На удачу

Когда камень в скипетре Селунэ с противным дребезгом разлетелся на осколки, стало легче дышать. Шэдоухарт ли постаралась, интуиция ли разучилась доверять свету в конце тоннеля — когда красное сияние исчезло вспышкой, стало чуть проще убрать от рукояти рапиры руки. Астарион провёл ладонью по волосам и огляделся: для эльфийского зрения по-настоящему темно не было никогда; контуры и формы всего вокруг сглаживались серым, позволяя только угадывать оттенки в полутьме, словно при свете молодой луны. Он с любопытством стал изучать своды пещеры, в которую они вчетвером спустились. Когда-то этот пограничный пост мог восхитить, несмотря на практичность, сквозившую в изломанных временем вратах и решётках. Между ними проглядывало открытое пространство вдали, даря милую иллюзию свободы под нависшим каменным потолком. Статуи, конечно, на его скромный вкус, всё портили, но принцип «Безопасность превыше всего» он мог понять. Смотрелись воздетые посохи достаточно угрожающе и без потрескивающих между ними силовых линий. Вымощенные старательными жрецами плиты стен то и дело переливались искрами синевы — остатками магии, всё ещё живущей в стенах. Было даже красиво, хотя и сверкающие контуры глаз как будто наблюдавшей богини выглядели немного жутко. Вампиру нравилось. За воротами, казалось же, был обрыв, но сделать пусть и несколько десятков шагов было бы слишком большим усилием, которое интерес не перевесил. Ему хватило таинственной дымки с фиолетовыми проблесками вдалеке, чтобы решить, что один он по подземельям бродить не будет; как и льстить себе мыслью о том, что с ходу сможет ориентироваться по путаным ветвям тоннелей и переходов. Затхлые тупики — не совсем его стихия. Астарион задумчиво посмотрел туда, где последний раз видел их теперь незаменимого проводника. Шессейр сидел прямо на каменном полу, прислонившись к стене, и зажимал бок. Вымученная гримаса перекосила лицо, но он всё равно немного отстранённо наблюдал за тем, как их заклинатели зажигали первые факелы по стенам. Когда круг света отвоевал себе достаточно прав у обступившей внутренний дворик тьмы, чтобы мужчины стали передвигаться увереннее, а не ползти на ощупь, он отвёл глаза. Его застывшее выражение лица неприятно резануло вампира. Дроу знал, что люди и его фигуру-то вряд ли разглядеть бы смогли — огонь осмотрительно зажигали подальше от места, где он растянулся, чтобы не раздражать вожаческих глаз. Как прекрасно понимал и то, что Астарион его всё ещё отчётливо видит, стоя в тех же тенях, в миг незначительной, но слабины. И вампир усиленно пытался сообразить, почему его это, казалось, вообще не волновало. Будто в ответ его мыслям, Шессейр, поморщившись, подтянул ногу к себе, согнув в колене. Астарион настороженно принюхался: свежей кровью не пахло, так что проникающую рану он отмёл без тени сомнений. Новую, по крайней мере. Тонкая куртка, обтянувшая плечи, скрывала под собой сделанную наскоро перевязь — неприцельный дротик царапнул руку неглубоко, но достаточно, чтобы нужно было обработать — Астарион сам подавал рваные бинты, пока дроу перетягивал её, раз даже прижав повязку зубами, шутливо отваживая все тянущиеся к нему руки помощи. Вампир снова критически осмотрел Шессейра с ног до головы. Никаких больше травм ему не открылось, но зачем-то же тот пытался ослабить напряжение в боку? Словно почувствовав взгляд, тёмный эльф вскинул глаза. Астарион твёрдо решил, что ему почудилась рыжина, блеснувшая в серости тёмного зрения. Это было просто наложение двух освещений, отдалённый свет факела, отбросивший случайную искру в тень. Проделать дважды трюк с самоубеждением не удалось. Такое на игру света не списывается. Когда Шессейр устало улыбнулся в ответ, у него всё внутри робко сжалось. Ободрительный прищур в уголках глаз он точно не мог сам себе придумать. Даже не успев понять, как и почему, совсем-точно-не-ласково он растянул губы в зеркальной улыбке. На языке у него была лёгкая горечь. «Что ты делаешь?», — злобно зашипел голос на краю подсознания. Вмиг в груди вампира поднялась волна злости пополам с ещё чем-то, что каждый раз позорно заставляло таить дыхание от любого полуискреннего жеста или слова. «Хватит делать вид, что это не закончится при первом же случае». Мысленно он выругался и, чтобы не стоять столбом, как законченный дурак, двинулся к тёмному эльфу. Для начала развлечься беседой, раз уж всё равно они остановились. Тот подтянул длинные ноги и поднялся ему навстречу. Даже