***
Ëсан не может сосредоточиться на задаче по алгебре. Он пытается из-зо всех сил не клевать носом, но каждый раз, когда он всматривается в буквы, они начинают скакать по всей тетради, будто насмехаясь над ним. Он упускает момент, когда Уëн снова умудряется вступить в ссору с учителем и невольно смотрит в сторону последней парты третьего ряда, около двери. Суëн не особо скрывает, насколько ей не интересен данный урок, печатая что-то в телефоне под партой и жуя жвачку. Еë соседка что-то увлечённо шепчет ей на ухо и она хитро улыбается, закусывая губы и переводя взгляд на еë тетрадь. Девушка чувствует на себе взгляд и быстро проходится взглядом по классу, натыкаясь на Ëсана, который сегодня выглядит не так как обычно: хмурый взгляд, с едва заметными мешками под глазами, чуть лохматые волосы и расстëгнутая на верхние пуговицы рубашка. Кан быстро переводит взгляд обратно на учебник, понимая, что его заметили и шумно выдыхает. Он почти не спал в эти выходные и делал всё на автомате. Родители решили, что он устал, поэтому позволили ему проваляться в кровати целый день, прежде чем снова потащить его на очередное приглашение от их руководства к ужину. Он выпил почти три чашки кофе за утро, желая привести себя в порядок и вернуть себе свою бодрость, но это привело лишь к тому, что у него поднялось давление и жудко гудела голова. После того вечера, на котором он исполнил одно из произведений Листа, родители были просто в восторге от такого внимания к его игре. На вечере даже был один из преподавателей консерватории, который открыто порекомендовал им выбрать их заведение, как основное. Сказал, что не будет против взять его в ученики и подготовить к экзаменам. Ëсан не помнит толком, что ответил им, когда они рассказывали ему о преимуществах данного направления, но они решили отложить вопрос о поступлении на «попозже» и сосредоточиться на учёбе. Хотя он и не испытывал огромного удовольствия, выступая перед такой огромной публикой, он просто не мог позволить себе сыграть плохо. И это возымело обратный эффект. Теперь мама потребовала от него быть готовым к тому, что однажды его снова пригласят сыграть на вечере в следующем месяце. Когда приходит время сдавать контрольную работу Ëсан собирает все, кроме своей, и кладёт их стопкой на стол, желая провалиться под землю. Он впервые в жизни не выполнил задание и, кажется, его немного подташнивает. — Суëн и Ынха, вы сегодня дежурные, — напоминает госпожа Шин, прежде чем выйти из кабинета, и когда звенит звонок, Ëсан понимает, что так продолжаться больше не может. Он ждёт около своего класса, ожидая когда девушки закончат с уборкой и глубоко дышит. Он долго стоит напротив двери, заламывая руки и гадая, правильно ли поступает. Его одолевают страх и сомнения, но он успокаивает себя тем, что эти чувства всегда сопровождают человека, когда он находится на перепутье. Дверь неспешно открывается и до него доносится запах знакомого одеколона. Он отталкивается от подоконника и резко выдыхает. — Возможно ты права, — говорит Ëсан, когда Суëн выходит из класса, что-то напевая себе под нос. — Я действительно не умею говорить нет. Девушка еле заметно подпрыгивает, не ожидая увидеть в коридоре кого-то ещё, и коротко матерится себе под нос, вытаскивая из ушей один из наушников. Он гадает, слышала ли она его. — И тебе здравствуй, Ëсан. Ынха врезается в её спину, ойкая, и выглядывает из-за еë спины, чтобы возмутиться, но замечает старосту у окна напротив. — Ээ, мы честно прибирались, — неуверенно говорит она, ища поддержку в глазах подруги, на что та лишь разочарованно мотает головой. — Пока, Ынха. Блондинка заговорчески улыбается, но послушно оставляет их наедине и спешит к выходу, то и дело оглядываясь. Суëн складывает наушники в чехол и закидывает рюкзак себе на плечи, направляясь в противоположную сторону коридора. — Что тебе нужно, Ëсан? — Что мне делать? — нетерпеливо догоняет девушку Кан, равняясь с ней. — Как можно разрешить это? Суëн смотрит на него, незаинтересованно хмыкая. Она явно понимает, о чëм он говорит. Других тем для разговора у них почти не было, а снова извиняться за свои слова она не намерена. Хотя ей льстит, что она сумела достучаться до него и задеть за живое. — Просто начать говорить нет? — прелагает она, усмехаясь на недовольное лицо одноклассника. — Я не понимаю почему ты спрашиваешь мнения у меня? Ты вроде как меня недолюбливаешь. — Я тебя не недолюбливаю, — уклончиво отвечает Ëсан, проводя рукой по шее. — Ваши с Уëном дела меня не касаются. Там, на вечеринке, я подумал, что может у тебя есть какой-то план? Ким ухмыляется, поворачивая на него голову и останавливается около