dawn after the rain

— Уильямс, не волнуйтесь, — премьер-министр сидела у себя в кабинете, разговаривая по телефону. Ей уже мягко говоря надоел собеседник, хотелось поскорее с ним закончить. Рабочий день уже подходил к концу, но за время её отсутствия дел накопилось немало. — Мы рассмотрим вашу петицию в ближайшее время. Она повесила трубку, медленно вздыхая. Это было не срочное дело, и оно могло подождать. Сейчас главное закончить со Сиррвером, а также восполнить пропущенное. С такой должностью как у Дагберт было непозволительно брать отпуска. Её отвлекла секретарша. — К вам ещё посетитель. — Ох, нет, на сегодня все. — устало ответила женщина, прижимая телефон к груди. Возможно дело даже не в усталости. Нет, Дагберт прирождённый трудоголик, но с того разговора с бывшей прошла неделя, а нахальная и пострадавшая брюнетка не выходила из головы, путая мысли и планы. Она знала, что та встреча ни к чему не приведёт, но все-таки пошла, порой задаваясь вопросом: зачем? Когда они были вместе, Дагберт нравились их встречи: быстрые, жаркие, желанные. Без обязательств и заморочек, это с трудом можно было назвать отношениями. Но это устраивало женщину, несмотря на то, что Стелла, кажется, хотела большего. И премьер-министр загорелась идеей вернуть все как было Дагберт устало потерла глаза и распустила белокурые локоны, до этого завязанные в хвост. Волосы струились по плечам, подчеркивая усталость женщины. Решив, что с работой было покончено, премьер-министр выключила компьютер и откинулась на спинку кресла. Невольно в голове возник образ темноволосой красавицы, что когда-то смогла заинтересовать и влюбить в себя раз и навсегда. Женщина поняла, что теперь работать уж точно не получится. Если в твою жизнь ворвался подобный человек, спокойно жить перестает казаться возможным. Рефлексы. Желания. Минутная слабость. — Факторы, что позволили Дагберт взять телефон со стола и набрать номер Стеллы. Она не воспользовалась списком контактов. Нет. Премьер-министр помнила этот номер наизусть. Хотя никогда бы не позволила себе признаться, что так сентиментальна. Считала, что сантименты — опасный недостаток, ведущий к проигрышу. Прошло несколько секунд, почти вечность, и её вывел из транса звонкий голос Стеллы, что по всей видимости даже не возмутилась, лишь спросила, все ли у той в порядке, раз звонит. Действительно, это было так странно: попробовать вновь поговорить. Тогда, в больницу, она пришла из-за чувства долга, в конце концов просто навестить когда-то родного ей человека. Но сейчас здесь было что-то большее, чем дружеская беседа. Дагберт наплевала на гордость, что всегда была ей важнее всего. Женщина словно растоптала часть себя ради голоса Блумквист. — Заканчиваю рабочий день. Хотела узнать, восстановилась ли ты. Она ведь не могла сказать ей, признаться, что волнуется, хочет встретиться и вернуть все как раньше. Это было запрещено. Дагберт лишь надеялась, что Стелла поймёт её. Надеялась, что им не нужно интриг, намёков, чтобы понять, разобраться в том, что обе чувствуют. Или когда-то чувствовали. Дагберт порой думала, была ли у них любовь. За время их отношений между ними образовалась прочная связь, которую оказалось сложно разрушить. Возможно, это и есть любовь. Настоящая любовь не рушима, можно разругаться, разойтись, разочароваться — любой исход имеет смысл быть, но как бы все не сложилось, настоящая любовь все равно продолжает жить в сердце, отдельно от разума, от всего, что происходит, даже сильнее чувств. Это то, что никто никогда не мог объяснить. — На работу скоро вернусь, ведь кроме этого нечем заниматься. Намёк? Возможно, она даже не поняла, но этим высказала всю свою обиду, словно говоря: мы могли бы проводить это время вместе и у меня был бы смысл жизни помимо работы. Надо признать, ей пару раз снилось, как едет домой после работы к Дагберт, с бутылкой хорошего вина, зная, что женщина всегда её ждёт. Девушка и сама не знала, что пытается вернуть. Она не уехала из города, отвечает на