придирчивый взор Астариона не заметил напряжения, когда он волной перекатил плечи, разминая. — Только что зализывал боевые порезы, а теперь зарядка? Я поражён. — Подначил вампир. — Осторожнее, если они откроются, я совсем не обещаю сдержаться. — Надломленность своего голоса он спишет на сегодняшний слишком долгий день. — Уж с этим я смогу смириться. — Хмыкнул в ответ Шессейр. Сканирующий взгляд был вроде бы брошен походя, но Астарион почувствовал, как стая колких мурашек пробежалась по плечам. И побыстрее картинно надулся, складывая руки на груди. — Ну что ещё? Не волнуйся, радость моя, пока ты не слишком активно дёргаешься, всё будет хорошо. Дроу тихо фыркнул. Он держался прямо, не ссутулился даже сидя, но в фигуре его таилась глубокая усталость. Вампиру нестерпимо хотелось протянуть руку и… дальше того, как его когти призрачным касанием проходились над плотной тканью капитанской формы, мысли пускать его отказывались. В первую очередь потому что это было невозможно. От повторения этого самому себе легче не становилось. — Сказал же, что смогу. Ты сам как, в порядке? Больше всего этой усталости было в глазах. После того, как красивое лицо перестало быть напряжено ожесточённостью битвы, веки утомлённо опустились, скрывая притухшие радужки. Но теперь, когда он смотрел прямо на Астариона, они будто излучали что-то… Участие. Даже мысленно он ни за что не будет это так называть. Боги, почему всё так невыносимо. — Пока всё просто сказочно, за исключением отягчающих обстоятельств, — на секунду ощерился вампир, — мечтал присесть я ещё у трона жрицы, а в здешние роскошные полуразвалившиеся скамьи вообще влюблён. — Он выдохнул, совсем не находя в себе запала. Тише добавил, — нужно передохнуть. — Ожесточённый смешок. — Посмотри на нас, куда мы дойдём? — Он кивает в сторону прихрамывающего волшебника, которому Уилл помогает пристроиться на старом спальнике. Просто чтобы не говорить о том, в каком состоянии они сами. Просто потому что не хочет тыкать пальцем в чужую измождённость, видение которой он как будто украл. И нельзя выдать свою ничем, кроме несвойственно мягкого тона и жестов, хоть краденое и не возвращают. Хоть дроу всё прекрасно осознаёт, пока он молчит, Астарион может безопасно хранить иллюзию того, что они без слов друг друга понимают. И Шессейр кивает, и взгляд у него до сих пор такой, что вампир чувствует, как его душу разделывают до костей. Почти хочется узнать, кто его научил так по-настоящему изворачиваться. — Останемся здесь. Гейл, когда наберёт сил, сможет активировать руны, — он мотнул головой в сторону, где где-то в темноте ждал тусклый круг перемещения. — Может быть, разобьём лагерь на всю ночь. Рука дроу скользнула в карман. Астарион с замешательством узнал в металлических шариках, появившихся на свет, сигнальные ловушки тёмного эльфа, которые тот вечно оставлял в проходах позади. — Я схожу на разведку. Огонь можете развести, если нужно, но температура не поменяется, обширных полостей здесь нет. Пока не готовьте, здесь у каждого камня обострённый нюх. — Пока говорил, он ссыпал ловушки обратно и оправил доспех. — Отдыхайте спокойно, если бы рядом что-то было, оно бы уже пришло. Вернусь через пару часов. Вампир неверяще пялился на их явно подвинувшегося головой командира. — При всей моей вере в нашу сплочённую команду, её половина сейчас и белки не одолеет. — Какая именно половина, он решил пока не уточнять. — Через эту самую пару часов и разведаем, что тут и куда. Если ты решил пробудить в себе героическую смелость, я тебе подскажу, что это не то же самое ощущение, что самоубийственный порыв. — Он совершенно не понимал, как можно поскакать в пасть к определённо роящимся внизу чудовищам, когда получасом раньше бессильно сползал по стенке. — Астарион, это обязательно. Даже я не знаю точно, что может ходить в тоннелях под нами, есть ли они там вообще. Мы не можем оставаться в месте, о котором не знаем ничего: где выходы, лагеря, гнёзда. Мы не будем сражаться. Просто уйдём тем же путём. — А голос увещевающий, будто он его самого идти уговаривает. — Этой нашей половине команды можешь так и передать. Спесивое тепло растеклось в груди от того, что его самого без раздумий записали в ещё стоящих на ногах. Как бы это ни было неприятно, тёмный эльф мог быть прав. И если он говорил, что им есть, чего бояться, значит, и правда нужно было проверить хотя бы подступы, чтобы им на голову не свалилось ничего ядовитого, зубастого или просто не сильно