———
В ту ночь среди телохранителей произошел переполох. Порш, который все еще находился в медицинском крыле, слышал шаги за своей дверью. Когда Кинн, наконец, разрешил войти, зашел Биг с новостями. Чан сбежал. Телохранитель, конечно, боялся смерти, они только что потеряли опасного пленника, кого-то, кого главный альфа приказал убить на следующий же день. Кинн вздохнул, прежде чем отчитать его и закрыть дверь. А потом посмотрел на Порша. — Когда ты собираешься им сказать? — спросил Порш. — Я должен рассказать нашей семье раньше, — ответил Кинн, — ты знал, что я не убью его. — Конечно. Зачем еще ты дал бы этому человеку временные рамки, если не для того, чтобы подтолкнуть к побегу? — Ты не злишься? — Ты считаешь его членом семьи. Где-то в глубине души ты понимаешь, что этого достаточно, чтобы простить его эгоистичные рассуждения. Кроме того, он в некотором роде скрывал меня от внимания стаи, так что это плюс. Кинн вздохнул с облегчением. Честно говоря, Порш не испытывал никаких сильных чувств к жизни Чана. Ему было все равно, умрет этот человек или выживет. Один только этот мыслительный процесс показал, какое влияние оказало на его жизнь пребывание у Терапаньякунов. Но было и еще кое-что, почти призвание, если это можно так назвать. Если бы кто-то описал это чувство Порша, он бы рассмеялся тому в лицо, но испытать это самому было немного по-другому. Он чувствовал себя ответственным. Особенно после того, как принял Кинна как свою пару, он чувствовал ответственность за все, что связано со стаей его альфы, связано с их стаей. А потом люди начали обращаться к нему как к Главному Омеге, и это чувство усилилось в десять раз. Он хотел обсудить это с Кинном, хотел спросить, чувствовал ли он то же самое, не из-за этого ли им было легче справляться со всей этой жестокостью вокруг них, но альфа всегда казался измученным, когда они оставались наедине. По крайней мере, плача больше не было, но Кинну было грустно. И Поршу ничего так не хотелось, как утешить его прямо сейчас. Все остальное могло подождать.———
Мы можем посадить Сад памяти, Произнести торжественную молитву, воткни маковый цветок мне в волосы. Никакого утреннего сияния, это была война, она не была справедливой, И мы никогда не вернёмся назад.
Порш знал, что он должен был чувствовать себя виноватым, поскольку с тех пор, как пришел в сознание, он не стремился встретиться ни с кем, кроме Кинна. Прошла целая неделя. Здесь он давал себе большую поблажку, оправдываясь тем, что решал проблемы со своим здоровьем, психическим здоровьем Кинна и, конечно же, побочными эффектами катастрофической течки. Врач сказал ему, что он будет болеть еще некоторое время, его инстинкты слишком разладились и повлияли на общее самочувствие организма. Ему потребуется время, чтобы должным образом восстановиться. И вот он взялся за все это дело. Он отпустил Кинна погулять, и его вполне устраивало, что в промежутках его никто не навещал. Он спрашивал о Пите, но, по-видимому, телохранителю был назначен какой-то постельный режим, поэтому Порш решил не беспокоить его, тем более что каждый раз, когда он решал, что хочет выйти из комнаты, Кинн упорно сопровождал его. Но сегодня был не тот день, чтобы сидеть сложа руки. Порш решил, что он уже достаточно избегал людей. Проводилась церемония в память о жизнях, которые они потеряли в своей стае, весь сад, который подвергся масштабной реконструкции, был назначенным местом для этого проклятого мероприятия. Были монахи, распевающие молитвы, происходил ритуал стаи, и Кинн был там, на центральной платформе, занимая свою позицию. Глядя на все это, Порш мог только думать, что неудивительно, что Кинн так устал. Помимо того, что он заботился обо всем, что, должно быть, происходило в их семье, он также заботился как о легальной, так и о нелегальной сторонах бизнеса, пытаясь вернуть комплекс к какому-то нормальному уровню жизни. Порш знал, что отныне он возьмет ситуацию в свои руки. Особенно с тех пор, как его выписали прошлой ночью. Он все еще был в проклятом инвалидном кресле, главным образом потому, что Кинн сердито посмотрел на врача, когда женщина упомянула из-за настойчивой просьбы Порш, что он может попробовать пройтись несколько минут. — Не хотели бы вы присоединиться к Кхун Кинну для кровавого ритуала, Главный Омега? — Арм, обращавшийся к нему подобным образом, чувствовал себя неправильно, но у Порша была еще одна насущная проблема. — Что такое «кровавый ритуал»? — Это древняя практика. Когда старейшина стаи умирает, чтобы сохранить их знания и благословения, нынешний главный альфа смешивает немного своей собственной крови с прахом умершего, а затем рассыпает его в разных местах на территории. Поршу захотелось блевать от такого описания. — Я почти уверен, что самое большое благословение от Корна и Кана — это то, что они оба мертвы. — Это в основном для вида. История учит нас, что победы, сглаженные политикой, а не насилием, длятся дольше. Порш мог это понять. Он мог понять, потому что видел Танкхуна, стоящего с другой стороны вместе с Кимом. Вегас и Макао были слева от них. Несмотря на все, что сделали с ними их отцы, на их лицах было написано горе. Так что да, он понимал, почему Кинн позволил себе это. Хотя, хоть убей, он не мог понять, как Вегас, или Танкхун, или кто-либо из них, если уж на то пошло, опечалился из-за смерти своих отцов. Эти люди превратили всю их жизнь в ад. Они также были ответственны за множество трагедий в жизни Порша. Он не хотел участвовать ни в какой церемонии, посвященной таким отвратительным людям. — Забери меня отсюда, — голос Порша прозвучал серьезнее, чем он намеревался. Арм, конечно, повиновался и буквально потащил его прочь. Они находились в коридоре, ведущем к лифту, огромная гостиная была полностью разрушена и все еще находилась в стадии строительства. — Куда мы, Главный Омега? — Не мог бы ты, пожалуйста, прекратить эту херь с Главным Омегой? — застонал Порш, его прежний гнев улетучился и в основном оставил после себя легкое разочарование от перспективы застрять. — Как скажете, Кхун Порш. — Арм? — Порш посмотрел на гениального телохранителя, пытаясь передать свои отнюдь не радостные чувства. — Куда направимся? — Арм вздохнул. — К Питу. Я хочу его увидеть, — принял решение Порш. Кинн будет занят в течение следующих двух часов. Это было идеальное время, чтобы встретиться со своими друзьями.———