звонки своей бывшей. Все это казалось ей странным, даже для неё. — Может придёшь к нам на ужин? Дочка хотела познакомиться. Женщина резко сменила тему, поняв, что разговор может зайти не туда. Премьер-министр не могла терпеть, когда её в чем-то обвиняли, как будто это она одна виновата в их разрыве. Дагберт заулыбалась, когда речь зашла про её Кейт. Но в этом приглашении было больше смысла, чем просто тихий ужин. Хотела вернуть. Но Стелла и не возражала. Это лишь вечер, ничего более, вечер в компании, когда-то любимой, блондинки. Девушка хотела отказаться, не поздно ещё, навсегда перевернуть эту страницу, но губы словно онемели, Стелла сжала подлокотник дивана, выдыхая горячий воздух. — Когда? Заветное слово согласия. Этого было достаточно, чтоб улыбка на губах женщины осталась надолго. — Завтра мы планировали готовить тако. Ты сможешь к часу? — Мне и готовить придётся? Смущение пыталась скрыть за шутками, сарказмом, что было так типично для нее. — Зависит от неё. В любом случае, ты помнишь, какое вино я пью. Стелла быстро кивнула, сказав, что придёт и сбросила. Помнила. И Дагберт как будто специально напомнила ей. Вновь. Скальпелем по венам. Безжалостно. Открывая старые раны, напоминая. Их короткий роман был одним из самых ярких, со всей страстью, чувствами и горьким осадком. Все так бурно закрутилось, в один лишь миг, что наваждение никак не проходило. Они две вселенные, совершенно разные, непохожие. Стелла — каждый день новая и разная, буря эмоций, всепоглощающая страсть, но в тоже время заботливая и любящая. Дагберт — само спокойствие, леденящее и умиротворенное, но со своим стержнем. Порой ей свойственна резкость и не умение проявлять любовь, но также она заботлива. Весь следующий вечер Блумквист провела как на иголках. Не хотелось ничего, даже выпить любимого ирландского виски, а это, пожалуй, дорогого стоило. Как бы та не отрицала, она была зависима. От сигарет, алкоголя, от постоянного риска, словно раскрывает дела ради кайфа, от… Дагберт. Мысли были лишь о той, что когда-то заставляла кровь в жилах остановиться. Это будет самый неловкий, абсурдный, но такой желанный ужин. Возможно дело не в ребенке Думала та, ворочаясь в холодной постели. Дагберт любила дочь, но Стелла глубоко сомневалась, что женщина позвала ее только из-за тако. Может хотела окончательно убедиться, что с той все хорошо, или же дело в другом. Премьер-министр имела стальной характер, ей не отказывали, нет. Её не бросали первую, обычно, это она уходила, если роман был ей не интересен. Но не в этом случае, поэтому женщина все никак не могла отпустить. Стелла чувствовала, что словно её ставили перед выбором и когда та спросила, во сколько приехать, то словно сказала ей «да» Неосознанно, но сказала, хоть и считала, что все ещё не простила. Некоторых людей Блумквист так и не смогла простить, они не заслуживали, вот и все. Но Дагберт... с ней все обстояло немного иначе, нет, это было полной противоположностью всем остальным. Уснула Стелла почти к рассвету, проклиная мысли и непонятно откуда появившихся бабочек в животе. Зато проспала до полудня, игнорируя все три будильника на телефоне. Брюнетка открыла глаза, не понимая, откуда доноситься шум. Сверху. Вероятно, её подруга опять скачала какую-то игру на компьютер, и теперь адвокат вынуждена это слушать. «Хоть не проспала» Подумала Стелла, идя в душ. Надо было привести себя в порядок. Опоздать на встречу, которую тайно ждала всю чёртову ночь было бы в ее обыкновении, но она этого не планировала. Решила не завтракать, все равно поест обещанное тако, да и есть по утрам она не любила. С выбором одежды не возникло никакой проблемы: простая кожаная юбка в обтяжку, такая же чёрная блузка и ботильоны — любимый элемент в одежде. — Вино! — Резко вспомнила Стелла, и закрыла лицо рукой, понимая, что придётся тратить время на магазин. *** Пока та заезжала в магазин, в доме премьер-министра во всю шла подготовка. — Мамочка, ты же говорила, что это лишь давняя подруга, зачем