***
— Сохюн, помоги завязать шарик. Что-то у меня никак не выходит, — Джин протянул надутый шар младшей Мин. — Давай ты будешь надувать, а я завязывать? Так будет быстрее, — сказала она, садясь за стол рядом с парнем. — Вы дружные с Джуён? — вдруг спросил Сокджин, пока они оба были заняты делом. — Ну вроде да, бывает, что ссоримся. Она умеет бесить… — Сохюн надула губы, яростно завязывая узел, будто припомнив все ссоры с сестрой. — Зато вы есть друг у друга, а у меня никого нет… — разоткровенничался Ким, — точнее кроме родителей нет никого, — он нажимал на насос, не поднимая взгляда на Со. — Ну и что? Зато ты не знаешь, что такое ссориться за одежду или равный кусочек шоколада, — Хюн улыбнулась, вспоминая нелепые скандалы с Джу. — Лучше бы я знал о таких ссорах… Родители не вечные. Они покинут этот мир, но вы останетесь друг у друга. Сохюн ничего не ответила Джину. Его слова заставили её призадуматься. Ей стало немного жаль Джина. До этого она не понимала, как повезло иметь сестру — родную кровь. Но вот у него никогда не будет такого же близкого человека. — У тебя есть Джуён… — единственное, что она сказала напоследок, — а я иду в комплекте! — отшутилась она, пытаясь разбавить обстановку. И у неё это вышло. Джин улыбнулся. Они разложили подарки, надули шары, поставили цветы в большую вазу. И оглядели свои труды. — Боже, Джуён точно обрадуется такому подарку, а точнее подаркам! Зятёк, ты супер! — Хюн широко улыбнулась Киму и показала ему два пальца вверх, одобряя его инициативу. «Зятёк?» - ему стало немного неловко. Конечно, младшая Мин просто подшучивала, но от этого легче не было. — Устроишь мне что-то такое же грандиозное, раз мы можем стать роднёй? — продолжала в том же тоне Со, — хорошие отношения нужно выстраивать заранее, чтобы я потом тебе косточки не промывала! Джин громко рассмеялся и добавил: — Хорошо, я и тебя обрадую, — и быстро кивнул головой. Оба были в хорошем расположении духа. Они усердно готовились к возвращению Джуён. Сохюн накрыла стол заказанной из ресторана едой, поставила бокалы для шампанского и соков. Она купила любимый торт сестры и заранее вставила свечи. Джин же в это время убирал весь бардак, который они успели навести, пока надували круглые шары в виде сердца, составив из букв «Happy Birthday». Они услышали шум за входной дверью, и Сохюн быстро зажгла свечи, а Джин выключил свет, взяв в руки хлопушку. Они спрятались, ожидая именинницу. Джуён вошла в квартиру и, сняв обувь, включила свет. — Сюрприииз!!! — крикнули оба, выбегая из укрытия. Джин взорвал хлопушку и конфетти полетело на старшую Мин. Ён ахнула, прикрыв рот от удивления. — Ребята, не стоило ничего устраивать! — Джу вся покраснела. Ей было приятно, но также грустно. В день рождения ей всегда хотелось побыть одной и проплакаться как следует. Из-за этого она и вышла на работу, чтобы избежать печальных мыслей. Но от вида перед собой счастливых Сохюн и Сокджина на неё обрушилась волна, от которой она маневрировала разными способами. Они громко начали петь песню: «с днем рождения тебя!», еще больше вгоняя в краску девушку. — Загадай желание и задуй свечи! — Со преподнесла торт к лицу сестры. Джу застыла на пару секунд и подула на огни. Сохюн прошла на кухню, пока Джин обнимал свою девушку. — С днем рождения, дорогая, — он поцеловал ее в макушку, чтобы не смущать Хюн и самому не смущаться тоже. — Спасибо большое… — Джуён зарылась в груди парня, пряча свои подступающие слезы. Он приподнял ее лицо руками, смотря в уже наполненные слезами глаза. — Что такое? — прошептал он. Джуён покачала головой: — Всё в порядке. — Я же вижу, что нет. Тебе не нравится? — Нравится… — ответила она, снова обнимая парня. — Тогда почему ты плачешь? Но взамен Джу лишь пожала плечами. — Вы там долго обжиматься будете? — крикнула Сохюн из кухни. — Джин, покажи ей свой сюрприз. Ён подняла на парня озадаченное лицо, спрашивая взглядом: «Что за сюрприз?». Ким закрыл глаза девушки руками и повёл вглубь гостиной. Кажется, у него тряслись коленки от волнения. Он медленно убрал руки, давая привыкнуть Джу к свету. Всё, что она смогла сделать, это раскрыть рот и хлопать ресницами. Она даже не дышала. — Джин… — Тебе нравится? Я хочу поддержать тебя в твоих начинаниях, — сказал мужчина, стоя позади нее. Сохюн наблюдала за парочкой, уплетая за столом сырные палочки, пока никто не видел. — Я… у меня… — Джуён не могла подобрать слов, описавших ее восторг, изумление и счастье. Перед ней стояли холсты, мольберт, стопка красок, кисточек, шпателей и многое другое. — Перевод на человеческий: «мне нравится», — вмешалась Хюн с полным ртом еды. Джин повернулся к младшей Мин и беззвучно, шевеля губами, произнес: «спасибо». Со улыбнулась настолько, насколько ей позволяли набитые щёки. Джуён же развернулась к парню и обняла его так крепко, как могла. И, кажется, для Джина это было лучше, чем просто слова благодарности. Она снова чувствовала, как слезы предательски подступали к её глазам. Становилось всё сложнее себя сдерживать. Счастливые, беззаботные несколько часов празднования прошли незаметно. Ребята объедались, шутили, вспоминали нелепые истории из детства и просто наслаждались моментом. — Я тебя провожу, — сказала Джуён, встав следом за Джином. Пора было прощаться. Всё хорошее рано или поздно заканчивается. Джуён накинула на себя первое попавшееся под руку — длинный пуховик. — Спасибо большое за этот вечер и за то, что сделал такой подарок. Я и не ожидала этого… Только почему так много всего? Ты заставил меня чувствовать неловкость, — честно поделилась Джу своими мыслями. Они