомощным. Хорошо, что додумался позвать соседей, которые потом приютили меня до приезда родителей. Сан перебирает волосы парня, Уён цепляется за него, затаив дыхание и повернув голову, зарываясь лицом в плечо мужчины. Сейчас Сан кажется ему защитным щитом, сильнейшей опорой. Уён хочет обнимать его, сильно прижимая к себе, и тонуть в нём, забывая обо всем. Хочет быть рядом, как физически, так и морально. Даже с закрытыми глазами он ощущает на себе взгляд психолога. А может, ему лишь мерещится. — Всё в порядке, Уён-а, всё позади. Далеко в прошлом, верно? — Сан укутывает его теплом, пытаясь морально поддержать, оказать свою помощь и быть полезным для него. Уён уже не плачет, утыкаясь в гладкую ткань кардигана и лишь глубоко дышит. Что Сан творит? Ему не положено контактировать с пациентами физически. Но как он может не успокоить этого сломленного мальчика? — Когда я вернулся домой, меня не покидало чувство, что я не к месту. Со мной не пытались разговаривать, всё внимания уделяли моему брату и новорождённой сестре. В те времена я был растерян, мне было всего тринадцать, но никто меня не спрашивал, как я себя чувствую и нужна ли мне помощь. Мама пыталась мне помочь, но на ней было много домашних дел. Все просто решили, что я уже достаточно взрослый, чтобы разобраться со всем самостоятельно. Я чувствовал, что они, так же как и я, не могли найти нужных слов и просто делали вид, что всё хорошо. — Так возникла твоя обида к ним? — Я немного закрылся после этого случая. Не успевал в школе, потому что настроение учиться напрочь отсутствовало. Я не понимал ничего, даже если повторял одну тему несколько раз, — Уён, понимая, что долго находится в объятиях мужчины и слегка отталкивается от него, неохотно двигаясь в сторону. Сан лишь оказал ему нужную поддержку, это не то, что думает Чон. — Я стал одиноким, — продолжает юноша. — Дружить с кем-то казалось лишь вариантом избежать боли. Но меня никто не мог понять, да и я сам в то время мог сорваться по любому поводу. Я просто делал то, чего от меня хотели: ходил в школу, делал уроки, помогал по дому, не показывался лишний раз на глаза. — Да... нелегко выходить из такой травмы, тем более если ты своими глазами увидел, как умирает твой самый близкий человек, — подхватывает мужчина, снова наполняя стакан парня водой. —Порой родители тоже не знают как поступить в данной ситуации, ведь никогда не знаешь, что испытывает другой человек. Конечно плохо, что они даже не попробовали попытаться. Уëн недобро смеётся, явно выражая неприязнь и отворачивается от мужчины, играя желваками. — Родителей и родственников волновали только деньги. Сразу после похорон они продали все вещи из дома бабушки и умудрились поругаться, кто возьмëт больше. От бабушки мне досталось лишь еë обручальное кольцо, которое она носила не снимая, — Уëн крутит невидимым кольцом по пальцу правой руки, где носил его раньше. — Но после многих ссор и недопониманий, мой отец начал употреблять алкоголь. Когда он пьян он может сделать или сказать что-то непоправимое и обидное. В такое время, когда вся моя семья пребывала в трауре, он умудрялся устраивать концерты и унижать нас. Тогда и начались упрёки в мою сторону. — Потому что ты пытался его остановить? — Потому что лезу не в своё дело и ещё слишком мал, чтобы говорить ему, что делать, — цитирует отца парень. — Тогда-то и начались наши первые ссоры, которые перешли в побои. Сан молчит, похлопав парня по спине. Детская травма Уёна образовалась в тот самый период, когда он больше всего нуждался в семье. Отец оказался тем ещё слабаком, который не сумел помочь своему ребёнку с утратой, выбирая вместо этого самый лёгкий и низкий путь избавиться от проблемы. Он, наоборот, ещё сильнее надавил на парня. Уёна заполняла обида, которая переросла в ненависть когда он повзрослел. — Я, может, и заслуживал наказания из-за свои оценок и поведения, но меня разочаровывало совсем не это. Отец потерял работу, пил, и с мамой начал часто ругаться, — Уён делает глубокий вздох, прежде чем плотно сжать губы и грустно опустить