лестничного пролёта, чтобы прояснить ситуацию. — У меня нет на тебя никаких планов, не обольщайся, — уверенно заверяет она, закрывая молнию на куртке. — Мне нужно домой. Девушка начинает спускаться и Ëсан чувствует раздражение. Сложно выслушать его, хотя бы пять минут? — Я из-за твоих слов спать нормально не могу, — раздражённо ворчит он, махая рукой в воздухе. — Не понимаю, как поступить правильно, ты всё мне напутала окончательно! Это заявление заставляет Суëн остановиться и она смеётся, оборачиваясь на него и смотря снизу-вверх. — Ого, я смогла достучаться до самого Ëсана? — гордо поднимает подбородок Суëн. — Какие-нибудь бонусы полагаются? — Давай без сарказма, — закатывает глаза Кан, становясь серьёзным. — Я не хочу, чтобы меня считали... Ну, знаешь... — Снобом, которым можно пользоваться? — заканчивает за него Ким, скрещивая руки на груди и Ëсан поспешно кивает. — Да, — коротко отвечает он, пока до него не доходит смысл сказанного. — Эй! — Ну а я то тут причём? — не даёт ему возразить девушка, не желая ввязываться в эту неизвестную ей авантюру. Снова Уëн что-то задумал? Теперь и Ëсан принимает в его выходках участие? — Поспорь со мной. — Что? — переспрашивает неуверенно Ким, хотя отчётливо всё услышала. — Поспорь со мной, — повторяет Ëсан. Он всю ночь раздумывал над этим решением и сейчас выглядит вполне уверенным в своих словах. — Тогда я смогу со всей серьёзностью отнестись к этому и... — Иди спорь с Уëном, Ëсан, — раздражённо цокает языком Суëн, отворачиваясь. — Между прочим мы с ним в контрах, если ты не не забыл. И помогать тебе я не буду. — Уëн вообще не должен знать об этом, — предупреждает уверено Ëсан, заставляя засомневаться в его участии в этом. — Говоря об Уëне... Если ты выиграешь, я заставлю его извиниться перед тобой и признать свою ошибку. Девушка резко оборачивается на пятках и еë глаза загораются, выражая заинтересованность. Конечно, она будет лишь рада этому. Кто не любит когда тешат его самолюбие? — И в чëм же суть нашего спора? — интересуется она, поднимаясь навстречу и останавливаясь около него, хватаясь за перила. — Ты споришь со мной на то, что я не стану играть на очередном банкете наших родителей. Я хочу, чтобы ты научила меня быть смелее в плане отстаивания своих желаний, — девушка кивает, увлечённо слушая его план и кивает, мысленно соглашаясь с этим. — Если ты это сделаешь, я уговорю его уступить тебе. — И как ты это сделаешь? — щурится Суëн. — Ну, это уже мои проблемы, — отмахивается парень, меняя тему. — Но если выиграю я, это сделаешь ты. Перед всей школой, — уточняет Кан и улыбка напротив резко меркнет. Он знает, как она дорожит своим местом в обществе, а прилюдное признание в своём поражении это добровольный отказ от своего статуса. Но ему нужны весомые доводы, чтобы она помогла ему и старалась. — Послушай себя, Ëсан, — начинает девушка, усмехаясь. — Даже сейчас ты споришь не для себя, а для Уëна. — Что ты имеешь ввиду? — Извинения Чона, конечно, лишними не будут, — задумывается Суëн, обдумывая выгодные для себя варианты. — Но я хочу кое-что ещё. Ëсан хмурится, невольно отступая назад, будто всё ещё не до конца уверен, в какую паучью сеть сам себя загоняет. — Не много ли всего ты получаешь, в случае моего проигрыша? — Клятственно обещаю, что подойду к делу со всей ответственностью, — поднимая левую ладонь, смеётся девушка, вторую кладя себе на грудь. — Мне кажется всё честно, в любом случае, с чего бы мне помогать тебе просто так? Не забывай, ты сам ко мне пришёл. Кан поражённо выдыхает, всматриваясь в спокойное, серьёзное лицо девушки и хотя она находится на пару ступенек ниже его, кажется именно Суëн та, кто владеет ситуацией сейчас. Она права, он сам к ней пришёл. И он хочет думать, что делает это не только ради себя, но и ради Уëна. Во первых, он ничего не теряет. Всё, что он имеет и так не принадлежит ему. А во вторых, это хороший вариант следить сразу за ними двумя, дабы предотвратить последующие драки с друг другом. У Уëна и так сейчас проблемы, а так он будет хоть немного контролировать ситуацию. А еë характер и жизненные принципы лишь сыграют ему на руку и он сможет научиться у неё тому, чего сам до сих пор не умеет. — Хорошо, — неуверенно мычит Кан, отводя взгляд. — И какое твоё желание? — Ты меня поцелуешь — отвечает Суëн, не раздумывая. Ëсан делает резкий вздох и невольно задерживает дыхание. Он шокировано открывает и закрывает рот несколько раз, не зная что сказать, и бегает взглядом по её лицу, пытаясь вычислить не шутит ли она. — Ну а что? В школе ты славишься ледяным принцем к которому ни подойти, ни подъехать. Один поцелуй и это очень хороший способ для меня закрепиться на верхушке социума. Да и тебе хороший стимул, нет? — Нет! — прикрикивает он, махая руками. — Суëн, это... — То, что не обязательно делать, — успокаивает его Ким, посерьёзнев. — Достаточно того, что все будут про это знать. — Я не очень хорошо вру, а тем более придумываю слухи. — Это уже мои проблемы, — фыркает Суëн, цитируя его. — Ну так что, согласен? Ëсан долго смотрит девушке в глаза, обдумывая всё ещё раз, с самого начала. Про какой план он там говорил? Забудьте. Эта девушка умеет обратить любую ситуацию в свою пользу. Он прожигает взглядом протянутую руку и его рот открывается быстрее, чем он успевает остановиться и передумать. — Согласен.***
