Гермиона
— Чтоб тебя! — выругалась Гермиона, больно приземлившись на что-то достаточно твёрдое. Подлокотник? Возможно, это была её самая опасная и безрассудная аппарация со времён войны. Она распласталась вкривь и вкось на диване своей маленькой квартирки, в то время как несчастный Живоглот с невиданным доселе кошачьим визгом выскользнул из-под неё. Застыв во тьме, она бесцельно рассматривала наштукатуренный серый потолок и глубоко дышала. Внезапно, на неё накатила такая сильная злость от совершённого поступка. Пальцы рук онемели, а затем сжались в кулаки. В иной раз подобные ощущения можно было бы сравнить с действием настоя кровокорня, так сильно скрутились её внутренности. Тошнота подступала к горлу, и Гренйджер не сдержалась. Ведьма моментально подскочила на ещё дрожащих от столкновения с Малфоем ногах. Из её горла вырвался невнятный злобный рык, и тут полетело всё, что попалось ей под руку: книги с небольшого столика у дивана, горшок с подсохшим фикусом, подаренным матерью на новоселье, салфетки с расположившегося неподалёку кухонного островка. В порыве накрывшего с головой гнева Гермиона разошлась не на шутку. Только добравшись до своего рабочего стола, она замерла, замахнувшись на фотографию с родителями. Шмыгнув носом, девушка, проигравшая собственной злости, осела на выдвинутый стул и взяла в руки простую пластиковую рамку. Под гладкой поверхностью оргстекла улыбались три человека: мама, папа и она. Запечатлённый момент пришёлся на время незадолго до участившихся нападений пожирателей после гибели Дамблдора. Тогда Гермиона постаралась хорошенько запомнить родителей, прихватив с собой эту фотографию. Страх от того, что, возможно, она больше никогда их не увидит, накрепко засел в голове. А тут, на фоне ущелья Чеддер, все были счастливы, даже несмотря на нескончаемый дождь и промозглую сырость того дня. Рон всё поражался, почему она не взяла с собой колдокамеру. — Магловские фотоаппараты, конечно, неплохи, — сказал он, рассматривая фото. — Но так непривычно смотреть на застывший навсегда кадр. — В этом и был смысл, — ответила Гермиона, забирая твёрдую рамку из его рук. — Момент заморожен. Они не улыбнутся мне ещё раз так же, не подмигнут или сощурятся. Я сама должна буду вспомнить, какими мы были. Игра с памятью. Ухмыльнувшись её, как всегда, глубоким размышлениям по поводу такой пустяковой вещицы, Рон прижал Гермиону ближе и поцеловал в макушку. Сейчас, сидя в разгромленной гостиной, она расстроенно повела плечами, сжав зубы так, чтобы не разрыдаться. Ей не хватало тепла и близости. Одиночество по кусочку сжирало изнутри, карабкаясь к её разбитому сердцу. Ведьма признавала это, не собираясь заниматься самообманом. Всё-таки в её визитах к врачу был толк. Судорожно вздохнув, Гермиона поставила фотографию на место и стёрла выступившие слёзы. Живолглот, осмелившийся-таки приблизиться к обезумевшей хозяйке, стал ластиться об её ноги. — Знаю-знаю, — охрипшим голосом пробормотала волшебница. — Ты хочешь кушать и устроиться на моих коленках. Так мы и поступим. Попутно снимая свою коричневую магловскую куртку, девушка прошла на кухню, достала круглую баночку консервов и, ловко вскрыв крышку, принялась выгребать содержимое ножом для масла. — Ты насладишься суфле с телятиной, а я, — смотря прямо на удивлённого полужмыра, Гермиона направила остриё в свою сторону и сказала: — напишу отчёт Министерству. Мне нужно присоединиться к оперативной группе, чтобы такого бардака больше не было. Говоря про беспорядок, она имела в виду свою бестолковую вылазку в Малфой-мэнор. До конца не понимая, что именно заставило её полезть на рожон — разыгравшиеся карьерные амбиции или реальное желание защитить маглов, в том числе и собственных родителей, ведьма задумчиво стучала по кухонной столешнице. Нет, определённо, и то, и другое. Иначе была бы она самой собой, если бы не хотела, чтобы две разные стороны монеты сливались в одно рёбрышко? Заварив чай с мелиссой, Гермиона подхватила вазочку с уже изрядно подсохшими печеньями, белую миску Живоглота и направилась к рабочему столу, усиленно