The first time I loved forever
Was when you whispered my name
And I knew at once you loved me
And all the mere fool I am
The first time I loved forever
I cast all else aside
And I bid my heart to follow
Be there no more need to hide
And if wishes and dreams are merely for children
And if love's a tale for fools
I'll live the dream with you
For all my life and forever
There's a truth I will always know
Though my world divides and shatters
Your love will help me by…*
Beauty and the Beast «The First Time I Loved Forever».
Ноябрь, 1997 год.
«Последняя неделя выдалась сумасшедшей, — рассеянно подумала Гермиона. — Даже по нашим меркам». В данный момент она слонялась по коридору на площади Гриммо, дожидаясь Северуса. Вскоре они собирались навестить её родителей, всё ещё скрывающихся на юге Франции. Она одолжила у Гарри Буклю в ту ночь, когда был убит Волдеморт, чтобы сообщить им, что всё кончено и скоро она сможет забрать их домой. С тех пор у них всех дел было невпроворот. Ордену предстояло многое сделать, в основном с участием Министерства. Попытки найти подходящего претендента, кого можно было бы назначить на пост министра, оказались настоящей головной болью, поскольку большинство компетентных представителей чистокровных семей были либо мертвы, либо бежали из страны. В данный момент профессор МакГонагалл, мистер Уизли и Тонкс неофициально руководили делами, хотя бы временно; по иронии судьбы, печально известная чрезмерная организованность Перси и его предельное внимание к деталям оказались бесценны. Люди постепенно возвращались к работе, и некоторые департаменты Министерства вновь начинали функционировать, но это был очень медленный процесс, и, пока они не назначили кого-то ответственным за происходящее в волшебном мире, существовал определённый предел тому, что можно было сделать. С заключёнными пришлось подождать до тех пор, пока то, что осталось от Визенгамота, не будет собрано и возвращено к власти. Пока их неофициально разделили на две группы. Первая — те, кого можно было пощадить, — находилась в поместье Малфоев, номинально под охраной Люпина, Билла и всех остальных, но по факту подчинялась Малфоям. Конечно, Люциус, его жена и сын технически тоже считались преступниками, но, честно говоря, ни у кого не было ни времени, ни ресурсов держать их под стражей, и их условно-досрочно освободили с пониманием того, что, если они сбегут или нападут на кого-то, ответственность ляжет на Северуса. Это было далеко от идеала, но до сих пор всё работало великолепно — ни один из них не доставлял никаких проблем, — во всяком случае, насколько знала Гермиона, поскольку она сама держалась от всего в стороне. Вторая группа находилась в Азкабане, который очистили от всех, кого туда бросили Пожиратели Смерти. Она состояла из тех, кто отказался сдаваться, или тех, кто, по словам Северуса и Люциуса, действовал добровольно, без необходимости в принуждении. Среди них была Амбридж, ко всеобщей радости. С ними обращались умеренно хорошо, поскольку дементоров осталось не так уж много, но судить должным образом их можно было бы лишь через некоторое время. Между тем Хогвартс опустился ещё ниже в списке приоритетов каждого. Хотелось надеяться, что школа опять откроется после Рождества, с потерей только одного семестра, но Орден всё ещё связывался с людьми и пытался выяснить, кто из Пожирателей Смерти остался жив. Пройдёт некоторое время, прежде чем они смогут отключить последнюю защиту и снова открыть школу. Только после этого профессор МакГонагалл начнёт выяснять, сколько сотрудников у неё осталось, сколько студентов захочет вернуться и организовывать прибытие первокурсников. Гермиона провела значительную часть последних нескольких дней в больнице Святого Мунго вместе с Поппи; в Министерстве и Азкабане находилось много заключённых в очень плохом состоянии, и персоналу требовалась любая помощь. Она притащила с собой Рона и близнецов для подмоги, поскольку, кроме Гарри и Джинни, которые были слишком сосредоточены друг на друге, чтобы отвлекаться на что-то другое, все остальные были слишком заняты. Несмотря на то, что она потратила изрядное время на подробные расспросы абсолютно довольной Дилис, Гермиона гордилась тем, как много им удалось сделать. Остальное время она проводила с Северусом, который постарался исчезнуть с радаров и делал всё возможное, чтобы не попадаться никому на глаза. Они жили в штаб-квартире вместе со всеми остальными, и он оказывал посильную помощь, когда в нём действительно нуждались, но проводил как можно больше времени в одиночестве, приходя в себя. Ещё до появления на свет Гермионы, вся его жизнь была сосредоточена на победе над Волдемортом, и теперь, когда это наконец случилось, ему требовалось некоторое время, чтобы привыкнуть к свободе. Несмотря на её опасения, в основном с ним всё было хорошо, насколько она