Чувство, будто ноги стали ватными. Уён хочет сесть где-нибудь и отдохнуть от гудящих мыслей. Хочет снова покурить и обойти лишний квартал, но идёт прямиком домой. Медленными шагами и не спеша. Их квартира находится на пару кварталов от поликлиники, поэтому он решает пойти пешком и заодно подышать свежим воздухом. Ужасно хочется спать. И не важно какие завтра предметы и какое задание задано на дом. Сейчас ничего не имеет значения. Кажется, даже Ëсан уже подзабил на это. Может, он тоже устал от всего? Где-то в далёком будущем он наверняка пожалеет, что почти ничего не успел сделать, пока он молод, но прямо сейчас он чувствует себя выжатым. Не только физически, но и морально. Ещё и сказывается простуда, награждая его ознобом и переменной температурой с кашлем. Вот и покурил у окна, называется. И во всём виноват Чхве Сан. Он сможет забыть его и всё, что его касается. Чон не жалеет о том поцелуе, но если это должно было стать причиной его разрывать с Саном, то так тому и быть. Он изначально сошёл с путей, ещё когда впервые посмотрел на него не как на психолога, и продолжать сеансы с ним было бы пыткой для него. Пусть это решение будет правильным… Уён вздыхает, обнимая себя холодными дрожащими пальцами. В голове так и прокручивается недавняя сцена и то, какими любыми другими тысячью способами она могла закончиться. Его тяготит от мысли, что он стал зависим от Сана. Что только он может помочь ему и только он в силах забрать всю его боль и подарить вместо неё радость. А ведь это правда… Ведь только с ним Уён почувствовал, что такое счастье. «Почему ты был так нежен со мной? Почему дал понять, что я особенный для тебя?» Как бы то не было, Сан относился к нему по другому. Он сам виноват. Не стоило подпускать Уёна ближе, чем полагалось. Если бы всего этого не было, Уён бы не влюбился в него. Парень мысленно радуется, когда здание их дома появляется на горизонте. Ему важно выспаться сейчас. Может, когда он проснётся всё закончится? Он больше не будет помнить Сана? Какая глупость. Во дворе спокойно играют дети, разделившись на команды. Среди них Уён замечает Кёнмина тоже. Сестра сидит на качелях, совсем не замечая как рядом кричит соседский ребёнок, прося освободить для него место. Видимо, ужин ещё не готов, раз младшие всё ещё на улице. Уён оборачивается и входит в подъезд, игнорируя косые взгляды бабушек на скамейке. Когда дверь открывается, первое, что ударяет в нос — это резкий запах алкоголя. Он сразу же морщится, прикрывая рот руками. Проходит внутрь, даже не разуваясь, и замечает маму, которая сидит на кухне в одиночестве. Она выглядит расстроенной и злой, кажется, вот-вот заплачет. — Что, снова? — спрашивает Уён, садясь рядом. — Чëрт возьми, сейчас? — Я наивно надеялась, что он никогда не возьмётся за бутылку снова, — хмыкает она, подпирая подбородок руками и смотря в одну точку. — Добейте меня оба. Что ты, что Хëну только и думаете, что о себе. Уён молчит, игнорируя слова матери. Понятно, что она обижена, но и он не в самом лучшем настроении. Однако сейчас не самое лучшее время выяснять кто прав, а кто нет. — Я поговорю с ним, — говорит он уверенно, но женщина хватает его за локоть, заставляя сесть обратно. — Он тебя трезвым не слушает, думаешь на пьяную голову станет? — закатывая глаза, встаёт с места мама, чтобы помешать бульон. — Не нарывайся. Сиди тихо и не показывайся ему на глаза. — Мне может, сразу со стенкой одним целым стать? — злобно фыркает парень. — Мне в собственном доме ничего делать не дозволено? — Уён, тебе мало проблем? — повернувшись всем телом к сыну, ворчит женщина, помахивая поварëшкой. — Может это из-за тебя он снова начал пить? — Я-то тут причем? — моментально взрывается Уён, повышая голос. Женщина резко оглядывается в сторону зала. — Он что, маленький ребёнок? Пусть научиться решать дела как мужчина, а не… — Уён! — на всю квартиру кричит отец из другой комнаты и пьяно смеётся. — Иди-ка сюда. Мать недовольно садится за стол и