World serves its own needs, listen to your heart bleed.
Dummy with the rapture and the reverent in the right — right.
You vitriolic, patriotic, slam, fight, bright light,
Feeling pretty psyched.
It's the end of the world as we know it.
It's the end of the world as we know it.
It's the end of the world as we know it and I feel fine…*
REM «It's The End Of The World».
Глубокие нравственные вопросы на самом деле не были чем-то таким, с чем Гермионе когда-либо приходилось сталкиваться. Больше всего она была близка к чему-то подобному, размышляя, не стоит ли ей рассказать кому-нибудь о той глупости, которую намеревались совершить Гарри и Рон; прежде ей определённо никогда не приходилось задумываться об убийстве. Теперь же, когда оставался всего один день до того, как они в последний раз встретятся с Волдемортом, она лежала в темноте их с Северусом спальни, рассеянно прислушивалась к дыханию своего любимого и в который раз всё обдумывала. Северус проснулся только что, судя по отсутствию его тихого храпа, и, казалось, пока не был склонен двигаться или говорить. «Убийство». Размышлять об этом было нелегко. Если отбросить в сторону шутки и периодическую вспыльчивость, она не считала себя жестоким человеком и уж точно не была агрессивной, если только в этом не было крайней необходимости. Волдеморт был монстром, но даже так… «Нет. Я не смогу», — наконец признала она. Она не смогла бы сделать это расчётливо и бесчувственно — не так, как бы ей того хотелось. Гермиона знала, что будет колебаться, и это подвергнет опасности всех остальных, кто будет с ней. Так что с самым важным вопросом было покончено; теперь ей нужно было решить, что она будет делать вместо этого, потому что, конечно же, она не собиралась оставаться в стороне. В идеале ей хотелось бы пойти туда вместе с Северусом, чтобы прикрывать ему спину. Но на самом деле она была ему там не нужна; последние два дня они вчетвером практиковались в различных отдалённых местах, учась произносить заклинания (включая Убивающее проклятие), при этом испытывая головокружение от побочных эффектов аппарации, хотя, по словам Северуса, все они были слишком мягкосердечны, не способны убить даже животных. У них не было мишеней, в которые можно было бы целиться, поэтому Гарри, Рон и Гермиона просто учились двигаться быстрее. Рефлексы Северуса были не похожи ни на что из того, что кто-либо когда-либо из них видел. По факту ему не нужен был кто-то, кто прикрывал бы его спину — не для чего-то столь быстрого, как это, — и её присутствие, скорее всего, только отвлекло бы его и дало бы ему повод для беспокойства. Северус знал, как о себе позаботиться. Ей нужно было просто поверить в это и постараться не волноваться за него. — Ты неестественно напряжена для столь раннего времени суток, — пробормотал он у неё за спиной, крепче обнимая за талию. — Перестань так усердно думать. — А ты необычайно вразумителен для столь раннего времени суток, — с нежностью парировала она, прижимаясь к нему в ответ. — Законченные предложения и всё такое. — Очень смешно. — Она услышала, как Северус осторожно откинул прядь волос со своего лица уже очень знакомым жестом. — Значит, ты приняла решение? — спросил он. — Да. — Извиваясь, пока он не ослабил хватку, она перевернулась и устроилась лицом к нему. — Я не пойду туда. — Он кивнул, ничуть не удивившись, и она печально улыбнулась. — Ты и так знал, что я откажусь. Северус покачал головой, слегка улыбнувшись в ответ. — Подозревал, но не знал. Ты не убийца, Гермиона. Ты бы убила не задумываясь, чтобы защитить других, но не смогла бы сделать это намеренно. Чем планируешь заняться вместо этого? — Наверное, мне лучше остаться с Поппи на случай, если кто-то пострадает, — решила она, размышляя вслух. — Таким образом я буду поблизости, если понадоблюсь. У нас и так достаточно бойцов, а она — наш единственный целитель. — Мгновение девушка настороженно смотрела на него. — Не смей показывать облегчение. Его улыбка стала немного шире. — Я бы не осмелился. Гермиона тихо фыркнула и придвинулась ближе. — Значит, тогда вас будет трое. Он отрицательно покачал головой. — Уизли разговаривал со мной прошлым вечером, прежде чем я отправился спать. Он хочет присоединиться к своей семье. — Почему Рон не рассказал нам об этом? — с любопытством спросила она. — Он не был уверен, как Поттер это воспримет. С первого курса у вас троих подсознательно вырабатывался рефлекс держаться вместе. Он не хотел быть тем, кто нарушит неофициальный договор. — Северус потянулся и устроился поудобнее. — Честно говоря, я думаю, что из вас троих Уизли лучше всех подготовлен к тому, чтобы справиться с тем, что мы собираемся сделать, но это его решение, и я признаю, что ему действительно лучше быть вместе с семьёй. Большинство детей Уизли не уступают по магической силе своим родителям, и вместе они очень хорошо работают как единое целое. Она кивнула в знак согласия, автоматически прижимаясь к нему ещё теснее. — Однако я не могу себе представить, чтобы Гарри решил отступить. Но ты не хочешь, чтобы он пошёл с тобой, не так ли? — Нет, не хочу, но не потому, что я не верю в него. На самом деле, скорее, наоборот; я думаю, он сможет убить, как только примет окончательное решение. Но через день или два, когда он впервые останется один достаточно надолго, чтобы подумать о том, что совершил и что при этом чувствовал, последствия ударят по его психике. Он наименее стабильный из нас. Тем не менее, как и в случае с Уизли, это его решение, и он действительно заслуживает того, чтобы быть там. Со временем, возможно, он оправится. — А ты? — осторожно спросила она. — Понятия не имею, как это повлияет на меня, — честно сказал он ей. — Не узнаю, пока дело не будет сделано. Но со мной всё будет в порядке. Меня будет беспокоить не само убийство, а