28 часов спустя

      Энтони, все еще прибывая в состоянии шока, встал, подошел ко входной двери. Снова раздался звонок, на мгновение оглушив Юлая, за что тот мысленно пообещал облить помоями нежданного гостя, если тот не окажется рекламщиком, раздающим купоны со скидками на пиццу.       Энтони открыл дверь и тут же обратно захлопнул ее. За дверью стоял его – наверно, уже бывший – лучший друг. И какого черта он здесь забыл?       Похоже, последний вопрос Энтони произнес вслух, потому что за дверью ответили:       – Я хотел поговорить. – Юлай никак не отреагировал, ожидая продолжения. – Антон, ты же понимаешь, что это ребячество? Тем более, если твои соседи увидят, что возле твоей двери стоит какой-то парень с вином в руках и объясняется, они могут подумать…       – Вино? – Энтони резко открыл дверь (стоп, а с каких пор входные двери открываются внутрь?), и его друг, потеряв точку опоры в виде этой самой двери, начал падать, но Энтони не растерялся и успел выхватить бутылку из его рук, чтобы та случайно не разбилась. Второй рукой, свободной от драгоценной ноши, он достал телефон из кармана, открыл злосчастную переписку и ткнул экран в лицо все еще лежащего на полу друга.       – Как ты это объяснишь?       Он некоторое время просматривал переписку, но потом его взгляд упал на что-то сверху экрана, и он произнес:       – Погоди, я что, записан у тебя как «лучший друг»? – он стремительно поднялся на ноги. – Ты даже не помнишь, как меня зовут!       – А вот и нет! – вообще-то, он действительно не помнил, поэтому как можно быстрее перевел тему. – Так что насчет этого сообщения?       Внезапно взгляд друга стал испуганным и виноватым одновременно. Он слегка подрагивающими руками взял бутылку, открыл ее и начал пить из горла, даже не поморщившись.       – Какого?.. – второй раз за день задался этим прозаичным вопросом Энтони.       Друг – господи, как его звали-то? Саша? Сережа? Симба? Пусть будет Семён – наконец отлип от бутылки, но легче Энтони не стало, потому что вместо этого он кинулся на шею Юлая и начал всхлипывать, еле выдавливая из себя слова.       – Прости, Антон! Я им все рассказал, – он оторвал голову от стремительно ставшего мокрым от слез плеча Энтони и посмотрел ему в глаза. – Я ничего не мог поделать! Ты даже представить себе не можешь! Они… Там такое… Они… Эти извращенцы… Пообещали про меня такое написать в этих своих фанфиках… У меня не было выбора, Антон!       – Что? Что ты им рассказал? – переспросил Энтони. Это день становился все чудесатей и чудесатей.       Семён сделал еще один большой глоток, запрокинув бутылку прямо поверх плеча Юлая.       – Я рассказал им… – Медленным и гротескно загадочным голосом начал друг. Энтони почувствовал, что еще немного подобного словоблудия и он без каких-либо сожалений выкинет его в окно. – Черт, они идут!       – Кто?.. – Юлай наконец смог оторвать от себя уже порядком надоевшего Семена и повернулся. Что ж, Энтони мысленно поспорил с ним. То, что Юлай увидел в окне только самый сдержанный смог бы описать словами «черт, они идут». Лично Энтони смог бы подобрать что-то более подходящее. Например, «ебучая гигантская толпа идет к его дому с непристойными плакатами в руках». – Ты сказал им, где я живу?! – Энтони настолько резко повернул голову, что на мгновение в его глазах потемнело.       – У меня была веская причина! – взгляд Семёна стал настолько испуганным, словно он вспомнил одновременно все свои самые страшные кошмары, а потом тихо и как-то обреченно прошептал: – Имбирь…       – Ладно, на это нет времени. – Энтони схватил его, все еще находящегося в состоянии оцепенения, за предплечье и потащил в подъезд.       