dawn after the rain

Стелла раскинулась на разгоряченных простынях, в комнате было слишком жарко, несмотря на холодную погоду снаружи, казалось, что помещение уменьшилось до одного кубического метра. Её мягкие, покусанные губы, её сильные, но нежные руки, её настойчивость…голос. Все это сводило с ума, заставляя прочувствовать каждой клеточкой своего тела, как она хочет встретиться с ней. Желала продолжить, думая, что пора бы послать к черту все предубеждения. Прошло две недели. Две тяжёлых, долгих недели, и за все это время Блумквист так и не объявилась. Взяла себе отпуск, не отвечала на звонки, лишь каждый раз снова и снова прокручивала в голове их последний разговор. «Зачем ты все усложняешь?» Потому что так правильно. Больно. Но правильно. По крайне мере, ей так казалось вначале. Когда непростые обстоятельства привели к разрыву романа, от обиды Стелла собственных мыслей не слышала. Была только одна: «Не доверяй», этот навязчивый тезис плотно засел в голове брюнетки. Однако в один момент все изменилось — Дагберт, осмелев, поцеловала ее. Жадно. Властно. Так, как всегда хотела. Она бы не была премьер-министром, если бы не её упертый характер. Женщина всегда берет то, что хочет и то, что по праву принадлежит ей. Поцелуй подействовал. Он был словно заклятие, что так долго действовало, но вдруг начало спадать. — Дагберт. С усмешкой, чуть легкомысленно произносит Стелла, вертя в руках так и не зажженную сигарету. Свет был выключён полностью, за исключением приглушенного уличного фонаря, что светил через неплотную штору. Как же её это достало, невозможно представить. Но тем не менее, она решает прислушаться к совету помощника премьер-министра и достаёт телефон. Быстрый набор номера. Гудки. Сердце пропускает удар. — Стелла, — Дагберт прерывается, мельком взглянув на часы. Блумквист осознает, что струсила и хотела уже положить трубку и выкинуть нахрен телефон в окно, чтобы не сгореть от позора... хотя она уже по уши в этом дерьме. — Четыре утра. Что у тебя случилось? Женщина испугалась за неё, ведь Блумквист совершенно точно игнорировала её на протяжении двух недель. А теперь звонит под утро, когда кто-то уже встаёт, а кто-то, например Стелла, ещё и не думал засыпать. Стелла хотела ответить, размыкая губы, но через несколько секунд беспомощно закрыла рот, признав, что растерялась. Ей показалось, что она действительно совершает много ошибок. Но являлся ли звонок ошибкой? Блумквист не знала. Оставалась лишь рискнуть, чтобы действительно быть хозяйкой собственной жизни. Собрав все силы и волю в кулак, она промямлила: — Давай я приеду. Сказала как есть. Как ей хочется. Не в силах больше юлить. Здесь даже не в сексе дело, с этим никогда проблем не возникало. Она хотела вернуться, чтобы навсегда остаться. Даже если уедет сегодняшней ночью ни с чем — одним лишь воспоминанием улыбки той, ей хватит, пожалуй, надолго. Любовь своего рода зависимость, хотя, если так рассуждать, все в этом мире является наркотиком. Кому-то это приносит лишь вред и страдания, а кто-то и вовсе не испытывает таких чувств, лишь полную им противоположность. Девушка всегда была прямолинейной и здесь тоже ничего не изменилось. Отступать уже некуда. — Ты пила? — Сон как рукой сняло, женщина присела на кровати, убирая волосы назад, мысленно отчитывая Стеллу. Она все ещё не простила ей тот отказ. К тому же, женщина не могла допустить, чтобы что-то пошло не так. Она имела привычку все контролировать, неважно, что конкретно это будет. — Не молчи. — Нервно приказала Дагберт, теряя терпение. — Надо же, представь, я уже давно не выпивала в таких количествах, чтобы звонить своей бывшей! Что за детский сад?! Недовольно спросила Блумквист, параллельно идя на кухню. Хотелось лишь одного: увидеть ее. Она была готова приехать, получить отказ, но хотя бы несколько мгновений побыть рядом. Эти желания пугали её, но Стелла не могла и не хотела ничего с этим делать. — То есть по твоему это нормально? Ну что ж, оригинально, — Даг закатила глаза, а Стелла словно почувствовала это и