Go home

      Западная Вирджиния. Восточная башня.       Помещение окутал приятный для глаза полумрак. Темно-алое вино, больше похожее на кровь, чем на алкогольный напиток, покоится в руке. Натаниэль, держась за ножку бокала, слегка крутит сосуд, заставляя жидкость внутри него скользить по хрустальным стенкам. Взор безэмоциональных голубых глаз падает вниз. Некогда белоснежный ковер пятнисто окрасился в темно-красный цвет. Выглядит эстетично, думается Натаниэлю.       Мужчина, лежащий на ковре, не портил картину, а, наоборот, его открытые глаза и рот, который не успел произнести мольбу о пощаде, добавляли ей красоты. Идеально. Натаниэль бесшумными шагами, отпивая вино из неизвестно какого по счету бокала, подходит к столу, ставя сосуд на него и всматриваясь в человека на стуле. Черные волосы, черные глаза, черный костюм. Всё черное. Ему подошел бы красный, — решает Натаниэль, расплываясь в оскале. Алый цвет. Кровавый.       — Любуешься? — проследив за взглядом своего господина, интересуется Натаниэль. Ичиро переводит скучающий взгляд с лица мертвого мужчины на него. Холодные, полные скуки глаза. Натаниэль никогда не признается, что до безумия жаждет увидеть в них страх.       Убрав подбородок и расцепив замок рук, Ичиро берет свой стакан с коньяком и делает небольшой глоток. Кадык слегка дернулся, и Натаниэль едва не подавился слюной. Адамово яблоко так аккуратно совершает скачек.       Интересно, оно будет таким же изящным, если Натаниэль собственными руками вырвет его?       Искра игривости проскакивает в глазах Ичиро.       Морияма упивается своей властью. Прекрасно знает, что Натаниэль не посмеет напасть на своего господина. Он будет подчиняться ему и только ему. Верная псина. Ухмылка бесследно исчезает, и Натаниэль скрипит зубами, раздражаясь. Ичиро вальяжно откидывается на спинку кресла, приманивая пальцем Натаниэля, и тот слушается. Передвигается, не забывая вилять бедрами подобно эскортнице. Аристократическая рука похлопывает по бедрам, приказывая Натаниэлю оседлать своего господина, и он подчиняется.       Ремень расстегивают, вытаскивая его из шлевок. Натаниэль, закусывая нижнюю губу, следит за чужими действиями. Ичиро неторопливо заводит его руки за спину и кожаным ремнем затягивает тонкие запястья. Слишком сильно, отчего он мгновенно чувствует легкое онемение кистей, которое в будущем только усилится. В волосы впиваются пальцы, и от боли хочется отстраниться, но Морияма не позволяет этого сделать. Он тянет назад, открывая вид на шею. Язык широко проходится по коже, а зубы резко кусают ее. Сдавленный выдох вырывается изо рта, губы растягиваются в ухмылке, а глаза блаженно прикрываются. Вниз по шее стекает теплая струйка, и Морияма удовлетворенно слизывает ее, приподнимая уголки губ.       От следующего кровавого укуса Натаниэль невольно передергивает плечами, ощущая, как натирается кожа от ремня. Шипя, он елозит на чужих бедрах. Ичиро отрывается от шеи, переводя взгляд на довольного, как черт, Натаниэля. Он тянется вперед, и их губы соединяются в поцелуе. Кусачий, болезненный, остервенелый поцелуй. Словно они хотят сожрать друг друга. Это, кстати, недалеко от правды.       Пуговицы белой рубашки, запятнанной каплями крови, неторопливо расстегиваются. Легкая ткань спадает с плеч, опускаясь на связанные запястья. Морияма проводит рукой по чужой спине, на короткое мгновение останавливаясь на каждом шраме. В ту же минуту одна рука господина скользит вверх, другая — вниз. Длинные пальцы сжимают его горло, будто в тиски. Натаниэль пытается судорожно вдохнуть, прикрывая глаза. Алкоголь, с которым он, видимо, перебрал, не позволяет ему поднять тревогу и не дает телу сопротивляться. Хотя, если быть честными, Натаниэль и без алкоголя не стал бы протестовать.       Свободной рукой он расстегивает пуговицу и ширинку на его брюках. Чтобы приспустить одежду, Ичиро приходится ослабить хватку на шее и позволить Натаниэлю, у которого от удушья появились звездочки перед глазами, приподняться. Когда брюки были стянуты до колена, он садится обратно. Рука возвращается на место, вновь сжимая его шею, а средний и безымянный пальцы противоположной руки проводят по его приоткрытым пухлым губам. Натаниэль хрипло выдыхает, открывая рот шире, и обхватывает губами пальцы, без промедления начиная активно посасывать и игриво покусывать их.       Голова идет кругом от удушья, словно он перебрал с сигаретами, и никотин так сильно дает в голову. Через мгновение пальцы покидают его рот и перемещаются к сухому аналу, из-за чего Натаниэль хмурится, ухмыляясь. Стоило слегка влажными фалангами начать с трудностью проникать внутрь, болезненно царапая нежные стенки нутра, Натаниэль открывает рот:       — Я не женщина, мой Господин. У меня само там ничего не увлажняется, — нахально шепчет он, кривясь, когда Ичиро с излишней жестокостью начал растягивать колечко мышц.       — Закрой свою пасть и терпи, — спокойно говорит Морияма, не сбавляя темпа.       — Ой-ой, какие мы грубые, — не унимался Натаниэль. — Что же подумает твоя жена, если я расскажу ей о происходящем, Ичи? — он приподнимается, пытаясь отстраниться от пальцев, которые настойчиво его растягивали. — Ты такой грязный и порочный, — не прекращая улыбаться, пролепетал Натаниэль.       — Глупая собака громко лает. — Холодно замечает Ичиро, заставляя парня громко рассмеяться.       — Лесть — это стиль рабов. — В ответ бросает Натаниэль.       Ичиро грубо добавляет третий палец, разводит их несколько раз и вынимает из судорожно сжимающегося нутра. Натаниэль смотрит на него, желая продолжить перепалку, но Ичиро молча приподнимается, чуть не роняя его с колен, и подхватывает открытую бутылку вина. Натаниэль вскидывает голову кверху, открывая рот.       Бутылка наклоняется, и красная жидкость вливается в открытую полость. Он жадно глотает вино, пока Ичиро одной рукой оглаживает его бедро. Он чувствует, как красная жидкость стремительно стекает из уголка рта. Совсем быстро бутылка опустошается и выбрасывается куда-то вглубь комнаты, а Ичиро языком слизывает скатившуюся по шее струйку. Алкоголь сильнее вскруживает голову, заставляя теряться в пространстве. Руки оглаживают его ягодицы, и он несдержанно стонет, впиваясь ногтями в ладони. Ичиро расстегивает собственные брюки, оголяя возбужденный орган.       Мужчина приподнимает его, подставляя головку, истекающую предэякулятом, к колечку мышц, и медленно вводит член внутрь. Боль затмевается на фоне опьянения, но дискомфорт ощутим. Ухмылка растягивается на лице Мориямы, когда тот видит скривившееся лицо напротив. Несмотря на это, член стоит колом, и Натаниэль желал, чтобы к нему притронулись. Однако Ичиро, полностью войдя в него, хлопнул по ягодице и положил руки на чужие бедра. Натаниэль облизал пересохшие губы и, на пробу, приподнялся и опустился. Недостаток смазки и теснота доставляют неприятную, обжигающую боль, но Натаниэль наслаждается этими ощущениями. Боль смешивается с наслаждением, и гордыня уступает место подчинению.       Ичиро откидывает голову на спинку кресла, прикрывая глаза. Натаниэль вновь приподнимается, член скользит по горячим стенкам, и изо рта вырывается блаженный выдох. Он медленно двигается, закусывая нижнюю губу. Давление головки граничило с болью, ему безумно нужна была рука на члене, но Ичиро, видимо, и не думал прикасаться к нему. Не придумав ничего лучшего, Натаниэль валится вперёд, прикасаясь членом к белой рубашке Ичиро, начиная тереться об него. Тот, опешив от такого, стискивает челюсть, вслушиваясь в тихие мычания, переходящие в громкие стоны, и резко впивается ногтями в плечи парня, отодвигает того от себя.       — Сиди ровно, — шепчет Ичиро, крепко удерживая руками талию Натаниэля и самостоятельно приподнимая и опуская его.       — Потрогай меня, — просит он, изгибая спину дугой.       Тяжелый вдох слетает с губ, дыхание напрочь сбивается. Ичиро ощутимо царапает кожу, и Натаниэль уверен, что из царапин скоро польется кровь, а на следующий день неприятная саднящая боль только усилится. Но сейчас думать об этом не хочется, да и не можется. Голову давным-давно одурманило, и кроме желания получить скорую разрядку нет ничего, даже страха последствий.       Ичиро просьбу не выполняет, настырно продолжая преследовать собственное наслаждение, не заботясь об изнывающем парне. Натаниэль дергает руками, сгибает локти, трепыхаясь и стараясь высвободить запястья, стирая их в кровь. Член четко при каждом толчке проходится по простате, усиливая возбуждение и давление на красную головку. Он давится судорожным вздохом, выхрипывает неясные слова, что переходили в отчаянные стоны, а затем и в мольбы.       Жар их тел и тяжелое дыхание, шлепки вперемешку со стонами и витающих в кабинете запахов красного вина, крови и секса. Наслаждение за наслаждением, и Натаниэль, не дожидается Ичиро, несдержанно хрипит и изливает себе на живот, попадая небольшими каплями белой жидкости на явно дорогую рубашку мужчины.       Сногсшибательный оргазм за счёт одной лишь стимуляции простаты на долго тянущиеся секунды отключает мозг Натаниэля. Перед глазами чернота, тело обмякло, он не чувствует даже кончиков пальцев. В голове ни одной мысли, лишь удовлетворение и облегчение. Одно мгновение, и он приходит в себя, вскрикивая от резкого и болезненного после оргазма толчка. Глубоко загоняя член в нутро парня, Ичиро с томным вздохом изливает внутрь. Морияма роняет голову на грудь Натаниэля, стараясь отдышаться, в то время, пока тот борется с ошеломляющим теплом, разливающимся внутри себя.       — С тобой трахаться одно отвращение, — чуть погодя раздается хриплый голос старшего.       — Да что ты, — делано удивляется Натаниэль, все еще задыхаясь. — А трахаешь меня, начиная с моего шестнадцатилетия. Мазохист, что ли?       Ичиро игнорирует его, напоследок болезненно прикусывает сосок и откидывается назад. Рука опускается в карман пиджака, который висел на стуле, и вынимает оттуда пачку сигарет с зажигалкой. Щелчок, и небольшой огонек ярко вспыхивает. Ичиро закуривает сигарету, а после бросает зажигалку на стол. Комната сразу наполняется запахом сигарет, и Натаниэль жадно вдыхает этот пропитанный дымом воздух. Ичиро замечает это и подносит сигарету к губам Натаниэля. Затяжка, после которой знакомая горечь оседает на языке. Натаниэль выдыхает дым через нос, полностью расслабляясь.