Жить после жизни

Loreen – Heal - Ты заставил меня волноваться. - 1:1, ты заставил меня страдать. - Ты простишь меня, Джонин? - Уже простил, когда увидел тебя в своей старой квартире. Джонин только проснулся и все еще лежал в постели. Лухан все это время сидел рядом и молча ждал, пока он проснется. После лошадиной дозы обезболивающего лекарства Джонина чудом удалось спасти. Благо он сам вовремя одумался. Да и Лухан вовремя поспел с подмогой в лице Джунмена. Сейчас Джонин лежал целый и невредимый, только чуть-чуть бледный и изученный, но главное, что живой. Лухан опустился на колени у кровати, целуя руки Кая. Пальцы, как обычно, холодные, но других не надо. Сейчас все кажется каким-то нереальным, ведь всего два дня назад их мир разрушился, и они были уверенны, что навсегда. Но сейчас они рядом друг с другом, судьба не может их так просто отпустить. - Однажды моя мама сказала мне, что я встречу свою родную душу и буду счастлив. И я всегда выискивал эту самую душу, чтобы обрести счастье и познать все истины. Но знаешь, после знакомства с тобой я перестал искать. Наверно, это потому, что ты и есть - моя родная душа, - Лухан шептал Каю куда-то в запястье, ощущая биение пульса под своими губами. Джонин свободной рукой вплел пальцы в волосы Хана, слабо притягивая ближе к себе. - Ты вспомнил все? – спросил он куда-то в губы Лухану. Тот лишь еле заметно кивнул, приближаясь ближе и ближе, чтобы оставить легкий поцелуй. - 我愛你… - чуть слышно произнес Лухан. (я люблю тебя - на кит.яз.) - 愛… - так же ответил Джонин. (люблю - на кит.яз.) **** Лухану раньше всегда казалось, что они с Джонином переплетены особыми нитями. Примерно так, как когда они держатся за руки и переплетают пальцы. Ощущается такая надежная связь, которую не разорвешь просто так. А сейчас после всего пережитого ими, он чувствует что-то более сильное, чем переплетенные пальцы. Они смогли преодолеть очередную преграду. Сумели после всего сказанного и сделанного посмотреть друг другу в глаза и увидеть в них нежность, искренность и любовь. Теперь Лухану хочется сравнивать их связь с ними самими, когда они сливаются воедино в танце поцелуев, слиянии двух тел без преград и стеснения с переплетенными пальцами под подушкой в порыве страсти. В Джонине он видит что-то такое, чего нет в нем самом, словно он его дополняет, делает целым. И сам уверен, что точно так же дополняет Джонина. Они друг для друга как недостающие детали паззла. Им не нужна уверенность в завтрашнем дне или стабильность, как просят все. Им просто хочется каждый божий день ощущать эту целостность. Живя в психиатрической лечебнице, они долгое время виделись только во время прогулок и обедов, но даже этих коротких моментов было достаточно, чтобы просто убедиться, что этот человек есть, он все так же ищет именно тебя в толпе, и только тебе одному он улыбается так ярко, будто оживая. Научиться ценить какие-то вещи можно, только потеряв их. Они оба теряли уже свои семьи и теперь ценят и дорожат друг другом. Они теряли смысл жизни и теперь живут каждым днем, радуясь тому, что есть ради кого просыпаться утром и есть с кем засыпать поздней ночью. **** Спустя месяц. Джонин, как всегда занимался нескончаемой уборкой их с Луханом комнаты. Лухан, естественно, ковырялся на заднем дворе, ведь сегодня выпал первый снег, и надо бы укрыть все клумбы. Если Кай начал убираться и при этом одел лухановскую рубашку в клеточку, а в ушах наушники с громкостью на максимуме, то это точно надолго, и пыль будет доставаться из самых дальних уголков. Подобная уборка вообще создана не для ее