голову. — Он пришёл ко мне с просьбой сдать бабушкино кольцо в ломбард за деньги, обещая выкупить его потом, когда всё наладится. Я наивно поверил ему, потому что моя сестрёнка была совсем маленькая, ей нужно было покупать подгузники, смеси и всякие принадлежности. Но, конечно, отец мне не вернул ничего. Я спрашивал его об этом несколько раз, прежде чем он не взорвался и не обвинил меня в чрезмерной придирчивости. После этого я убедился, что он никогда уже не вернёт его, а ведь это было единственным, что осталось мне от бабушки. — Ты не должен думать, что это нормально, — твёрдо уверяет Сан. — Ты человек, Уён-а, и мне очень льстит то, что ты, несмотря на свои обиды, продолжал помогать ему. Я понимаю, что это не ради него, но это показывает тебя с лучшей стороны. — Только никто, кроме вас, этого не замечает и не ценит. Тогда зачем быть хорошим? Сан качает головой. —Это повторяется лишь потому, что ты позволяешь ему делать это. — В ином случае он сочтёт это как наглость и неуважение к ним, — отвечает Уён через зубы. — Тогда будет ещё хуже. Сан смотрит на опущенные ресницы парня, не зная, как прямо сейчас подбодрить его. С Уёном не трудно, он совсем не замкнутый, в отличие от его других пациентов, но в нём есть что-то, что заставляет психолога переживать за него. Чхве интересно, в какой момент Хёну понял, что может избивать его? Думал ли он, что наносит сокрушимый удар не только на тело, но и психику подростка? Если так судить, у него не было даже логичной причины поступить с ним так. Разве не Уён заботился о его старой матушке и ухаживал за ней, разве не Уён пожертвовал своим детством ради неë? Хёну прекрасно знал как сын был близок с бабушкой и как её смерть травмировала его. Именно в тот момент он, как настоящий отец, должен был быть рядом. Тогда Уён бы не ушёл в себя и сейчас ситуация не была бы такой серьезной. Ведь, по его же словам, с детства он был активным ребёнком, который стоял на одном месте с отличниками и имел покладистый характер, притягивая к себе окружающих. Возможно, поступи бы он тогда правильно, не было бы необходимости делать из него идеал, он бы им был. И Сан бы никогда не имел дело с его семьёй. Хёну скрывал самые важные детали, приукрашивая свои слова, и выставляя сына как «проблемного» ребёнка, хотя, именно он, оказался «бессердечным» и «эгоистом». Сан искренне верит Уёну; лишь смотря на его эмоции можно понять, что парень не может соврать. А ведь он уверял, что проблема не в нём в их первую встречу. — Когда и почему ты начал курить? — спрашивает Сан, решая сменить тему. — В пятнадцать лет я впервые попробовал, — признаëтся парень сразу. — Именно в то время всё это началось, один из знакомых сказал, что это помогает и я попробовал. Думал, что это лишь отвлечение и я найду силы потом бросить. — Но ошибся, — сразу подхватывает мужчина. — Да, это так. Но я знаю меру, и, сейчас... — грустно подмечает младший, играя со своими пальцами, — это до сих пор лишь отвлечение. Ведь, это «потом» никак не наступает. — Я помогу тебе избавится от них, — уверенно говорит Сан. — Но ты должен сам этого хотеть искренне. — Что, будете обнимать меня каждый раз, когда я захочу покурить? — поворачивая голову к старшему, улыбается Уён. Он хочет застать мужчину врасплох, не ожидая конкретного ответа, но ему правда интересно. — Тебе понравилось? — Сан отзеркаливает улыбку младшего, чуть приподнимая брови. Уён застывает, не зная как ответить и мысленно молится, чтобы Сан не заметил его смущения. Снова именно он оказывается в дураках, и как психолог это делает? Он сдаётся первым, нервно переводя взгляд куда-то вбок и неуверенно мычит. — Если понадобится — обниму, — на этот раз голос Чхве звучит серьёзно, он не шутит. Сан замечает всё: то, как Уён стесняется, как пытается скрыть, что ему понравилось, как ему неловко. Если бы парень получал достаточно любви в детстве — не реагировал бы так остро. Это ведь просто объятия. Ему непривычно и неловко чувствовать физическую поддержку, он не может позволить себе полностью принять ласку, просто потому