то, что… когда-то он был важен для меня. Сейчас я ненавижу его всем сердцем, но когда-то это было не так. Думаю, впоследствии мне придётся пережить этот внутренний конфликт, как и с Дамблдором. Гермиона кивнула, уткнувшись ему в грудь, рассеянно проводя пальцами по спине, думая над его словами. — Технически мы все убивали с тех пор, как Гарри нанёс удар по дневнику Риддла и уничтожил первый крестраж, — заметила она через несколько минут. — Сколько фрагментов души нужно уничтожить, прежде чем это будет считаться настоящим убийством? — Интересный морально-этический вопрос, — ответил он, в его голосе слышалось веселье. — Это очень хорошая мысль, но я думаю, что тебе следует оставить её между нами двумя. — Я так и планировала. — Закрыв глаза, Гермиона печально улыбнулась самой себе, размышляя о том, какой странной стала её жизнь, а Северус впал в свою обычную привычку играть с её волосами, осторожно распутывая пальцами некоторые из ночных колтунов. Иногда ей всё ещё было неприятно осознавать, насколько разными на самом деле оказались маггловский и волшебный миры и насколько сильно изменилась её жизнь за последние пару лет. — Знаешь, Северус, когда мы со всем покончим, тебе стоит нарисовать что-нибудь в подарок для Финеаса и Дилис. Он издал тихий смешок. — Ради всего святого, зачем? — Ну, я знаю, что временами они сводили тебя с ума, но если бы они так часто и бесстыдно не вмешивались в нашу жизнь, то сомневаюсь, что мы были бы сейчас здесь… вместе. — Хм-м… Полагаю, в этом ты права, — согласился он. — Я подумаю об этом. — Ты бы когда-нибудь сделал первый шаг самостоятельно? — с любопытством спросила его Гермиона. — Честно говоря, нет, — признался он, отпуская её волосы, чтобы обнять её. — И сомневаюсь, что Адское пламя смогло бы настолько вывести меня из равновесия, чтобы я поцеловал тебя. Ты же знаешь, что я определённо не планировал этого делать. В противном случае, нет, я вряд ли сказал бы или сделал что-нибудь. А ты? — Сложно сказать, — призналась она. — Наверное, это зависело бы от того, как сложился бы последний год, довёл бы ты до конца убийство Дамблдора, остались бы мы здесь с тобой или же нет. Думаю, для столь смелого шага понадобилось бы что-то необычное, но мне хочется верить, что я бы нашла в себе силы признаться, что ты мне нравишься, после окончания войны. — Она усмехнулась. — Или я бы просто напоила и соблазнила тебя. Это заставило его рассмеяться. — Ты опасная женщина, — слегка упрекнул он её, прижимаясь ближе. Через несколько минут Северус заметил: — Ты опять напряглась. Хватит волноваться о завтрашнем дне. — Северус, ты знаешь меня больше шести лет. Этого более чем достаточно, чтобы ты понял, — я не прекращу волноваться только потому, что ты сказал мне не делать этого, — парировала она. — Замечание принято. — Он вздохнул. — Я не могу обещать тебе, что всё пройдёт безукоризненно. Мне бы тоже хотелось, чтобы все наши вышли оттуда без единой царапины, но жизнь так не устроена. Я не хочу лгать, что мы подготовлены настолько хорошо, насколько это возможно, и что риски сведены к минимуму. Но всё-таки достаточно маловероятно, что кто-то серьёзно пострадает. Ей пришлось улыбнуться. Северус действительно был абсолютно безнадёжен, поскольку наотрез отказывался врать или говорить что-либо, лишь бы подбодрить, что позже могло оказаться неверным. — Мне без разницы, ты же знаешь. Я бы волновалась независимо от того, насколько это будет безопасно или нет. Такая уж я есть. — Через мгновение она подняла голову, чтобы посмотреть на него. — Северус, я хочу, чтобы ты пообещал мне кое-что… — Что? — быстро спросил он, к её некоторому удивлению. Сохраняя зрительный контакт, она сказала: — Я хочу, чтобы ты пообещал мне, что будешь осторожен. Я знаю тебя и знаю, каким беспечным ты иногда можешь быть по отношению к собственной безопасности. Я знаю, что твоя жизнь никогда не имела для тебя большого значения и что ты без колебаний пойдёшь на риск, если посчитаешь, что это поможет достичь целей. Пожалуйста, пообещай мне, что постараешься себя беречь. Несколько различных эмоций промелькнули в его чёрных глазах, когда он приподнялся на локте, устремив на неё немигающий, пристальный взгляд. После короткой паузы он ответил: — Обещаю. Гермиона моргнула, глядя на него. — Это было легко. Я ожидала, что для начала ты хотя бы поспоришь со мной. Он полуулыбнулся, его взгляд смягчился. — Ты права, моя жизнь не имеет для меня значения, но я знаю, что она важна для тебя. Могу себе представить, что бы я чувствовал, если бы тебя по глупости убили. Поэтому обещаю, что буду осторожен. Запустив руку в его волосы, она наклонилась и поцеловала Северуса. Когда их губы разомкнулись, Гермиона улыбнулась. — Это был хороший ответ. — Да? — спросил он, его губы подёргивались, поскольку он сдерживал ухмылку. — Очень хороший ответ, — сказала она ему, снова целуя. — Наконец-то ты понял, что к чему. — Большое спасибо, — пробормотал он ей в губы, когда его рука обвилась вокруг её талии, притягивая девушку ближе и углубляя поцелуй.***
