Takotsubo

      Наступила поздняя ночь. Так же сдавший свой отчет командиру Омен подошел к комнате Сайфера. Несколько мгновений стоял в раздумьях перед дверью, а затем ударил по ней четыре раза в определенном ритме, чтобы страж точно понял, кто был его ночным гостем. Для надежности задрал голову вверх и посмотрел в уставившийся на себя объектив камеры. Через несколько мгновений дверь тихо отъехала и призрак сделал осторожный шаг внутрь. В комнате царил полумрак. Горела лишь лампа над верстаком, освещая все вокруг мягким желтым светом. Омен кашлянул, чтобы страж услышал его появление и неслышно вынырнул из тени. Завидев друга, Сайфер устало улыбнулся. Он сидел на краешке кровати, осторожно поглаживая торчащую из вороха одеял темную детскую макушку. Айри сладко спала, прижимая палец к пухлым губам и недовольно морщилась. Омен окинул неодобрительным взглядом царящий вокруг беспорядок и сложил руки на груди. — Ты ведь понимаешь, что твоя комната — не лучшее место для ребенка? Я давно говорил тебе, что пора сделать перестановку. Похоже на мастерскую или гараж, но уж точно не на спальню. Сайфер обезоруживающе пожал плечами. Теплый свет красиво освещал его кожу, ронял золотые блики на встрепанную копну волос. Так непривычно и приятно было видеть его без маски. Омен уже знал, как выглядит его друг, задолго до произошедших событий. Но только мельком, тогда, когда Сайфер спал и не догадывался о его незримом и неслышном присутствии. Скай верно подметила, страж и правда был очень красивым. Смуглое лицо покрывали длинные светлые полосы старых шрамов, самым выделяющимся из которых был шрам пересекающий переносицу. От глаз убегали выдающие возраст смеющиеся морщинки. Сайферу невыносимо шла мягкая и приветливая улыбка, которую наконец можно было не только услышать, но и увидеть. Карие глаза были полны усталости и какой-то отрешенной задумчивости, как ширма закрывающей от посторонних истинные эмоции. Стоило отдать стражу должное, он быстро взял себя в руки после произошедших событий, никак внешне не выказывая, несколько ему тяжело. Одна из масок была снята, но все остальные барьеры остались, пряча за собой еще массу загадок. Это не могло не притягивать. Омену захотелось прикоснуться, ощутить пальцами текстуру кожи, но он тут же одернул себя от подобной мысли: вряд ли его друг оценит такую странную выходку. — Я не уверен, что стоит что-либо менять здесь, — тихо пробормотал страж, нежно гладя голову своей дочери, — я думаю, что выйду из протокола, как только Нора очнется. Я увезу их так далеко, как смогу, где никто и никогда нас не найдет. Присевший на стул около верстака Омен чуть было не подпрыгнул от подобной новости. — В смысле ты… Вы уедете? Но как же… Команда, твоя работа? Мы не справимся без тебя. И ты уверен, что так будет безопаснее для твоей семьи? — хриплый голос призрака, опустившийся до неразборчивого шепота, в конце предательски дрогнул, и Омен тут же заставил себя заткнуться. Соблюдать границы. Не выдавать чувства. Как бы на такую новость отреагировал просто лучший друг? Сайфер мрачно нахмурился, задумчиво отведя взгляд куда-то в пол. — Я думал, что если я буду держаться подальше, то это защитит их, но моя ошибка чуть было не стоило нам всего. К сожалению, желающих добраться до меня стало слишком много. Пока я продолжаю осуществлять свою деятельность, вне зависимости от того, какую я выбрал сторону, мои близкие не будут в безопасности. Все, что я могу — уничтожить Сайфера, полностью отойти от дел, вновь стать Амиром — обычным, ничем не примечательным самоучкой. Уехать. Всем вместе начать жизнь с чистого листа. Но сначала, разумеется, подчистить хвосты. Найти и уничтожить убийц и выдавшую им информацию суку. — И как именно ты хочешь этого добиться? — тихо прохрипел Омен, с трудом подавляя напряжение в голосе, — мирно уйти вряд ли получится. Просто исчезнуть