Телохранители были временно переведены в одно из зданий для домашней прислуги, их общежитиям был нанесен наибольший ущерб из-за этой ситуации. Пит, к счастью, занял комнату на первом этаже, иначе Арм предложил бы отнести Порша наверх. Порш поблагодарил небеса за то, что они избавили его от такого позора. На удивление, Пит не был прикован к постели, а удобно устроился на своей кровати рядом с Полом. Появление Порша и Арма поразило их обоих, когда они начали вставать. Они выглядели немного испуганными, будто были застигнуты врасплох. — Эй, эй, — заговорил Порш, ему не понравились бинты, выглядывающие из-под одежды обоих, — садитесь, вы что, оба с ума сошли? За этими словами последовало неловкое молчание, будто никто не хотел встречаться взглядом с Поршем. — Неужели все так? Быть Главным Омегой? — спросил Порш, когда Арм подкатил его кресло к кровати. — Ну, ты не можешь винить людей за то, что они так реагируют, — сказал Арм, садясь на кровать перед ним. Казалось, он уловил настроение Порша. — Но ты знал об этом, — уверенно сказал Порш. — Я знал, что ты Высший Омега, но не то, что ты пара Кхун Кинна. — Ты знал? — Что за черт? Пит и Пол, наконец, открыли рты, и на их лицах появилось выражение предательства. — Он сильнее всех нас, его не пугают запахи, он сражается как настоящий воин, и он выжил после того, как получил ранение в свою обонятельную железу. Добавьте к этому тот факт, что он никогда не подчинялся ни одному из альф. Нужно быть слепым, чтобы не прийти к такому выводу. Тирада Арма была встречена молчанием. Даже сам Порш почувствовал, что он был слишком откровенен в отношении своего суб-гендера. — Ну, он действительно знает дорогу по территории комплекса, — пробормотал Пол, — итак, — телохранитель повернулся лицом к Поршу, — ты наш главный Омега? — Я? — Порш не знал ответа на этот вопрос. — Что ты имеешь в виду? — Пит наконец заговорил с Поршем. — Это значит, что я не знаю, что, блядь, происходило в эти дни. Кинн молчал обо всем, и, честно говоря, я не хотел этого знать. Что хорошего вышло бы из того, что я солгал бы о своем суб-гендере всей семье? — Ты мог бы быть мертв, — ответил Пит, не сводя глаз с Порша, — я понимаю. Я понимаю, почему ты хочешь это скрыть. — Мне очень жаль, — сказал Порш, — я знаю, что ты многое знал обо мне, и у нас было много общего и в других вещах. Но я не мог тебе сказать. Мне действительно жаль, Пит. Пит поделился с Поршем своими секретами, но Порш утаил свои. Он был не совсем справедлив к своему другу в такой манере. — Не надо, — Пит покачал головой, — как я уже сказал, я все понимаю. — И я тоже приношу извинения вам обоим, — сказал Порш, обращаясь к своим друзьям. — Так ты, типа, собираешься рассказать нам всю историю целиком, — сказал Пол, — я имею в виду, что все хотят знать, что произошло. Предполагалось, что пара Кхун Кинна мертв. Внезапно его нет, и он — это ты. Вся стая уже гудит, ты же знаешь. Арм и Пит уставились на Пола, но Порш видел любопытство на их лицах. Поэтому он потакал им. В любом случае, это был вопрос времени, когда эта история станет известна всем. И он хотел узнать их мнение, прежде чем разговаривать со своей семьей. — Значит, Кхун Кинн все-таки действительно не хотел смерти своей пары, — Пол прокомментировал это, как только Порш закончил свой рассказ. — Это всегда было очень притянутым за уши предположением, — пробормотал Пит, — так вот почему не была отправлена поисковая группа для Чана? Кхун Кинн отпустил его. — Цифры, — сказал Арм, — у нашего главного Альфы забавный способ отпускать людей. Вокруг Чана было так много охраны, и предполагалось, что его казнят. — Он много знает об этом комплексе, — сказал Порш, — Пи’Чан был настолько близок к непобедимости, насколько это вообще возможно, конечно, Кинн лучше. — Очевидно. Кхун Кинн знал обо всем, — согласился Пол, — он просто не хотел быть тем, кто первым поднимет пистолет. — Все гораздо сложнее, чем это, — сказал Пит. — Я думаю, Кинн хотел избежать кровопролития. Его врагами была семья. — Что бы я отдал, чтобы узнать, о чем думали Корн и Кан? — вслух поинтересовался Арм, ловя на себе взгляды окружающих, — они пытались загнать Кхун Кинна в угол. Политически пытаясь сделать его бессильным. Даже если бы Кхун Кинн не был таким острым, как он есть, он вышел бы на первое место. — Я думаю, они пытались сделать его неспособным сражаться. Как сказал Порш, на этот раз врагами была семья. Можете ли вы представить, что произошло бы, если бы Корн и Кан не умерли так рано, а других братьев попросили выбрать сторону? — сказал Пит. — Я не думаю, что Кхун Кинну все ясно из этого, — пробормотал Арм. — Что ты имеешь в виду? — спросил Порш. — Так много всего произошло за последние пару недель, — Пол действительно выглядел взволнованным, готовый посплетничать обо всем на свете, — мы оба были не на дежурстве, и все же услышали слухи. — Я присутствовал при стольких разборках, — застонал Арм, — мне приходилось дышать ртом. — Ладно, что все-таки произошло? — спросил Порш, его начинали раздражать все эти намеки. — У нас была встреча со всеми кланами, — Арм вздрогнул, — Кхун Кинн пригласил всех глав стаи, которые все еще живы, ну, некоторые из них были еще живы тогда. Он убил всех, кто был причастен к нападению. Стая Терапаньякун, по сути, инициировала атаку на преступный мир Таиланда. — Это сага о мести, — сказал Пол, у него был гордый вид. Порш понял, что большинство людей из стаи на самом деле были бы довольны этим. Даже если семья Терапаньякун не потеряла жизнь, которой они дорожили, их стая подверглась серьезному нападению, численность их телохранителей сократилась, многие из их работников погибли. Так что то, что Кинн пролил так много крови, особенно людей, которые стояли за всем этим, имело смысл. — Тебе от этого не по себе? Все эти убийства? — спросил Пит Порша, словно читая его мысли. Порш вспомнил, как не так давно у него была реакция, когда Кинн сделал что-то столь радикальное. — Нападение, в результате которого погибла мать Кинна, повлекло за собой смерть и моих родителей тоже, — признался Порш, — тогда, если бы у меня был шанс убить ответственных за это людей, я бы так и сделал. Я думаю, это уместно. Кинн убивает их всех, это уместно. — А Кхун Порче знает это? — спросил Арм. — Конечно нет. — Он хотел забрать тебя и Кхун Кима отсюда. Он думает, что Кхун Кинн ответственен за это, — сказал Арм. Да, Порш мог себе это представить. Порче не из тех, кто умеет держать все в себе. Он не из тех, кто будет переживать из-за чего-то, обдумывать это, а затем реагировать. Для Че всегда было так: сначала сделай, потом думай. Когда на него вывалили всю эту информацию, одному богу известно, о чем он думал или через что проходил. — Вот почему Кхун Кинн приказал, чтобы никто тебя не навещал. Порш вздохнул. Он просто не знал, как со всем справиться теперь, когда он начинал понимать, чего ему не хватало. — Тебе нужно поговорить со своим братом, — Пит сказал об этом Поршу, — он должен знать, что избегать Кхун Кинна — безумие. Я имею в виду, что вы друзья. Я понимаю, что это тяжелая ноша. — Я не подготовлен для того, чтобы иметь