***
Сонхва ярко улыбается, сильно сжимая в руках поднос с двумя стаканами кофе и тарелкой с булочками, купленные в столовой, и спешит к своему занятому мужу, который до сих пор не выходил из своего кабинета сегодня. Пак сначала зашёл в свой кабинет, чтобы оставить вещи и встретился с коллегой — красивой медсестрой за компьютером. Она делила с ним кабинет и как же Хонджуна злил этот факт! Но Сонхва никогда не давал ему пересекать черту и лишних поводов для ревности, поэтому девушка могла работать спокойно. Хотя, каждый раз когда Хонджун наведывался к ним, гонял её по поводу и без. Медсестра так обрадовалась, увидев его. Они поболтали немного, прежде чеми Сонхва узнал о том, что «Тиранджун» сегодня даже не обедал. Она конечно не могла быть уверенной, но в ресторанчике, где обычно кушает Хонджун, она его не видела. Сонхва не стал допрашивать, поэтому лишь улыбнулся и решил взять всё в свои руки. Девушка доложила ему о нехватке дезинфицирующих веществ и Сонхва первым делом решил этот вопрос, чтобы избежать проблем в дальнейшем. А ещё с отчаянием понял, что нужно проверять отчёты о пациентах и до конца месяца сдать Хонджуну на проверку. Время то конечно есть, но за прошедший месяц он так и не сдал их, а взял отгул и уехал. Значит его ждет огромная куча документов на следующей неделе и снова бессонные ночи, где он, не без помощи Джуна, подведёт итоги. Работа главного медбрата сложна для него, но Сонхва верит в свои силы, также как и Хонджун. Как только Ким поднялся на трон главного врача, он сразу же повысил и Сонхва, не обращая внимание на его отказы. Хотел видеть его на достойном и авторитетном месте, а не обычным медбратом, раздающим всем направления и работая с вечно недовольным народом. Конечно, Сонхва всё же имел дела с пациентами, но теперь же его кресло было намного выше. Он давал приказы другим сотрудникам, его слова имели силу и он следил за их работой. Сонхва был тем, кто мог спокойно указать на ошибки и требовать исправить их. Но также были минусы. Теперь он занимается ещё и составлением рабочего плана всего медперсонала и следит за выполнением поставленных задач. Нагружает всех работой и принимает отчёты. Некоторые частенько не сдавали всё вовремя и не воспринимали его должным образом, опаздывали и проверяли на стрессоустойчивость. В такое время ему хотелось пойти в кабинет главврача и врезать ему хорошенько по лицу, жалуясь на свою новую должность. Сонхва всегда был мил с людьми и боялся их обидеть. И тем самым нагружает себя всё большей работой тех, кто забрался ему на шею. Старших было трудно ругать из-за возраста, а новенькие делали такие невинные лица, что он терялся и не знал, что сказать. Помимо этого, он договаривался с другими представителями компаний о медикаментах, приборах и аппаратах для лечения, чтобы они доставили всё в срок и без проблем. Закончив с делами, Сонхва поспешил встретиться с Хонджуном, который ещё не знал о его возвращении. Он должен был приехать послезавтра, но дома ему быстро наскучило. Последний раз они созванивались вчера ночью, перед сном. Сонхва показывал ревнивому Джуну как собирается лечь спать и не идёт гулять с одноклассниками, которые неоднократно пытались заманить Хва вкусной едой. Вернулся в Сеул он только после обеда. Приняв освежающий душ и переодевшись, он поспешил на работу, чтобы поскорее увидеться с Джуном. А теперь он стоит с подносом в руках перед дверью кабинета главного врача и ярко улыбается. Он соскучился. По этому нервному Ким Хонджуну, по домашней уютной атмосфере и даже по работе! Он осторожно держит поднос в одной руке и стучит. Ничего. Неужели Хонджун не в кабинете? Стучит снова. Тишина. Сонхва дёргает за ручку двери и она легко поддается. Сонхва закатывает глаза, наблюдая как Хонджун в наушниках раскидывает какие-то файлы на коробку, внимательно читая что написано на ней. Медленно входя в просторный кабинет, Пак ставит поднос на стол и продолжает наблюдать за главврачом, который не замечает чужого присутствия. Сонхва находит это смешным и милым. Он засматривается на него некоторое время и довольно хмыкает. Сколько же им ещё нужно времени, чтобы Сонхва перестал так реагировать на него? Хонджун завораживает его, дарит приятные ощущения и заставляет сердце биться каждый раз, когда видит его. Он будто снова и снова влюбляется в него и ничего не может с этим поделать. Сегодня на нём синяя рубашка Сонхва. Пак представляет, как он стоит в их гардеробе и подбирает себе образ. Как в его руки попадает рубашка Хва и он принюхивается, затем с лёгкой улыбкой надевает её, чтобы почувствовать аромат мужа. Вообще, у самого Кима вся одежда не вмещается в шкаф, поэтому им пришлось освободить одну из комнат и сделать гардероб, больше половины которой занимают только его вещи. И он продолжает покупать всякие дорогие бренды, медленно переходя ещё и на полки Сонхва. Пак высоко ценит любовь Хонджуна к стилю, поэтому не смеет ныть, когда понимает, что половина его зарплаты исчезает сразу же в день зарплаты. Но вот когда приходит время стирки… Вот тут уже проблемы. Одежда Хонджуна частично состоит из дорогих брендов, которым нужна особая забота. Сонхва уже привык разделять их по качеству материала и даже научился подбирать специальные моющиеся средства. Но это занимает много времени. Они оба зарабатывают достаточно для того, чтобы нанять домработницу, что сделала бы всю работу за них. Но Сонхва любит сам заниматься домашними делами своего дома, в который они вложили всю силу и душу, подбирая каждую мелочь, каждый цветок, заказывая нужную им мебель. Он любил убираться по дому сам, заставляя и Хонджуна иногда поднять свою ленивую задницу и помочь. Уборка часто помогала ему отвлечься и отдохнуть, как бы иронично это не звучало. От этого он наполнялся силами и чувствовал себя хорошо. Даже сам готовил ужин и завтрак, гладил для них одежду и начищал обувь. — Айщ блин! — испуганно кричит Хонджун, наконец заметив огромные, тëмные глаза, наблюдающие за ним. — Чтоб тебя! — Сюрприз! — улыбается Сонхва и смеётся, когда Ким хватается за сердце. — Ты что, не рад видеть меня, а? — наигранно надувает он губы. — Ты меня напугал, придурок, говоришь ещё радоваться? — Хонджун чешет затылок, не веря своим глазам и медленно подходит к Сонхва, который всё ещё стоит надутым. Пак сразу же перестает обижаться, ярко улыбаясь и одаряя Джуна теплой. Он раскрывает руки в стороны, прося обнять его и кто такой Хонджун, чтобы отказать ему? — Как я могу не радоваться тебе? — ласковым голосом спрашивает Хонджун, целуя его в лоб и снова обнимая. — Ты был так занят, что я не хотел тебе мешать, — улыбается Сонхва, прижимаясь к нему сильнее и понимая, как сильно ему этого не хватало. — Забудь, — Хонджун нежно проводит