стояли, обнявшись у припаркованной машины парня. — Чтобы ты творила так много, как сама того хотела, — немного слукавил Джин. Ну не признавать же ему свою некомпетентность, — И чтобы наконец могла уйти с работы из маркета. — Я не могу оттуда уйти… — Почему? Из-за неё мы вообще с тобой не видимся. Плюс твоя учеба в Йонсей и академии, — слишком много эмоций скопилось в мужчине. Он хотел выяснить всё, что его волновало. — А еще тебя там вообще не ценят и при этом платят мало. — Джин… — Ён отвернулась от парня, рассматривая деревья, покрытые снежным одеялом. Она пыталась успокоиться, но это никак не удавалось. Весь вечер Мин сдерживала себя, оставалось ещё совсем чуть-чуть и она взорвется, — Потому что мне нужна эта работа. Я не могу, как ты, открыть свою галерею или школу, или ещё какое-нибудь своё дело и надеяться, что не прогорю и не выкину деньги на ветер. — Ах, вот оно что… — Джин отошел от девушки на несколько шагов. Ее слова ударили по его самолюбию и чувству достоинства. — Я горжусь тобой. И болею за тебя всем сердцем, но я не такая, как ты… — Из твоих уст это прозвучало так, будто я занимаюсь ерундой, а не реально работаю, — прервал он оправдательную речь Джуён. — Я не говорила, что ты занимаешься ерундой. Просто не нужно требовать от меня бросить то, что кормит меня, мою сестру и дает возможность оплачивать счета. У меня нет тех возможностей, что имеешь ты, — разъяснила она. Всё хорошее имеет свойство кончаться. — Будто я виноват, что имею те возможности, о которых ты говоришь. Я не требую уйти оттуда, но можно найти что-то более тебе подходящее. Ты можешь работать со мной в офисе и рисовать параллельно. Столько возможностей, Ён, а ты смотришь на мир однобоко. — Я не хочу брать твои подачки. Я хочу сама добиться чего-то в своей жизни. Эта работа помогает мне чувствовать себя хоть немного, но полезной и уверенной. Пусть меня там не уважают, но это мой хлеб. — Подачки? — удивился Сокджин, — значит, помощь человека, который тобой дорожит и любит — это подачки? Я стараюсь быть с тобой, понять тебя, но с каждым днем мне становится трудней… — мужчина прикрыл глаза от усталости, раздражения и обиды. — Потому что мы разные. Это было очевидно на первом же нашем совместном ужине, — Джуён вспомнила, как парень привел её в дорогой ресторан, где на неё давили стены, взгляды официантов и атмосфера богатой жизни. Там она чувствовала себя не в своей тарелке. В то время как Джин вошел туда как к себе домой. Его узнали все сотрудники как постоянного посетителя. — И сегодня, Джин, это снова подтвердилось. Я тебе сказала, что не хочу отмечать день рождения, но ты всё равно сделал так, как сам того захотел. Ты меня вообще не слышишь. — Обвиняешь меня в том, что я старался сделать тебя хоть немного счастливой? — Сокджин начинал злиться на самого себя, на Джуён и на всю эту ситуацию. Для него не свойственна агрессия, но кажется, что все негативные эмоции скоро постигнут его разум, очерняя взгляд. — Может это тебя бы осчастливило, но не меня… Неужели ты не понимаешь? Я не люблю отмечать этот праздник. И я никогда его не провожаю. Я благодарна тебе, но больше я была бы благодарна, если бы ты просто услышал мое желание и принял бы его таким, какое оно есть. — Я… — он запнулся, подбирая слова, — тебя не понимаю… — всё, что он смог в итоге изречь. — Извини, что просто хотел провести с тобой время, — он сел в машину, завел двигатель и уехал, оставив Джуён одну со своей нескончаемой грустью. Девушка упала у обочины на землю и громко зарыдала, как ребёнок. Как же долго она не плакала, контролируя себя каждый день.***
Ни неделю спустя, ни две Джин и Джуён не помирились. Каждому из них нужно время для осмысления того, что происходило между ними, в их головах и сердцах. Ён обвиняла себя в том, что накинулась на парня практически без причины. Но ведь и он мог войти в её положение. Он так сильно старается, что этим и отталкивает. Сокджину же не понравилось, как девушка назвала дело всей его жизни пустой тратой времени и денег. Он почувствовал обесценивание всех его трудов. И до него никак не доходило, почему он виноват в том, что хотел отпраздновать со своей девушкой её день. — О чём задумался? — к нему приблизился отец и похлопал по плечу. Родители позвали Сокджина провести с ними выходные. Основная причина была в том, что они ожидали гостей. Но и со взрослым сыном, который всё чаще забывает звонить, они хотели побыть в кругу семьи. Парень не отказался, так как сам желал проветриться от проблем, которые в городе его преследовали. Джин вздрогнул от неожиданности: — Да так… — ему не хотелось откровенничать с отцом о другой девушке, когда тот нашёл ему другую. — Ты сам не свой в последнее время. Я же вижу, что с моим сыном что-то происходит, — господин Ким налил себе воды. Ночью его всегда мучала жажда. — Проблемы с работой? Или с девушками? — молодой парень поднял на него удивленные глаза. — Что? Я тоже был когда-то молодой. — И что тебе помогло? — спросил младший Ким. — Время. Время лечит, Джин. Сначала бывает сложно, потом привыкаешь, а позже и вовсе забываешь, — поделился мудростью взрослый спокойным и успокаивающим тоном. — И ты просто терпел? — Терпел. Работал, учился, а потом и вовсе женился на твоей матери. Потом родился ты. И тогда я забыл о том, что волновало меня в двадцать. — Значит, ты любил другую? — Любил, я же не железный, — господин Ким тихо засмеялся. — А мама? — А маму я твою не просто полюбил, но и зауважал, доверился ей, слушал и слышал её. И в ответ получал тоже самое. — Что же моим мужчинам не спится? — женщина в махровом бежевом халате вошла в кухню, где по душам говорили отец с сыном. Она потирала сонное лицо тыльной стороной ладони, зевая. Подошла к кухонному островку, чтобы и себе налить воды из графина. — Тебя обсуждали, — честно ответил муж. — И что ты наговорил? — она посмотрела на сына и обратилась уже к нему. — Не слушай его, Джин. Твой отец иногда сходит с ума. Господин Ким усмехнулся: — Какого же ты мнения обо мне, женщина? Я, вообще-то, хорошее рассказал. Для плохого он еще не дорос, — отец хитро посмотрел на сына. Госпожа Ким слегка ударила мужчину по плечу и позвала спать. — И ты иди спать. Утро вечера мудренее. И завтра приедет семья Ли. Ты мне нужен свежим, — сказал мужчина перед тем, как уйти.***