тоже. Инсценируешь собственную смерть? — Как вариант, да, — серьезно ответил Амир, — Пока я еще не составил план действий, но собираюсь заняться этим как можно скорее. Я и так слишком долго был разделен со своими родными. Мечтой Норы всегда был теплый уютный уголок вдали от всех, где мы будем в безопасности. Всей нашей семьей. Настало время воплотить ее планы в реальность. Омен промолчал, завел руки за спину, отчаянно сжал пальцы в кулаки. Припорошенный грустью взгляд и слабая улыбка на губах друга что-то мучительно выкрутила в груди, заставляя призрака подавиться словами протеста. Новость была совершенно неожиданной, и выбила его из состояния равновесия, как крупный камень колесо из старой и надежной колеи. Внутри него постепенно разверзался хаос из недоумения, быстро сменяющегося тихой отчаянной яростью. Сохранять контроль становилось все сложнее. — Тебе виднее, мой друг, — превозмогая себя, нарушил тишину призрак, — ты всегда можешь рассчитывать на мою помощь. — Я очень ценю это, и то, что ты для нас сегодня сделал, — Сайфер одарил призрака улыбкой, полной искренней благодарности, — но как ты узнал, что я буду там, как так быстро оказался рядом? — Мне показалось, что ты ведешь себя странно в последние дни, я не знал, в чем причина, и решил проверить. Прости, но я проследил за тобой. — Да, да, все время забываю, что в наше время не обязательно иметь кучу камер и жучков, чтобы видеть все. Все мыслю старыми мерками, совершенно не учитывая тот факт, что вы, радианты, скоро обскачете нас во всем, — Сайфер понимающе хмыкнул, не замечая, как неприязненно дернулось лицо призрака на слове «радиант» и, напоследок поцеловав крепко спящую девочку в лоб, встал с кровати, — чуткая ты душа, Омен. Мне казалось, что я не выгляжу подозрительно, и разведчик, признаюсь, из тебя вышел отменный. При всей моей паранойе даже не заметил тебя, ха-ха! — страж невесело рассмеялся, — хорошо, что мы с тобой на одной стороне, друг. Не составишь компанию? — страж кивнул в сторону двери, — безумно хочу чашечку чая! Если бы Омен мог, он был усмехнулся. Но три радианитовых росчерка, являющиеся скорее насмешкой над тем, каким могло быть его лицо, были способны отражать ничтожно мало эмоций. Поэтому он просто кивнул в знак согласия.       Небольшая, но уютная кухня, предназначенная исключительно для агентов протокола, с запретом на появление в ней обслуживающего персонала, ожидаемо была пуста. Омен осмотрел ее беглым взглядом и по привычке хотел занять место в углу, но вовремя спохватился. Он никому не мешал своим присутствием, можно было расслабиться и расположиться, где угодно. Призрак сел за круглый стол по центру комнаты и стал задумчиво наблюдать за действиями Сайфера. Тот еще после миссии наконец снял покрытый слоем жирной копоти плащ и оделся в домашнее. Видеть его в простой человеческой пижаме, с открытыми взору частями тела было… Непривычно. Страж и сам, кажется, не совсем еще освоился. Его руки постоянно тянулись в заученном движении поправить воротник плаща или маску, но он вовремя останавливал себя. На лице его блуждала рассеянная, неестественно прилепленная улыбка и мыслями он был явно где-то далеко. Наверное, уже вовсю грезил о воссоединении со своей супругой в их собственном безопасном мирке, подальше от суеты протокола, бесконечной череды опасных миссий, шумных надоедливых агентов и… в том числе от Омена. Заварив целый чайник скорее всего ароматного напитка, Сайфер присоединился к мрачно притихшему призраку и задумчиво уставился на полную горячего чая кружку. Отвлекаясь от изучения союзника, Омен вернулся к прежним мыслям, и настроение стало совсем отвратным. Как бы сильно он не был рад наконец увидеть Сайфера без маски, это ничего не меняло. Тот сделает то, что должен, воплотит в жизнь свою месть, и уедет, и Омен ничего не может сделать, чтобы изменить его