Bug Boy

&&& 16 &&&

      К чёрту изобретателей спрея для тела «Axe»; пускай провалятся в грёбаную яму. «Bath and Body Works» тоже.       Что, чёрт возьми, сегодня происходит?       Гарри начало подташнивать с самого утра, когда он только проснулся. Его так сильно тошнило, что каждый запах усугублял это ощущение, а желудочная кислота грозила избавить его от обеда прямо на мрачные, выложенные плиткой, коридоры. Сэндвич на завтрак, который он съел утром, возможно, спровоцировал всю грязную работу. В конце концов, он нашёл его только после того, как долез до задней стенки своего холодильника.       Итак. Хорошо. Старый дерьмовый сэндвич на завтрак плюс неудачная маскировка запаха тела равносильны болезни. Вероятно, он имел дело с пищевым отравлением, и этой еде просто необходимо было выйти, но у него не было достаточно свободного времени (и уединения), чтобы заглянуть в туалет. Вдобавок ко всему, к обеду он заметил, что у него поднялась температура.       В любой другой день он бы сразу побежал в кабинет медсестры. Они так и говорили делать: если у тебя жар, ты идёшь к медсестре, которая затем говорит тебе, чтобы ты немедленно шёл домой — всё очень просто, как выжать лимон. (Кстати, говоря о лимоне: кто-то пользовался очень резкими духами с цитрусовым запахом, какие только можно себе представить. Им нужно было пересмотреть свой жизненный выбор).       Но сегодня всё было по-другому. На факультативе по анатомии им нужно было представить довольно крупные проекты, включая небольшую презентацию, и если Гарри не успеет, то может потерять много баллов. К тому же, он просто очень, очень сильно хотел сделать это. Их класс в основном изучал анатомию человека, но этот раздел учебного плана был посвящён насекомым, прежде чем закончатся темы, связанные с животным миром.       В течение нескольких недель он проводил много свободного времени, изучая многоножек, живущих под его террасой. Гарри изучал их поведение и строение, а когда находил уже умерших, то и их тела, с благоговением и осторожностью вскрывая их для исследования. Это не было его любимым занятием, но изучение насекомых всегда приносило ему какую-то радость, несмотря на вину, которую он испытывал из-за этого.       А ещё благодаря ним Луи и Гарри удалось подружиться. Стайлс был очень сильно благодарен Томлинсону за то, что альфа записался на этот факультатив вместе с ним, не смотря на ожидания парня, что тот предпочтёт занять свободное время драмой, кино, хором, или чем-то другим, но Стайлс не собирался оспаривать это. Преданность была вторым именем Луи, и Гарри чувствовал её всей душой, ведь парень всякий раз утешал его, когда они были вместе.       Не возникло и вопросов, когда учитель позволил им выбрать себе партнёров; Гарри проигнорировал своего соседа по парте, когда тот начал поворачиваться к нему, и вместо этого направился прямо к Лу. Луи только усмехнулся в ответ.       Ладно, может быть, именно Луи проводил большинство вскрытий жуков.       Но это было просто чудом, что тот находил на это время, теперь, когда он стал официальным капитаном футбольной команды. Команда Томлинсона проголосовала практически единогласно, и это было огромным облегчением для Гарри. Время от времени он всё ещё боялся, что кому-то из его товарищей по команде не нравилось, что тот общался с Гарри, но Стайлс полагал, что это доказательство обратного. Луи боролся за это место и полностью его заслужил.       С флешкой в кармане и кишками, готовыми вывернуться в любую секунду, Гарри протиснулся сквозь толпу учеников, чтобы добраться до шкафчика Луи перед последним уроком и презентацией. На самом деле, возможно, именно поэтому внутри него всё было так напряжено. Из-за нервозности. Это вполне логично, ведь он ненавидел презентации, даже если тема была связана с тем, чему он посвящал свою жизнь.       Луи, казалось, обнаружил его раньше, чем Гарри оказался рядом, резко повернув голову и пригвоздив Стайлса к месту своим взглядом. Томлинсон отлично умел находить его в толпе, но обычно не настолько быстро. Внутри Гарри вспыхнула и засияла маленькая искорка. Он чувствовал себя важным. Значимым.       — Чувствуешь себя лучше? Ты похож на ходячего трупака, милый, — мягко сказал Луи, когда Гарри заставил себя подойти ближе. Он остановился рядом с Томлинсоном и прислонился лбом к прохладному, бугристому металлу шкафчика. Глаза Луи метались по его лицу, изучая так, как они обычно изучали многоножек, читая его словно книгу, ища в нём даже малейшие намёки на неладное, которые он только мог бы обнаружить.       — Всё в порядке, — заверил он Луи, — просто нужно покончить с этой презентацией. — Рука Луи поднялась вверх, чтобы откинуть его волосы в сторону и прижать её ко лбу.       Его брови нахмурились. — Ты весь горишь, Гарри. Тебе стоит сходить к медсестре. Кажется, стало только хуже, чем было за обедом, а прошёл всего час.       — Я в порядке, правда. Осталось совсем немного; я попрошу, чтобы меня отпустили, как только мы закончим. Обещаю, — добавил он, получив в ответ вопросительный взгляд. Гарри старался не обращать внимания на то, что рука Луи не покидала его кожу, и если бы она начала гореть ещё сильнее, то такими темпами ему понадобилась бы неотложка и пересадка кожи, чтобы скрыть повреждения.       Луи не казался полностью успокоенным, но не стал давить, позволив своей руке скользнуть по скулам Гарри, а затем он решительно, с твёрдым выражением лица, повернулся обратно к своему шкафчику. От внезапной перемены Гарри отшатнулся, и чуть не упустил самый нежный, прекрасный аромат. Свежий. Он напоминал запах его мамы и сестры, когда они возвращались с девичьего спа-дня. Огурец? Огурец и что… Это была мята?       Учитывая то, как остальные запахи бомбардировали его, этот был словно глотком свежего воздуха. Очищением. Словно он побывал на небольшом спа-отдыхе. Парень хмыкнул, отвлёкшись, веки опустились от удовольствия, и он небрежно понюхал воздух.       — …не такой раздражительный и несчастный, с каким обычно приходилось иметь дело, так что, вероятно, не… Эй, ты вообще меня слушаешь?       Глаза Стайлса быстро открылись, чтобы увидеть Луи, по локоть погруженного в свой шкафчик, но смотрящего на него с поднятой бровью и прищуренными глазами. — Извини, просто отвлёкся. Думаю… Ты тоже чувствуешь этот мятный запах вперемешку с огурцом? Просто фантастика, я хочу узнать, откуда он взялся. Может быть, так пахнет како—то средство для тела, — пробормотал он, очарованный.       Через пару вдохов, Луи пожал плечами. — Наверное, ты прав насчёт чувствительности носа. Я вообще ничего не чувствую.       — Может, у тебя просто сломан нос, — ответил Гарри, закатывая глаза. Взглянув на часы, он не мог не заметить, что они не успевали на занятие. — Поторопись, Луи, нам пора идти.       Тот перевёл взгляд на свой шкафчик. — Да, хорошо, просто дай мне ещё секунду, ладно? Я пытаюсь понять, куда дел свою счастливую ручку, — увидев недоверчивое выражение лица Гарри, он вздохнул и настоял: — Я догоню. Ручка связана с удачей, Хаз. А она нам необходима, учитывая твоё… — Луи махнул рукой в направлении Гарри. — Твоё состояние.       — Ладно, — прощебетал Гарри, умиротворённо и даже ничуть не обиженно. Спустя несколько секунд после того, как он повернулся, чтобы начать идти в класс, в желудке снова забурлило, а в черепной коробке появилась лёгкая головная боль, его резко остановили.       Луи крепко сжал его запястье. Настойчиво. Твёрдо.       Мозг Гарри сразу же вернулся к тому утру, два года назад, и эффект был очень сильным: дыхание стало тяжёлым, а в груди затрепетало. Он не стал бороться с этим, а просто повернулся, податливый, и без единого слова встретился взглядом со своим другом.       Наступила пауза, Гарри ждал, а их взгляды приковались друг к другу. Он не мог не заметить, как зрачки Луи расширились, сверля его душу. Однако уверенность парня пошатнулась; в его действиях появилась нерешительность, щека дёрнулась. Обычно Гарри оттолкнул бы от себя друга, игриво шлёпнул по руке. Но вместо этого он просто терпеливо ждал. Его головная боль утихла, а желудок расслабился.       Луи моргнул пару раз, тяжело сглотнул и сделал глубокий, дрожащий вдох, прежде чем отпустить его и быстро отстраниться.       — Тебе что-то нужно, Луи?       — Нет, извини, просто… — он провёл пальцами по своим джинсам, сжимая костяшки и тут же быстро их разжимая. — Э-э… Как дела у Дианы?       Гарри с прищуром посмотрел на Томлинсона. — Ты уже спрашивал меня об этом сегодня утром. Она закончила развитие своего кокона; должно пройти несколько недель или месяцев, прежде чем она появится на свет. Помнишь?       — Точно, — пискнул Луи. — Ну да, да, теперь я вспомнил. Просто мы немного переживали за неё, так как не были уверены, какой именно бабочкой она станет, эм… Ладно! Иди в класс!       — Хорошо, Луи, скоро увидимся, чудик.       Пока он шёл, Гарри услышал отчётливый, резкий звук агрессивного удара ноги Луи, прежде чем его шкафчик с силой захлопнулся. Гарри втянул нижнюю губу в рот и начал жевать её, чтобы не выпустить хныканье, застывшее в горле. Что-то внутри него шептало: «Слишком далеко». Он проигнорировал это и не стал задумываться, лишь сосредоточился на ощущении своих ног, двигающихся по твёрдой поверхности.