На следующий день с утра в дом Кимов завалились гости, а точнее, только семья Ли. Главы семей отправились на гольф-курорт, чтобы обсудить детали общего дела и скорое обретение родственных связей. В то время как госпожа Ким и Ли были заняты спа-процедурами и обсуждением женских секретов. В доме же трудился нанятый персонал для приготовления вечернего ужина, подготовки гостиной и уборки. Джин не выходил из комнаты, играя в компьютерные игры, иногда издавая непроизвольные звуки поражения. А Анги сидела в гостиной и читала книгу. Девушка не показывала своего раздражения из-за неприступности парня. Она держалась твёрдо, гордо и всегда с приподнятой головой. Так, будто это к ней домой приехали и она ещё обдумывает, принять гостей добродушно или развернуть их обратно. Вечером мать заставила сына спуститься к гостям и поприветствовать их так, как она учила. Сокджин старательно смыл со своего лица кислую мину и покорно принял участь мученика предстоящих выходных. Весь ужин родители пытались разрядить обстановку, подталкивая детей на разговор, но они оба проглотили языки. Анги даже не смотрела на Джина, а Джин не отрывал взгляда от еды. Барбекю господин Ким решил сам приготовить, не доверив это важное дело какой-то прислуге. Гости сидели в закрытом гостевом доме, пока мужчина замерзал на улице. К нему присоединился и господин Ли. Негоже это, второму мужчине сидеть в тепле с женщинами и детьми. Кажется, они сдружились, найдя друг к другу подход. — Так и будешь молчать, игнорируя меня? — наконец, не выдержав тишины спросила Анги. Она мысленно уже задушила парня. — Да, таков был мой план. Ты меня раскрыла, — ответил Сокджин, подняв на нее карие глаза, о внимании которых так просила младшая Ли. — Ты ведешь себя как ребёнок, — Анги отвернулась, сложив руки на груди и смотря на мать, которая смеялась от слов госпожи Ким. Они настолько были увлечены разговором, что и не заметили, как их дети впервые за целый день обмолвились словами. — Если я не хочу с тобой разговаривать, то это не значит, что я ребёнок. — Ты весь вечер портил всем настроение своим траурным видом, — заметила девушка. — Тебя девушка бросила? Я не удивлена, если что. — Тебя это не касается. — Значит, всё же бросила! — Анги усмехнулась. — Не жди, что я буду давать тебе советы, как её вернуть. — Я вроде и не просил твоего совета, — грубовато сказал Джин. Он закатил глаза и выдохнул из-за настырности девушки. — Заканчивай детский сад и возвращайся в реальный мир. Сокджин наклонился к девушке и сквозь зубы прошипел: — Да кем ты себя возомнила? Сиди на месте ровно. — А не грубоват ли ты? — Ан смутилась от хамоватого тона мужчины. — Я и мужем буду таким. Передумай, пока не поздно. Готова всю жизнь провести с таким, как я? — Готова. Я это делаю не для тебя, а для себя. — Для себя ты готова терпеть мои колкости? На тебя вообще мужчины не смотрят, раз ты такая отчаявшаяся? А? — поинтересовался Ким. — Тебя. Это. Не. Касается. — Анги четко произнесла каждое слово, передразнив тем самым парня. Она встала из-за стола и ушла в дом. — Вот же бестия… — сказал Джин себе под нос, смотря на удаляющийся силуэт девушки. — Куда Анги ушла? — спросила мать парня. На что Сокджин лишь пожал плечами. — Ах ты, негодник. Иди, верни её! — мать встала из-за стола, ударяя его по спине и прогоняя вслед за Ан. Джин не сильно сопротивлялся и быстро покинул общество стариков. — А я то что могу сделать? Мне теперь за ней бегать, что ли? — вслух говорил он, обращаясь скорее к матери, которая уже не слышала его. Он фыркнул от недовольства своего положения. — За мной пришел? — сказала Ли, сидя на диване в гостиной и смотря шоу по телевизору. Ким снова закатил глаза от самоуверенности девушки. С чего бы ему за ней ходить? Да вообще, кем она себя возомнила? С каждым ею произнесенным словом, она его бесила в геометрической прогрессии. И взгляд у неё высокомерный. Джин был уверен, что Анги дружила только с богатыми детьми, не водясь с “нищебродами”. Училась в частной школе, её каждый день подвозили и увозили, ходила на дополнительные платные занятия по вечерам, развлекалась в гольфе или теннисных клубах, как элита, а потом поступила в престижный ВУЗ, где делила людей на касты. Она точно смотрит на людей, как на отбросов. Особенно на тех, чей доход и на половину не равен доходу её родителей. Но что из себя вообще представляет эта женщина, кроме как состояние отца и диплом из крутого университета? Только лишь раздутое самомнение и мысли о том, в каком состоянии ее маникюр и достаточно ли у неё вещей в шкафу. С детства всем ее “хочу” потакали как могли, а как не могли, то находили способ и все равно в итоге выходило по велению любимой и единственной дочери. В голове этой девушки давно засела четкая позиция, что всё, на что она положила глаз, будет принадлежать ей и отказов она не принимает. Сокджин, которого ни