***
— Ничего лишнего не говори, понял? — уже в десятый раз повторяет Ёсан, с тех пор как их вызвали в учительскую, пока Уён неторопливо топает рядом, сунув руки в карманы. Ёсану удалось его успокоить. Когда он вышел из кабинета, Уён шагал в сторону лестницы, непонятно куда. Он звал его по имени, но не мог громко говорить, ведь в других кабинетах проводились уроки. Догнал он его уже в туалете, где тот яростно ополаскивал лицо холодной водой. Увидев его, друг сначала застыл от удивления, но потом, стал ещё злее, говоря, что Ёсан не должен так глупить, пропуская уроки, чтобы возиться за ним. Затем даже обещал, что никуда не денется и ничего не будет делать, а спокойно подождёт следующий урок здесь. Уён был прав. Все темы, которые они проходили, он давно изучил на дополнительных, поэтому не было смысла сидеть в классе. Он решил последовать за другом, чтобы поддержать и выслушать. Ну и дать по голове. Что бы не было, классная руководительница хорошо знала маму Ёсана и всегда была добра к ней. Каждый раз, когда госпожа Кан приходила проверить успеваемость сына и узнать о его поведении, что бывает крайне редко, она приносила с собой хорошие подарки для неё и они всегда мило беседовали за чашкой мятного чая. Она бы не стала понижать оценку Ëсану, когда у него такая прекрасная мать. Она лишь хотела задеть гордость Уёна, указать на его ошибки и показать, что она сыта всем по горло. Уён же, даже зная это, позволил ей манипулировать собой, вступая в глупую игру. Они просидели вместе в библиотеке до конца урока. Уён смотрел какой-то фильм в телефоне, а Ёсан читал книгу, пока им не позвонили и не вызвали в учительскую. Обычно на уроках учителя забирают телефон, но классная руководительница так не делала, чтобы они могли пользоваться калькулятором в трудных задачах и сократили время решения. — Блять, как же она разражает, — останавливается Уён у двери, не желая заходить. Ёсан не понимает к чему он клонит и почему снова злится, пока не видит госпожу Чон, сидящую напротив классной руководительницы. — Да сколько уже можно, — друг несильно бьёт кулаком стену рядом, не оборачиваясь на него и прижимается к ней лбом, мысленно настраивая себя. — Пошли, — тихо предлагает Ёсан, зная, что они всё равно не смогут избежать разговора. Дело не в том, что там мама, а в том, что ему снова придётся иметь дело с отцом, который никогда его не понимает. Она ведь обязательно доложит ему обо всём. И дома его ждёт ещё один серьёзный разговор, который может перерасти в кулак в лицо. Чëрт. Может действительно обратиться в полицию на этот раз? А послушают ли они его? У него не самая прекрасная репутация, это надо признать, да и как же остальные? Он, в конце концов, не единственный ребёнок, чтобы думать только о своей шкуре. Ёсан как будто читает его мысли, оставаясь рядом и молча держа его за руку, давая ему время собраться. Не давит, причитая, что он сам виноват и не принуждает войти. — Ладно, — цокает Уëн и Ëсан уже хочет его остановить, думая, что он сбежит снова, но друг заходит в кабинет, злобно оглядывая обстановку вокруг. — О, вот и наш умник, — торжественно указывает на него учительница. — Проходи, присаживайся. Мы тебя ждали. — Спасибо, постою, — отвечает Уён, отводя взгляд. Если не смотреть на неё, может она исчезнет? Ёсан входит следом и останавливается за другом, тихо склонив голову маме друга. В кабинете никого нет, кроме них. — Из-за его характера мы просто купаемся в проблемах. Что я должна делать? Я уже устала всё время ходить за ним и вечно следить чтобы он ничего не натворил. Он даже во время уроков умудряется подраться! — докладывает госпожа Шин, хмурив брови и повышая голос. — Теперь, как видите, он начал спорить и со мной! — Уён, — зовёт мама, она выглядит очень уставшей и виноватой. — Что тебя не устраивает? Госпожа Шин лишь делает свою работу, почему ты грубишь ей? — Я не грубил, а сказал чистую правду, — скрещивая руки, отвечает Уён. Ëсан стоит рядом, мысленно поддерживая его и пытается не встревать, чтобы не сделать хуже. — Да? — учительница удивлённо округляет глаза. — Что я сказала не так? Всего лишь попросила решить задачу и отчитала за то, что ты списывал. Как бы ты того не хотел, мне нужно хоть чему-то тебя научить. Ты успеваешь хотя бы по одному предмету? Уëн цокает, чувствуя как его щиплет за руку Ëсан и молчит, всё также не смотря на них. — Он ничего не знает, госпожа Чон, — сдаётся она, не видя ответной реакции, и обращается к женщине напротив. — Как он собирается сдавать государственный экзамен? Боюсь он даже не получит пропуск, если не возьмётся за ум. — У него хорошие оценки по гуманитарным наукам, — вступается Ëсан, переключая внимания на себя. — У него просто другой склад ума. Я не думаю, что всё настолько плохо как вы говорите. Уён хотел бы ответить, но он только и мог, что восхищаться своим другом рядом. Он прав, его всегда больше тянуло к литературе и языкам, хотя он и не был отличником. Да и учителя всегда поддерживали его, когда он старался переводить текста любимых песен. Ëсан, правда, это замечает? Он правда здесь, рискуя своей учёбой и положением, даже не смотря на то, что из-за него его наказали совсем недавно? — А давай ты не будешь лезть в это? — резко прерывает его госпожа Шин. — Я бы не хотела портить отношения с твоими родителями из-за этого. — Вы правы, не стоит портить с ними отношения, — так же твёрдо отвечает друг, не отрывая от неё взгляда и женщина тушуется. — Я волен говорить то, что считаю нужным. Мама ничего не говорит, опуская голову вниз и глубоко вздыхая. Уëн хочет закричать на весь кабинет, чтобы она не пресмыкалась перед ней, ни за что. А ещё он в шоке от смелости друга, так и смотря на него, открыв рот. — Простите, — мама встаёт с места и виновато кланяется перед учителем. — Мы поговорим с ним дома. Я возьму его под свой контроль. Женщина, кажется, не слышит сразу, так же удивлённо уставившись на Ëсана, что стоит у дверей, и уклончиво отводит взгляд, понимая, что ситуация переворачивается не в её сторону. — Да, хорошо, — озадаченно отвечает женщина на автомате и встаёт, чтобы проводить всех из кабинета. Она плюхается на стул в пустом кабинете и трëт пальцами виски. — Чëртовы дети, — ругается она тихо. — Пошли домой, — женщина берёт сына за руку, закрывая за собой дверь и ведёт его по коридору к лестнице. — У меня ещё три урока, — вырывая руку и поправляя лямку рюкзака, отвечет Уён. — Зачем тебе присутствовать на уроках, если тебе плевать на учебу? — грубит женщина, вновь сжимая парня за руку. — Тебя это не должно интересовать, — цедит он, сквозь сжатые зубы. Пусть звучит грубо, его это не особо волнует и он снова вырывается. За ними наблюдают другие школьники, носившиеся по коридору и ожидая шоу. Ëсан усмехается группе ребят у туалета, которые достают телефоны, чтобы снять видео семейной ссоры, но, увидев Кана, те недовольно уходят. — Что на этот раз? — хмурится она, наконец, переходя на другую тему. — Почему именно с классной руководительницей? Уён-а, это же её работа — оценивать тебя за твою учёбу! Она злилась потому, что ты списал и искренне волнуется за тебя, за твоё будущее! — Мама, перестань нести бред, — закатывает глаза Уён ища поддержки у друга, что сегодня удивительно отважен. — Госпожа Шин и правда немного переборщила, — в разговор вступает Ёсан. — Вы можете думать, что я говорю так только потому, что он мой друг, но это не так. Как классная руководительница она хорошо работает, но как преподователь — не могу сказать точно. У многих из нас пробелы именно по еë предмету, поэтому даже я хожу на дополнительные курсы. Женщина иронично поднимает бровь, ожидая уличить его во лжи. Но это же Ëсан, он не будет врать ей, а значит доля правды в этом есть. Только вот Уён раздражается теперь ещё больше. Значит она верит чужому человеку больше, чем своему собственному сыну? Серьёзно? Она должна была, хотя бы попытаться, понять его! — Отец знает? — спрашивает Уён прямо, оглядывая коридор. — Ты, наверняка, уже