могла судить; он стал немного более молчаливым, склонным к частым размышлениям, чуть более нервным и беспокойным во сне с тенденцией быть прилипчивым в постели, когда просыпался, но в целом, казалось, он справлялся. Северус предупреждал её, что, вероятно, это ненадолго, но происходило так много всего, что на самом деле ни у кого не было времени надолго выходить из строя. Вдобавок ко всему прочему она переносила вещи своих родителей обратно в их дом и следила за тем, чтобы всё было готово к их возвращению. У неё не было времени беспокоиться о том, как они отреагируют, когда она начнёт рассказывать им обо всём, что произошло. В данный момент её внимание больше занимала личная жизнь — Северус не соответствовал ничьему представлению об «идеальном» партнёре, особенно в мире магглов, — но рассказать папе и маме о войне означало привести их в ужас, учитывая всё, что случилось с тех пор, как она видела их в последний раз. Неожиданно кончик мужского пальца нежно оттянул её нижнюю губу, которую она неосознанно прикусила, и Гермиона подавила возглас удивления. Северус лишь приподнял одну бровь и слегка ухмыльнулся. — Возьми себя в руки, — слегка пожурил он, качая головой. — Ты действительно настолько нервничаешь? — Как будто только я одна, — парировала она, заметив предательскую пустоту окклюменционных щитов в его тёмных глазах. Естественно, он проигнорировал это. — Гермиона, судя по тому, что я знаю, твои родители испытали огромное облегчение от того, что ты жива и невредима и что опасность миновала. Всё остальное — просто детали. Тем не менее я бы от всей души рекомендовал тебе солгать им, — мягко добавил он, — или, по крайней мере, замалчивать худшие моменты. Боюсь, им будет трудно представить ограбление самого знаменитого банка или игру в русскую рулетку в чьём-то мозгу — по крайней мере, в том, что считается мозгом Поттера, — планирование убийства, или участие в сражении. Особенно с учётом того, что большинство взрослых волшебников — твоих бывших учителей — по идее должны были опекать тебя, а они понятия не имели, где ты была и что делала. — А один их них, который обо всём знал, бесстыдно пользовался мной? — поддразнила она. Уголок его рта дёрнулся в ответ, но он не улыбнулся; она знала, что Северус по-настоящему волновался. Не потому, что ему было небезразлично, что подумают о нём её родители, а потому, что он знал, — это важно для неё. — В любом случае, ты всегда говорил, что я ужасная лгунья. — Большинству девочек-подростков удаётся убедительно лгать, по крайней мере, своим отцам, даже если их матерей обычно не одурачить, — заметил он. — Но в некоторых случаях они делают вид, что поверили. Ты же знаешь, что твоим родителям лучше не знать всех подробностей о реальности нашего мира. Полагаю, ты врала им с первых месяцев твоего обучения. Или ты действительно сказала им, что тебя чуть не убил горный тролль? — О, заткнись! Ты готов? — Как никогда. Куда мы направляемся? — Во Францию. Надеюсь, это не проблема? Я никогда не пробовала аппарировать в другую страну. Или нам лучше воспользоваться портключом? — В этом нет необходимости. Аппарация займёт чуть больше времени, после неё ты будешь чувствовать небольшое головокружение, но ничего серьёзного. Они ждут нас? — Да. — Тогда не будем тянуть. Кивнув, она взяла его за руку и сосредоточилась, закрыв глаза и увлекая их обоих в кружащуюся черноту. Прежде чем у неё появился шанс сделать что-то большее, чем восстановить равновесие и открыть глаза, примерно в дюйме от её уха раздался пронзительный вой, и Гермиона пошатнулась, когда рыжая меховая зверюга прыгнула со спинки стула прямо на неё. Рефлекторно поймав своего кота, она зарылась лицом в его шерсть и крепко обняла, зажмурившись и стараясь не расплакаться. — Привет, Глотик, — прошептала она, когда он начал громко мурлыкать, и всё его тело задрожало от вибрации. — Ты скучал по мне? Мгновение спустя руки отца и матери обхватили её, и Гермиона проиграла битву со слезами. К тому времени, как ей удалось совладать с собственными эмоциями, она бы нисколько не удивилась, если бы Северус сбежал со всех ног, но когда Гермиона вытерла глаза и огляделась, он всё ещё стоял неподалеку, наблюдая за происходящим с выражением тщательно скрываемого веселья. По-видимому, Живоглот уже негласно принял его в семью, так как он почёсывал громко мурлыкающего кота за ухом, а к его одежде прилипло довольно много рыжих шерстинок. — Прости, Северус, — смущённо сказала ему Гермиона. Она ведь пообещала любимому держать себя в руках. Он слегка улыбнулся, поворачивая голову, чтобы избежать прикосновения усов её фамильяра, когда Живоглот взялся обнюхивать его подбородок. — Я это переживу. — Взглянув на её родителей, он склонил голову. — Доброе утро. — Доброе утро, профессор, — вежливо ответила её мать, вытирая глаза; Гермионе не понравилось, как она ему