закрывает глаза, устало хороня лицо в своих ладонях. Уëн разочарованно качает головой и выходит в зал. Отец и так никогда не славился прекрасным характером, а когда выпьет и вовсе становится неуправляемым. Никого не слушает, дебоширит, распускает руки и ломает мебель. Под руку попадается всë и все, кто неуважительно, по его мнению, смотрит на него или разговаривает. Уëн останавливается у порога, морщась от едкого запаха алкоголя. Отец сидит на диване, обнимая бутылку, и улыбается ему, пытаясь сконцентрироваться на сыне. Вокруг него валяется неисчислимое количество бутылок, на столе и ковре еда и окурки от сигарет, местами можно увидеть лужи неизвестного происхождения около горшка с цветком. Такой мерзкий и отвратительный. Ещë и пахнет так противно, что находится рядом не хочется. А ведь он именно этого всегда и требует. Насильно заставляет сидеть рядом, изливая все свои обиды и не даëт уйти, пока сам не уснёт. Уён раньше не раз становился жертвой таких «посиделок». Несколько раз эта участь доставалась и Кёнмину, который вообще не понимал, что происходит и сидел с отцом несколько часов подряд, слушая его пьяный бред. Хорошо, что когда отец пьян, он становится слабым. Конечно может пару раз ударить, но не настолько сильно, чтобы оставить за собой следы. Но вот слова… Слова бьют сильнее, чем все эти удары. Вот только если синяки проходят, то это въедается в память навечно. — Что за цирк ты здесь устроил? — спрашивает Уён, прикрывая нос тыльной стороной ладони. Мужчина от услышанного гортанно вздыхает и присасывается губами к горлышку бутылки. На его лице читается равнодушие ко всему. Кажется, будто он сам не помнит, зачем звал его минуту назад. Уён забирает бутылку, спотыкаясь о кучу пустых других, и ставит подальше от отца, намеренно задевая его за слабое место. — Отдай, — серьёзно приказывает отец, умиротворëнно проводя кончиком языка по губам, желая возвратиться к своему занятию. Омерзительно. Уёну тошно от одного лишь его вида. И как он смеет открывать рот о «воспитании» и жаловаться на него психологам, после этого? Чего он пытается добиться, когда вместо того, чтобы показать на своём примере хорошего человека для младших, выставляет из себя клоуна? — Не много для одного? — хмыкает Уён, делая вид, что тянется к бутылке ртом. — Может поделишься? — Пей-пей, — смеётся отец, махая рукой и подначивая. — Когда ты был нормальным ребёнком? Уён ставит бутылку обратно на стол и пытается вздохнуть полной грудью, чтобы успокоиться. Но как тут это сделаешь, когда вся комната пропахла этим пьяницей? Внутри него борятся демоны, подстрекая разбить эту бутылку ему об голову. Так же, как он сделал это с Уëном пару лет назад. Не жалея и не думая о последствиях, просто сделать это и всё. Повалить его на пол, пользуясь своим физическим превосходством и закрыть его же рубашкой рот, чтобы не смел кричать и звать на помощь. Но Уён — не он. Он не тварь, у которого нет сердца. Он не может поступить так со своим отцом. — А когда ты был нормальным отцом? Сейчас бы не нарываться с ним на конфликты. Знает же его, особенно пьяным его невозможно остановить. Но и сам он успокоиться не может, желая послушать, что он ему скажет. — Ты мразь, Уён, знаешь? — достаёт из под стола новую бутылку отец и снова смеётся. Уён очередной раз тянется, чтобы забрать еë, но он отдëргивает руку назад. — Знай своё место, сопляк! Ты меня остановить хочешь? Своего отца? — Перестань уже, — Уён не слушает его. Знает, что это лишь его наивные попытки задеть его. Он садится на корточки, собирая пустые бутылки, и чувствует как прожигает его взглядом отец. Казалось бы, его комната рядом. Стоит оставить его, запереть дверь изнутри, укутываясь в одеяло, и ждать нового дня. Но Уён знает, что если уйдёт он, то отец устроит концерт всем остальным. Если Уён исчезнет из его поля видимости, он станет искать новую жертву и Чон не хочет, чтобы целью оказались младшие. А уж тем более мама, которой он, наверное, уже и так вымотал все нервы до тех пор, пока он не вернулся домой. Уён ведь может немного потерпеть, верно? Сан всегда говорил ему, что он сильный и может справиться с любыми трудностями. Он прикрывает глаза, сжимая руки в кулаки. Он сможет справиться, сможет заглушить своё эго и сделать это для других. — Знаешь, почему я тебя не люблю? — начинает снова отец и парень поднимает взгляд. Как и ожидалось, тот всё это время смотрел на него. «Как будто я люблю тебя», — играет в его голове, но он не озвучивает это. Хотел бы он сказать, что ничего не чувствует при этом. Он прекрасно знает, что это так. Но одно дело, когда тебе об этом говорят другие, а другое когда родной отец. — Ты моя