на минуту не покидали мысли о Джуён, прошёл на кухню, чтобы налить себе пару бокалов коньяка перед сном. Он и не заметил, как за вторым пошел третий, а после третьего и четвёртый. Далее, как только пришло полное расслабление, в исчислениях выпитого он запутался. Родители выпивали в гостевом доме, громко хихикая и делая тосты по каждому поводу. Ну а парню откровенно было хреново. Он расплывался, брал себя в руки ненадолго и обратно распадался на части. — Нальешь и мне? — спросила Анги, подходя сзади к мужчине. Она позволила себе приобнять его со спины и положила голову на плечо. — Джуён? Как ты здесь оказалась? — Ан смутилась бреду пьяного человека, но руки убирать не стала. — Джуён… Ён… может, я глупый, раз ничего не могу нормально сделать? Раз я всё порчу… — Ты не глупый, — ответила Ли от лица другого человека. Джин икнул и рассмеялся. Тело обмякло, а разум уже не был в его власти. — Ты такая милая! — он обхватил руки девушки, притягивая к себе. Теперь Анги стояла к нему лицом к лицу. — Да, я своенравный, люблю командовать, делаю, как считаю нужным, контролирую всё вокруг себя… — опять икнул, — но я буду стараться. Честное слово. Я буду. Ан молчала. Она поняла, что парень совсем бредит под алкоголем, но останавливать его речь не станет. Её умилял его беззащитный вид. Ведь сейчас можно ему наплести столько всего, что он поверит, не задумываясь. Джин обхватил лицо девушки, прикрыв глаза и, улыбаясь, произнес шепотом: — Джуён, знаешь, я говорю тебе это впервые, но мне кажется, что я влюбился… Я надеюсь и ты меня любишь… — молчание, — любишь ведь? — Люблю, — услышав самые заветные для мужчины слова, он потянулся к губам девушки, но совсем не к тем, о чьих мечтал и представлял. 18 декабря 2018 год. Сохюн долго ворочалась в кровати и пыталась снова уснуть, но ничего не выходило. Сон сняло как рукой. Она встала, согнувшись пополам. По всему телу прошлась нудящая и противная боль. На голове творился хаос: волосы были спутаны настолько, что, казалось, она не расчёсывалась несколько дней подряд; веки и губы опухли, словно она выпила немалое количество алкоголя; а все мышцы ног, рук, спины и шеи были напряжены. Ей казалось, что её переехало танком, а может сразу двумя. Она оглядела комнату сонным взглядом, щурясь и не понимая, где находится. Как только до осознания дошли воспоминания прошлого вечера, Со с ужасом приподняла одеяло, чтобы убедиться, не удалили ли ей какой-нибудь орган и есть ли на ней одежда. Одежда, органы были в полном порядке. Чего не скажешь о жутко болящей голове. Она болела так, будто изнутри маленький человечек бьёт молотком, не переставая ни на секунду. Мин схватилась за голову, думая, что хоть немного этим облегчит свои страдания. События прошлой ночи спутались. Всё, что запомнила Хюн, как пришла на празднование: она сидела одна, к ней подошёл мерзкий тип и стал бесцеремонно трогать. По телу пробежали мурашки. А далее она только кричала, а позже умоляла отпустить. Но призыв о помощи и попытки достучаться до совести незнакомца были тщетны. Что было дальше, она забыла. Помнила лишь резкий холод, а потом тепло. Но на этом всё. Придя в себя, она снова посмотрела на спальню, пытаясь запомнить каждую деталь: в углу валялись мужские трусы и носки, шкаф был раскрыт, а из него вываливалась небрежно сложенная одежда, белое постельное белье было смято под ночными перекатами девушки с одного бока на другой, а длинные, широкие окна прикрыты плотными коричневыми шторами. Сохюн встала с кровати, откинув от себя одеяло, о котором вчера грезила. Больше оно не казалось спасательным кругом. Сейчас оно лежало на ней тяжелым пластом. Ей было страшно. Она не знала, где она, что с ней могут сделать и останется ли вообще в живых. Девушка слегка отодвинула шторы в сторону, чтобы узнать, где находится. За окном стоял вечерний Сеул. Люди неспешно гуляли за руки, аджума продавала уличную еду в маленьком фургончике, а аптекарь закрывал магазин, собираясь идти домой к семье. За этой стеной жизнь кипела, и люди не догадывались, что Сохюн мысленно прощалась с семьёй, близкими и вспоминала яркие события, которые успели произойти за её не такую уж и длинную жизнь. Она села на корточки, чтобы найти что-то, что поможет ей защититься. Что-то тяжелое, крепкое и вырубающее противника или хотя бы отвлекающее на время. Со робко открыла первый выдвижной ящик прикроватной тумбочки, стараясь сильно не шуметь. В нём лежали зарядное устройство, наушники, планшет и чёрный кошелёк. Во втором ящике были влажные и сухие салфетки, три пачки презервативов и смазка. От неожиданно найденного “клада” и отвращения, Сохюн потеряла равновесие и шлепнулась о ковер. Её взгляд упал на тонкие, розовые женские стринги под кроватью. Ей стало не по себе. Она вытерла руки об себя, будто вся грязь прилипла к ее ладоням. Не найдя ничего подходящего, Сохюн вырвала из розетки провод от металлического светильника и сняла абажур. Она повертела предмет в руках, оценивая его пригодность и эффективность и сжала так крепко, что костяшки рук побелели. Со подошла к двери. Она глубоко вдохнула, но не выдохнула, собирая остатки сил и мужества в кулак. Она посмотрела в щель, пытаясь хоть что-то разглядеть, но гостиная была пуста и освещена лишь одним торшером, которого явно не хватало для размера той комнаты. И тогда Со открыла дверь и, выглядывая головой за проём и убедившись, что никого нет, вышла из спальни. Она на цыпочках прошла к входной двери, постоянно оборачиваясь и смотря себе под ноги. Боясь, что сейчас её кто-нибудь схватит сзади и отнимет надежду на спасение. Квартира