естественного предназначения, а для того, чтобы привести мысли в порядок. С момента их последних бурных событий прошло достаточно времени, и это время они жили спокойно, просто наслаждаясь обществом друг друга. Они помнят те дни, но стараются не говорить и не думать о них, как дети не хотят вспоминать о страшных снах. На той неделе Лухан вновь взялся за свой старый фотоаппарат, которым фотографировал еще в прошлой жизни. Но сейчас в их «жизни после жизни» сделаны уже другие снимки. За семь этих дней, Лухан успел сделать почти три сотни фотографий: их прогулку, ужин с Джунменом, Минчо и Чанёлем, закат, звезды, нереально долгую и прекрасную ночь и Джонина, Джонина, Джонина… Кай просматривал снимки, чуточку краснея и пряча улыбку в уголках губ. Он никогда не привыкнет к тому, что Лухан считает его обнаженное тело красивым. В тот момент не было так стыдно, как сейчас. Дверь открылась с тихим скрипом, Каю не нужно оборачиваться, чтобы сказать кто это. Может потому что сегодня они только вдвоем дома, а может, потому что легкий поток воздуха принес с собой запах цветов и свежей зимней прохлады. Как всегда, теплые руки обнимают Джонина со спины, сцепляясь в замок на животе. - Ты красивый, - шепот в самое ушко. В последнее время они часто разговаривают шепотом. - Смущаешь, - признается Джонин, закатывая глаза, потому что губы Лухана уже на его шее. Кай откидывает голову Лухану на плечо и полностью растворяется в невинных ласках. Лу забирает один наушник, прислушиваясь к негромкому пению «Loreen – Heal» и очень громкому дыханию Джонина. Осторожно взяв фотоаппарат из рук Кая, он фотографирует их двоих, снимок получается близко и можно разглядеть кончик языка Лухана, скользящий по шее Джонина, тот в немом стоне приоткрыл губы и закрыл веки. - Идеальное фото, - признается Лу. - Не смей распечатывать, - тихо, но строго просит Кай. - Поставлю в рамку у кровати, - с улыбкой дразнит Лухан, ожидая возмущений. - Там уже стоит фото, сделанное во время секса, - тоже с улыбкой замечает Кай. - Тем более… Парням нужно либо оторваться друг от друга и продолжать уборку, либо раздеваться и заниматься любовью. - Ты, кажется, убираться собирался, - приходит в себя Лу. - Да-да, точно, - отстраняясь, приводит себя в порядок Джонин. Они уже вместе принимаются за уборку. Хан разбирает завал на большом стеклянном письменном столе, а Кай решает перебрать коробки в гардеробной. Музыка теперь льется не из наушников, а из колонок, Лу тихо подпевает. - Ханни, смотри, что я нашел! Лухан берет рамку с собственным фото в руки. Старая фотография, ему тут не больше девятнадцати и он вызывающий блондин с взглядом всемогущего. На обороте надпись, сделанная его все таким же аккуратным, но торопливым почерком. «У меня есть всего один страх – забыть, каким я был счастливым когда-то! 2011.02.26» Лухан усмехается, то ли пораженно, то ли с реальной усмешкой. - Ровно через год случилась катастрофа, и я потерял память… - Ты предчувствовал это? - Возможно… Лухан пару раз смаргивает и старается не думать ни о чем, убирая старое фото обратно в самый дальний ящик. - У меня есть кое-что, - говорит он, повернувшись к Джонину. Он протягивает два обломка керамики с их именами. - Ты сохранил! Я так переживал, что ты выбросил его, - радостно вскрикивает Кай, прижимая кусочки к груди, но потом уже более грустно. – Мне Минчо сказала, что ты мой горшок разбил. Но сохранил обломки. За это спасибо. - Я не мог их выбросить… Джонин заглядывает ему в глаза и улыбается так, что бриллианты на дне глаз начинают сверкать. Теперь он спокоен. Уборка удалась. *** - Куда