игнорируя погром. Пока кот довольно чавкал, поедая суфле, волшебница воевала со светом. Пару раз моргнув, лампа всё же соизволила включиться, правда, без магического импульса палочкой не обошлось. Гермиона завязала мешающиеся волосы в тугой хвост и взялась за перо. Пергамент с министерским знаком был приятным на ощупь — шероховатый, в меру плотный и быстро впитывающий чернила. Кончик письменной принадлежности застыл над поверхностью бумаги. На мгновение ведьма задумалась, стоила ли игра свеч на самом деле? Усмехнувшись своей неуверенности, Гермиона резво принялась за подробное изложение событий и полученной информации. Перо проворно скользило, вырисовывая слова понятным почерком. Она могла бы быстро и с лёгкостью разделаться с этими письменами, если бы не природный перфекционизм. Грейнджер не следила за временем, работая дома. Пусть даже ночь проглатывала яркие огоньки Лондона. Сейчас она потратит ещё пару минуточек, чтобы оформить всё по правилам, а вот утром… Утро будет сулить только приподнятое настроение и уверенность в собственных силах. Заместительница главы отдела послала сову ещё в субботу. В нём говорилось о том, какие документы ей потребуются, и о чём-то ещё, но Гермиона не обратила на это особого внимания. Главное, у неё будет вагон времени, чтобы прийти на вечернее собрание совета. Неудивительно, что его поставили так поздно. Наверняка, в целях секретности и отсутствия посторонних ушей. «Надеюсь, тебе станет легче. Ведь, судя по этому поступку, ты очень жалела о моём освобождении», — перо резко съехало в сторону, когда в череде мыслей об описываемом всплыли слова Драко Малфоя. Гермиона поспешила убрать чернила и заменить лист. Девушка нахмурилась, вспоминая, как всё было. За это время она ни разу не пожалела о своих показаниях в суде. Более того, она считала их справедливыми. Малфой был просто зол, и оно не мудрено — намеренная слежка, а потом практически попытка проникнуть в дом. Подтянув за краешек испорченный документ, ведьма мимолётно пробежалась глазами по тексту. — Нет, так не пойдёт, — Грейнджер вновь взялась за перо и начала строчить ещё усерднее на новой бумаге. Она не позволит себе обманываться, не сегодня. Конечно, в её обязанности не входило делать выводы, впрочем, как и всё, чем она занималась в эти выходные. И тем не менее, она бы не хотела, чтобы из-за её предрассудков пострадали невинные. Гермиона даст Малфою возможность для манёвра, а там пусть Визенгамот решает в полном составе судьбу отпрысков подозреваемых семей. Так будет вернее всего. До жути довольная собственной прозорливостью, ведьма закусила губу и, увлечённая занятием, наклонилась ещё ближе к пергаменту.***
На следующий день Гермиона ожидаемо обнаружила себя спящей прямо на своих отчётах. Щёку неприятно саднило от длительного лежания на твёрдой поверхности, а спину ломило так, будто она уже превратилась в старую ведьму. Сбросив сонного Живоглота с колен, волшебница ленно потянулась и стёрла след от слюны на лице. Солнце едва проглядывало сквозь шторы, однако, что-то сразу её насторожило. Взмахнув палочкой, она обнаружила, что время перевалило давно за полдень. Грозно выдохнув, Гермиона принялась за стандартный распорядок выходного дня: принять душ, позавтракать, прочитать пару глав текущей книги, привести себя в порядок, пообедать, прочитать последние законотворческие новости, приняться за работу, взятую на дом. Конечно, сегодня был вовсе не выходной, но как-то откорректировать записи ежедневника всё же стоило. Выйдя с намотанным на голове чурбаном из полотенца, ведьма потянулась за новой заваркой. Пока чай настаивался, она задумчиво выводила слова в тёмно-синей книжке. Сейчас Рон бы ущипнул её за бока и чмокнул в шею, пока она, высунув язык, корпела над фразой: купить новые консервы Живоглоту. Зло откинув ручку, Гермиона закрыла лицо руками. Так не пойдёт. Пора перестать вспоминать дни их жизни. Хотя может это помогало ей держаться? Не заплывать за буйки отчаяния и злости, наслаждаясь теплом памяти и нежности его давних прикосновений. — Нет! — громко произнесла она. — Нет