xxx

      Конечно, их учительнице, мисс Риман, понадобилось поставить их в конец списка. Наверное, они могли бы оспорить её решение, но у Гарри не было на это сил, а Луи казался совершенно растерянным. Он продолжал перебирать свои карточки с заметками, словно это священные записи, и у него оставалось десять секунд до того, как они сгорят.       Его сосед по парте, Дэвид, одним из первых начал презентацию о личинках жуков, и она была прекрасной — конечно, ничего нового Гарри не узнал. Некоторые их одноклассники визжали, глядя на изображения белых личинок, свернувшихся клубочком, как креветки, но Стайлс находил их довольно милыми.       Однако по какой-то причине у Луи всё ещё были нервные тики. Сначала Гарри списал это на эмоциональное потрясение, вызванное личинками, но, похоже, его состояние никак не улучшилось, а лишь ухудшилось. Он сжимал руками штаны, постукивал пальцами по столу и тихо бормотал проклятия себе под нос. В любой другой день Гарри, вероятно, поинтересовался бы, всё ли у него в порядке, и спросил, не нужна ли ему помощь. Попытался бы помочь. Но сегодня его раздражал новый дерьмовый одеколон Дэвида, один из тех ароматов, которые объективно были довольно интересными, но явно не для Гарри и его тошноты.       Время от времени он чувствовал малейшее дуновение этого свежего, успокаивающего аромата, и всё становилось хорошо, хотя бы на мгновение. А иногда между докладами он встречал взгляд Луи. Они смотрели друг на друга, и Томлинсон дарил ему натянутую, обеспокоенную улыбку, но благодаря этому Гарри чувствовал, что о нём заботятся и он важен. Парень ощущал, что он был единственной заботой Луи, даже если тот переживал из-за чего-то в своих собственных мыслях.       Они были близки к свободе, ещё одна пара, и они с Луи должны будут выйти выступать. А после он проведает своего друга, затем отправится домой, чтобы избавиться от болезни. Предпоследняя презентация была посвящена бабочкам, и, слава Богу. Гарри смог бы просмотреть миллион презентаций о бабочках. Он снова взглянул на Луи, чтобы посмотреть в его голубые глаза.       Когда свет померк и двое студентов начали рассказывать о различных видах бабочек, за которыми они наблюдали в местных условиях, Гарри мог поклясться, что краем глаза увидел, как Дэвид наклонился в его сторону и принюхался.       Он даже не хотел двигаться, не хотел думать о том, что, по его мнению, только что произошло. Во-первых, так делать нельзя — не нужно приближаться к кому-то и явно принюхиваться к его запаху. Это было грубо и прописано в общественных манерах под номером сто один. Во-вторых, никто так не делал, если ты всё ещё не проявился.       Нет причин делать это, если ты не проявился.       Не должно быть никакого запаха.       Гарри застыл на своём месте, ему было жарко и всё зудело, словно кожа была слишком тесной для его тела. Он чувствовал легкое помутнение, возможно, головокружение. Что-то в запрете на то, чтобы Дэвид обнюхивал его, заставило Гарри отреагировать не лучшим образом, и он задрожал от непрошенного внимания. В конце концов, Дэвид был альфой. Совсем недавно стал им, пару месяцев назад. И с чего Гарри вообще хотелось такого внимания?       Не прошло и минуты, как Дэвид снова наклонился к нему, и на этот раз Гарри не стал отводить взгляд. Ноздри альфы раздувались, и он встретился с его взглядом. Он казался напряжённым. Парень снова принюхался, как бы доказывая свою точку зрения. Любая вспышка возмущения, которую почувствовал Гарри, была быстро подавлена и сведена к двум резким ощущениям одновременно: страху и возбуждению.       Дэвид не колебался и не менял направления взгляда в затемнённой комнате, просто наклонился вперёд, чтобы прошептать: — Я всегда надеялся, что ты станешь омегой.       Ужас поселился в глубине его живота, кожа покалывала.       Удивлённый, Гарри отшатнулся, прежде чем взять себя в руки. — О чём ты говоришь?       Дэвид посмотрел вниз, почти застенчиво. Это была своего рода игра; Дэвид был далеко не застенчив. — Я считал тебя симпатичным с тех пор, как мы начали ходить на совместные занятия. — Он снова принюхался, всё ещё находясь слишком близко к Гарри, и его глаза закрылись. — Чёрт, ты так хорошо пахнешь.       — Прости?       Дэвид начал урчать, тихое рычание вырывалось из глубин его горла. Гарри почувствовал себя прикованным к собственному месту. В какой-то момент он, должно быть, начал хвататься за боковинки стула. Боль, распространяющаяся от мягких подушечек пальцев, вцепившихся в пластик, то появлялась, то исчезала из его сознания.       Боясь последствий, но зная, что другого выхода нет, Гарри спросил единственное, что, как он знал, может навсегда изменить его жизнь.       — Как ты меня назвал?       Его голос был настолько тихим, что он сомневался, услышал ли его Дэвид, но голос альфы, прорезавший его сердце, словно оно было сделано из масла, сказал ему обо всём, что Гарри должен был знать, ещё до того, как он успел обработать сказанное.       — Омега.       Его тело яростно затряслось. Гарри сжался, зрение слилось с чернотой, когда его веки сомкнулись. Парень дрожал, зловещие мурашки пробегали по его позвоночнику, он знал, что произойдёт, за мгновение до того, как это случилось. Как только Стайлс попытался расслабить мышцы, он почувствовал, как первая струйка смазки нашла свой выход из его тела.       На него нахлынуло столько противоречивых эмоций, что он даже не смог потянуть ни за одну ниточку, лишь наблюдал за тем, как распутывается его собственное тело. Он словно видел издалека, как сморщилось его лицо, руки побелели от напряжения, а один из ногтей расслоился и начал кровоточить. Вишенкой на вершине торта его краха стала эрекция, которая начала давить на джинсы, хоть сердце и кричало: «Я не хочу тебя!       — Да, — зашипел Дэвид, заставляя вернуться в настоящее, сжимая локоть Гарри в своей ладони. — Никогда раньше не видел, как у омеги начинается течка. Не говоря уже о проявлении, чёрт, — его хватка усилилась, и Гарри издал тихий скулёж, полностью отдавшись на милость своего тела, мечась между растущими инстинктами и чистой паникой. — Тебе нужен тот, кто позаботится о тебе прямо сейчас. Я могу сделать это. Я сделаю это. Я стану твоим альфой, детка. Я вижу, как сильно ты этого хочешь.       Мурашки захлестнули его тело при мысли о том, что о нём позаботятся. Волна потребности налетела на него, ещё больше смазки потекло вниз от инстинктивного желания позволить Дэвиду взять над собой власть. Позволить альфе контролировать ситуацию.       Это длилось всего мгновение, прежде чем кашель слева от него вернул его в настоящее. Он открыл глаза, моргнул, чтобы очистить их от неясной дымки, и повернулся, чтобы увидеть другого одноклассника-альфу, который просто отвернулся, выглядя смущённым. Гарри уловил, как дёрнулся его нос, и понял, что он, вероятно, транслирует своё возбуждение сидящим рядом с ним людям, чтобы они почувствовали его запах.       Осознание укололо Гарри в шею, когда он оглядел комнату. Презентация всё ещё продолжалась — ирония, которую он едва уловил в тусклом сумбуре своих запутанных мыслей. Большинство одноклассников не обращали на них внимания, пусть и неохотно сосредоточившись на учениках, стоящих впереди. Даже Луи не смотрел в его сторону, глубоко зарывшись в эти чёртовы карточки с заметками, пока его нога продолжала трястись в нервном ожидании.       Когда рука Дэвида переместилась с его руки на внутреннюю сторону бедра, вцепившись в шов джинсов, Гарри застонал. Он сделал это негромко и слабо, но этого было достаточно, чтобы единственный человек, который имел значение, уловил это. Луи на мгновение замер, когда Дэвид наклонился к уху Гарри, принюхиваясь к его шее. Парень прошептал: — Я знаю, где мы сможем уединиться. Пойдём со мной, Омега. — В то же время Луи поднял голову, взгляд потемнел и стал твёрдым, и встретился с умоляющим взглядом Гарри.       