мы едем, скажи мне, пожалуйся? – недовольно бубнит Лухан, хмурясь, глядя в окно. Опять падает снег, но не успевает лечь, как тает. И как он не поймет, что ему еще рано появляться? В Сеуле в ноябре еще тепло для снега. - Подъедем, и ты поймешь, - «темнит» Кай, крепче переплетая пальцы. Так и происходит. Подъезжают, и Лухан понимает. Бывший дом Джонина. - И зачем мы здесь? Я думал, мы пытаемся забыть этот короткий период нашей жизни. Они выходят из такси, морщась от пушистых мокрых снежинок. - Послушай, Лухан, - Кай разворачивает его к себе лицом, чтобы смотреть прямо в глаза. – Ты всегда говорил мне, что тебе плевать на мое прошлое, а главным является только наше будущее. Но с того самого момента, когда ты пришел за мной вот в этот дом, я понял, что хочу поделиться с тобой не только тем, что есть и будет, но и тем, что было. Лухан уверенно кивает, первым направляясь к полуразрушенной пятиэтажке. - Ты бегал по этим лестницам, будучи ребенком, - поднимаясь на пятый этаж, говорит Лу, удивляя тем самым Кая. Эта фраза придает ему уверенности, и он может начать свой рассказ о прошлом. Повернув ключ в замке на три оборота, они входят во всю ту же пыльную квартиру. - В детстве меня была привычка разуваться без остановки. То есть один кроссовок был у порога, а второй был снят уже в коридоре. Мама постоянно ругалась, - смеясь, рассказывает Кай. Он идет и проводит кончиками пальцев по старым обоям. В голову приходят только хорошие воспоминания, в которых есть она – мама. - Пошли на кухню, - он ведет за собой Лухана, а тот в свою очередь внимательно слушает, представляя своего малыша, - я всегда сидел у окна, вот на этом стуле, рядом мама, а тут он. Мама почти каждое утро готовила мне блинчики… наверно, поэтому я был с пухлыми щечками в детстве! Во-о-н в том верхнем шкафу от меня прятали конфеты, потому что все зубы были ужасные, а лечить я их категорически отказывался. Своей спальни у меня не было, поэтому уроки я тоже делал за этим столом. Так, комнату я не люблю, там отец всегда лежал, поэтому пойдем сразу в мой рай. - Твой рай? - переспрашивает Лу. - Сейчас увидишь! Они выходят из квартиры, не забыв закрыть на замок дверь. Джонин, если честно, надеялся закрыть его в самый последний раз в своей жизни. Пятый этаж – это самый последний этаж в этом доме, но есть короткая лестница, ведущая на крышу, и именно туда сейчас Джонин ведет Лухана. - Крыша! Как романтично, Джонин, - шутливо толкает Лу Кая в плечо. - Эй, не дразнись! Ну, вот и мой рай. Самая обычная крыша с непривлекательным видом на отдаленный район столицы. Но было здесь что-то такое, что делало это место каким-то спокойным и умиротворенным. - Я долгое время занимался танцами. Мама мечтала, чтобы я стал хорошим танцором и открыл свою школу, где учил бы малышей двигаться. После ее смерти я еще некоторое время занимался, но потом не было возможности оплачивать уроки. Пришлось бросить. Но я каждый день танцевал тут с плейером и наушниками, повторял выученные связки из клипов айдолов, чтобы не забыть, как это делается. - Когда ты в последний раз танцевал? - За день до того, как попал в психиатрическую клинику. Лухан был удивлен, ведь этого он не знал, даже подумать не мог. А ведь у , Джонина была когда-то мечта! Он заметил слезы, стоявшие в глазах Кая, и решил перевести тему, пообещав себе еще подумать над этим и придумать что-нибудь. - Здесь все пропитано твоим духом. Тихо и комфортно, - Лухан стоял у парапета, прикрыв глаза, а Кай наблюдал со стороны. - Я будто чувствую тебя везде. Каждой клеточкой своего тела ощущаю тебя. Иди ко