Хэллоуин всегда был напряжённым днём для любого Пожирателя Смерти. Тёмному Лорду нравилась символика ночи Самайн, и он каждый раз использовал это как предлог, чтобы побаловать себя. Во время последней войны всё было не так плохо, пока он пытался сохранить своё возвращение более-менее в секрете, но вот во время первой… Честно говоря, это был ужас, превосходящий воображение большинства людей. А потом, в 1981 году, всё пошло наперекосяк для обеих сторон. Северусу не нравилось вспоминать о той ночи. Многое он помнил не очень отчётливо, но остальное всё ещё иногда преследовало его во сне. Он действительно потерял всё в течение часа, и ему потребовались годы, чтобы оправиться. Большинство воспоминаний уже не причиняли ему острой боли, некоторые всё ещё ранили душу, но он позаботился о том, чтобы спрятать их поглубже. Ведь сейчас, как никогда, он не мог себе позволить ни на что отвлекаться. Северус огляделся по сторонам. Большинство высокопоставленных членов Ордена стояли поблизости небольшими группами, изо всех сил притворяясь спокойными и невозмутимыми. Так много людей довольно странно смотрелось в Визжащей хижине, но место встречи выбирал не он. На самом деле присутствовало не так уж много волшебников, хотя было довольно трудно сказать наверняка из-за многочисленных Уизли. Многие члены Ордена и большинство их союзников остались в Министерстве или у себя в домах для других целей. Все занимали позиции и были вооружены золотыми галлеонами с Протеевыми чарами — изобретением Гермионы, с помощью которого некогда общались члены Отряда Дамблдора. Сама Гермиона стояла в стороне с Поппи, очевидно, погружённая в дискуссию. Мгновение он наблюдал за ней, восхищаясь тем, какой собранной и не по годам зрелой она казалась; даже ему было трудно заметить, что она нервничала. Ни он, ни она почти не спали прошлой ночью и толком не разговаривали утром, за что он был втайне весьма благодарен ей — никаких слезливых прощаний. Они разлучатся самое большее на двадцать минут, и он не хотел устраивать из этого драматическую сцену. Северус также отказывался рассматривать возможность того, что что-то пойдёт не так, и был полон решимости выбраться оттуда более-менее невредимым, сдержав своё обещание. Его тёмные глаза блуждали по комнате. Младшие Уизли, казалось, не воспринимали это всерьёз, предаваясь своим обычным шалостям и шуткам, но он учил их всех годами и знал, что они далеко не глупы. Они осознавали, что поставлено на карту. Как и многие их друзья. Большинству отрядов, состоявших из членов Ордена, сосредоточенных в других местах, помогали несколько бывших студентов. Неизбежно, большинство из них были гриффиндорцами, а многие ещё и бывшими членами Отряда Дамблдора, но на помощь пришло также много рейвенкловцев и хаффлпаффцев. Северус предложил нескольких бывших слизеринцев, которые были бы готовы помочь, но их единогласно отвергли, а поскольку он уже не являлся главой факультета, это больше не было его проблемой. Если никто не доверял змеёнышам, он не спорил. Пропустив мимо ушей разговоры членов Ордена более низкого ранга, которых он толком не знал, Северус сосредоточился на другой большой группе, состоявшей из Молли, Артура, Минервы, Тонкс и Люпина. Они тихо беседовали, вероятно, ещё раз прорабатывая план, расположение и цели всех маленьких отрядов. Несмотря на внешнее спокойствие, он мог видеть слабый отблеск тревоги в глазах трёх самых старших волшебников. Все очень, очень долго ждали сегодняшнего дня. Наконец Северус искоса глянул на Поттера, стоявшего рядом с ним с довольно отрешённым выражением лица. Мгновение они молча смотрели друг на друга, прежде чем мальчик ухмыльнулся. — Я ждал этого всю свою жизнь. — Нет, — автоматически поправил его Северус. — Ты ждал шесть лет. По большому счёту, ты обладаешь зрелостью шестилетнего ребёнка, но это далеко не вся твоя жизнь. Поттер продолжал ухмыляться, не обратив внимания на лёгкое оскорбление. — Да, да… Им двоим не суждено было стать друзьями, но они достигли приличного взаимопонимания, и Северуса вполне устраивало, что сегодня с ним рядом будет этот молодой человек. Прослеживалась даже какая-то прекрасная поэтическая симметрия в том, что они вдвоём должны были сделать это, именно в этот день из всех возможных. Улыбка Поттера исчезла, его зелёные глаза стали более серьёзными, а мыслями он явно устремился внутрь себя. Северус отвернулся, оставив мальчика наедине с его самоанализом. Вновь взглянув на Гермиону, он переключил внимание на Старшую палочку в своей руке, рассеянно вертя её между пальцами. «На самом деле жаль, что у Тёмного Лорда не будет достаточно времени, чтобы изучить её». В этом тоже была приятная ирония. Резкий треск аппарации снаружи вызвал мгновенную полную тишину, когда все замолчали и посмотрели на Северуса. Тот поднял руку, призывая к тишине, и прислушивался, пока не раздалась серия постукиваний, словно кто-то стучал в дверь какой-то палкой. Он считал удары, вполне уверенный, что даже Гермиона вряд ли узнаёт в этом ритме имперский марш из «Звёздных войн», и лениво задаваясь вопросом, что подумал бы Люциус, если бы он когда-нибудь выяснил, что это был за сигнал. Когда стук прекратился, Северус засунул два пальца в рот и пронзительно просвистел следующую строчку, испытывая некоторое облегчение оттого, что всё ещё может сделать это, после чего Люциус открыл дверь и неторопливо вошёл. На нём была мантия Пожирателя Смерти, но он снял маску, что, вероятно, было к лучшему. — Всем добрый день, — протянул он, оглядываясь по сторонам. — Боже, вы все выглядите так… героически… сегодня. Народ уставился на него с каменным выражением на лицах; никто не был доволен таким выбором союзника, пусть даже у них не было других вариантов. Люциус совершенно невозмутимо ухмыльнулся и подошёл к Северусу, постукивая тростью по полу. Северус мгновенно заметил, что его старый друг нервничает, и ухмыльнулся ему в ответ, когда они обменялись короткими рукопожатиями. — Итак, будешь только ты и наш юный герой? — спросил Люциус, бросив быстрый взгляд на Поттера. — Я думал, все захотят пойти со мной… — «Включая твою подругу», — таково было невысказанное окончание фразы. Северус пожал плечами. — Не жалуйся. Ты должен быть благодарен, что тебе не придётся тащить за собой половину из нас. Ты достал обезболивающее для своей Тёмной метки? — Да, как ты и велел. Нарцисса и Драко уже использовали его, чтобы приглушить ощущения. Вчера мы протестировали зелье и выяснили, сколько нужно, чтобы мы могли почувствовать Вызов без боли. И мы предупредили Драко, насколько