что не привык. — Уён-а, — Сан медленно проводит ладонью по руке парня, пытаясь вернуть зрительный контакт, но младший упрямо смотрит в другую сторону, делая вид, что не расслышал его. Поэтому Сан нежно подхватывает чужой подбородок, медленно поворачивая к себе и замечая испуганный взгляд. — Не бойся показать мне свои эмоции. Мне нужен ты настоящий, а не тот, кого ты упорно пытаешься мне показать. Уён чувствует как сердце начинает биться быстрее, подпрыгивая внутри. Глаза невольно соскальзывают на чужие губы и милые ямочки, и он, правда, еле держится, чтобы не наклониться прямо сейчас и не поцеловать его. Почему судьба играет с ним жестоко? Почему всегда Уён попадает на уловки жизни и страдает один? А ведь Сан даже не представляет, что творится прямо сейчас в его мыслях. Он ведь просто оказывает ему поддержку, просто пытается быть рядом, он просто твой психолог, Уëн. Если так подумать, Сан с ним лишь в моменты его слабости и отчаяния, ему просто жаль мальчика, которому нужно помочь. Это огромный красный свет, на который нельзя ехать, за которым пропасть в никуда, и ты обязательно упадëшь. Убежать бы прямо сейчас, чтобы прийти в себя и не видеть манящее лицо напротив. Сан поднимает руку и касается пальцами волос парня, убирая его чёлку назад и открывая больше обзора на его глаза. Этот малейший жест кажется Уёну таким интимным прямо сейчас. Всё происходящее кажется таким нереальным. Пока Сан не начинает говорить снова. — Уён, мне кажется, я должен начать работать и с твоим отцом. В вашем случае, он… — Нет! — Уён не дает мужчине договорить, замечая как испуганно отстраняется от него старший. — Нет... — уже более тихо повторяет он, желая вернуть те несколько секунд, до этого момента, назад. — Я не хочу. И к тому же, он упрямо винит меня во всём, никого не слушает. Я и сам пытался достучаться до них, это не действует. Отец не чувствует вины ни в чëм. — Но он… — Пожалуйста, не останавливайте работу со мной, — на автомате тараторит Уён, и плевать как жалобно звучат эти слова сейчас. Сан нужен Уёну. — Во мне ведь тоже много минусов. Я не контролирую свою злость, я дерусь и повышаю голос, я не могу справиться со своим прошлым и не могу понять самого себя. Потерялся, что даже не знаю кем мне быть в будущем, — он не до конца осмысливает свои слова, просто говорит, надеясь изменить решение мужчины. — Я не могу понять, что мне не хватает в этой жизни. Вы мне нужны прямо сейчас, хён, я могу доверять только вам. Уён не останавливает поток слов, выпуская все мысли разом. Он не хочет, чтобы они перестали работать вместе. Сан нужен Уёну во всём; даёт ему почувствовать себя живым, именно перед ним, он может быть самим собой и не притворяться кем-то, именно Сан пробуждает в нём странные чувства, что хочется испытывать ещё и ещё. Сан ласково улыбается, понимая всё и без слов, и сжимает в руках замëрзшие пальцы парня. — Я помогу тебе во всём, Уён-а, я не собираюсь останавливать работу с тобой. Мне прекрасно известно, что тебя мучает на данный момент и я буду рядом, пока ты не избавишься от всех проблем, — Сан пытается убедить парня в своих словах, который вдруг решил, что никогда больше не увидит его. — Но мне стоило бы поговорить с твоим отцом, для вашего же блага. Уён, очевидно, боится расставаний и перемен, понимая важность времени. Сан чувствует вину, что не прояснил всё сразу, пугая мальчика и заставляя снова чувствовать ожидание расставания. — Я вас уверяю, хён, мой отец... непреклонен, он никогда не увидит своих ошибок, — пытается переубедить его Уён, с силой выдавливая каждое слово. — Прошу, послушайте меня, я вам докажу. Сан медленно, но неуверенно, кивает, соглашаясь с младшим. Может, стоит послушать его? Как говорил Хонджун, самое главное не спешить и не навредить. Уён изо всех сил пытается успокоиться, взять под контроль собственную голову, что после последних минут перестала нормально работать. Неловкая тишина, образовавшаяся между ними, напрягает его, но Сан, наоборот, кажется выглядит бодро. Как Уёну быть? Он, видимо, сошёл с ума… Что это? Почему