решение. — Расскажешь, что именно произошло? Что заставило тебя так внезапно сорваться с места и, наплевав на все меры безопасности, в одиночку отправиться на расправу с неизвестным по численности врагом? — решил сменить тему призрак, чтобы хоть немного отвлечься от гложущих его мыслей. — Из твоих уст моя затея кажется еще более безрассудной, — невесело рассмеялся Сайфер и нервно провел пальцами по отросшей щетине, — все началось с последнего сообщения от нашей шантажистки, адресованного лично мне. В отличие от предыдущих ее писем, в нем не было конфиденциальной информации, с помощью которой она намеревалась манипулировать нами, но было кое-что похуже. В этот раз она отправила одно единственное слово «Берегись», и я понял, что от угроз она перешла к действиям, выбрав целью именно меня. Я решил разобраться с этим сам, пренебрег помощью команды, и это было моей ошибкой, — тяжело выдохнув, Сайфер поднес чашку ко рту и несколько мгновений смотрел куда-то мимо, перед тем как сделать судорожный глоток и продолжить, — Несколько дней я пытался понять, что именно она сделала, но тщетно. Тогда я решил, что все свои силы направлю на то, чтобы наконец вычислить, кто объявил нам войну и зачем. Я вновь проверил все полученные до этого сообщения, отправленные шантажисткой протоколу, и наконец нашел одно недостаточно хорошо зашифрованное. Долгое время провозившись с ним, я наконец нашел место, из которого было отправлено сообщение: шантажистка работала из Турции. — Ты все время говоришь она… — задумчиво отметил Омен, вглядываясь в лихорадочно блестящие глаза стража, — тебе удалось установить личность? — Да, наша шантажистка — девушка, — Сайфер скрестил пальцы и устало положил на них подбородок, хмуро уставившись на призрака, — она работает под псевдонимом Фейд. Мне удалось добыть о ней… Немного информации, но поработать над ней я не успел. На мою почту пришло еще одно сообщение, анонимное, и явно от другого отправителя. Фотография, на которой были запечатлены моя жена и дочь и, очевидно, их координаты. Угроза, воплощенная в жизнь. Я не мог даже подумать о том, что Фейд доберется до них! Чтобы более полно обрисовать тебе ситуацию, скажу: я сам уже много лет не знал, где находятся мои родные, живы ли они… Они были спрятаны так надежно, чтобы никто, даже я не мог найти их. Однажды они уже попали в плен из-за меня, я хотел защитить их, но это случилось снова! Паника накрыла меня, я потерял голову. — И сорвался с места, никому ничего не сообщив, — Омен с сочувствием посмотрел на расстроенное и злое лицо друга, — глупый поступок, но я понимаю тебя. — Мне просто повезло, что ты отправился следом и так быстро вызвал Сейдж, — тихо и серьезно добавил Сайфер, вглядываясь в прорези на лице призрака, — Кто знает, чем бы все закончилось, если бы не ты. Наверное, я так и рухнул бы там замертво, и никто уже не нашел бы ни меня, ни моих родных. Ты спас нас, Омен. — Это сделала Сейдж, — отмахнулся призрак. — Ты единственный был рядом в нужный момент. Разве это нельзя считать спасением? Сдавшись под острым взглядом стража, Омен тяжело выдохнул и не стал спорить. — У тебя есть предположения, кому шантажистка могла выдать координаты? Кто именно и по какому мотиву заложил взрывчатку? — Есть, и вариантов много, к сожалению. Я займусь поисками, но, прежде всего, доберусь до Фейд — зачинщицы всего произошедшего. Сайфер допил оставшийся в кружке чай и налил добавки. Вытащил непонятно где хранящееся крепление от растяжки и задумчиво прогнал его между пальцев, очевидно, стараясь успокоиться. От Омена не ускользнуло, как мелко подрагивали руки стража. — Как думаешь, какую Фейд преследовала цель? Зачем ей это все? — Не знаю, Омен. Она присылала провокационные письма и другим агентам протокола. Скорее всего, ей что-то нужно не от конкретного агента, а от всей организации в целом. А что именно, мы