Что-то между нами

      — Джин! Ты надолго в ванной ещё? Мы опаздываем уже. Выходи! — крикнула Мин Джуён парню из гостиной.       Джуён накрасила губы красной помадой и взглянула на себя в зеркало, повертевшись вокруг. На ней было роскошное чёрное платье, обтягивающее фигуру и показывающее округлость женских бёдер, туфли того же цвета на высоком каблуке, собранные в хвост волосы и массивные серьги. Джуён теперь часто носила элегантные наряды, демонстрируя свою уверенность, красоту и молодость.       В это время Сокджин обтерся полотенцем и вышел в одних трусах.       За почти четыре года отношений (восемь месяцев из которых они друг друга узнавали) Ён привыкла и к мужскому голому телу, и к его выходкам, и шуткам за триста. Она знала, когда Джин злится, когда счастлив, когда его стоит оставить одного, а когда наоборот — утешить. Она полностью доверяла мужчине, который подарил ей возможность жить дальше и позабыть о многих ранее волнующих темах. Наверное, это и есть те самые здоровые отношения, о которых все твердят, но не каждому удаётся в них побывать.       Он потянул на себя девушку и, повиснув над ней, поцеловал в ложбинку шеи. От него пахло лилиями.       — Ты моим гелем для душа пользовался? — спросила Мин, уловив нотки своего средства гигиены.       — Да! — нагло ответил Джин, улыбаясь и снова целуя голые участки мягкой кожи Ён. Его мокрые пряди волос тёрлись об кожу лица, а маленькие капельки воды успевали упасть на плечо. — А ещё твоим шампунем, — он продолжил её провоцировать, зная, как ревностно девушки относятся к своей дорогой уходовой косметике. И Джу не была исключением.       — Вот же…! — она легонько стукнула его по плечу, пытаясь вырваться из крепкой хватки.        — Не пущу, — он прижался к ней вплотную. Ким чмокнул её в носик, спускаясь к красным губам и пробуя их на вкус. Помада отдавала странным вкусом, который не описать. То ли это химозность, то ли привычный вазелин. И почему женщины этим красятся?       — Джин, я же только губы накрасила! — она отвернулась, не давая больше парню портить макияж, — Теперь у тебя лицо красное… — Джу взяла со стола салфетки для снятия макияжа и нежно протирала лицо Сокджина. Мужчина смотрел на неё с любовью, надув губы, чтобы Мин вытерла всё, не оставив следа.       — У нас есть ещё немного времени, — заиграв бровями, сказал он. — Неужели не хочешь меня прямо сейчас? — Ким, не стесняясь, потряс бёдрами, приглашая Джуён испытать плотское удовольствие.       Джу засмеялась, поправляя помаду, что немного растеклась из-за парня.       — Хочу, — ответила она, оглядывая голый торс, явно думая о тех вещах, которые люди выкидывают из головы, приходя на воскресную службу, — но сегодня важный день. Ты же знаешь. Я не могу опоздать, — она вновь обвела контур губ красным карандашом.       — Ладно. Может тогда вечером мне перепадёт? — не сдавался Джин.        — Да-да, хорошо. Не отстанешь ведь! — уже не вытерпев, сказала Ён, чтобы мужчина успокоился и пошел собираться на долгожданное мероприятие. — Только оденься поскорее. Я тебе костюм повесила уже.       Удовлетворённый ответом, он удалился в комнату, специально виляя ягодицами, будто пытаясь тем самым заманить. Но знал бы он, что это выглядело скорее комично, нежели сексуально.       Джуён, наблюдая за ребячеством парня, улыбнулась и посмотрела расписание в телефоне, которое ей отправил менеджер. Она полностью сфокусировалась на предстоящем.       В три часа дня Джуён и Сокджин приехали в место назначения. Девушка сменила белые кеды на туфли и вышла из машины. Солнце всё еще ярко светило, даря своё тепло людям. Зеленая листва тихо шуршала из-за порыва ветра, а в воздухе стоял тот самый всем знакомый летний запах.       Джин галантно протянул ей свою руку и они вместе вошли в галерею.       Первая официальная выставка Мин Джуён как заявление себя художницей в мире искусства. Менеджер подготовил все детали, следуя указаниям девушки. Этот дебют готовился полгода, то каждый раз не удовлетворяя Джуён, то других сотрудников, которые пытались воплотить нереальные идеи в жизнь в сжатые сроки. Но какая разница, что им не нравилось, если Мин платит? Она говорит - они делают.       На фасаде здания ярко горела вывеска: «Первая выставка Дон Муа».       