***
Дейв до сих пор четко помнит свое первое пробуждение тут: все тело очень сильно болело, живот будто кто-то надул, вся кожа была красной, а все из-за температуры, которая перешла порог в сорок градусов, некоторые места, наподобие анального отверстия и шеи, болели больше всего, глаза слезились, а веки казались такими неподъемными, что Дейву оставалось только стонать и ворочаться в шелковых простынях. Его организм перестраивался из-за беременности и если вовремя ему не помочь, то он умрет от невероятно огромной температуры. Сейчас он даже не слышал собственные мысли, лишь одну непрекращающуюся боль. Это продолжалось достаточно долго, пока чья-то холодная рука не опустилась на его горяченный лоб. Дейв сразу же почувствовал облегчение. Боль постепенно уходила, разум начал проясняться и он сразу же начал задаваться такими вопросами: «Где я?» и «Что произошло?». Глаза открылись, но он ничего не видел, будто его зрение резко понизилось до самых низких значений, ведь все вокруг было размыто и он не мог зацепиться ни за одну знакомую фигуру. Руки сами по себе потянулись к источнику облегчения и только сильнее прижали его к своему лбу. Незнакомец хихикнул и зарылся пальцами в мягкие пушистые каштановые волосы, начиная аккуратно отделять одну прядь от другой. — Где я…? — Наконец-то Дейв смог задать хотя бы один вопрос. Услышав собственный голос, он не смог поверить, что это говорил именно он. Голос был похож на голос какого-то маленького уродливого монстра. Это из-за того, что он давно ничего не пил? Или из-за чего-то другого? Ему вообще хоть кто-то ответит? Кто сидит около него? Это друг или враг? — Ты дома. — Сказал сладкий знакомый голос и Дейв поверил ему. Поверил тому, что это место — его новый дом, где его никто и никогда не обидит, его всегда вкусно накормят и приласкают. Этот кто-то похож на мать или отца, которых у него никогда не было. Или были, но он их не помнит? Единственного, кого он может назвать своим родителем — это Междумирца. Он всегда защищал Дейва, спасал из неприятных ситуаций, но теперь его больше нет… По щекам скатилась одна единственная слеза и Дейв заснул в надежных объятиях неизвестного. — Что с моим животом…? — Спросил Дейв уже во время своего второго пробуждения, уже более осознанного. Сейчас он уже более менее успокоился, а вначале был хаос: стоило ему только вспомнить что произошло, как он полез с кулаками на Ави, который лишь схватил его за руки и не позволил тронуть себя. Он ждал, пока пройдет гнев Дейва, и молчал. Ждал, пока он перестанет проклинать его и кусать за все, что окажется близко ко рту. — Мое пёрышко, — Дейв кривится, будто он только что съел помои. Эти все прозвища, которые ему давал Ави безумно нервировали его в этой ситуации, — внутри тебя наши дети. — Дейв резко застывает и подымает свой безумный взгляд на Ави, которого передёргивает. Не выдержав, Ави отводит свой взгляд и вскоре резко получает по носу, из которого сразу же начинает течь рекой кровь на его одежды. Чужие руки хватают чувствительные перья и вырывают их, сжимают в кулаках, из-за чего слышится треск основания, кулаки бьют по белоснежной аристократической коже, оставляя неприятные синяки, и рвут одежду. А Ави только подставляется, потому что он может понять Дейва. Он совершил нечто ужасное. Он разрушил его жизнь. И из-за чего? Из-за желания обладать своим любимым. Он поддался своей второй личности, которая хотела всего от любимого: и близости, и детей. Он был ненасытным. Он хотел Дейва всего. Он хотел обладать каждой частичкой его тела. А теперь вторая личность лишь стыдливо молчит и смотрит на безумного Дейва, у которого рекой текут слезы по щекам. Они сделали ужасный поступок и заслуживают каждого оскорбления, каждого проклятия и каждого удара, но вскоре все заканчивается… Дейв падает на колени и хватается за голову. Он то и дело шепчет, что это все неправда, что это все кошмар. Ещё чуть-чуть и он проснется или его кто-нибудь разбудит. Он