рукой по волосам и заставляет на себя посмотреть. — Почему ты так рано вернулся? — Мне кажется, я оставил тут кое-что без чего не могу жить, — цокая отвечает Пак. Хонджун же щурится от такой красноречивости мужа, зная, что он сейчас скажет и выпускает его из объятий. — То есть тебя. — Ой, я изначально понял, что ты собирался сказать. Скукотища-то какая, — весело фыркает Ким, поправляя халат своего мужа. — Только не говори, что вернулся, потому что соскучился по мне? — Смейся-смейся, но да, так и есть. Соскучился по тебе и вернулся, — закатив глаза, Пак опускается на огромное кресло Хонджуна и пальцем указывает на поднос. — Хотел с тобой перекусить, потом уже приступить к работе. — Вот как? — хитро улыбается брюнет, стоя за спиной Сонхва и кладя руки ему на плечи, слегка массируя. — Я тоже очень-очень сильно скучал по моему ангелочку. Так одиноко дома и пусто без тебя, не хотелось туда возвращаться. — Ну, даже если дома у меня было много народу, я всё равно чувствовал себя одиноко, несмотря на то, что мама меня практически не выпускала, — говорит Сонхва смеясь. — У моих одноклассников уже дети растут, а я как двадцатилетний парнишка среди них, — то ли хвастается, то ли жалуется Пак. — У нас тоже будут дети, не стоит часто напоминать мне об этом, — усмехается Хонджун и, чуть опускаясь ниже, обнимает Хва со спины, прижимаясь носом в его затылок. — Нет-нет, сейчас не лучшее время думать о ребёнке, — отмахивается Сонхва и ударяет Хонджуна по рукам, что уже лезут под рубашку. — Давай покушай, мне донесли, что ты сегодня не обедал. Хонджун отрывается от него с некой обидой, делая вид что тянется к подносу, но крутит стул за подлокотник и накрывает губы Хва, вжимая его тело в кресло и не давая никакого выбора. Сонхва, как будто именно этого и ждал, поднимает руки и зарывается пальцами в чужие волосы, притягивая к себе, и целует, с удовольствием ощущая вкус родных губ. Хонджун играет с ним. Оттягивает зубами и проникает языком, обхватывая юркий язык своим и целуя по новому. Как же он соскучился по Сонхва за эти несколько дней. Возвращаться домой одному, зная, что никто не будет ругать его за раскинутые вещи на кровати, не приготовит ему наивкуснейший завтрак, не поможет завязать ненавистный галстук, целуя на прощание было пыткой. Сонхва всегда приходил на работу с опозданием и Хонджун позволял ему подстроить для себя удобный режим. Пусть кто только вякнет что-то против этого. Никто не смеет осуждать и ругать Сонхва. Никто. — Всё-всё, отпусти, — Сонхва чуть отталкивает Хонджуна, когда воздуха становится мало. — Теперь я полностью в твоём распоряжении. Такое чувство, будто ты съешь меня сейчас. — Я очень голоден, — соглашается Хонджун и снова тянется поцеловать, но Сонхва лишь смеётся в губы, не позволяя зайти этому дальше. — Сохрани свой запал до ночи, — тянет Сонхва, обнимая его и улыбаясь. — А сейчас давай мы быстренько насладимся нашим остывший кофе и каждый разойдется по своим делам? — До ночи ещё куча времени, — недовольно бурчит Хонджун, обдавая горячим дыханием его шею. — Ну, это же стоит ожиданий, разве нет? — Сонхва медленно убирает его руки, которые уже успели спуститься ниже и охватить его бёдра, и ярко улыбается. — Отлипни! От приказного тона Хонджун сразу же убирает руки. Теперь уже он тот, кто улыбается ярче солнца. Ну ничего, ночью Сонхва ответит сполна, пускай побалуется. Мазнув губами по щеке мужа, Хонджун подтягивает к себе поднос и выдвигает кресло, садясь рядом. Кофе, как и ожидалось, уже остыл, но всё в порядке. — Дома такой бардак устроил, — сразу же вспоминает Сонхва, нахмурив брови. Хонджун продолжает улыбаться, но на этот раз осторожно, будто блондин и правда убьёт его за это. Не то, чтобы он не мог. — Неужели трудно положить тарелки в посудомойку и включить её? Почему на диване раскиданы упаковки чипсов? Я не говорю уже о нашей спальне. — Я же не знал, что ты сегодня приедешь! — отмахивается Хонджун. — Я думал, что вызову клининг услугу перед твоим приходом. Могу сделать это и сейчас, если что. — Никакого клининга! — Сонхва указательным пальцем касается кончика носа Хонджуна, выражая недовольство. — Сегодня же приведëшь дом в порядок. И имей ввиду, я знаю все твои заначки для мусора. — Какой же ты капризный, — фыркает брюнет и отпивает кофе, игнорируя осуждающий взгляд Пака. — Расскажи лучше, как дома? Как родители поживают? — Папа сказал, что сломает тебе шею в следующий раз, когда ты приедешь, — смеётся Сонхва, с удовольствием наблюдая, как чужие глаза округляются от удивления. — Это ещё почему? — Потому что ты не отпускаешь меня домой и мы не видимся годами. Я сказал ему, что это ты виноват в этом и он разозлился. Он может позвонить тебе, так что прими это к сведению. — Эй, Пак Сонхва! — взрывается Хонджун, повернувшись к нему всем телом и повышая голос. — Когда я был против, а?! Это я тот, кто выгонял тебя увидеться с ними. — Ой не ной, — закатывает глаза Сонхва, взрываясь от смеха. — Папа смотрел на меня так, будто убьёт, поэтому я перевëл все стрелки на тебя, чтобы вернуться к тебе живым, между прочим! — А теперь, если мы вместе поедем в Чеджу, — ворчит Хонджун, — ты первым делом пойдёшь выкапывать могилу мне. Замечательно. — Ой папа уже всё забудет к тому времени, — умиляется от мужа Пак. — Знаешь же, сколько бы я не говорил о тебе гадостей, отец обожает тебя. — В прошлый раз он мне чуть руку не сломал, когда мы играли в теннис, — вспоминает Хонджун, поморщив лоб. — А ещё он специально добавил в мою тарелку соуса, прекрасно зная, как я не могу есть острую пищу. — Это потому, что он ревновал своего сыночка, — хохочет Сонхва, наблюдая с каким отчаянием вспоминает всё Ким. — Вообще, он вчера предложил устроить большой семейный ужин и позвал твоих родителей тоже. Помнишь нашу последний встречу? Это было прекрасно! Хонджун активно кивает головой. Было бы неплохо ещё раз устроить встречу с ними, но работа не позволяет лишний раз отдыхать. Последний раз они собирались лишь прошлым летом, в родном городе Хонджуна Аньян, где хорошо провели время вместе. Было бы неплохо повторить это. — Мама сделала тебе небольшой подарок, — желая ободрить мужа, вспоминает Хва. — Хоть и не дорогой. — От твоей мамы я готов принять атомную бомбу, — улыбается Хонджун мягко. — А вот от твоего отца и книжку открыть боюсь. — Да говорю же, папа любит тебя больше чем меня, — смеётся Сонхва, пытаясь уверить и Хонджуна в своих словах. Он знает, что это трудно. Но его отец никогда не умел показывать как уважает или любит человека, а к Хонджуну был ещё строже. — Разговоры о них никогда не закончатся, — говорит светловолосый, медленно переходя к работе. — Как идёт работа? — Ну, потихоньку, — спокойно отвечает мужчина. — Ничего