дело со всем этим, — проворчал Порш, — нет. После всего, что произошло, все, чего я хочу, — это отдыхать и не останавливаться. Кинн убил своего отца и прямо сейчас совершает над ним последние обряды. Я видел, как Вегас сделал то же самое, и все они на самом деле выглядели немного грустными. Вся эта ситуация просто настолько сложна и имеет так много аспектов, которые я не могу постичь. — Ты всегда можешь оставаться неосведомленным, — предположил Пит, — я не говорю, что это плохо. Это нормально — замалчивать ужасное. Особенно когда имеешь дело с такими вещами. — Но я не могу. — Ты не можешь или не будешь? — спросил Пит. Порш просто взглянул на него, — не чувствуй себя виноватым за то, что не торопишься, Порш. — Все называют меня Главным Омегой. Это заставляет меня чувствовать себя ответственным. — Ты думаешь, все мы обращаемся к тебе как к Главному Омеге только потому, что ты пара Кхун Кинна? — спросил Арм, — ну, по большей части так оно и есть, но есть и другая причина. Ты сражался вместе с нами. Даже когда ты был в невыгодном положении, ты думал о стае. Знаешь ли ты, как тебе благодарен персонал кухни? Они сообщили, что ими почти пренебрегли, поскольку все телохранители были размещены в другом месте. — Всю прошлую неделю я готовил мясо на ужин, — вмешался Пол. — Вот почему большинство из нас смотрят в другую сторону, когда речь заходит о Кхун Вегасе и Кхун Киме. Потому что, когда дело касалось стаи, они откладывали свои разногласия в сторону и становились вместе с Кхун Кинном, — продолжил Арм. — Не говоря уже о том, что ты нравился людям еще до всего этого. — Вы, ребята, пытаетесь поднять мое эго? — спросил Порш, — потому что это работает. На лице Пита играла улыбка. — Может быть. Что-то подсказывает мне, что тебе это понадобится. — Спасибо, — сказал Порш, — не только из-за этого. Спасибо тебе за то, что спас мне жизнь, Пит. Спасибо тебе за то, что сражался со мной, Пол. И спасибо тебе, Арм, за то, что сохранил мой секрет. Я рад, что мы все здесь, все еще дышим. Это было почти слишком слащаво. Порш чувствовал витающие в воздухе запахи. Пит держал его руку в своей, сжимая ее, успокаивая его. — Ты говоришь как Главный Омега, — Пол прокомментировал это ни с того ни с сего.———
Кинн не был впечатлен исчезновением Порша из сада. Но он почти ничего не сказал, когда нашел его. У Порша было подозрение, что Пит и Пол определенно получат больше преимуществ в ближайшем будущем. Очевидно, Кинн уже предоставил им длительные отпуска. Порш был счастлив узнать это. Он гордился своим Альфой за то, что тот вознаграждал людей. Особенно когда упомянутые люди прошли через ад. Кинн отпустил руку и подтолкнул Порша в его комнату. С сегодняшнего утра Порш официально переехал к своей паре. Кинн был расстроен еще больше, чем обычно. Порш не знал, как долго все это будет продолжаться. — Тебе следует обратиться к психиатру, — сказал Порш, устраиваясь на огромной кровати Кинна, теперь их общей. Кинн только приподнял брови, вероятно, немного озадаченный таким неожиданным предложением, — я думаю, мне тоже следует это сделать. — Ты так думаешь? — сказал Кинн. Старший Альфа был не в лучшем настроении, но все же он подшучивал над Поршем. — Я думаю, что все, что произошло, и то, как мы с этим справились, не очень здорово. — Значит, разговор с кем-то обо всем решит проблемы? — Ну, я не знаю, что делают психиатры, Кинн. Если ты не заметили, я был слишком беден, чтобы пойти к кому-то. Но это не так. Так что поехали. Я думаю, это будет хорошо для нас. — Я… Эм… — Кинн, казалось, не находил слов. — Мы можем решить это позже. Просто подумай об этом, — Порш был серьезен, — я верю, что мы сможем пройти через все вместе. Но мы оба получили слишком много травм. Я не хочу, чтобы наши отношения были лекарством от чего-то. Это ведь не единственная цель всего этого, верно? Давай не будем боксерскими грушами друг для друга. Я хочу обращаться к тебе по поводу каждой проблемы в моей жизни. Я хочу почувствовать себя лучше после того, как поговорю с тобой обо всем. Но я также не хочу, чтобы это было единственной причиной быть с тобой. Я надеюсь, что в этом есть смысл. — Так и есть, — прошептал Кинн. Как обычно, голос мужчины звучал измученно. Порш по привычке раскрыл объятия, когда Кинн частично лег к нему на колени, заботясь о своих травмах, все еще в костюме и прочем. — У тебя назначена встреча? Кинн застонал от боли в ноге, что Порш воспринял как подтверждение. Он хотел попросить этого человека остаться, он хотел спросить, все ли с ним в порядке, беспокоили ли его утренние ритуалы, чувствовал ли он себя виноватым или что-то в этом роде, но пока он молчал. Не потому, что он боялся, а главным образом потому, что чувствовал, что Кинн больше нуждается в его молчаливом заверении, чем в его вопросах, полных беспокойства.———
Конечно, не прошло и часа, как Кинн исчез, очевидно, теперь, когда и Корн, и Кан были мертвы, состоялось какое-то собрание акционеров. Вегас тоже собирался быть там. Так что Кинн был немного на взводе, когда уходил. Порш волновался в течение нескольких минут после того, как он ушел, но потом он в основном планировал немного поспать. Конечно, не все планы сработали. Из всех членов семьи Порш не ожидал, что Танкхун навестит его первым, но он не мог сказать, что был удивлен. Старший Терапаньякун выглядел худым и унылым в нехарактерной для него одежде без блеска. Его глаза были ввалившимися, и этот взгляд ему не очень шел. Сцена перед Поршем была такой чужой. Танкхун выглядел не в своей тарелке, а Арм, вместо того чтобы охранять его, смотрел на Порша. С момента появления Порша все изменилось в общей сложности на восемьдесят градусов. — Могу я? — Танкхун выглядел неуверенным, его голос был тихим. Порш просто кивнул. Единственное, что он знал, так это то, что он не хотел заставлять этого человека чувствовать себя еще более неуютно. Танкхун сел на стул рядом с кроватью. Он заламывал руки, и его длинные бледные пальцы дрожали. — Как? — это все, что выдал этот человек. — Мне понадобится немного больше, чем это, Пи, — сказал Порш, пытаясь разрядить атмосферу. — Как? — Танкхун выглядел беспомощным, — и как же тебя никто не узнал? Как я этого не сделал? — Я не думаю, что нас когда-либо представляли друг другу тогда, — пробормотал Порш, — я сомневаюсь, что ты когда-нибудь хорошо мог меня разглядеть, когда я выступал. — Я все еще сожалею, — Порш хотел прервать его, но альфа продолжал, — я не знаю масштабов того, что произошло, и мне это не нужно. Я просто по-настоящему счастлив, что ты вернулся. И я счастлив, что ты пара Кинна. Я рад, что ты часть моей семьи, — нервно закончил Танкхун. Порш был готов дать объяснения. Он был готов отстаивать свое решение, а затем и решение Кинна. Он ожидал, что