Легенды о королях

Преодолевая адские, резкие порывы ледяного горного ветра, грифон медленно снижался над Черной Долиной. Погода здесь уже вовсю портилась – в принципе, она никогда не была здесь особо приветливой. Суровые снежные зимы сменялись дождливым летом, что неизменно вело к гибели урожая и голоду в прежние годы. Потом, конечно, возникли замковые теплицы, подземные хранилища и, конечно же, помогла торговля с соседями – изделия из добытой в Черной Долине стали ценились во всем королевстве. Но сейчас, глядя на стремительно приближавшиеся к нему Черные Небеса, Йен не видел ничего. Одну лишь темноту и запустение огромного, прижатого к скалам города-крепости. Не было огней ни в близлежащих деревнях, ни в лесах, ни на тропинках. Как будто время здесь остановилось ровно в тот миг, когда везде потухли костры и воцарился мрак. И лишь окончательно воспарив над Черными Небесами и описав над ними несколько круг, Йен смог осознать масштаб случившейся катастрофы… В городе не было ни одного целого дома из дерева, а каменные постройки стояли обгорелыми, почерневшими от копоти и жара пожарищ. Многие дома разрушились, завалив соседние постройки, а стены, до этого и без того мрачные, сейчас мало чем отличались от большинства каменных построек города. Не поднимался давший название городу черный дым кузниц, не было слышно лаяния собак и гула повседневной городской жизни – город был мертв, как и рассказывал Хлат Мун. - Держись! - прокричал Йен прижавшейся к его спине Зои прежде, чем направить грифона вниз. Резко сложив крылья, грифон спикировал вниз, но затем, немного не долетев до немногочисленных крыш домов, выровнялся, выставив свои когтистые лапы вперед. Ими же грифон зацепился за бойницы стены нижнего города. Йен снова осмотрелся – но опять не увидел никаких признаков жизни. Ни людей, ни животины… Ничего. - Я спущусь вниз, Эндор, - склонившись к голове грифона, произнес Йен, - Следуй за мной и береги Зои… Несмотря на тишину и видимое спокойствие, Йен все равно обнажил меч после того, как его ноги оказались на земле. Медленно он спустился по ступеням и, уже не оборачиваясь, поплел вперед, по заброшенным городским улицам. Несколько раз он споткнулся о камни разбитых домов, его сапоги были основательно вымазаны в грязи и саже, но он старательно продвигался вперед, то и дело посматривая по сторонам. И опять невольно в его голову начали лезть воспоминания о случившейся в Стам-Тауне резне… Разумеется, он не рассказал о ней Зои – она и так за него боялась, и рассказывать ей о том, что он убил десятки людей, не разбирая ни солдат, ни обычных людей было равно тому, что нанести ей новую рану. Пока лишь Йен мог только гадать, что на него нашло. Неужели «проклятие Эрганов» наконец-то нашло его? Как говорил Родрик, это была самая настоящая «безупречная ярость», когда тебя никто не может остановить. Йен чувствовал что-то похожее ранее… Когда сознательно отравил себя кровоцветом, дабы спасти Зои. Но чувство было смешано со страшной болью, а в таверне он и вовсе забыл о ней… На долю мгновения он остановился и опустил глаза вниз – разумеется, в отчий дом он явился в доспехах из черной стали. Единственное светлое воспоминание о его семье сейчас было на нем… Почти не пробиваемые, тяжелые доспех – все его наследство и все богатство дома Эрганов теперь… Вскоре он прошел через завалившиеся врата среднего города и обомлел… Везде он увидел обгорелые, полуистлевшие тела людей. И все бы ничего, но тела их были прибиты к домам или деревянным конструкциям. Видимо, многие были живы во время пожара и их оставили здесь умирать в огне. - Сволочи… - юноша застыл на месте, не зная, куда идти. Его моментально охватил стыд… Да, он не так часто его демонстрировал, но он у него был. Но сейчас он просто не мог игнорировать то, что видели его глаза. Ведь это они привели всех этих людей к смерти. Они были виновны в том, что ставленники короля таки пришли и предали город пламени, а людей – смерти в муках. Деяниями Черного Отряда, армии Черной Долины… Многолетним упорным противостоянием… Они довели своих врагов до крайности. Хотя, если бы не крайность их врагов, не было бы ничего этого. Может быть и Родрик был бы жив, и Эндор. А Родан все продолжал бы ковать в своей кузнице. - Йен… - протянула сидевшая в седле грифона Зои. Йен лишь опустил голову в ответ и тяжело вздохнул – он не хотел, чтобы девушка видела его морально падение и