Ён публиковалась под псевдонимом. Ей нравилось, что все ценители знают её картины, но не знают, кто их создает: мужчина или женщина, молодой или старый, красивый или уродец. Нет предвзятости и привязки к её внешним данным. И даже сегодня Джуён будет обычным посетителем, который наблюдает со стороны на тех, кто придёт к ней.       Два года назад её произведения начали активно скупать. Первыми её признали иностранцы, а далее популярность шла по накатанной. Чем масштабнее становилось её влияние, тем страшнее было. Она чувствовала ответственность, что заставляла вгонять себя в рамки. Но в рамки не хотелось. Это лишь портит творческий процесс и получаемое удовольствие от любимого дела. Хотелось создавать что-то ценное в первую очередь для себя самой. Что-то, что будет частью её разума, сердца и всего тела. А покупатели и просто любители это чувствовали. Нельзя скрыть душу, которая всегда была за холстом.       Подготовка была сумбурной. Люди бегали из одного помещения в другое, меняя свет и переставляя инсталляции. Менеджер доставал вопросами Джу и подгонял сотрудников. Голова болела у всех. Все мечтали поскорее завершить трудный день и пойти вечером выпить, закусывая жирным куском мяса.       Внутренние переживания нарастали в Джуён. Она сомневалась. Боялась. Это не просто обозрение в интернете или единичные картины на чужих выставках или маркетплейсах. Это своё детище, в которое Ён вложила душу. А теперь люди со своей историей, устоем и моралью придут и будут оценивать жизнь Джуён. Картины шли в хронологическом порядке по кругу: детство, юношество и взросление. Каждый этап был вылит красками, как цепь, связанная между собой. Увидят ли это зрители? Поймут ли её задумку и примут ли вообще? Конечно, с переживаниями об руку шли вопросы и страхи. Но куда деваться теперь? Только вперед.       А стоит ли вообще переживать о таких вещах? Разве художнику или любому другому творцу должно быть дело до мнения? Ведь говорят: «Сколько людей, столько и мнений». Невозможно угнаться за каждым, удовлетворяя их видения. Нет, это не серьёзно. В творчестве нет места для удовлетворения чужого «Я». Здесь есть место лишь для художника, красок и мыслей на холсте.       Вечер. Шесть часов.       Шесть месяцев подготовки и три часа балагана прошли. Можно ли выдыхать с облегчением? Пока рано.       У входа посетителей встречал хостес, услужливо провожая и рассказывающая кратко о выставке, её цели и желая провести время с удовольствием, выдавая буклеты с кратким описанием каждой картины.       Джуён наблюдала за ними. Зал наполнялся с каждой минутой. Люди были разношёрстные, но их объединяли любовь к искусству и сама Мин. Это окрыляло, но одновременно пугало.       Джуён в сотый, если не в тысячный, раз проходилась за гостями в том же порядке: от детства к сегодняшней точке, как обыкновенный гость.       Вот детские, большие и полные любви, доверия и ожиданий глаза, дальше яркие события, также отражающиеся в зрачках. Детское лицо со временем увеличивалось, показывая больше глаза, брови, нос, губы. Потом шея у юной девушки, опущенные плечи и округлившаяся спина. Пейзажи изображённые — то, что видела она сама: люди, проходящие мимо; студенты, сидящие в библиотеке; книга под рукой; машины, быстро проезжающие и создающие непрерывную вспышку света от фар; яркие звезды с луной; солнце. Взрослая девушка со шрамом у левой ключицы, глаза, полные сожаления и тоски. Цвета шли градиентом. Сначала белое, олицетворяющее новое, невинное и ничего не повидавшее, также как и дети. Ведь их можно слепить как фигурку из пластилина или глины, придавая любую форму. Белый сменялся на желтый, оранжевый, красный, голубой, синий, розовый, фиолетовый и так до тех пор, пока цвета не дошли до серых, чёрных. Несколько картин были посвящены не самым приятным воспоминаниям в жизни художника. Здесь и свет от прожекторов был тусклее, погружая людей чуть ли не в кромешную темноту, четко передавая им настроение. Постепенно свет становился ярче, также как и цвета вновь шли от яркого к белому. В последней картине, обрамленная в большую золотистую рамку, была изображена растрёпанная девушка без улыбки, но как и во всех остальных, смотреть нужно было в глаза, ведь как раз в них был ответ.       