узнаем, когда захватим ее в плен. Допив остаток чая, Сайфер налил добавки, обнял теплую керамику пальцами, а затем, посмотрев на Омена, внезапно спохватился: — Я даже не предложил тебе присоединиться! Как не вежливо с моей стороны. Омен, какая у тебя кружка? — страж уже собирался встать, но призрак остановил его жестом и покачал головой. — Все в порядке, мне не нужно. — Здесь отличный набор специй, кардамон, корица… — Не сомневаюсь, но я не хочу, спасибо. Сайфер как-то странно улыбнулся и рассеянно взъерошил волосы, отклоняясь на спинку стула и, кажется, наконец расслабляясь. Пару минут он смотрел в стену с отсутствующим взглядом, а затем, вновь уставившись в свою чашку, усмехнулся. — Знал бы ты, как давно я мечтал сделать это вне своей комнаты! До чего же непривычно, что все теперь могут видеть мое лицо. Что не нужно прятаться. Что можно налить себе чашку и не бояться, что кто-то неожиданно появится из-за спины, — тихо промолвил страж и осторожно провел пальцами по щеке, словно не до конца уверенный в том, что ее больше не скрывает темная ткань и металл, — Ты уверен, что не хочешь попробовать? Это очень дорогой чай, и он правда прекрасен. — Сайфер, — Омен положил голову на руки, превозмогая неумолимо разверзающуюся внутри бездну тоски. Подбородок и пальцы поглотили прячущиеся в капюшоне тени, стирая четкие границы, — я не могу пить. Я не могу есть. У меня нет рта. Страж вздрогнул, как будто ему было холодно. По его лицу пробежала тень. — Я думал, ты тоже прячешься под маской. Я не знал… Прости, мне очень жаль. — Не страшно, я… Привык. Какое-то время они сидели в молчании. И это молчание было до зубного скрежета уютным и привычным. Как в один из того множества вечеров, что они провели за шахматами. За совместным просмотром фильмов вместе с командой. За пустыми ничего не значащими разговорами. Тишиной миссий, бок о бок, когда точно уверен, что стоящий рядом союзник прикроет твою незащищенную спину. Все это как-то незаметно влилось в бедную на события жизнь призрака. Поддержка, доверие, взаимопонимание и взаимный интерес, со временем перешедший в дружбу. Всего этого больше… Не будет? — Иногда мне так хочется снова стать человеком, — наконец тихо промолвил Омен и протянул вперед руку, задумчиво рассматривая когтистые, спрятанные под перчатками пальцы, — я бы все отдал хотя бы за одно мгновение, в которое вновь смогу почувствовать себя по-настоящему живым. Глаза Сайфера широко открылись в удивлении. Он не привык к тому, что с ним делятся настолько откровенным, обычно, приходилось выведывать всю информацию самому. В его глазах что-то дрогнуло. Пальцы стража, такие же неживые, механические, легли поверх пальцев союзника и крепко сжали. Омен замер, чувствуя все сильнее разворачивающуюся внутри нестабильность, и уставился на их сцепленные руки. Так хотелось продолжить, высказать то, что на душе, но призрак не осмелился. Он перевернул их руки, и задумчиво обвел большим пальцем голубой кружок магнита по центру ладони Сайфера. — Что, ребят, тоже не спится? — разрушил идиллию момента зашедший в комнату Феникс и широко зевнул. Союзники быстро расцепили руки, но он этого, кажется, даже не заметил, — о Господи, Сайфер, ты, что ли? Ух ты. Надеюсь, ты меня теперь не прихлопнешь за то, что увидел тебя без маски? Страж с мгновение со странным выражением смотрел на напрягшегося Феникса, а потом засмеялся. Своим привычным смехом, что так часто раздавался на миссиях, дразня и подбадривая союзников. — Вот такое, значит, я создаю о себе мнение? Не бойся, звездочка, я тебя и пальцем не трону. Если только ты больше не будешь опустошать мои запасы чая. Феникс вздрогнул и виновато улыбнулся, ставя коробку обратно на полку. — А, так это твой? Сорян. Все, больше не трогаю. — Вот и славно, — Сайфер кивнул, расслабляясь. — Как дела у малышки? Я не успел заглянуть. Не терпится