улыбнулась. — Рада снова вас видеть. Глаза Северуса слегка сузились, но он кивнул в ответ. — Я передал Гермионе ваш подарок на её семнадцатилетие, но если бы вы прислали что-нибудь на её восемнадцатый день рождения, это бы до нас не дошло, — осторожно сообщил он. — Последние несколько месяцев были довольно… насыщены событиями. Отец Гермионы ухмыльнулся, доставая из кармана что-то, что оказалось кровавиком, который Северус помог создать, казалось, много лет назад. — Мы догадывались. Эта штука вела себя довольно спокойно в течение длительного времени, а затем… примерно в мае… однажды вечером она начала окрашиваться во всевозможные цвета. Мы сразу поняли, что что-то не так. Её мать подхватила эту историю. — Но через пару часов всё успокоилось. С тех пор прошло несколько дней, иногда она странно мигала, но уже не так сильно. Чем, чёрт возьми, вы занимались? — Это очень, очень долгая история, мам, — поспешно вмешалась Гермиона, улыбнувшись от примитивности описания. — Я расскажу вам, обещаю, но на это уйдут дни. Мы победили. И я в безопасности. Разве остальное не может подождать, пока мы не вернёмся домой? Не то чтобы это был действительно её дом, но всё же… — Гермиона Джин Грейнджер, неужели ты действительно считаешь, что я так просто это оставлю? — спросила её мать, качая головой и улыбаясь. — На самом деле я не удивлена, увидев профессора Снейпа сегодня с тобой. Видишь ли, за последние несколько месяцев этот камень приобрёл особенный цвет… — Она сделала паузу и торжествующе улыбнулась. — На самом деле он стал того же оттенка розового, который только что приобрело твоё лицо. — О боже! — тихо произнесла Гермиона, отчаянно борясь с румянцем. Не так они должны были обо всём узнать. Повернувшись, она пристально посмотрела на Северуса. — Ты не предупреждал меня об этом! — Я не знал, — запротестовал он, выглядя слегка сконфуженным. — Расслабьтесь, вы оба, — мягко сказал её отец. — По правде говоря, мы подозревали, — добавил он, глядя прямо на Северуса, который начал проявлять живой интерес к напольному покрытию. — Кто-нибудь собирается наконец рассказать мне, что именно он сказал вам в прошлом году?! — спросила Гермиона, испытывая предательское облегчение от того, что всё внимание сосредоточено на её партнере, а не на ней. — Дело не в том, что он сказал, — задумчиво произнесла её мать, — а в том, как он это сделал. Скажем так… мы были абсолютно уверены, что за тобой будут хорошо присматривать. Северус всё ещё изучал пол, как будто это была самая захватывающая вещь, которую он когда-либо видел, и, судя по напряжению в плечах, вероятно, с тоской размышлял о том, что проклятие Круциатус было бы менее болезненным, чем это. Гермиона с некоторым удивлением подумала, что он на самом деле очень сложный человек; Северус выглядел явно пристыженным, потому что чувствовал, что это произведёт на её родителей лучшее впечатление, чем его обычная бесстрастная маска, — вероятно, он надеялся на снисхождение. Его эмоции были неподдельными, и он принял верное решение раскрыть их; как всегда со знанием дела рассудив, как лучше всего разыграть карту. «Слизеринцы…» Следуя его примеру, она изо всех сил старалась выглядеть кроткой и застенчивой. — Вы ведь не… разочарованы во мне? — Это был искренний вопрос; часть её уже несколько месяцев беспокоилась о реакции родителей. — Пока нет, — загадочно ответила её мать. — Не хочешь рассказать нам что-нибудь ещё? Северус откашлялся, привлекая к себе внимание. «Он очень старается быть обаятельным», — отметила Гермиона, наблюдая, как её возлюбленный осторожно опустил Живоглота на пол, затем расправил плечи и подошёл к ней. Он почти ничего не скрывал и явно изо всех сил старался выглядеть менее неприступным и мрачным, чему немного способствовал следовавший за ним мурчащий кот. Вздохнув, он потянулся к левой руке Гермионы, переплел свои пальцы с её и поднял её так, чтобы свет упал на помолвочное кольцо. — Возможно, что-то вроде этого? — немного скованно произнёс он. Её родители долгое время молча смотрели на них с довольно ошеломлёнными выражениями лиц, прежде чем её мать откашлялась. — Хорошо, юная леди. Сейчас мы соберём вещи, а потом отправимся домой для очень долгого разговора. Это касается и вас тоже, профессор. — Северус, — тихо поправил он, избегая прямого зрительного контакта. Под прикрытием суматохи, пока её родители вместе собирали багаж, Гермиона ухитрилась улыбнуться ему, подхватив своего фамильяра на сгиб руки; мурлыканье полукниззла звучало довольно хрипло, но он не подавал никаких признаков того, что чем-то недоволен. — Молодец! — прошептала она. — У тебя всё очень хорошо получилось! Я же говорила, что ты им понравишься. — Ты у меня в долгу, — вполголоса возразил он, качая головой. — Я в этом не силён, чёрт возьми. — На самом деле, я думаю, самое страшное уже позади.***
Август, 1998 год.