рассказала ему всё, да? — Нет, он ничего не знает, — уверяет мать, закидывая сумку на плечо. — Он же на работе. — Но скоро всё узнает, потому что моя мама не может поговорить со мной? — недобро ухмыляется Чон, цокая языком. — Я же пытаюсь поговорить с тобой. — Только что ты даже не желала меня слушать, — мотает он головой, пряча глаза за чёлкой. — Я сегодня останусь у Ëсана. Не хочу чтобы из меня опять выбили всё дерьмо. — Никто не собирается тебя бить, отец лишь... — парень проходит мимо неё, довольно быстро скрываясь за поворотом на лестницу. — Уëн! Он не замечает как срывается на бег, пока его не догоняет Ëсан, который разворачивает его к себе и обнимает, руками закрывая его голову капюшоном. Скрывая от всех этих насмешливых взглядов и сплетен. Он аккуратно обнимает друга в ответ, глубоко вздыхая, понимая, что тот хочет, чтобы он выплеснул всё, что накопилось, но Уëн не хочет плакать. Он привык к такому отношению, привык с детства. Ему обидно, но не настолько, чтобы уничтожать себя каждый раз после ссоры с родителями. — Я сказал это просто, чтобы она отвязалась, — бормочит в чужую рубашку Уëн, что Кан едва разбирает его слова. — Тебе не обязательно помогать мне и звать в гости. — Дурак что ли, — нервно возмущается друг, подхватывая падающий с чужих плеч рюкзак. — Не хочу снова искать тебя в парке ночью. — Ты теперь мне об этом всю жизнь напоминать будешь? — искренне смеётся Чон, отстраняясь и заглядывая в лицо друга. Он замирает, когда лицо друга меняется. — Пока не закончится мой домашний арест, — со всей серьёзностью отвечает Кан, стреляя молниями из глаз. Уëн отстраняется ещё больше. Боже, это демон перед ним!***
— Не хочешь кушать? — подаёт голос Ёсан, смотря на раскинувшегося звёздочкой на его кровати Уёна, с приоткрытым ртом и закрытыми глазами. — Сколько ещё будешь капризничать? — Она сама была виновата, но свалила всё на меня, — не унимается друг, хмурясь. — Я виноват, что сказал правду? Почему это так раздражает?! Ëсан смотрит в потолок, сдерживая желание закричать, когда уже в сотый раз слышит одну и ту же пластинку, но лишь глубоко вдыхает и выдыхает, ковыряясь в шкафу. — Уён, в случившемся есть и твоя вина, признай это, — аккуратно говорит Ëсан. — И перестань ныть, надоел уже, честное слово. — Да это ведь правда, что она ничего нам толком не объясняет! — возмущёно приподнимается на локтях Чон, обиженно косясь на друга, который подготавливает свою форму на завтра. — Ты всё равно получил низкий балл, в чëм радость ругаться с ней и спорить, если итог ожидаемый? — иронично замечает Кан, вешая рубашку в шкаф. — Не надо было перечить ей и просто промолчать. Думаешь, родители забудут это? — Надеюсь до завтра они всё забудут, — Уён плюхается обратно на кровать, прикрывая глаза. — Сегодня ты спас мне жизнь. Бог знает, с какими бы синяками я пришёл завтра, — невесело усмехается он, смотря на идеальный ровный потолок в спальне друга. У него в комнате он уже весь в трещинах и разводах. — Ну, ещё не вечер, — с сарказмом подмечает Ëсан, ловя свою же подушку, которую кидает в него друг, и смеётся, садясь за рабочий стол. После долгого дня в школе, оба парня изрядно устали. Уён, который был без настроения до конца дня, выпросил у друга любимый шоколад по дороге домой. Они шли домой не спеша, мимо злосчастного парка, в который единогласно решили не ходить какое-то время, и неторопливо гуляли по вечернему городу. Чон уже и забыл, когда они вот так вот просто гуляли вместе, не спеша на курсы Кана или к комендантскому часу Уëна. Приятная погода поднимала настроение, сахар в крови поднялся и Чон снова становился самим собой, громко смеясь от колких шуток друга и прыгая до верхушки деревьев, стараясь схватить листик. Ëсан радовался, что он пришёл в норму, стараясь делать вид, что не с ним, когда ловил очередной любопытный взгляд прохожих, и ругал его за чрезмерную активность. Но когда Уëн его слушал? Они ели уличную еду, пили газировку и шутили, рассматривая новые коллекции одежды в витринах магазинов. Но как только они пришли домой, Уён вновь начал возмущаться. Первым приняв душ и одолжив домашнюю одежду друга, он сидел в комнате, отказываясь кушать и только и делал, что причитал. Ëсан искал чем его можно занять, чтобы дать себе возможность на конспекты и нашёл в интернете новый фильм, который тот собирался посмотреть с ним ещё на прошлой неделе. До девяти вечера Уëн не отрывался от ноутбука, пока Ёсан занимался скрипкой, а потом вдруг резко замолчал, тихо лежа на кровати и смотря в телефон. Кану не нравится настроение друга, но он хотя бы молчит, поэтому он даже не старается отвлечь его, переключаясь на уроки. В инстаграмме скучно. Пишут разные, абсолютно неинтересные девушки, несколько сообщений от Минги, который скидывает ему глупые, но смешные мемы, суть которых он не всегда понимает, лента в твиттере повторяет одни и теперь же новости. Уён уже не знает, зачем ему этот телефон, если ничего интересного в нём нет. Он проверяет несколько раз чаты в какао и вновь возвращается на главный экран. Сан-хён [23:12]: «Уён-а, добрый вечер, как твои дела?» Сан-хён [23:12]: «Прости, что так поздно пишу». Уён резко встаёт с места, что Ёсан, сидящий за учебниками испуганно матерится. — Что такое? — испуганно кричит он, хватаясь за сердце и смотрит на застывшего на месте Чона. Это правда Сан? Уён, заметив подозрительный взгляд друга, понимает, что слишком остро среагировал и очень неправдоподобно смеётся. — Ничего, — Уён неловко чешет затылок, придумывая, что ответить и снова хихикает, падая обратно на кровать. — Тренд один попробовать хотел, не получилось. Ëсан наблюдает за ним беспристрастно, ругая себя за то, что разрешил ему выпить энергетик. Кажется, ночь выдастся весёлой. — Лучше бы учился, завтра будешь снова ныть. Тем более завтра снова алгебра. Уён фыркает другу и отправляет Сану ответ. Кто-кто, но он теперь никогда не будет готовиться к её урокам. Раз она всё равно поставит ему «два», не оценив его труд. А ведь списывать это тоже тяжёлый труд! Уён [23:15]: «Добрый вечер, хён. Всё хорошо, я сейчас у друга». Сан-хëн [23:16]: «Хотел сказать, что твою запись перенесли на понедельник, завтра в это время у нас собрание. Ты же не обидешься?» Уён не хочет признавать, но, почему-то, его окутывает странная грусть. Он хотел бы видеть его ещё чаще, одно только его присутствие, отвлекает от всех жизненных неурядиц и поднимает настроение. Уён отвечает кратко, чтобы не оставить мужчину без ответа. Уён [23:20]: «Хорошо». Сан-хён [23:21]: «С тобой всё нормально? Ты же не ушёл из дома снова, да?» Уён [23:23]: «Не ушёл, но ночевать там не хочу». Сан-хён [23:24]: «Почему? Как ты себя чувствуешь?» И как же, на самом деле? Кажется, всё хорошо. Он у Ëсана, в большой кровати и полным животом, переписывается с любимым человеком. Но если быть максимально честным... Он издевался над Ёсаном и громко пел на улице, пытаясь переключиться, заедал свою обиду острой пищей, наплевав на своё здоровье, отвлекал себя холодной водой, просмотром фильма, постами в соцсетях. Ему почти удалось вырвать себя из реальности, но как только кино, еда и новости заканчивались, она снова и снова напоминала о себе. Уён [23:27]: «Я не знаю плохо мне сейчас или хорошо. Кажется, я скоро взорвусь». Уён [23:28]: «Я просто немного разочарован в несправедливости». Сан печатает. Уён нервно кусает губы, молясь, чтобы Ёсан не заметил его смены настроения и не увидел, с кем он общается. Интуиция у него лучше, чем у любого следователя. Интересно, почему Сан-хён не спит в такое время? Сан-хён [23:30]: «Ты можешь как нибудь выйти из дома друга? Хочу показать тебе кое-что». Чëрт. Что он собирается показать ему в ночное время и как ему выйти? По телу с ног до головы пробегается жар от волнения и парень оборачивается в сторону кондиционера, но он выключен. Он хочет закричать, но подавляет это желание, когда снова встречается с глазами Ёсана. — Ты побледнел, — сразу же замечает друг. Всё таки, он уже какое-то время наблюдает за ним. Хорошо. Уён хочет к Сану, это так удивительно? Нет. Он ведь любит его и не может врать самому себе. Ему нужно воспользоваться любым шансом, чтобы побыть с ним вместе, хоть на время. Даже если в конце будет больно. Это ведь будет потом, верно? Поэтому он пишет ответ. Уён [23:32]: «Да я смогу, наверное...» Сан-хён [23:33]: «Отлично, скинь мне адрес, я заберу тебя через полчаса». — Ëсан, — пытается сохранить голос Уëн, когда Кан обеспокоенно встаёт с места. — Тут такое дело...***