познакомиться! — Боюсь, тебе придется встать в очередь. Уже добрая часть команды напрашивалась сегодня ко мне в комнату, чтобы хотя бы глазком взглянуть, — Сайфер широко улыбнулся и не спеша отпил из чашки. Феникс еще какое-то время побродил по кухне, чувствуя себя явно не в своей тарелке, прихватил пару батончиков и, попрощавшись, быстро скрылся из виду. — Что-то он странный сегодня, — задумчиво изрек Сайфер, смотря дуэлянту вслед. — Тебе нужно поработать над своим лицом, — пробормотал в ответ Омен. — Что? Почему? Я сделал что-то не так? — Когда начнешь с кем-нибудь разговаривать, посмотри на себя в зеркало. — Ах, кажется я понял. Гипертрофированная мимика? Призрак кивнул. — Бедняга Феникс. Наверное, я его напугал, — страж виновато прикусил губу, — я так долго не снимал маску при ком-то, что она, похоже, почти приросла ко мне. Знаешь, когда люди не видят твое лицо, приходится по другому доносить до них свои эмоции. Ярче жестикулировать и добавлять красок в речь, делая ее более живой. Усиливать каждую эмоцию на своем лице, когда говоришь. Иначе ты будешь пугать людей. — Да. Я, кажется, понимаю. Сайфер зажмурился, осознавая, что невольно задел своего друга за живое. Внезапно он услышал тихий писк сигнала и, достав гаджет, посмотрел в одну из своих камер. — Айри проснулась. Мне нужно идти, Омен. — Конечно. Спокойной ночи, Сайфер. — Амир, — страж тепло и открыто улыбнулся союзнику, — зови меня так. Скоро это будет мое единственное имя. Добрых снов, милый друг. Омен еще какое-то время сидел на кухне. В тишине и одиночестве. Что-то неприятно кольнуло в его сотканное из тьмы сердце, и он сжал кулаки, внезапно разозлившись. Контроль в этот день летел ко всем чертям, и только долгие дни тренировок с Сейдж позволяли не выставлять свое состояние на всеобщее обозрение. Сайфер… Нет, Амир. Амир хочет уйти из протокола. Оставленная на столе кружка с недопитым чаем сиротливо стояла на краю. Устало выдохнув, Омен подхватил ее и поднес к лицу. Запаха не было, никакого. Он не мог его почувствовать. Первая вспышка лишила его даже таких мелочей. Вылив в раковину «прекрасный дорогой напиток», он сполоснул кружку и открыл стеклянные дверцы шкафа, где гордо красовалась коллекция Киллджой, возвращая позаимствованную чашку на место. Какое-то время побродил кругами, и, сам того не ведая, рассеянно направился в сторону медицинского кабинета.

***

The secret side of me

I never let you see.

I keep it caged but I can’t control it.

So stay away from me: the beast is ugly.

I feel the rage and I just can’t hold it.

Skillet «Monster»       Нора неподвижно лежала на медицинской койке со сложенными на груди руками. Ужасные раны медленно затягивались, восстанавливались расплавленные внутренние органы, обрастали плотью. Кое-где уже была видна чистая, здоровая кожа. Ожоги исчезли с лица, открывая обзору правильные черты. Густые темные волосы рассыпались локонами по подушке, и мертвое лицо казалось на их фоне очень бледным. Вокруг тела, медленно растворяясь, лежали живительные сферы Сейдж, подсвечивая женщину неестественным голубоватым сиянием. Потусторонняя красота. Белоснежка в стеклянном гробу. Омен замер, рассматривая ее. Вглядываясь в каждую черточку. Оставленный Амиром стул так и стоял рядом, неряшливо отодвинутый. Страж просидел здесь несколько часов, молча держа супругу за руку. Призрак видел их из теней. Он сел на то же самое место и отодвинулся, одна мысль о прикосновении к Норе была ему неприятна. Омен поднял глаза вверх и увидел то, что почти никому, кроме Рейны, было не доступно. Неприкаянная душа в тревожном ожидании металась над собственным наполовину разрушенным телом. — Ну зачем ты появилась? Все стало так хорошо… Наконец, спустя столько времени, я нашел единственного человека, способного облегчить мои страдания. И теперь все рушится на моих глазах, остается лишь молча смотреть… Омен