не отличалась чистотой: на обеденном столе лежали раскрытые и пустые пачки от рамена и онигири; мусорный бак для пластика был забит настолько, что всё не вместившееся валялось вокруг; на журнальном столике стояли стопка бумаг, книг и ноутбук; на полу были носки и бутылки от пива, соджу и сладких газированных напитков; в умывальнике лежала грязная посуда, которая не мылась дня два; а сушилка для вещей превратилась в открытый шкаф. По обстановке было ясно, что здесь живет холостяк. Холостяк, который не в ладах с порядком. В коридоре лежали разбросанные четыре пары мужских кроссовок и аккуратно стоящие в углу женские ботинки. Сохюн не стала обуваться, чтобы не тратить на это драгоценное время. Она держала в одной руке обувь, а в другой светильник, да так, что никто не сможет у нее его отнять с первого раза. — Далеко собралась с моим светильником? — раздавшийся мужской голос за спиной Со, заставил её на долю секунды застыть. Сердце готово было выпрыгнуть из груди, а дыхание остановилось напрочь. Она уронила обувь и резко развернулась, встав в оборонительную стойку с “оружием” в руках. Карие глаза девушки округлились настолько, что с трудом можно было бы назвать её азиаткой. Перед ней стоял босой Тэхен, сложивший руки в карманы бежевых, домашних, льняных брюк. На его лице была лёгкая, но заметная улыбка. Парня прорывало на дикий и долгий смех, да настолько, что жил бы не меньше века. Но Ким старался сдерживать наплыв неконтролируемой радости. Он не хотел спугнуть Со и заставить её делать то, о чем она может пожалеть. Тэ ожидал от неё любого обезбашенного поступка. — Отпусти меня, или я буду драться! — она высоко замахнулась светильником, мысленно готовясь к худшему. Первые слова за сутки Сохюн дались с трудом. Только сейчас она заметила, как сильно у нее болело и першило горло. Голосовые связки тянуло от вчерашних криков. — Воу, полегче, — Ким поднял руки вверх, — вон дверь. Только светильник оставь. Он у меня социофоб, — шутливо произнес Тэхен. Он не собирался удерживать Сохюн против её воли. Расслабленный тон парня заставил Мин слегка ослабить хватку за предмет самообороны, но отпускать его она не собиралась. — Почему я здесь? — наконец спросила Со то, что волновало её, как только она увидела Тэ. — Потому что ты не говорила свой адрес и я не знал куда везти тебя, если не к себе, — спокойно ответил он, пожимая плечами. — Зачем ты меня увез? — в её голосе четко прослеживалась опаска и недоверие. Что он делает тут? Почему, где бы она не оказалась, а жизнь их снова и снова сталкивает? Сохюн было страшно. Он преследует её? — А ты хотела остаться там? — вопрос был больше риторический. Сохюн молчала. Она не сводила своего подозревающего взгляда с Кима. — Значит, ты мне помог? — Хм, — он приложил палец к подбородку, изображая задумчивый вид, — я думаю, что "спас" больше подойдет. Может, поедим? Я не ел сутки… — предложил он, надеясь на положительную реакцию девушки. — А мне то что? Мне тебя покормить? — грубо сказала Со. Сейчас она была враждебно настроена к любому, кто относится к мужскому полу. — Ох, ну раз ты предлагаешь… Будем считать это твоим скромным "спасибо", — он отошел в сторону, давая проход Хюн. Она прошла обратно в гостиную, оборачиваясь на парня. Боится. — А… можно мне в ванную? — опустив голову от смущения, попросилась Хюн. Она перебиралась с ноги на ногу, чувствуя ужасную неловкость. Тэхен оглядел её сверху вниз, отмечая для себя длину её неприлично короткой юбки и соблазнительность длинных, красивых ног. В голове промелькнула мысль о том, что будь Сохюн его, то он никогда бы не разрешил ей носить такие юбки. Но может лишь только для него одного. Со, не отрывая взгляда от пола, в котором наверняка могла бы просверлить дыру, потянула юбку ниже, чтобы скрыть хоть немного оголенные бедра. Парень усмехнулся, заметив это. Ему показалось это всё также забавным и милым. Ким в ту же секунду ушел в спальню, где спала Мин. Комнату окутал приятный аромат стойких цветочных духов девушки. Он улыбнулся от осознания, что она провела здесь время, наполнив пространство своим запахом. Тэ подумал, что больше не будет проветривать эту комнату, чтобы аромат не улетучился, оставаясь надолго и напоминая ему о ней. — Полотенца в шкафу, — сказал парень, вернувшись и указывая направление, куда надо идти Хюн. — Держи, — Ким протянул девушке синюю толстовку, в тон джоггеры, новую пару белых носков и красных боксеров. — Штаны на завязках, так что спадать не должны, — добавил он, заранее подумав, что одежда будет велика для нее. — А это… — она сморщила свой маленький нос, смотря на трусы, которые ему так любезно предоставил мужчина. — Они новые, не волнуйся, — усмехнулся он и дал девушке уйти. Сохюн прошла в ванную и тут же закрыла дверь на замок. Со проверила, не открывается ли она и, убедившись в этом, сползла по ней вниз. Она положила рядом с собой светильник. Взгляд Мин был прикован к плитке на стене. Просидев в неподвижном состоянии долгих пятнадцать минут, она резко встала с пола. Прежнее спокойствие и невозмутимый вид сменились на ярость и ожесточенность. Она, ломая молнию на юбке, сняла с себя одежду и швырнула их в дальний угол. Пальцы путались от спешки, а к глазам подступали слезы. Девушка включила воду. Из душа полилась сначала холодная вода, которая заставила табун неприятных мурашек пройтись по телу и уйти из под воды. Через несколько секунд температура нормализовалась и она позволила жидкости стекать по себе. Вода смешалась с горькими от боли слезами. Она зарыдала так, что со стороны могло показаться, будто она