— Куда мы собираемся в такое время? — спрашивает Уён, поднимая брови и смотря на Сана с искренним любопытством в глазах, когда лексус медленно выезжает из города. Большие здания и высокие апартаменты постепенно сменяются на дома, а спустя несколько минут появляется пустыня. Если бы на месте Сана был бы кто-то другой, то он бы уже точно бился бы в истерике, что его вывозят закапывать. Но Уён не боится. — В одно интересное место, — загадочно отвечает старший, хитро подмигивая. — Не волнуйся, мы вернёмся до утра. — Я не волнуюсь. — Да кого он обманывает? У него потеют ладони. — Просто, Сеул уже позади… Сан не говорит ничего, лишь пожимая плечами и поворачивая руль влево, ведя машину по неровной дорожке. Уён видит, как игриво горят глаза мужчины, что видимо радуется ночной прогулке. Уëн снова засматривается на идеальный профиль мужчины, отмечая всё новые и новые детали для себя. Почему он такой невероятно красивый? Сердце пропускает удар, когда Сан расчёсывает пальцами волосы, в своей привычной манере и Уëн не может оторвать взгляд чисто физически. Может, он уснул в доме Ёсана и ему это всё снится? Почему-то хочется обнять его, сильно, крепко прижимая к себе и утыкаясь носом в сильные плечи и шею. Хочется залезть к нему на колени и терзать мягкие, розоватые губы, пока они не станут кровоточить от бесконечных укусов, и не останется воздуха. Прислонившись рукой на бардачок, Уён продолжает краем глаза наблюдать за сильными и накаченными мышцами рук, пытаясь подавить жгучее желание ощутить их на себе. Уён был настолько занят мечтаниями, что не заметил, как пустыня снова сменилась частными домами. Старший расслабленно управляет машиной, плавно совершая поворот, проезжая мимо полицейского патруля, проблесковые маячки которого не горят и, скорее всего, патрульные тоже отдыхают. Хотя Уëн может поклясться, что видел силуэты в окне. Это место совсем не знакомо для него. Он ни разу в жизни не покидал Сеул, с детства живя в столице или у бабушки в пригороде. И сегодня его желание, наконец-то, свершилось, благодаря Сану. Объезжая территорию с длинными металлическими оградами, за которыми ничего не видно, кроме огромных деревьев, Сан останавливается, тормозя у проржавевших ворот с грязной табличкой. Надпись уже не разобрать. Выглядит место жутко и Уëн немного нервничает, не ожидая такого поворота событий. Свидание в месте, вроде этого… — Хён, а где мы? — еле слышно спрашивает он, выглядывая из окна и осматривая местность. Сан берёт с заднего сидения ветровку и накидывает еë на себя, одарив Уёна безобидной улыбкой. Заглушив двигатель и выключив фары, он выходит из машины, оставляя его одного, с многочисленными вопросами. — О боже… — бормочет под нос Уён и тоже выходит, сразу же находя Сана, что достаёт чёрный рюкзак из багажника. На улице темно. Поблизости нет ни одного уличного фонаря. Во мраке всё теперь кажется намного иначе. Уён всерьёз начинает бояться. Не Сана, конечно, но это тишина в округе и эти старые ворота, за которыми скрывается неизвестность, пугают его. По спине бежит холодок и он хочет вновь вернуться в салон машины. Даже лица Сана не видно... что же это такое? — Сан-хён, не думайте, что я трус, но... — начинает он, поворачивая голову обратно к Сану, испуганно замечая, что он уже стоит рядом с ним. — что вы задумали? — Сегодня Сан-хён исполнит одну твою мечту, — хитро шепчет психолог, направляя фонарик телефона на своё лицо. — Хён, я не помню, чтобы мечтал оказаться ночью в неизвестном мне месте, — озвучивает Уён свои мысли, недоверчиво оглядываясь вокруг. Сан понимает, что переигрывает и тепло улыбается, пытаясь расположить к себе. Возможно, он сейчас, действительно, выглядит как маньяк. — Ты же до этого верил мне, да? — Сан осторожно касается плеча младшего. — Можешь ещё раз довериться мне? — Я вам доверяю, но от этого легче не становится, — шмыгая носом и бегло осматривая дорогу, говорит Уён. — Я не позволю, чтобы с тобой что-то случилось, — серьёзным тоном отвечает мужчина, заглядывая ему в глаза. И всё же, что это за место? Это правда лес или дорога, ведущая куда-то дальше? Парк? Но разве парки не охраняются круглосуточно? Тут же только покрытый ржавчиной металлолом, темнота и неизвестно что ещё. Сан смотрит на него, всё ещё тепло и уверенно, в его глазах нет и малейшей тени на страх. Парень медленно кивает и чуть заметно подпрыгивает, когда Сан, внезапно блокирует машину и та издаёт резкий звук среди этой тишины. — Я хочу показать тебе кое-что интересное, — улыбается Сан и снова включает фонарик, направляя его в сторону ворот. Уён медленно следует за ним и мужчина отворяет тяжёлые, скрипучие ворота, потянув на себя. Он кивает ему, указывая младшему проходить внутрь первым. Чон смотрит на него с неким подозрением, а на губах играет нервная улыбка. Он проходит мимо Сана, что придерживает для него дверь, и оказывается в полной тьме, прислоняясь спиной к воротам и тяжело дыша, пока старший не оказывается рядом и не освещает путь фонарем. Перед ними огромная территория с большими деревьями и большинство из них уже давно без листвы. Неровная тропинка ведёт прямо, но Уён боится сделать шаг вперед. Его серьёзно трясёт, надо же… Он впервые чувствует такой явный страх. — Сан хён, я боюсь, — признаëтся он тихо, когда чувствует тёплые руки на своём плече. Что, если он сейчас повернёт голову и встретится с кровавым лицом какого-то призрака? Что, если привёл его сюда совсем не Сан, а какой то монстр, преобразовавшийся в него? От ужасных мыслей у него трясутся ноги, а по спине проходит озноб, хотя на улице очень приятная погода. — Я знаю, чего ты боишься, — приобнимая младшего, говорит психолог. — В первый раз мы тоже здесь боялись. — Мы? — переспрашивает Уён, преодолевая страх и поворачивая голову к мужчине, радуясь увидеть его спокойным и улыбчивым... человеком. Нет никакого монстра — это только в голове Уёна! — В студенческие годы мы с однокурсниками пришли сюда, после рассказа одного старого преподавателя, — говорит Сан, нежно взяв Уёна за руку и переплетая пальцы, игнорируя удивлённый взгляд младшего. — Помнишь, я вчера сказал, что тоже любил острые ощущения? Поэтому, мы, всемером, пришли сюда, чтобы убедиться в его правдивости. Сан медленно шагает по узкой дороге, сильно сжимая тёплые пальцы Чона и буквально тянет его за собой, пытаясь отвлекать разговорами. Если Уён сейчас даст слабину, то, увидев настоящую причину прихода, скорее всего упадёт в обморок! Нужно его как можно больше расслабить, показывая, что нет ничего страшного и риск будет оправдан. — Вас было семеро, — подмечает парень, оглядываясь по сторонам, но трудно что-то разглядеть в этой темноте, — а нас лишь двоя. А вдруг здесь скрываются серийные убийцы? — Не думаю, — уверенно говорит психолог. — Хотя, может, разве что, пьяницы и наркоманы. — Вы не делаете лучше! — Уëн тормозит пятками, пытаясь вырвать руку из цепкой хватки и убежать подальше, в сторону города, к Ëсану, у которого уютно и спокойно. — Давайте погуляем в другом месте... — Извини, неудачная шутка, — признаëтся Сан, не двигаясь с места; тягаться с ним в силе, бесполезно. — Это здание давно заброшено. Тут никого нет, я обещаю тебе. — Тут есть что-то интересное? — с неохотой, Чон продолжает движение, позволяя себя вести. — Ну, есть тут что-то мистическое, но я докажу тебе, что это не так. Ибо ничего странного мы так и не нашли. — Они направляются по неровной тропинке. Туманная завеса скользит, как саван, обнажая очертания