Вечер холодной зимы

Утро накрыло город мелким холодным дождём. Капли медленно стекали по оконным стёклам, рисуя узоры. На востоке было совсем чёрно, хмуро. Шатунов выкурил первую в этот день сигарету, стоя у широкого окна своей довольно новой квартиры в элитном районе Москвы. Здесь, в окружении стен с дорогими картинами и богатого модного интерьера, он почти не помнил о своей детдомовской и вовсе не радужной жизни, начавшейся ещё до «Ласкового мая». А теперь его мысли и вовсе были погружены в совсем другое. В почти жёлтые глаза, характерное молодое лицо с правильными классическими чертами лица и острым дерзким подбородком. Это был просто взгляд. Это был просто разговор. Ни к чему не обязывающий. Но теперь тот парень не выходил из головы мужчины, как и его русые волосы цвета в осень. Сперва Юрий пытался успокоить себя тем, что это глупое наваждение, и скоро всё пройдёт. Затем пришло неприятное липкое чувство своей несвободы, ощущение того, что его сердце уже само сделало выбор, оставив ему только одну волю — подчиниться. И вот образ симпатичного и будто бы пришедшего из дворянского девятнадцатого века парня теперь прочно засел в сознании Шатунова. За последние дни певец несколько раз хотел удалить номер из контактов, который так и не набрал, но и не решился снести. Удалит — и больше никогда не отыщет этого человека. Не услышит его, и тем более не увидит. За такими невесёлыми мыслями Шатунов выкурил сигарету, затем пошёл чистить зубы и умываться. Осень в этом году была хмурая и прохладная. Оказавшись на глянцевом полу кухни, облицованном чёрным кафелем, Юра голыми стопами ощутил его студёность. Пока он варил чай и делал тосты, небо громыхнуло, предвещая затяжной осенний ливень. Шатунову совершенно не нравилось то желание, которое поселилось внутри. Ему не нравилось быть заложником наваждения, которым он уже стал. И грустная погода будто подталкивала мужчину в объятия запретного. Поэтому, всего лишь раз откусив от тоста, Юра взял в руку телефон, и снял блокировку экрана. Он был готов давно. Вчера… Позавчера… При первой встрече… Секундная заминка — комбинация букв — и вот мягкий мужской голос на том конце. Лет тридцать, не больше. — Алло? — Привет, Вадим. Узнал? — кашлянув, несколько нервозно произнёс Шатунов. Ему было стыдно, но он держал лицо. В конце концов, Волков на его сейчас не видел. Да и, возможно, даже не вспоминал о нём все эти дни. — Конечно, Юрий. Здравствуйте. На этом моменте мужчина понял, что парень тоже, видимо, думал о нём. Это придало ему дерзкой решимости. — Как дела? — ощущая свою полную банальность, поинтересовался Шатунов, напряжённо глядя в стену перед собой. — Хорошо. Как ваши? — Тоже. Как смотришь на то, чтобы встретиться? «Ну не откажет же он звезде конца восьмидесятых». — Хм… Можно. А где и когда? Вадим говорил совершенно спокойно, ничем не выдавая свой фанатизм к Шатунову, которого, собственно, и не было. Иначе Юра бы вообще никогда ему не позвонил. Более того — не взял бы его номер. Парень не выказывал даже банального интереса. — Запиши адрес, — и музыкант продиктовал координаты одной уютной кофейни, где он иногда ел французские булочки и пил терпкий кофе с мускатом. — Через сколько будешь? — Сейчас закончу кое-какие дела, и свободен… Через час, может? — Давай. До встречи. — До свидания. Шатунов ещё несколько минут смотрел на смартфон в своей руке, затем встал, забыв о тосте и кофе, и начал одеваться. Сперва хотел надеть рубашку и джинсы, но решил, что это будет не по погоде, и взялся за свитер, а в конечном итоге остался в добротном спортивном костюме. Белый, синий и жёлтый освежали его. Потерев у зеркала щетину, Юра подумал, что надо бы побриться, и скрылся в ванной. В эту осень он почему-то ощущал особое одиночество. И ему особенно не хотелось быть одному. А ведь об этом запавшем в душу парне он знал не так много. Симпатичный, умный, начитанный, дерзковат, но в меру. Есть у него кто-нибудь? А если он вовсе предпочитает только девушек? На последнем вопросе Шатунов немного завис, но в итоге подумал, что нет, это не так. Иначе бы Вадим не посмотрел на него весьма двусмысленно при первой встрече, и не согласился бы на свидание сейчас. Оставалось лишь надеяться на то, что парень свободен. Отбивать кого-либо было не в стиле Юрия. Вернувшись в комнату, он ещё раз осмотрел себя в зеркале. И остался, в общем-то, доволен. Сейчас, в перерывах между записями и гастролями, хотелось просто побыть обычным человеком. В тихом месте. С приятным человеком. И через десять минут Шатунов уже выезжал в сторону Тверской. Дворники ритмично работали, размазывая по лобовому стеклу холодные осенние капли. Юра испытывал волнение, которое бывает только перед особенными встречами, которые зачастую впоследствии оказываются судьбоносными, когда оглядываешься назад.