окажется в новом мире с новыми приключениями и новыми друзьями. Он не может поверить в то, что теперь он навсегда заперт в этом измерении с Ави, который безумно влюблен в него. Он не может принять детей, которые сейчас находятся в его «утробе». Как могут дети быть у мужчин? Это противоречит любой физиологии! Точно… Это все неправда. Ему просто кажется. Это просто бред перед телепортацией. Обычное странное видение. В конце концов Дейв теряет сознание от перенапряжения, а Ави, залечив свои раны, аккуратно подымает его на руки, чтобы не разбудить, и укладывает обратно на кровать, поцеловав в лоб, из-за чего Дейву теперь будут снится только самые лучшие и теплые сны про другие измерения и про его бывших друзей. Улыбка сразу же появляется на его лице и он отворачивается от Ави, тот же чуть-чуть посмотрев на своего любимого, решил оставить его одного. Прошло несколько дней. Ави возвращается обратно в их общую спальню и застаёт Дейва сидящего в углу. Вокруг будто прошёлся торнадо: вся мебель разрушена, а книги, которые Ави оставил для Дейва, чтобы тому не было скучно, разорваны, еда, которая любезно предоставляется ему каждый день по несколько раз, разбросана по полу и стенам. Однако даже сейчас Ави все равно понимает Дейва. Он, наверно, вел бы себя точно так же, если бы оказался в подобной ситуации. Поэтому он просто подходит к нему и старается взять на руки, чтобы успокоить, но руки любимого снова хватают крылья и со всей силу рвут каждое пёрышко. Ави морщится, но старается не реагировать на агрессию, который больно кусал его в шею, будто старался оторвать от него кусок. Он усыпляет его, применяя успокаивающее заклинание, и снова укладывает в постель. Ещё раз посмотрев на весь бардак, Ави лишь понимающе восстанавливает все и снова уходит на несколько дней, все это время слушая рассказы своих искусственно созданных подданных, которые ухаживают за Дейвом. — Джодах! — Через несколько дней Ави снова приходит к нему и застывает в дверях, когда слышит сладкий голос своего любимого, который быстро подлетает к двери и хватает его за руки, ведя дальше в комнату. Дейв выглядит безумно счастливым, что должно показаться странным, но Ави, наконец-то увидевший ясные искорки в глазах своего любимого, прячет все сомнения в самый дальний угол своего сознания. — Я так соскучился! — Чужие губы аккуратно накрывают губы Ави и тот снова застывает, только теперь он сидит на кровати, а Дейв стоит над ним и целует. Этот первый их поцелуй, в котором Дейв принимает участие и его не тошнит. Этот поцелуй был будто прикосновением Ангела. Сердце собиралось вырваться из груди, а румянец, будто роза, расцветал на лицу. Ави не хотел углублять его, решив, что если его любимый этого захочет, то он сам сделает это. Крылья за спиной нервно раскрывались и закрывались, шелестя кончиками перьев об постельное белье, этот звук немного раздражал, как и крупная дрожь по всему телу, которая была безумно сильной и от нее чуть ли не дрожала кровать. Как хорошо, что он сейчас сидит! А то давно бы упал из-за слабости в ногах! Впервые Ави может сказать, что он и вправду счастлив. Следующую неделю Дейв вел себя просто идеально, они даже начали спать в одной кровати! Он будил его нежными поцелуями по всему лицу и перед сном тоже даровал их, он начал с ним много разговаривать на разные темы, обниматься по вечерам и теперь они ели в столовой замка Ави. Все было идеально, однако, внутреннее чутье подсказывало, что все это — не просто так. Дейв чего-то хочет или он собирается что-то сделать, но Ави не обращал на это внимание, пока не случился «побег»… После одного из многих ужинов, Ави чувствовал себя странно сонным, однако, он не предал этому значение, как и раньше. Оказалось Дейв, вычитавши особенности растений этого измерения, каким-то образом достал цветок «Голубое сияние», который, если правильно приготовить и подсыпать в еду определенную дозу, то человек, или не человек, попробовавший его заснет