убирать в гостиной? Недовольно спросила Кейт, смахивая пыль с телевизора. Они жили в том же летнем домике, хоть у них и была квартира в городе, но женщина считала, что девочке будет лучше пожить в тиши. Ну и естественно, пока Дагберт была на работе, Кейт могла разнести пол квартиры, а премьер-министр должна быть сама пунктуальность и аккуратность, поэтому сейчас она убиралась на кухне. — Бардак это неуважение относительно гостей. Пожимая плечами, ответила ей женщина, кухня и гостиная находились рядом, поэтому они могли не кричать, чтоб слышать друг друга. — Но когда приходит дядя Шурик, ты так не суетишься. А он здесь частый гость! С улыбкой заметила девочка, она любила когда к ним заглядывал Шурик, хотя они обычно сидели с мамой на кухне за бокалом вина, зато мужчина всегда приносил ей шоколад, что запрещала мама. Дагберт лишь махнула на нее рукой. Действительно, она хотела произвести на девушку впечатление, поэтому старалась все успеть. Через полчаса, почти вовремя, раздался дверной звонок и они пошли открывать. За дверью стояла Стелла, холодными пальцами нервно сжимая бутылку любимого вина Дагберт. Успокаивало, что там будет и девочка, поэтому они не останутся наедине, так бы она не поехала. Боялась сорваться. Испугалась потерять контроль и вновь поцеловать женщину, прижимая в груди, к сердцу. Боялась подпустить близко вновь. Довериться. — Привет, — хрипло произнесла Дагберт, на губах виделась еле заметная улыбка, женщина была рада её видеть. Стелла помедлила, не зная, как реагировать. Улыбаться? Это будет лицемерно, как бы та не была рада ей в ответ. Но вести себя открыто тоже не выход, она приехала лишь на тако, ничего более. — Привет, в магазинах очередь. — Объяснив свое опоздание, вошла Стелла, протягивая ей бутылку вина. Элитного. А не того, что вечно притаскивал Шурик. — А где твоя дочь? Сняв пальто, спросила брюнетка, дабы разбавить напряжение между ними, повисшие в воздухе. Она не выносила молчания. Не успела Дагберт ей ответить, как в прихожей появилась девочка с красными щеками и растрепанной косичкой. Стелла отметила, что этот ребёнок совершенно не похож на того, кого похищали совсем недавно. Она сильная. Как и мама, это по крайней мере, ее заслуга. — Здравствуйте. С улыбкой взглянула на высокую девушку, у которой из сумки что-то торчало. — Здравствуй, — также неловко ответила Блумквист, не имея опыта общения с детьми и потом вспомнила, что купила кое-что ещё. Из сумки Стелла достала уже детское шампанское и протянула Кейт. Она долго думала, что взять маленькому ребёнку, чтобы этот самый ребёнок не чувствовала себя обделенной. — Это тебе. Дагберт улыбнулась этой картиной, решив, что из Стеллы возможно и получится мать, но не самая ответственная. Но мысль, что у адвоката будет муж, наводила какой-то ужас, неприязнь. — О, но мама, — девочка взглянула на женщину, в надежде, что та разрешит. Потом Кейт перешла на шепот, словно сомневаясь, стоит ли жаловаться на родную мать. — Мы обычно такое не покупаем. — Но сегодня сделаем исключение. Только не выпивай все сразу. — Дагберт улыбнулась, кивая ей. Кейт радостно налетела на Стеллу, приобнимая, не только из-за лимонада, нет, она все помнила, хоть и говорила маме, что с ней все отлично. Блумквист выгнула бровь, сомневаясь в своих действиях и не совсем понимая этого ребёнка. Она не то чтобы не любила детей, но пока не планировала. Дагберт позвала всех к столу, раскладывая блюдо по тарелкам. Она любила мексиканскую кухню, часто готовила что-то принадлежащие к ней. Стелле было совершенно все равно, что есть, что-то подсказывало ей, что в конце ужина у них вновь состоится разговор. Приятный? Нет. Ужин проходил спокойно, Кейт была общительной и немного наглой девчонкой, из-за чего не унималась с вопросами. — Так ты детектив? — Не понимающе спросила она у Блумквист, не заметив, как уже перешла на «ты». Стелла сделала глоток вина, беспомощно пожимая плечами, она уже в третий раз пыталась объяснить этой, как ей казалось, глуповатой