mirage in rainforest

Библиотека Академии была одним из излюбленных мест Тигнари: знания для любых нужд и исследований на страницах бесчисленных томов, большое количество столов для занятий и, самый важный критерий — тишина. Студент Амурты и сам был не в восторге от того, что в силу своего происхождения имел настолько острый слух, благодаря которому мог уловить даже такие звуки, как приземление листа бумаги, выскользнувшего из рук неаккуратного студента на противоположном конце библиотеки. — О, я так и знала, что найду тебя здесь. Я пришла отдать твою копию фотографии, — первокурсница с Ртавахиста заняла стул напротив Тигнари и протянула ему небольшую фотокарточку. Тигнари поморщился, сжимая переносицу двумя пальцами. — Слишком громко. И я же сказал, что мне фотография не нужна. Я не знаю, что с ней делать. — Но я же говорю шёпотом, — тихо возразила девушка. — А фотографию можешь использовать как закладку для книги, например. Ладно, не буду тебе больше мешать. Ещё раз спасибо за то, что согласился со мной сфотографироваться. Встав из-за стола, студентка быстро направилась к выходу из библиотеки. Тигнари даже не посмотрел в её сторону. Он взял фотографию в руки. Девушка на ней улыбалась, держа в руках свёрнутые в рулон карты звёздного неба, в то время как сам Тигнари стоял в закрытой позе и с отстранённым выражением лица. Тигнари вспомнил тот день. Студентка Ртавахиста застала фенека врасплох, когда он выходил из кафе Пуспа после перерыва на кофе. Бедняга чуть не выронила все свои карты от восторга, стоило ей только завидеть звериные уши. А ведь такая реакция была не только у неё. К Тигнари выстраивалась целая очередь из студентов, которые просили либо о совместном снимке, либо потрогать его уши и хвост. В просьбе сфотографироваться студент Амурты никогда не отказывал. Но это вовсе не значило, что он был от этого в восторге. В такие моменты Тигнари чувствовал себя экзотической зверушкой, на которую пришли поглазеть любопытные, но никак не человеком. Так, на Большом базаре можно было встретить людей, которые расхаживали вдоль прилавков с сумеречными птицами, скарабеями или другими представителями фауны Сумеру, предлагая туристам сделать с ними фото на память. Кавех как-то в шутку обмолвился, что если бы Тигнари брал за каждый такой снимок мору, то к моменту выпуска из Академии смог бы себе позволить собственный дворец. Первое время Тигнари пытался выдавать некое подобие улыбки, но вскоре ему это надоело. Да и никто из фотографирующихся ещё ни разу не жаловался на его «кислую мину». Студент Амурты и сам не знал, почему и зачем продолжал жертвовать своим комфортом. Может, не хотел портить своими отказами отношения с коллективом. Может, просто плохо умел говорить слово «нет». Что ж, будет, чему поучиться в Академии помимо научных дисциплин. Заложив фотокарточку между страницами, Тигнари закрыл справочник по ботанике и поспешил покинуть библиотеку. «Надо будет не забыть вытащить фото и убрать его в коробку к остальным», — сделал пометку у себя в голове фенек и резко остановился, не дойдя до фонтана в главном холле. — И не скучно вам было всё это время наблюдать за мной, генерал махаматра? От колонны отделилась бесшумная тень, и Сайно медленно приблизился к студенту Амурты. — И как давно ты в курсе, что я слежу за тобой? — С того самого момента, как вошёл в библиотеку. Третий стеллаж слева от меня. Вы всё это время были за ним. — Хм, недурно, — Сайно задумался. — Хотя мне казалось, что я действовал достаточно тихо, чтобы не мешать твоей учёбе. — Я так понимаю, вы подозреваете, что та студентка с Ртавахиста передала мне что-то запрещённое? Она всего лишь отдала мне фотографию, — Тигнари раскрыл справочник и протянул махаматре небольшую карточку. — Прошу. Можете убедиться в этом сами. Повертеть, посмотреть на свет — а вдруг там проявится звёздный шифр, который указывает путь к закрытым Академией руинам Алого короля? Вот уже почти месяц как Сайно вёл дело Тигнари. И хотя ему хватило и двух недель на то, чтобы убедиться в непричастности студента Амурты к каким-либо тёмным делам, согласно протоколу, махаматре требовалось продолжать наблюдение вплоть до окончания сессии: нельзя было исключать того факта, что добродушный Тигнари может помочь студентам со списыванием на экзаменах, как обычно