потеряла мужа, квартиру при пожаре или узнала о страшном диагнозе, а возможно всё сразу. Сохюн думала о том, почему именно с ней происходят эти ужасные события? Почему она не может жить спокойно? Может, на ней стоит клеймо «Все психи — ко мне!» и указывает огромная неоновая стрелка, чтобы точно никто не перепутал. Почему ей не дается всё также легко и просто, как некоторым? И почему именно ей нужно всего добиваться упорным трудом? Где те сказки, которые детям рассказывают перед сном, обещая прекрасное и светлое будущее? Это жестоко. Жестоко вселять надежду в неокрепшее, маленькое сердечко невинного дитя. Ей было противно. Она вспоминала грубые мужские руки на своих бедрах, сухие губы на своей шее и плечах. Она чувствовала себя шлюхой, грязной, использованной и выброшенной, как тот пластик в мусорке. Но больше, чем чувство отвращения, она испытывала стыд. Ей было стыдно, что её пытались домогаться, что тот мужчина посмел даже думать об этом. Но провалиться сквозь землю хотелось от того, что Тэхен видел её в том хрупком состоянии. Он видел, как её трогали, видел её опустошенное лицо и видел десять минут назад её гнездо на голове. Смыв с себя все воспоминания, она вышла из ванной, оставив в той канализации всё плохое, что с ней произошло. Больше она не вернётся к этой теме никогда. Тэхён стоял спиной к девушке, готовя что-то на плите. Он случайно обернулся на подкравшуюся Мин сзади и тяжело сглотнул слюну от её вида. Её мокрые, длинные и слегка волнистые после душа волосы спадали на его толстовку. И он гадал, почему она такая очаровательная и прелестная в таком виде? Почему его тянет к ней, как бы сильно он не старался сопротивляться этим чувствам, но у него ничего не выходит. Но если тянет, то стоит ли тянуться? Мин заметила, что за время её отсутствия Ким успел прибраться. Это не могло её не улыбнуть и не умилить. Он переживал о том, что она подумает о нем? Стол, который час назад был под грудой бумажек и фантиков, был уже накрыт закусками. — Я уж подумал, что ты там утонула, — пошутил мужчина. Ему хотелось поскорее разрядить обстановку. — Еще не успела… — ответила Со. — Может, оставишь мой светильник в покое? — Тэхён показал на предмет, что Сохюн потащила за собой в ванную и почему-то продолжала держать в руке после. — А, ой, да… — она прикрыла красные щёки волосами и поставила уже на чистый журнальный столик светильник, с которым не хотела расставаться. Оба сели за стол, готовясь к завтрако-обедо-ужину. Они страшно были голодны. Ели они молча, наслаждаясь пищей после длительного голода. Сохюн не знала, куда себя деть. Рядом с Тэ ей было не по себе. Будто он отталкивающий и подозрительный персонаж в детективном романе, который в итоге окажется убийцей или вором. А его внешний вид прямо говорил, что от него добра ждать не стоит. — У тебя синяк под глазом, — заметила Со, подняв на него мимолетный взгляд. Она спроектировала на себе его гематому. — А… да… — парень дотронулся до места ушиба, — ударился, когда тащил тебя! Ты такая тяжелая! — в шутку сказал он, пытаясь скрыть настоящую причину появления синяка. Ему не хотелось делиться проявленными моментами своего хулиганства. — Ах ты ж! Второй поставить? — Хюн замахнулась кулаком, скалясь и шикая на него. — Ты ведешь себя, как бандит! Такая жестокая… — Тэхён приложил руку к левой груди, изображая досаду и опечаленность. — А руки… тоже ведь исцарапаны… Ты что, дрался из-за меня? — Со удивилась. Она просто пыталась сложить два плюс два. — Боже, какого же она о себе мнения, — Ким удрученно помотал головой и выдохнул, улыбаясь. — Айщ, нельзя же быть такой! — Это не я такая, а моё высокое мнение о тебе! — съязвила Мин в ответ парню. — Где мой телефон? — спросила она, вспомнив, что нигде мобильного не видела. — Не знаю. Ты была без сумки, — Ким пожал плечами, уплетая свое творение. — Боже! — Сохюн внезапно вскочила со своего места, схватившись за голову. Ее действия повторил и Тэ. — Меня сестра убьет! — У тебя есть сестра? — удивился он. Почему-то Киму казалось, что она единственная в семье. Может, это из-за её холодности по отношению к нему, а может потому что считал, что Мин была направлена вся родительская любовь, отчего она казалась избалованной. По крайней мере, такой он ее видел. — Да, и она очень страшна в гневе. Особенно, когда этот гнев направлен на меня! — Хюн побежала к двери, обуваясь также быстро. — Давай я вызову такси? Как ты в таком виде пойдешь домой? Волосы мокрые, а на дворе уже ночь, — Тэхён подошел к девушке, пытаясь ее вразумить. — Ничего, я сама доберусь, — смело заявила она. Но смелости в ней вовсе не было. Не сегодня. Не после того, что произошло. — Почему ты отказываешься от моей помощи? — парень нахмурил брови и сложил руки на груди, выражая всё своё недовольство. — Ты достаточно помог. Не хочу чувствовать себя дóлжной, — Со отвернулась от сосредоточенного взгляда карих глаз. — Что за глупости? Ты мне не должна. На такси в любом случае будет быстрее, чем на автобусе или пешком, — он продолжил упрашивать, надеясь сломить непреклонность Мин. Сохюн несколько секунд молчала, взвешивая все “за” и “против”, и сдалась, соглашаясь с мужчиной. Она разулась и обратно пошла в гостиную, где села на диване. Тэхён сел рядом, уткнувшись в телефон в приложении uber. — Всё, заказал, — он оторвался от экрана и поймал на себе сосредоточенный взгляд девушки. — Сильно болит? Ты мазал чем-нибудь? Лёд прикладывал? — как-то неожиданно обеспокоено поинтересовалась Со. Её глаза бегали по мужским очертаниям, ища ещё болячки. А парню стало лишь приятно от мимолетно проявленной