интересного. У тебя медикаментов хватает? Все аппараты работают? — Насчёт аппаратов не знаю, с завтрашнего дня проверю всё, — кивает Сонхва. — С медикаментами сегодня тоже решу. Вещества для дезинфекции привезут завтра, с этим проблем нет. — Прекрасно, — Хонджун ставит стакан на поднос и улыбается, поворачивая голову к Паку. — Удели мне немного времени, перед тем как уйти, пожалуйста. — А сейчас я что делаю? — смеётся Сонхва, понимая, к чему клонит муж и пытается безболезненно выскользнуть из этого капкана. Хонджун заулыбался и, схватив Хва за подбородок, вновь принялся его целовать. На этот раз нежно, медленно, желая продлить этот момент. — Я же просил сохранить это до ночи, — шепчет в губы Сонхва и закрывает глаза, не в силах устоять. Ким трётся носом об его и улыбается. Вновь находит губы и соединяет их, забывая обо всём в этом мире и лишь думая о том, как хочет поскорее вернуться с ним домой. Обнимать его и чувствовать жар в чужом теле, даря самые сладкие поцелуи и наслаждаясь стонами. Сонхва плывёт от такой нежности, приоткрывая рот и прося больше. Он обхватывает его за шею, прижимая к себе ближе. Хонджун целует нежно, сминая любимые губы лёгким, безболезненным укусом. Не позволяет Хва углубить поцелуй, сам берёт инициативу и продолжает оставлять короткие и чувственные поцелуи на его пухлых губах. — Играешь да? — хватая ртом воздух, тихо говорит Сонхва. — Ты просил сохранить всё на ночь, я сдерживаю своих демонов, — смеётся в губы Хонджун. — Но я могу пойти дальше, если ты только дашь мне знак. — Просто поцелуй меня нормально, — ноет Сонхва и вновь притягивает его к себе. Не успевает Хонджун накрыть чужие губы, как дверь резко открывается и они слышат удивлённый вздох. Сонхва замирает сразу же. Сан у двери тоже. Первым приходит в себя Сан. Он сразу же закрывает за собой дверь, прося прощения, и удаляется быстрыми шагами. Хонджун снова тянется за поцелуем, будто ничего и не было, но на этот раз Сонхва сильно щипает его за плечо, заставляя того прикрикнуть. — Ты что, придурок, не закрыл дверь на ключ? — повышает он голос, сразу же отталкивая Джуна от себя, и выпрямляется. — Да ладно, ты ведь вошёл последним? — закатывает глаза Хонджун, садясь на стол и со смехом наблюдая, как теряется Пак в его глазах. — Не надо так паниковать, Сонхва, это ведь Сан! Я не думаю, что он не поймёт и не будет держать язык за зубами. От чужого спокойствия Пак взрывается ещё сильнее. — Хонджун, заткнись, пока я не перешёл черту, это серьёзно! — цедит Сонхва сквозь сжатые губы. — Дай время подумать. — Что тут думать-то? — смеётся Хонджун и как же Сонхва хочется убить его прямо сейчас, за эти насмешки. Он всегда прилипал к Сонхва со своими тупыми подкатами, в надежде, что все сами догадаются о них. Конечно, он не будет против, если хоть один человек узнает о его принадлежности к Сонхва. — Я тебя убью, если из-за этого у меня испортятся отношения с Саном, — предупреждает Сонхва, поднимая указательный палец на Джуна. — Эй, тебе что важнее, твои отношения с Саном или со мной? — явно издевается Хонджун, в его лице отчётливо читается веселье. — Мы с тобой обсудим это позже, — Сонхва чуть отталкивает его от себя и вылетает из кабинета, оставляя Хонджуна одного. — Хорошо, — говорит сам себе главврач, грустно улыбаясь и принимается убираться на своём рабочем столе.***
— Сан! Сан-а! Придержи лифт открытым! Услышав голос старшего, Сан чисто автоматически нажимает на кнопку и не даёт дверям закрыться. Он ещё не отошёл от увиденного и теряется, не зная, зачем Сонхва побежал за ним. Хонджун сам предложил ему как-то входить без стука, потому что он часто работает в наушниках и не слышит, когда кто-то стучит в дверь. И как же Сан сейчас жалеет, что послушался его и позволил себе увидеть то, чего не должен был. С каких пор между ними что-то есть? Сан, конечно, не имеет права вмешиваться в чужую личную жизнь и не должен интересоваться тем, что его не касается, но эти вопросы в голове приходят сами по себе. Он никак не ожидал увидеть такую картину, когда шёл сдавать свои еле дописанные отчёты. Сонхва входит в лифт и нажимает на седьмой этаж, выравнивая дыхание. Может он сейчас скажет, что Сан всё неправильно понял? Что он неудачно упал и... Какая глупость. — Сан-а, я… — Хëн, не надо, — сразу прерывает его Сан. — Не надо оправдываться передо мной, всё нормально. Это моя вина, что я вошёл без стука. — Ой, пожалуйста, давай не будем строить из себя ангела, — дуется Сонхва, засовывая руки в карманы халата. Тоже избегает и боится разговора. — Мы же не только коллеги, верно? Мы друзья, Сан-а. — Но это не означает, что я могу вмешиваться в твою жизнь. — Давай поговорим, — предлагает Сонхва, с искренним волнением смотря на глаза Сана. — Не волнуйся, хён, я никому не расскажу. Всё хорошо, я вас понимаю, — Сан чувствует безысходность в действиях Сонхва, поэтому пытается не давить на его. Конечно, его распирает любопытство, но он не станет переходить границы только потому, что ему интересно. Они взрослые люди и сами знают, что делают. Сан просто...удивлён. Никогда в жизни ему бы и в голову не пришло, что у Сонхва такие отношения с начальством. Да, они общались очень близко, Хонджун многое позволял Сонхва и никогда не ругал его перед всеми, даже если отчёты не были готовы. Они часто ходили вместе и обедали. Все знали как они дружат, ведь всем известно, что именно Хонджун сделал Сонхва главным медбратом, несмотря на среднее медицинское образование мужчины. Сан считал, что, возможно, они просто хранят общий секрет и поэтому помогают друг другу. Вау, как же он оказался прав. Двери лифта раскрываются и они вместе, в полной тишине, идут в сторону кабинета психолога, расположенного в конце коридора. Сан знал одно — Сонхва не успокоится, пока не убедится в том, что полностью уверен в нём. Психолог не прочь послушать его. Может Сонхва есть чем поделиться и он хочет излить накопленное внутри, а уж он-то слушать умеет. Что бы ни было, у всех у нас есть секреты и не всегда легко скрывать их от посторонних. — У тебя сейчас нет пациентов? — Следующий через двадцать минут, — Сан открывает дверь ключом и пропускает Сонхва вперёд. — Закрой дверь. Не хочу, чтобы появился ещё один свидетель наших отношений. — Прости, хён, — извиняется Сан искренне и плотно закрывает дверь. — В моем кабинете хорошая звукоизоляция. — Вот и славно, — вздыхает Сонхва и опускается на диван. На его лице играют напряжённые желваки, но Пак пытается держать себя в руках. Сан прекрасно понимает его чувства, поэтому ничего не говорит и садится напротив кресла. Он ощущает себя на приёме, где Сонхва собирается выдать одну из страшных тайн человечества. А Сан просто тот же психолог, который терпеливо ждёт и не