уничтожение. Он просто пошел вперед, оставив призывы девушки без ответа. Просто опустил меч так, что его острие просто волочилось по мерзлой земле. Так, опустив голову, он и прошел до врат цитадели… Переступив ее ворота, Йен вошел во внутренний двор, и затем, окинув глазами заполненный телами внутренний двор, направился внутрь крепости. Темные, широкие коридоры, полные истлевших тел залы… И никакого звука. Не слышалось суеты на замковой кухне, из стороны в сторону не проносились служанки и слуги. Не было видно Родрика и Эндора, не было причитаний Кэтрин. Не было никакой жизни. Лишь стук его сапог по каменным ступеням отдавался эхом, затем смешавшимся с цокотом когтей начавшего следовать за ним грифона. Пролет за пролетом, коридор за коридором и, вскоре, он увидел ту самую дверь… Рабочий кабинет отца… Прогорели столы, кресла, книжные полки – совершенно все. И среди всего Йен увидел то, чего боялся увидеть больше всего. Два тела, одно, очевидно, принадлежало его отцу, а второе, меньше, не иначе, было телом Дрима. Обгоревшие останки их лежали на полу, но Йен даже не подошел к ним. Напротив, пройдя дальше, ближе к окну, он направил свой взор на отлично просматриваемую отсюда Черную Долину. - О Боги, Йен, - с трудом произнесла Зои. Он вновь оставил ее слова без внимания… По лицу юноши текла одинокая слеза, глаза покрылись сверкающей слезной пленкой, которую он не мог прогнать. Он точно потерял все. Братьев, отца, не знал, жива ли его сестра… Он потерял свой дом и народ, ценность которого до этого момента он не осознавал. Он вел себя, как идиот, из-за чего многие считали его личной «головной болью». А его это только забавляло… Отойдя от окна, он откинул голову назад, направив свой взор под потолок. Но, чувствуя усиливающееся чувство горечи и напрашивающиеся слезы, Йен сжал глаза, но слезные струйки все равно побежали по его щекам. Но, не ожидая этого, он начал чувствовать злобу… Настоящую ярость, которая недавно лишила жизни многих людей. Его руки затряслись и, раскрыв глаза, он начал безудержно молотить все, что осталось более целым после пожарища. Йен не видел себя со стороны так, как его видела Зои – и она видела, как все сосуды юноши вздулись и потемнели, а зрачки расширились, отбросив всю человечность Йена. - Йен, - Зои сползла с седла и попыталась встать. Девушка неловко завалилась на пол и, упершись в него скрюченными руками, поползла к Йену. А Эндор… Грифон не мог пролезть в проем, и как только девушка поползла вперед, начал неистовствовать, как будто отговаривая Зои от сомнительной затеи. Но она не могла отступить – ее любимый вновь впал в беспамятство, разрушая все на своем пути, сбивая руки в кровь. Он рычал, словно зверь, заставляя Зои бояться, но она все равно ползла вперед. - Йен, Йен… - прохрипела девушка, почти схватив юношу за стальной наголенник. - Убирайся! – прорычал Йен, но затем, вдруг, склонился к Зои и схватил ее за шею. Он поднял ее так, словно она ничего не весила и, не отпуская шеи, силой швырнул на каменный стол. Зои моментально сковала и довела до истерики пронзившая ее тело боль – в моменте она представила, как трещат и ломаются ее и без того скрюченные, не зажившие до конца кости. Но тут же ее шею сдавила крепнувшая хватка Йена. Девушка даже не могла ничего сказать – все ее попытки подать голос тут же были задушены рукой ее возлюбленного. А Йен… Он совершенно не давал себе отчета и не контролировал себя… В его глазах Зои была лишь размытым силуэтом. До сих пор узнаваемым, но все же размытым, а руки просто не слушались его, а навязчивые голоса в голове требовали крови. Зои уже не так активно дергалась из стороны в сторону, почти не дышала, но слезящиеся глаза продолжали упорно всматриваться в залитые кровью юноши. Но, неожиданно, Зои вовсе исчезла в глазах Йена, оставив его почти в полной темноте. Но тут же он начал слышать знакомые для себя голоса… - Нет поводов для слез, все хорошо… - Правда? - Ну… Все хорошо у нас, а у тебя… За всхлипами и сдавленным криком последовал глухой звук где-то в стороне, из-за чего Йен тут же открыл глаза. И Зои не было перед ним. Он находился… В Ман-Блу. В переулке, где Родрик чуть не задушил Розу за то, что та давала информацию шпионам. И, оглянувшись, он увидел себя… Такого молодого, по-детски наивного, юного, с ветром в голове и сотнями грязных слов на языке. - Родрик, может… - Заткнись, Йен, - рявкнул Родрик, и, как заметил