На него снизошло спокойствие.       Если бы не опора, которой был для него Луи, его лучший друг, доверенное лицо и приятель по ловле насекомых, Гарри, наверное, поддался бы внутреннему туману и пошёл туда, куда бы Дэвид его ни повёл. Но ему хватало осознаности, чтобы повторять в голове: «Нет. Нет. Нет. Нет.» Он не сдастся.       В любом случае, это не долго имело значение. Глаза Луи расширились, когда Дэвид принялся облизывать шею Гарри, и он издал звук, который лучше всего описать как рёв. Стайлс никогда не слышал ничего подобного, но он почувствовал, что поддаётся ему, так, как отказывался поддаваться Дэвиду.       Без колебаний и к большому шоку класса, Луи вскочил на ноги, опрокинув в спешке стул. Он перепрыгнул через парту как раз в тот момент, когда Дэвид отпрянул назад, чтобы посмотреть вверх и понять, что происходит. Рука на бедре Гарри сжалась от удивления, когда Луи прорычал своим безошибочно узнаваемым альфа-голосом: — Отвали от него!       Луи всегда было легко прочитать, даже когда Гарри не мог чётко мыслить. Когда мир начинал темнеть, он всё ещё мог ясно видеть своего любимого человека. Он анализировал линии и складки, из которых состоял Луи. Ярость выплёскивалась из каждой его поры, всё его тело напряглось из-за сжатых, готовых атаковать, мышц. Когда Луи бросился на Дэвида, в его глазах читалось желание убивать.       Одна из вен на шее Луи всегда вздувалась, когда у него был напряжённый футбольный матч, под воздействием адреналина и прилива крови. Она пульсировала, пока тот бежал через всю комнату, как человек, выполняющий миссию, с криком: — Назад, мать вашу, сейчас же! — как бы ему не хотелось признавать это позже, Гарри необъяснимо возбудился в самый разгар этого момента.       Вздохи, крики и удивлённые возгласы влетали в одно ухо и вылетали из другого; Гарри едва успевал их распознавать, как снова погружался в своё затуманенное сознание.       — Отвали, Томлинсон, — ответил Дэвид, не обращая внимания на то, что его рука поднялась и прижалась к эрекции Гарри, прямо посреди класса, скрытая лишь нижней частью парты.       Самое ужасное во всём этом было то, что парню было приятно, очень приятно. Если бы в Гарри было больше стыда, возможно, он стал бы молить о помощи, умолять Луи спасти его. Но где-то в этом хаосе он начал проваливаться под землю, осознавая происходящее, но не в силах противостоять своим инстинктам. Он испытывал желание, чистое желание и потребность.       Должно быть, он закрыл глаза, потому что, когда руки исчезли с его тела, ему потребовалось мгновение, чтобы оценить обстановку и понять, почему. Сбоку от него раздался громкий стук и стон. Он снова заскулил, расстроенный тем, что давление пропало, и вместо этого стал сам ласкать себя ладонями.       С задержкой, волна мяты и огурца омыла его, и он застонал, изо всех сил сжав себя через джинсы, начиная тереться о собственную руку. Он как раз занимался этим, когда повернулся в сторону и увидел на полу Луи, навалившегося на Дэвида сверху и дерущегося с ним.       — Я убью тебя нахрен! Как ты смеешь прикасаться к нему! Ты чёртов психопат! — слова и тело Луи, каждый мускул которого был живым и активным, привлекли внимание Гарри.       — Отпусти меня, Томлинсон! Какого хрена ты называешь меня психопатом! Дай мне трахнуть омегу. Посмотри на него, он ведь умоляет об этом! — Дэвид выпятил подбородок в сторону Гарри, когда Луи попытался нанести удар по его носу.       Гарри попытался сжаться на своём стуле, уверенный, что скорее земля поглотит его, чем он переживёт эту пытку. В то же время он не переставал тереть свой твёрдый член, тяжело дыша. Пот стекал по его шее, и он почти не замечал этого на фоне визга и гулких ударов, раздающихся рядом.       Смазки становилась намного больше, чем раньше, она пропитала его брюки там, где раньше было всего несколько пятнышек. Она была более склизкой, чем он себе представлял, но это ощущение лишь заставило его застонать.       Вдалеке он различил голоса паникующих одноклассников, крики и бессистемное забрасывание учебников в рюкзаки. Это напоминало ему, лениво подумал он, возню кучки жуков, когда ты находишь их под камнем.       — Да, пожалуйста, поторопитесь …Двести третий… Да, кажется, ученик становится омегой; два наших Альфы нападают друг на друга… Ученики! Вон! Быстро!.. Быстрее, пожа… Ох, Боже, чёрт, пожалуйста, быстрее… Дэвид! Остановись!       Крик Луи привёл его в чувство настолько, что он посмотрел вниз и увидел, как Дэвида отталкивали от парня несколько одноклассников. Очевидно, что Луи нанёс несколько сильных ударов — из носа Дэвида шла кровь, а один глаз потемнел и уже начал опухать.       Несмотря на это, вид его лучшего друга пронзил его нутро, прорезав туман достаточно, чтобы осознать происходящее. Луи тяжело дышал, одна из его рук была прижата к туловищу, и он стонал. Изо рта сбоку стекала струйка крови, а когда он кашлянул, вместе с дыханием поднялся ещё один багровый комок окрасившейся в красный, слюны, выскочивший и скатившийся по тому же месту. Хуже всего было то, что его вторая рука свисала в бок в неправильном положении.       Он услышал ещё один крик и лишь позже осознал, что тот был его собственным.       Не в силах отвести взгляд, Гарри сидел, задыхаясь и потея, возбуждённый и омерзительный, и смотрел на своего лучшего друга, лежащего на полу, окровавленного и помятого. И всё это время нотки желания по-прежнему никуда не исчезали. Они лишь дополняли его разочарование, ярость и страх — чувства, которые появлялись достаточно долго, чтобы осознать их, прежде чем они снова пропадали в суматохе его мыслей. Он был настолько ошеломлён, что не мог справиться с собой, почувствовав, как по щекам начинают течь слёзы.       Кто-то помог ему встать и отойти, пока другой человек уговаривал Луи открыть рот и прикусить карандаш. Альфа без вопросов сделал то, что ему сказали, проталкивая его сквозь затруднённое дыхание. Мгновением позже его руку вправили на место, вернув в плечевую впадину, как кукле, потерявшей конечность.       Луи закричал ещё громче, чем раньше, и ноги Гарри подкосились. Он пытался подползти к своему другу, взывая к альфе — своему альфе, одержимый желанием быть рядом с ним, убедиться, что с парнем всё в порядке. — Луи! Альфа! Пожалуйста, о Боже, пожалуйста, позволь мне помочь… Альфа, я здесь!       Руки подхватили его за подмышки, чтобы поднять и удержать на ногах, оттаскивая от Луи. Гарри, как мог, пытался кричать и брыкаться. Всё, что угодно, лишь бы добраться до своего альфы. Что угодно, лишь бы быть рядом с ним. Но они даже не дали ему шанса, быстро уводя с места происшествия, так что всё, что он видел, это то, как Луи поднял голову и встретился с ним взглядом.       На этот раз Луи было не так легко прочитать. Его глаза были широко раскрыты, почти растерянны. Гарри наблюдал за тем, как уверенность Луи, казалось, рассыпалась в тот самый момент, лицо сморщилось, и он грубо провёл здоровой рукой по волосам, прежде чем потянуть за них. Он, несомненно, переваривал только что произошедшее, как и сам Гарри позволил себе обдумать это, приняв приговор.       Гарри было больно видеть своего близкого друга в таком состоянии, непоколебимого альфу, который всегда был рядом с ним, несмотря ни на что. Несмотря на то, что течка всё ещё поглощала его нутро и подталкивала его вперёд, чистая ударная волна страдания прокатилась по всему позвоночнику. Он начал тихо всхлипывать, подвывая от осознания происходящего, не в силах отвести взгляд.       Гарри никогда не смог бы стать альфой, о чём они всегда говорили с такой уверенностью.       Гарри Стайлс, мальчик-жук, был омегой.       Это была последняя мысль, о которой он успел подумать, когда его вытащили из класса, уводя от его Луи. Всё происходящее вокруг превратилось в размытые чёрные пятна, и он потерял сознание.