С восходом солнца Гермиона открыла глаза и лениво потянулась, прислушиваясь к отдалённым звукам морского прибоя, чувствуя, как прохладный ветерок задувает в открытое окно. Позже наступит нестерпимая жара, но в данный момент погода была чудесной. «Интересно, какой сегодня день недели?» Она уже сбилась со счёта. Невольно улыбнувшись, Гермиона искоса взглянула на причину своего прекрасного настроения: Северус вольготно растянулся на спине рядом с ней, свесив одну руку с края кровати, и тихо похрапывал; простыня свободно обмоталась вокруг его стройных бёдер. Даже спящий, он умудрялся выглядеть слегка самодовольным. «И это вполне заслуженно», — подумала она. Возможно, всё ещё шла первая неделя их медового месяца, но, насколько она знала, вполне могла быть и вторая. Дни сливались воедино в великолепной дымке из солнечного света, секса и вкусной еды. Они отправились на южное побережье Кипра — это была его идея, но она от всей души одобрила её, как только они прибыли сюда. Северус взял на себя организацию медового месяца, чтобы избежать планирования самой свадьбы, очевидно, опасаясь, что сочетание характеров её матери и миссис Уизли, плюс случайное вмешательство Поппи Помфри — будет слишком тяжёлым испытанием для него. «Планировать свадьбу, доучиваясь в школе, и держать приготовления в секрете было, мягко говоря, непросто», — с улыбкой вспоминала она. Особенно с учётом того, что большую часть каждых выходных Гермиона проводила вместе с Северусом; ни один из них не хотел лишний раз встречаться и бесконечно обсуждать детали предстоящего торжества с её родителями, когда было много гораздо более приятных вещей, которыми они могли заняться. Устроить скромную свадьбу оказалось довольно легко, хотя бы потому, что на ней присутствовали только самые близкие люди: Гарри, Рон, все Уизли, профессор МакГонагалл, Поппи и её родители. Гермиона редко общалась с другими своими родственниками; те не знали, что она ведьма, так что она не видела никаких причин приглашать кого-либо из них. Было бы неплохо, если бы Хагрид смог прийти, но, поскольку они выбрали маггловскую церемонию, его внешний вид было бы немного трудно объяснить. В любом случае теперь он счастливо жил во Франции. Тонкс не пришла, так как все согласились, что присутствие на свадьбе Люпина было бы очень плохой идеей, пусть даже он и обещал вести себя прилично. В свою очередь Северус пригласил только Малфоев. Гермионе это не очень понравилось, но он упёрся, а поскольку это было единственное, о чём он её просил, она не смогла ему отказать. Люциус был его давним другом, и поэтому Северус хотел, чтобы он стал шафером. Он также весело признался, что просто хотел заставить их троих одеться в маггловскую одежду на несколько часов для собственного развлечения. К её удивлению, Гермиона довольно неохотно прониклась к Люциусу симпатией, несмотря на все его тёмные делишки в прошлом; его чувство юмора было схоже с чувством юмора Северуса, и она не могла больше злиться на его бесстыдную насмешку, когда та не была откровенно злобной, — кроме того, примерка одежды, по-видимому, была очень занимательной; Северус описал, как его друг флиртовал с каждой женщиной в маггловском магазине. Ей всего несколько раз приходилось встречаться с другими Малфоями. Первая встреча с Нарциссой оказалась довольно неудачной и неловкой; либо Северус, либо Люциус — или, вероятно, оба сразу — явно вмешались, поскольку последующие их встречи были уже натянуто вежливыми, но не неприятными. Драко вообще с ней не разговаривал, не считая невнятных поздравлений после церемонии, что по сути больше напоминало оскорбления. Мальчишника или девичника тоже не было; последний вечер перед свадьбой она провела с Гарри и Роном на площади Гриммо — только втроём. В конце концов, они почти ничего не сказали друг другу, но после всего, что они вместе пережили, в этом не было необходимости. Северус отправился выпить в «Кабанью голову» в Хогсмиде с Люциусом — очевидно, он был знаком с хозяином, — и, судя по всему, весь вечер объяснял своему другу, как, чёрт возьми, они умудрились сойтись и стать парой, что, вероятно, было довольно забавной дискуссией. Насколько она знала, они воздержались от чрезмерного употребления алкоголя и не натворили никаких глупостей. Сама свадьба прошла как в тумане. Большую часть церемонии Гермиона провела, яростно закрывшись окклюменционными щитами, чтобы не поддаваться эмоциям. Она категорически отказывалась плакать, несмотря на переполнявшие её эмоции и чувства, и, по всей видимости, Северус тоже, но Гермиона помнила выражение его глаз, когда она шла к алтарю, и то, как он не моргая смотрел ей в глаза, пока они произносили свои клятвы. Ни один из них не задержался на приёме надолго, они бесстыдно улизнули, как только с формальностями было покончено. Два дня спустя она получила сообщение от Гарри о том, что все очень, очень сильно напились после того, как они исчезли, и что почта уже накапливается. Он не упоминал о газетах, но, без сомнения, «Ежедневный пророк» вовсю наслаждался столь громким скандалом. По большому счёту Гермиону это не волновало. Сладко потянувшись, она выглянула в окно, когда небо посветлело; здесь было очень красиво! Они поселились в маленькой вилле неподалёку от частного пляжа, в нескольких минутах ходьбы от симпатичного небольшого городка, название которого она не могла выговорить. Северус бегло говорил по-древнегречески и довольно сносно — на современном греческом, что до сих пор производило впечатление на местных жителей, позволяя им избежать типичного обмана туристов. Пару раз ей даже удалось затащить его к морю; однажды солнце село настолько, что можно было избежать солнечных ожогов; в тот раз они обнаружили, что секс на пляже только звучит романтично, а на самом деле означает неудобное попадание песка во множество интимных мест. «Впрочем, мы с лихвой наверстали упущенное в постели», — с удовольствием подумала она, оглядывая комнату. Слава богу, они владели Очищающими заклинаниями. И Заглушающими тоже. «Я бы сказала, наша супружеская жизнь началась очень хорошо», — размышляла Гермиона. Она закончила школу всего пару месяцев назад