мне, малыш. Джонин подошел, сразу попадая в нежные, но крепкие объятия. Невесомый, но чувственный поцелуй за ушком. Еле слышный, но уверенный шепот. Столько противоречий. Это просто Лухан. Хрупкий, но сильный. Строгий, но заботливый. Милая улыбка, но пробирающий до костей взгляд. И это можно продолжать бесконечно. Джонин нашел одно слово, у которого нет противоречий. Любимый! - Мой… мой родной… только мой! Когда они оказались у себя дома? Один Бог знает. Но вот уже семимильными шагами, они приближаются к своей спальне, поспешно стягивая друг с друга одежду. - Я люблю тебя... - Аххх…прошу, не своди с ума…я тебя тоже…очень! Поцелуями Хан спускается ниже и ниже. Подлые мурашки сдают Джонина с потрохами. Лухан хитро усмехается, расстегивая пуговицу джинс, и глядя прямо в глаза из-под длинных ресниц. - Или убей, или возьми меня, но не мучай! Это невыносимо, - вздыхает Джонин, изводясь от легких прикосновений к своей разгоряченной плоти. Словно мстя, Лухан резко полностью погружает в рот член Джонина. У того дыхание перхватывает. Лу своим языком творит что-то невообразимое у себя во рту. - Еще! Да-да, вот так! Ааах! - Кай, без рук! - Ммххм…я буду послушным, обещаю! Лу неожиданно оказывается перед его лицом, на секунду заглянув в глаза, спивается в губы рваным поцелуем. Стянув с себя остатки одежды, он уже обнаженный полностью ложится на Кая. Движениями бедер Лу имитирует половой акт, что заводит еще больше. - Хочешь меня в себе? – да, глупый вопрос, но Лухан не Лухан, если не подразнит. - Хочу! Два раза отвечать не нужно. Одним движением он переворачивает Джонина на живот, тот от неожиданности охает, так грубо со спины Лу его еще не брал. Но сейчас хочется именно так. Кай упирается руками о массивную спинку деревянной кровати, прогибаясь в спине откровенно выпячивая попу. У Лухана от такой картины сносит голову, а на лице расплывается восторженная улыбка. Его парень самый прекрасный, в этом он убеждается в сотый, если не в тысячный раз. По блестящему взгляду можно определить, что Лухан уже знает, что будет делать. Какое счастье, что Кай не видит его сверкающий взгляд, хотя у него у самого сейчас такой же. Джонин получает мокрый поцелуй в шею, а затем язык его парня спускается дорожкой по позвоночнику к пояснице. И опять эти мурашки. Джонин думает, что Лухан остановится на пояснице, но нет. - Ааааааа…, - протяжный стон. Такого Джонин не испытывал никогда. Лухан языком проходит к пульсирующему кольцу мышц, проникая вовнутрь. Он помогает себе пальцами, одновременно стимулируя возбуждение Джонина рукой. Кай получает невероятное удовольствие. Это по-другому, не так, как при обычном сексе. Не лучше, но и, ни разу не хуже! Где-то на задворках сознания проскальзывает мысль, что он хочет доставить Лухану такое же удовольствие. И обязательно это сделает, но позже, не сейчас, когда у него в анусе язык Лухана. Голос срывается на хрип от громких стонов, а ведь Лу еще даже не проник в него. Он, будто прочитав его мысли, переворачивает опять на спину и сразу проникает по самое основание. - Ааххххаа… Бешеный ритм. Хан и так долго терпел, а собственное возбуждение уже давно просило разрядки. С каждым толчком он выбивает из Кая остатки воздуха. Кай же мечется под ним, то терзал спину Лухана, то комкал белые простыни. Хан с громким стоном-криком доводит их одновременно до пика. - Это…это было… - хотел было выразить свое изумление Джонин после ахрененного оргазма, но так и не сумел подобрать слова. Лухан, обессилено падает рядом, притягивая его еще дрожащего ближе к себе. - Молчи! Просто, иди ко мне и спи!