и нет, Гермиона. Хватит. Наконец, взяв кружку чая, волшебница пересела на диван и погрузилась в чтение. За ним она не заметила, как наступил полдень, а за тем и ранний вечер. «Аналогичным образом, другие черты, составляющие фенотип нашей личности, по-видимому, также являются результатом взаимодействия генотипа и окружающей среды, и для большинства из нас они также не имеют физического проявления. Однако, со временем…» Время… — Чёрт, время! — она подскочила, отбросив «Систематизированный сборник новых трендов в трансфигурации» в сторону и начала носиться по квартире, сломя голову. То тут, то там мелькала растрёпанная копна волос. Живоглот спокойно наблюдал за происходящими сборами со всем присущим ему безразличием. Кот привык к резким изменениям состояния хозяйки, точно также, как привык к её длительному отсутствию в квартире. Хотя радоваться подобному он, конечно, не мог. Наконец, приведя лицо в порядок, Гермиона быстро поправила воротник белой рубашки, подтянула тёмно-коричневые брюки повыше к талии и накинула на плечи красивую бордовую мантию с золотой каймой. На правой стороне груди красовалась вышивка Отдела контроля. Уж если и появляться перед собранием совета по делу о нападениях, то в полной готовности и с видом преданной работницы Министерства. После недолгих умываний, рыжий полужмыр равнодушно посмотрел на хозяйку. Гермиона расплылась в улыбке. — Пожелай мне удачи, Живоглот, — волшебница сделала глубокий вдох, прилежно опуская руки по бокам. — Чёрт, где же… Её глаза заметались по комнате в поисках папки. В конце концов, та была обнаружена на кухонном островке рядом с недопитой чашкой чая. Кот недовольно мяукнул, когда Гермиона приблизилась к камину и взяла горстку летучего пороха. — Не переживай. Сегодня я покормлю тебя вовремя, — как-то виновато улыбнувшись Живоглоту, она бросила серую массу прямо под ноги и громко скандировала: «Министерство Магии».***
Сегодня холл, ведущий к Атриуму, ощутимо изменился, особенно по сравнению со вчерашним днём. Везде сновали разношёрстные одежды волшебников и волшебниц, переговаривающихся, серьёзно тыкающих в страницы Ежедневного пророка и тут же недовольно покачивающих головой. Правда, все торопились к каминам, желая поскорее оказаться в уютных объятиях дома. Рабочий день был окончен. Желая здоровья и доброго вечера известным ей магам, Гермиона, с гордо задранным подбородком, направлялась в сторону лифтов. Ожидая последний, она заметила краем глаза знакомую растрёпанную шевелюру. Гарри быстро оказался рядом. — Чего-то ты сегодня поздно, — безучастно произнёс аврор. — И всё же достаточно вовремя, чтобы оказаться на собрании отдела. Его справедливый намёк заставил её щёки покраснеть. Девушка встряхнула головой, отгоняя физические реакции тела. — И тебе доброго вечера, Гарри, — всё ещё не смотря на друга, сказала Гермиона и двинулась к опустевшему лифту. Поттер поспешил за ней. Волшебница чувствовала себя очень неуютно, учитывая то, как они расстались в последний раз. Конечно, она собиралась обсудить это, может даже попросить прощения, если только они первые не погнушаются сказать «мы были не правы». Но точно не сейчас, когда её мысли были заняты отчётом и прошением о присоединении к оперативной группе по расследованию. — Только не говори, что тоже направляешься туда, — буркнул он. Она тяжко вздохнула и всё-таки повернулась к нему. — Гарри, у меня есть важные данные. Я собираюсь предоставить их Линдерине и Честеру. Твоего одобрения я не спрашивала и не стану. Во имя нашей дружбы, давай оставим этот разговор на потом, — чётко обозначив свою позицию, девушка отвернулась к выходу. К счастью, второй уровень не заставил себя долго ждать. Прижимая к груди драгоценную папку, Гермиона вышла вперёд и направилась по коридору к привычному месту совета. Расслабленные шаги Поттера слышались позади, отчего беспокоили её хрупкую уверенность, но она продолжала идти. Толкнув дверь из тёмного дерева, Грейнджер зашла в небольшой зал, издалека напоминавший не очень просторное помещение, где недавно состоялось слушанье по делу Теодора Нотта. По