xxx

      Когда Гарри наконец очнулся, он мало что помнил.       Он помнил боль, разочарование и полуудовлетворение. Помнил явное отсутствие альфы после того, как ему почти пообещали, что он его получит. Помнил, как выглядел Луи, когда его глаза пылали, а мышцы напрягались и пульсировали, когда он вцеплялся когтями в Дэвида, чтобы защитить его. Вспомнил запах мяты и огурца, как она омыла его и оставила ощущение целостности. И, более отстранённо, но отчётливо, он вспомнил твёрдость члена Луи в то утро, когда у него настал гон, его руку на запястье Гарри, крепко сжимающую, чтобы удержать на месте, и то, как Стайлс хотел отдать ему всё, что у него есть.       Когда он наконец проснулся, через пять дней после ада на земле, Гарри вспомнил о том, что он не альфа.       Мир бодрствования был не тем местом, где в тот момент он хотел бы оказаться. Его мысли были тяжёлыми и болезненными, а тело дрожало от перенапряжения. Поэтому вместо того, чтобы погрузиться в болезненные воспоминания, он позволил себе снова заснуть.

xxx

      В воскресенье утром Гарри признался, что больше не может притворяться уставшим. К тому времени он чувствовал лишь вялость от слишком долгой нагрузки. У него болела спина, и его мучил голод. Не говоря уже о том, что он чувствовал себя отвратительно, покрытый грязным слоем испарившегося пота и шелушащейся, высохшей на коже спермы. Его простыни были испорчены, и он вдруг слишком хорошо понял назначение наматрасников. Хорошая идея, мама.       Диана отдыхала в своём коконе, инкубационный террариум продолжал тихо жужжать. Хорошо, что она успела устроиться до того, как начался весь этот ад. Луи и Гарри нашли её вместе за несколько недель до этого, и Стайлс не был уверен, в какую именно бабочку она превратится. Движимые любопытством, они решили подарить ей уютный дом, чтобы могла вырасти в нём и наблюдать за своим превращением.       Имя для неё выбрал Луи. Гарри провёл ладонями по лицу при этом воспоминании, и его охватил ужас.       Пока он медленно заставлял себя принять душ, со стоном разминая больные мышцы, Гарри думал о главном. Он официально стал омегой. Этого нельзя было отрицать. У него не было узла, который нужно было куда-то вставлять; он не жаждал оказаться в заднице омеги. Он был всего лишь влажным и нуждающимся, жаждущим собственного альфу.       Этого не должно было случиться. Луи и Гарри должны были быть напарниками, двумя лучшими друзьями-альфами, бок о бок ищущими себе жуков и омег. Вся их дружба была построена именно на этой концепции.       Гарри склонил голову, ударив кулаком по мокрой кафельной стене. — Чертовски глупо, — пробурчал он, расстроенный и смирившийся. С того дня Луи не оставил ему ни одного сообщения или звонка, и в сетчатке его глаз запечатлелось то, каким парень видел его в последний раз. Он выглядел чертовски преданным.       Более чем вероятно, что Луи просто вымещал свой гнев на Дэвиде, когда понял, что происходит. Он попал под перекрёстный огонь и не понимал, через что пришлось пройти Гарри, пока не стало слишком поздно, чтобы забрать свои действия назад. Между ними больше не будет всё так, как было прежде, и это ясно.        «— Я тоже не боюсь, потому что я такой же альфа, как и ты. И когда Мэнни и его тупые дружки станут плаксивыми, тупыми омегами, мы с тобой сможем побить их вместе.»       «— Ты будешь таким хорошим альфой; ни один омега никогда не сможет стать таким же совершенным.»       «— Скоро настанет твоя очередь.»       «— Мне нужен мой альфа-жучок. Иначе всё было бы по-другому.       «— Разве это так плохо — быть омегой?»       — Да, Найл, да, — несчастно проворчал он.       Когда он наконец спустился вниз во время обеда, мать крепко обняла его и прошептала: — Ты уже вырос, милый.       Гарри задрожал, и почти сразу же по его лицу потекли слёзы. Её признание сделало всё происходящее таким реальным. Она прижалась к нему ещё крепче, повторяя: — Всё хорошо. С тобой всё в порядке.       Конечно, она знала. Ей было хорошо известно, как сильно Гарри рассчитывал стать альфой; с тех самых пор, как в его жизни появился Луи, он верил, что станет именно им. Но она, вероятно, не понимала, насколько глубоко сидела эта потребность. Возможно, она считала, что он просто расстроен из-за Дэвида.       — Детка, мне так жаль. Я слышала, что случилось что-то плохое, но они не сказали мне никаких подробностей…       — С ним всё в порядке? — Ему нужно было знать лишь одно; Дэвид был последней его заботой.       Энн вздохнула. — Луи в порядке, милый. — Конечно, она знала, где на самом деле находилось его сердце. Она даже не колебалась. — Несколько синяков, сломал пару рёбер. — Гарри подавился слюной, прижавшись к её ключице, а мать продолжила, не отпуская его. — Ему вывихнули плечо, но его вправили на место, Джо сказала, что оно было довольно сильно повреждено, но он в порядке. — Она замешкалась на мгновение, прежде чем продолжить. — На следующий день у него начался ранний гон. Я думаю, он всё ещё в этом состоянии. Вероятно, ситуация выбила его альфу из колеи, поэтому они сделали всё, что могли, и отпустили его.       Ранний гон. Гарри должен был вздохнуть с облегчением — Луи был в порядке, и тому, что он не написал, было объяснение. Но вместо этого его захлестнул поток мыслей, и теперь у него не было ментального барьера под названием «Я стану альфой», чтобы держать себя заземлённым.       В конце концов, в том, что теперь он стал омегой, возникала не одна лишь проблема того, что его дружба была под угрозой. Ему придётся бороться с собственными мечтами и фантазиями, которые он запер в крошечном отсеке в глубине своего сознания, куда он заглядывал только для того, чтобы тут же выйти, запечатав обратно, и притвориться, что его не существует. Он хотел Луи, всегда хотел, и не только потому, что мысль о том, что он повяжет узел внутри него, заставляла его кончать сильнее, чем то, что теперь он — омега. Это был его Лу, его близкий друг, человек, которому он доверял свою жизнь.       Вдобавок ко всему прочему, от осознания этого факта внутри него всё начало рваться по швам, сердце разрывалось пополам ниточка за ниточкой. Он обмяк и ещё глубже вжался в шею матери. Теперь она пахла по-другому; парень мог различить запахи роз и дождевой воды, тогда как раньше они были не слишком выражены, поэтому он попытался сосредоточиться на них, вместо того чтобы бороться с реальностью того, что человек, с которым он хотел быть в отношениях, хотел видеть его лишь в качестве друга. Твою мать.       — Детка, успокойся. Гормоны после прошедшей течки делают только хуже. — Принюхавшись, мать успокаивающе провела рукой по его кудрям. Её феромоны помогли ему успокоиться, но лишь настолько, что он не смог вымолвить ни слова.       — Он возненавидит меня, — заплакал Гарри, зажмурив глаза, словно это могло защитить его от тяжести горя. Он почувствовал, как мама замерла под его судорожные вздохи, в то время как сама сделала единственный, неглубокий вдох. — Он возненавидит меня, и я думаю, что я… я… — Закончить предложение не представлялось возможным.       — Он не будет тебя ненавидеть, — женщина попыталась сказать это твёрдым голосом. — Ты говоришь о Луи. Он никогда не сможет тебя ненавидеть.       — Всё, о чём мы когда-либо говорили, это то, что мы станем альфами, — простонал он. — Он и я против всего мира. Всегда лишь мы, альфы, лучшие друзья. Боже мой, я увижу то, как он влюбляется в кого-то другого…       Гарри прервал себя икающим всхлипом, прежде чем его ноги подкосились. Он рухнул на пол и сжался в клубок, обхватив себя руками. Его мама села рядом, прижавшись к парню и уткнувшись лбом в его бок, пока он содрогался. — Мой малыш. Я так тебя люблю. Пожалуйста, не плачь. Я уверена, он всё поймёт.       Он даже не пытался ответить, лишь продолжал рыдать, позволяя прохладе кухонной плитки проникать в его кости и усугублять тяжесть в сердце.

xxx

      На следующий день Гарри не мог не заметить, что Луи всё ещё не вернулся в школу, поэтому он предположил, что гон парня ещё не закончился. Было необычно, что у гона такая продолжительность, но в этом всё же не было ничего странного. В коридорах стоял гул, более тихий, но привычный, когда он пробирался к своему шкафчику перед уроком анатомии. По привычке он всё же остановился у шкафчика Луи, и в подавленном состоянии стукнулся о него лбом, сделав глубокий вдох, чтобы успокоиться.       Он не ожидал почувствовать сильный запах огурца и мяты.       Гарри всё же понимал, откуда исходил этот запах, но только прижав нос к щели шкафчика, полностью осознал это. Это не был чей-то гель для душа или же духи; это были феромоны Луи. Он ещё не успел привыкнуть ко всем новым запахам, окружавшим его, не говоря уже о том, чтобы понять, что единственный запах, принёсший ему хоть немного здравомыслия в тот школьный день — это запах его лучшего друга. — Чёрт побери, — пробормотал Гарри и ещё трижды стукнулся головой о шкафчик, после чего помчался в класс, его мысли были в полном беспорядке.       Гарри пришёл на урок раньше, чем обычно, так как его лучшего друга не было рядом, чтобы побездельничать и поболтать. Он сразу же направился к мисс Риман, надеясь, что выглядит спокойным, а не озабоченным гормонами подростком.       Несбыточные мечты. Это всё, чем была его жизнь, — путаница неумолимых несбыточных мечтаний.       Она подняла голову и, казалось, с облегчением посмотрела на него, что он воспринял как хороший знак. — Гарри, с возвращением, — сказала мисс Риман с лёгким вздохом. — У тебя всё в порядке? Чувствуешь себя лучше?       Поддерживать зрительный контакт с учительницей, которая смотрела, как ты мастурбируешь — особенно учитывая более серьёзную ситуацию — было нелегко, но Гарри всё равно заставил себя. Он нерешительно улыбнулся. — Да, сейчас всё в порядке. Спасибо, что позвали на помощь, — в конце концов добавил он. — К тому времени, когда я понял, что происходит, я был… — Он не хотел заканчивать предложение. Они оба знали, что он имел в виду.       — Такое произошло не впервые, Гарри, — усмехнулась она, расслабляясь. — Я говорю о том, что веду этот факультатив уже несколько лет. Я видела, как ученики обозначали свой статус и раньше. Хотя, возможно, эта ситуация была одной из самых драматичных.       Почесав затылок, он продолжил. — Кстати говоря… Вы слышали какие-нибудь новости от Лу… Ну, от кого-нибудь из них, я думаю?       Мисс Риман поджала губы в молчаливом споре. — Я думаю, что их, возможно, отстранили от занятий. Наверное, они смогут вернуться в школу позже на этой неделе… Гарри прищурил глаза и в любопытстве слегка наклонил голову в сторону. — Вернуться в конце этой недели… но?       Она посмотрела вниз на свои сцепленные руки, прежде чем вернула нейтральное выражение лица и снова подняла голову, её взгляд был мягким. — Что ж, надеюсь, они скоро появятся. Скажи, Гарри, — продолжила она, когда он открыл рот, чтобы задать ей вопрос, — ты уже подал докладную на Дэвида?       — Эм… — Его щёки мгновенно запылали, и он потёр кожу противоположной рукой. — Я не был, э-э… Я не знаю. Я этого не сделал.       Она ответила ему с меланхоличной улыбкой: — Может быть, тебе стоит подумать об этом. Я не видела многого из того, что произошло, Луи оказался на нём до того, как мы узнали, что происходит, но после того, как всё поутихло, Луи написал на него докладную. — Её пальцы стучали по столу в нервном, торопливом ритме. — Было немного тревожно, и он намекнул, что к тебе могли прикасаться без согласия, Гарри.       Он нервно сглотнул и приготовился ответить, но она не дала ему шанса.       — Послушай, это не моё дело. И я не думаю, что ты должен мне что-то рассказывать, особенно если ты этого не хочешь, — добавила мисс Риман, окинув взглядом быстро заполняющийся класс. — Если то, что рассказал нам Луи, было правдой, я думаю, что для всех будет лучше, если ты сообщишь об этом в администрацию. Они смогут со всем разобраться. — Её губы на мгновение искривились в раздумье, прежде чем она добавила: — Это то, с чем они сталкиваются довольно часто.       Гарри едва заметно кивнул, шаркая ногами и теребя лямки своего рюкзака. — Я подумаю об этом, — пробормотал он.       Она в последний раз сочувственно улыбнулась ему и заверила: — Ты можешь обратиться ко мне с чем угодно, Гарри. Период обозначения статуса может быть очень эмоциональным. — и проводила его на никем не занятое место, когда начался урок.       С опозданием он осознал, что даже не спросил её о том, как им компенсировать не представленную презентацию о многоножках и получат ли они за неё наказание, что было первоначальным намерением в разговоре с ней.       Это был длинный понедельник.