настаивает. — Ну, хорошо, я признаюсь, — тон старшего заметно меняется, став чуть хриплым и тихим. — Хонджун и я не просто друзья, как ты успел заметить. У нас… ну… Сонхва сложно собраться. Во-первых, говорить о таком не так уж и просто, учитывая в какой сфере работаешь. Во-вторых, эти отношения считаются неправильными в обществе. Кому-то может быть неприятна тема однополых отношений, а кто-то просто не любит об этом говорить. Не всегда можешь быть уверен, как отреагирует на вас человек. А Сонхва не хочет испортить своё отношение ни с кем. Особенно с Саном. С другом, который всегда мил с ним и уважает его как старшего. За Саном никогда не ходили слухи, он имел огромную честь среди коллектива и его все любили. Также как и самого Сонхва. Они с Саном были похожи в некоторых моментах. Чхве хорош в плане понимания, от него веет комфортом и доверием. Сонхва, честно говоря, радуется, что их заметил именно Сан, а не кто-то другой. Ведь был бы это кто-то из медсестёр с кем он работает или не дай Бог госпожа Мин, Сонхва уверен, что уже через полчаса они бы были главными звёздами отделения. — Хён, говорю же, тебе не стоит переживать ни о чём. Я сдержу это в секрете, не надо оправдываться. Тем более передо мной. Если тебе трудно говорить об этом, я не настаиваю. — Я не хочу, чтобы между нами была недосказанность из-за этого, Сан-а, — ворчит Сонхва и заметив, как Сан скрещивает руки, продолжает, не дав ему ничего сказать. — Я знаю, что ты никому ничего не расскажешь. Но также я хочу быть уверен, что наши дружеские отношения с тобой не испортятся. — Хён, я похож на человека, который живёт стереотипами? Всë нормально, — уверяет его Сан, но видимо Сонхва не устраивает такой расклад событии. Его взгляд становится холодным, а губы крепко сжимаются. Чхве впервые видит его таким серьёзным. — Ладно, хён, я слушаю тебя. — Отлично, — Сонхва поудобней располагается на диване, не зная как будет правильнее начать разговор. — Дай уточнить, ты же не гомофоб? — Хён, был бы я гомофобом, я бы сейчас не сидел напротив тебя. — Хорошо. Прекрасно, — вздыхает Пак и Сан, не сдержавшись, улыбается от реакции старшего. Он так потерян прямо сейчас, как будто он совершил ужасное преступление. — Ну да, в общем, я и Хонджун любим друг друга. — Я это уже понял, — кивает Сан, пытаясь подбодрить Сонхва словами. Блондин сейчас выглядит так, будто умрёт со стыда. — Океей, — тянет Сонхва надувая губы. — Наверное звучит не очень, но не надо думать, что я якобы его любовник. — Пак чуть оттягивает ткань рубашки и хватает пальцами тонкую цепочку, показывая золотое обручальное кольцо, такое же как у Хонджуна. Сан не может скрыть своё удивление. Так они… Не успевает психолог подумать, как Сонхва подтверждает его мысли. — Мы женаты, — твёрдо говорит он. — Я ношу кольцо на цепочке, чтобы избежать вопросов. Никто его не замечает и соответственно ни у кого не появляется излишнего любопытства. Хонджуна они боятся спросить, да и они уверены, что он женат. Из нас двоих он тот, кто не боится чужого осуждения. Ну а я, наверное, слишком труслив? — Зато ты носишь кольцо ближе к сердцу, — позитивно реагирует Чхве, не веря своим ушам и глазам. Так они и женаты! Но как? В Корее не одобряют однополый брак, разве нет? Сан не активно следит за законом, но никаких обновлений в конституции он не видел. Задавать такой вопрос сейчас кажется слишком глупым и неуместным, поэтому он оставляет этот вопрос открытым. То, что он сейчас слышит уже является лишней информацией для него. — Хонджун также шутит, — неловко улыбается Сонхва, и Сан рад, что старший смог хоть немного успокоиться. — Ну, мы, конечно, не официально женаты в нашей стране, но заключили брак там, где это законно, и устроили небольшую свадьбу среди близких. — Значит, кричишь о нашей дружбе, но на свадьбу меня не пригласил? — почти обиженно говорит Сан, начиная понимать ситуацию яснее. Сонхва как будто его мысли читает, отвечая на все вопросы в его голове. — Поверь мне, тогда это было очень неловко. Эта свадьба была давлением для меня. Я шёл по коридору и думал, что все только и делают, что обсуждают нас, — облизывая пересохшие губы отвечает Сонхва. — Но всё прошло лучше, чем я думал. — Расскажешь как-нибудь за чашкой чая, — Сан снова понимает его на полуслове, кивая и ободряюще улыбаясь. — Мужчина, которого многие воспринимали скрытым и ревнивым, что не показывает свою жену, является моим мужем. Агх, как неудобно об этом говорить, аж пот выступил, — Пак поправляет воротник халата, избегая зрительного контакта с психологом и смеётся. С одной стороны, ему немного неловко, но с другой, его наполняет облегчение и радость, что его поняли, услышали. Никто не собирается осуждать и указывать на его «ошибку», говоря какой это грех и сумасшествие. — Вот почему Хонджун-хён всё время обедает лишь с тобой и позволяет больше дозволенного, — по-доброму улыбается Сан. Сонхва смеётся и пару раз кивает. — Хорошо, что никто не догадывается. Я надеюсь, мы не ведём себя уж так подозрительно, — кивает Сонхва, нервно кусая нижнюю губу. — Я понимаю вас. В ваших отношениях важна скрытность, чтобы избегать серьёзных проблем. Общество попросту не воспринимает это всерьёз и лишь осуждает, вытесняет и травит. — Потому мы осторожны, — глубоко вздыхая, отвечает Сонхва. — Только Хонджун у нас слегка легкомысленный, вот в чëм проблема. — Хён, наверное, хочет похвастаться своим прекрасным мужем, — смеётся Сан добро и как же Сонхва рад, что они сразу же нашли компромисс. — Знал бы ты, как я хочу похвастаться, какой у меня муж, — улыбается Сонхва, расслабляясь в лице. — Но никогда не будет так, как этого хотим мы. Стоит человеку начать врать в чём-то и он продолжает врать до конца. — У вас нет другого выбора, но вы молодцы, что проходите через это вместе, — уверяет Сан блондина, на что тот с улыбкой кивает. — Это немного огорчает нас, но всё нормально пока мы понимаем и принимаем ситуацию. Главное, важные для нас люди в курсе этого и поддерживают нас как могут. — Теперь я тоже среди этих людей, — тепло говорит Сан, поддаваясь вперёд. — Я рад, что ты поделился со мной, хён. — И я рад, что ты понял нас. Ты вообще единственный человек, кроме наших родственников и родных, кто знает о нас. Никто из коллектива или друзей не знает об этом, — расслабляется Сонхва полностью, чувствуя как становится спокойнее и легче дышать. Он не ошибся в выборе друга. Оказывается, это так круто, когда раскрываешь свой самый важный секрет надёжному человеку. В любом случае, Сонхва теперь не злится на Хонджуна, но в следующий раз им стоит быть более осторожным. В остальных коллегах он не уверен. Сегодня им повезло. Он переводит взгляд на психолога, что сейчас выглядит погружённым в свои мысли и прячет