погрузится в эту историю с головой. Но Танкхун предложил то, чего он никак не ожидал. Принятие. Более того. Слова Танкхуна ужасно походили на приветствие. Это значило еще больше, поскольку Танкхун был членом семьи, он был братом Кинна. Теперь он был старшим в стае Терапаньякунов, и Порш получил его одобрение. — Я тоже рад быть частью вашей семьи, — Порш был немного смущен, так как почувствовал, что на глаза у него навернулись слезы. Танкхун поднял глаза, словно сдерживая собственные слезы. — Я просто, — он глубоко вздохнул, прежде чем продолжить, — хотел попросить тебя больше не покидать Кинна. Я не был лучшим братом, и у нас не самые функциональные отношения, но я знаю его. Он едва выжил без тебя. Я видел его. Я не думаю, что он переживет это снова. — Я не планирую уходить, — сказал Порш, — я даже представить себе не могу, как уйду от Кинна, — это было признание, с которым он недавно смирился. — Я удивлен, что его здесь нет. Я не думал, что он оставит тебя в покое. — Он не хотел этого делать. Он приказал Арму не оставлять меня в покое. Я сожалею об этом. Когда и Пит, и Пол вышли из строя, тебе, наверное, одиноко. — Все в порядке, — Танкхун пожал плечами. — Я скажу ему, чтобы он вернул тебе Арма. — В этом нет необходимости. У него слишком много работы, — успокоил его Танкхун, — это самое малое, что я могу сделать. Из-за всего, что происходило, Кинн переутомлялся. Я рад, что Вегас с сегодняшнего дня возвращается к работе. — Значит, он выздоровел? — Более или менее. Его травмы были тяжелыми, но врачи дали ему зеленый сигнал. Хотя ему не следует переутомляться. — Ким? — С ним тоже все в порядке. У него небольшой перелом пары пальцев и колотая рана. Порче помогал ему. — С ним все в порядке? Порче? — Я не знаю. Я провел время с ним и Кимом, и мне не нравятся их разговоры. Но опять же, вы можете думать по-другому. Порш вздохнул. — Я думал, что проблемы в моей жизни разрешатся, как только Корн и Кан умрут. Мне жаль, если я проявляю бестактность. — Не стоит. Они были семьей, и они мертвы. Теперь мы все сироты. Это не может не огорчать нас, они были не очень похожи на родителей, но все равно создавали иллюзию, что за нами кто-то присматривает. Но это все, что было на самом деле. И я рад, что вернулся к реальности. — Значит, ты не держишь зла? — На Кинна? — Танкхун нахмурился, — конечно, нет. Я рад, что он нажал на спусковой крючок. Это продолжалось долго. Единственное, о чем я сожалею, — это о том, что у меня не хватило смелости открыто заявить об этом. — Что тебя сейчас останавливает? — спросил Порш, — я понимаю, что ты не можешь говорить против своей семьи, Пи’Кхун, и это тоже по отношению к твоему собственному отцу, но ты больше не должен этого делать. Говори все, что хочешь, даже если это против Кинна. Я сомневаюсь, что он будет возражать. — Иногда тишина необходима для достижения мира. — Это также то, что может вызвать недопонимание. У нас в семье этого достаточно. Танкхун выглядел задумчивым, его взгляд был острым, как будто он что-то обдумывал. — Знаешь, — сказал он, — я жалел, что мы не встретились раньше. Когда ты был ребенком. — Однажды мы это сделали, — признался Порш, — во время нападения, в результате которого погибла твоя мать, ты впустил меня в свою комнату вместе с Порче. В каком-то смысле ты спас наши жизни. Спасибо тебе за это. Я действительно хотел сказать это тогда. Танкхун выглядел ошеломленным этим открытием. У него было потерянное выражение лица, как будто он снова что-то переживал. Через некоторое время он посмотрел на Порша и слегка улыбнулся. — Конечно, ты был тем самым мальчиком.———
Столовая была почти неузнаваема. Мебель отсутствовала, как и предметы декора. Но Танкхуну захотелось поужинать вместе, и он предложил вывести Порша из комнаты. Там стоял огромный стол и расставленные в ряд разномастные стулья, и на одном из них сидел Макао Терапаньякун. Мальчик молча наблюдал за Поршем. — Вероятно, Макао? — спросил Порш с улыбкой. Он решил, что сейчас самое подходящее время для знакомства с единственным Терапаньякуном, которого он не имел удовольствия знать как следует. — Да, Главный Омега. — Зови меня Порш. — Как твоя рука, маленький урод? — спросил Танкхун. У него было странное прозвище для своего младшего двоюродного брата, но Макао, казалось, это не беспокоило. — Бывало и похуже, — беззаботно ответил Макао: — Мы здесь на ужин? Хиа сказал, что он будет здесь с Пи’Кинном через несколько минут. — Они присоединятся к нам, — сказал Порш, поправляя свое инвалидное кресло. — У тебя настолько серьезная травма? — спросил Танкхун, заметив это, садясь на стул рядом с Макао прямо перед Поршем. — Врач посоветовал мне много не двигаться. Если я пошевелю верхней частью тела, они утверждают, что я могу проколоть себе легкие. Кинн совсем не доверяет мне, хочет чтобы я был осторожен и слушался его. Я пошел на компромисс с этим инвалидным креслом. Другим вариантом было оказаться прикованным к постели. — Это так круто, — сказал Макао, — возможно, ты можешь покончить с собой, просто прогуливаясь, — по его лицу было видно, что он совершенно серьезен. — Внезапно название «маленький урод» приобрело такой большой смысл, — пробормотал Порш. Танкхун фыркнул, отчетливо расслышав его слова. Они бы и дальше продолжали разговаривать, но принесли еду, за которой пришли Кинн и Вегас. Кинн немедленно оказался рядом с Поршем, мягко спрашивая, все ли у него хорошо и все такое. — Я в порядке, — успокоил его Порш, — я как раз собираюсь ужинать. Давай к нам. Кинн посмотрел на остальных, прежде чем отрывисто кивнуть. Он сел в кресло с другой стороны от Порша. Вегас, с другой стороны, продолжал маячить позади Макао, не сводя глаз с Порша. У альфы было несколько заживающих порезов на лице и, возможно, несколько швов, но в остальном он казался в полном порядке. — Могу я присоединиться? — Вегас колебался, глядя на Порша. Вероятно, вспоминая их последнюю встречу. Порш просто кивнул. Он разберется с этим позже. Еда была восхитительной. Пока все ели, стояла тишина, никто не разговаривал, но и дискомфорта это не вызывало. Они уже собирались заканчивать, когда Ким и Че объявили о своем присутствии. Порш собирался заговорить, но они оба выглядели разозленными. — Что случилось, Ким? — спросил Танкхун, явно обеспокоенный. У Кима была перевязана левая рука, но Че был на ногах. Это хороший знак. Они оба шли на поправку. — Ничего. Просто не ожидал, что попаду на семейный ужин. — Ну, тогда почему бы тебе не пойти туда, куда шел? — Вегас цокнул языком, конечно, мужчина просто не мог не подразнить Кима. — Давайте, садитесь. Поужинаем вместе, — спокойно прервал их Порш до того, как они начали ругаться. Ким и Че осторожно сели. Это было немного напряженно, но молчание наконец