девочке, кем работает. Возможно поэтому девушка и не хотела детей, потому что сама была нетерпеливой и упрямой, они бы просто не ужились вместе. — Не совсем. Я лишь защищаю некоторых людей, но чтобы выстроить линию защиты, мне нужно самой во всем разобраться. Дагберт кивнула, уже чувствуя себя неудобно. Удивительно, откуда в Блумквист столько выдержки? Она словно на допросе, хотя, возможно это все её профессия. — Так и сколько тебе платят? — Девочка с набитым ртом все-таки не удержалась от вопроса. — Достаточно много. — Мама, я буду этим... адвокатом! Вместо Стеллы. Стелла лишь усмехнулась, на пенсию она не собиралась уходить. Дагберт отругала её за отсутствие манер и норм приличия. Поразительно, как Кейт была похожа на мать. Не внешностью, а темпераментом, характером, ведь Блумквист отчётливо видела сходство. Кейт наелась и убежала к себе в комнату, предварительно прихватив шоколадку из ящика. Когда Стелла и Дагберт складывали грязную посуду в посудомойку, повисло неловкое молчание, все казалось таким странным. — Как она похожа на тебя, — это было удивительно, но Стелла заговорила первая. Она лишь хотела как-то подвести к той запретной, словно табу, теме. — Внешность ей досталась от моего мужа. — Дагберт понимала, что она совершенно не про черты лица. — Слушай, Стелла Начала женщина, замирая с тарелкой в руках. Блумквист смахнула чёрную прядь с лица и едва заметно кивнула. — Вероятно, этот разговор вновь ни к чему не приведёт, но, — сделав паузу, та обдумывала, как бы лучше сказать, а девушка и не торопила. — Но было ведь когда-то хорошо. Она говорила это с осторожностью, словно боялась отпугнуть брюнетку. Боялась, что та уйдёт навсегда. Стелла лишь смотрела на нее, решая, что ответить. — Было. Лишь кивнула. Сказала правду. Коротко. Но как будто подтверждала её намерение начать с начала. — Стелла, столько всего произошло, — Дагберт остановилась, еле заметно делая вдох, как будто кислорода становилось все меньше. — За время разрыва я поняла, что скучаю. Стелла этого боялась. Не хотела услышать правду. Испугалась начать сначала. Она не позволит себе сказать Дагберт, что тоже скучает. Гордость не позволяет. — Скучаешь по мне или моему телу? — С ухмылкой на губах спросила девушка, оставляя посуду. Услышав её вопрос, Дагберт почувствовала как внутри что-то замерло... воспоминания их жарких ночей отдавались мимолетным покалыванием. Возможно, Блумквист тайно ждала этот разговор, хотела расставить все точки над i, но также и боялась что-то решать, отпускать навсегда. — Перестань. Хотела бы секса, уже нашла кого-то, — приближаясь, та медленно провела пальцем по барной стойке. — А знаешь, неплохо ты людей привязываешь к себе, — сделав паузу, та убрала волосы с лица. Нервничала. Но сейчас к Дагберт ощущала лишь гнев, чистую ненависть, в самом прекрасном её облике. — Взять к примеру меня... или вечного алкоголика. — Откуда ты узнала? — Дагберт не хотела, чтобы кто-то знал о её давней связи с Шуриком. Видимо Стелла и вправду была особенной, раз Дагберт в который раз наступила на свою гордость. В то время как Блумквист оставалась неприступна, плевала на все чувства, на боль. — Так важно? — Ухмыльнулась Стелла, отступая назад. Не хотела близости с этой женщиной, такой прекрасной, но разбивающей сердца. — Так чего же ты добиваешься? Лицо Стеллы было покрыто тусклой бледностью, отображающей волнение, нервное смятение. Дагберт заметила в ней легкий трепет: грудь ее то высоко поднималась, то, казалось, она удерживала дыхание. — Тебя. И прежде чем ее мысли успели вернуться в реальность, руки женщины обвились вокруг нее, уверенно и крепко, как и раньше. Дагберт была уверена в своих действиях, она желала этого, желала близости, непременного контакта с брюнеткой, хотела целовать ее: жадно, со всей страстью, что не угасла за время разлуки. Стелла не отстранилась, не позволила себе такую слабость. Лишь почувствовала, что губы женщины находились слишком близко, опасно близко. Бесстрастное лицо Дагберт