xxx

      Гарри не спешил собирать свои вещи, когда уроки наконец закончились. Мисс Риман по-матерински понимающе кивнула ему и наклонила голову к двери, подбадривая его. В любом случае, этот проект был последней его заботой. Он решил отправить ей презентацию тем же вечером, а остальное они смогут уладить, когда вернётся Луи.       Поскольку он жил в нескольких минутах ходьбы от школы, Гарри не спешил, шаркая ногами и лениво прогуливаясь по коридорам. В его голове, как в улье, кружились нескончаемые мысли. Луи, омега, течка, гон. Диана, многоножки, Луи, нет сообщения.       Громкий, гулкий смех, а затем крик «Приятель» вывели его из оцепенения. Трудно было не прийти в себя, когда в следующее мгновение Найл налетел на него с возбуждённым хихиканьем. — Ты вернулся! Я думал, тебя принесли в жертву вулкану, застенчивый девственник-омега по имени Гарри. Слава Богу, ты жив! Ну и каково это?       Его ухмылка должна была быть опьяняющей, но Гарри смог отразить лишь малую часть его энтузиазма. Лицо Найла мгновенно помрачнело.       — О, нет, так не пойдёт. Пойдём к дереву, — объявил он с драматичной уверенностью.       Дерево было местом, которое Луи и Гарри стали исследовать спустя несколько дней после начала школы, отличное место на краю территории, переходящее в небольшую рощу. Здесь всегда было полно жуков, так что им нравилось там сидеть, чтобы поболтать и воссоединиться с природой.       Когда Найл присоединился к ним за год до этого, они привели его к своему дереву. У него плохо получалось скрывать своё беспокойство, глаза парня расширялись, когда он пытался расслабиться в окружении насекомых, но он стал держать в рюкзаке небольшое тонкое одеяло на случай, если они решали потусоваться там после школы.       Он не всегда помнил о своём домашнем задании, но у него постоянно было под рукой это чёртово одеяло.       — Ладно, маленький засранец, — сказал Хоран, аккуратно расправляя одеяло и помогая Гарри аккуратно лечь на землю, прямо в тень. Он бесцеремонно опустил свою сумку и задницу сверху. — Почему такое вытянутое лицо? — …Я немного охрип? — Гарри притворно кашлянул, и Найл посмотрел на него как на лошадь.       — Это даже не смешно! Ладно, шутник, я понял. Давай попробуем по-другому. Как назвать запутавшегося омегу, отказывающегося смотреть правде в глаза, пока не стало слишком поздно?       Гарри хмыкнул, закатив глаза.       — Точно! Гарри! Сейчас я даже не могу тебе посочувствовать, приятель. Ты собственноручно сделал это с собой.       — Я знаю, Найл, знаю, спасибо за поддержку, — проворчал он, опускаясь на спину и глядя на шелестящие листья. — Не самая лучшая неделя в моей жизни.       — Слышал, Дэвид выбил из Луи всё дерьмо. Как его повреждения?       — Не знаю. У него начался гон и с тех пор он не объявлялся.       Найл замолчал, и Гарри приподнялся на локтях, чтобы посмотреть на него.       — Найл?       Прикусив губу, Найл признался: — Он написал мне вчера днём.       Кровь Гарри тут же похолодела. — Он написал тебе, — ошеломлённо повторил он в ответ.       — Да, он спросил о своих пропавших конспектах по алгебре и… Гарри, подожди. — Стайлс зарылся лицом в свои руки и начал тихо плакать, его истощённые эмоции вновь обрушились на него. Опустившись на колени, Найл подполз к Гарри и прижал его к себе. — Дай мне закончить.       — Ты не понимаешь, Найл. Я должен был стать альфой. Он очень хотел этого. А я всё испортил! Он даже не пишет мне. Хотя я его лучший друг!       — Он не ненавидит тебя…       — Ну, он всё равно на меня в обиде! Даже если он не ненавидит меня, он обижен на ту часть меня, забравшую его лучшего друга-альфу. Он не позвонил, не написал, не зашёл ко мне домой, — продолжал бормотать Гарри, слёзы скатывались по его ладоням.       Вздохнув, Найл прижался щекой к кудрям Гарри. — Он спрашивал о тебе.       Гарри замер, его всхлипывания усилились. — Что он спросил?       — Он интересовался, закончилась ли у тебя течка — я сказал ему, что не знаю, что ты можешь оставаться немного на взводе в течение нескольких дней. Я был в ужасе после первого раза. Разломал целую пачку Орео. Или… нет, это было спустя неделю после… Но я был в полном беспорядке, знаю, что был! Все эти гормоны, слёзы и фотографии щеночков. — После небольшой паузы Найл продолжил, тщательно обдумывая свои слова. — Может быть, он решил дать тебе немного пространства, пока ты приспосабливаешься?       Пожевав кожу нижней губы, Гарри обдумал эту мысль и позволил ей зародить небольшое зёрнышко надежды в его сознании. Он потёр глаза, изо всех сил стараясь избавиться от слёз, и снова поднял голову, чтобы неуверенно улыбнуться Найлу.       — А вот и он, — проворковал Найл, прежде чем игриво толкнуть его обратно на землю, ухмыляясь, словно дьявол. — Просто дай ему немного времени, приятель. Он придёт в себя. Вы же буквально лучшие друзья, — добавил он с ухмылкой. — Лучшие друзья не бросают друг друга из-за того могут ли они быть ловкими или нет. Вообще-то, некоторые друзья любят экспериментировать друг с другом, ну, знаешь, чисто ради практики. — Он знающе пошевелил бровями.       — Найл! — Зашипел Гарри, его глаза скользнули в сторону, чтобы посмотреть, нет ли кто-то поблизости, услышавшего их разговор.       Смеясь и укладываясь обратно на одеяло, Хоран хихикнул: — О, остынь, ханжа. Просто подожди того дня, когда ты впервые увидишь узел. Вот это будет дико.       У Гарри не хватило духу признаться, что он уже видел один почти наполовину полный, и что именно он был объектом его обеспокоенности.       — Святое дерьмо!       Вздрогнув от этого восклицания, Гарри быстро принял в сидячее положение. — Что такое? — ответил он, проследив за взглядом Найла, и через мгновение его глаза остановились на толстоногом, но относительно небольшом пауке, который начал ползти по ботинку Гарри.       — Боже, Гарри, я знаю, как ты относишься к этому дерьму, но клянусь, если бы эта тварь оказалась на ком-нибудь из моих друзей, её бы уже давно раздавили. — Найл уставился на него, широко раскрыв глаза.       Расслабившись, Гарри наблюдал за маленьким существом, пока оно поднималось, вспомнив о маленьком жуке по имени Луи, который изменил его жизнь. — У него просто небольшое приключение, — пробормотал Гарри, не в силах сдержать лёгкую улыбку, которая росла, пока он наблюдал за насекомым.       — Однажды мальчик-жук и навсегда, — насмешливо заметил Найл, испустив драматический вздох, прежде чем затихнуть и быстро проверить себя на наличие собственной компании. — Просто глядя на тебя с этой штуковиной на ноге, я начинаю чувствовать себя «муравьишкой в штанишках», понимаешь, о чём я?       — Слушай, я конечно люблю жуков, но если когда-нибудь в моих штанах появятся муравьи, я подожгу себя, — ответил Гарри, сморщившись от этой мысли.       — Некоторые места должны оставаться священными, — торжественно согласился Найл, кивнув головой.       Гарри опустил тыльную сторону руки на колено, к которому приближался паук, и разжал ладонь, чтобы она стала шире. Паук, не теряя времени, вскарабкался на кожу, с удовольствием ползая по ней, пока Гарри подтягивал его поближе к себе, чтобы рассмотреть.       На самом деле, он был очарователен. Большие глаза, почти пушистый на вид, и явно не представляющий угрозы. Лишь любопытство.       — Что скажешь, Найл? Хочешь дать ему имя?       — Ты действительно думаешь, что я хочу давать имя тому, кого был готов хладнокровно убить? Мне не нужно, чтобы это осталось на моей совести.       Ухмылка плясала на его губах, Гарри наклонил голову и на мгновение задумался. Но в этом не было нужды. Он уже принял решение. — Этого малыша будут звать Ларри.       Найл посмотрел на него, подняв бровь. — Правда? Господи Иисусе, надеюсь, ради нас обоих Луи вытащит голову из своей задницы, потому что если он не сделает это в ближайшее время…       — Найл!       — …я думаю, ты взорвёшься, в буквальном смысле этого слова!       — Лучше бы ты позволил мне сделать это, — пробормотал Гарри, надувшись.       Найл усмехнулся, откинувшись на одеяло, его золотистые локоны задевали травинки. — Как тебе будет угодно, Жучок.       Осматривая взглядом находящуюся рядом с ними рощу, где он провёл огромное количество дней, Гарри набрался решимости. — Мне не обязательно быть для него чем-то большим, чем просто другом, — заявил он. — Если это всё, что Луи сможет дать, то мне большего и не нужно. Пока у меня есть мой альф… — Он поморщился. — Пока у меня есть мой лучший друг… У меня всё получится.       Несколько мгновений между ними царило молчание, прежде чем Найл тихо хмыкнул. — Тебе тоже позволено бороться за то, что тебе дорого. Не забывай об этом.       Посмотрев на паука Ларри, Гарри ответил: — Я буду иметь это в виду. — Его мысли вихрем проносились в голове, ведь насколько всё должно быть плохо, раз ему приходится бороться за их дружбу. Это пугало, но Гарри был отчаянно предан Луи, а Найл, вероятно, назвал бы его подкаблучником, ведь он всегда делал то, что хотели другие. В конце концов, он добавил: — Спасибо.       — Хотя, если подумать, я не уверен, стоит ли оно того. Луи довольно крошечный, так что его член, скорее всего, не так уж далеко от него ушёл! — Найл начал смеяться над своей язвительной шуткой, но осёкся, заметив, что Гарри никак не реагирует. Замешкавшись, Стайлс попытался заставить себя хихикнуть, но его друг понял всё слишком быстро. — Не может, блять, быть, — вздохнул он, в его тоне слышалось недоверие.       — Это была случайность! — проныл Гарри.       — Он был твёрдым? Ты видел его в полной боевой готовности?       — Однажды ночью, когда я ночевал у Луи, у него начался гон; что мне оставалось делать, не обращать внимание?       — Боже мой, а ты видел его узел? Он был большим?       — Ну… — Гарри попытался, но не сдержал ухмылку.       — Святые Иисус Христос и картошка фри, почему я раньше не вытянул это из тебя?! — Найл уже вовсю гоготал, пиная ногами траву.       — В основном, я стараюсь об этом забыть.       — У тебя уже много лет есть необходимый материал для дрочки, извращенец! Значит, он был большим?       — Пожалуйста, заткнись!       — Я больше никогда не заткнусь!