холмов. Вокруг ощущается, растворённый в ночной влаге, запах леса, пронизывая одежду и делая почву мягче. Сан идёт на шаг впереди Уёна, не выпуская его руку, раздвигая ветви кустов и продолжая рассказывать о своих студенческих годах. О том, какими они были любопытными, как проходили первую практику и как нелепо устраивали первые вечеринки. Уён понемногу успокаивается, слушая разные смешные истории и чувствуя крепкую руку мужчины в своей ладони. Пока в глаза не бросается огромное, блять, заброшенное здание внизу. Он сразу же тормозит, вмиг забывая всё, о чëм только что говорил Сан. Мужчина также останавливается, поворачивая к нему голову, и уже двумя руками обхватывая ладони младшего. Здание насмешливо, будто издеваясь, смотрит на них со всеми своими окнами и распахнутой дверью, будто заманивая к себе. Руки Уёна заметно дрожат и холодеют, он то и дело не отрывает взгляда, не веря своим глазам. — Уён? — зовёт его Сан осторожно и, когда младший не реагирует, снова зовёт его по имени. — Это же… та самая знаменитая психиатрическая больница Конджиам? — полушёпотом спрашивает Уён, шокированно осматривая здание и тяжело дыша. — Да, это место довольно известно среди молодёжи, — смеётся мужчина. — Не удивительно, что ты тоже знаешь. — Ну, слышал однажды, что это место — обитель призраков? — неуверенно говорит юноша, не отрывая глаза от тёмных окон. — Хён, только не говори что мы зайдем туда, — заметив как изменилось лицо старшего, Уён вырывает руки и уже сам схватывает его за запястье, потянув за собой назад, но старший не поддаётся. — Давай вернемся в машину, хён! — Какой ты трусишка, Чон Уëн, — насмешливо улыбается Сан и снова тянет его за руку, навстречу больнице. — Хорошо, думайте так, — возмущается парень, однако не пытается остановиться больше, это бесполезно. — Вы же психолог, а собираетесь играть со страхом своего пациента. — Отнюдь — мужчина оглядывается через плечо, улыбаясь. — Я знаю, каково сейчас тебе, но я не привёл тебя сюда просто так, чтобы заставить тебя бояться, — тон его голоса переходит на серьёзный, когда он продолжает. — В жизни у тебя будет немало трудностей. Прямо сейчас, ты, как никто другой, нуждаешься в поддержке, и тебе нужен тот, кто поможет тебе справиться со всем. Важно быть с теми, кто не оставит тебя и не даст сбиться с правильного пути. — Сан ненадолго останавливается, чтобы поудобнее взять телефон. — Сейчас у тебя есть я. И я искренне хочу помочь тебе преодолеть твой страх, чтобы доказать, что в этом мире нет ничего непреодолимого. Ты силён духом, узнав твою историю, я убедился в этом. Давай я докажу тебе, что ты сильнее, чем тебе кажется, умнее, чем думаешь, лучше, чем считаешь. Уён молчит. Ему нечего сказать, нечем возразить, ведь, всё что говорит Сан — чистейшая правда. Пока его руку держит кто-то такой искренний и надёжный, он не хочет бояться. — Я знаю, что темнота, усугубляет тревогу: оживляет страхи, которые прячутся в свете дня, но не исчезают. Если бы мы пришли сюда днём, поверь, ты бы боялся также, — Сан останавливается, из-за чего Уëн чуть не врезается в него. — Что ты думаешь прямо сейчас? Расскажи мне всё, что происходит в твоей голове. Уён дрожит. Но теперь не от страха, а от того, как Сан стоит в опасной близости к нему. Если он наклонится сейчас чуть ближе, то… — Это тревожит меня. — Мы живём в мире тревог. Скажи мне, кто живёт спокойно и без забот? — смеётся Сан тихо, обнажая свои ровные зубы. — Просто найди того, кому будешь доверять и следуй за ним, как сейчас за мной. «Эх, хëн, кажется я уже нашёл такого человека. Но как я могу последовать за тобой?» Сложить свои тревоги к ногам Сана, доверить свою судьбу — это было бы для него огромным облегчением. Но он чувствовал, что это неправильно, недостойно перекладывать всю ответственность на него. — Хорошо, — выдыхает Уëн, отвечая сразу на всё, о чём говорил Сан. — Значит, ты согласен? — переспрашивает он, победоносно улыбаясь. А у него есть выбор? — Только если обещаете, что никогда не отпустите мою руку, — негромко отвечает младший, всё ещё неуверенный в своём решении. Сан по-доброму хмыкает и крепче обхватывает пальцы парня, чуть поднимая и показывая их ему. Если бы Уёну не было страшно, он бы упал в обморок из-за действий Сана. Сегодня он слишком мило ведёт себя с ним, за что ему всё это? Его разом наполняют разные чувства и он не знает как ему быть. Сан, ради него, снова пришёл к нему ночью, снова оставил свои дела и семью. Отказаться от его просьбы и просить уйти будет нечестно. Старший уже был здесь в своë время и он ведь жив! Не сошёл с ума, не превратился в призрака, в конце концов. — Обещаю, — с улыбкой говорит Сан. — Не забудь то, что ты сейчас чувствуешь, хорошо? Уён кивает и мужчина медленно тащит его ближе к деревьям, спускаясь вниз, свободной рукой схватившись об толстую ветвь. — Давай помогу. — Заботливо схватывая младшего за талию, Сан помогает ему спуститься, не отпуская, пока ноги младшего не касаются земли. Дальше дорога ведёт только вниз. Жутковато однако, но Уён решился на это и сейчас он не может отказаться, тем более, когда старший так воодушевлён своей сумасшедшей идеей. Ну, а как можно назвать это по-другому? Это сумасшествие: попасть в заброшенную психиатрическую больницу в два часа ночи, как в американских ужастиках. Он всегда боялся всяких жутких вещей, даже фильмы ужасов не мог смотреть до конца, раздражаясь от издёвок Ёсана каждый раз, когда он искал повод, чтобы уйти. Кто же знал, что он сам однажды окажется в таком месте? Чон чувствует, как у него подгибаются коленки, а по вискам течёт пот, когда он смотрит на здание. Сан же, наоборот, предвкушает момент, когда они окажутся внизу и идёт быстрее, чем обычно, утягивая за собой парня, который не особо горит желанием умереть сегодня. — Когда я был студентом, наш педагог по психологии всегда толкал речь о психически больных людей, — начинает Сан, ведя Уёна за собой и с шоком удерживает младшего, когда он едва не падает, запнувшись о корни деревьев. — Поосторожней, Уён-а, я не хочу чтобы ты поранился. — Так вы не спешите! — надуто говорит Уён. — Ходите так быстро, что я едва успеваю за вами. И ничего не вижу под ногами в этой темени. — Прости-прости, — искренне смеётся Чхве и замедляется, позволяя Чону идти на одном уровне; рядом, а не за спиной. — Так, на чëм я остановился? Ты сбил меня с толку. — Ну вообще, вы ещё и не начали, — Уён пытается не смотреть на здание, вход которого пугает своей тьмой, и пытается думать о другом, концентрируя все своё внимание на рассказ Сана, чтобы отвлечься. — Сказали, что ваш преподаватель любил говорить о… — Ах да! — воодушевлённо вспоминает Сан. — Он был старым дедушкой, но прекрасно знал свой предмет. А ещё разные истории, что происходили в реальности. Однажды он начал историю об этой больнице, — указывая на старую заброшку, продолжает психолог. — Он рассказал нам историю закрытия больницы. Уёну искренне не хочет слушать эту историю, тем более, когда здание стоит прямо перед ним и буквально владеет его страхом. Его останавливает лишь то, как Сан увлечённо вспоминает свои студенческие года, будто никогда не делился этим ни с кем, и сегодня, наконец, получил такую возможность. Может это так и есть? Поэтому, Уён решает не прерывать его и дослушать. — Сначала, это была самая знаменитая и лучшая больница во всей Корее, пока не появились страшные слухи: женщина, которая недавно пришла возглавить больницу, по словам педогога, проводила безумные эксперименты с людьми с психическими расстройствами и медперсонал мучили больных, используя их для своих целей. — Когда они, наконец, спускаются и подходят к зданию ближе, Сан приобнимает Уёна одной рукой, чтобы тот не боялся сильно, направляясь в сторону большой лестницы, которая ведёт прямо ко второму этажу. Само здание состоит из четырёх этажей, если он правильно посчитал, краска местами осыпалась, обнажая черноту и длинные трещины. — После этих сумасшедших экспериментов многие пациенты умерли, главврач