его тело так непривычно реагирует на всё? Почему, каждый раз, стоит Чхве Сану появиться в поле его зрения, внутри разворачивается неконтролируемый слëт бабочек? Правда ли он влюбился? Или ему всё ещё это кажется? Как можно убедиться в своих чувствах? Сан молчит, будто назло Уёну, в его глазах отражается доброта и нежность, когда он смотрит на него. Уён медленно моргает, стараясь хоть немного прийти в себя, после чего собирает всю свою решимость в кулак и кладёт голову на его плечо, прикрывая глаза. Аромат одеколона мужчины смешивается с запахом ароматизатора, приятно ударяя по носу, а рука мужчины гладит его по спине. Всё, зачем шёл он сюда сегодня, это лишь за ответами на самый интересующий его вопрос сейчас. В его жизни и так немало проблем, но именно сейчас, и только на этот вопрос, он точно знает ответ. Хочется плакать от осознания, что, скорее всего, ему снова придётся заново учиться бороться с этим чувством. Он не может и не хочет терять Сана только из-за своей тупой влюблённости.***
Уён падает на кровать, даже не задумываясь принять душ и переодеться, лишь подтягивает к себе ноги и упирается лбом в подушку. Перед тем как войти в свою комнату, мама позвала его на ужин, но прямо сейчас у него нет никакого аппетита. Голова гудит от бесконечных мыслей, что пробрались внутрь и не дают ему нормально функционировать. Стоило бы, хотя бы, сделать домашку, математика хорошо отвлекает от всего своими формулами. Находить «икс» в задаче всё же лучше, чем искать здравый смысл. После того, как парень излил свою душу, Сан поделился парой советов, как можно избавиться от грустных мыслей и депрессии в одиночку, когда трудно найти собеседника. Психолог открыто намекнул, что если Уëн не будет относиться к этому серьёзно, всё может перерасти в большее. «А тяжёлая степень депрессии опасна для здоровья», — крутится в голове голос Сана, — «Может привести к заболеванием сердца, дыхательных путей и даже проблемам ЖКТ». Психолог предложил Уёну правильно и своевременно питаться, нормализовать сон, и, самое главное, не сидеть попусту, а заниматься чем-то. Малый расход энергии также приводит к депрессии, поэтому лучше когда человек занимается спортом и устаёт физически. Также, предложил не общаться, или же сократить, общение с людьми, которые несут за собой только негативные эмоции. Рекомендовал не смотреть новости и избегать просмотра боевиков и ужастиков. Попросил заниматься вещами, что приносят ему удовольствие, а если таких нет, то попытаться найти хобби. Но если трудно настолько, что пропадает желание делать хоть что-то, то не стоит мучить себя. Особенно, в самые сложные времена. Для таких случаев, психолог составил ещё один список, с предложениями и советами. Избегать проявления чувств — самая большая ошибка любого человека. Ни в коем случае нельзя подавлять их, устанавливая защитный барьер, не позволяющий узнать о человеке ничего. Если ты всегда будешь прикрывать печаль улыбкой, боясь показать настоящего себя другим, — то ты сам в это поверишь. «Хочется громко смеяться — смейся, хочется плакать — плачь, хочется кричать — кричи. Не подавляй никаких эмоции, что появляются внутри. Если у тебя есть мнение — научись его озвучивать, и не важно кто перед тобой. Научившись выражать свои эмоции правильно, ты сам заметишь, как тебе будет становиться лучше». «Нужно найти причину, когда ты чувствуешь тоску. Если трудно понять, то нужно создать для себя карту мыслей, чтобы ясно понять, что именно творится в твоей жизни. Когда ты это выяснишь, есть только два выхода: первое — попытаться избежать и изменить всё, второе — смириться с этим и не воспринимать как что-то серьёзное. Всё равно не получится изменить прошлое, а от чувства вины ты не получишь ровным счётом ничего». «Не попадай в ловушку собственных мыслей, лишь оценивай ситуацию и попытайся исправить. Если не получится, то двигайся дальше. Нет смысла стоять и смотреть как выгорает твоя душа». «Когда трудно — общайся сам с собой. Поговори с собой и постарайся объяснить причину самому себе, то, почему ты