xxx

      Гарри думал, что ничто в истории вселенной не может быть более унизительным и разрушительным одновременно, чем активное игнорирование его персоны лучшим другом.       Одно дело, когда это было простым отсутствием сообщений. Совсем другое — узнать, что школа изменила расписание Луи и Дэвида, чтобы они больше не оказывались с ним в одном классе ради его «безопасности». Он пытался смириться с тем, что это никак не зависело от Луи, но его иррациональная сторона в этом сомневалась.       Но всё было совсем иначе, когда в четверг Гарри впервые увидел Луи в школе, они на целую секунду встретились взглядами, прежде чем Томлинсон резко потащил своего товарища по футбольной команде в другую сторону, широко раскрыв глаза.       Гарри никогда не хотелось умереть, но вдруг этот вариант показался ему тревожно привлекательным.       Его лучший друг не только избегал его, но и, похоже, прямо-таки боялся Гарри. Он ломал голову, пытаясь понять, почему Луи мог так себя чувствовать, но это лишь привело его в ещё большее уныние. Гарри по-настоящему ненавидел себя, и единственная причина всему этому, за которую он цеплялся, была в его внутреннем омеге.       Если бы он мог взять нож и вырезать его изнутри себя, из того места в животе, расположенного прямо между сердцем и членом, он бы сделал это прямо здесь и сейчас. Он вырезал, разрезал, вырубал бы его, а затем предъявил Луи, чтобы показать, что он больше не один из них. Всё, что угодно, лишь бы вернуться к тому, что было раньше, даже если в конце концов это убьёт его.        — Ты — королева драмы, ты же знаешь это, верно? Остынь, — отчитал его Найл, хлопнув по спине и притянув к себе после того, как после занятий Гарри нагрубил ему. — Что я говорил тебе о сражении?       — Да, да, — проворчал Гарри в ответ.       Так и продолжалось. В пятницу, в их обычный совместный вечер, Луи ни разу ему не написал. Поскольку была очередь альфы принимать гостей, Гарри ждал его разрешения прийти, как росток надежды, пробивающийся к свету. Но когда пришло время ужина, кино с мамой, обнимающей его, а затем подготовка ко сну, росток начал увядать.       К утру субботы он был похож на сморщенную оболочку своего прежнего «я».       Казалось, не было смысла во многом, зная, что человек, в которого он верил до конца, больше не хочет иметь с ним ничего общего. Как он предполагал, выездная игра забрала Луи на выходе. Томлинсон, вероятно, восстанавливался после травмы, но у Гарри не было возможности узнать, как он себя чувствует и готов ли он к матчу.       В другой ситуации он был бы рядом, был бы тем единственным человеком из их школы, сидящим на трибуне и болеющим за него. Но это значило, что ему пришлось бы поехать с альфой. Вместо этого он проснулся и полчаса смотрел на кокон Дианы, а потом потащился в туалет и снова завалился под одеяло.       В воскресенье его мама стала выглядеть более настороженной, явно чувствуя, что его эмоции не ослабевают по мере того, как рассеиваются последствия течки. Как и Найл, она полагала, что со временем всё станет более управляемым, но на самом деле каждый день, без каких-либо известий от Луи, у него лишь усугублялась депрессия. Его типичная охота на насекомых была приостановлена, и он позволил своему телефону разрядиться, чтобы представить себе, как Луи пытается дозвониться до него, а он просто не может ответить.       Он был несчастен и знал это, но реальность только ухудшала его самочувствие. Всё было по кругу: чувствовать себя ужасно, быть ужасным, чувствовать себя ещё ужаснее, быть ещё ужаснее.       Найл заглянул к нему в тот день перед ужином, и его присутствие немного помогло. Энн пригласила его остаться и поесть с ними. Ответ был очевиден, но она сделала это из чистой вежливости.       Несмотря на то, что Найл был рядом и говорил ему, чтобы он не падал духом из-за Луи, Гарри был просто благодарен, что его настроение вообще ещё могло подниматься. Он уже начал думать, что это невозможно, но Найл, кривляющийся с палочками для еды, торчащими из верхней губы, скосивший глаза и ревущий, как морж, был единственным толчком, в котором он так нуждался.       Перед тем, как заснуть той ночью, Гарри решил не медлить и написать Луи. Ему потребовалась вечность, чтобы придумать, что написать. Он не хотел осыпать Томлинсона вопросами, лишь протянуть маленькую оливковую ветвь и надеяться, что Луи ответит взаимностью. В конце концов, он остановился на следующем:       «Привет, как прошла игра?»       Когда он проснулся в понедельник утром, он встретился с реальностью того, что его проигнорировали.       Сморщив лицо, чтобы не расплакаться, Гарри набрал в запросе Гугла «Симптомы депрессии».

xxx

      После долгой недели игнорирования и избегания, без попыток Луи связаться с Гарри, он заключил с Найлом договор. Со старым добрым, надёжным, чертовски упрямым Найлом. Он попытается ещё раз, и если Луи не пойдёт ему навстречу, Стайлс позволит себе накричать ему в лицо, полностью сломаться и сказать, что Томлинсон — кусок дерьма, который может умереть будучи альфой-онанистом, и Гарри будет всё равно на это.       (Ему будет не всё равно. Он бы предпочёл, чтобы Луи не умирал от постоянной дрочки).       Футбольный матч в ближайшую субботу был домашним, поэтому, не имея никаких реальных причин не идти на него, кроме самосохранения, он и его друг омега решили обо всём договориться в понедельник после школы.       В среду Гарри почувствовал, как в животе зашевелились сомнения, и отправился к дереву в одиночестве, чтобы попытаться проветрить голову, и только тогда, прислонившись головой к стволу, боковым зрением он заметил каштановолосого парня.       Луи был достаточно близко, чтобы разглядеть его, но не настолько, поэтому Гарри потребовалось слишком много времени, чтобы осознать происходящее. К тому времени, как он понял, что Луи хотел сделать тоже самое, что и он сам, альфа быстро развернулся и бросился прочь.       — Подожди… Луи! — Гарри вскочил на ноги, пытаясь собрать свои вещи, но когда он поднял голову, Томлинсона уже почти не было видно, он бежал к школе и ускользал из его поля зрения.       Выругавшись, Стайлс опустился обратно и потёр лицо ладонями, сетуя на то, во что превратилась его жизнь.

xxx

      Когда наступил четверг, Гарри сидел за обедом один, пока Найл стоял в очереди за едой. Он скучал по Луи, сидящему рядом с ним, но парень даже понятия не имел, где Томлинсон пропадал все эти дни. Команда футболистов, вероятно, ела где-то в другом месте; они, скорее всего, ушли все вместе. От этих размышлений внутри парня всё клокотало, но он сделал выражение лица невозмутимым и постарался отогнать эти мысли в сторону, вместо этого сосредоточившись на своём восхитительном!!! сэндвиче с колбасой.       Кашель сзади заставил его обернуться, и он замер, полупережёванный кусочек всё ещё покоился на его коренных зубах. Дэвид стоял позади него, уставившись в пол и засунув руки в карманы. Это был первый раз, когда Гарри увидел своего старого «приятеля» с тех пор как… Он сглотнул.       — Что ты здесь делаешь? — Голос Гарри был суровым, в нём слышалось разочарование и усталость. Пытаться справиться с тем, что Луи избегал его, было достаточно сложно, но встреча с человеком, который прикасался к нему в тот момент, когда он никак не мог остановить это, была дополнительным плюсом ко всему происходящему. Он крепко зажмурил глаза при этом воспоминании.       На самом деле он не думал, что что-то может случиться снова, но Дэвид был довольно мускулистым для ученика и имел крупное телосложение. Он мог легко взять то, что хотел, прижать Гарри к столу, подхватить его, оттащить в пустой закуток под лестницей и получить своё. Стайлс не смог бы противостоять такому человеку, если бы тот был настроен решительно. И даже если он искренне верил, что стоящий перед ним альфа не повторит одну и ту же ошибку дважды, пульсирующее давление в его нутре всё равно заставило его зажмурить глаза.       И он не доверял стоящему перед ним альфе, так что…       После секундного молчания Дэвид сказал: — Э-э, я просто хотел извиниться. — Его ботинок скрипнул по полу. — Я не должен был этого делать. Я знаю, что омегам помогают альфы, когда у них начинается течка, а я, как ты знаешь, был увлечён тобой. Так что я просто пытался помочь.       Гарри издал возмущённый смешок и снова открыл глаза, отчаянно пытаясь выглядеть собранным. — Ты здесь, чтобы извиниться или сказать мне, что ты был прав?       Челюсть Дэвида сжалась. — Да ладно тебе, Жучок, ты же знаешь. — Только одному человеку разрешалось называть его так — Гарри почувствовал, как сжимаются его кулаки. — Омеги не должны выходить на улицу, когда у них течка. Это отвлекает. Отвлекает альф. Что я должен был делать?       От такой глупости у Гарри отвисла челюсть. — Я не знал, что я грёбаный омега, придурок! Я даже не понял этого, пока ты не сказал! К этому моменту омеги не могут ни на что соглашаться!       — Это не отменяет того факта, что произошедшее завело моего альфу, — по-детски повторил он.       Этот идиотизм выводил Гарри из себя, и он чувствовал, как у него начиналась истерика, а глаза заблестели от непролитых слёз. Тоска и страдание боролись в груди, и тон его голоса стал повышаться, скрипя от усилий, когда его горло сжалось. — А также не отменяет того факта, что это не даёт тебе никакого грёбаного права прикасаться ко мне! Когда Луи учуял мой запах, знаешь, что он сделал? Он, блять, напал на тебя! Потому что он не чёртов мудак!       Дэвид зарычал. — Этот сучёнок даже близко не приблизился к тому, чтобы причинить мне боль. — Это была откровенная ложь. Гарри помнил в каком состоянии был его нос, и на его коже всё ещё виднелись посветлевшие пятна от синяков. Как бы плохо Стайлс себя ни чувствовал, он был полон гордости при виде этого зрелища. — Но он всё равно вёл себя как псих. Нельзя так поступать с людьми.       Гарри поднял на него взгляд, грудь тяжело вздымалась. — Поступать как? Нападать на них?       Они уставились друг на друга, их лица застыли в оскале, пока не раздался знакомый голос.       — Вы ещё не закончили, парни? Я хотел бы поесть здесь. Брысь, Дэвид. — Простые слова Найла, казалось, сразу разрядили обстановку, Дэвид ехидно хмыкнул и отвернулся, а Гарри вздохнул с облегчением. Он повернулся, сел и притянул к лицу салфетку, чтобы вытереть слёзы, катившиеся по его щекам.       — Спасибо, Найл, — пробормотал он, всё ещё потрясённый, хриплым голосом.       Найл продолжал сосредоточенно наблюдать за Дэвидом, пока тот бодро шагал через кафетерий. — Что это было? — Он сел на сиденье рядом с Гарри.       Стайлс застонал. — Дэвид заявил, что пришёл извиниться, но вместо этого выплюнул кучу дерьмовых омегафобных высказываний.       — Придурок, — констатировал Найл.       — Действительно, — вздохнул Гарри.       — Тебе, наверное, стоит донести на него, — добавил Найл с укоризненным взглядом.       Гарри почесал руку. — Я подумаю об этом. Немного переживаю из-за этого. Я же не просил его остановиться. Что они вообще могут с этим сделать?       — У тебя была течка. Ты же сам сказал, что не мог согласиться.       По какой-то причине, пытаться сопоставить эти пункты в своём сознании было не так легко, как это делал его друг. Конечно, он знал, что омеги не могут дать согласие, когда у них только начинается течка. Но он чувствовал, как принимает слова и прикосновения, даже если в глубине души не хотел этого. — Ага, — слабо вздохнул он, понимая, что ещё не готов к этому разговору. Если бы Луи был рядом, возможно, он бы смог довериться ему.       — Я понял, — согласился Найл. — Тем не менее, похоже, он вообще понятия не имеет о чём говорит. Возможно, ему нужна помощь, чтобы понять, почему он не прав?       Это заставило Гарри хмыкнуть, обдумывая слова парня, пока он жевал свой бутерброд. — Как я уже сказал, я подумаю об этом.       Найл закатил глаза, но всё равно кивнул. — Итак, у нас всё ещё есть планы на субботу? Я думаю, что тоже мог бы пойти на футбольный матч.       — Вообще, было бы неплохо. Боюсь, иначе я сойду с ума.       Найл, с наглой ухмылкой, решил его поправить: — Ты в любом случае сойдёшь с ума. В конце концов, это ведь я.       — И то правда, — хихикнул Гарри, откусив ещё кусочек, и напряжение, наконец, спало с его плеч.