бесследно исчезла и ещё около сорока двух пациентов решили уйти из жизни. Так больницу и закрыли. А уже после этого появились различные слухи, и подростки, которые бывали тут, начали придумывать свои истории, когда не смогли найти ничего интересного. По телу Уёна проходит холодок после слов Сана и он заметно напрягается, снова отказываясь идти дальше. Мужчина также останавливается и поворачивается к нему всем телом, заставляя посмотреть на себя, нежно улыбаясь. Он решил закончить историю и убедить Уёна подняться. — Но это всё неправда. Был ещё такой слух, что четыреста второй кабинет невозможно открыть и это реанимационная, в которой проводили эти эксперименты, но это тоже оказалось ложью, — Сан смотрит на лестницу, вспоминая где этот кабинет. — Мы с друзьями пришли выяснить это, но дверь легко поддалась, а внутри был лишь хлам да мусор, ничего интересного. Наши парни сами придумали несколько страшилок, чтобы рассказать их одноклассницам, но никакого монстра или призрака мы так и встретили. А потом это место стало для нас местом посиделок. Мы иногда приходили сюда, чтобы посидеть на крыше и понаблюдать за звёздным небом, и страх нас полностью покинул. — Из-за вашего рассказа мне теперь вдвойне страшно, — тихо шепчет Уён, прислоняясь лбом к плечу Сана. — А что если призраки не трогали вас, потому, что ждали жертву послабее, вроде меня? — Уён-а, — отозвался Сан, похлопывая его по спине. — Я рядом. Ты же сказал, что веришь мне, разве нет? — Верю, конечно, но… — Уён замирает когда Сан кладëт руку ему на затылок и прижимает к себе. — Ты напоминаешь мне моего сына, — с грустной улыбкой говорит он, вдыхая чистый воздух. — Такой же хорошенький, крохотный и милый. Ты как будто его взрослая версия, Уён-а, и я не рисковал бы твоей жизнью ради своего интереса. Крепкие объятия и уже родной запах мужчины, наряду с тёплыми словами, мгновенно успокаивают его. Иногда Уëн задумывается над тем, насколько Сан на него влияет. И как у него это получается? Они стоят так недолго, пока Уён не собирается с мыслями и не идёт в сторону лестницы, снова переплетая их пальцы. — Ведите меня до самой крыши, — тихо, но уверенно, решается Уён, ещё раз доверяя свою жизнь этому мужчине. — Есть, сэр! — Психолог шире приподнимает уголки губ и они медленно поднимаются по лестнице вверх, к самому пугающему входу в жизни Уёна. Чон одолевает ступеньку за ступенькой, не выпуская руки Сана, свободной рукой опираясь на перила, неприятно чувствуя грязь на них. Психолог, наоборот, кажется спокойным и это единственное, что позволяет ему двигаться дальше, а не бежать назад, сломя голову. Они останавливаются у входа и Сан освещает фонариком помещение, показывая, что никого тут нет. И правда, ничего страшного, если бы не исписанные стены, на которых читаются не самые приятные слова и маты. «Назад пути нет», «Мы все умрём», «Тут водятся призраки, обернись!», и одна, наверное, самая странная посреди этого: «Мы все должны жить счастливо». — Не бойся, — шепчет Сан близко, посыляя мурашки по коже. — Этот коридор ведёт к ресепшену, ещё немного и мы увидим кабинеты директора и бухгалтерию, а потом, сразу же, выйдем к лестнице. — Вы знаете это место лучше, чем я знаю Сеул, — нервно фыркает Уён и делает первый шаг сам, оказываясь внутри, в темноте, поэтому решает включить фонарик и на своём телефоне. — Ну, идёмте, раз назад пути нет! — указывая на большую надпись, справа от себя, говорит Уён. — Если я умру тут, не забудьте закопать меня рядом с моей бабушкой. — Не неси бред, пожалуйста, — смеётся Сан и они медленно идут по коридору. На цементном полу лежит всякий хлам: палки, камни, мусор и упаковки от чипсов, лоскуты ткани, чей-то ботинок и ещё куча всего, чего он не может разобрать. Шкафы, по обеим сторонам стены, сломаны до неузнаваемости, также как и некоторые стëкла на окнах. Уёна серьёзно трясет от одного лишь вида, но сейчас он чувствует себя так, будто он в безысходной ситуации и пытается выжить, как это бывает в фильмах. От этого кровь кипит в жилах и он, наконец, ощущает адреналин. Если он дойдёт до крыши — он герой, если нет — то умер он хорошей смертью, рядом с любимым человеком. Ему ведь нечего терять в этой жизни, чего он так пугается? Ухмыляясь самому себе, Уён освещает каждый кабинет по пути фонариком, оглядывая что внутри, но везде одно и то же — хаос. Сан рядом не отпускает руку и ведёт себя очень спокойно, будто гуляет по парку, а не в самом чудовищном месте Кореи, светя себе лишь под ноги, чтобы не упасть. — О, тут был туалет! — говорит Уён, заметив лежащую на земле табличку. — А тут кладовая. — Ещё немного и там будет коридор, который ведёт к столовую, — добавляет Сан, ощущая как горит чужая рука. — Покушаем там? Как вчера в ресторане? — поворачивая голову к Сану, пытается шутить Уён, хотя на его лице нет никаких эмоций. Он бледнеет, сливаясь со стеной позади него и часто кусает губы, отрывая кусочки кожи. Сан старается не засмеяться, вспоминая, как его друзья в прошлом вели себя здесь так же. Зато потом мнили себя героями, которые прошли и огонь и воду. — Ну, в этой больнице уж точно не было вкусной еды. Так что нам стоит подняться сразу на крышу. — Конечно! Оставаться тут у меня нет желания! — возмущается Уён, что Сан, не сдержавшись, смеётся, снова обнимая младшего одной рукой. — Ты что так дрожишь, как будто я тебя на смерть веду? — Чхве играет бровями, пафосно улыбаясь. — А это не так? — Парень устало прикрывает глаза и трëт пальцами переносицу, пока они вместе шагают в сторону ресепшена. Ну и ну… Вид здесь ужасает ещё больше, чем в прихожей. Стойка ресепшена сильно пострадала, что еë уже не узнать, на ней такие же странные надписи, написанные красной краской. А сверху, на стене, лицо какого-то существа, изо рта которого течёт... Кровь? Какого чёрта? Уён неприятно съëживается, скривив губы, и смотрит наверх, замечая на потолке волосы. Он тонко кричит, отпрыгивая в сторону, на секунду отпуская руку старшего, и падает на пол, больно ударившись копчиком. Он тяжело дышит, как после марафона и шипит от боли, потирая поясницу. — Боже, Уён, — Сан испуганно опускается рядом и освещает место, куда до этого смотрел младший. — Это дело рук таких же людей как и мы, чтобы запугивать гостей, — он медленно помогает Уёну встать, взволнованно осматривая его, освещая все участки тела. — Всего лишь парик. — Как реалистично они сделали... — парень стряхивает грязь со штанов ладонью и проклинает Сана за этот адреналиновый атракцион. Он признаёт, что это, несомненно, заставляет его чувствовать себя живым, но он всё никак не может избавиться от мысли, что они здесь не одни. — Пожалуйста, пошлите на крышу побыстрее. Я не хочу здесь больше шастать и находить какие-нибудь ещё ловушки для идиотов, что ходят сюда по ночам. — То есть для нас? — смеётся мужчина и Уëн устало улыбается. — Точно. — Идём, — хмыкает Сан, протягивая руку, и когда парень хватает её, тащит с собой, в сторону лестницы. Уëн уверен в одном: из этого, и так устрашающего, места старательно пытаются сделать музей ужаса. На пути попадается ещё больше хорошо сделанного реквизита: раскиданные по земле пластиковые кости, порванная одежда с красными пятнами, сломанная и старая мебель, металлические кровати, инвалидная коляска без колёс, матрасы, пропитанные плохо пахнущей жидкостью, игрушки без глаз, в том числе плюшевые, куклы, что кажутся живыми, граффити и рисунки. — Здесь раньше... — начинает Сан, но замолкает, ощущая как резко прикрывают ладонью его рот. Уён перестаёт дышать и чуть ли не теряет сознание, когда видит как лунный свет освещает белого призрака впереди них. Он цепляется за Сана двумя руками, утыкаясь носом в грудь мужчины и шепча просит не оставлять его. Сан несколько секунд сверлит взглядом этого «призрака», и когда ветер дует из выбитого окна на белую ткань, она летит вверх, обнажая длинную палку, прикреплённую к куче камней на земле. Он облегчённо вздыхает, тыкая Уёну по затылку, где до этого ласкал, проводя по