помогал с домашним заданием или исследованиями, хотя интуиция подсказывала Сайно, что подозреваемый не станет нарушать эти правила. За всё это время у студента и его надзирателя сложилось что-то наподобие приятельских отношений, и под «приятельскими» имелось ввиду то, что Тигнари и Сайно время от времени заводили какую-нибудь непринуждённую беседу, и вряд ли какой ученик Академии мог похвастаться подобным достижением: обычно при виде Сайно студенты от страха теряли дар речи. К тому же, Тигнари прекрасно знал, что ни в чём не провинился, а потому позволял себе иногда подтрунивать над махаматрой, делая вид, будто его поймали за чем-то, что нарушало правила Академии. — Сколько их уже у тебя? — поинтересовался Сайно, внимательно осматривая фотографию — на всякий случай. — Целая коробка. И если так пойдёт и дальше, то мне точно понадобится коробка побольше. — Я ждал, пока ты освободишься. У меня к тебе дело, — махаматра вернул снимок Тигнари, а затем запустил руку в сумку на бедре. — Мне нужно тебя сфотографировать. Уши фенека поникли, как только он увидел камеру в руках Сайно. — И вы туда же! Вот уж от кого, а от вас, генерал Сайно, я такого ну никак не ожидал. Думал, вы окажетесь благоразумнее, — не сдержавшись, отпустил едкий комментарий Тигнари. Он ещё мог понять этих любопытных первокурсников, большая часть которых ни разу в жизни не видела представителей других рас, но главу матр… Сайно ведь взрослый, серьёзный человек, разве нет? — Ты меня неправильно понял. Мне нужна твоя фотография в анфас, чтобы вложить её в твоё личное дело, над которым я в скором времени прекращу работать. Я вовсе не собирался с тобой фотографироваться. Тигнари осёкся. — Прошу прощения, у меня уже… привычка, если можно так сказать. — Я в курсе, что многие студенты любят с тобой фотографироваться. Изучал материалы в процессе работы над твоим делом. Похоже, тебе это не нравится. На всех снимках ты выглядишь таким… несчастным. — Надеялся, что моё выражение лица отобьёт у окружающих желание фотографироваться со мной. Как можно видеть, это не сработало, — Тигнари пожал плечами, отводя рассеянный взгляд в сторону. — Что ж, тогда не буду тебя долго мучить — не заслужил. По крайней мере, пока что. Встань ровно напротив стены. Фенек сделал так, как ему велели. Послышались щелчок и жужжание фотоаппарата, проявляющего снимок. — У тебя такое лицо, будто я тебя у стенки на расстрел поставил, — прокомментировал Сайно, разглядывая свежую фотографию. — Нужно переделать. Это был всплеск воображения, или в голосе махаматры слышалось… сожаление? Тигнари тут же отмахнулся от этой идеи, поскольку до этого уже неверно трактовал одну из реплик Сайно. У всех этих предположений был очень личный подтекст, выходящий за рамки этики делового общения между учеником и махаматрой. С чего бы Сайно предлагать вместе сфотографироваться? И уж тем более зачем ему беспокоиться о том, что Тигнари получился на фотографии с таким видом, словно слопал кислейший лимон? Невероятная глупость! Умом студент Амурты понимал, что такого быть просто не может. Однако мысль о том, что Сайно мог бы волноваться за него в такой незначительной мелочи, как неудачная фотография, в то время как остальные студенты игнорировали его чувства, заставила юношеское сердце трепетать. Тигнари и сам не заметил, как его губы расплылись в мечтательной улыбке. И лишь щелчок затвора фотоаппарата спустил студента с небес на землю. — Тигнари, будь добр, соберись. Уже вторая неподходящая фотография. Силой воли фенек заставил себя подавить эту глупую улыбочку, не переставая переживать о том, что она была запечатлена на снимке. — Вот, теперь другое дело, — демонстрируя третью фотокарточку студенту, вынес свой вердикт Сайно. — А неудачные снимки я уничтожу. Генерал махаматра беспощадно смял в руке использованную плёнку, и Тигнари смог вздохнуть с облегчением. — Что ж, мне пора. Удачи на предстоящих экзаменах. Сайно покинул здание Академии. Выбросил по дороге смятый комок плёнки. И лишь добравшись до уединённого места, вытащил вторую фотографию, которую он ловко спрятал в сумке. Генерал не знал, что именно заставило Тигнари в тот момент улыбнуться, однако осознание того, что он оказался единственным человеком, в присутствии которого фенек улыбнулся на снимке, согревало его душу.