глаза. Когда они встречаются взглядом он приподнимает подбородок, намекая ему озвучить его мысль. Сан неловко щёлкает пальцами. — Раз уж мы начали разговор о таких отношениях, хён. Могу я спросить кое-что для себя? — неуверенно спрашивает Сан. — Что такое? — изогнув брови, интересуется Пак. Сан уверен, что в его проблемах больше опыта у Сонхва, чем у него. Спросить совет от старшего не будет лишним. Обычным людям не понять его чувства, если они ни разу в жизни не испытывали подобного. Сан не уверен в своих чувствах, поэтому ему нужен совет и как хорошо, что нашёлся тот, кто по-настоящему сможет понять его. Ему повезло, что этим человеком оказался Сонхва, который сам состоит в подобных отношениях. — Помнишь парня о котором я тебе говорил? Сонхва впервые видит Сана таким потерянным. До этого же он думал, что Сан был потрясён после увиденного. Но даже если эта тема разрешилась, психолог по прежнему выглядит неважно. — Что с этим парнем? — Сонхва внимательно смотрит на напряжённое лицо напротив. — У тебя с ним проблемы? — Я бы не назвал это проблемой, — кусая нижнюю губу, отвечает Сан. — Скорее, серьёзное недопонимание. — Всё в порядке, ты можешь поделиться со мной, — заметив, как психолог неловко сжимает руки, говорит Сонхва. — Даже великому и умному человеку нужна поддержка, Сан-а. Поделись тем, что мучает. Если я смогу помочь, я с удовольствием это делаю. В ином случае тебе хотя бы станет лучше после того, как выскажешься. Ты ведь психолог, должно быть, ты знаешь важность помощи лучше чем я. — Да, но... — Сан, уж если я поделился с тобой своим самым сокровенным, то не думаю, что ты меня переплюнешь. И правда, почему Сану так трудно признаться? Он боится показаться слабым. Но разве не для этого нужны друзья? Поддержать в нужное время, оказать помощь, понять в любой ситуации. Любому человеку важна и нужна рука помощи. Отказываться от неё — глупейший поступок. Сан сам не раз говорил так своим пациентам и не мог ясно понять, почему некоторые люди так отчаянно избегают чужого участия. Теперь же он понимает их. Сан находится на развилке. Его мысли не покидает этот юноша. Когда он работает, когда водит машину, когда просто кушает с семьёй или когда хочет спать. Лицо Уёна всегда перед глазами. Он искренне волнуется за него и не может понять, почему он так легко бросил всё и исчез. Что сейчас с ним творится? Где он сейчас и с кем? Чувствует ли он себя также? Не плачет ли он ночами, не убежал ли он снова из дома и не сидит ли в этом чëртовом парке? Не бьют ли его в школе или дома? Сколько бы Сан не пытался сконцентрироваться на других делах, разум по прежнему не отпускает Уёна. Да и на последней встрече он выглядел очень пугающе. Сан помнит все его слова. Уëн говорил ему, что относится к теме любви серьёзно и если влюбится, то только по настоящему. Но что насчет самого Сана? Что он чувствует к Уёну? — Хён, как ты понял, что влюбился? — Чëрт, Сан, ты только что хотел поговорить о том парне. Что, снова будем обо мне говорить? Давай сначала выслушаю тебя и потом… — Я спрашиваю это для себя, — прерывает его Чхве, отчего блондин заметно меняется в лице. — И это прямиком касается того парня тоже. Не задавай сейчас вопросы, просто ответь мне на мой вопрос, пожалуйста, — просит он серьёзно. Сонхва молчит какое-то время. Сан было подумал, что он придумывает ответ для него, но на самом деле старший еле сдерживает себя, чтобы не напасть на коллегу со своими вопросами. — В нашем случае, я был немного трусливым, если быть честным, — задумчиво начинает Сонхва. — Но понял я свои чувства, когда просто заглянул в его глаза. Я нашёл что-то родное в них и мне всегда было спокойно, когда мы вместе. Не важно где и при каких обстоятельствах, рядом с ним я чувствовал себя свободно, будто он уже стал частью моей семьи. Я не стеснялся показывать ему себя и с удовольствием принимал все его плюсы и минусы. У меня появилось желание заботиться о нём, ведь Хонджун никогда не следит за собой нормально, — вспоминая Кима, смеётся Хва. Сан, заметив знакомый огонёк в глазах блондина, сжимает губы, продолжая молчать. — Он одевается легко несмотря на погоду, пьёт много кофе и не контролирует свой характер. Всё, что мне хотелось — это показать ему заботу и заставить улыбаться. Хонджун всегда мало улыбался, ходил как свирепый кот, нападал на всех бедолаг, что попадались ему на глаза, когда он не в духе. Видишь, как я его изменил? — Сонхва приподнимает уголки губ и гордо вскидывает брови. — Сколько времени ушло на то, чтобы принять свои чувства? — Неважно сколько времени это доходило до моего мозга, моё сердце лишь смеялось над ним и уже приняло это. После пары прогулок с ним оно уже намекало мне, что это не обычная дружба. Мне нужно было либо прекратить это, либо рискнуть, — улыбается Сонхва. — И я рискнул. Играл с огнём, но смотри какой я счастливый сейчас. — И правда так, — Сан подбадривает его ответной улыбкой, мысленно завидуя им. Сонхва и правда сияет, также как и Хонджун. Целуя Пака, он так наслаждался. С такой яркой улыбкой Хонджуна он никогда не видел. — Мы дополняли друг друга. Бывало мне было плохо — Хонджун всегда был рядом и поддерживал. Когда появлялись проблемы у него — я заботился о нём и давал советы. Конечно без конфликтов не бывает, но, даже будучи обиженными друг на друга, мы любили, не забывая показывать, как эти отношения важны для нас. Ну, знаешь, вы в ссоре, но твоя голова всё время забита только одним: кушал ли этот придурок, принял ли свои лекарства и когда придёт домой. Ты начинаешь любить его не за его положение и статус, а за его мировоззрение, за его отношение к тебе, за то, что он просто есть. — Вам так повезло иметь друг друга, — грустно улыбается Сан, на что Сонхва сжимает его за руку, оказывая поддержку. Он сразу понял, что в его отношениях в семье что-то не так. Провожая жену Сана до дома в тот вечер, он лишь убедился в этом. Просто не стал спрашивать его. Он не особо понимает причину, ведь Сан очень хороший человек, также как и его жена. Они хорошо ладили и каждый раз, когда Сонхва был у них в гостях, у них всё было идеально. — Рассказывай, что тебя так мучает? — осторожно спрашивает Сонхва. Потому что он правда понимает его. Сана, который всегда был прекрасной личностью в их глазах. Улыбчивый человек, имеющий доброту и честность в сердце. Готовый оказать помощь и никогда не обидев ни единого человека в своём окружении. Сан не умел жаловаться на жизнь, никогда не говорил что устал, пока Сонхва жаловался буквально на всё. Он слушал и слышал всех, но ни один человек не выслушал его. Сонхва просто ни разу не видел сломленного Сана. Ну не бывает же человека без проблем, должно быть Сан хорошо маскирует свои чувства или просто не обращает на