волосам, чтобы тот тоже это увидел. — Уён-а, это всего лишь ещё один манекен, — смеётся Сан. — Уф... — тянет он возмущаясь и несдержанно матерится, схватывая камень и кидая его в «призрака», который, после удара, громко падает на пол. — Ну вот, ты испортил исскуство, — ухмыляется старший, ведя Уёна к лестнице и наконец они наступают на первые ступеньки. — Зато пришедшие после нас не схватят инфаркт от этого, — уже более бодро смеётся Уён. — Ты как? — спрашивает старший, когда Чон с отвращением осматривает лестницу. На его лице теперь не заметно страха, он по прежнему реагирует на каждый шорох, но быстро собирается. — Нормально! — нервно и громко отвечает юноша, схватывая мужчину под локоть, чтобы подняться. На перила даже смотреть не хочется, не то чтобы держаться за них. — Стало немного лучше, когда я осознал, что все эти глупые монстры и призраки сделаны людьми. Пока мы не встретим настоящего монстра, я уверен, что мы можем подняться на крышу. — И снова мы о монстрах, — хихикает Сан, медленно поднимаясь, чтобы младший не запнулся и не упал. — Хён, в мире много чего происходит, мы не можем быть на сто процентов уверены, что ничего сверхъестественного в нём нет, — закатывая глаза, говорит младший, будто это что-то очевидное, и снова испуганно ахает, когда нечаянно задевает ногой что-то твёрдое. — И почему здесь такой бардак? — Ну... некоторые тут выпускают свою злость, ломают и крушат всё, что осталось целым. Поэтому, наверное это место уже не узнать, — предполагает психолог, освещая путь. — Вот призрака, например, и я не ожидал увидеть. Это что-то новое. — С ума сойти можно… Они оставляют этаж за этажом и вид каждого не отличается от прежнего. По пути Сан показывает ему где находится душевая комната и смотровая, и указывает на длинный коридор, который ведёт к самому известному кабинету четыреста два. Уён напрочь отказывается идти туда, и Сан, усмехаясь, соглашается с ним, доводя его до двери крыши. — Поздавляю, Уён-а, ты победил свой страх! — открывая дверь и приглашая младшего выйти первым, улыбается Сан. — Ну, наконец-то! — воодушевлённо вскрикивает Чон и бегом выходит на улицу. Когда чистый, ночной воздух ударяет его по лицу, он блаженно вдыхает, как можно глубже, и чувствует руки Сана на своих плечах. На лице, спустя долгое время, не сходит широкая улыбка. Он чувствует, как напряжение спадает и поднимает голову вверх, с изумлением осматривая звëздное небо. — Прелесть, — завороженно шепчет парень, удивляясь насколько хорошо луна освещает всё вокруг. Несмотря на то, что совсем недавно, он не мог видеть дальше своего носа, сейчас он мог немного оглядеть территорию больницы и заметить, что не такая она уже и страшная. Особенно когда стоишь на крыше. Большая луна на тёмном небе прячется за редкий дымом облаков, ветер свистит в ушах, а звëзды, рассыпанные точками, кажутся бесчисленными и бесконечными. Сан действительно исполнил его мечту. И не одну. — Попей, наверное во рту пересохло, — доставая из рюкзака бутылку воды, говорит Сан. — О, спасибо, — благодарит Уён и быстро открывает крышку, только сейчас понимая насколько его мучает жажда. Холодная вода приятно обволакивает горло и младший воодушевлённо стонет в голос, втягивая ртом воздух, пока Сан вынимает из рюкзака ещё что-то. — Хён такой предусмотрительный, — удивлённо замечает он, когда мужчина расстилает толстый плед на бетонную поверхность. — Погода сейчас чудесная, как насчёт того, чтобы несколько минут посидеть и понаблюдать за небом? — предлагает он, первым опускаясь на плед и похлопывая рядом. — В Сеуле маловероятно увидеть звёзды так явно. — Как будто у меня хватит сейчас смелости одному спуститься вниз, — смеётся Уён и садится рядом, обнимая свои колени. Страх полностью отступает, теперь, вместо него, появляется странная радость, наполняющая его изнутри. Он чувствует гордость за себя, за то, что не отступил и смог воплотить в жизнь то, чего один никогда бы не сделал. Может, привести сюда Ëсана? Интересно, какое у него будет лицо, когда он увидит всё это? Уëн даже призрака на место поставит ради этого. Сан уверен, что не ошибся с выбором. Смотреть на эту искреннюю улыбку — одно удовольствие, а осозновать, что именно ты подарил ему подобные чувства, делает его ещё счастливее. — Что ты сейчас чувствуешь? — спрашивает психолог, попивая воду и смотря на парня, который не отрывает глаз от ночного неба. — Радость? — неуверенно спрашивает Чон, смотря вниз. — Ощущения странные, но риск того стоил! — Риск придаёт нашему существованию особенную остроту. В моменты страха можно понять то, чего не замечаешь за ежедневной рутиной. Мы слишком изнежились, потускнели, привыкли к благоустроенности, — Сан приподнимает уголки губ и так же обнимает ноги, как младший, но не прижимая колени. — Нам не хватает острых ощущений, чтобы понять самих себя. — А как нам помогут острые ощущения понять себя? — с недоумением задаёт вопрос Чон, поворачивая голову к психологу и встречаясь с манящими шоколадными глазами. — Вспомни, когда я спросил тебя внизу, как ты себя чувствуешь, каким был твой ответ? «Это меня тревожит. Мне страшно и я боюсь, что мы не выберемся из этой проклятой заброшки», — имитируя дрожащий голос младшего и сверкая глазами, издевается Сан, на что Уён, закатив глаза, чуть отталкивает его от себя и они вместе смеются в голос. Спустя минуту, Сан вновь становится серьёзным и в его глазах отражается такая доброта, что едва ли не вызывает слëзы. — А сейчас ты говоришь, что ты рад. Теперь ты должен усвоить урок, — мужчина ладонью накрывает руку младшего и поглаживает. — Считай, что это заброшенное здание — твои проблемы: такие же унылые и страшные. Пока ты поднимаешься наверх, ты боишься, расстраиваешься от каждого невезения, падаешь и думаешь, стоит ли вообще продолжать эту путь или нет, отчаянно хватаешься за каждого, кто рядом. Ты дойдëшь до конца и победишь свой страх, как сейчас, ведь ты сильный человек, которого невозможно сразить. Если ты сдашься на полпути и отступишься — тебя не получится спасти. Но ты дошёл. Ты сейчас со мной, сидишь на крыше, что была нашей целью с самого начала. — Если бы вы не были рядом, я бы вряд ли это сделал, — неловко улыбается Уён. Да… всё что говорит Сан — абсолютная правда. То, что он чувствует сейчас и то, что чувствовал внизу, полностью отличается друг от друга. В жизни бывают взлёты и падения и с этим приходиться мириться. Уён благодарит судьбу, что дала ему шанс встретиться с Саном — самым лучшим человеком на свете, который смог доказать ценности жизни не только словами, но и в практике, разделяя своё время с ним. Ведь утром ему нужно на работу, а он, вместо того, чтобы отдохнуть, забрал Уёна и показал ему чудеса психологии. — Знаешь, есть хорошее слова Стивена Кинга: «Единственный способ жить — это жить. Говорить себе: "Я могу это сделать", даже зная, что не можешь. Только тогда ты можешь побороть страх и ощутить свою силу». Неплохо сказано, не так ли? — Сан поднимает руку и подставляет её воздуху. — Помни, ты не можешь изменить других, но ты можешь изменить себя. Если не хочешь продолжать жить в этой темноте, позволь себе рискнуть, не боясь последствий. Уён опускает голову вниз, когда к нему снова возвращаются это отвратительно сладкое чувство любви. Он всхлипывает, стирая влажную влагу с глаз и мысленно просит себя собраться. Когда Сан говорит ему такие тёплые, душераздирающие слова, глаза сами по себе слезятся, от осознания, что это всё временно. Когда-то он уйдёт из его жизни, ранит Уёна сильнее, чем кто-либо другой, оставив лишь пустоту за собой. Чон пытается не привыкать к нему и не быть ближе, чем полагалось, но просто невозможно не любить такого человека. Человека, что видит тебя насквозь. — Живи на полную, пока ты здесь. Пробуй все. Заботься о себе и друзьях. Развлекайся, смейся, улыбайся, будь загадочным. Ты собираешься в никуда, ведь не знаешь что тебя ожидает в будущем, так что ты должен хотя бы наслаждаться процессом. Не пренебрегай возможностью