самая большая ошибка, Уëн, — хриплым голосом продолжает отец, заливисто смеясь. Уён сдерживает себя, гадая какими будут последствия, если он сейчас сорвётся. «Ещё немного, потерпи ещё немного». — Когда ты родился ты был всем для меня. Я ради тебя мог рискнуть своей жизнью, да жизнью любого, знаешь? — хмыкает отец, медленно отпивая из бутылки. — Я тебя так любил тогда. Потому что ты был моим первенцем. Я отдавал тебе всё своё время, все свои деньги, всю любовь, что у меня была. — В чëм была моя вина? — опуская голову ниже, спрашивает Уён, продолжая сидеть на полу. В таком положении отец будто вновь возвышается над ним и пусть подиумом служит всего лишь диван. Ему надо лишь встать, но он не может заставить себя подняться, обнимая себя за колени вместо этого. — В том, что я вырос? — И вырос ты неблагодарным, — отрезает мужчина. — И мать твоя такая же. Вам только дай, дай, дай. А что вы мне дали? — кричит он и Уëн слышит как на кухне разбивается тарелка. — Сукины дети. Я только и делаю, что работаю и содержу вас. А ты лишь только и твердишь, что о бабушке! Я не убивал её, так почему ты стал так грубо обращаться ко мне? Даже когда ты жил у неё, я продолжал обеспечивать тебя, покупал для вас продукты и одежду, чтобы ты не был ей обузой, — отец опускает голову на руки и протяжно мычит. — А она что? Даже не могла нормально завещание составить. Я что, ничего не заслуживаю? — Это было твоей обязанностью передо мной и бабушкой. Она, наверное, делала тоже самое, когда ты был совсем маленьким, — Уён не поднимает голову, продолжая чувствовать на себе этот свирепый взгляд отца. Он не хочет видеть его, не хочет разговаривать с ним, но в его выпивке был хоть один плюс. У отца развязывался язык. — Где твоя обязанность передо мной, а? Я ведь всю жизнь работаю ради твоего блага, почему ты не можешь полюбить меня и понять это? Почему ты так отдалился от нас? — так много вопросов. Уён знает как ответить на каждый из них, но услышит ли отец его? — Мне тоже было нелегко. Если ты тогда потерял бабушку, я потерял мать. Да, я пил, мне были важны лишь деньги, но это потому, что помимо тебя уже появились двое других детей и мне нужно было их кормить. Я продал твоё чëртово кольцо для вашего же сытого живота! — Ты мог бы найти другой выход, — шепчет Уён, но отец прекрасно расслышал его слова. — Но в тот момент всё было непросто! — Ты не можешь отрицать того факта, что больше половины денег, которые ты получил после смерти бабушки, пошли лишь на твои потребности, — Чон не хотел бы вспоминать имя бабушки при таком разговоре, но что поделать. — Мы не кушали днями, нас чуть не выгнали из дома, но что ты делал? Ты просто пил. — Заткнись! — отец швыряет в Уёна полупустую бутылку и юноша едва успевает увернуться. Бутылка разбивается позади него, пачкая ковёр и белую стену, оставляя огромные пятна на ней. Джиëн аккуратно выглядывает из проёма двери, бегло наблюдая за обстановкой и смотрит на своего сына. — Я всё делал ради вас! Не смей меня осуждать! Не было бы меня, вы бы все уже померли с голоду или лежали бы в детдоме с красными от слëз глазами! Парень смотрит на огромные осколки бутылки около себя, жалея, что не следил за словами. Лишь бы младшие не вернулись домой сейчас. Глаза напротив горят от злости. Он тыкает на него пальцем, пытаясь встать, но Уëн не двигается зная, что у него не получится. Хëну несколько раз встаёт и падает обратно на подушки, раскидывая их по всей комнате. — А ты что сделал для меня? Хотя бы раз, хоть в чëм-то ты был мне полезен? — рычит мужчина, ударяя кулаком по столу. — Это твоя благодарность за мою доброту? Твои бесконечные драки, проблемы за проблемой, твой неконтролируемый язык, твоя вечная недовольная и наглая рожа! Ты превратился в монстра! Нет того мальчика, который улыбаясь обнимал меня за шею и давал забыть о всех проблемах. Ты стал таким ублюдком прямо на моих глазах. Когда другие родители хвастаются своими детьми, я лишь прошу Бога, чтобы они не узнали, что ты мой сын. Уён впивается пальцами в ковёр, чувствуя как его слова отражаются на его теле. Его покрывает мелкая дрожь, губы сжимаются в тонкую линию, а глаза жжёт от подступающих слëз. — Ты только и делаешь, что споришь и ругаешься со мной. А раньше именно ты успокаивал мои нервы своим ярким смехом. Но потом твои руки начали мараться чужой кровью, уроки ты забросил, из отличников убрали, нас каждую неделю вызывали в школу за твоё поведение. Ты, сука, даже этот пирсинг сделал, чтобы позлить меня! Уён чувствует, как его пальцы дрожат от нервов. В голове повторяется всего один вопрос, на который он никак не может найти ответа. «Почему?». Уён никогда не считал