середине стоял прямоугольный стол, за которым скопилась толпа авроров, усердно изучавших карты и какие-то пергаменты. Над ними возвышался помост, где расположились переговаривающиеся Честер Дэвис и Линдерина Крэйн. Словно почувствовав появление подопечной, начальница посмотрела прямо на Гермиону. Та приоткрыла рот, будто хотела что-то ей крикнуть, стоя у самого входа, но, опомнившись, двинулась к ним, пока Гарри поспешил присоединиться к своим коллегам. — Мисс Грейнджер, где вы пропадали? — разъярённо сведя брови, спросила Крэйн. — Разве у вас не было задачи принести мне документы ещё несколько часов назад? Пришлось самой заходить в ваш кабинет. И что я там обнаружила? Сердце Гермионы ухнуло вниз. Она совсем забыла. Помимо просьбы заместительницы, в письме была информация о новом артефактологе, которого нужно было ввести в курс дела по ликвидации зачарованных тёмной магией предметов в корпусе авроров. — Артефактолога! — всплеснула руками она, привлекая внимания почти всех присутствующих в зале. — Как, скажите на милость, он должен был приступить к своей работе, если моя подопечная исчезла, не удосужившись отправить хотя бы сову?! — Я… я думала… — внезапно вся её уверенность испарилась, словно её и не было. Слова, которые она усердно составляла в предложения по дороге сюда, исчезли, как туман по утру. — Мисс Грейнджер, — раздражённо обратился Дэвис. — Прошу вас, не тратьте наше драгоценное время. Не мямлите. Тон главы департамента Магического правопорядка вернул Гермионе голос, и она тут же вспомнила, зачем оказалась рядом с этими волшебниками. — Я обещаю разобраться с этим, но позже. — Позже? — усмехнулась Крэйн. — Да, дело срочное. Я знаю о случившихся нападениях, и… — А вот это уже интересно, — растягивая гласные, сказала заместительница. — И откуда такая осведомлённость? — Произошёл один инцидент, и я не могла не… — О, действительно, Линдерина? — внезапно голос Дэвиса приобрёл не просто раздражительные нотки, а настоящее гневное недовольство. — Твоя помощница несомненно обладает выдающимися способностями, только вот чего ей не достаёт, так это чувства такта. Разберитесь, пожалуйста, я пока уточню информацию у Тео Стронгарма. Друг Билла Уизли проследовал вниз с помоста, пролетев мимо Гермионы, выражая своё явное пренебрежение. Девушка потрясённо выдохнула. — Мисс Грейнджер, — Крэйн приблизилась к ней так, чтобы только она могла её слышать. — Я уточню ещё раз: откуда вам стало известно о нападениях? — Из письма главы оперативной группы, — честно ответила ведьма. — Но спешу вас заверить… — В чём? В том, что вы не станете вмешиваться во внутреннюю переписку высокопоставленных чиновников Министерства?! Нижняя губа Гермионы задрожала, но она не отводила взгляд, стараясь держаться стойко. Не хватало ещё окончательно разнервничаться на глазах у всех коллег отдела. Им и без того было достаточного одного концерта на вечер. — Мисс Крэйн, вы позволите мне объясниться? У меня на руках очень важная информация, которая может помочь расследованию. Я бы также хотела присоединиться к оперативной группе, так как думаю, что вместе мы могли бы быстрее расправиться с делами о нападениях. Мои родители… — Маглы, — как-то расслабленно произнесла она. — Да, Гермиона, я помню. Женщина аккуратно взяла её под локоть и повела вниз по ступенькам, как ребёнка. Грейнджер растерянно оглянулась и заметила, что за ней наблюдает Гарри. В зелёных глазах друга читалось ненавистное «я же говорил». — Понимаю вашу озабоченность и беспокойство, но вот что мне невдомёк, так это почему вы полезли в экстренное сообщение для меня, скрыли следы прочтения и отправили, как ни в чём не бывало? — Я… — Грейнджер неловко запнулась, совершенно не зная, что ответить. — Ну-ну, тише, — словно маленькую девочку, она нежно похлопала её по сжимаемому предплечью, продолжая шествовать мимо стола прямо к выходу. — Я не стану увольнять вас за этот опрометчивый поступок, да и за бедного артефактолога тоже. Всё-таки вы действительно очень способная работница, подающая большие надежды. Хочу, чтобы это стало своеобразным