с выдающимися результатами, а в дальнейшем намеревалась получить квалификацию по маггловской психологии в сочетании с обучением Целительству в больнице Святого Мунго, специализируясь на посттравматическом стрессовом расстройстве. Северус готов был стать её главным подопытным кроликом, он сам совершенно спокойно ей это предложил. Он чувствовал себя намного лучше, чем полгода назад, но иногда у него всё ещё случались эпизоды, когда он уходил на пару часов, желая побыть в одиночестве, и возвращался очень тихим и склонным к нежностям. Впоследствии он попытался описать, что происходило с ним во время этих эпизодов и как он справлялся, что она весьма оценила. Большую часть времени они проводили порознь, Северус работал, налаживал контакты, разбираясь с документацией, и готовился основать профессиональную зельеварческую компанию, как только они устроятся. Гермиона задумалась о будущем; вскоре они подыщут себе дом — без сомнения там найдётся местечко и для двух надоедливых портретов, которые не останутся обделёнными, — и будут спорить о том, нужно ли ей устраиваться на работу, чтобы покрыть часть их расходов, прежде чем продолжить учёбу. А также, без сомнения, разбираться с внушительной горой писем с угрозами, которые будут ждать их по возвращении в Великобританию. Её друзья тоже неплохо справлялись с организацией своей жизни. Гарри и Рон с радостью погрузились в программу обучения авроров, и, по словам их наставников, оба подавали большие надежды. Фред и Джордж заключили пари на то, сколько времени пройдёт, прежде чем Гарри соберётся сделать предложение Джинни, которая вела переговоры с парой местных команд по квиддичу. После войны все были немного выбиты из колеи, но постепенно всё возвращалось в нормальное русло. «В любом случае нашу жизнь всегда сложно было назвать «нормальной», — с весельем подумала она, вспомнив крутые повороты судьбы. Северус, как обычно, зевнул, вовремя отвлекая её. Оглянувшись, Гермиона нежно улыбнулась ему, когда он потянулся и медленно открыл глаза, чтобы сонно улыбнуться ей в ответ. — Доброе утро. Наверное. — Привет. Да, думаю, уже утро. Хотя я не помню, какой сегодня день недели. — М-м-м… — Перекатившись на бок, он придвинулся ближе, выпутываясь из простыней. — Уверен, кто-нибудь нам это скажет, как только у нас закончатся деньги. Не похоже, что у кого-то из нас имелись какие-нибудь важные дела в ближайшее время. — Похоже, безделье оказывает на тебя дурное влияние, — упрекнула она, улыбаясь, прежде чем тихо рассмеяться, когда он обнял её за талию и наклонился, чтобы уткнуться носом в её шею. — Честное слово, Северус! Ты ещё не устал? — Очевидно, нет, — пробормотал он; она почувствовала его ухмылку на своей коже, когда он поцеловал местечко под ухом, которое всегда заставляло её дрожать. — Для этого тебе придётся постараться получше… жена. Мурлыча от удовольствия, Гермиона обвила руками его шею, задаваясь вопросом, привыкнет ли она когда-нибудь к тому, что к ней так обращаются. В частности, подписываться «миссис Снейп» вместо «мисс Грейнджер» всё ещё было для неё в новинку. Повернув голову, она поцеловала его, нежно прикусив нижнюю губу. — Думаю, тебе следует помнить, что ты больше не подросток, муж, — парировала она, медленно проводя рукой вниз по его груди, слегка почёсывая ноготками, чтобы почувствовать, как он дрожит. Хотя с тех пор, как закончилась война, Северус избавился от многолетнего стресса и обид; прямо сейчас, когда он ласково улыбнулся ей, а затем наклонился, чтобы снова вовлечь в поцелуй, он выглядел моложе и счастливее, чем когда-либо. Всё его поведение было расслабленным и довольным, а резкие черты лица смягчились. — Я прекрасно это осознаю, — ответил он ей в губы, поднимая руку, чтобы погладить её грудь; она ощутила лёгкую прохладу обручального кольца на своей коже. — Мне показалось, что ты о чём-то думала, когда я проснулся, — заметил он между поцелуями, пока его руки блуждали по её телу. Проводя кончиками пальцев по знакомым шрамам, Гермиона пробормотала согласие ему в губы, после чего оторвалась, чтобы поцеловать его в подбородок и спуститься к шее. — Просто вспоминала, что произошло за последний год, вот и всё, — пробормотала она; его руки скользнули в её волосы, одновременно находя чувствительные места на коже головы, разбирая самые жёсткие завитки и спутанные пряди. — Иногда всё это кажется мне нереальным, пока я не остановлюсь и не напомню себе, как мы сюда попали, понимаешь? Его руки сжались ровно настолько, чтобы заставить её вздрогнуть. Он переместился, прижимаясь своей эрекцией к её бедру с низким звуком удовольствия. — Мне знакомо это чувство. Временами всё действительно похоже на сон, — согласился он, освобождая одну руку из её волос и опуская ей между ног. Выгибаясь навстречу ему с тихим стоном, Гермиона рассмеялась, слегка задыхаясь. — Если мы оба в ближайшее время немного не успокоимся, супружеская жизнь будет довольно трудной, — заметила она, закрывая глаза, когда его пальцы проникли глубже. — В какой-то момент нам обоим придётся работать, и если мы не сможем держать руки подальше друг от друга… Его хриплый смех заставил её вздрогнуть. — Я думаю, мы приспособимся. — Вряд ли, — лукаво сказала ему она, открывая глаза и улыбаясь. — Уверена, что умереть от сердечной недостаточности во время секса, — мечта каждого мужчины, но… — Поцеловав её, чтобы заставить замолчать — метод, который обычно отлично срабатывал, — Северус мягко убрал руку и перекатился на спину, притягивая её к себе, не прерывая поцелуй. Когда она переместилась и села, чтобы оседлать его бедра, он улыбнулся ей. — Иногда ты действительно несёшь чушь. — Привыкай. Тебе придётся с этим мириться, по крайней мере, в течение следующих нескольких десятилетий, — парировала она, опускаясь ему навстречу, когда он вошёл в неё, скользя ладонями по шрамам на его руках, чтобы переплести свои пальцы с его. — Мне кажется, я каким-то чудом заключил более выгодную для себя сделку, — задумчиво произнёс он, нежно сжимая её пальцы, когда они начали двигаться вместе. — Ты ведь ни о чём не жалеешь? — Вообще ни о чём. А ты? — Конечно нет, любимая.***
Март, 2005 год.