заботы. Он расплылся в улыбке, не скрывая своего удовлетворения. — Чего лыбишься? Отвечай, — Хюн предполагала, что Тэ подрался с тем подонком, защищая её. Хоть он это и скрывал, пряча свои заслуги под куполом шутки о весе девушки. — Нет, — ответил Тэхен. — Само пройдет. — Ему было вовсе не больно. Это раны, полученные во время защиты девушки, в которую он влюблён. Они не должны болеть, они лишь придают шарма и уверенности. «Влюблен?!» - подумал он, испугавшись этого страшного слова. Сохюн пошла к холодильнику, открывая морозильную камеру и доставая три одиноких кубика льда. Она сложила их в несколько слоев бумажных полотенец и подошла к завороженно следящему за действиями девушки парню. Она робко, едва касаясь, чтобы не сделать больней, приложила лёд к его правому глазу. Она не приближалась слишком сильно к нему, чтобы не нарушить дистанцию. Он провожал глазами каждое её прикосновение. И хотел смело дотрагиваться до бархатной, светлой кожи. Чувствовать тепло её тела под пальцами. Его пьянило медленное хлопанье длинных ресниц, что касались нижних век. Тэхен улыбнулся, как Чеширский кот. Еще чуть-чуть и он вовсе растает под женскими, мягкими и нежными руками. — Айщ, бесишь! Сам держи! — Хюн взбесило его довольное лицо и она впихнула лед под напором парню в синяк. — Ай, больно! — Ким шикнул от неожиданного давления на ушиб. Он не был готов к такому, когда отправился в глубь своих фантазий. — Не-е-т! — запротестовал он, — ты делаешь лучше! Я не умею… Мин встала с дивана и пошла ко входной двери, уже твёрдо решив, что ей пора. Она задержалась и проявила неосторожность. Этот ненормальный может напридумывать себе всякое и надеяться на что-либо. Но этого “что-либо” не будет. Ни за что. — Я тебя провожу! Постой! — Мужчина кинул лед на диван и побежал за второпях собирающейся девушкой. — Не надо, — отмахнулась Со. — Я говорю, что провожу, значит провожу, — с несвойственной ему серьезностью сказал Тэ. — Возьми, — он протянул ей куртку. — Потом вернешь. Светильник тоже дать? — Ха-ха, как смешно. Не нужен мне твой светильник! — Сохюн улыбнулась, выходя из квартиры. Тэхен был сзади и не видел её радости на лице. Они спустились молча по лифту и вышли на улицу. Такси уже ждало. Он усадил девушку в автомобиль и хотел было закрыть дверь, как она остановила его и сказала своим приятным для мужских ушей голосом: — Спасибо тебе… — Хюн закрыла дверь, не дожидаясь ответа от парня. И тут он растаял. Ему стало так хорошо, что хотелось пуститься в пляс, но он сдерживал себя и махал рукой до тех пор, пока машина не скрылась за углом. — Дебил, что ты делаешь? — Тэхен оттянул свою вторую руку, которая продолжала махать и легко ударил себя по голове, пытаясь привести себя в чувство. — Какой у вас милый парень. Он заказал такси специально со мной, — сказала женщина за рулем, смотря в зеркало заднего вида за реакцией пассажирки. — Он не мой парень… — ответила Сохюн, наблюдая за сменяющимся видом за окном и мысленно готовясь к гильотине от старшей Мин. 13 января 2019 год. — Следуйте за той машиной! — крикнул Чонгук, садясь на переднее пассажирское кресло. — Парень, ты дорам пересмотрел? — в ответ крикнул таксист. — Это вопрос жизни и смерти! Оставлю хорошие чаевые и отзыв, — взмолился Чон. Перед его глазами ускользала возможность наконец узнать Нану. По-настоящему узнать, а не слушать и верить только тому, что она говорит. Её слова давно перестали иметь вес для парня. Он ставил под вопрос все слова, любой жест и прикосновение рук, однажды уличив её во лжи. Даже крохотной крупинки недоверия достаточно для того, чтобы навсегда отвернуться от близкого человека. Первый раз, когда людям лгут, они быстро прощают, забывают. Первая ложь - феномен призрачный. Во второй раз, человек задумается, поселив в душе сомнения. Но в третий раз он не простит, не забудет и больше никогда не доверится и не откроет своего сердца для чужих. Вот так и запускается сложный механизм невротического склада ума. — Ах, бог с тобой, — сказал мужчина за рулем и быстро набрал скорость, чтобы догнать далеко отъехавшую машину. Чонгук нервно тарабанил правой ногой и не сводил глаз от впереди ехавшего автомобиля. Он думал о том, что его ждет, что он увидит и готов ли он к этому. Почему он вообще думает, что узнает то, чего не хотелось бы знать? Надейся на лучшее, но готовься к худшему? — Близко не подъезжайте. Остановитесь подальше, — попросил Гук, столкнувшись с осуждающим взглядом таксиста. Машина, в которой ехала Нана, остановилась у высотного жилого комплекса. Она вышла, потащив с собой чемодан, который был больше, чем она. Девушка даже не оглядывалась. Она шла уверенно и твердо, словно она здесь не впервые. — Мужчина, вы же не маньяк? — мужчина увидел, как из преследуемой ими машины вышла женщина. Он подозрительно оглядел парня, который сидел справа от него. — Кто будет спрашивать у маньяка, маньяк ли он? — Чона отвлек глупый вопрос таксиста. — И маньяк бы вам не ответил. — Мне не нужны проблемы. У меня семья… трое детей… — сказал он, ожидая чего-то очень плохого. — Я не принесу вам проблем. Просто помолчите пару минут, пожалуйста, — Чонгук приложил пальцы к вискам, в попытках придумать, как ему поступить дальше. — Спасибо, аджосси, — и он вышел из автомобиля, оставив водителя наедине с внутренними волнениями ответственного гражданина. Но предпринимать что-либо он не станет. Всё же у него “семья, трое детей”…. Чон Чонгук, высокий, темноволосый парень с красивой мордашкой, за которой охотились дамы, чтобы хвастаться о наличии красивого парня, как новой машиной, одеждой или