усмехнулась... Знала слишком хорошо. После женщина, конечно, поняла, что именно сказала ей Стелла: приехать. Действия адвоката никогда не поддавались никакой логике. Хотя самой ей так не казалось. — Стелла, ты мне тогда уже все сказала, цитирую: отстать! «Ясно, обиделась» — Пронеслось в мыслях Стеллы, на что она лишь хмыкнула. Тогда все случилось на эмоциях, но двух недель ей хватило понять, что она ошиблась. Возможно обе сделали из этого всего слишком большую драму и по одиночке им с ней не справиться. — Но ты по прежнему хочешь все вернуть. Хотя бы раз в жизни засунь в задницу свое эго и поступи по-человечески в отношении меня! Выкрикнула брюнетка, явно нервничая. Она уже была готова ехать, извиниться за любой свой недостаток, лишь бы сделать так, как им обеим хочется. Дагберт поняла, что желает того же. Осознала это раньше, чем Стелла. Была готова сделать все. — Стелла, успокойся. Давай я приеду. Действительно волновалась и не позволила бы сесть за руль. Это было не предположение, а факт, которому нельзя было сопротивляться. Через час девушка открыла дверь Дагберт, которая была как всегда идеальна. Даже ранним утром. Стелла же, наоборот, выглядела отвратительно: помятое лицо, опухшие глаза и запутавшиеся темные волосы. Но сейчас было плевать. Женщина вошла в квартиру, хлопая дверью, все еще не понимая, почему Стелла изменила свое решение. А Блумквист разве знала? Отнюдь нет. — Дагберт…я хочу заново. Словно ребёнок прошептала Стелла, чувствуя, как глаза наполняются слезами. По зову сердца, словно мозг перестал работать, остались лишь собственные эмоции и чувства, сильно подавляющие все остальное. Даг приблизилась, ощущая теплое дыхание брюнетки и бешеный ритм сердца. Стоя в абсолютной тишине они обе ждали, пока наконец будет вынесен вердикт. Холодные пальцы женщины обвили тонкую талию той, Дагберт вздохнула, мысленно подметив, что Стелла похудела ещё больше. Сердце обеих пропускало удары, не смея нарушать мягкую тишину. — Стелла, и я этого хочу. Но стоит ли? Дагберт все ещё не верила, что та трезва. Но надеялась, что все сказанное сейчас — правда. Блумквист не выдержала, вся эта сила, фальшивое безразличие и сокрытие боли — все это сейчас вылилось и превратилось в слезы. Искренние, настоящие. Дагберт убрала слёзную дорожку большим пальцем, прижимая её ещё сильнее. Стелле было наплевать, что плачет. Не боялась этого, уже нет. — Мы обе этого хотим, Даг. — Сделала паузу, длительную, собираясь с мыслями. Но пути назад нет. — Я все ещё люблю тебя. В ее жизни было много сомнений, но в этих чувствах Стелла никогда не сомневалась и сейчас тем более. Дагберт услышала то, о чём всегда мечтала и твёрдо решила для себя: после этих слов она никогда больше не оставит девушку. — Я тоже. Тоже тебя люблю, Стелла. Что такое поцелуй? Физическая близость, контакт? Отнюдь, нет. Это соприкосновение двух разбитых, но любящих друг друга сердец, это желание быть единым целым, желание быть вместе. Стелла обняла женщину за талию, накрывая мягкие губы своими, прижимаясь к груди Дагберт. Внутри все трепетало. Бабочки в животе, их становилось все больше. Они обе осознали, что по-настоящему счастливы рядом друг с другом. *** — Знаешь, Сиррвер поступил ужасно, но я даже рада, что получилось именно так. Дагберт усмехнулась, взглянув на брюнетку, солнце освещало её лицо. Было ещё слишком рано, чтобы их кто-то услышал, лишь птицы и проснувшиеся насекомые. Кажется, так и должно быть на даче. Эти двое все-таки приехали погостить к Шурику. Но а сейчас, пока мужчина спал, женщины хотели провести время вместе. Вокруг царила атмосфера спокойствия, то, чего так долго желали обе женщины. То, чего им катастрофически не хватало. Будто все их проблемы решили взять отпуск, позволяя им отдохнуть от всего и просто насладиться моментом. — Потеряв что-то однажды, ты обретёшь намного больше. — Поджигая сигарету и затягиваясь, ответила Стелла, не понимая, откуда в ней взялось столько сентиментальности. Любовь творит чудеса. — Хоть ты ничего и не теряла. Да…любовь творит чудеса.