себя правильным. Он понял и принял своё ничтожество. Кусок дерьма, не знающий цену своих близких и любящий доставлять всем проблемы. Тот, кто притягивает к себе лишь одни неприятности и тянет за собой других, которые даже близко не относятся к этому. Почему за его драки должны отвечать родители? Почему Ёсан должен слышать насмешки в свою сторону, что дружит с таким, как Уён? Почему Сан должен теряться в догадках и пытаться понять его? Почему кто-то невиновный должен платить за него? — Думаешь мне нравится стоять с опущенной головой перед твоими учителями? Думаешь я люблю извиняться перед родителями твоих жертв, чтобы они не писали на тебя заявления? Насколько ещё ниже я должен опуститься? А ведь ты даже не уважаешь меня. По крайней мере, я терплю все твои выходки. Уён кусает губы и прижимается спиной к стене. Да, глупо обижаться на пьяного человека, но от этого лишь больнее, потому что он говорит правду. Уён вдруг забывает как дышать, желая исчезнуть или стать невидимым. Тогда может и проблемы тоже исчезнут? — Мне неприятно смотреть на твою бессовестную рожу. Строишь из себя авторитета школы и запугиваешь всех? Ты только делаешь хуже. Кто тебя такого любит? Кто захочет дружить с таким человеком? Ты втягиваешь людей в свои проблемы, рядом с тобой опасно. Ты, сука, даже бьëшь девушек. От кого ты хочешь выбить уважение, а? Смотри на себя, какой ты жалкий на самом деле! Ха… и правда. Кто полюбит такого человека? Уён качает головой, чувствуя ком в горле, не дающий спокойно выдыхать. Сейчас бы убежать, да подальше. Спрятаться там, где никто его до конца жизни не найдет. Да и кто станет его искать? Может ему просто стоит умереть наконец. Зачем ему жить? Он никому не нужен, он всего лишь обуза для родителей и Ёсана. Ему мерзко от самого себя. Ведь Уён даже посмел поцеловать Сана — самого хорошего человека в его жизни — своим грязным ртом, что только и делал, что курил, пил и матерился. Он не заслуживал ничего, что для него делал Сан: та самая ночь в Досан парке, где он сумел пробраться в жалость мужчины своим состоянием. Объятия в машине, обработка ран, разговоры и мысли, тот самый дорогой ужин в ресторане, все эти нежные слова, говорящие, что Уён заслуживает лучшего, ночь на крыше заброшенной больницы, где он видел многочисленные звезды. Уён не заслуживает ничего из этого. Сан был готов делиться всем, что у него есть, но увы… Уён никто. Да, его отец виноват и всё это из-за него, но вина лежит и на Уёне тоже. Если бы он умел держать свой рот на замке, если бы не дрался, хоть немного пытался учиться и стать лучше — он стал бы хорошим сыном. — Ты не любишь, когда я тебя бью, так представь, как себя чувствовали те парни, которых ты избивал? Я тебя просто так никогда не бил, ты сам нарывался на это. Слушался бы меня — таким придурком бы не был. Сейчас мне даже смотреть на тебя тошно. В тебя вселился демон и уничтожил моего маленького Уёна. А мне такой сын не нужен, — округляя глаза и указывая на него пальцем, твердит отец. — Ты прав, моя обязанность растить тебя до твоего совершеннолетия. И именно это держит меня сейчас. Будь, наконец, человеком. Не убивай мне нервы. — Ты даже представить себе не можешь, как я тебя ненавижу, — шипит Уён от душевной боли, что разрывает его внутри. Он окончательно сошëл с ума, верно? Нет смысла теперь подлизываться, прося дать ему ещё шанс. Уён ублюдок и останется им до конца жизни. Пусть продолжают его ненавидеть. Ему всё равно. Он привык. Парень встаёт с места и, заметив плачущую мать у двери, мешкается. У него самого слезятся глаза, но он держится, чтобы не показать свою слабость прямо сейчас. — Я заберу младших и погуляю на улице. Звони, когда он успокоится, — говорит он ей и, не дожидаясь ответного кивка, уходит, оставляя её одну с этим человеком. Он держится, пока закрывает дверь квартиры. Держится, пока вызывает лифт и понимает, что тот не работает. Держится, пока спускается вниз по лестнице и не застревает на середине какого-то этажа, где позволяет себе слабость. Он плачет, скатываясь спиной по стене и скрывая глаза за ладонями. Жизнь так жестока к нему. Сколько он ещё сможет продержаться? Ещё пару дней, недель, месяцев или уже сегодня нужно поставить точку? Нет. Уён нужен своим младшим. Агрессивно вытирая слëзы, Чон быстро выходит на улицу и ищет взглядом детей. Теперь же сестра играет в песочнице с другой девочкой, а Кёнмин продолжает играть в футбол с ребятами. — Асу! — зовёт он сестру к себе и та сразу же бросает все свои дела и бежит к нему. Кёнмин даже не замечает их. — Ты не замёрзла? Иногда сестрёнка раздражает его, но Уён, как никак, старший брат и должен нести за неё