Йен, тогда он потянулся за мечом, будучи готовым прервать жестокое убийство. - Род, остановись, - более настойчиво проговорил Йен. - Или ты заткнешься, или… - Или что? «Или что…» - произнес про себя Йен, вспоминая, как после этих слов, да и от вида девушки Родрик сжалился над ней. Юноша вновь сжал глаза и постарался глубоко вздохнуть. «О боги, что я творю!» - Йен тут же раскрыл глаза, вновь оказавшись в кабинете его отца, и тут же одернул руку от почти задохнувшейся Зои, которая сразу же начала кашлять и рыдать. - Прости… Твою ж мать… Прости! – Йен упал на колени, сваленный не то стыдом, не то сразившей его головной болью. Но Зои мучалась, и Йен, едва соображая от боли, пополз в сторону ломившегося через дверной проем грифона. Через пару мгновений он встал и, вытолкнув морду Эндора обратно в коридор, навалился на тело беспокойного зверя. - Тише… Это я, я… Вернулся, - прохрипел юноша, припав к подвязанной к седлу сумке. Кое-как он нащупал в ней знакомую по форме колбочку и, раскупорив ее зубами, выпил ее содержимое, а затем, вынув флакон поменьше, шаткими шагами поплелся в сторону страдавшей, дергавшейся от боли Зои. Он бережно нес флакон, прижимая его содержимое к нагруднику – снадобье сомнительного содержание он выменял на золото и камни у одного из сомнительных бродячих торговцев. Белесая жидкость, чем-то напоминавшая немного густое, разбавленное водой молоко. Йен сам пробовал ее и не раз – она снимала боль и отправляла в глубокий сон лучше, чем любое маковое молоко, но, при этом, обладала еще одним полезным действием – под ее воздействием быстро, но крайне болезненно зарастали раны и восстанавливались сломанные кости. - Я здесь, я здесь… - Йен склонился над Зои и, раскрыв ее рот, влил содержимое флакона внутрь. Моментально крик Зои стал еще более истошным, отчего голова юноши стала еще сильнее раскалываться. Он схватился за ее руки и прижал голову в ее груди, но то, что он почувствовал, лишь заставило его испытать еще больший страх. Ее тело словно пульсировало и наполнялось чем-то изнутри. Конечности затвердевали, а тряска не была похожа на что-то обычное – ее тело тряслось так, словно его сейчас разорвет на части. И лишь одно заставило Йена совсем немного успокоиться – руки и ноги Зои начали принимать нормальную, если так можно сказать, форму. - Эндор, крыло! – прокричал Йен, подняв девушку на руки. Йену было трудно даже собраться с мыслями – в его глазах все плыло и тряслось так, словно земля под его ногами то проваливалась вниз, то вздымалась вверх. Всеми силами он пытался устоять и не уронить девушку на холодный каменный пол. Как только Йен преодолел дверной проем, он положил Зои под бок завалившегося грифона, который тут же прикрыл ее крылом, но затем, спустя мгновение, он тут же пал на колени. В его глазах все стремительно темнело и последнее, что он помнил – приближавшийся к его лицу холодный пол… ***

Тяжело раскрыв глаза, Зои высунула свое лицо из под крыла грифона… Вокруг была полная темнота, хотя, как помнила девушка, вместе с Йеном они прибыли сюда еще засветло. Грифон рядом с ней спокойно вертел головой и, кажется, сам ожил с пробуждением Зои. Было в нем все таки что-то человеческое, за что его особенно ценил Йен. Было понимание, которого не всегда найдешь у людей. Не зря говорили заклинатели, что грифон – зверь крайне умный и преданный. Именно он выбирает тебя, а не ты грифона… - Где Йен? – прохрипела девушка, потрепав шею грозного питомца. Грифон приподнялся с пола и, дождавшись пока Зои выползет из под него, опустил крыло, как бы приглашая девушку в седло. Заклинательница волновалась – ее тело до сих пор болело, а во рту царило странное, даже тошнотворное послевкусие снадобья, очевидно, данное ей Йеном. Ее руки и ноги пришли в привычную скрюченную после прошлых травм форму, они до сих пор болели, но, определенно, не были сломаны. Видимо, она испытала на себе некую облегченную форму кровоцвета – как минимум, он не отравил ее и не заставил впасть в агрессию. Взобравшись по крылу на верх, Зои кое-как расположилась в седле, и, не найдя в себе сил взять в руки поводья, просто обняла грифона за шею, а тот сразу же направился вниз. Эндор двигался медленно, бережно перевозя девушку вниз. Так они спустились к основанию цитадели, а затем покинули ее. Но Зои не могла не заметить того, что в замке вовсе не осталось человеческих останков, а затем, когда они вышли на улицу, Зои