учиться на своих ошибках, ищи причины своих трудностей и избавляйся от них. Но при этом избегай вещей, которые приносят с собой беды. Не стремись быть совершенством, просто будь примером достойного человека, — сильнее сжимая чужие пальцы, просит Сан. — Есть три вещи, которые воруют радость и счастье у нас: сожаление о прошлом, тревога за будущее и неблагодарность за настоящее. Мы сами придумываем себе проблемы, преграды и рамки. Освободи себя, вдохни жизнь и пойми, что ты можешь все. — Могу ли я..? — тихо шепчет Уён, чуть поднимая голову и позволяя Сану увидеть его слëзы. — Я презираю самого себя. Это происходит, когда я осознаю, что поступаю неправильно, но не могу остановиться. Как мне верить самому себе? Как надеяться на успешное будущее? — Успех не приходит за один день. Это когда с каждым днём ты становишься немножко лучше, чем днём ранее. Всё приходит постепенно, — объясняет Сан, большим пальцем стирая слезы Уёна, убеждая его в его ценности. — Что несёшь в своём сознании, то и видишь в окружающем мире, то и притягиваешь к себе. Поэтому нельзя думать можешь ли ты или нет, просто пробуй и всё. Не получится — всё нормально, ведь если всё будет так, как тебе хочется, то жить станет неинтересно, не так ли? В таком случае тебе просто нужно продолжать идти, пока не найдешь то, что тебе нужно. Кто слишком часто оглядывается назад, тот легко может споткнуться и упасть, не видя того, что прямо перед ним. — Ваши слова терапия для меня… — признается Уён, глубоко вздыхая. — Я правда не знаю, получится ли у меня или нет, но каждый раз после ваших слов я чувствую лёгкость в груди. Как будто, начинаю дышать свободнее. — Просто улыбайся, ведь именно улыбка является самой простой терапией, — нежно проводя пальцами по волосам младшего, говорит мужчина. И Уён улыбается. Искренне и легко, словно все его проблемы разом покидают его. Словно все его мечты сбываются. Он заглядывает в его глаза снова, показывая, что это его заслуга. Это именно Сан, кто делает его счастливым всё это время. Благодаря ему он сейчас улыбается, забывая обо всём плохом, что есть в его жизни. — Никогда не забывай, что ты свободен, а проявлять свои эмоции не стыдно. — Спасибо... — произносит парень тихо, — что вы рядом. Сан кивает, переводя взгляд на ночной город вдали, Уëн делает так же. Он не первый раз находится на улице в такой час, но, наверное, впервые ощущает такой страх, вперемешку с радостью, что охватывает всё его тело и держит в напряжении. Ну почему, почему Сан не свободен, а Уëн не так хорош для него? Почему, вместо того, чтобы быть, как подобает, благодарным клиентом, он сейчас думает о нём в совершенно другом смысле? Это несправедливо. Вся жизнь его несправедлива. — Как ты вышëл из дома друга? — интересуется психолог и Уён моргает, возвращаясь в реальность. — Сказал, что мама заболела и мне срочно нужно домой, — пожимая плечами искренне отвечает младший. — Иначе Ёсан меня убьёт, особенно, если узнает о том, куда я действительно пошёл. Сан смеётся, не смея возразить. Это ведь и его вина в том, что Чон солгал, поэтому нет смысла изображать тут святого. А Уён умелый малый, раз смог придумать что-то спонтанно и быстро, за такой маленький срок. — А вы? — после внезапного вопроса младшего, Сан вскидывает бровью. — У вас же есть семья, как вы смогли выйти в такое время? — Этот вопрос часто летает в голове Уёна с того момента, как мужчина попросил его встретиться. — Ваша жена не будет в восторге от того, что вы исчезли ночью. Или вы часто помогаете клиентам в ночное время и она привыкла? Заинтересованный взгляд мужчины напротив медленно потухает и Уён не понимает подобную реакцию. Сан улыбается, но совсем не весело и мотает головой. Похоже, он спросил лишнего. — Нет, ты единственный, с кем я провожу время вне работы... — Эти слова пробуждают в Уёне нечто странное, что щекочет изнутри. Он часто моргает, пытаясь понять смысл сказанных слов, но Сан меняет разговор, на не менее интересный. — Быть честным, у меня тоже не всё хорошо в семье и мне за это очень жаль. — Почему? — аккуратно интересуется Уëн и Сан отводит взгляд. — Вы сказали в кафе, что расскажете мне о себе тоже, — припоминает младший, ухватываясь за единственный шанс, что у него может быть. Кто знает, удастся ли им снова посидеть вот так, вместе, в полной тишине? — Ну, из-за моей работы мне трудно уделить время своей семье, — с выдохом начинает мужчина. — Если быть честным, именно жене. С сыном я разделяю всё своё свободное время, укладываю его спать сам и мы иногда вдвоём гуляем по вечерам во дворе. Но вот с женой у меня всё трудно. Он не ожидает такого ответа. У такого человека как Сан не может быть всё настолько плохо. Скорее всего, это лишь одна из семейных ссор, которую они разрешат позже. И ему ужасно стыдно и противно от себя, когда он радуется этому. «Ну о чём ты думаешь, дурак?» — У вас ведь работа очень серьёзная. Думаю, слышать каждый день десятки различных проблем, тем более, работать с людьми довольно сложно, очень утомляет... — пытатся подбодрить его Чон, вступаясь за него, но Сан не выглядит лучше после его слов. Конечно, Уён ведь не психолог и говорит лишь ерунду. — А если меня, наоборот, утомляют разговоры именно с ней? — Сан невесело смеётся, открывая крышку бутылки и продолжает: — Наверное, нельзя так говорить, но я думаю, что и я и она изменились. Мы сейчас не особо понимаем друг друга и наши отношения поменялись не в лучшую сторону. — Сегодняшней ночной прогулкой вы не подливаете масла в огонь? — задаёт вопрос младший, чувствуя как холодеют пальцы, от нервозности, даже если ветер приятно тёплый. Он знает, что ходит по очень скользкой дорожке, но ему правда интересно. Он может быть настоящий придурок, раз у него нет даже жалкого сочувствия к семейному положению Сана. Он, наверное, никогда не поймёт себя. Одна его половина делает всё только ради своей выгоды, а другая отчаянно борется за справедливость и честь. А сам Уён всегда где-то посередине, никогда не зная, какую он послушает в этот раз. — Нет, она не знает, что я ушёл, — спокойно отвечает старший. — Мой брат устроил небольшой ужин с нашими общими друзьями, но я не мог пойти из-за работы, а она сейчас там, вместе с сыном. — Понятно, — тихо отвечает парень, ковыряя кутикулу на ногтях. — Не хочешь рассказать мне, о своей первой любви? — переводит стрелки Сан, усмехаясь. — Мы так и не поговорили об этом толком. Уëн понимает, что он делает это, потому что не хочет говорить о себе. Ему, скорее всего, трудно так уверенно давать советы, когда у него тоже всё не так сладко. Но Уён рад, что Сан смог поделиться своими переживаниями с ним. Не хотелось бы, чтобы он игнорировал свою жизнь, всё время лишь переживая о своих клиентах. — Нет, давайте вы, — улыбается Уён хитро, обнимая себя худыми руками. — Расскажите мне, как вы себя чувствуете прямо сейчас? — Я? — удивляется Сан, теряясь. — Прямо сейчас я чувствую умиротворение. Я рад, что снова вернулся сюда спустя столько лет, — мужчина приподнимает уголки губ, сжимая в руках бутылку. Глаза устремлены на Уёна. — Даже если я знаю это место наизусть и помню всё, я тоже немного волновался, но, конечно, виду не подавал, чтобы не пугать тебя. Я не боюсь монстров и всяких призраков, меня интересовала твоя реакция. Даже в моей юности в этом месте делали самодельных монстров, а однажды наша одноклассница потеряла сознание тут, увидев рисунки сатаны, — Сан, не сдерживаясь, смеётся и Уён закатывает глаза. Разве это смешно? — Я боялся, что если нынешняя молодёжь сделала ещё больше, то ты просто сойдёшь с ума? Но... хорошо что, мы сразу пошли на крышу, может, мы бы встретили подобное, если бы осмотрели все комнаты и зашли в тот самый кабинет на четвёртом этаже. — И до крыши мы повидали много того, чего мне хватило. Я, на самом деле, очень боюсь таких вещей, — фыркает Уён весело. — Я даже обычные фильмы ужасов не смотрю, если что. — Да-да, я понял что у тебя спектрофобия, — перестав смеяться говорит Сан, чувствуя, что не должен. — И как вы только запоминаете все эти названия?