это может быть больно. — Он выглядел задумчивым. — Как ты думаешь, будет так же, как в прошлый раз? — Понятия не имею. Но лучше всё-таки ожидать худшего. — Северус подавил дрожь, вспомнив ту жуткую боль. Даже хуже, чем Круциатус, и вся эта боль была сосредоточена в одном месте. Насколько он помнил, после этого его рука была практически непригодна для использования в течение двух дней, хотя сейчас воспоминания о том времени были уже немного отрывочными. — Как вы думаете, во сколько вас вызовут? — преувеличенно вежливо спросил Поттер. Люциус демонстративно посмотрел на свои карманные часы, хотя, поскольку он добрался сюда вовремя, уже знал, который час. — Не раньше чем через пару часов, Поттер. Где-нибудь после захода солнца, — ответил он столь же подчёркнуто вежливым тоном, что это было своего рода издевательством. Минерва подошла к ним. Её взгляд был жёстким, однако она слегка кивнула Малфою в знак приветствия. — Люциус. Люциус, напротив, отвесил ей официальный элегантный поклон. — Профессор МакГонагалл. Гермиона подплыла поближе, чтобы послушать. Северус увидел, как она подавила улыбку, и сдержал свою собственную. Требовалось настоящее мастерство, чтобы сделать такое приветствие настолько оскорбительным. Люциус был невыносимым хитрожопым засранцем и всегда им останется. Это была одна из причин, по которой два слизеринца так хорошо ладили. Минерва сердито посмотрела на него. — Со сколькими мы столкнёмся лицом к лицу? — Некоторые из них прислушаются ко мне, многие будут слишком заняты, мучаясь от боли и крича, чтобы сопротивляться, — заверил её Люциус. — Вы столкнётесь с серьёзным сопротивлением, возможно, от дюжины человек, но мы с моей семьёй сделаем всё возможное, чтобы подчинить как можно больше, пока у нас ещё сохранится элемент неожиданности. — А что с Беллой? — спросил Северус. — Она единственная, кто может оспорить твою попытку взять ситуацию под контроль, и я бы предпочёл, чтобы она не пыталась преследовать меня. Я буду несколько занят и не намерен сражаться с ней. — Нарцисса позаботится об этом, — заверил его Люциус. Северус моргнул, несколько удивлённый. Подумав об этом, он медленно кивнул; в этом был смысл, хоть и довольно трагичный. Поттер вздрогнул. — Она собирается убить свою сестру? — непонимающе спросил он. Люциус бросил на него довольно усталый взгляд. — Её сестра умерла много лет назад, мистер Поттер. Беллатрикс в том виде, в каком она есть сейчас, — бешеное животное, спасти которое невозможно. И Нарцисса хотела её смерти в течение нескольких месяцев, — добавил он, и что-то тёмное промелькнуло в его серых глазах. — Как и я. Северус с трудом сглотнул. — Драко?.. — заставил он себя спросить, дрожа. Выражение лица его друга было мрачным и холодным. — Да. Теперь ему снятся кошмары. Он поправится. Особенно с учётом того, что он намерен помочь Нарциссе. — Хорошо. Гермиона тихо спросила: — Мы же не хотим, чтобы ты переводил этот фрагмент, не так ли? — Нет, — сказали Северус и Люциус в унисон, обменявшись довольно горькой улыбкой. С нехарактерным для него тактом Поттер разрядил напряжённую атмосферу, беззаботно заметив: — Кстати, мистер Малфой, я передам Добби от вас привет. Заметив, что Гермиона подавляет смешок, Северус бросил на друга позабавленный взгляд, вспомнив, как слушал разглагольствования Люциуса о том фокусе с носком. Это был первый раз, когда на него произвело впечатление что-либо из того, что сделал Поттер. Как обычно, Люциус отказался выказывать раздражение, просто сдержанно заметив: — Даже для домашнего эльфа это существо всегда было слишком необычным. Думаю, он теперь твой. «В этом он прав», — подумал Северус; на самом деле большинство эльфов Малфоев были немного странными. Минерва многозначительно откашлялась. — Как бы это ни было занимательно, у нас есть более важные вопросы для обсуждения… — Все знают план, Минерва, — перебил её Северус. — Мы подготовлены настолько, насколько это вообще возможно. Чем больше ты будешь настаивать на повторении, тем больше люди будут нервничать. Лучше иди и проследи, чтобы твои гриффиндорцы не накручивали друг друга. — Твои союзники довольно нервные, — заметил Люциус, когда она ушла, бросив на Снейпа сердитый взгляд. — Не могу себе представить, почему, — иронично сказала ему Гермиона, одарив Северуса быстрой улыбкой, после чего ушла обратно в другой конец комнаты, чтобы продолжить свой разговор с Поппи. Люциус усмехнулся. — Я начинаю понимать, почему она тебе нравится. Нарцисса, кстати, уже знает, но мы ещё не сообщили Драко. На данный момент у него и так достаточно забот. — Неудивительно, — признал Северус. — Как она отреагировала? — Сначала она спросила меня, не пьян ли я. После того, как я убедил её, что полностью трезв, Нарцисса спросила, так ли это на самом деле. Услышав это, Северус рассмеялся, вполне в состоянии себе это представить. Он был уверен, что Гермиона и Люциус со временем научатся довольно сносно терпеть друг друга, и был в равной степени уверен, что они с Драко вообще никогда не поладят, но смогут притворяться. Впрочем, что касается её и Нарциссы… на самом деле он, скорее, думал, что в конечном итоге они убьют друг друга. Или, что ещё более пугающе, заключат очень опасный союз, на какой способны только две хитрые и умные женщины, что обернётся для него и Люциуса полным кошмаром. — Даже я бы с трудом оставался пьяным так долго, — с усмешкой ответил он. — Ни с той, ни с другой стороны не было никакого употребления алкоголя. «На самом деле, это впервые для меня», — подумал он с некоторым удивлением. — А что ты думаешь по этому поводу, Поттер? — спросил Люциус. — Ваши враждебные отношения с Северусом стали практически легендой. Парень усмехнулся. — Ну, с этим мы вроде как разобрались, более или менее. Что касается их двоих… Гермиона была моей