Джуён пыталась скрыть свою одновременную радость и удивление. Единственные, кого она знала — те, кого сама и пригласила. Ким Сокджин — её парень, Сохюн — её единственный родной по крови человек, Кон Ын Бёль — её лучшая подруга, Тэхён — парень младшей сестры, которого позвала она же, друзья Джина, приглашенные им же и их пассии. И, конечно же, человек, без которого Мин Джуён вряд ли когда-то решилась бы стать той, кем является сейчас: Мин Юнги — её наставник. Хоть он и отдалился от неё из-за ревнующего Сокджина, объясняя, что не хочет переходить границы ученика и учителя, Джуён понимала это и уж точно не настаивала на каких-то близких отношениях. Ей было достаточно быть уверенной в том, что она всегда сможет спросить у Юнги совета и получить наставления. И её просьба была услышана. Джин смирился с тем, что его девушка иногда пропадала в старых классах с её учителем. Но смирился он скорее не из-за понимающей любви и уважения, а из-за того, что сам чувствовал себя виноватым за обман, который тянулся за ним тенью, догоняющей его. И совсем скоро тень будет наступать на хозяина.       Юнги одобрительно кивал, шёл, как удовлетворенный кот после плотного ужина. Он гордился Джуён. К нему пришла запуганная, маленькая и одинокая девочка, которая знала лишь, что хочет жить, рисуя. А сейчас он видел не просто уверенную в себе девушку. Он видел уверенное изображение целой жизни на холстах. Чтобы делиться своей болью, страхами и слабостями, нужны неимоверные сила духа и вера. И именно эти качества необходимы художнику. Пусть он видел её путь славы, о котором сам когда-то мечтал, но ничуть не завидовал. Он гордился тем, что смог раскрыть талант и дать Джуён вкусить плоды своих способностей.       Сокджин постоянно убегал ради рабочих разговоров, которые не могут ждать отлагательств. Фирма трёх друзей — Сокджина, Намджуна и Хосока выросла из маленького одноэтажного офиса в не лучшем здании в компанию в высотном бизнес-центре, в которой работали уже более ста сотрудников. Чем быстрее и сильнее был скачок, тем больше ответственности падало на его плечи. Из-за удачных кейсов всё чаще поступали предложения о сотрудничестве не только от отечественных компаний, но и иностранных, желающих развиваться на корейском рынке.       Джин возвращался на пару минут и снова убегал из-за разрывающегося телефона. Расстраивало ли это нежную натуру творца — да, расстраивало ли это натуру девушки — скорее нет. Ён как-то очень спокойно реагировала на безучастность своего парня. Но очень глубоко внутри шептал этот неуверенный, писклявый голос, подстрекающий на обиды.       Мин Джуён стояла у странной, по сравнению с другими, картины, которая не особо привлекла внимание большинства. Она сложила руки под грудью и долго стояла под приглушённым светом, который еле освещал её задумчивое лицо. Высокий хвост элегантно оголил заднюю поверхность шеи и плеч. Будь у кого-нибудь обыкновенный лист бумаги и карандаш, то он обязательно изобразил бы эту загадочную девушку, умиротворённо вглядывающуюся в карий глаз на весь холст. В зрачке были изображены красная горка, зеленые деревья, скамейка и двое детей, запускающие мыльные пузыри.              К одиноко стоящей Джуён тихо подошёл посетитель в строгом сером костюме с черным галстуком, туго обтянутым вокруг шеи. Он встал чуть позади и вглядывался также, как и Мин. Боковым зрением Ён видела, что гость уже очень давно стоит, не отходя. Её это заинтересовало. Она знала, что вряд ли именно эта картина привлечёт внимание покупателей, так как она не из тех, что откликается у многих. Но именно внимание этого мужчины стало удивительным. На фоне играла тихая классическая мелодия, идеально подобранная под заданное настроение выставки.       — Красивая картина, — нарушил некую тишину незнакомец.       — Да, красивая, — коротко ответила Джуён, на оборачиваясь.       — Хотел бы я знать автора лично, — продолжил он.       — Да, хотелось бы.       Джуён развернулась так, что не было видно ни её ему, ни посетителя ей. Странное это чувство внутри разгоралось, как пожар. Почему-то она чувствовала волнение, но не то, что прежде. Единственная картина, посвященная её беззаботному детству привлекла кого-то. Чтобы не нагнетать и так поникшее настроение, Джу направилась к следующей картине.       Мужчина, постояв недолго, тоже пошёл к ней.       — Джуён! — крикнул Сокджин, махая рукой.       Джуён обернулась на своего парня, который уже шёл к ней. И посетитель рефлекторно тоже обернулся на мужской голос позади. Она улыбнулась ему и успела забыть о причудливом госте, который тоже почему-то пошёл за ней. Она сжалась, незаметно хмурясь. Зачем он это делает? Преследователь? А может, она просто напридумывала себе всякого?       — Джуён, познакомься с моим новым партнером, — сказал Ким, указывая ладонью за её плечо. — Чон Чонгук.       Теперь Джуён обернулась и увидела перед собой того, кого не видела семь лет; того, кого почти забыла, вспоминая лишь изредка; того, кто был первым постоянным парнем в её сердце и уме; того, кто заставлял и плакать, и радоваться, и переживать, и дрожать от трепета; того, кто заставил сейчас все органы сжаться; того, кто увёл твердую почву из под ног; того, кто обрушил небо над головой; и того, кто нагрянул как гром среди ясного неба.       Ён проглотила язык. Она смотрела на Чонгука безралично, но внутри всё кипело.       — Чонгук, познакомься, это моя девушка - Мин Джуён, — Джин приобнял окаменевшую девушку за плечи.       Чонгук и сам не выразил ничего, кроме как сухое приветствие. Он подал ей руку для рукопожатия, как европейцы.       — Чонгук приехал недавно из Америки. Его компания хочет открыть новый филиал в Корее. И они выбрали наше агенство для защиты всех прав. Надо обязательно это отметить, правда? — Джин говорил без умолку. Его голос слился с песней, которая уже не волновала. Ничего уже не волновало, кроме как тот, кто стоит прямо сейчас перед ней и смотрит не в глаза, а в душу. Люди проходили мимо, обходя их троих. Взгляд сосредоточился на нём. Том, чьё имя Джу боялась произнести даже мысленно.       — Приятно познакомиться, Мин Джуён, — его ладонь всё ещё висела в воздухе, ожидая ответного приветствия.       Джуён протянула тонкую ручку, которая ещё немного и задрожит, выдав все те чувства, которые она пережила когда-то. Его горячие и длинные пальцы обхватили её, слегка сжав. Хоть и глаза — зеркала души, но в глазах Ён читалось железное спокойствие, которое она отрабатывала годами, и теперь тренировки дали свои плоды.        Чуть в стороне стояли Сохюн и Тэхён, обнимающий свою любимую девушку. Сохюн резко остановилась, вглядываясь в сестру, пожимающую руку Чонгуку и Джина, рассказывающего что-то.       — Что такое, дорогая? — спросил Тэ, не понимающий, что происходит. Минуту назад они болтали, смеясь и шутя, а сейчас его девушка стоит, как вкопанная.       — Это Чонгук там? — она сощурила глаза, пытаясь тем самым сделать зрение острее.       — Ну да, а ты его откуда знаешь? — с подозрением спросил Ким, пытаясь уловить причинно-следственную связь. Он взял за руку Хюн.       — Он жил в Пусане с нами и дружил с сестрой. Она была в него ужасно влюблена, — Сохюн даже не стала что-то скрывать. Она выдала всю информацию Тэхёну, как человек, которому приложили нож к горлу и другого выхода, кроме как сказать правду, нет. Между ними никогда не было секретов. Они с самого начала доверились друг другу, открываясь с каждой стороны всё больше и больше. Их взаимопониманию и крепкой связи можно лишь завидовать. Они будто созданы друг для друга и никто более им не нужен.        — Ой, — он раскрыл рот, удивляясь тому, как всё же тесен этот мир. Вроде большой земной шар, да и страна не маленькая, но люди всё равно сталкиваются друг с другом, будто Земля — это маленькая комнатка. Хотя, наверное, так и есть. — Джуён та самая девушка?       — В смысле «та самая»? — Со изогнула бровь, уже повернувшись к парню и смотря на него. В то время как Тэ устремил взор на Джуён, словно впервые увидел. Он пытался вспомнить рассказы друга и сопоставить с действительностью.       — Чонгук как-то рассказывал нам о своей первой любви в его родном городе. Мы тогда посмеялись и забыли, а оно вон как оказалось, — он кивком головы указал на вновь встретившихся друзей спустя много лет. — Стоп! А ты была в кого-то влюблена?       — Ты уже это спрашивал, — Хюн цокнула, закатив глаза и повернувшись уже к картине рядом. Ким напрашивался на милости.       — Нет, а ты снова скажи то, что говорила мне, — хитро попросил Тэхён, не отпуская девушку и следуя за ней.       Сохюн остановилась, встала напротив парня и посмотрела в его родные глаза.       — Ты моя первая и последняя любовь, Тэтэ, — сказала она, не стесняясь ни людей вокруг, ни своих откровенных и громких слов.       Её Тэтэ улыбнулся, обнажая весь зубной ряд и чмокнул уже родную щеку Сохюн. Она была для него слаще сахара, слаще мороженого, слаще торта, слаще любого десерта, потому что она его, а он её.