нарушил Кинн, который, казалось, закончил со своей едой. — Я знаю, что у многих из вас есть вопросы. Последние пару недель я не давал вам возможности задавать их. И я хочу извиниться за это, — Кинн, казалось, был очень заинтересован в том, чтобы правильно сформулировать свои слова, — наши отцы мертвы. Вы — единственная семья, которая у меня осталась. Я знаю, что не у всех нас самые лучшие отношения, но мы можем попытаться, чтобы это сработало. Я хочу, чтобы это сработало. И если это означает, что мне нужно уйти с поста главного альфы, то так тому и быть. Мы видели конечный результат борьбы за власть. Давайте не будем это повторять. — Ты не можешь уйти в отставку, — подал голос Танкхун, — не можешь. Я имею в виду, если ты правда этого не хочешь, но, тем не менее, ты хороший главный Альфа. Верно? — он посмотрел на других. — Ты сказал, что люди из стаи больше не будут умирать. Это хорошо, — сказал Макао. Мальчик посмотрел на своего брата, стоявшего рядом с ним. — Ты всегда был хорошим Главным Альфой, — начал Вегас, — я думаю, что пришло время и другим людям сделать шаг вперед. Я был не лучшим заместителем. Я предавал тебя много раз. Мне жаль, и я пойму, если ты захочешь отстранить меня. Оставались Ким и Че. — У меня нет возражений, — просто сказал Ким. — Че? — спросил Танкхун у Че, который только пожал плечами. — Есть еще вопросы? — спросил Кинн. — Ты бы убил меня? — мгновенно заговорил Ким. — Нет, — ответил Кинн. — Ты знал о Пи’Чане? — спросил Вегас. — Сначала я поймал его, а потом планировал расправиться с нашими отцами. — Когда вы узнали? — вопрос было от Че, — что вы были парой. Кинн посмотрел на Порша. — С двенадцати лет я знал, что моей парой был Кинн, — признался Порш. Порче посмотрел на Порша, и тот просто усмехнулся, прежде чем встать и выйти из комнаты, — Че? — Порш попытался окликнуть его, прежде чем решил пойти за ним, — не задерживайся, — он остановил Кинна, а затем посмотрел на остальных, — расскажи им о том, что произошло с нами. Арм мгновенно оказался рядом с ним, чтобы отвести его к Порче. Че был в комнате Кима, и все выглядело так, будто он жил только здесь. Он не взглянул на Порша, и не обратил никакого внимания на Арма, который закрыл дверь, когда он выходил. — Че, — мягко начал Порш, — прости, что не сказал тебе. — Ты знал всю свою жизнь, — взгляд Че кричал о предательстве, — вот почему ты не хотел здесь жить. Вот почему ты хотел разорвать отношения после моей женитьбы с Кимом. Ты знал о своем суб-гендере? — Я узнал об этом совсем недавно. — С каких пор вы вместе? — Прошло уже несколько недель, — и затем Порш продолжил объяснять все, что касалось истории, которой он поделился с Кинном. — И ты все еще хочешь быть с ним? — таков был ответ Че. — Это моя пара, Порче. Мой суженый. Я точно не могу оставить его, не то что сделал бы в любом другом случае. Кинн прошел через дерьмо, и да, он принимал не самые лучшие решения, но и я тоже. — Ты ведь знаешь, что Кхун Корн не совсем ошибался на его счет, верно? Он был прав, что боялся его. — Если ты находишь Кинна пугающим, то и я тоже. — Пи, этот альфа убил собственную семью. Его братья были против него, и на это есть причина. — Это политика, Че. Ты бы не понял, — Порш был разочарован. — Конечно, не понял, — усмехнулся Порче, — он тебе не подходит, — в его голосе было столько убежденности. — Почему ты так сильно против него? — Потому что я его знаю, — вызывающе сказал Че, — я знаю его по Киму и его отцу. — Прекрати втягивать Корна. У него нет правды, о которой можно было бы говорить. Если ты забыл, он приказал своим людям убить меня. — Какие у нас есть доказательства этого? Это слово Кинна против слова его отца. — Я знаю, Че, но ты не обязан доверять им. Это мне ты должен доверять. — Ты врал мне всю мою жизнь. — Я пытался защитить нас. Что хорошего я мог бы сделать, сказав тебе правду? — Тебе не нужно делать этот выбор. Тебе не обязательно всегда быть тем, кто приносит себя в жертву. Ты мог бы сказать мне. Ты мог бы поделиться со мной всем, как только мы оказались здесь. У тебя было достаточно времени. Но нет. Ты делал, я не знаю что, пока я боролся. Ты знаешь, как трудно было сблизиться с этой семьей? Я работал и учился, чтобы стать омегой стаи. Они сомневались во мне. Но ты этого не поймешь. Как ты поступишь, когда все уже называют тебя Главным Омегой и ищут твоего одобрения? Это, должно быть, весело. Может быть, именно по этой причине ты не захотел навестить меня. — Ты тоже не навещал меня. — Потому что твой альфа запретил мне видеться с тобой. Я хотел вытащить тебя отсюда, но он мне не позволил, — крикнул Порче. Порш глубоко вздохнул. Это ни к чему не вело. Порче слишком долго был без объяснений. Это должно было случиться. — Кинн переживает трудные времена, Че, ты должен дать ему немного поблажки. — Все переживали трудные времена. Все. Ты знаешь, Кхун Корн сказал мне, что Кинн сделал омегу последней стаи слепой для других. Она могла только встать на его сторону. — Это потому, что никто никогда не принимает его сторону. Корн запудрил тебя всякой ерундой. Я не должен был позволять тебе проводить с ним время. Ему нечего предложить, кроме лжи. — Он сказал мне, что мы не настоящие братья. Это тоже ложь? Порш был ошеломлен этим. Он никогда не придавал значения этому факту. — Он сказал мне, что, когда ты был ранен, он провел тесты. У них есть какие-то связи с банком крови или чем-то в этом роде на случай, если кто-то получит травму. — Он сделал тест на наше родство без нашего согласия? — Разве это имеет значение? — спросил Порче, — это правда? — Мы родились не от одного и того же отца, Че, — тихо произнес Порш, — но для меня это никогда не имело значения, я просто… — Просто что? — у Порче на глазах стояли слезы, — не сказал мне? Я жил во лжи. Ты врал мне всю мою жизнь. Неужели ты думаешь, что я любил бы тебя по-другому, если бы знал? Ты не имел права скрывать все это от меня. — Че. — Убирайся. — Че, пожалуйста, позволь мне все тебе объяснить, — Порш буквально умолял, по его лицу текли слезы. Он мог вынести все, что угодно, кроме этого, — пожалуйста, я знаю, что лгал тебе, и мне жаль. Ты должен простить меня. Я никогда не принимал лучших решений, и это просто показывает, насколько ошибочны мои суждения. Я знаю, мне не нужно было хранить от тебя секреты. Дай мне шанс. Я знаю, что обидел тебя, так что позволь мне исправиться. Пожалуйста. Порче тоже плакал. Он ничего не говорил в течение минуты, прежде чем глубоко вздохнуть и вытереть слезы. — Отлично. Я хочу попросить тебя об одной вещи. Я не могу здесь жить, не после всего. Ким, наверное, сейчас со всеми об этом говорит. Мы переезжаем в квартиру Кима, она охраняется. Пойдем с нами. — Что? — Пойдем со мной, Хиа. Давай оставим все это позади. С