Северус осторожно положил последний флакон с зельем в ящик и закрыл крышку, выпрямляясь и потягиваясь, чтобы размять мышцы спины. Следом за этим он достал волшебную палочку и запечатал коробку; её не нужно будет отправлять раньше завтрашнего дня. Он обрадовался, что заказ наконец-то был выполнен; на это у него ушла большая часть недели. Оглядевшись вокруг, чтобы убедиться, что всё в порядке и находится там, где и должно быть, он вышел из бывшего сарая, который его трудами превратился в лабораторию, и направился к дому. Мяуканье привлекло его внимание, когда Живоглот выбежал из подлеска и последовал за ним. Северус взглянул вниз на полукниззла. — Чего ты хочешь, комок шерсти? Ты же знаешь, я не буду кормить тебя раньше времени, — сообщил он коту, поднимаясь по невысоким каменным ступенькам на крыльцо и останавливаясь, чтобы найти свои сигареты; затем, закуривая, на мгновение огляделся по сторонам. Даже несмотря на моросящий дождь, он должен был признать, что они с Гермионой поселились в действительно прекрасном доме. Старый каменный коттедж был слишком мал, чтобы считаться фермой, но для них двоих был более чем просторен, тем более его лаборатория находилась в отдельном флигеле и не загромождала главный дом. Починка и модификация жилища отняла много времени, но его у него было предостаточно, пока Гермиона училась. К тому же Северусу нравилось заниматься хозяйством, к его некоторому удивлению. У него появилась собственная лаборатория снаружи; внутри у них была приличная кухня, которая одновременно служила столовой; кабинет, которым пользовались они оба; и гостиная, разделённая на две комнаты, так что у них имелась настоящая библиотека, от пола до потолка уставленная книжными полками по всем четырём стенам. В принципе создание библиотеки было несколько бессмысленным, поскольку книжные полки находились в каждой комнате, но это было сделано чисто символически. Наверху был чердак, а пространство на крыше они превратили в главную спальню и ванную комнату, а также гостевую спальню по настоянию Гермионы, хотя ею до сих пор ни разу не пользовались. Неспешно затягиваясь, Северус оглядел сад или, скорее, огород, разделённый на четыре зоны. Участок перед домом по обе стороны подъездной дорожки выглядел очень ухоженно, создавая презентабельный вид, но ни он, ни его жена не были особенно заинтересованы в садоводстве. В задней части дома, куда он смотрел сейчас, располагался большой участок, где росли различные ингредиенты для зелий и разные полезные растения; на другом участке они выращивали овощи. Остальная его часть была в основном оставлена дикой и превратилась в самый настоящий луг, отделённый от окружающего леса тонким забором, который Северус планировал впоследствии заменить каменной стеной и воротами. Докурив сигарету, он снова потянулся и направился на кухню, взглянув на часы; пора было готовить ужин, а затем отправляться оформлять документы по заказу, который он только что выполнил. Северус прекрасно понимал, что многие из их знакомых хихикали и отпускали ехидные шуточки по поводу того, что он стал домохозяином, а поколения предков-северян-шовинистов, вероятно, перевернулись в своих могилах, но такая жизнь его вполне устраивала. На самом деле она не сильно отличалась от того, как он жил раньше. Они с Гермионой делили между собой рутинную работу по дому; ему нравилось готовить больше, чем ей, и он не возражал против того, чтобы в основном брать это на себя. К тому же у него было больше свободного времени. Рассеянно напевая себе под нос, он приступил к работе, пока за ним с надеждой наблюдал Живоглот. Иногда его всё ещё приводило в замешательство то, как легко — условно говоря — у них всё получилось. Тот план, который он так давно изложил Гермионе, сработал почти идеально. Свадьба прошла довольно безболезненно, даже если в глубине души он всё же жалел, что среди гостей с его стороны больше никого не было, а медовый месяц оказался таким… он ухмыльнулся про себя. Им обоим так сильно понравилось, что они решили повторять подобные путешествия каждый год. Почти через два месяца они вернулись домой, совершенно пресыщенные сексом и загорелые — или обгоревшие на солнце, в его случае, — чтобы разобраться с внушительной кучей почты, накопившейся за время их отсутствия, и посмеяться над газетами, прежде чем планировать следующий шаг. Оказалось, что для получения маггловского высшего образования сначала нужно было полное общее среднее; в итоге Гермионе пришлось сдавать ряд выпускных экзаменов школьной программы и пару уровня «А» в течение следующих трёх лет, в то же время она работала неполный рабочий день в больнице Святого Мунго, а также начала собирать заметки и интервью с членами Ордена, чтобы начать своё исследование посттравматического стрессового расстройства. Нагрузка была внушительной даже для неё, а его ограниченная помощь, которую он старался ей предложить, основывалась на любительских знаниях маггловской литературы и к настоящему времени почти полностью устаревших познаниях в химии, которую он изучал для развлечения почти двадцать лет назад. С другой стороны, половина её ранних исследований была в основном посвящена ему, и к настоящему