лучшей подругой в течение многих лет. Я не настолько глуп, чтобы пытаться указывать, что ей делать и с кем спать. Думаю, она в праве самостоятельно распоряжаться своей жизнью. — Самое громкое одобрение, какое я когда-либо слышал, — протянул он. — А как поживает юная мисс Уизли? — Светская беседа, Люциус? Серьёзно? — спросил Северус, забавляясь. — Если мне суждено застрять здесь на следующие несколько часов, что ещё ты предлагаешь делать? Сомневаюсь, что ты захватил с собой колоду карт. — Двое мужчин обменялись быстрыми ухмылками, вспомнив множество ночных партий в карты, которые они играли ещё в школьные годы, — покер оказался намного более интересной игрой, когда игроки могли использовать магию и были одновременно бесстыдными, довольно искусными шулерами. Поттер многозначительно прочистил горло. — Мы поговорим о Джинни, когда всё это закончится. — Я дрожу от страха, — саркастически сказал ему Люциус, прежде чем озадаченно взглянуть на Северуса. — Почему люди продолжают намекать, будто я сделал что-то, за что мне нужно извиняться? Дневник был проклят, вряд ли я виноват в том, что никто в её семье или школе этого не заметил. И я решительно не понимаю, как всё это связано с Тайной комнатой. — Ах… Я совсем забыл, что ты не знаешь. Дневник оказался кое-чем большим, чем просто проклятой вещицей. Люциус на мгновение растерялся, после чего его глаза расширились от ужаса. — Скажи мне, что ты шутишь! Северус покачал головой, машинально откинув волосы с лица. — Нет. До недавнего времени я сам не знал, но дневник был крестражем. Его друг выругался себе под нос на беглом греческом. Поттер выглядел озадаченным. — Вы не знали? — Конечно нет! — рявкнул на него Люциус. — Не будь глупцом, мальчик! Неужели ты думаешь, что я сознательно держал бы что-то настолько опасное в своём доме, рядом со своей семьёй? Или отправил бы эту мерзость в школу, которую посещает мой сын? Или даже то, что Тёмный Лорд рассказал бы кому-нибудь, как он продлил свою жизнь? — На мгновение он выглядел немного потрясённым, но затем быстро вернул на место свою обычную презрительную маску и взял себя в руки. — Сколько же их было, Северус? — Всего семь, хотя он намеревался создать только шесть. Это долгая история. — Семь? — эхом повторил Люциус. Он достаточно хорошо разбирался в Тёмных искусствах, чтобы быть сносно знакомым с крестражами. Северус знал, что в данный момент он представляет, что такое количество расщеплений может сделать с чьей-то душой. После долгой паузы Люциус сказал, стараясь, чтобы это прозвучало как нечто само собой разумеющееся: — Ну, полагаю, это объясняет, почему он полностью сошёл с ума. — Неужели теперь всё настолько плохо? — спросил Северус, снова вспоминая пронзительный ужас от встречи с тем, во что превратился его Хозяин, когда началась вторая война. Что было совсем ему не свойственно, Люциус не отпустил ни шутки, ни ехидного замечания; он просто встретился взглядом со своим другом и твёрдо ответил: — Да. Северус склонил голову набок, задумчиво разглядывая своего товарища по Слизерину, прежде чем кивнуть. — Через неделю-две мы встретимся и поговорим обо всём как следует, — мягко сказал он. Люциус кивнул и отвёл взгляд, поворачиваясь, чтобы внимательно рассмотреть членов Ордена, судя по всему, погрузившись в собственные мысли. Сделав то же самое, Северус полузакрыл глаза и призвал свою окклюменционную защиту, медленно и терпеливо отодвигая от себя все эмоции и чувства, и погружая их на тихую, холодную, тёмную глубину океана, как он делал каждый раз, когда ему нужно было кого-то убить. По крайней мере, это будет последний раз, когда ему придётся изображать Пожирателя Смерти.***
В конце концов, всё произошло очень быстро, вскоре после захода солнца. Северуса вывело из задумчивости прикосновение Люциуса к его плечу; кивнув, он встал. Это движение привлекло внимание остальных, и все замолчали, глядя на него. — Приготовьтесь, — сказал он, расправляя плечи. — Выдвигаемся через десять минут. Этого времени должно было быть достаточно, чтобы убедиться, что Люциус прибудет туда последним. Нарцисса и Драко пойдут одними из первых, займут свои места и будут ждать их с таким же нетерпением. Поттер немедленно подошёл к своей девушке; честно говоря, Северус подумал, что это плохая идея, поскольку сентиментальность сделает уязвимыми их обоих. Тем не менее он не возражал, когда Гермиона пересекла комнату и приблизилась к нему, хоть и не пыталась прикоснуться. Она не только знала его отношение к слезливым прощаниям, особенно на публике, но и видела, что он сильно замкнулся и нуждается в дистанции, чтобы поддерживать своё сконцентрированное психическое состояние. Гермиона выглядела так, словно старалась не заплакать, насколько он мог судить, но превосходно держала себя в руках. Её голос был совершенно ровным и спокойным, когда она сказала ему: — Помни о своём обещании. Он заставил себя попытаться улыбнуться ради неё, хотя ему было трудно выказывать какие-либо эмоции, когда он был в таком состоянии. — Как будто я мог о нём забыть. — Вероятно, ему следовало бы сказать ей, что он любит её, но вокруг было слишком много людей, и это вдруг показалось ему слишком банальным. Кроме того, не то чтобы она не знала об этом. — Скоро увидимся, — сказал Северус, отводя взгляд; она вернулась к остальным, а к нему присоединился побледневший Поттер. — Ты всё ещё можешь сказать «нет», — мягко напомнил он мальчику. Тот упрямо покачал головой. — Я пойду. Северус пожал плечами и встал слева от Люциуса. Они втроём молча стояли, наблюдая, как карманные часы слизеринца медленно отсчитывают последние несколько минут жизни Тёмного Лорда. Наконец Люциус убрал их и закатал рукав. Северус схватил друга за плечо одной рукой, а второй крепко сжал Бузинную палочку, смутно осознавая присутствие