так поступаешь. Если это трудно, делай вид будто обращаешься к своей бабушке. Нельзя позволять никому вмешиваться в твою жизнь, ни родителям, ни друзьям, ни любимому человеку. Если они не могут поддерживать тебя в твоих начинаниях и всегда ищут повод, чтобы отчитать тебя — ты зря растрачиваешь энергию, объясняя им причину. Просто продолжай поступать так, как считаешь нужным». «Не позволяй своему отцу наказывать тебя, предпринимай меры и защищайся, при этом расставляя приоритеты. Если ситуация обернётся не так, как ты планировал, — стань тем, кто закончит первым, самым справедливым путем — вызывай полицейских». «Нужно научиться говорить прямо, не боясь никого и ничего. А тем более когда тебе пытаются доказать, что ты никчёмный. Не надо доказывать кому-то свою силу, хватит и того, что ты открыто укажешь человеку на своё место. Если ты видишь несправедливость — говори об этом. Если ты не виноват — говори об этом. Если человек сделал тебе больно, к чëрту все ваши накопленные отношения, — говори об этом. Всегда прямо и в лицо. Научись разговаривать с людьми. Не так, чтобы просто доказывать друг другу свои позиции, а чтобы уметь найти между ними баланс». «Не сравнивай себя ни с кем. Учитывая, что мы все разные, то все живем по-разному. Не имеет смысла завидовать кому-то, или спрашивать себя, почему ты не можешь быть таким же». «И самое главное — люби себя. И внешне, и внутренне. Со всеми своими недостатками и тараканами». После всех этих советов, Уён чувствует настоящую пустоту внутри. Единственное чувство, которое не покидает его — любовь к Сану. Ничего больше. Психолог, и правда, помог ему собраться, после его внутренней борьбы. Но сейчас он думает ни о своих воспоминаниях, ни о будущем и ни о своих отношениях с другими людьми. Его насущная проблема заключается в симпатии ко взрослому мужчине. Скорее всего, Сан даже не догадывается о его чувствах, а может, наоборот, уже давно всё понял. Может, он тоже испытывает к нему симпатию, но скрывает это своим профессионализмом, называя это «поддержкой»? Уён не знает, что думать прямо сейчас. Знать бы обо всём, что происходит в его голове и разбираться в людях так же умело как он. Неужели, он ведёт себя так же со всеми, не только к Уёну? Неужели, он всегда утешает своих пациентов объятиями, сидит с ними всю ночь и провожает их до дома? Неужели Сан со всеми такой? У каждого специалиста ведь свои методики и принципы. Уён надеется, что повышенное внимание Сана к нему — его заблуждение. По крайней мере, так должно было быть, ведь это правильно. Эта любовь погубит их обоих, учитывая, какое сейчас общество, и как оно реагирует на подобные отношения. Сан не любит его, и даже близко об этом не думает. Он всего лишь располагает, как Ёсан и сказал, чтобы узнать о нём и помочь ему. Сан всего лишь хороший человек, лучший специалист, преданный своему делу. Его добрые слова и поддержка становятся удавкой на шее парня, оголяя его ничтожный облик. Уён — никто, он никогда никем и не был. За этим следует накрывающий с головой стыд, который неизбежно превращается в ненависть к самому себе. Терпеть это чувство невозможно, поэтому и Уён хочет крепко стоять на ногах без чьей-либо помощи, отказываясь от чужой поддержки. Но в итоге он позволил Сану видеть его слабым, тем, кем боялся быть для окружающих: обиженным, злым, усталым и разочарованным. Если вернуться в прошлое, то у него ни разу ничего не получалось по-человечески. Всякий раз, когда он старается сделать всё как можно лучше — получается как обычно. В результате оказывается виноватым только Уён. В такие моменты ему становится только хуже. Он осознаёт, что вина лежит не только на его плечах, но лучше от этого не становится. Поэтому, Сан и нужен ему прямо сейчас. В этом обязанность психолога — помочь справиться и посоветовать как выйти из таких ситуации, показать верный путь. Он лишь выполняет свою работу и искренне надеется на результат, когда Уëн только и делает, что думает о том, как бы приятно было поцеловать его. Это лишь вина самого Уёна, что он влюбился в него.