времени он стал анонимной звездой нескольких статей. Гермиона довольно быстро и хорошо сдала экзамены, получила степень по психологии и на данный момент прошла примерно четверть пути к защите докторской диссертации по посттравматическому стрессовому расстройству. Гермиона Снейп стала единственной целительницей в волшебном мире, которая была квалифицированным экспертом в области психологии травм, и со временем (ещё через несколько публикаций) она будет востребована во всём волшебном мире. С профессиональной точки зрения её знания пришли слишком поздно, чтобы помочь ему, но Северус был более чем способен сам быть своим терапевтом и фармацевтом, когда это было необходимо. Он не нуждался в какой-либо конкретной помощи от неё; ему было достаточно просто знать, что она рядом, чтобы медленно и осторожно собрать свою разрушенную психику воедино. Время от времени у него всё ещё случались странные перепады настроения, иногда ночные кошмары заставляли его просыпаться, дрожа посреди ночи, но с ним действительно было всё в порядке, впервые за столько лет, сколько он не мог припомнить. При условии, что больше не возникнет безумных диктаторов, раздирающих свою душу на кусочки, жаждущих разорвать весь мир на части, его дальнейшая жизнь обещала сложиться просто замечательно, несмотря на поистине невероятные шансы такого расклада. Продолжая лениво напевать себе под нос, закончив прибираться, он оставил приготовление пищи и направился в их уютно захламлённый общий кабинет, в основном занятый рабочими столами, расположенными лицом друг к другу в центре комнаты, чтобы освободить место для полок и шкафчиков вдоль стен. Северусу нравилась эта комната за её сочетание маггловского и волшебного; в одном углу стояли компьютер и телефон, а книги варьировались от журналов по зельеварению и целительству до учебников по медицине, психологии и химии; у одной стены находилось два больших маггловских металлических картотечных шкафа, в которых хранились все его записи о клиентах и деловые документы. Новенькое пианино — подарок Гермионы на его сорокалетие — тоже располагалось здесь до недавнего времени, но в конце концов им удалось втиснуть его в гостиную, убрав с дороги пару книжных полок. Также в стену за компьютерным столом был встроен сейф с довольно сложной системой защиты, в котором хранилась Бузинная палочка; время от времени то он, то она проводили пару дней, играя с ней. Подойдя к одному из картотечных шкафов, Северус начал рыться в выдвижном ящике, бросив недобрый взгляд на компьютер; всего пару месяцев назад Гермиона сочла его достаточно опытным, чтобы доверять ему пользоваться им без её присутствия. Это была одна из областей маггловских технологий, которая прошла мимо него, и всё остальное, кроме набора заметок или элементарного поиска в Интернете, по-прежнему заставляло его чувствовать себя отсталым и невежественным. Что ж, старой доброй бумаги и ручки ему было вполне достаточно. Найдя нужный документ, он устроился за своим столом, собираясь подсчитать стоимость последнего заказа, автоматически поворачиваясь на стуле боком, чтобы позволить Живоглоту запрыгнуть к нему на колени. — Какая до отвратительного домашняя сцена! — высокомерно протянул мужской голос со стены, и Северус поднял на него взгляд с кривой улыбкой. У Финеаса и Дилис теперь висело по портрету в кабинете, хотя после того, как они стали слишком часто раздражать его, им обоим был запрещён доступ к любым другим картинам в доме. Они ему нравились, и Северус признал, что многим обязан им обоим, но это не означало, что он хотел, чтобы они постоянно присутствовали в его жизни. — Ты говоришь так практически каждый раз, когда приходишь в гости, — заметил он, откидываясь на спинку стула и рассеянно поглаживая мурлыкающего кота. — Только потому что это правда. Ты всё ещё один? — Наверное, ещё час или два. Она сказала что-то о звонке по каминной сети в Берлин. Это дружеский визит или Минерва опять прислала тебя передать сообщение? — Последнее. Она хочет, чтобы ты навестил её, мечтает показать тебе всё, что изменилось в школе за последнее время. — Я же был там год назад. — Скажи это ей, а не мне. — Хорошо. Возможно, я смогу выкроить полдня во время пасхальных каникул. Есть какие-нибудь новости, о которых мне следует знать? — Ты слышал, что Джиневра беременна? — Да, — ответил Северус с некоторой иронией. Поттер и его жена пришли сообщить им эту радостную новость на прошлой неделе. Раньше он и не подозревал, что Гермиона может визжать от радости почти на ультразвуковой частоте. Живоглот провёл следующий час, прячась под кроватью, после того как до смерти перепугался шума. — Кажется, это была единственная свежая сплетня. Теперь, когда вы все выздоравливаете и возвращаетесь к нормальной жизни, всё становится ужасно скучным. Может быть, у тебя есть что-нибудь новенькое? — За два дня, прошедших с тех пор, как Дилис заходила в последний раз? Как ни странно, нет, если только ты не хочешь услышать все подробности о моей последней отправке в аптеку в Хогсмиде. — Нет, спасибо. Ты не думал о том, чтобы завести хобби, Северус? Он тихо фыркнул. — У меня уже есть несколько, спасибо. Поди прочь и перестань