Поттера с другой стороны, и Люциус коснулся Тёмной метки. Перемещение через Метку никогда не было таким же, как при обычной аппарации, поскольку кто-то другой косвенно контролировал пункт назначения. Это облегчало задачу, но в то же время усугубляло последующую дезориентацию, хотя ты должен был делать и то и другое довольно часто, чтобы по-настоящему заметить это. Как только они прибыли в пункт назначения, Люциус отделился от них и отскочил назад; у Северуса была лишь доля секунды, чтобы заметить большую тускло освещённую комнату. Свет камина затуманил его зрение, но он мельком увидел безликие маски. Время словно замедлилось. Казалось, у него было всё время в мире, чтобы рассмотреть плоские, как у рептилии, черты лица Тёмного Лорда и его сверкающие красные глаза, застывшие в кратковременном удивлении. Буквально секунды ушли на то, чтобы поднять жезл смерти и сделать глубокий вдох, его разум был полностью очищен от всех мыслей, от всех эмоций, от всего, кроме основной цели. Холодная уверенность наполнила его голову белым шумом, когда Северус прицелился и произнёс: «Авада Кедавра!» Отдалённо он слышал другой голос — сына Лили, стоявшего бок о бок рядом с ним, но всё это отошло на второй план, когда яркая зелёная вспышка пробилась сквозь тени, и Тьма вспыхнула в нём — ярче, яростнее и уродливее, чем когда-либо, заставляя желчь жечь заднюю стенку горла, а желудок сжиматься. Северус отвернулся, когда проклятие подействовало, и время, казалось, снова ускорилось, звуки и цвета стремительно вернулись, а вокруг него начали происходить разные вещи. Схватив Поттера за руку, он увидел окно, что означало единственный барьер между ними и внешним миром; сейчас не было времени думать. Сорвавшись на бег, Северус вновь поднял палочку, выплюнул заклинание и снёс половину стены, пока поблизости отовсюду раздавались крики. Так, вдвоём, они помчались прямо в ночь, не останавливаясь. Как только они убрались достаточно далеко, чтобы темнота скрыла их, Северус остановился и обернулся, пытаясь выяснить, где, чёрт возьми, они находятся, и обнаружил рядом с собой запыхавшегося Поттера. «Хорошо». Сторонники Света могли бы рассердиться, если бы он потерял мальчишку. — Патронус, Поттер, сейчас же! — прохрипел он, узнав здание. — Скажи Минерве, что это старый дом Скримджера. — Может, вы сами? — спросил мальчик, закрывая глаза и сосредотачиваясь. Его сильно трясло. Северус покачал головой. — Я пока не могу. Он наблюдал, как серебряный олень уносится в темноту, судорожно вздрагивая, решив не обращать на это внимания, а потом почувствовал, как Поттер привалился к его плечу, как будто его клонило ко сну. Первое Убивающее проклятие всегда немного истощало, и сейчас он тоже чувствовал себя не слишком хорошо. На самом деле Северус изо всех сил старался держаться. Прошло много времени с тех пор, как ему приходилось делать это в последний раз, и Старшая палочка на самом деле только усугубила обратный эффект. — Мы сделали это, — довольно кротко сказал мальчик. — Не так ли? — Да. В ушах до сих пор стояли крики. Северус рассеянно осознал, что невольно почёсывает шрам на левом предплечье, там, где была его собственная Тёмная метка, — место неприятно покалывало, но он не был уверен, было ли это физически или чисто психологически. Вероятно, и то и другое. Резкие звуки аппарации указывали на то, что отряды прибывали парами, у каждого из них были определённые цели. Он отстранённо наблюдал, как они входили в здание с палочками наготове, не сделав никаких попыток остановить Поттера, когда тот внезапно взревел, поднял свою палочку и бросился обратно в бой. Северус нисколько не удивился.***
Второй этаж дома полыхал огнём, когда прибыли Гермиона вместе с Поппи. Вероятно, это было нехорошим знаком. Несколько фигур в мантиях и масках Пожирателей угрюмо сидели на лужайке, обхватив свои левые руки, один или два без сознания растянулись рядом с ними. В двух шагах от них стоял Люциус Малфой; он коротко склонил перед ней голову в неглубоком кивке, прежде чем вернуться к своему разговору с кем-то из остальных. Билл стоял на страже и дружелюбно помахал им рукой. Помогая Поппи распаковывать зелья и другие припасы, которые они привезли с собой, Гермиона огляделась по сторонам, отказываясь признавать волнение из-за того, что их оповестил Патронус Гарри, а не Северуса. Вряд ли он был в стабильном состоянии после убийства своего бывшего Хозяина. Тонкс и миссис Уизли вышли из дома, левитируя между собой ещё одного потерявшего сознание или мёртвого Пожирателя Смерти, и ненадолго остановились, чтобы поговорить с Биллом. — Это самая странная битва, которую я когда-либо видела! — удивлённо заметила Гермиона. Поппи тихо хихикнула. — И слава богу. Такими темпами мы будем латать пленников, а не наших людей. И перестань так пялиться по сторонам. Уверена, с ним всё в порядке, — добавила она, не сбавляя темпа. — Вероятно, он, как обычно, находится в самой гуще сражения. — На самом деле это не так, — произнёс голос Северуса позади них. Чуть не потеряв сознание от облегчения, Гермиона обернулась, чтобы посмотреть на него. Выражение его глаз было очень безразличным, почти затуманенным — точно таким же, как после смерти Дамблдора, а лицо ничего не выражало, но он явно не пострадал. Она улыбнулась ему, когда он подошёл ближе, и, к некоторому удивлению Гермионы, Северус притянул её к себе и очень крепко обнял, потом молча отпустил и присел на корточки, наблюдая за домом и неосознанно потирая свою левую руку. Притворившись, что не заметила этого, Поппи кивнула ему и весело спросила: — Не помогаешь другим, Северус? Он покачал головой. — Это больше не моя война. Я сделал достаточно. С меня хватит, — ответил он, обхватив себя руками и продолжая смотреть на дом, когда появилась Нарцисса Малфой и подошла, чтобы