на несколько часов и его невозможно будет разбудить. И Ави даже знает откуда он его достал: из главного сада, в котором растут почти все виды растений, Ави иногда водил туда Дейва, чтобы он смог побыть на свежем воздухе, в конце концов постоянное нахождение в четырех стенах вредит здоровью как самого Дейва, так и детям, только после этого побега «Голубое сияние» больше там не растет… Так вот, Ави проснулся и обнаружил, что Дейв отсутствует во всем замке, он уже собирался активировать способность Тысячи Глаз, как в замок стража приволокла вырывающегося Дейва. Что ж, после такой попытки, у Дейва забрали все его «награды» за хорошее поведение. Ави снова перестал заходить к нему, чтобы перебороть боль предательства. Бог так и не смог отойти, как произошло нечто, намного хуже. Пока он отдыхал в библиотеке и пытался придумать нечто новое, к нему прибежали слуги с пугающей новостью: Мироходец закрылся в ванной и не выходил уже несколько часов. Бог не был готов встречаться с ним лицом к лицу, так еще и в таком ужасном настроении, но страх что с Мироходцем что-то случилось, переборол его чувства и он направился в их общую спальню, а из нее в ванную. Дверь закрыта и сколько бы Бог строго не приказывал, Мироходец молчал и не собирался открывать, из-за чего Богу пришлось использовать заклинание телепортации, чтобы проникнуть внутрь. То, что он обнаружил там, чуть ли не сломало его: Мироходец с кожей мертвецкого цвета и раскрытым ртом, из которого продолжает течь кровь, лежал в ванной, наполненной ледяной водой, которая окрасилась в темно-бордовый цвет, в руке он держал нож, которым он вспорол себе живот, органы разорваны и валяются в воде, а кладка раскрыта и яйца все уничтожены, глаза смотрят прямо на Бога, будто Мироходец знал, что он придет. — Ну… — Бог не верит своим ушам. Мироходец, который уже казался мертвым, заговорил, жутко улыбнувшись. — Ты теперь счастлив? — После этого Мироходец больше не говорил и перестал дышать, вся его нечеловеческая сила иссякла и теперь он точно мертв. Бог задрожал, а вместе с ним и все вокруг. По стенам начали появляться трещины, а слуги превратились в ужасающих монстров, которые начали разрывать плоть друг друга. Бог был зол на слуг, на Мироходца, но больше всего на самого себя, ведь если бы он не пренебрег психологическим состоянием своего любимого, то все было бы в порядке. В этой ситуации виноват только он, но он не может принять это…***
Лололошка резко приходит в себя, отвлекаясь от воспоминаний и сразу же ощущая странную тяжесть в области груди и то как кто-то что-то высасывает из его сосков. Зрение проясняется и действие усыпляющего заклинания спадает, из-за чего Лололошка может наблюдать за тем, как его резко увеличившуюся грудь аккуратно мнут руками, попутно посасывая соски. В уголках губ Джодаха Лололошка мог заметить некую белую жидкость, которая вскоре начала стекать по его подбородку, но Джодах на это не реагировал, продолжая жадно пить молоко из искусственно созданных грудей. Он не может сказать похоже ли это молоко на настоящее, но Джодаху оно точно нравятся, пускай и на языке остается неприятная незаметная горечь. Лололошка громко стонет и откидывает свою голову назад, чувствуя новое приятное ощущение, одновременно с которым его живот начало распирать и боль все сильнее и сильнее начала привлекать к себе внимание. Толчки продолжаются, член уже дошел до максимума, задевая все чувствительные точки внутри Лололошки, его же член уже выпустил всю сперму и больше не встает. Вместо удовольствия от многочисленных оргазмов он чувствовал, что чрезмерная стимуляция больше не приносит удовольствия, лишь еще больше боли. Вся эта боль концентрировалась в животе и Лололошка закричал, привлекая к себе внимание. Внутренние мысли подсказывали ему, что он начинает рожать…***