В подъезде эхом звучал гул голосов, повторяющий «Шипперство» и то проклятое слово, повторять которое даже мысленно Энтони не собирался. Это означало, что толпа либо уже зашла в подъезд, либо очень близка к этому.       Куда бежать? Наверх? Но оттуда он не сможет никак выбраться из дома. Значит – вниз. И при этом проскочить каким-то образом мимо безумной шипперящей толпы. Что ж, задачка.       Энтони аккуратно опустил ногу на первую ступеньку и жестом показал Семёну следовать за ним. Всего за минуту, медленно ступая и постоянно прислушиваясь к странным звукам, они спустились на третий этаж. Что удивительно, никого из толпы здесь не было. Энтони и Семён присели на корточки возле стены, чтобы их точно не было видно через окно людям, находящимся на улице.       – Почему они все еще на втором этаже? – шепотом спросил Энтони.       – Не уверен, но допускаю, что я, возможно, немного забыл рассказать им на каком этаже ты живешь.       – Ну номер квартиры-то ты сказал?       – Разумеется. Но оглянись вокруг, друг. Ты видишь, чтобы хотя бы на одной из дверей был номер? Видимо они сочли наиболее рациональным тщательно проверять каждую квартиру и именно этим сейчас занимаются. – Семён усмехнулся. – Какая для них разница? Ты бы все равно никуда не делся, не станешь же ты прыгать из окна, поэтому для них никаких рисков.       – Ты вообще на чьей стороне? – осуждающе проговорил Энтони.       – Послушай, что я тебе сейчас скажу, Антон, – Семён положил руки ему на плечи и назидательно произнёс: – Ты, конечно, можешь сидеть здесь и обвинять меня в чем-то… Впрочем, нет, не можешь. Сейчас они закончат проверять второй этаж и поднимутся сюда, а мы их встречаем без хлеба-соли.       – И что ты предлагаешь? Подняться наверх? Потом на крышу? А дальше?       – Ты же читал «Преступление и наказание»? – с этими словами Семён подполз на четвереньках к ближайшей двери и дернул за ручку. Дверь безропотно открылась. – Вуаля.       Семен заполз в квартиру, и Энтони после секундных сомнений последовал за ним.       – Чудесно! Ну просто прекрасно! – Юлай закрыл за собой дверь на замок и раздраженно уставился на Семена, осторожно заглядывающего в комнаты. – Во-первых, в отличие от того, что происходило в «Преступлении и наказании», здесь они будут заглядывать в каждую квартиру и мы не сможем просто переждать, пока они уйдут. А во-вторых… – Энтони прервался, заметив, что Семен замер в дверях одной из комнат. Юлай подошел и заглянул в комнату через плечо друга. Там в полуразвалившемся кресле сидела старушка с какими-то бумажками в руках и испуганно смотрела на них. Очки у нее на глазах имели очень толстые и круглые линзы, настолько увеличивающие ее глаза, что те, казалось, занимали половину ее лица. – …здесь могут быть люди.       – У меня есть два варианта, – тихо произнес Семён, не отрывая взгляда от старушки и почти не шевеля губами. – Первый: ты читал «Преступление и наказание»?       – Сразу нет.       – Хорошо, тогда второй, – Семён уверенно вошел в комнату и с лучезарной улыбкой заговорил. – Здравствуйте! Мы просим прощения за это беспардонное вторжение, но мы звонили, а дверь нам никто не открыл, и мы начали беспокоиться. Все-таки помощь пенсионерам – именно то, чем занимается наша организация. – Семен подошел к женщине. – Меня зовут Юрий, а Вы?..       О, так вот как его зовут.       – Людмила Сергеевна, – растерянно произнесла она и неуверенно пожала протянутую руку. Энтони вошел в комнату и облокотился о стену, чтобы хотя бы не стоять как идиот в дверях.       – Очень приятно. Так вот, Людмила Сергеевна, готов поздравить Вас! Вы попали в кампанию по улучшению условий жизни пенсионеров в нынешних нелегких условиях, – он сделал неопределенный жест рукой. – Нашей организацией в Ваше распоряжение была выделена материальная помощь в размере семи тысяч рублей. Для получения Вам необходимо всего лишь заполнить небольшой бланк. – Он посмотрел на Энтони. – Давай бланк.       