Волчье сердце

      Чеён падает, споткнувшись о корень дерева, но подавляет вскрик, сжав губы и сглатывая противный ком в горле. Ей удавалось сдерживать истерику достаточно долго, но теперь все усилия летят к чертям, потому что ей кажется, что преследователь не отстал. Девушка хоть и ударилась, но не так сильно, чтобы теперь сидеть среди влажных опавших листьев, растирать грязными ладонями слёзы по щекам и обессиленно озираться в сумерках, но именно этого и хочется. Лес пугает своей тишиной. И если раньше Чеён не замечала этого из-за стремительного бега через заросли травы и кустарников, то теперь, стараясь отдышаться и всё же подняться, чтобы продолжить свой путь, до неё доходит, — ни одного звука вокруг, будто вакуум. Но внезапный шорох сбоку заставляет буквально подскочить на ноги, и девушка вновь начинает пробираться сквозь ветки и сухостой, но усталость берёт своё, и от столь активных физических нагрузок начинает тошнить, пульс стучит в ушах, а перед глазами всё плывёт в потёмках, однако Чеён упорно продолжает идти вперёд.       Она отодвигает в сторону несколько веток небольшого дерева, на ощупь схватившись за них, и уже делает шаг вперёд, но, поскользнувшись, падает на землю, получает самой длинной и тонкой веткой по лицу, встав на четвереньки, вновь чуть не взвыв от боли, оступается и практически кубарем летит с пригорка. Чеён стонет, пытаясь пошевелиться, но замирает, когда преследовавший её шорох, будто кто-то идёт за ней по пятам, слышится где-то наверху, откуда она только что упала. Девушка задерживает дыхание и закрывает глаза, как в детстве, представляя, как становится невидимкой, будто это может спасти не только от воображаемых чудовищ, и, когда всё вокруг опять стихает, она пытается встать, но ноги не слушаются, руки дрожат, а сознание после очередной попытки подняться затуманивается. Чеён понимает, что вот-вот просто провалится в сгущающуюся темноту, но сделать ничего не может. И ужас от понимания, что преследователь всё же настиг её, а сил двигаться больше нет, захлестнувший волной паники, немного отступает, когда девушка чувствует тёплые руки, обнимающие её с заботой. Почему-то от этого человека не веет опасностью, и организм Чеён, будто полностью доверяя этим ощущениям, просто сдаётся.       Девушка приходит в себя и не сразу вспоминает, что с ней случилось за последние недели. Она открывает глаза и смотрит на обнажённую спину какого-то парня, что-то делающего за столом у противоположной стены, но не шевелится. Не понимает сначала, где оказалась, а когда воспоминания обрушиваются на неё лавиной, зажмуривается и дышит через раз, прикидываясь спящей.       Чеён не знает, где она сейчас находится, но, судя по всему, точно не в доме ведьмы. И если бы некоторое время назад ей кто-то сказал, что ведьмы (и не только) существуют, то девушка точно покрутила бы у виска. Однако реальность такова: Пак Чеён, сбежавшая от своего ненавистного жениха и заблудившаяся в лесу, две с лишним недели провела в заточении у Лесной ведьмы, и только сегодня утром ей чудом удалось улизнуть. Но, что более ошеломляющее в этом всём, — её чудом внезапно оказался волк колдуньи.       Девушка вспоминает не по-животному грустные глаза спасителя, которые она увидела, оглянувшись лишь раз, и закусывает губу: страшно представить, что теперь ведьма сделает с ним.       — Проснулась.       Низкий, приятный голос, прозвучавший внезапно близко, заставляет Чеён испуганно распахнуть глаза, но этот незнакомец невозмутимо садится рядом с ней и что-то бормочет себе под нос, вымачивая небольшой кусок ткани в миске с чем-то. Он переводит взгляд на неё, смотрит недолго и тянет носом воздух, немного наклонившись к Чеён, отчего та подбирается, скомкав потрёпанный стёганный плед, которым была укрыта, и отползает к стене. Она растерянно осматривает помещение в поисках чего-нибудь, что можно было бы использовать для защиты, но ничего не видит поблизости, а до стола ей просто так не добраться. А там наверняка можно раздобыть хотя бы нож.       — Боишься, — незнакомец морщит нос, констатируя очевидный факт, отжимает тряпочку и придвигается ближе, чтобы обработать ранки на девичьем лице, — не бойся. Не причиню вреда.       Чеён почти вскрикивает, когда влажная ткань касается её лица, но голос не слушается и выходит только прохрипеть что-то нечленораздельное. Она сильно зажмуривается и не сразу понимает, что слёзы катятся по щекам вперемешку с капельками, судя по запаху, травяного настоя.       — Не плачь, — парень убирает в миску тряпку и обхватывает своими руками бледное девичье лицо, вытирая мокрые следы, но не касаясь ранок, — ведьма не придёт сюда. Не дам играть с тобой. Всё закончилось.       Он говорит медленно и коротко, будто обдумывает каждое слово, подходит оно или нет, но Чеён почему-то хочется ему верить. Она смотрит на него, всё ещё готовая отбиваться, если вдруг он кинется на неё, и, прочистив горло, тихо спрашивает:       — Ты кто?       — Тэхён. Волк. Ты спасла меня.       И девушка удивлённо смотрит ему в глаза, узнавая этот полный печали взгляд. Она несколько дней выхаживала раненое животное, обрабатывая рваные раны, пачкаясь в его крови и умоляя ведьму дать ей, Чеён, шанс спасти умирающего волка. Тогда колдунья рассмеялась в лицо девушке, но сказала делать ей, что хочет, потому что у неё были другие важные дела. И теперь этот волк, обратившись в человека, сидит перед ней?       Чеён чувствует, как тяжелеют её веки, а сознание будто затуманивается, и ничего не может сделать с утягивающим в уютную темноту сном. Перед тем как полностью отключиться, она чувствует уже знакомые заботливые прикосновения: её укладывают в жёсткую постель, а голос над головой шепчет:       — Спи. Здесь безопасно.