xxx

      В пятницу вечером, когда он раздумывал над тем, чтобы отправить Луи сообщение об их вечере игр, уставившись на экран и грызя ногти, внизу экрана появились три маленькие печатающие точки. Он был уверен, что его сердце на несколько мгновений перестало биться.       Так продолжалось в течение десяти минут, точки исчезали, но через несколько секунд появлялись снова. Но в конце концов они исчезли и больше не вернулись. Через пару минут Гарри застонал, уставившись на неподвижный чат. Не желая выглядеть сталкером, парень решил не писать Луи. Он всё равно увидит его меньше чем через двадцать четыре часа.       Мучительной болью в сердце отдавалось его пребывание в темноте, с которой, как он понял, ему, возможно, придётся жить. Всё, что он мог сделать, это молиться о её завершении.

xxx

      Уже близился перерыв субботнего домашнего матча, когда Гарри наконец понял, что бесповоротно влюблён в Луи.       К чёрту Найла Хорана и его дерьмовые идеи.       Всё произошло следующим образом:       Луи выглядел чертовски сексуально. Гарри всегда знал, что Томлинсон привлекателен, но наблюдать за ним на поле, вместе с его омегой, готовой наброситься на парня в любую секунду, — это был новый уровень. Пот стекал по лицу альфы, и он постоянно поднимал футболку, чтобы вытереть его со лба, выставляя свой пресс на всеобщее обозрение.       Но Гарри думал не об этом.       Вместо этого Стайлс был поглощён осознанием того факта, что все эти люди — наверняка в толпе было много омег — разглядывали его альфу. Термин «Его альфа» был для него не нов; особенно в тот день, когда его впервые охватила течка, он не мог не присвоить этот титул Луи. Тем не менее, Гарри никогда не чувствовал своим нутром такого сильного и яростного притяжения. Только когда Найл хлопнул его по плечу и бросил на него обеспокоенный, вопросительный взгляд, он понял, что стал рычать.       Жалкое рычание для жалкого маленького омеги, но всё же рычание.       Между ревностью и влечением к Луи, чувство потери начало забираться обратно по шее прямо в ухо, нашёптывая сомнения, разочарование и чувство вины.       Где-то на фоне всего этого Луи посмотрел на трибуны и закрыл глаза, застыв на том месте, где стоял на газоне.       Время остановилось вокруг них, суженность взглядов стала всепоглощающей. Гарри наблюдал, как Луи схватился за свои шорты, снова и снова расслабляя и сжимая пальцы — невротическое движение, которое он практиковал всю свою жизнь в присутствии Гарри. Альфа закрыл глаза и сглотнул. Когда он снова открыл их, то послал Гарри самую неуверенную улыбку, которую омега когда-либо видел от своего язвительного, уверенного в себе альфы.       Своего друга. Друга!       Чёрт.       Обычно Луи был наглым и прямолинейным, или же холодным, спокойным и собранным, а иногда хихикающим и улыбчивым. Луи никогда не был нерешительным.       Гарри почувствовал, как сердце сместилось в груди, как внезапно стало трудно дышать, и Луи отвёл взгляд, вернувшись к матчу.       — Хаз?       Прямо здесь, прямо перед ним. Наконец, произошло хоть что-то. Знак. Может быть, ещё был шанс. Драгоценный, крошечный бутон цветка, который был раздавлен, запинан и задушен, наконец, появился вновь, нерешительный и полный надежды.       — Ты в порядке, приятель?       Единственное подтверждение происходящему запустило его пульс, как скаковую лошадь, он нарастал и стучал по рёбрам, пока Стайлс размышлял о том, что это может означать для них. Возможно, между ними не всё кончено. У них может быть шанс на дружбу.       — Гарри.       У них может быть шанс на… что-то большее.       …Если только Луи не боялся его…?       Толчок Найла в плечо вернул парня в реальность, и он обнаружил, что у него открыт рот. Он быстро закрыл его.       — Что на тебя нашло? — Смерив его ничего не выражающим взглядом, Найл отправил в рот начос. Он скривился в чеширской ухмылке, когда спросил: — Альфа проглотил твой язык? Хотя нет, подожди… это как раз то, о чём ты мечтал, а? — Он громко захихикал над мысленным образом, в то время как Гарри слегка покачивался на своём месте, присутствуя в том моменте лишь наполовину.       — Заткнись, — пробормотал он безразлично.       Они сидели в тишине, пока толпа аплодировала, на поле происходило что-то бессмысленное, неважное и совершенно ненужное, а Гарри снова погрузился в раздумья.       Луи хочет быть друзьями?       Или он меня ненавидит?       Может быть, я ему тоже нравлюсь?       Или он затаил обиду на то, что я позволил Дэвиду прикоснуться к себе?       Гарри не смог подавить дрожь, зажмурив глаза и пытаясь отогнать мысленный образ. Всё могло быть и хуже. Дэвид был мудаком. Кроме того, Луи остановил его, пока всё не зашло слишком далеко. Всё было хорошо! Он был в порядке.       Тёплой тяжести скользкой ладони, сильно шлёпнувшей его по шее, было достаточно, чтобы снова вывести из задумчивости. Не очень аппетитно выглядевшая ниточка липкого сыра на мговение соединила их, пока Найл не отдёрнул руку, вздохнув: — Ах, безответная любовь. Что за сука.       Смущённый тем, что его друг никак не отреагировал на это заявление, Гарри вскинул бровь, пытаясь вытереть себя дешёвыми салфетками. — Ты выглядишь вполне нормально. Разве у тебя нет собственных проблем с Шоном?       — Ох. — Найл поджал губы, но его мимика говорила о другом. — Так, в разгар твоего «пробуждения» я, возможно, забыл сообщить тебе об этом.       Брови Гарри взлетели вверх, и он схватился за предплечье Найла. — Не может, блять, быть… Подожди. Хорошее или плохое? Нет, не обращай на меня внимания. Очевидно, хорошее, ты, нахальный ублюдок. Боже мой, — пробормотал он, тряся Найла отрывистыми движениями, но вдруг остановился. — Подожди. Вы целовались?       Облизывая губы и глядя на небо полузакрытыми веками, Найл погрузился в воспоминания. — Ещё как целовались.       Гарри закрыл рот рукой, прежде чем пробормотал сквозь пальцы: — Не может быть.       С ухмылкой, которая стала огромной и светящейся, как солнце, Хоран добавил: — Я нашел себе такого горячего парня.       — Ты ЧТО? — Гарри потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что смущение Найла было вызвано не признанием, а их новыми зрителями. Гарри огляделся по сторонам — несколько сбитые столку, немного удивлённые, зрители матча, бросали взгляды в их сторону. Он быстро обнаружил, что копирует поведение Найла.       Пристыженный, он изо всех сил старался продемонстрировать для окружающей толпы выражение лица, говорящее: «Не волнуйтесь! Я не сумасшедший!», прежде чем его взгляд неизбежно вернулся к морю искусственной травы внизу.       Луи снова наблюдал за ним, на этот раз рассеянно. Когда они встретились взглядами, его лицо расплылось в широкой улыбке, которая быстро превратилась в снисходительную ухмылку. Как ему удалось сделать это в такой привлекательной манере? Обаяние Томлинсона. Спустя пару секунд витания в облаках, Луи охватило удивление, и он быстро мотнул головой, пытаясь понять, что происходило в игре. Как раз вовремя он увидел мяч, направляющийся в его сторону, и сумел выхватить его у соперника, передав кому-то из нападающих.       Что за красавчик!       — Земля вызывает Стайлса! О, да ладно! Позволь мне хоть это. Две недели я переживал за твой жалкий зад — дай мне позлорадствовать! — Найл надулся, когда Гарри, наконец, перевёл взгляд в его сторону. — Чёрт возьми, ты чёртова звезда сцены.       Гарри ответил: — Хорошо, Найл. Теперь сцена твоя.       И продолжил игнорировать всё им сказанное, погрузившись в мечты.       До перерыва оставались считанные минуты, и как бы Гарри ни хотелось побежать к боковой линии и позвать Луи, он решил не делать этого. Тренер оттащил того в сторону и заговорил с ним. Благородному человеку было бы стыдно за то, что он мог стать причиной этого.       Гарри не был благородным человеком.       Однако в разговоре Луи и его тренера было что-то другое. Что-то было не так.       