них внимания из-за работы и обязанностей. Психологам свойственно носить маску бесстрастия. Но сейчас тот самый период, когда он наконец позволил себя сломаться. Быть слабым, хотя бы перед одним человеком. — Я не понимаю свои чувства, — вздыхая, говорит Сан. — И я сейчас не только о Ынджу. — Дело в том мальчике? — сразу догадывается старший и получает неуверенный кивок. — Да, он признался мне в чувствах, — признаëтся психолог, скрещивая пальцы и пытаясь сосредоточиться на своих словах. Брови Сонхва заинтересованно дёргаются. — И недавно он отказался со мной работать. Но я всё равно записал его на сегодня. Сейчас он должен был прийти, но как видишь, теперь он полностью игнорирует меня. — Почему ты так сильно хочешь продолжить работу с ним? — Сонхва строит свою линию сюжета, который вырисовывает ему мозг, опираясь на слова друга, но хочет услышать всё от него самого. — Я не знаю, — прикрывая глаза и прижимаясь спиной к креслу, психолог громко вздыхает. — Я не хочу оставлять его одного. Судьба Уёна волнует меня, вообще всё, что с ним происходит меня волнует, я серьёзно. Я хочу помочь ему избавиться от всех проблем и жить хорошо, но в то же время я сам слишком зациклился в нём, что теперь сам теряюсь. — Ты ведь всегда волнуешься о своих пациентах, это ведь не впервые? — Да, но я никогда не позволял себе заходить дальше. А с этим парнем я пересёк границы, хён, — Сан вновь выпрямляется и наливает в стакан воду, что всегда стоит на случай, когда пациенты не могут успокоиться. — Мы с ним не раз проводили время вне работы. Той ночью на твоей вечеринке случилась беда и я должен был вызвать полицию, но поехал к нему сам, оставив свою семью. И недавно я поступил также. Не знаю почему, но меня словно магнитом тянет к нему. Мне нравится с ним разговаривать, а ещё он интересно мыслит, как мне кажется. Сначала я думал, что это простой интерес, но... — С этим излишним вниманием ты влюбил его в себя, верно? — улыбается Сонхва расслабленно, наблюдая как Чхве теряется ещё больше, говоря о своих чувствах. И как же сейчас Сан напоминает ему прошлого себя. — Я не обращал на это внимание, пока он мне не признался. Теперь я чувствую себя просто ужасно. С Ынджу у нас и так постоянные склоки, а тут я ещё и мальчику жизнь усложняю, — торопливо говорит Сан, даже не замечая как много он наговорил за раз. Обычно он не позволяет себе говорить больше положенного. — Но он ведь сам хотел уйти, не так ли? — спрашивает блондин, не касаясь темы семьи. Пока. — Думаешь, он этого хотел? — грустно хмыкает Сан, опустошая стакан. — Он сделал это ради меня. Уён видел, каково моё состояние после нашего поцелуя и… — услышав эти слова, Сонхва удивлённо приподнимает брови и ахает, но Сан решает игнорировать его вопросы прямо сейчас. — Он просто пошёл на это, чтобы облегчить мне жизнь. Потому что между нами была неловкая атмосфера после этого и он понял причину. Но как я могу отпустить его? Это я влюбил его в себя, почему из-за меня должен страдать кто-то ещё? Зная Уёна, я уверен, что он мучает себя сейчас и думает об этом. — Постой-ка, — останавливает его Сонхва и Сан всей душой желает, чтобы тот не заговорил о поцелуе. — Что ты хочешь тогда? Ты тоже хочешь продолжать работу с ним ради него или этого хочешь ты сам? — Мне нравится работать с ним. — Нет, давай сейчас забудем о работе, Сан-а, — серьёзничает Сонхва, подперев рукой подбородок. — Сейчас играют роль ваши чувства. Если то, что он чувствует уже известно, значит теперь стоит подумать о твоих планах. — Вот в этом и заключается моя проблема, — улыбается Сан неестественно и привычно проходится пальцами по волосам. — Давай начистоту, тебя останавливают мысли о жене, верно? — прямо спрашивает Сонхва. Сан устало кивает. — Не знаю, насколько правильно я буду звучать сейчас, но Сан, позволь спросить, счастлив ли ты со своей женой? — Нет, — без раздумий отвечает Сан. — Но и не говорю, что несчастлив. Просто не чувствую больше ничего. Но что бы ни было, она моя жена и я не могу так спокойно забыть о ней. К тому же, мои родители всегда говорили мне, что в семье любовь не так важна. Я думал, что смогу полюбить её со временем и я люблю то, что она делает ради нас с Сону, но на этом всё. — Вот в чëм и лежит корень твоих проблем, — по-доброму улыбается старший. — Сан, а что если с Уёном ты будешь счастлив? Может этот парень твоя судьба? Сан молчит, уставившись на коллегу с миллионами не озвученными вопросами в глазах. Сонхва прекрасно понимает, что может ошибаться в этом, но он просто не может не говорить своё мнение. Решение принимает сам Сан, он не собирается ему указывать. Всё, что он может — это посоветовать и обсудить с ним все подводные камни. — В жизни не всё бывает легко, ты это и без меня хорошо знаешь, — ухмыляется блондин, переводя взгляд на пустое кресло напротив. — Кому суждено с нами встретиться, с теми мы непременно встретимся, какими бы сложными и далёкими путями ни шли. И если всё произошло так, значит так и должно было быть. Может Уён появился в твоей жизни не просто так? — Сонхва не ожидает никакого ответа, но и Сан не в состоянии ему ответить, поэтому он продолжает, решая объяснить свои мысли: — Подумай, будет ли Ынджу счастлива с тем, кто не любит её? Ей в конце концов тоже нужна ласка и любовь, заслуживает ли она этого? Несомненно нет. Ынджу этого не заслуживает и никогда не заслуживала. — Ты тоже должен думать о себе, Сан, — говорит Сонхва мягко. Кажется, теперь он меняется с Саном местами и предстаёт в роли психолога. Кажется, что все справляются с этой ролью лучше него. — Хочешь жить несчастливым до конца своих дней лишь потому, что ты должен быть хорошим мужем для Ынджу? Если ты сейчас упустишь шанс, потом пожалеешь. И будет слишком поздно. — Хён, но что мне делать? — тихо шепчет Сан, прикрывая глаза. — Я ведь даже не уверен в своих чувствах к Уёну. Может я просто привык к нему? Нужно ли мне так рисковать? — Так дай ему показать тебе свои чувства. Поговорите снова, пусть он расскажет тебе о них, а ты в свою очередь расскажи о своих. Только так можно решить эту проблему. Если он тебя не привлекает, ты это поймешь во время разговора. А в противном случае, твоё сердце само подаст тебе сигнал. Поверь мне. Сонхва искренне улыбается, мысленно пытаясь понять, как выглядели бы их отношения. Ведь и разница в возрасте не маленькая… Но говорить об этом он тоже не хочет. Сан сам должен подумать о таких вещах. Паку прекрасно известно, как он неправильно поступает по отношению к Ынджу, утверждая Сана в своих словах. Но раз Сан правда ничего не чувствует к жене, значит этот брак уже держится лишь на честном слове. Рано или поздно они всё равно разойдутся, и он чувствует себя необходимым указать на это. — Он ведь