уроком для вас, мисс Грейнджер. — В смысле? — уже у двери Гермиона обернулась к ней так, чтобы видеть в полный рост. — Я отстраняю вас от работы на две недели. Естественно, за свой счёт. Это не отпуск, но, надеюсь, время, проведённое в раздумьях о своих действиях, пойдёт вам на пользу. — Мисс Крэйн, возьмите хотя бы отчёт, — разочарованно подняв брови, Гермиона протянула ей папку. Заместительница взяла документы и тут же прошлась по записям, следуя за пальцем по бумаге. — Хм-м-м, — протянула женщина, а после захлопнула содержимое. — Если бы не ваша чрезмерная настойчивость, я бы взяла вас в группу и без лишних слов. Отдыхайте. Линдерина фальшиво улыбнулась и вернулась к собранию, которое, кажется, уже шло к своему завершению. Все начали активно собирать документы, нахмурившись, поддакивать собеседникам и накидывать мантии. Гермиона простояла у дверей ещё пару секунд и, под общим взглядом авроров, вылетела из зала, как Чистомёт-11. Оказавшись в коридоре, она ощутила, как стыд и разочарование накатили общей волной, грозясь потопить её с концами. Мысли стали рассеиваться, ладони покрылись липким потом, а глаза не знали, за что зацепиться. — Глупая, глупая, глупая… — твердила волшебница, сжимая единственный якорь, приковывающий к настоящему моменту, — свою палочку. Гермиона соскользнула по стене на пол, подтянула колени к подбородку и уткнулась в них носом. Коричневая ткань её брюк тут же пропиталась досадными слезами. А ведь Гарри и Рон предупреждали, что всё закончится именно так. Никому не будут нужны её старания, её принципиальная настойчивость и всё остальное. Крэйн не уволила её только потому, что она была героиней войны. В её словах так сквозило это презрение к заслугам девушки, будто в действительности Гермиона пользовалась всеми благами, которые ей предлагали. Сбоку послышался характерный скрип, и показалась голова Линдерины. — О, как хорошо, что вы ещё здесь, — пролепетала она. Гермиона быстро стёрла слёзы рукавом рубашки и поднялась. — Не забудьте взять необработанные отчёты с собой и… — заместительница окинула её взглядом и, заметив раскрасневшееся лицо, сердито поджала уголок губы: —… разберитесь с артефактологом. Бедняга прождал вас почти весь день. Я его отпустила, но завтра, будьте добры, введите мужчину в курс дела и можете быть свободны. — Хорошо, мисс Крэйн, — холодно ответила Гермиона и, не дожидаясь ответа начальницы, вяло поплелась в сторону своего офиса.***
Весь день, все её усилия, все размышления коту под хвост. Как побитая собака, она подошла к двери и открыла её, равнодушно оглядывая маленькую коморку. Оставленная в пятницу стопка отчётов превратилась в гору пергамента, а точнее в гору негодования и наказания за содеянное. — Так тебе и надо, — шикнула Гермиона сквозь зубы. Злость на саму себя не имела пределов. Она резко натянула рукава плаща-мантии и, просунув палочку, взмахнула, используя капто, чтобы листы не разлетелись в разные стороны. Посмотрев на документы, Гермиона вяло вздохнула и обвязала их жгутом. Дома предстояла наискучнейшая работа с подписями, вычитками и подтверждениями. Настоящая пытка вместо того, чтобы заниматься реальным делом. Теперь она будет протирать свои наутюженные штанишки на стуле дома. «Ладно, может это и к лучшему», — пронеслось в голове. Она ведь правда поступила нечестно. Сначала с письмом, потом с друзьями, а затем и с, чёрт бы его побрал, Драко Малфоем. Размяв шею, делая полукруг, Гермиона развернулась в такт движению и покинула свои рабочие пенаты. По пути, шествуя по погруженному во тьму коридору, она размышляла, как лучше распределить время так, чтобы посвятить его работе, себе и… ещё раз себе. Чего стоили её утренние размышления о Роне, приводящие в никуда, или тот конфликт с Гарри? Отдохнуть было и правда не самой плохой идеей, которая пришла ей за этот короткий период. Погружённая в мысли о личной заботе, она не заметила, что уже подъехала на лифте к Атриуму. Разъехавшиеся в стороны скрипучие металлические дверцы явили ей совсем не радостную картину. Перед ней стоял Драко Малфой собственной персоной.