меня хватит. Ким говорит, что не нужно слишком увлекаться стаей. Так что пойдем с нами. Будь со мной, Хиа. Пожалуйста, — Че был похож на маленького ребенка, которого вырастил Порш, который нуждался в нем во всем. Тот, который давал Поршу силы жить дальше. Порче был всем для Порша. И наоборот. Их обоих было достаточно друг для друга. — Если я пойду с тобой, — сказал Порш, — ты простишь меня. — Да. Мы начнем все заново. Мы можем восстановить наши отношения. Поработаем над этим вместе. — Я заполучу тебя, ты заполучишь меня, — сказал Порш, — и еще у тебя будет Ким. А как насчет Кинна? У него никого не будет. — Меня это не волнует. — И в этом-то вся проблема, — беспомощно ответил Порш, — потому что я знаю. Я был с тобой всякий раз, когда ты нуждался во мне, а теперь я должен быть с Кинном, потому что он нуждается во мне больше. — Значит, ты выбираешь его? — С тобой Ким, а у него никого нет. Ему предстоит пройти долгий путь, чтобы внести коррективы в отношения со своей семьей. Я не могу оставить его в таком состоянии, Че. Он моя пара. — Ты выбираешь его, а не меня? Я твой брат, разве ты не хочешь наладить наши отношения? — Хочу. Но не такой ценой. — Хиа. — Это не подлежит обсуждению, я могу сделать все, что угодно. Ты хочешь, чтобы я умолял, ползал по земле, это прекрасно. Но уйти от Кинна — это не вариант. — Единственное, чего я хочу, — это чтобы ты поехал со мной. Порш посмотрел на своего брата. Порче смотрел на него своими большими глазами, красными и мокрыми от слез. Он вспомнил, как в детстве поклялся, что позаботится о том, чтобы с его младшим братом всегда было все в порядке. Всю свою жизнь он всегда принимал каждое решение с учетом этого. И прямо сейчас он тоже хотел сдаться. Честно говоря, быть без Че было чем-то таким, чего он никогда не хотел испытать. Но он не мог так поступить с Кинном. А у Че был Ким. Это единственная мысль, которая пронеслась у него в голове, когда он позвал на помощь. Уходя, Че плакал. Ким, который был прямо за дверью, бросился внутрь, и Порш надеялся, что он со всем справится. Он не оглядывался назад, зная, что его решимость может ослабнуть. Кинн ждал его в их комнате. Арм снова вышел, закрыв за собой дверь. — Ким и Че завтра переезжают. — Я знаю, — Порш кивнул, — я думаю, что только что навсегда разорвал свою связь с братом, — он уже чувствовал слезы и, наконец, всхлипнул, когда Кинн заключил его в объятия. На следующее утро Ким и Че съехали. Кинн сказал ему, что Ким попросил о встрече с ними вскоре после того, как он все уладит. Порш надеялся, что, по крайней мере, он поймет их точку зрения. Он не мог не расстроиться из-за этого. Порче был его ребенком. Он вырастил его. И хотя он мог понять, к чему клонит Че, Порш знал, что его выбор был правильным. Он не мог оставить Кинна. Он рассказал альфе о своем разговоре, и тот действительно выглядел виноватым. Порш заверил, что в этом не было необходимости. Это была их с Че проблема. И даже если они отдалялись друг от друга, Порш верил в это. Он вырастил своего брата, он хорошо его знал. Он бы одумался. Порш надеялся на это, но ему пришлось признать, что сейчас будущее выглядит не очень радужным. Пару дней спустя Вегас навестил его. Поршу не очень-то хотелось с ним разговаривать. Возможно, они оба держали все в стороне, пока комплекс подвергался нападению, но Порш не забыл, на что Вегас был готов пойти ради его выживания. Не помогало и то, что вся эта история с Порче вызвала у него чувство печали и горечи. Второй по старшинству в стае, казалось, знал об их нынешнем положении, поскольку занял место на самом дальнем диване от кровати, где отдыхал Порш. Вегас Терапаньякун не был человеком, который казался неуместным, он не был тем, кто боялся высказаться. Порш видел, как он защищал своего брата, готовый сразиться с кем угодно за него. И все же он колебался. — Что? — раздражение Порша сквозило в его тоне. — Ты не сказал Пи’Кинну, — Вегас заговорил, его голос был спокоен, несмотря на неловкий язык тела. — Ты хочешь, чтобы я это сделал? — Порш сорвался с места. На самом деле у него были более важные темы для обсуждения с Кинном. Кроме того, он понял, что его альфа хотел преодолеть пропасть, образовавшуюся между членами семьи. Рассказывать ему о том, что произошло во время пребывания в плену у Вегаса, было неразумно. — Я был в офисе на прошлой неделе, — начал Вегас, — Пи’Кинн хочет, чтобы вторая семья принимала активное участие в юридическом бизнесе. Он хочет исправить ошибки, допущенные нашими отцами. Он сказал, что готов простить, хотя ему потребуется некоторое время, чтобы забыть. Я сказал ему, что не могу быть здесь. После того, что я сделал, что я сделал с тобой, я не могу жить в этом доме. — Ты уходишь? — Я должен, — Вегас выглядел уверенным, — я хочу извиниться, но боюсь, что этого будет недостаточно. Я должен был признать результаты, к которым привели мои действия, я должен был быть лоялен. Это чудо, что я не умер и не лишился своей должности, но я не могу вернуться к своей роли как ни в чем не бывало. Я объяснил это Пи’Кинну, и я в долгу перед тобой. Мне жаль, и я благодарен тебе. Порш фыркнул. — Вегас, я надеюсь, ты знаешь, что то, что ты сделал, было неправильно, и я надеюсь, ты понимаешь, что так бы и было, даже если бы я не был тем, кто я есть. Я не могу простить тебя. Единственная причина, по которой я не брыкаюсь и не кричу на тебя, это то, что я устал. Это была война на один день, и я уже покончил с борьбой на всю жизнь. Кинн тоже, но он знает, что в этом бизнесе невозможно оставаться в стороне от кровопролития. Он думает, что несет ответственность за все, и хочет загладить свою вину, это единственная причина, по которой я держу рот на замке. Вегас кивнул. На данный момент у них было взаимопонимание. Порш все еще злился и не был готов простить. Он не знал, сможет ли когда-нибудь это сделать. Он ясно изложил свои доводы Вегасу, там и так было достаточно секретов и недопонимания. Кинн справлялся со всем, и он работал до изнеможения. И прямо сейчас все, что Порш хотела сделать, — это поддержать его, а не усугублять его проблемы. — Я оставляю Макао здесь, под защитой Пи’Кинна, что также означает и твою защиту. Он недоволен, но я не думаю, что оказываю на него лучшее влияние, чем кто-либо другой. Меня заверили, что он будет в безопасности, что никто его не тронет. Порш знал, на что намекал Вегас. Что бы он ни делал, его любовь к брату была тем, что Порш всегда мог уважать. — Он будет в безопасности, — это было единственное заверение, которое мог дать Порш. После этого Вегас безмолвно ушел.Вы заключили добросовестные договоры Я задёрнула шторы и пила свой яд в одиночестве. Ты сказал, что я должна легче доверяться другим. Но бензин — это желание, я играла с огнём.