обувью, а мужчины завидовали, что им не достался такой же рост или черты лица, тем самым понижая свои показатели на рынке отношений. Все смотрели на оболочку, не заглядывая внутрь, не интересуясь его разбитым сердцем. А кому нужно непригодное сердце? Брак, полученный при жизни и возврату не подлежит. Вот бы кто придумал сервисные центры для таких растяп, как Чон Чонгук. Парень накинул капюшон поверх бейсболки, пытаясь спрятать лицо. Со стороны он правда походил на маньяка или воришку. Но он пытался лишь найти ответы на свои вопросы. Он долго терпел молчание. Теперь пришло время самому действовать. Чонгук пытался соблюдать дистанцию с девушкой впереди. Нана с трудом тащила огромный красный чемодан. Ему даже стало интересно, что такого она туда могла положить, что даже колеса не помогают как-то облегчить путь. Она позвонила в домофон. Раздавшийся голос в динамике спросил, кто это и открыл дверь после ответа. Ким зашла в подъезд, а за ней уже побежал Чон, чтобы успеть до того, как захлопнется дверь. Нана вошла в лифт, нажимая круглую кнопку с числом двадцать. Снаружи на экране над лифтом появилась цифра, означающая этаж, на который механизм поднимается. Чонгук быстро и с яростью нажимал на кнопку для вызова второго лифта. Она открылась спустя несколько секунд. Но эти секунды для парня показались вечностью. Для него была драгоценна каждая минута. Он также нажал на двадцатый этаж, молясь, чтобы его никто не увидел. Как же томительно ожидание. В жизни Чонгука не было ничего длительнее, чем подъем по лифту. Словно за эти две минуты он успел перебрать в голове немыслимое количество исходов события. Сердце бешено билось в груди в предвкушении предстоящего. Двери лифта открылись. Перед глазами парня была бежевая стена. Он боялся выглянуть и быть пойманным. Навострив уши, он понял, что никаких признаков активных движений нет. Он осторожно вышел из кабинки, оглядываясь по сторонам. Слева от него была одна квартира, а справа коридор заворачивал за угол. Чон думал, куда могла Нана пойти. Неужели он её упустил? Он же был так близок. Чонгук опустил голову и увидел мокрый от снега след, ведущий за поворот. Парень чувствовал себя Шерлоком, ищущий преступника. Но где его Ватсон? Он пошел за ”уликой”, надеясь узнать то, чего так боялся. Увидев, как девушка входит в квартиру, он быстро спрятался за угол… Неделю спустя. О Нане не было слышно ничего. Она не писала, не звонила и даже не вернулась обратно. Чонгук чувствовал себя свободным. Он убрал из квартиры всё, что напоминало ему о бывшей: голубое постельное белье, которое неприятно касалось тела, уродливый коврик в ванной комнате, бесячая посуда с милыми цветочками, фартук, который она надевала каждый раз при готовке и пушистые наволочки для подушек на диване. Квартира стала просторной, свежей и чистой. Он будто задышал заново. Чонгуку не хотелось покидать квартиру, которая в последнее время кажется не такой уж и плохой, как раньше. Он разлегся на диване, который передвинул, как сам того хотел. На животе стояли большая миска чипсов и пиво. Парень думал о том, чтобы наконец позвать своих друзей к себе, которые очень давно просились к нему. По большей части им было любопытно посмотреть на Нану, чтобы убедиться, что она уродлива или истеричка. Но будь она уродливой истеричкой, то никто бы не удивился. Они искали повод для того, чтобы немного подразнить своего младшего друга. Чонгук смотрел матч по боксу, как раздался звонок в дверь. Чон нахмурил брови и приподнялся с дивана, не ожидая гостей. Он надеялся, что ему просто показалось. Но тут раздался следующий звонок. Раздражённый тем, что его трапезу, полную релаксацию и приятные часы холостяцкой жизни нагло прерывали, он с удручённым видом встал, чтобы узнать, кто к нему пожаловал. Чонгук открыл дверь, не заглядывая в глазок. Перед ним стояла Нана. Та самая, чьи вещи он сжег, отбил всю её посуду, вылил все оставшиеся крема в туалет и выветривал помещения посреди зимы четыре дня. — Чонгук, прости меня… — сказала Ким, прыгая на мужские плечи и обхватывая шею, пытаясь вдохнуть запах, который ей так нравился. Мужские руки обвили женскую талию, прижимаясь друг к другу телами. — И ты прости меня… — сказал Чон слова, в которые не верил. На языке они отдавали горький вкус лжи. Нана поцеловала парня в губы, углубляясь и давая вольность своим блуждающим рукам под футболкой Чона. Он не думал, что На будет инициатором секса после серьезной ссоры. Но она никогда не отличалась скромностью и какой-то невинностью. Она всегда была уверенна, не стеснялась своих желаний. Они плелись в гостиную, не прерывая поцелуя. Нана толкнула парня на диван, отчего он громко плюхнулся на него. Девушка медленно разделась до нижнего белья, пытаясь тем самым возбудить Чона, но даже малейшей реакции в шортах у него не последовало. Она опустилась на колени перед ним, стягивая с него шорты и трусы одновременно и примкнула губами к мужскому органу. Ким старательно облизывала головку члена и основание. После пяти минут её попыток, орган так и не затвердел. Тогда Гук положил руки на голову девушки, заставляя её взять полностью в рот, а сам запрокинулся назад, закрыв глаза и представляя симпатичную однокурсницу, которая недавно подбивалась к парню. Член сразу среагировал на фантазии. Чонгук взял телефон, что лежал рядом и навел камеру на отсасывающую Нану. — Что ты делаешь? — спросила она, оторвавшись от дела. — Ты же хотела фото с тобой в моем телефоне, — ответил он и положил обратно руку на ее голову, чтобы та вернулась к минету. — Продолжай, не отвлекайся… — томно добавил он.