встать рядом со своим мужем. Мгновение спустя к ним присоединился Драко, сопровождаемый Флёр, которая сразу заговорила с Биллом. Гермиона опустилась рядом с Северусом на колени, и он безмолвно прислонился к ней, начиная почти незаметно дрожать. — Куда делся Гарри? — А ты как думаешь? — ответил он, стараясь говорить как обычно, и неопределённо махнул рукой в сторону дома. — Гриффиндор — это диагноз. Маленький идиот. Игнорирует всё, чему я его учил. — Он всегда странно реагирует на адреналин. Думаю, это из-за квиддича. Или, может быть, просто мальчишеские замашки. И не смей говорить, что все гриффиндорцы такие, — добавила она, слегка улыбнувшись, после чего прижалась к нему чуть сильнее. — С тобой всё в порядке? — Я не знаю, — ответил он после паузы. — Я готовился к этой ночи дольше, чем ты живёшь на свете, Гермиона. А теперь… я действительно не знаю, — закончил он довольно растерянно. Через мгновение Северус вытащил Бузинную палочку откуда-то из-под своей одежды и протянул ей. — На будущее… не используй её для Непростительных. Подавив дрожь, она взяла у него палочку и засунула её за пояс, чтобы не мешала, натянув поверх рубашку. — Могу себе представить. Ладно. Подожди меня здесь полчаса или около того. За это время, думаю, мы закончим, если никто серьёзно не пострадал. Потом мы сможем вернуться домой. Звучит нормально? Он устало кивнул и попытался изобразить довольно неудачную улыбку, затем склонил голову набок и оглянулся на дом. — Беда не приходит одна. Гермиона подняла глаза и увидела, что близнецы Уизли, пошатываясь, направляются к ней. Фред баюкал свою явно сломанную руку, а лицо Джорджа было залито кровью, но они оба маниакально ухмылялись. — Привет, Гермиона, привет, мадам Помфри. Ой, здравствуйте, профессор, я вас не заметил, — довольно оптимистично сказал Джордж. — Эм-м… Как насчёт небольшой помощи? — Что ты натворил на этот раз? — строго спросила Гермиона, схватив Фреда за запястье и осматривая его руку. — Если бы я знал, — бодро ответил он ей. — Там всё происходит слишком быстро. Но мы видели, как дралась мама! Это было потрясающе! — В очень, очень страшном смысле, — добавил его близнец, поморщившись, когда Поппи начала вытирать кровь с его лица. — Есть ли какой-нибудь резон просить вас двоих описать реальную обстановку боевых действий? — язвительно спросил Северус, гораздо больше походя на свою обычную публичную персону. — Вы имеете в виду, кто умер и всё такое? Понятия не имею, сэр, — ответил Джордж, пока Гермиона перевязывала Фреду руку. — Огонь начинает распространяться, и некоторые Пожиратели всё ещё в масках. Хотя я не думаю, что много людей погибло. Похоже, ваш план сработал. О, здравствуйте, профессор, — добавил он, когда МакГонагалл, прихрамывая, подошла к ним. — Здравствуйте, мальчики, Гермиона. Поппи. Северус. — С тобой всё в порядке, Минерва? — спросила Поппи, выпрямляясь. — Хорошо, мистер Уизли, жить будете. Но даже не думайте возвращаться туда. Сядьте вон там, в стороне, и постарайтесь вести себя прилично, вы оба. — Не суетись, Поппи, я в порядке. Я стала слишком стара для такого, вот и всё. Северус фыркнул. — Я тебя умоляю! Мы все знаем, что бы ты сделала с любым, кто осмелился бы так сказать. Есть какие-нибудь новости от остальных? Она достала пару зачарованных галлеонов. — Я только что их проверяла. Все основные цели достигнуты. Сейчас Орденцы и авроры следуют второстепенным, но, судя по слухам, пара Пожирателей уже сбежала. Пока мы тут болтаем, наши люди связываются с «Пророком»; на передовице сообщат о смерти Волдеморта в течение трёх часов, — сообщила она вполне удовлетворённым тоном. — Что происходит внутри? — спросила Гермиона. — С твоими друзьями всё в порядке, Гермиона. Артур присматривает за детьми, пока Молли, Ремус и Тонкс разбираются с последними Пожирателями. Должна признать, Малфои меня приятно удивили. Я до конца им не доверяла. — Люциус будет тронут, — пробормотал Северус. — Прикажите им вынести тела. Нужно убедиться, кого мы взяли, а кто ускользнул. И миру понадобятся доказательства того, что он действительно мёртв. В прошлый раз у нас не было трупа. Гермиона подозревала, что Северус сам хотел получить визуальное подтверждение. Если он чётко следовал плану, то не стал ждать, сработает Авада или нет. Вполне логично, что он захотел увидеть тело, чтобы убедиться в этом. — Кстати, о мистере Малфое, что происходит с Пожирателями Смерти, которые сдались? — поинтересовалась она. — Они арестованы? — Будут, когда мы дойдём до этого. Нам придётся найти кого-нибудь, кто будет исполнять обязанности временного министра, пока всё не уляжется. Потребуется некоторое время, чтобы уладить все формальности. — Тогда отпустите Малфоев домой, — предложила она. — Под охраной, но я не думаю, что они попытаются бежать. Они проиграют, если сделают это. Им нет смысла оставаться здесь, а те, кто не сотрудничал, вряд ли будут рады их видеть. Может быть, отправить с ними тех, кто сдался, или что-то в этом роде. Это даст нам меньше поводов для беспокойства здесь. Северус благодарно посмотрел на неё; он явно был не в настроении разговаривать и просто хотел, чтобы всё поскорее закончилось. Профессор МакГонагалл кивнула. — Мы так и сделаем, не волнуйся. Тонкс удалось сплотить большинство авроров; как только их команды выполнят свои задания, тюрьмы Министерства будут доступны для использования, и их можно будет посадить за решётку. Нам потребуется около часа, чтобы принять самые необходимые меры; затем мы все сможем немного расслабиться, прежде чем начнём разбираться со всем остальным.***
