Не пытайся быть лучше, всё равно так и будут свои глаза в отражении подбешивать
окружающие научат внутреннему уродству, зеркало — внешнему.
Конец августа. На улице кружится пожелтевшая жухлая трава. Солнечный свет падает на непокрытую макушку, но не обжигает меня. Настало время заезда. Общежития кишат растерянными первокурсниками и второкурсниками, которые в силу опытности смотрят свысока. А более старшие курсы и подавно. Обыденность, привычка. А потому и не страшно. Новые лица, но старые замызганные кровати, обляпанные шкафы и старые обои. Новая жизнь, к которой ещё предстоит привыкнуть, к которой, со временем, найдётся свой особенный подход, а, может быть, просто привычка. Скрип двери. Новая жизнь начинается прямо за этим скрипучим порогом. Му Цин заходит осторожно, но гордо. Нужно произвести впечатление на соседей, иначе как ему с ними жить? Стеснительным мальчиком? Ну уж, дудки. Му Цин ещё себя покажет. — Се Лянь? — Му Цин? В один голос взвизгивают парни, но вовсе не от ужаса, а от непередаваемого восторга. Длинные смольные волосы, заплетённые в высокий хвост, развеваются посредством действия слабого ветерка. Парень среднего роста с аккуратными чертами лица, явно не ожидающий, что его побеспокоит знакомое лицо, откладывает книгу в сторону и подходит ближе к двери, чтобы получше разглядеть давно знакомого "нового" соседа. Му Цин не падок на тактильность, не любит всё, что связано с прикосновениями, поэтому осторожно пожимает старому другу руку и проходит внутрь, занимая кровать около окна. — Какими здесь судьбами? Неожиданно видеть тебя здесь, мы столько времени не виделись! — в глазах Се Ляня мелькает огонь: яркий, изящный. В глазах Му Цина тоже, но ледяной, сдержанный. — На программирование поступил. Вполне неплохие условия обучения, да и бюджет. Остальное неважно. — Вздымаются вверх брови, а голос становится увереннее. — А ты на кого поступил? Се Лянь сразу откликается, словно только и ждал этого вопроса. — Архитектура. — Ну конечно, — улыбается Му Цин. — Ты ведь так рисовать любил. — А ты ввязываться в потасовки, но, надеюсь, это осталось в прошлом? — голос дрогнет, но со временем становится мягче и нежнее. — С начальной школы не виделись, только переписывались. Должно быть, ты сильно изменился? Конечно Му Цин изменился. Он стал сильнее и лучше, больше не нарывается на проблемы, не стаскивает пирожки из столовой, не плачет из-за повышенного голоса учителя. Он выше и лучше. Прошлое осталось далеко в прошлом. Впереди лишь новая жизнь и новые возможности показать себя нового, о котором прежде никто не знал. — Ты тоже? — Отвечать вопросом на вопрос — любимая черта Му Цина. — Но, раз уж мы соседи, то, думаю, наговориться мы ещё успеем. — А как же. — улыбается Се Лянь, садясь обратно на кровать. — Думал, что соседи мне достанутся ужасными, а тут такое приятное совпадение. — Соседи? С нами ещё кто-то будет? — ошарашенный Му Цин откладывает сумку в сторону и смотрит по сторонам. Действительно, рядом есть ещё одна кровать, только она находится вовсе не рядом с окном, как их с Се Лянем кровати, а рядом с дверью. Но по дизайну не отличается ничем — такая же старая модель. Му Цин помрачнел, ведь получить в качестве соседа своего старого друга не снилось ему ни в какой сказке. Се Лянь с детства был очень вежливым и заботливым ребёнком, а потому с ним жить по-соседству — выигрышный билет для Му Цина. Перед ним притворство было лишним. А тут ещё один человек, и никто не знает, какой он будет по масти. Может оказаться злым, может оказаться мерзким и алчным, а может вообще оказаться наглым и грубым. В любом случае, наличие ещё одного человека добавляло Му Цину новые проблемы, которые вовсе не были хорошим началом его новой жизни. — Да, но я знаю этого человека и он вполне неплохой... — Не успевает договорить Се Лянь, как в комнату входит высокий парень с волосами, собранными в пучок, в джинсах на высокой талии и чёрной майке, которая идеально подчёркивала мускулы. Се Лянь, увидев парня, обрадовался, его глаза загорелись пламенем с новой силой, это было трудно не заметить. Му Цин же помрачнел. Не хватало ещё качков с ним в одной комнате. И первое, что он слышит в свой адрес, так это: — Ты кто такой и почему занял мою кровать? Му Цин, не ожидавший такой дерзости, садится на край кровати, заметно напрягается в лице, но холода не славят. — Она не подписана. Кто первый успел, тот и занял. Тяжёлый вздох. А парень тоже может за себя постоять, хотя тело не такое крепкое, как собственное. Фэн Синь ожидал увидеть на месте второго соседа кого угодно, но только не напыщенную куклу с бледной кожей и глазами болезненного вида. Он приехал к Се Ляню — своему другу, но никак не к подобным наглецам. Ведь место рядом с окном принадлежит ему. А как иначе он будет