— бормочет младший под нос, сморщив его. Он, наверное, кажется ему полным идиотом сейчас. — Ну, это ведь часть моей профессии, — Сан поправляет воротник ветровки и потягивается. — Знаешь что, Уён, я заметил, что ты всегда избегаешь темы касательно любви. Почему же? Ты знаешь, что чувство любви связано со всем, что есть в этом мире? Мда… избежать этого разговора кажется не получится. Сан смотрит в упор, будто если не получит ответ прямо сейчас, они никогда не вернутся в Сеул. Хотя, такой вариант Уёна тоже устраивает, ведь он тут со своим любимым человеком, а Сан наверное не даст ему умереть тут одному... Наверное. Что же сказать? Как начать и что говорить? Иногда на вопросы Сана очень трудно ответить, тем более, когда все мысли в голове парня занимает лишь он. — Мне так трудно говорить о чувствах... — сдаётся Уён сразу же, даже не попробовав начать. — Подобрать к чувствам слова непросто, — улыбается Сан уголками губ. — Все мы что-нибудь чувствуем. Только мало кому удаётся сказать об этом. И всё же попробуй. — О любви… — Уён делает паузу, делая глубокий вдох и кусает щëки изнутри. Он часто задумывался о любви в прошлом, не как к предмету обожания, а вообще как чувство к кому либо. Уён долго не мог смириться с утратой, когда умерла его бабушка, наверное, она любила его. К родителям он не испытывает подобного чувства, но старался попробовать. Он любит своих младшего брата и сестру, любит Ëсана, Юнхо и Минги, любит Сана. Но он не может понять какое из этих чувств правильное и можно назвать любовью. — У меня с любовью проблемы, — нервно смеётся он, потирая шею. — Но я такой человек, который, если влюбится в кого-то, то с головой. Я не особо знал этого чувства в детстве, поэтому, каждый раз, когда думаю, что кто-то может любить меня, хватаюсь за него как за спасительный круг. Сан пристально следит за его поведением, пытаясь подобрать нужные слова и открывает для него ладонь, чтобы он смог взять её. — Спроси своё сердце, чего бы ему хотелось? — Я знаю, чего оно хочет. Что толку спрашивать, когда он сам знает ответ? Сердце сейчас стучит как бешеное, заглушая уши и всё вокруг, сужая всё своё внимание на человеке напротив. Это так же больно, как и приятно. — Тогда в чëм проблема? — мягко улыбается мужчина, склонив голову в бок. — Я боюсь вашей реакции, — вздыхает Уён устало, чувствуя, как чужие пальцы гладят его. — Не стоит, всё нормально, — уверяет Сан, поворачиваясь к нему. Будто знает, что сейчас собирается сказать Уён. Будто в курсе всех его чувств и ждёт момента, когда младший сам поймёт свои чувства и признается первым. Но это не так. Сан ничего не знает. И не должен знать. Он аккуратно поднимает взгляд, чтобы встретиться с его спокойным, замечая каким красивым он кажется в этот момент при свете луны. Сан терпеливо ждёт, весь его вид кричит о любопытстве, только доказывая, что он ничего, явно ничего, не знает о чувствах парня. — Уëн? — озадаченно спрашивает Сан, замечая как резко парень вырывает свою руку. Он не хочет думать. Чон действует быстро, скорее глупо, обхватывая ладонями чужое лицо напротив, и наклоняясь ближе. Он быстро касается своими губами холодных губ Сана, очень аккуратно, неуверенно, пользуясь тем, что тот не ожидает этого. Внутри всё переворачивается и падает, Уëн тонет в своих чувствах. Он не спешит действовать, просто показывает ему, передаёт всë то, что имеет, не думая о последствиях. Будь, что будет. Он ведь всегда действовал спонтанно и до сих пор выходил сухим из воды. Только вот теперь эта вода кажется бездонным океаном, из которого просто так не выплывешь. Его переполняют эмоции, когда он чувствует как приоткрываются мягкие губы в удивлении, как напрягается чужое тело, а его руки накрывают ладони Сана. Он чувствует как неуверенно вздыхает мужчина и на него обливается ковш ледяной воды, когда он осознаёт что сделал. Он резко встаёт и отворачивается от него, громко ахая и обхватывая себя руками. Ну что за глупость, он просто взял и поцеловал его! Хочется спихнуть всё на адреналин и прочее, но, куда там. Всё же и так очевидно. Сан сзади молчит, хотя Уëн слышит как тот встаёт со своего места. Сердце замирает в ожидании, как и окружающий его мир. Вдруг ветер перестаёт дуть в его лицо, исчезает шелест листвы на деревьях, оставляя давящую тишину, падающую на его плечи тяжёлым грузом. Уён не знает, дышит ли он вообще, не умер ли от волнения и не потерял ли сознание? И как теперь посмотреть ему в глаза? Что теперь сказать? Когда здравый смысл начинает понемногу бить по нему, Уён чувствует руку Сана, которая сжимает его плечо. — Уён, что… — Нет! — кричит он, распахивая глаза и отходя от него. — Подождите, не говорите ничего! — голос младшего становится тихим и хриплым, он смотрит вниз, на тёмную траву с кустами и желает упасть к ним. Прекратить эти непонятные ощущения и не слышать отказа. Сан напротив замирает. — Хорошо-хорошо, я ничего не скажу... — соглашается психолог неуверенно, в любом случае, ему не нужно, чтобы парень начал паниковать ещё больше, тем более, на крыше. — Пожалуйста, не молчи только. — Простите... — оборачивается он, всё так же смотря в пол и держа дистанцию. — Простите меня. Я... — Подожди, успокойся, — мягко просит Сан, двигаясь навстречу, но останавливается, когда Уëн также делает шаг назад. — Уëн, ты влюбился в меня? Парень невесело усмехается, обнимая себя сильнее и смотрит мужчине в глаза не моргая. — Я не хотел... я не знаю как это случилось, — испуганно шепчет он, снова пряча взгляд. — Но я не могу больше держать это в себе. Я знаю, что я всего лишь мальчишка, который ничего не значит для вас, что как только закончатся сеансы, вы забудете обо мне. Мне всё равно. Я не жду вашего ответа, но я не хочу скрывать свои чувства к вам. Вы же сами просили... Возможно, вы захотите прекратить свою работу со мной? — поднимает голову Уëн, замечая как Сан подходит к нему ближе. На этот раз он не отступает. — Мне очень жаль, что ты держал это всё в себе столько времени, — говорит Сан, убирая с лица парня его чёлку и замечая каким ранимым и испуганным он выглядит прямо сейчас, что у него колит в сердце. — И я рад, что ты сказал мне об этом. Но... — Я знаю, — перебивает его Чон, зная, что он пытается сказать. Он уже много думал об этом, знает его ответ. — Это неправильно, плохо и некрасиво. Но, пожалуйста, не отдаляйтесь от меня из-за этого. Сан гладит парня по щеке, аккуратно обнимая его за плечи, чувствуя как тот дрожит, и он, наверное, впервые не знает что ему сказать. Всю свою жизнь он боялся только одного — неизвестности. Каждый раз, когда он принимает у себя нового пациента, он боится, что своими действиями и советами может сделать только хуже. Каждый раз он будто играет в русскую рулетку сам с собой, не замечая, что теряет самого себя в череде чужих проблем. Он всегда чувствует себя одиноким, понимая, что в чужой жизни он лишь одна глава книги из тысячи и он боится, правда боится, сделать шаг в неизвестность и потерять всё, что он имеет. Он оградил себя всем, что, казалось бы, должно было придать ему чувство стабильности — семья, которую он не может удержать, работа, которой он отдаёт половину жизни, потому, что чувствует, что недостаточно хорош, друзья, которых он не может подпустить ближе положенного. Единственный человек, который даёт ему почувствовать нечто похожее и который действительно дарит ему чувство комфорта и значимости, сейчас плачет в его руках. И он не может позволить себе испортить жизнь и ему. Не может забрать у него возможность двигаться дальше. У него ещё вся жизнь впереди и он не имеет права забирать и кусочек его будущего для себя. Он знает как ему нужно поступить, знает, к чему это может привести, но поступить по другому он просто не может. И от этого ужасно сдавливает грудь, перекрывая воздух. Он ведь прочитал кучу книг и изучил столько методик у лучших педагогов столицы. Почему же сейчас он ощущает себя таким беспомощным?