———
Порш почувствовал себя лучше. Наконец-то ему разрешили погулять. Врач и, самое главное, Кинн позволили ему остаться без присмотра. Это была тяжелая битва. Телохранители поклонились ему, и он все еще чувствовал себя неловко из-за этого нового обращения. Коридоры были очищены от всего, что напоминало о том, что все повреждения были отремонтированы или находились в стадии строительства. Шум доносился из комнаты в конце коридора. Макао двигался по комнате, расположенной чуть дальше по коридору от их с Кинном комнаты. Порш хотел проведать мальчика, поскольку Кинн был слишком занят работой, он взял на себя обязанность быть в курсе всего, что происходит в их доме. У него уже была кое-какая прислуга по дому и другой персонал, пользующийся его благосклонностью, он также привлек к себе внимание Пола, который любил посплетничать и недавно вернулся к активной службе. Телохранитель полностью выздоровел с минимальными шрамами. Это было хорошо. Комната выглядела не очень-то весело. Все было в белых и бледно-желтых тонах, с постельным бельем и занавесками в тон. Конечно, это хорошо сочеталось с декором, которым Кинн обставил всю свою часть дома. Но было ли это тем, чего хотел Макао? Он подошел к мальчику, который выглядел неуместно, слегка опираясь на свой упакованный багаж. — Они все привезли из Чиангмая? — спросил Порш. — Хм. — Тебе нравится эта комната? — Все в порядке, Пи’Порш, — даже если мальчик разговаривал, Порш знал, что ему на самом деле было не по себе. Порш обратился к людям, находившимся в комнате. — Почему бы нам не сделать перерыв? — Кхун Кинн сказал, что хотел бы, чтобы комната была готова для Кхун Макао как можно скорее, — одна из горничных выглядела немного смущенной, вероятно, не желая нарушать приказы главного Альфы. — Это было не предложение, — Порш говорил мягко, он не хотел, чтобы люди подумали, что он груб, каковым он отчасти и был, — Пожалуйста, оставьте нас одних на некоторое время. На этот раз весь персонал вместе с телохранителями ушел, закрыв за собой дверь. Порш остался наедине с Макао, и альфа выглядел нервным. — Будь честен. Тебе нравится эта комната? И хватит нести чушь о вежливости. — Не похоже, что я собираюсь оставаться здесь навсегда, — сказал Макао, и хотя он был вежлив, в его словах проскользнуло некоторое пренебрежение, будто он бросал вызов Поршу опровергнуть его заявление. — Макао, ты будешь жить здесь. Я знаю, ты никогда не считал этот комплекс своим домом, и я тебя не виню. Твой брат попросил нас убедиться, что тебе удобно. И я хочу, чтобы так и было, и Кинн тоже. Никто из нас обоих не может быть Вегасом, но мы все равно можем быть твоими братьями, если ты позволишь нам быть ими. Так что я предлагаю тебе выбрать чертов цвет и сделать эту безжизненную комнату своей. У Кинна дерьмовый вкус, когда дело доходит до декора. — А он не рассердится? Они сказали мне, что это его крыло дома. — Поверь мне, то, что ты делаешь с этой комнатой, волнует Кинна меньше всего. Он был бы рад узнать, что тебе удобно. Весь комплекс ремонтируется, кого волнует, добавим ли мы еще одну комнату к списку. Общение с Пи’Кинном научило меня тому, что деньги никогда не были для него проблемой. Поэтому я предлагаю тебе сойти с ума. Мы должны спросить даже у Танкхуна. У него будут безумные идеи. — Ты не будешь возражать? — Боже, малыш, тебе не нужно потакать нашему самолюбию, делай все, что хочешь. Скажи мне, если тебе будет некомфортно и ты захочешь сменить комнату. Ладно? — Я думаю, что мне здесь хорошо. Порш кивнул, довольный ответом. Он знал, что Кинн беспокоился за своего кузена, и именно поэтому хотел, чтобы тот был рядом. Порш не знал, было ли это лучшим решением, но у него не было идей получше. Макао действительно позвал Танкхуна, и что ж, он был самый разговорчивый из всех, кого Порш видел старшим за последнее время. — О, мы должны покрасить все в черный цвет, а потом сделать фигурки из «Звездных войн». — «Звездные войны»? Ух ты, какой ты старый. — Да, ты маленький урод. Возьми свои слова обратно. Я принадлежу к поколению MZ. — Разве ты не родился в семидесятых? — Что?! — крик был почти оглушительным. — Я думаю, что хочу приобрести торговый автомат. — Макао, у нас есть закуски на кухне, — Порш сказал об этом мальчику, который проигнорировал его. — Эти рыбы в пруду съедобны? — Мои рыбки! — Танкхун с каждой минутой выглядел все более испуганным. — Эти рыбы все еще живы? — это удивило Порша еще больше, — ух ты. — Кинн купил мне новых. — Значит, ты готовишь их, и получаешь еще, — Макао кивнул, будто все понимая. Порш мог только нахмуриться из-за того, какой оборот принимал разговор, в то время как Танкхун, казалось, был готов взорваться. Макао, с другой стороны, казался искренне любопытным. Но, по крайней мере, это было лучше, намного лучше, чем сидеть в одиночестве в своих комнатах и размышлять. В ту ночь Порш оказался у бассейна, территория которого была недавно отреставрирована и выглядела красиво ночью со всеми этими огнями и прочим. Комплекс медленно, но верно возвращался к своему былому великолепию. Кинн поужинал с ним, но снова был в своем кабинете, занятый работой. Теперь, когда Вегаса не стало, Ким не помогал ему и весь этот хаос последнего месяца, нагрузка была нешуточной. У Порша чесались руки помочь ему, но ему еще слишком многому предстояло научиться. — Что ты здесь делаешь? — Порш знал, что Кинн придет, и теперь, когда с него сняли блокираторы, он мог лучше чувствовать его запах. Врач ясно дал понять, что после его фиаско с течкой у него не было другого выбора. Он должен был позволить биологии идти своим чередом без внешнего вмешательства. Однако от него все еще пахло гарью, хотя время от времени в этом ощущалась какая-то сладость. — Я как раз собирался проплыть пару кругов, — Кинн выглядел встревоженным его ответом, который только рассмешил его, — расслабься. Никакой напряженной деятельности, я знаю. — Ты можешь не шутить о своем здоровье? — Кинн нахмурился, он был в своих модных шелковых одеждах, черных, казалось, что он принял душ и был готов ко сну. — Тебе нужно остыть, — Порш напомнил об этом своей паре, который подошел и сел рядом с ним, — это что, винная бутылка? — Я подумал, что хотел бы провести немного времени со своей парой, — сказал Кинн, — я был слишком занят в последние дни. — Все в порядке, — сказал Порш, проводя пальцами по непослушным волосам своей пары. — О чем ты думал, оставшись совсем один? — сказал Кинн, начиная открывать бутылку, в то время как телохранитель подошел, чтобы отдать два бокала, прежде чем поспешно оставить их одних. — Обо всем, — Порш вздохнул, — ты разговаривал с Кимом? — Да, — Кинн что-то промурлыкал, протягивая свой бокал, — им нужно время и пространство. — Но… — Я знаю, Порш. Я знаю, что это не то, что ты представлял себе своим «долго и счастливо», но такова жизнь. Ты не можешь ожидать, что люди придут в норму после таких вещей, — Порш обдумал его слова, — ты скучаешь по Порче? — Конечно, — это было несложно, — я думаю, что допустил слишком много ошибок. Мне следовало быть честным с ним. Эти скрытые истины облегчали манипулирование Че. Он чувствует себя преданным. — И он не ошибается? — спросил Кинн, потягивая вино, — я не очень хорошо его знаю, но