ещё ребёнок, а Ынджу... — Не думаю, что он такой уж ребёнок, Сан, — снова перебивает его мысли Сонхва, вставая. — И как бы это прискорбно не звучало, и я, правда, не хочу, чтобы мои слова послужили мотивом для вашего развода, но Ынджу стоит смириться с этим. — Это может убить её. Сонхва вспоминает тот вечер, когда отвозил девушку с ребёнком до дома, и вспоминает еë реакцию на это. Он качает головой из стороны в сторону и кладёт Сану руку на плечо. — Думаю, она тоже устала от этого. Ты ведь почти не бываешь дома, думаешь она ничего не замечает? — Сонхва действует аккуратно, не давя, но и не давая спуску такой острой теме. — А с Уëном разберись. Только во время разговора думай только о своих чувствах. Не надо поддаваться ему только потому, что тебе его жалко. Действуй ради себя, Сан-а, хотя бы на этот раз. Пак оставляет его одного, понимая, что нужно дать ему время, для того, чтобы всё обдумать. Может Сонхва прав? Ему стоит дать Уёну шанс говорить о своих чувствах открыто и самому тоже высказать свои опасения? Так должно полегчать, но Сан боится усугубить ситуацию. Сколько можно так страдать от мыслей? Он уверен, Уён тоже переживает на счёт этого. Ему бы решить свои семейные проблемы сначала, но Сана волнует сейчас один Уён и от этого самому становится страшно. Когда он успел опуститься до того, чтобы стать плохим мужем для такой прекрасной женщины в его жизни? Они познакомились, когда им было всего восемнадцать и почти сразу сыграли свадьбу, по наставлению родителей. Пара свиданий скрасили ситуацию, у них были неплохие отношения и взаимная симпатия. Но чем дальше продвигался их брак, тем больше Сан убеждался в том, что он не чувствует этих парящих чувств и эмоций, которые описываются другими людьми. Он всегда считал это байками. Родители советовали ему проводить с женой больше времени и узнать еë лучше. Стерпится слюбится, нужно лишь привыкнуть. Но, даже сейчас, Сан не мог ответить точно на вопрос о том, чем любит увлекаться Ынджу. О чём мечтает и чем занимается в свободное время. У них совсем не было общих тем для разговора, нередко они обсуждали лишь его пациентов или то, как прошёл день друг друга. Они любили разные блюда, читали разную литературу, даже фильм не могли выбрать на вечер и кому-то обязательно приходилось уступать. В скором времени Сан понял, что, возможно, они поторопились и будет лучше уйти, но... Ынджу забеременела. И жизнь обрела новый смысл. Не важно какие у них были отношения, Сону стал для него частичкой света в его блеклом мире. За его воспитанием и уходом они стали делить обязанности и наблюдать за его взрослением. У них наконец появилось что-то общее, то, на что они могли перевести внимание, обсудить и посмеяться. Мальчик перетянул на себя два одеяла: еда готовилась лишь та, что нравилась ему, книги и фильмы перешли на детские мультфильмы, а вечерние посиделки заканчивались играми и шутками. Несомненно он стал тем, кто снова сплотил их. Сан напрягается от этих мыслей. Он находится между двух огней, без шанса выбраться, но, несмотря на это отчаянно борется сам с собой. Он не хочет бросать всё на самотёк. Нужно брать то, что дано и подстраивать под себя. Сан всегда был жесток к себе с самого начала, так почему бы хоть немного не изменить себя? Позволить себе ошибаться, например? Ведь лучше сделать ошибку и усвоить урок, чем не попробовать вовсе? Внутри неприятно сосëт под ложечкой до ломоты. От лёгкой и подбирающей его паники не так легко избавиться. Он снова наливает себе стакан воды, не замечая как выпил почти весь кувшин. Ему следует хорошенько постараться, чтобы получить ответы на свои вопросы. Сонхва прав, на этот раз он должен подумать о себе. Хотя бы раз в жизни.***
— Минги хён? Ты дома? — с порога кричит Уён, осматривая тёмную и тихую квартиру. Внезапный звонок от Минги заставил его сразу подняться с места и прибежать к нему. Всё равно, после школы у него не было никаких планов. Ёсан, как обычно, занят своими делами. Он вообще в последнее время ведёт себя очень странно, но иногда такое бывает. Он наверное тоже устал. Уён лежал в своей кровати, слушая музыку и пытаясь уснуть, всеми силами игнорируя сообщения от Сана, как вдруг позвонил Минги со своим «поторопись мелкий, ты мне нужен прямо сейчас». Никаких объяснений не последовало, и старший сбросил трубку. Уёну ничего не оставалось, кроме как быстро собраться и оказаться в его доме. — Я в зале, проходи! — доносится за приглушенным телевизором голос Минги. Друг лежит на диване, положив больную забинтованную ногу на подушку и активно жуëт чипсы, рассыпая крошки по всему периметру. Юнхо дома не было, иначе красноволосый был бы уже убит. Увидев младшего, Сон ярко улыбается, приподнимая уголки губ и обнажая ровные зубы. В телевизоре кричит девушка из «пилы» и Уён тянется к пульту, чтобы понизить звук. — Хён, если ты позвал меня, потому что тебе вдруг стало скучно, я тебя прибью, несмотря на то, что ты старше и болен, — возмущается Уён, опускаясь рядом с хëном на диван, встряхнув перед этим крошки. — Нет-нет, о чëм ты, я позвал тебя, чтобы ты принес мне стакан воды, — с серьёзным лицом говорит Минги, что Уён почти верит. — Смотри на своё лицо, боже, — весело цокает старший и друг закатывает глаза. — Но от воды точно не откажусь. Эти чипсы такие острые, что обжигают горло. — Уфф, — Уён недовольно фыркает и уходит за водой, захватывая вместе с кружкой чайник, чтобы не бегать потом ещё раз. Минги благодарно мычит и залпом осушает кружку. — В общем мелкий, мне нужна твоя помощь, — вытирая губы тыльной стороной ладони, начинает Сон. Уён заинтересованно хмурится, садясь поближе к старшему. — Видишь же в каком жалком состоянии я прямо сейчас. Даже в туалет с трудом хожу! — И? — бесстрастно отвечает Уëн, за что получает щелбан. — Да блин, за что? — Моя нога, между прочим, устроила тебе свиданку, пав в бою смелости и отчаяния. — Ладно, ладно, хватит драматизировать. Что надо-то? — Уён должен бы уже привыкнуть к шуткам Минги, но каждый раз они становятся всё совершеннее и изощрённей. Минги загадочно улыбается и тянется к своему рюкзаку, активно роясь в нём, пока Уён пытается разобраться в сюжете фильма. Что за ужас, и как он такое смотрит? Красноволосый вынимает белый флакон без названия и какой либо бирки на нём и протягивает младшему. Уён смотрит на него с непониманием, открывает крышку и видит обычные белые таблетки. — И зачем мне это? — Не тебе, придурок, — закатывает глаза старший, — Можешь отнести этот флакон моей… девушке? Она работает в том клубе, где и я. Все мозги мне съела о том, что забыла их у меня. Это какие-то дорогие витамины. — Так она разве не знает в каком ты состоянии прямо сейчас? Зачем она попросила тебя? — все ещё не понимает