привлекательного. Зачем-то подумалось, что не зря дроу ходят поистине бесшумно. Вампир сдался: — С Клинком Фронтира в качестве проводника далеко мы не дойдём. Так что постарайся не провалиться в пропасть. Или как вы тут у себя умираете? Шессейр издал фыркающий смешок и Астарион против воли подметил, что услышал этот звук в первый раз за добрых пару дней. — В том числе и из-за них. Правда, чаще всего при этом за твоей спиной кто-нибудь стоит. — Быстрая ухмылка пересекла его лицо. — А зрение меня пока не подводит, так что обойду ближайшие территории и вернусь. Если меня решит скинуть хищный гриб, уверен, я смогу победить в благородной схватке. Астарион скептично задержался взглядом на наметившихся измождённых кругах под его глазами и вскинул изящную бровь. — Кажется, ваши пещеры не очень-то приветливы. Ты уверен, что именно тебе стоит сейчас идти на милую прогулочку с риском напороться на местный зверинец? — Где-то вдалеке раздался страшный скрежет и осыпалось несколько валунов. Оба эльфа синхронно встопорщили острые уши, но дальше всё было тихо. — Вот, о чём я и говорю! — Почти обвинительно воскликнул вампир. — А кто пойдёт? В Подземье. — Шессейр косо усмехнулся. С той самой минуты, как они спустились в дверь под осквернённым — позаимствованным культистами, исправил он себя — храмом, в нём проглядывало что-то неуловимо хозяйское. В том, как он держал себя, как оглядывался по сторонам и как неуловимо расслабился. Как бы уверенно он себя не держал, под землёй ему было видимо легче, чем под палящим солнцем и в неизведанности земли, идущей во все стороны. Впрочем, понять это, не наблюдая разницы, было невозможно. В том, как он позволил себе передышку прямо посреди чужой крепости, было куда больше личного, чем вампир мог сейчас принять. Он возвращается к знакомому и безопасному. Грёбаный рыцарь на грёбаной белой ящерице. Что же так упорно лезть из укреплённого аванпоста ко всему тому, что может шнырять внизу, во мраке? Астарион с трудом удержался от того, чтобы не вздрогнуть. Не соскучился же он по родной фауне, чтобы его туда из тоски по родине тянуло? На обязательную разведку… Ответственность во плоти, ну надо же, разве что сияющих лат не хватает. Внезапно ему в голову пришла идея. Давно забытое правило сентиментального жеста, без которого ни один уважающий себя рыцарь не обходится — согласно книжкам, прочитанным в далёкой юности, в названиях которых он никогда не признается. Почему далёкое воспоминание всплыло именно сейчас, он не знал, да и было подозрение, что и не хотел. Секунду он колебался, но врождённая шкодливость победила без боя и вампир почти хихикнул. Он успешно отвлёкся, убедил себя, что дело только в ней. — Тогда у меня для тебя есть кое-что на удачу. — Промурлыкал Астарион. А в ответ на вопросительный взгляд только улыбнулся с хитрецой, не разжимая губ, и поманил дроу пальцем. Шессейр приблизился на пару шагов. Вампир видел, как взгляд его чуть расширившихся глаз выжидательно пробежался по неподвижным бледным рукам. Не увидев никакой находки, тёмный эльф склонил голову набок, предоставляя ему продолжить самому. Подавив внезапную нерешительность и желание нервно облизать губы, Астарион подался вперёд и на пару мгновений прижался губами к гладкой серой скуле. Кожа показалась ему совсем прохладной. Шессейр нечитаемым взглядом проводил его, когда он медленно отпрянул. Вампир натянул на лицо тень довольной ухмылки и замер. Что делать, если тёмный эльф оскорбится, он заранее не подумал. Дьявол их всех забери, как таким объяснять, что это шутка? А потом… Дроу радостно оскалился так широко, что стали видны заострённые клыки. — Я вернусь до того, как твой оберег развеется. — В голосе Шессейра раздались свистящие нотки темноэльфийского акцента, а в глазах заплясали довольные искры. Времени он действительно не терял: развернулся и энергично устремился туда, где зиял провал, усыпанный обломками камней. Ну конечно же не через дверь. Астарион смотрел в подвижную спину, пока она не исчезла за особенно большим обломком стены, нависающей над пропастью. Как бы он ни напрягал чуткий слух, вампир уже не мог услышать ни шагов, ни, спустя минуту, ровного сердцебиения. «Значит, и подземные хищники не смогут», — не без доли надменности решил он, отстранённо коснувшись разгорячённых губ. Пока дроу будет лазить по пыльным камням, он подумает, что делать с тем, как странно трепыхнулось его сердце, когда тёмный эльф, не думая отстраняться, подпустил его так близко.