Все это будет не сейчас

Все, чего хочет Ван Цзяэр уже который день — не думать, не выбирать, не принимать решений. Поэтому он заходит в полумрак комнаты, опускается на колени и закрывает глаза, прежде чем на них ляжет темная плотная ткань. Рука другого человека ласково проводит по его волосам, отводя от лица, мягко массирует кожу головы. — Опустись ниже. Цзяэр послушно садится на пятки, тяжело сглатывая. Пальцы соскальзывают вниз, цепляют подбородок то ли в просьбе, то ли приказе поднять голову выше. Его голову аккуратно направляют чуть вперед, пока губы не касаются мошонки. Цзяэр оставляет легкий поцелуй на основании члена, проводит по коже языком, поочередно обхватывая губами яички. Сверху раздается одобрительный вздох. — Открой рот. Цзяэр слышит хрипотцу в голосе и шуршание ткани, по открытым губам проходятся чуть прохладные пальцы, медленно погружаясь в открытый рот, проскальзывают по зубам, словно проверяя остроту, ласково гладят язык, внутреннюю сторону щек. — Такой хороший вид, — пальцы пропадают, и вместо них между губ медленно проталкивается головка члена, — на коленях, с членом во рту. Ты такой красивый, — член въезжает глубже, ощущается тяжестью на языке, — и так хорошо подчиняешься. Цзяэр старается расслабить горло и дышать носом, сбиваясь, когда головка прижимается к мышцам горла. Член мерно скользит по языку, тяжелая рука на затылке направляет, задает темп, и он полностью подчиняется чужой инициативе. Ван Цзяэр расслабляется под звук размеренной чужой речи, от похвалы в животе разливается теплый океан, слова звучат искренне, нет повода им не верить; он отдается полностью ощущениям, сосредотачивая внимание на члене, двигающемся у него во рту. Возбуждение накатывает, как неспешные волны моря. На затылок ложится вторая ладонь, фиксируя голову Цзяэра на одном месте, член толкается между губ чаще, глубже, вынуждая принимать его всю длину. Не то, чтобы Ван Цзяэр раньше никогда не брал в горло, но обычно он полностью контролирует происходящее и не позволяет любовникам давить на себя. Сейчас же ему не позволено никакой инициативы, его держат в положении, в котором трахать его в горло удобней всего. Дыхание перехватывает от легкой паники из-за недостатка воздуха, когда его лицо вжимают в пах. — Очень красивый, — повторно хвалят Цзяэра, медленно вынимая член из его рта. Цзяэр недовольно выдыхает, но потом губ касается головка члена, и он послушно вновь открывает рот. Рука на затылке вновь задает темп, сжимая волосы в кулаке, Цзяэр стонет от тонкой боли, которая только усиливает возбуждение, тянется руками к собственному члену. — Руки за спину, — не разрешают ему, чуть дергая за волосы, сбивая с ритма. Цзяэр протестующе мычит, однако делает, что велят — заводит руки за спину, перехватывая себя за запястья. — Хороший мальчик, — его ласково гладят по щеке. Цзяэр опять сосредотачивает свое внимание на члене во рту. Ему нравится ощущение тяжести, нравится, как головка проезжается по небу, нравится, как немеют губы и начинает ныть челюсть. Вкус смазки кажется самым лучшим, что ему доводилось ощущать на языке. Цзяэр чувствует предоргазменную дрожь, сжимает губы плотней, ему хочется вцепиться в бедра напротив, притягивая ближе. Но нельзя, запретили, а он хороший мальчик. Цзэяр стонет и глотает сперму, выплескивающуюся на язык, кончает от ощущения пульсации под губами и чужого низкого стона. Цзяэр не удерживает равновесия, когда его отпускают, и заваливается вперед, утыкаясь лбом в чужое бедро, вдыхая мускусный запах. — Ты молодец, — снова хвалят его, поглаживая по голове. Цзяэр глубоко вздыхает и вновь садится на пятки. Рядом вновь шуршит одежда, слышны шаги, а затем мягко хлопает дверь; теперь в комнате слышно только шумное дыхание Цзяэра. Он разжимает руки за спиной, кое-как стягивает с глаз повязку, тут же ложится на пол и гладит распухшую нижнюю губу. Нужно сходить в душ, проверить почту, возможно, еще поработать. Но все это будет не сейчас.