поднял к лицу руки, с ненавистью вглядываясь в прячущие радианитовое нутро его тела бинты. Легкие вспышки пробегали по предплечьям, выжигали из тела тонкие вихри фиолетового дыма, что с каждой минутой становились все гуще и плотнее, выдавая все нарастающую нестабильность. Призрак встал на ноги и начал нервными шагами измерять небольшое пространство помещения. Разрушая могильную тишину. Наполняя ее звуками хоть какой-то, но жизни. Фиолетовый дым бесконтрольно срывался с его тела, расстилаясь кладбищенским туманом под ногами, но он, казалось, даже не замечал этого. — Когда он рядом, я чувствую, что еще не все потеряно. Что во мне еще осталась хоть капля человечности. Он нужен мне, понимаешь? Как я могу его так просто отпустить?! Злой шепот перешел в угрожающее рычание, и Омен застыл перед неподвижным телом, с ненавистью вглядываясь в замершее в вечном спокойствии лицо. Хотелось стереть это выражение. Разбить вдребезги, уничтожить само, это прекрасное, и такое одновременно пугающее именно его лицо. Сама судьба повернулась к нему спиной, пустив черную кошку впереди по дороге. Омен ничего не знал о Норе: Сайфер никогда не делился с ним настолько откровенным, он в целом был очень скрытным, когда дело касалось тайн его прошлого. И призрак лишь мог теряться в догадках, какой могла быть при жизни эта женщина. Пленила ли она Сайфера своей красотой и очарованием, свело ли их вместе общее тяжелое прошлое, а может, чуткость и тепло души навсегда притянули и покорили стража? Ничего из этого нельзя было понять только по одному взгляду на мертвое тело, и лишь тот факт, что они вместе решили завести и оставить ребенка, и этого ребенка явно любили, указывал на незримо соединяющую супругов нить. Еще немного, и сферы Сейдж восстановят искалеченное до неузнаваемости тело, с первым лучом солнца целительница появится на пороге и вновь вдохнет в него жизнь. Нора встанет с медицинской койки, встреченная теплой улыбкой Амира, их маленькая дочь, счастливо улыбаясь, прильнет к коленям матери, и утянет ее за руку прочь, из этого стылого склепа. А Омен останется и снова станет лишь тенью, лишь жалким подобием человека. Тихим, прячущимся в углах призраком, которому уже никто и никогда не захочет протянуть руку помощи. Он вновь застрянет между живым и мертвым, на границе миров, пока окончательно не утратит те крохи, что еще остались от него прежнего. Что такой как он может дать Амиру? Нужны ли ему те остатки человеческого, что с каждым днем угасают в пораженном радианитом полумертвом теле Омена? Захочет ли он, предпочитающий женщин, видеть рядом с собой не просто мужчину, но радианта? Мучительно сжало в груди, и призрак судорожно вцепился в нее когтями, не отрывая взгляда от лежащего перед ним тела. Нора — преграда. Но это жена Амира, он ее так любит! И именно из-за нее уедет! Я не могу… Я не могу его потерять Выхода нет! Рваные мысли метались по сознанию, путались, смешивались с ожившими, вынырнувшими из глубин безумными голосами. Запертые души рвались на свободу, выхватывая ненасытными пастями контроль из его рук. Омен вцепился пальцами в капюшон, натягивая ткань до предела. Из груди поневоле рвался жуткий, потусторонний хрип, а фиолетовый дым яростно закручивался вокруг предвестником катастрофы. Ему нужно было срочно успокоиться. Ему нужно было срочно убраться как можно дальше отсюда. Но он не сделал ни того, ни другого. Омен протянул вперед руку, и фиолетовая сфера души испуганно отпрянула в сторону. Она не могла отлетать далеко от тела, и призрак с легкостью поймал ее в кулак, чувствуя, как отчаянно она трепещется, стараясь вырваться на свободу. К своему удивлению, он почувствовал странное удовлетворение. Некуда бежать. Играючи, он выпустил ее, чтобы через мгновение схватить снова. Как кошка с клубком или смертельно раненой мышью. Такая хрупкая, такая… беззащитная. Что-то