жаловаться. — Как пожелаешь, — фыркнул Финеас, удаляясь в своей обычной надменной манере, а Северус вернулся к бумагам, наконец-то поставив свою подпись, прежде чем откинуться назад и машинально почесать Живоглота за ушами. На самом деле, у него в кои-то веки появилось время, чтобы как следует посвятить себя своим увлечениям. Один уголок в лаборатории превратился в художественную студию, несколько картин уже находились в стадии набросков, хотя он должен был признать, что любимое хобби, на котором он пытался сосредоточиться, иногда отвлекало его от не менее любимой жены. Словно эта мысль была призывом, входная дверь открылась и закрылась. Живоглот мигом спрыгнул с его колен и выбежал из комнаты поприветствовать свою хозяйку. Встав и потянувшись, Северус последовал его примеру, прислонившись к стене в коридоре и наблюдая, как Гермиона снимает пальто. «Очевидно, дождь усилился, судя по тому, как распушились её волосы», — отметил он. — Привет. — Не разговаривай со мной, мне нужно кое-что записать, пока я не забыла, — рассеянно сказала ему она, проскальзывая мимо него и направляясь в кабинет. Ухмыльнувшись, Северус последовал за ней, терпеливо ожидая, пока она торопливо нацарапает записку и приклеит её к доске для заметок перед своим столом. — Прости. И тебе привет, любимый, — извиняющимся тоном сказала она, целуя его в щёку. — Тяжёлый день? — сухо спросил он, и она скорчила ему кислую гримасу. — Один из тех дней, когда я задаюсь вопросом, какого чёрта я позволила вам с Поппи уговорить меня на это. Они хотят, чтобы в мае я поехала в Германию и выступила с речью на какой-то конференции по исцелению, о которой я даже никогда не слышала! — Если это что-то вроде конференций по зельеварению, на которых я присутствовал раньше, то это всего лишь предлог хорошенько напиться, — сказал он ей, обнимая её за талию и прислоняясь к столу. — Все присутствующие прочитают каждое исследование, которое ты когда-либо публиковала, и решат, о чём они хотят тебя спросить, за несколько недель до этого. Ты можешь просто встать и зачитать перед ними таблицу умножения — эффект будет тот же самый. Но все расходы будут оплачены, и бар будет бесплатным. — Тебе легко говорить, любитель халявы, — пожурила его она, обнимая в ответ и со вздохом прислоняясь к нему. — Некоторые из нас недостаточно долго проработали в академических кругах, чтобы рисковать оскорбить людей, сказав «нет». Он ухмыльнулся. — В этом преимущество быть лучшим в своей области, Гермиона, — никто не может заставить тебя делать то, чего ты не хочешь. И я продолжаю тебе напоминать, ты единственная в своей области, так что можешь делать всё, что тебе, чёрт возьми, заблагорассудится. — Ну, прямо сейчас я хочу выпить бокал вина и принять ванну перед ужином. — На мой взгляд, это просто блестящая идея, — пробормотал он, и она бросила на него удивлённый взгляд. — Я тебя не приглашала, Северус. «Тебе и не нужно было этого делать». По прошествии стольких лет он, конечно же, научился понимать её намёки. Он лишь расплылся в улыбке, наблюдая, как её глаза слегка потемнели от возбуждения, прежде чем она улыбнулась ему в ответ. — Отлично. Ты победил, но сначала дай мне полчаса, чтобы как следует отмокнуть. — Да, дорогая. Слушая, как она исчезает наверху, Северус улыбнулся, всё ещё наслаждаясь относительной новизной того, что он не чувствует себя злым, обиженным или несчастным. Несмотря на годы, проведённые вместе, он не собирался принимать счастье как должное. Наконец-то у него было всё, о чём он когда-либо мечтал, и он всегда будет ценить это.~~~~~Конец~~~~~
От переводчика: Саундтрек к окончанию истории Imagine Dragons «Demons». Оригинал текста песни можно найти в интернете, перевод мой любительский. Когда дни становятся холоднее, И все карты сданы. А святые, в которых мы верили, Равнодушны к нам, словно золотые статуи. Когда надежды рушатся, А те, кого мы прославляли — Оказались худшими из всех, И в жилах стынет кровь… Я пытаюсь скрыть правду, Я хочу защитить тебя, Но от этих демонов внутри меня, Нам нигде не спрятаться. Не важно, какой мы породы, Мы все сотканы из жадности. Но наконец-то царство моё пришло, Да, наконец-то царство моё пришло! Когда ты почувствуешь моё тепло, Посмотри мне в глаза. Там таятся мои демоны, Там обитают мои демоны. Не подходи слишком близко, Там Тьма — внутри! Там прячутся мои демоны, Там прячутся мои демоны. Когда поднимется занавес, И наступит самый конец. Когда погаснет свет, И все грешники расползутся кто-куда… Что ж, они и мне подготовили могилу На этом безумном маскараде. Готовясь припомнить мне все грехи, За всё, что я успел натворить. Не хочу тебя расстраивать, Но я зажат в тисках Ада. Отчасти это всё из-за тебя, Не вижу смысла скрывать правду. Говорят, что всё это твоих рук дело, Я говорю — такова судьба. Моя душа срослась с идеей, Что я должен отпустить тебя. Твои глаза сияют так ярко… Я хочу сохранить этот свет! И от этого нет спасения, Если только ты сама не покажешь мне — как… Когда ты почувствуешь моё тепло, Посмотри мне в глаза. Там таятся мои демоны, Там обитают мои демоны. Не подходи слишком близко, Там Тьма — внутри! Там прячутся мои демоны, Там прячутся мои демоны…