ответственность. Она просто маленькая и избалованная, другой причины нет. Уëн окидывает девочку взглядом и не может сдержать мягкой улыбки. На лице виднеется засохший песок, а заплетëнные косички превратились в кавардак. Она стоит в одном длинном платьице и заметно дрожит. Он опускается на колени перед ней и стирает грязь с еë лица, пока она активно стряхивает пыль с одежды маленькими ладошками. — Нет, не замёрзла, — отвечает она, поджимая губы. Она так похожа на Уёна. И внешне и характером. — Но у тебя холодные руки, — схватывая девочку за руку, говорит Уён. — Домой идём? Ужин готов? — радостно спрашивает девушка. От упоминания дома внутри всё переворачивается. Он оглядывается на площадку, позади неё, и указывает ей на брата. — Неа, давай попозже? Иди позови Кёнмина, покушаем в другом месте. — Мы идём с тобой гулять? — глаза Асу загораются и она едва заметно ахает. Когда Уëн утвердительно кивает, она радостно голосит своим звонким смехом и бежит в сторону братца, чтобы прошептать ему что-то на ухо. Тот так же заметно оживляется. Уëн набирает выученный наизусть номер и ждёт, пока младшие попрощаются со своими друзьями. — Да, Уён? — усталым голосом отвечает ему Кан. Впрочем, у него всегда уставший голос, поэтому Чон решает не забивать голову ещё и этим. — Давай встретимся? Только со мной сейчас Асу и Кёнмин. Ёсан молчит, не понимая почему вдруг Уён захотел захватить с собой младших и долго мычит в трубку, обдумывая. — Хорошо, встретимся около Досан парка. Я как раз рядом. — Договорились.***
— Что снова случилось? — осмеливается спросить Ёсан. Если с Уёном что-то не так, он выглядит унылым и долго молчит. Прямо как сейчас. Ёсан сразу понял, что с ним что-то не так, поэтому и согласился прийти к нему навстречу. Солнце медленно и плавно спускается за горизонт, последние лучи согревают юных парней, которые оделись слишком легко для такой погоды. Скоро стемнеет, но никто из них не собирается домой. Ёсан держит Кёнмина рядом, чтобы тот не потерялся среди людей, а Уён поднимает на руки сестру, пока она ест картофельное торнадо, которое купил для неё Кан. — С отцом сцепился, — пожимая плечами отвечает Чон тихо. — Он снова начал выпивать. — Боже, опять? — удивлённо приподнимая брови, уточняет Ёсан. Кëнмин начинает активно качать его рукой вперёд-назад, забавы ради, и он чувствует как его рука начинает неметь. Как ни странно, Ëсана больше любила Асу, называя его старшим братиком и постоянно крутилась вокруг него, когда видела. Правда редко разговаривала с ним, краснея и стесняясь. Кëнмин же видел в нём некого соперника, который проводит с его старшим братом очень много времени. Но всё же пара купленных снеков и он быстро привыкает к нему. — Угу, — кивает Уён и указывает на скамейку около парка. — Пойдём на наше место. — Как думаешь, в чëм причина? — Как будто она когда-то есть, — цокает Уён садясь на скамейку. Кёнмин сразу же садится рядом, Асу весело ходит вокруг них, считая свои шаги. — Захотел, наверное, отдохнуть. Ему, блядь, трудно остановиться. Кто знает когда он перестанет пить теперь. — Успокойся, — Ёсан кладёт руку ему на плечо и улыбается. — Не обращай внимания на него. Да и мелким не нужно слушать твой мат, не выставляй отца плохим перед ними. — Сам ты мелкий! — бурчит Кëнмин и Аса громко смеётся. — А ты что уже большой? До сих пор спишь с мягкими игрушками, — дразнится она и мальчик подаётся ей навстречу, догоняя и бегая вокруг скамейки. Хорошо когда ты маленький. Ты просто не думаешь, что есть какие-то проблемы, либо просто не замечаешь их. — Сколько бы не хотелось, всё равно трудно. Он же, ей Богу, становится надоедливым, противным, аж на нервы действует. И всегда одно имя: «Уён». Уён, почему ты не можешь быть нормальным? Уён, почему ты такой? — парень устало трëт шею и опускает взгляд на их ноги. Нос забивается от такого положения и он в который раз проклинает свою простуду, когда несколько раз подряд чихает. — За что мне хвалить его? — Всё равно ты не должен проектировать это на них, — говорит Ëсан, ковыряя ногтëм деревяшку скамейки. — Они должны сами принять для себя каким его видят. Уëн замолкает и это не нравится Ëсану. Когда он много молчит, то начинает думать о плохом. — Давай я куплю нам мороженое? — предлагает он, заметив маленькую лавку неподалёку. Уён кивает, поджимая губы и коротко смеётся. — Я и так простыл, — и шмыгает носом в доказательство. — Мне только мороженого не хватает. Кажется, ангина нарывается. — А при ангине холодное только на пользу, — уверяет Ëсан и оказывается застигнутым врасплох младшими, которые наперебой спорят, какое мороженое ему стоит купить. Они тащат его по обе руки, активно