В течение следующего получаса члены Ордена и их подкрепление один за другим выходили из дома. Тщательное исследование тел несколько неохотным Люциусом и замкнутым молчаливым Северусом показало, что они схватили более-менее всех; сбежали трое, никто из них, по словам блондина-слизеринца, не был особо важным и не смог бы далеко уйти. Беллатрикс была убита Нарциссой, как и планировалось; в конце концов, её мужа прикончил мистер Уизли, а его брата — Люпин или Тонкс. Миссис Уизли достала одного из близнецов Кэрроу; другой сдался. Больше никого не нужно было убивать, хотя было много раненых. Среди Орденцев все остались живы, но Флёр была доставлена в больницу Святого Мунго довольно обеспокоенным Биллом. — Твой план сработал идеально, — вполголоса сказала Северусу Гермиона, когда последняя из команд авроров отвела своих пленников в Министерство. Они также забрали тела Волдеморта и мёртвых Пожирателей. Он довольно апатично кивнул, но выглядел немного лучше, чем раньше; в основном просто казался уставшим и отстранённым, хотя не отходил от неё с тех пор, как Люциус с семьёй их покинули. — Похоже на то. — Что теперь будет? — Я бы предположил, что будет адская вечеринка, устроенная твоими маленькими друзьями. Он оказался абсолютно прав; менее чем через пять минут Джордж громко спросил: — Итак, Гарри, возвращаемся на площадь Гриммо? Это дело нужно отметить! Гермиона невольно рассмеялась, обменявшись весёлым взглядом с Северусом, прежде чем посмотреть на Гарри, который улыбался так, как она никогда раньше не видела. Он внезапно стал похож на взрослого — на мужчину, в которого превращался, а не на мальчика, которого она всегда знала. — Может быть, через некоторое время. Но сначала я хочу, чтобы мы все отправились кое-куда ещё, если ты не против. Мне нужно посетить Годрикову впадину. Я знаю, там есть мемориал, которого я никогда раньше не видел. И мне бы хотелось быть там со всеми вами. Все дружно сошлись во мнении, что идея была прекрасной, но Гермиона настороженно посмотрела на Северуса, вспомнив, как тот категорически заявил, что не собирается туда возвращаться. Он уставился в никуда, как делал большую часть вечера, но, почувствовав на себе её вопросительный взгляд, встретился с ней глазами и одарил её полуулыбкой. — Не смотри на меня так. Всё в порядке. — Северус, тебе больше не нужно ни для кого ничего делать, помнишь? — мягко напомнила ему она. — Гарри не будет возражать, если мы вместо этого отправимся к тебе домой, и никто не посмеет спросить — почему. — Знаю, но на самом деле, всё в порядке, — задумчиво сказал он. — Я не особенно хочу туда возвращаться, но… странным образом это кажется мне правильным. Как будто в этом есть определённый смысл. — Чтобы попрощаться? — Я бы не стал выражаться так душещипательно, — ответил он, улыбнувшись ещё немного и расслабившись, поскольку, казалось, полностью вернулся в реальный мир. — Не в буквальном смысле, но… в некотором, да. Иногда это называют логическим завершением или чем-то в этом роде, не так ли? Кроме того, мои последние воспоминания об этом месте слегка ужасающие, и мне хотелось бы затмить их чем-нибудь более нейтральным. К тому же, ты должна быть рядом с Поттером — это важно для него. А поскольку я сомневаюсь, что ты позволишь мне пойти куда-нибудь одному… — И судя по твоему голосу, ты не жалуешься, — парировала она, улыбаясь и беря его за руку. — Если ты уверен, что всё нормально, тогда пошли.***
Когда они туда добрались, вокруг разрушенного дома Поттеров царила особенная атмосфера. Гарри был поражён, увидев статую себя и своих родителей. Рон и близнецы не упустили возможности немного подразнить его, но потом все притихли и в основном наблюдали за ним. Старшие члены Ордена стояли в стороне, погружённые в свои собственные воспоминания, иногда полушёпотом общаясь друг с другом и указывая на ту или иную фамилию среди множества оставленных там. Гермиона наблюдала за Северусом, который смотрел на мемориал, слегка склонив голову набок; в его глазах сложно было что-то прочесть. Тем не менее она всё время держала его за руку и не чувствовала в нём никакого особого напряжения, хотя ей хотелось бы знать, о чём он думает. Гарри подошёл к ним через несколько минут. — Спасибо, что вы здесь, — сказал он Северусу. — Я знаю, вы не хотели, но… Так здорово, что вы все сейчас со мной! — Он вновь посмотрел на скульптуру. — Я даже представить себе не мог… — Я тоже не знал, что она здесь, — тихо ответил Северус. Его голос был нейтральным, без той резкости, которая означала, что он защищался; он действительно казался спокойным. — На самом деле сходство просто удивительное. — И я тоже похож? — немного капризно спросил Гарри. — Все младенцы выглядят одинаково, Поттер. Хотя, без сомнения, Молли была бы категорически против. — Что видят магглы? — Я видела просто каменный обелиск, — сказала Гермиона, — но не смогла разглядеть ничего конкретного. — Раньше здесь был военный мемориал в память о местных жителях, погибших в Первую мировую войну, — пояснил Северус. — Его тщательно трансфигурировали, а затем зачаровали волшебники. В этом есть смысл. То была их Великая война, а это — наша. — А теперь всё закончилось — приглушённо сказал Гарри и кивнул, потянувшись, чтобы обнять Гермиону за плечи и притянуть её к себе. — Да. Теперь всё закончилось. Гарри вернулся к Джинни, а оставшиеся в живых члены Ордена Феникса несколько минут стояли в торжественном молчании. Наконец профессор МакГонагалл выступила вперёд, подняв свою палочку в воздух и засветив на кончике Люмос. Один за другим остальные присоединились к ней, постепенно образовав произвольный круг вокруг мемориала. Всё ещё прижимаясь к Северусу, Гермиона подняла Старшую палочку вместе со своей собственной из виноградной лозы. Он был последним, но, в конце концов, Северус тоже вытащил свою палочку свободной рукой и поднял её повыше, с мыслями о прошлом и светлом будущем. Так ознаменовалось окончание Второй магической войны, тем временем вдалеке на ночном небе начали взрываться фейерверки.