внутри разума Омена еще отчаянно вопило и умоляло, взывало одуматься и не идти на поводу у мимолетного наваждения, но он был слишком зол, чтобы прислушаться. Перед глазами встала теплая улыбка Амира. Чистая, искренняя, полная любви и привязанности: направленная на его спящую дочь. Такая, какую Омен еще никогда не видел в свой адрес, но безумно надеялся однажды заполучить. — Прости, но его сердце — все, что мне нужно. Чужая жизнь билась в его ладонях, как птица в клетке. Безвольная, остающаяся в реальности только благодаря милосердию их целительницы. И эта маленькая сфера энергии — самое дорогое, что есть у Амира? Стоит ли эта маленькая жизнь всех тех страданий, что неизменно вновь вернутся в жизнь Омена с отъездом стража? Призрак крепко сжал душу Норы пальцами. Теплые потоки энергии бились о его ладони. В мыслях на мгновение стало очень пусто, лишь один единственный импульс заполнил собой все его существо. Раздавить. Омен не знал, сможет ли он сделать это, и обладал ли кто-то вообще такой силой. Призрака охватила болезненная ярость, и он сильнее сжал пальцы. Что-то темное и жуткое тихо вынырнуло из глубины его тела, заструилось под кожей, поднялось к глотке и острыми когтями располосовало шире радианитовые полосы на его лице. Помимо его воли начала активироваться кошмарная способность, на подавление которой у него ушли целые месяцы кропотливого труда. Спустя годы монстр вновь проснулся, незаметно проскользнув мимо всех барьеров в краткий миг утраты контроля. Когда Омен осознал это, было уже слишком поздно. — Нет-нет-нет! Омен испуганно выпустил душу Норы из пальцев и отпрянул назад, отворачиваясь, стараясь активировать телепорт, исчезнуть из комнаты, что угодно, чтобы остановить вырвавшегося на свободу, таившегося внутри зверя. Но тот оказался сильнее. Уродливые шрамы лица разверзлись жадной пастью разлома, неумолимо втягивая в себя старающуюся улизнуть душу. Это было похоже на то, как поглощала жизненную энергию Рейна. Омен тщетно пытался заткнуть ладонями жадную пасть, но душа неумолимо поглощалась, пока не исчезла внутри него целиком. — А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А!!! Совершенно не похожий на человеческий, преисполненный животного ужаса женский крик заполонил все его сознание, грозясь разорвать в ошметки барабанные перепонки. Омен судорожно схватился за раскалывающуюся голову и, не удержавшись на ногах, в последний момент перед падением уцепился за край койки. Сферы Сейдж почернели и рассыпались осколками, а больше не подсвечиваемое нежно-голубой целительной энергией тело Норы стало выглядеть по-настоящему мертвым. Движимый исключительно инстинктами, Омен с трудом смог телепортироваться и рухнул по центры своей комнаты, не замечая, как собственным криком пытается заглушить жуткий вопль в голове. Пожалуйста, заткнись. Прости, умоляю тебя, замолчи. Что я наделал Что я наделал?! ЧТО Я НАДЕЛАЛ?!!! Собрав остатки сил, он попытался засунуть Нору как можно глубже в свое сознание, туда, где медленно сходили с ума и растворялись во мгле другие запертые внутри него мученики. Нора сопротивлялась. Ей было страшно. Она боролась. — Что ты такое? — тихим, надорванным голосом на незнакомом языке, за мгновение до того, как кануть во тьму. Восстановившаяся тишина показалась ему оглушающей. Омен с трудом приподнялся на дрожащих от слабости руках. Границы его тела размазались, норовя потерять свою форму, нестабильность достигла своего предела и медленно начала спадать, сдерживаемая мощью костюма. Ему удалось пережить этот приступ. Встав на слабые ноги, он добрел до кресла и рухнул в него, чувствуя себя полностью разбитым. Радианитовые прорези лица вновь сузились в узкие щели шрамов. Схвативший очередную не нужную ему жертву монстр временно успокоился. Омен прижал ладони к лицу, беззвучно вздрагивая. Как никогда ему захотелось уметь плакать.