Юлай от растерянности застыл на месте, продолжая тупо смотреть на… как его там звали?.. Неважно, все равно имя Семен ему больше подходит.       – Что? Ты опять забыл бланки? – Семен утомленно вздохнул и снова повернулся к Людмиле Сергеевне. – Простите его, Алексей только стажируется, поэтому бывает не очень внимателен. Но, к счастью, я помню форму и ее вполне можно воспроизвести на обычном листе. Ручка у меня есть. Вы не сочтете обременительным, если я попрошу Вас найти листочек? В идеале А4, но можно и тетрадный.       Людмила Сергеевна закивала, тяжело поднялась с кресла и шоркающими шагами вышла из комнаты.       – Ну и что? Она вернется и что тогда? – шепотом спросил Энтони.       – Я не стратег, я тактик. Или что ты предлагаешь? Сказать ей «извините, пожалуйста, просто моего друга преследует безумная толпа, желающая заставить его пососаться с другим мужиком»? Таков твой план?       В этот момент скрипящие шаги, до этого звучавшие из дальней части квартиры, приблизились, и через секунду в комнату вернулась Людмила Сергеевна и в руках она держала совсем не листок, а пистолет, который медленно переводила с Семена на Энтони и обратно.       – Руки вверх! – рявкнула она и Юлай с другом мгновенно подчинились. – Какого хера вам здесь надо, тупые жулики-балаболы? Ты, тощий, – она указала дулом на Семена. – отвечай.       – Извините, пожалуйста, просто моего друга преследует безумная толпа, желающая заставить его пососаться с другим мужиком, – на одном дыхании выпалил Семен.       – Что ты несешь? – буркнула Людмила Сергеевна, но внезапно ее лицо озарилось пониманием. – Это про тебя что ли они орут все утро? – она махнула рукой в сторону окна. Энтони молча кивнул.       – М-мы просто пытались незаметно сбежать, – заикаясь, пробормотал Семен, испуганно глядя на направленное на него оружие.       – Уже не такой языкастый? – Людмила Сергеевна наконец опустила пистолет и подошла к шкафу, стоявшему у стенки рядом с креслом. Она открыла его и начала перебирать вещи. Ни Энтони, ни Семен так и не посмели ни сдвинуться с места ни опустить рук. – Молодежь, всему-то вас учить надо, – она достала из шкафа какую-то тряпку и встряхнула ее. В воздух мгновенно поднялось облако пыли. – Вот! – Людмила Сергеевна направилась своей шаркающей походкой в сторону Энтони.       – Решили нас задушить, чтобы не издавать лишнего шума? Умно, – к Семену удивительно быстро вернулось его шутливое настроение. Энтони же эта ситуация не казалась смешной, а слова Семена заставили его беспокоиться еще сильнее. Действительно, мало ли что могла взбрести в голову этой странной вооруженной женщине. Он отошел от медленно, но верно приближающейся Людмилы Сергеевны на максимальное расстояние, но к своему сожалению довольно быстро наткнулся спиной на угол комнаты.       – Помолчи лучше, авось умным будешь казаться, – раздраженно бросила она, твердо схватила Энтони за предплечье и с силой, которой мало кто ожидал бы от старушки, дернула Юлая из угла. – Вот помню, когда меня в розыск объявляли я сразу додумалась лицо-то скрывать. Чему вас только в школах учат? – Она накинула на плечи Энтони тряпку, оказавшуюся мешковатым халатом. Затем из кармана этого же халата достала еще одну тряпку и накинула ее Юлаю на голову. – Сгорбись, – шлепок по плечу, вынуждающий сделать требуемое. – Голову опусти и не поднимай, – Подзатыльник. – И ты, тощий, достань-ка там за шкафом трость стоит.       – Как прикажете, – Энтони не мог видеть лица Семена, но готов был поклясться, что тот лыбится как ненормальный. Через секунду Юлаю почти в лицо ткнули тростью, и он незамедлительно схватил ее, чтобы не давать повод полоумной женщине ударить его еще и палкой.       – Брюки у тебя какие-то непутевые, ты их подтяни-то вверх, чтобы за халатом видно не было, – Энтони беспрекословно выполнил требуемое. – Ой, господи, нет, ноги лучше скрыть. Носки повыше подтяни. – Энтони не стал спрашивать, чем ей не угодили его ноги, он был слишком занят мысленным комбинированием всех возможных бранных слов в разных словосочетаниях.       – Антон! – позвал Семен. Энтони мгновенно поднял голову и наткнулся взглядом на камеру телефона. – Улыбнись, скажи привет. – Из уст Юлая все-таки вырвалась пара-тройка словосочетаний из тех, что он перебирал в голове. Семен раскатисто рассмеялся. – Надо пережить весь этот апокалипсис хотя бы для того, чтобы слить этот прекрасный видеоматериал в сеть.       – Хорош гутарить, на это нет времени, – Людмила Сергеевна подняла руку для еще одного подзатыльника, но Энтони, предвидя это, моментально опустил голову. – Просто так мимо них вы не пройдете, они небось каждому в доме в лицо заглядывают.       – Надо их отвлечь, – пожал плечами Семен. – Предлагаю поджог.       – Тьфу, окаянный. – махнула рукой Людмила Сергеевна. – Вы не стоите того, чтоб я ради вас квартиру жгла, я за ней семь лет в очереди стояла.       – Судя по тому, что я видел, огонь бы их вряд ли остановил, – заключил Энтони и потер шею, уже начавшую затекать от непривычного положения. – Чем вообще можно отвлечь зацикленную на шипперстве толпу?       – Если у тебя есть тайный брат-близнец, которого мы могли бы подкинуть им вместо тебя, самое время об этом сказать, – пошутил Семен, хотя подрагивающий голос выдавал его беспокойство.       – Странно, мне казалось вам срочно бежать нужно. Но раз вы языками чешете, видимо, не так уж это и срочно. Пойду дверь открою, сама гостей приглашу, чай им заварю, – буркнула Людмила Сергеевна, но с места не сдвинулась.       – Что если… – начал Семен, кажется, вообще не заметив этого комментария. – Так, меня же они знают? И знают, что я знаю, где ты живешь. Что если я сейчас выйду и как будто сделаю объявление, мол, Энтони Юлай живет не в этом, а в последнем подъезде на последнем этаже.       Энтони задумался. Что ж, это действительно могло сработать. Разве что…       – Но что если они…       Юлай не успел договорить, кто-то дернул за ручку входной двери. Значит, счет пошел на минуты.       – Черт, – выругался Семен, выхватил трость из рук Энтони, закрыл дверь в комнату и заблокировал ее этой самой тростью, просунув ее в ручку.       – Что ты делаешь? – спросил Юлай. – Просто выйди, открой дверь и скажи, что меня здесь нет, что я где-нибудь в другом подъезде.       – Черта с два, – ответил Семен, подходя к окну. – Во-первых, это будет выглядеть очень подозрительно. А во-вторых, что, если они до меня дотронутся? Ты видел, что происходит с теми, до кого дотрагиваются? Я не хочу быть одним из них!       Семен дернул на себя створку старого деревянного окна, но она не поддалась. Тогда он дернул сильнее и окно открылось с жутким грохотом дребезжащих стекол, а на голову Семену посыпались лоскуты старой краски и пыли.       – Что ты делаешь?       – Граждане-товарищи, – он залез на подоконник и высунулся за пределы комнаты, держась одной рукой за раму, и начал вещать. Люди из толпы по одному поднимали головы и слушали, что скажет Семен.       Энтони снова почувствовал, как его дергают за руку, на этот раз в сторону от окна, отчего он чуть не упал, но все-таки смог удержать равновесие.       – Сдурел? Хочешь, чтобы они тебя увидели? – сердито бросила Людмила Сергеевна и поправила платок на его голове так, что тот закрывал и прическу Юлая, и его нижнюю часть лица. – Вот так хотя бы.       – Можно и помягче, – пробормотал Энтони, потирая уже начавшую болеть руку. – Совсем не обязательно меня при каждом удобном случае пихать и дергать.       – Заглохните оба, – шепотом сказал Семен, прерывая свою речь, после чего прокашлялся и продолжил, – Из достоверного источника мне стало известно…       – Я, конечно, понимаю, что вы нам помогаете, но можно как-то… – не унимался Энтони.       Семен резко развернулся на месте, отпустив раму, и гневно посмотрел на Юлая.       – Вы можете просто заткну… – Внезапно все его тело начало накреняться в сторону. Он рефлекторно снова схватился за раму, но та начала открываться в обратную сторону, в сторону улицы. Семен потерял равновесие и повис, цепляясь одной рукой за окно. Энтони дернулся в его сторону, чтобы помочь, но его отпихнула в сторону Людмила Сергеевна и сама подошла к окну и протянула руку к Семену, но тот не успел за нее схватиться. Его пальцы разжались, и он полетел вниз.       Энтони мгновенно оказался возле окна и посмотрел вниз. На удивление, Семен был в порядке. Он упал прямо на руки толпы, как исполнитель на рок-концерте, и, кажется, не ощущал никакого физического дискомфорта. Чего нельзя было сказать о моральном.       – Нет! – надрывающимся голосом крикнул Семен, с паникой в глазах глядя на Юлая. Затем он медленно начал погружаться с поверхности толпы вниз, словно тонул в воде. – Нет, сделайте что-нибудь, я сейчас утону в шипперах!       Семен полностью опустился на землю и на пару секунд пропал из виду, а когда поднялся в полный рост его глаза были стеклянными, и он медленно и обреченно произнес:       – Шипперство, Юлярный.       – Нет! – хотел крикнуть Энтони, но звук, который он издал больше походил на писк. На плечо опустилась рука Людмилы Сергеевны.       – Ему уже не поможешь, – грустно сказала она, а потом добавила гораздо более твердым и уверенным голосом: – А вот тебе еще можно. – Она развернула его лицом к себе за плечи. – Послушай, сейчас не время для этого. Вот что сейчас будет: они отвлекутся на твоего друга и тогда у тебя будет возможность незамеченным выйти на улицу.       Энтони не смог ничего ответить, а только кивнул.       Подумать только, Семен стал зараженным шипперством из-за него, Энтони. Ведь если бы он не разговаривал, не спорил с Людмилой Сергеевной, Семен бы не отвлекся и не упал.       – Сосредоточься! – Людмила Сергеевна пощелкала пальцами у него перед глазами, чтобы привлечь его внимание. Энтони кое-как сфокусировал взгляд на ее лице. – Тебе понадобится это, я уверена, – она сунула в карман его халата пистолет. Энтони сунул руку в карман и обхватил оружие. Ему никогда не доводилось стрелять из настоящего огнестрельного оружия и сейчас он сильно сомневался, что смог бы попасть в цель, если бы та находилась дальше, чем в трех метрах от него.       – Спасибо, – только и сказал Энтони, снова опустил голову, поправил платок и разблокировал дверь в комнату. Он попробовал походить туда-сюда по комнате с этой тростью, имитируя старческую походку, но это выглядело скорее смешно, поэтому он облокотил ее о стену и вышел сначала из комнаты, а потом и из квартиры. Ни Энтони, ни Людмила Сергеевна не произнесли ни слова.       На лестничной клетке не оказалось ни одного человека, видимо все действительно пошли смотреть, что случилось на улице. Он медленно побрел вниз. Не стоило выходить из образа, даже если казалось, что на него никто не смотрит.       Наконец Энтони вышел на улицу. Весь двор был усыпан людьми, но никто не обратил на него внимания. Он пошел по тропинке вдоль дома, старательно держа дистанцию с людьми минимум полтора метра. Время от времени Энтони на всякий случай негромко произносил проклятые слова «Шипперство, Юлярный».       Спустя время его дом давно остался позади, а он все шел и шел, толком не зная, куда направляется.