могу сказать, что он срывается. Ты защищал его, давал ему приют, и это правильно, но теперь, когда он открыт этому миру, ему тяжело. — Как получилось, что мы в конечном итоге так сильно облажались с нашими братьями? Кинн пожал плечами. — Кстати, почему меня попросили подтвердить оплату за торговый автомат? — Ох, я думаю, Пи’Кхуну не удалось переубедить его в обратном. Макао хочет, чтобы он был в его комнате. — Торговый автомат? — Кинн выглядел скептически, — у нас есть закуски на кухне. — Он действительно странный человек. И это о чем-то говорит, учитывая послужной список вашей семьи. Я почти уверен, что он хочет съесть карпов. — Живых? — Я надеюсь, что нет, — Порш дрогнул. — Значит, это его не испортит, верно? Дать ему то, что он хочет? — спросил Кинн. Порш бросил на него взгляд, — да ладно, у тебя больше родительского опыта, чем у меня. По крайней мере, больше позитивного опыта. — Я говорю, пусть парень немного побесится. Он выглядит так, словно никто никогда не позволял ему открыть для себя всю необъятность того, каким причудливым он может быть. — Я уверен, что Танкхун поможет ему в этом, — Кинн усмехнулся, — кстати, я говорил тебе сегодня, что ты выглядишь слишком хорошо, чтобы быть правдой? -Угу, — Порш ухмыльнулся внезапной смене темы. У Кинна были самые остроумные реплики, когда дело доходило до флирта, к сожалению, они всегда чудесно на него действовали. — Ты знаешь, меня почти убедили. Ты так хорошо выглядишь, бассейн выглядит заманчиво. У нас есть вино. — Разве тебе завтра не на работу? — Ты не хочешь провести со мной время? — Кинн выглядел слишком самоуверенным. Он знал ответ на этот вопрос. — Как мы это сделаем? Я не могу напрягаться, — Порш перешел к делу. — Ты просто должен держаться за меня, — Кинн сказал это так, словно это была самая очевидная вещь в мире. Он уже вставал, сбрасывая с себя одежду. Порш последовал за ним. Все равно на нем была только пижама и тонкая футболка. Нагота его не беспокоила. Кинн помогал ему переодеваться на протяжении всего его выздоровления, и на альфе было нижнее белье. — Я помню, как кто-то говорил мне, что в бассейн нельзя заходить в одежде, — поддразнил его Порш, когда Кинн скользнул в бассейн, вода едва коснулась его бедер. Ему нравилось, как этот мужчина смотрел на него снизу вверх. — Не испытывай меня, — игриво предупредил Кинн, взяв Порша за руку, чтобы помочь ему сесть на край бассейна, прежде чем помочь ему забраться внутрь, нежно обхватив его рукой за талию. Порш держался за плечи Кинна, пока альфа пятился назад, оттаскивая их обоих на середину бассейна. Вода была почти на уровне груди, и Кинн обеими руками держался за талию Порша, защищая его от скольжения. Вода была прохладной и ощущалась на их коже божественно. — Я хочу искупаться. — Порш! — Ой, да ладно тебе. Я вылечился. Швы мне сняли. Учитывая все происходящее, я заслуживаю того, чтобы немного повеселиться. — Почему твое определение веселья проходит параллельно с неприятностями? — Кинн, — Порш чуть не заскулил. Недавно он обнаружил, что Кинн был слаб, когда задавал ему подобные вопросы. — Отлично. Но ты останешься со мной, — сурово сказал Кинн. Порш согласился, хотя и не знал, что его пара имел в виду под этим. Затем альфа медленно наклонился в воду, плавая на спине, перетягивая Порша через борт, его рука полностью поддерживала торс Порша в воде, когда они плыли по кругу, он даже подтолкнул Порша, чтобы помочь ему дышать. Не то чтобы ему это было нужно. Порш любил плавать, для него это было детской забавой, но он ценил это чувство. Кинн беспокоился, что он снова нанесет себе травму. Они снова подошли к краю, когда Кинн вышел за вином. — Очень романтично, — Порш остался невозмутим, когда альфа проскользнул внутрь, передав ему бутылку. — Не убирай руку с края, — сделал выговор Кинн, забирая бутылку обратно и делая большой глоток, — надо было взять что-нибудь покрепче. — Это точно, — казалось неправильным пить что-то настолько дорогое таким небрежным образом, но Кинна, казалось, это нисколько не беспокоило, поэтому Порш просто налил себе. Он посмотрел на свою пару, который откидывал назад мокрые волосы, чтобы убрать их с глаз, — твои волосы стали длиннее. — Я собираюсь подстричься. — Не надо, — сказал Порш, делая шаг вперед, чтобы дотронуться до головы Кинна. — Только не говори мне, что ты один из них, — сказал Кинн с улыбкой, снова обхватив Порша руками и приблизив их как можно ближе, отставив бутылку вина в сторону. — Я не понимаю, что ты имеешь в виду, — пробормотал Порш, наклоняясь, чтобы поцеловать свою пару. — Ты знаешь тех людей, которым нравятся их партнеры с длинными волосами, — ответил Кинн, отстраняясь, прежде чем поцеловать его в щеку. — А что, если да? — спросил Порш, закрыв глаза и наслаждаясь поцелуями, покрывавшими его лицо. — Я больше никогда не буду стричься. Порш фыркнул. — Тебе не обязательно переходить в крайности. Кинн не удержался и, наконец, поднес одну из своих рук к лицу Порша и поцеловал его как следует. Его движения были осторожными, он полностью осознавал их травмы. Он не был агрессивен или чрезмерно возбужден. Поцелуй был ленивым, их губы двигались в томном темпе. Из-за всего происходящего у них не было времени просто наслаждаться пребыванием друг с другом. Наконец они отстранились, чтобы отдышаться, и Порш прислонил голову к плечу своего альфы, уткнувшись подбородком в острую ключицу, чтобы вдохнуть его запах. Ему это было не нужно, все вокруг тонуло в запахе кофе в сочетании с оттенками обугленного сахара и чего-то сладкого, но его движение было почти инстинктивным. Он вдохнул и позволил себе полностью расслабиться. — Ты счастлив? — спросил Кинн через минуту или две. Этот вопрос поставил Порша в тупик. Как он мог думать иначе? — Конечно, — он выпрямился, чтобы посмотреть на свою пару. — Хорошо, — Кинн выглядел довольным, — потому что это все, чего я хочу. Порш улыбнулся. — Я тоже хочу, чтобы ты был счастлив. — Я счастлив, пока ты рядом со мной. Спасибо тебе за то, что ты остаешься со мной. — Ты такой наивный. Но я бы предпочел быть нигде больше, кроме как здесь. И Порш имел в виду именно это. Неважно, где был кто-то еще, все, что ему было нужно, — это Кинн. Может быть, было странно, что они разделили это, просто пробыв вместе так недолго, но это было правдой. Может быть, это было потому, что им суждено было стать парой, может быть, потому, что они прошли через ад и выжили в нем, может быть, потому, что они так сильно тосковали друг по другу на протяжении многих лет, что эта реальность ослепила их. Кто знал? И, честно говоря, Порш не потрудился провести расследование. Им все еще предстояло выигрывать битвы, успокоить братьев, наладить отношения, это был бесконечный цикл. Это была жизнь, и в ней были свои трудности, но у него был Кинн. Кинн любил его и хотел, чтобы он был счастлив. Кинн, которого он любил, и, в конце концов, это все, что имело значение. Может, у него и не было счастливого конца сказки, но и это было не так уж плохо. Это было далеко не так.Всегда помни, что мы стремимся к лучшему Я пoклялacь, чтo вceгдa буду твoeй, Beдь мы выжили в этoй Beлиkoй вoйнe. Я всегда была бы твоей, потому что мы пережили Великую войну. Я поклялась, что всегда буду твоей.