Уён, закрывая крышку и сжимая в руке флакон. — Ну ты же знаешь девушек, они любят закатывать истерики по поводу и без, — изображает Минги. — Она ждёт тебя в клубе. Как будешь там, позвони мне, и я скажу, где она. — Я что, твоя служанка что ли? — не унимается Уён, но заметив как старший фыркает в ответ, закатывает глаза и кивает. — Хорошо-хорошо, я отнесу! — Молодец! — воодушевлённо хвалит его Минги, хлопая со спине. — Ты мой спаситель, мелкий. — Считай это как плату за твою помощь с сигаретами, — смеётся Уён и запихивает флакон в карман кожанки. — Ну, и с Саном. — Обращайся в любое время, — подмигивает друг и снова берётся за чипсы. — Я не останусь в долгу. Уён в ответ лишь хихикает и, быстро попрощавшись, выходит из квартиры. Он не раз бывал в клубе и прекрасно знает адрес. Иногда Минги позволял ему потанцевать там и бесплатно попробовать элитный алкоголь. Он быстро отнесёт эти лекарства и вернётся домой, в свою тёплую комнату, где его никто больше не беспокоит. Сегодня отец страдает от похмелья и вряд ли будет доставать его. А уж тем более проверять во сколько он пришёл. Напился настолько, что не смог пойти на работу утром, страдая от головной боли и проводя полдня в ванной. Так ему и надо. Вчера должен был быть сеанс. Несмотря на отказ Уёна, психолог назначил встречу, которая, конечно же, не состоялась. Ему незачем там появляться. Со вчерашнего дня от Сана пришло больше трёх сообщений с просьбой ещё раз всё обдумать. Если судить логично, Сан наверное чувствует себя виноватым в этом случае и не хочет бросать всё, не закончив с ним. Сан ни в чëм не виноват. Он лишь хотел помочь мальчику остаться в живых в этом проклятом мире и сделать ему чуточку лучше. Хотел дать ему почувствовать себя свободным, живым и счастливым, но в конце оказался в трудном положении. Сану будет легче забыть всё, чем пытаться помочь Уёну с его чувствами, так почему же мужчина никак не угомониться? Запрыгивая в нужный автобус, Уён находит место около окна. Всего пару остановок и он будет на месте. Думать о чём-то сейчас очень трудно, голова болит от постоянных мыслей и почему-то всегда хочется спать. Он так и делает, пытаясь найти возможность уйти из реальности на уроках, дома, в автобусе. Но несмотря на вечную усталость он не может уснуть и долго ворочается в кровати, раздражённо пытаясь найти удобную позу. Аппетит пропал напрочь, музыка в его плейлисте надоедает, разговоры вокруг напрягают и нервируют. Внешний вид его также мало волнует: носит то, что первым попадается на глаза. Мысль, что он борется сам с собой и не позволяет себе страдать по Сану, теперь кажется жалкой попыткой успокоить себя. Когда Уёну было легко переносить боль? Никогда. Он страдал из-за своей первой любовью почти три месяца, чтоб еë! А ситуация с Саном ещё трудней, ведь тут уже мужчина сделал для него многое, успел стать для него чем-то большим. Он наивно полагал, что забыть его будет легче. Вся эта неразбериха в его душе мешает нормально функционировать и только всё усугубляет. Но как заполнить пустоту внутри теперь? Отец добивает его своими отвратительными словами, Уёну приходится слышать пустые слова и обвинения в свою сторону и мириться с происходящим. В школе совсем не хочется сидеть. Учителя и Суëн не упускают повода с ним повздорить, Ëсан часто пропускает школу, пропадая с родителями на их деловых встречах. Жизнь медленно превращается в ад, прямо на глазах Уёна. Он устал от безысходности, устал от самого себя. Парень вздыхает и прикрывает глаза. Кажется, самое глупое, что он может сделать сейчас — это ждать спасения. Через десять минут, юноша спускается с автобуса. Когда он приезжает, становится совсем темно. Здание клуба стоит на противоположной стороне дороги, откуда доносится громкая музыка. Уён засовывает руки в карманы и вынимает телефон, ища нужный контакт. Минги поднимает трубку сразу же. — Хён, я у клуба, — переходя дорогу, говорит Уён. Впереди здания стоит толпа молодых полупьяных ребят, громко смеющихся в голос. Чона начинает раздражать обстановка. Поскорее бы передать всё и вернуться домой. Шумная обстановка лишь добавляет нервозности и, непонятно почему, он начинает чувствовать тошноту. — Она сидит на втором этаже в седьмой кабинке, — из-за шума голос старшего звучит не очень хорошо, но Уён говорит, что слышит его и отключается. Он берёт в руки флакон, крутя его между пальцами и идёт в сторону массивной двери, пытаясь не обращать внимания ни на кого. Его окутывает плохое предчувствие, но он старается игнорировать это. Что может пойти не так? Стоило ему потянуться к ручке двери, его руку перехватывают и резко дёргают назад. — Что за.. — Уён в шоке поворачивает голову и встречается с взглядом с полицейским. Мужчина силой забирает флакон и отдаёт другому в форме, сканируя его внешний вид. Парни у входа косятся на них, и Уён не понимает, в чëм причина. Пытается убрать руки, но тщетно. Хватка становится лишь сильнее. — Я не уверен, — качает головой офицер, закрывая крышку флакона. — Эй, откуда у тебя эти таблетки? — грубо спрашивает мужчина, уводя Уëна в сторону. — Какая вам разница? — возмущается Уён, брыкаясь, в попытке вырваться. — Это… — Перестань двигаться! — прерывает его офицер и юноша даже не успевает отреагировать, как его прижимают лицом к патрульной машине, заставляя согнуться. Второй офицер проводит руками по его одежде. — Вы издеваетесь что ли? Что я сделал? — кричит Уён. Он дышит сбивчиво, зрачки на глазах расширяются от страха. Он часто моргает, не понимая, что сейчас происходит. Он чувствует головокружение и тошноту, что рвётся наружу. Брыкается и упирается ногами в землю, не давая затащить себя в машину, но полицейские не лояльничают и толкают его в салон. Чон чувствует как трясутся ноги, как дрожат руки и губы. По затылку проходится стая мурашек, а ладони потеют от пота, хотя на улице прохладно. Уён не может произнести и слова, лишь смотрит на офицеров поочерёдно, пытаясь понять «в чëм, блять, причина?». Тело словно окаменело, а сердце замерло в ожиданиях чего-то плохого. — Что происходит? — дрожащим голосом спрашивает он. — Да заткнись ты уже, мелкий наркоша! — Что? — кричит Уён, за что получает звонкую пощёчину и мычит, отворачиваясь. — Я не наркоман, какого чëрта! — Ну да, сам-то себя видел, правильный? — намекает на его внешний вид один из полицейских, пока другой говорит что-то в нагрудную рацию. Да, он не в лучшем виде: тёмные круги под глазами, растрёпанные волосы и усталый вид, но это же не повод, чтобы вот так обходится с ним! — Все вы так говорите, когда мы вас вяжем. Таких как ты в этом клубе нередко встретишь. Молодые поганцы, откуда только вы берёте эти наркотики? Глаза Уёна округляются в шоке от услышанного. Какие, блять, наркотики?