посреди ночи курить? Вставать и идти на другой конец комнаты? Не в его силах. А, может, ему просто хотелось нарваться на драку? — А Се Лянь не успел ещё тебя предупредить, что я занял эту кровать задолго до твоего приезда и... Так продолжалось бы долго, возможно дело приняло бы более серьёзный оборот, поэтому Се Лянь, по привычке взял всю ответственность на себя и выпалил. — Я не успел предупредить Му Цина, что ты попросил занять кровать около окна. Мы разговорились и на раздел кроватей времени не было. — руки тянутся к книжке, оставляя её лежать на коленях. — Да и мне место у окна не больно нравится. Здесь слишком холодно ночами бывает, поэтому я лучше посплю на той кровати. — он собирает вещи и перекладывает их на другую кровать, которая ближе всего к двери. На самом деле, Се Ляню было глубоко плевать, на какой кровати спать. Но допустить ссоры между его пока ещё не познакомившимися друг с другом друзьями он не мог, а потому просто нашёл компромисс, угодный всем. Фэн Синь с тяжестью вздыхает, но кидаться на близкого друга в первый день приезда в общагу не хотелось. К тому же, подраться он ещё успеет, а сейчас ему хотелось больше всего одного — покурить. — Му Цин, познакомься, — Се Лянь обращается к парню с бледной кожей и тонкими кистями, — это Фэн Синь — мой хороший друг, мы с ним в одной школе учились. — он кашляет и продолжает. — А это Му Цин, — он обращается к парню с пшеничной кожей и тяжёлым взглядом, — мы с ним очень давно знакомы, одну начальную школу окончили, да только жизнь раскидала по-разному, встретились в живую только сегодня. Парни напряжённо друг друга осматривают. Любому понятно: они друг другу сразу не понравились. Совершенно разные, полные противоположности. Холодный и сдержанный Му Цин, чувства которого всегда подавлены и зарыты в самую глубокую нору. Грубый и прямолинейный Фэн Синь, который не стесняется своих фраз, для которого нагрубить проще, нежели признать свою неправоту. — Я курить. — Первым срывается Му Цин, но, не обнаружив у себя в кармане зажигалки, начинает тщательно обыскивать сумки. Нервно и напряжённо. Фэн Синь, который уже подошёл к достаточно старому, но крепкому балкону, бросил невольный взгляд на Му Цина и с жалостью протянул. — Лови зажигалку, мистер дырявые руки. — Ловлю, мистер ленивая курящая задница. Сарказм на сарказм. Се Ляню остаётся лишь едва слышно хихикнуть. Его друзья, пускай и не подружились друг с другом, уже успели разыграть такое представление, что и Богам не слыхано. Смешные. Пропустив мимо ушей смешок, оба предпочитают заткнуться и ненадолго принять перемирие с целью срочного перекура. Открывают балконную дверь. Му Цин закуривает практически сразу, как выходит на балконную площадку, жадно поглощая клубы дыма в лёгкие. Фэн Синь забирает зажигалку обратно, зажигает сигарету и затягивается, словно делает это в последний раз, отчего потом долго кашляет, но сигарету тушить не спешит. — Ты впервые куришь или попытка понтануться сорвалась? — выдыхает клубы дыма на него Му Цин и смеётся. Язвительно и нагло. Мастер подколов и ехидства. — Отвали. Неудачно затянулся. С тобой бы это случилось, как бы ты ответил? — напрягается парень и крепко сжимает ладонь в кулак. — Не случилось бы, я умею правильно распределять силы. — И, как назло, в этот момент Му Цин начинает кашлять, ибо втянул слишком много дыма. Слёзы катятся по глазам, больно, но от слов отказаться сложнее всего. Фэн Синю остаётся лишь смеяться и наблюдать. Хотя примерно несколько секунд назад он выглядел точно так же. — Заткнись, идиот! — кричит Му Цин, а Фэн Синь и не спешит прекращать смеяться. Се Ляню остаётся вслушиваться в брань друзей и едва слышно хихикать, хотя он никогда не любил ругающихся людей, в устах этих двоих оскорбления звучали смешно, потому что в каждом слове были нацелены оскорбить оппонента. Когда крики утихают, парни уже в тишине докуривают. Небо светлое, но облаков на нём нет. Ветер едва ощутимо раздувает волосы. Прекрасная обстановка, не считая того, что тебя только что полили грязью, а ты полил грязью в ответ. Но это всё не специально, верно же? Затем Фэн Синь морщится от прохлады, достаёт из кармана вибрирующий телефон и покидает балконную площадку, как и комнату общежития в целом. Му Цину остаётся лишь наблюдать за силуэтом и недоумевать. А затем он подходит к читающему Се Ляню и, ещё не задав вопрос, уже получает ответ. — Фэн Синю девушка позвонила, вот он и убежал. Ещё успеете поговорить. По телу пробежали мурашки, и не потому, что Фэн Синь чем-то привлёк внимание. Здесь, скорее, наличие отношений вызвало неприятный осадок воспоминаний, тесно связанный с прошлой осенью.Не сверли меня взглядом, не ставь мне в упрёк, что я конченный меланхолик
тотальное равнодушие ко всему — это действительно страшно.