заметила, что все замученные, прибитые к стенам мертвецы исчезли. «Сколько же я проспала…» - протянула про себя девушка, не на шутку испугавшись происходящему. А метель тем временем усилилась – мелкие сугробы местами превратились в глубокие, непроходимые для человека снежные преграды, но, все же, девушка могла легко распознать на них человеческие следы. Множество следов, которые, кстати, судя по их виду и размеру, принадлежали одному человеку. «Йен…» - с надеждой подумала девушка. Со временем стали более заметны колеи и следы волочения чего-то, словно кто-то тащил за собой какой-то настил или крупный, увесистый лапник. А затем свет… Яркий огненный свет, исходящий из-за пределов стен цитадели, где-то на севере Среднего Города. И снова – ни одного тела. Никаких следов того, что здесь когда-то устроили резню. Вскоре грифон действительно завернул к северной стене, где Зои наконец-то заприметила достаточно крупный костер и мелкую человеческую фигурку. «Йен…» - вновь произнесла про себя девушка в момент, когда до юноши ей осталось не более сотни метров. И теперь, сблизившись с ним, она уже ничего не говорила – она просто смотрела за тем, как Йен стоял перед какой-то ямой… А Йен…Если бы Зои видела, то, что сейчас видел Йен, она бы не выдержала. Перед ним была большая, общая могила, которую юноша старательно рыл, а затем и свозил в нее все найденные в Черных Небесах тела. А теперь он пил… И вспоминал все известные ему обращения к богам. Получалось у него достаточно плохо, а посему Йен просто произносил про себя все, что думал. Конечно же он винил себя. Винил за то, что не успел к Родрику, винил, что не был ответственен в моменты, когда его братья, да и все их окружение просило его знать меру и смирение. А он продолжал пить и веселиться. Всегда и при любом удобном случае. Он мертвецки надрался, когда умер Эндор, он пил при Зои, выводил из себя Родрика, Эндора, их друзей и прочих связанных с ними людей. И даже сейчас в его руках была увесистая фляга, которую он наполнил из, на удивление, не тронутых пламенем погребов. - Зои, - тяжело вздохнул Йен, - Помоги… Девушка, ни секунды не медля, подвела грифона к Йену и, осмотрев его, произнесла: - Сколько я спала? - Два дня… - протянул Йен, - Я не могу поджечь их сам… Упокой их, как фамильный заклинатель дома Эрганов… - Я… - Пожалуйста, Зои, - заключил Йен, сделав несколько шагов в сторону. И Зои застыла в ступоре – она прекрасно понимала, почему Йен не может сделать этого. Может быть, ему и хватило бы магических навыков, но, все же, он боялся предавать огню останки его народа. А она была им чужда, мало кого знала, хотя все, безусловно, принимали ее тут, как равную себе. С трудом подняв свою руку, Зои приготовилась выпустить пламя, как вдруг она услышала из-за спины твердое: - Нет! Йен вновь поравнялся с Зои перед погребальной ямой и обнажил подаренный Родриком черностальный нож. Ни мгновения не медля, он разрезал плоть на ладони и развернул ее. Кровь небольшим ручейком побежала по его руке, а затем падала на останки жителей Черных небес. - Я, Йен Эрган, - твердо начал юноша, - Последний Эрган, клянусь перед ликами всех богов, перед костьми своего народа, перед самими дорогими мне людьми… Я клянусь, что отомщу. За братьев, друзей, черноотрядников, Загорское королевство, мою семью, мой народ…Я не остановлюсь, пока жив хоть один враг Эрганов. Память останется… Девиз своей семьи Йен произнес, приложив окровавленную ладонь к нагруднику, и затем он, развернувшись к Зои, произнес: - Я прекрасно знаю, что ты чувствуешь ко мне… Но сейчас, прямо сейчас я избрал свой путь. Когда мы предадим все тела земле, я отвезу тебя в Твердыню Заклинателей. Они обязаны тебя принять, помочь тебе… А сам я… - Нет, я помогу… - Ты уже попыталась помочь мне, - твердо, но со слезами на глазах произнес юноша, - И теперь я извожу себя мыслями о том, что рядом с нами ты испытала адскую боль. Как и многие, кто пошли за нами. Прости меня, Зои… - Нет! Ты не пойдешь один… - расплакалась девушка, но броситься в объятия к любимому она не могла из-за криво сросшихся костей. Йен лишь усмехнулся – почему же она выбрала его… Самого гнусного из братьев, который, как оказалось, еще умеет пробуждать в себе зверя. Пьяница, убийца, человек, не признающий авторитетов. И она… Единственное светлое пятно в его жизни. И он обязан был ее уберечь. Даже если его самого в Твердыне Заклинателей ждет смерть.