После неожиданных «родов» прошло примерно две недели, все это время Лололошка находился в коме, так как неприспособленный к такому мужской организм не выдержал огромного количества стресса и ввел своего хозяина в кому, чтобы сохранить ему жизнь. Джодаху приходилось поддерживать жизнь как своему любимому, так и невылупившемся детям, которые еще не полностью развились в утробе своего отца. Но все в конце концов закончилось хорошо: трое малышей вылупились из своих яиц здоровые и крепкие, а Лололошка проснулся спустя еще неделю. — Ты готов увидеть наших малышей? — Поначалу Джодах не показывал детей Лололошке, потому что ждал, пока его организм окрепнет, и держал их в детской, которая находилась за стенкой и чтобы детские крики не беспокоили Лололошку, Джодах использовал изолирующее заклинание, которое полностью изолировало спальную комнату от внешнего мира, только теперь Джодаху приходилось постоянно следить за Лололошкой, оставив их детей на своих слуг, которые давным-давно пришли в норму. — Мое перышко? — Лололошка после комы был очень заторможенным и он почти не реагировал на все раздражители, поэтому ответа даже на элементарный вопрос приходилось ждать минут так двадцать, но постепенно это время уменьшалось и вот, спустя пять минут, Лололошка утвердительно кивнул. Джодах улыбнулся и приказал слуг принести сюда их мальчиков. Двое слуг зашли в комнату, держа в руках три свертка: один из мальчиков был завернут в белую простыню, второй — в красную, а третий — в голубую, но все они были безумно тихими, лишь один постоянно копошился, стараясь выбраться из надоедливой ткани, чем немного насмешил Джодаха, который забрал всех троих в свои руки. Лололошка медленно повернулся в сторону свертков и ожидающе начал смотреть на них, он явно был готов увидеть тех, кто доставил ему многочисленные страдания. Одна из рук наконец-то раскрыла первый, голубой сверток, голубые глаза мальчика с белоснежной кожей и черными волосами открылись, встречаясь взглядом с Лололошкой, в промежутке между между телом и тканью, выглядывали малюсенькие белоснежные крылья. Дальше шел второй белый сверток, там оказался мальчик с такой же белоснежной кожей, каштановыми волосами и фиолетовыми глазами. Последний был красный сверток — мальчик с загорелой кожей, красными глазами, в которых плясали чертики, и пепельными волосами. Увидев его, Лололошка застыл, узнавая в своем сыне своего старого друга. — Люциус… — Это имя само по себе вырывалось из рта Лололошки, который сразу же потянулся руками к этому красному свертку. Джодах с удовольствием отдал ему сына, наблюдая за реакцией своего любимого: в пустых глазах появились слезы, которые сразу же начали скатываться по его щекам, а на рот расплылся в улыбке, руки притянули сына к его лицу и он прижался своей щекой к щеке сына, который аккуратно обхватил лицо отца своими руками. В конце концов малышам были дарованы имена: Люциус — тот, который с пепельными волосами; Роберт — который с фиолетовыми глазами и Аарон — который с крыльями. Все эти имена выбрал Лололошка, потому что Джодах не хотел ему мешать, да и ему все имена понравились. Лололошка начинал отходить, а малыши — показывать свои характеры. Люциус, что вполне ожидаемо, оказался самым беспокойным: он постоянно копошился, кусал своих братьев и Лололошку и кричал при виде Джодаха, которому совсем не нравилось такое поведение сына. Роберт оказался сладкой булочкой, который постоянно цеплялся за своих отцов и боялся слуг, он очень любил Люциуса, а тот его. А Аарон был похож на Джодаха: такой же спокойный и серьезный, не любивший шум, который создавал Люциус. Шло время и вроде бы Лололошка должен был начать испытывать хоть какие-то отцовские чувства, но вспоминая что ему пришлось пережить и что с ним делал Джодах, он только начинал ненавидеть своих сыновей, желая поскорее сбежать, однако, все попытки были неудачными уже на начале… Ему не оставалось ничего, кроме как смирится со своей участью, но в один момент… — Дейв?! — Услышав свое старое фейковое имя, Лололошка повернулся и явно не ожидал увидеть там своего старого знакомого: — Калеб?