прыгая вокруг него, когда он несколько раз меняет заказ, потому что они не могут определиться, и невзначай оборачивается на Уëна, который также сидит на своём месте, не меняя своего положения. В итоге Ёсан возвращается с тремя мороженым и упаковкой мармелада для Асу, которая смущённо обнимает парня за ногу и заинтригованно смеётся. Кёнмин держит в руке молочное мороженое, Ёсан взял себе со вкусом мёда, протягивая клубничное Уёну. Уёну едва удаëтся посадить неугомонных младших на скамейку и предупредить их не выпрашивать больше вкусностей у Ëсана, который показывает им «класс» за его спиной. Кëнмин возвращает ему тот же жест и Уён чувствует неладное, когда оборачивается на своего друга, который резко прячет свои руки. Он усмехается. — Забирай их себе, раз общий язык нашли. Как достанут – вернёшь, — говорит Уён, откусывая мороженое. — Тебе идёт быть заботливым братом, — замечает Ёсан с серьёзным видом. — Выглядишь мило с ребёнком на руках. Как молодой отец. — Ой, заткнись, — беззлобно закатывает глаза Уён, тыкая друга в бок. Уён хорошо знает, что будет дома. И как на детей влияет атмосфера, когда отец пьёт. Будет лучше если они устанут и сразу уснут, как только вернутся домой, не замечая ничего. Иначе сестра становится особенно шумной, отказываясь слушаться, и громко кричит, что даже наушники не спасают. Хорошо, что Ёсан согласился погулять с ними. Как только они встретились, он предложил посидеть в кафе, чтобы дети покушали. Видимо чувствовал, что «что-то» не так. Уён не отказался, ведь никто из них так и не поужинал. И хотя ему было неловко снова прибегать к его доброте и переступать свою гордость, он с аппетитом выпил фруктовый фреш, который обычно был ему не по карману. Младшие тоже долго не решались приступить к своей еде, всё таки они редко кушали что-то в кафе и ресторанах, а гордость отказываться от подачек видимо было их общей привычкой. За всё то время, что они были вместе, Уëн почти не разговаривал и мысленно, кажется, находился совсем не здесь. Дети не давали Ëсану расслабиться и отвлекали на себя всё внимание, поэтому было сложно вывести его на серьёзный разговор. Ёсан смотрит на своего друга, изучая его по-новому. Вид Уёна сейчас так сильно ранит Кана. Хочется пару раз встряхнуть его и заставить рассказать всё, выплеснуть всю обиду и, если надо, поплакаться на его плечах. После долгого молчания, Ёсан указывает на надувные батуты с огромными домами и клоунами внутри. Ему надо поговорить с ним наедине. — Кёнмин, Асу, не хотите попрыгать на батуте? — предлагает он ободряюще, что младшие радостно спрыгивают со скамейки, вмиг расправляясь с мороженым. — Ёсан, не стоит, — отказывается Уён вместо них. — Асу потом трудно оттуда вытащить. — Пусть они поиграют пока не стемнеет, а у тебя думаю, есть ко мне разговор, — Ёсан, не слушая никаких возражений, хватает обоих за ладоши и медленно тащит в сторону огромного батута. Уён ничего не говорит в ответ. Лишь следит за ними, глубоко вздыхая. Ёсан платит за них и дети запрыгивают внутрь, избавляясь от обуви и кидая её по сторонам. Чон закатывает глаза и убирает обувь на полку рядом с батутом, пока они с Ёсаном не опускаются на скамейку напротив. Ёсан молчит, но смотрит таким проницательным взглядом, что Уëн понимает, что друг ждёт когда он начнёт первым. Уён не хочет рассказывать об отце, ибо это уже не имеет смысла. Ёсан уже знает о нём всё, о каждых его ударах и словах. Знает какой он человек и сейчас не так важно рассказывать ему об этом. — Я остановил работу с Сан-хёном, — вздыхая, говорит Уён. — Что? Почему? — Ёсан округляет глаза, неверяще уставившись в друга. — Знаю, что он мне не поможет. Мне сейчас никто не может помочь, а уж поддержать меня можешь и ты, — врёт Уён а улыбкой, не смея говорить ни слова о той ночи. — Улыбка у тебя какая-то не искренняя, — замечает Ёсан сразу же. — Не надо заставлять себя улыбаться, когда всё плохо. Я понимаю. Уён кивает и кладет голову на плечо друга, на минуту забывая обо всём произошедшем и пытаясь отдохнуть. Ему сегодня было так трудно. Сначала в школе он, в очередной раз, выслушивал недовольство госпожи Шин, затем этот долгий разговор с Саном, а ещё отец... Что-то много всего на один день, который ещё не закончился. Уён хочет провалиться в сон, обнимая своё одеяло и согреваясь в нём. Время течёт очень медленно, будто назло удерживая его в этом ужасном промежутке жизни. — Может это было правильным решением, — говорит Ёсан, прерывая тишину между ними. — По крайней мере, теперь я не буду переживать, что ты снова сглупишь. Ну, ты понимаешь о чëм я. — Да, — Уён кивает, принимая правду с болью в сердце. — Прекрасно понимаю.