расплывается и тонет в пустоте. Прижав её к груди, наклонилась к девушке, накрывая податливые губы Стеллы своими. Поцеловала — сперва нежно, затем со стремительно нарастающей страстью, заставившей ее прижаться к ней, как к своему единственному спасению. Её жадный рот раздвинул ее дрожащие губы, по нервам побежал ток, пробуждая в Стелле давно забытые ощущения. Всё её романы — ничто, по сравнению с этой страстью. И прежде чем отдаться во власть закрутившего ее вихря, она поняла, что тоже целует женщину. Нахлынула беспомощность, она почувствовала, что сдается, почва уходит из-под ног и что-то теплое обволакивает ее, лишая воли. В глазах Блумквист потемнело, голова закружилась, она сжала ее в своих объятиях со всею силою влечения, в глазах разливалась похоть. Девушка пыталась справиться с этой тягой, но не могла остановиться, не скрывая влечения, вновь и вновь целуя мягкие кроваво-красные губы Дагберт. Стелла проиграла ей, ещё давно, этим поцелуем она лишь подтвердила свое поражение. А может это и не проигрыш? Кто знает, какой финал тебя ждёт в конце игры. Однажды, увидев друг друга, они обе вступили в опасную, азартную игру с непредсказуемой концовкой. Но Блумквист потерпела поражение лишь в одном бою, не в войне. Стелла отстранилась с неохотой, мешающим чувством в груди и все ещё неприкрытым желанием обладать этой женщиной. Глаза горели, отображая эмоции, что бушевали внутри. Размазанная помада идеально смотрелась с улыбкой на губах, взгляд упал лишь на несколько секунд, не выдерживая жаркого контакта. — Стелла, разве ты не хочешь этого? Дагберт говорила очень тихо, хриплым голосом, словно маня ту заключить опасную сделку: окунуться с головой в кипящую страсть, эмоции и любовь. А Стелла хотела. С ужасом осознавая, она хотела вновь почувствовать вкус вишневой помады, желала ощущать губы женщины вечно, как что-то поистине драгоценное, манящее. — Нет, Дагберт. Не в этой жизни. — Строго, без единой лишней эмоции на лице, обрывая все слишком резко, сжигая мосты, которые только что сама и возвела. — Найди себе кого-то другого, а от меня отстань. Блумквист просила её об этом, умоляла, боясь перейти на крик, чтобы женщина наконец оставила её в покое, прекратила терзать желанием и чувствами. — Зачем ты все усложняешь! — Не вытерпела. Дагберт отшатнулась от той, чувствуя от беспомощности злость, ведь она не может её вернуть, если та сама не захочет. Неужели все это зря? — Я ничего не усложняю, это ты в иллюзиях живёшь, в своём красивом мире, ну а почему нет? Ты премьер-министр, у тебя есть все, так вот и живи так дальше. Уже на эмоциях воскликнула Стелла, холодными пальцами поправив волосы. Больше никогда не хотела здесь оставаться, ей нужно было все обдумать, иначе этот вечер казался бы более безумным. Блумквист уже проклинала тот день, когда согласилась помочь ей. Дагберт не понимала, почему Стелла так рьяно сопротивляется, ведь по глазам читалось лишь взаимное желание. Женщина не понимала, что творилось у неё в душе, поэтому судить не могла. Возможно тот разрыв стоил слишком много и просто так ничего не склеить. Сломанное можно починить, но хватит ли у них сил на это? Стелла развернулась, быстрым шагом пошла в прихожую, больше не в силах ей что-то сказать. Взяв сумку, девушка также прихватила пальто, но было слишком жарко. Она не могла разобрать от чего, то ли от гнева, наполнявшего её, то ли от той близости между ними. Брюнетка открыла дверь и казалось, она убежит, но Стелла пошла ровным, размеренным шагом, гордо вскинув голову, но как бы она не старалась, из-за ветра все волосы растрепались. Её окружала спасающая темнота, ничего не было видно, скорее всего из-за горячих слез, наполняющих серо-зеленые глаза. Дагберт вышла за ней, стоя на пороге, глядя в след брюнетке, которая поспешно уехала, женщина подумала, что навсегда. — Стелла... Прошептала Дагберт, с осадком на губах, решив, что ничего не вернуть. Какой смысл, если Блумквист чего-то боится и не хочет? Она не станет вечно бегать за ней.