Во второй половине игры Луи был более сосредоточенным. Гарри казалось, что его желудок нагрели и довели до кипения, в нём бурлили тревога и напряжение, которые только усиливались по ходу игры.       В их договорённости с Найлом было сказано, что Гарри предоставит Луи возможность либо уйти после игры, либо подойти к нему на трибуны. Как только всё закончится, Хоран пожелает ему удачи и уйдёт, готовый в случае необходимости быть на быстром наборе, но дающий парню свободу действий.       Гарри оставалось только сидеть и ждать действий Луи. Легко. Легко-о-о и просто. Как выжать… Лимон.       Время, казалось, шло медленно, затягиваясь, но внезапно остановилось, когда Найл собрал за собой весь свой мусор и крепко обнял его.       — Если я и могу дать тебе совет, приятель, то он будет заключаться в том, что любой ответ будет лучше, чем неизвестность, — предложил Найл, положив руку на плечо Гарри.       — Да, потому что ты — король советов по отношениям, — сказал Гарри, закатив глаза, пытаясь удержать свою ногу от неконтролируемого дрожания.       — В сравнении с тобой — да! В любом случае, ты знаешь, что я прав. Даже если Луи не придёт, он всё же знает, что ты здесь, — добавил он, наклонив голову в сторону поля, где Луи направлялся к раздевалке. Гарри оглянулся как раз вовремя, чтобы заметить, как Луи, нахмурив брови, смотрел на трибуны.       Гарри прикусил губу и провёл рукой по противоположной руке. — Точно.       — Значит, если он не появится, это будет ответом.       — Верно.       — Даже если это дерьмово.       С насмешкой Гарри ударил Найла коленом в бедро. — Ладно, большое спасибо, старина, теперь можешь идти.       На губах Найла играла сочувственная улыбка и он кивнул Гарри. — С тобой всё будет в порядке. Ты знаешь, как со мной связаться. — А потом он исчез в мгновение ока, исчез в тот момент, как сознание Гарри снова унеслось в космос.       Плывя вместе с желудком, похожим на бурлящую стиральную машину, мозг Гарри был в мешанине эмоций. Он был так благодарен за то, что снова смог увидеть Луи в его стихии, но был чертовски зол, что его избегали. Парень был расстроен тем, что оказался не у дел, но впивался пальцами в бедро, чтобы подавить пробуждение своего внутреннего омеги.       Комары летали вокруг его головы, но он даже не вздрагивал. Комары должны были стать плохим знаком. Позор для мира насекомых.       Луи мог уйти и не возвращаться на трибуны. В раздевалке был запасной выход, так что ему даже не пришлось бы снова видеть Гарри, если бы он этого хотел.       И поначалу казалось, что так и произойдёт. Игрок за игроком, свежепринявшие душ и надевшие повседневную одежду, они выходили на улицу. Небольшими группками футболисты гоготали и шушукались, пока уходили на парковку, непрерывным потоком, Луи же в поле зрения не было. Взглянув на часы, Гарри отметил, что с момента окончания игры прошло почти двадцать минут. Он решил, что когда наступит ровно тридцать он уйдёт. Без всяких отговорок.       На тридцать пятой минуте, когда Гарри даже не решился начать собирать свои вещи, из-за трибуны показалась голова Луи.       Парень выглядел испуганным.       Но также он был чистым, освобождённым, и похожим на лучшего друга Гарри. Поэтому вместо страха Стайлс позволил своему желудку немного разжаться. На этот раз Луи не убежал. Он пришёл.       Томлинсону понадобилась всего секунда, чтобы найти его среди блестящих металлических трибун, прежде чем он перемахнул через самый нижний уровень металлического ограждения. Гарри и так с трудом удерживал хрупкие осколки своего сердца вместе, но это демонстративное движение заставило его неловко поёрзать. Томлинсон всегда делал так только для того, чтобы произвести впечатление на Стайлса, заставив того улыбнуться. Как обычно, это сработало.       Он изо всех сил старался вернуть выражению своего лица гнев, пытался сохранить маску того, что он должен был чувствовать. Да. Он был зол. Очень зол. Гр-р-р.       Луи сократил расстояние между ними, поднимаясь по ступенькам по двое за раз с нервной энергией, которая подстёгивала его, несмотря на язык тела, напряжённый и закрытый. В основном он отводил глаза, сосредоточившись на своих шагах. От этого Гарри захотелось зарыдать. Такого чувства не возникало ни в их дружбе, ни во время любой ссоры. Защитная стена поднималась с каждым движением ног Луи, и Гарри почти чувствовал запах чего-то вроде: «Уже ничего не будет как прежде».       Или. Подождите. Нет, это был всего лишь запах огурца и мяты, учуянный Гарри.       Слегка кисловатый и немного терпкий, но всё же огурца и мяты.       Он вспомнил, что именно в последний их разговор он впервые почувствовал истинный запах Луи. Воспоминание об этом заставило его снова вспыхнуть раздражением, на этот раз более искренним, ведь он даже не смог нормально осознать, что у Луи лучший запах, который он когда-либо чувствовал.       Его друг замедлил шаг, приблизившись, неуверенные шаги сопровождались неуверенными взглядами. Действительно, кем вообще был этот альфа, и что он сделал с его лучшим другом? Осторожным и осмотрительным, нервным и напряжённым. Это была работа Гарри. Казалось, что Луи больше не доверял ему, когда тот стал омегой. От этой мысли у него ухнуло сердце.       — Привет, — пробормотал Луи, делая тот же чёртов нервный жест, что и обычно, сжав руками свои шорты.       Гарри хотелось оттянуть руки парня, сложить их вместе, усадить его на скамейку, уткнуться лицом в шею, отшлёпать, а затем поцеловать так, будто это последнее, что он сделает на этой планете.       Вместо этого он неуверенно ответил: — Привет.       Они существовали в тягостном молчании, не желая встречаться взглядами, не ожидая ничего конкретного и надеясь, что таинственное нечто их спасёт.       В конце концов, Гарри сдался первым. — О, ради всего святого. Просто сядь, Лу.       Луи шумно сглотнул и, кивнув, присел за несколько мест от Гарри, его нос дёрнулся. Более слабая версия Гарри, которую Луи годами не убеждал в его альфа-натуре, возможно, в тот самый момент начала бы плакать. У него разрывалось сердце, когда он задавался вопросом, что же так сильно могло измениться. Неужели причиной всего этого было то, что Гарри стал омегой?       Сжав кулаки, закрыв глаза и стараясь не внюхиваться в воздух, Гарри сделал сосредоточенный вдох. — Ты не писал, — заявил он, надеясь, что его слова звучат не так шатко, как ему казалось.       Луи издал тихий, сдавленный звук. — Мне жаль.       Услышанные слова не должны были вызвать такое сильное облегчение, но Гарри чувствовал себя более спокойно, позволяя запаху Луи окутать его. И всё же: ему нужно было всё высказать. Ему нужно было, чтобы Луи знал. — Пришлось выяснить у Найла, что ты не разговариваешь только со мной. — Луи поморщился. — А ещё узнать от нашего учителя, что тебя отстранили от занятий. Пришлось узнать от тебя, из первых рук, что ты не можешь даже смотреть в мою сторону.       — Гарри, я…       — Знаешь ли ты, — выдавил из себя Гарри, его горло пересохло от нахлынувших эмоций, — знаешь ли ты, как чертовски тяжело наблюдать за тем, как твой лучший друг уходит от тебя в противоположную сторону? Потому что, позволь мне сказать тебе, это отстойно. Я ненавижу себя. Ненавижу! Я, блять, ненавижу себя! — Он опустил голову на руки, сжавшись всем телом и прячась, вспоминая, пытаясь передать то, что он чувствовал в тот самый день. — Если бы я мог вскрыть себя ножом и вырезать свою омегу, я бы преподнёс её тебе на блюдечке с голубой каёмочкой. Но я не могу этого сделать. Я застрял в таком статусе. И я не очень-то хочу извиняться за своё определение, потому что ты даже не удосужился уделить мне время.       — Пожалуйста, позволь мне…       — Нет! — Гарри вскочил на ноги, ярость захлестнула его. — Нет, ты не имеешь права этого делать! Ты даже не попытался! Мне пришлось прийти сюда, сидеть и смотреть, как ты играешь, и делать вид, что всё в порядке. Ничего не в порядке! Ты был моим лучшим другом с двенадцати лет, сукин ты сын; ты не можешь обращаться со мной как с мусором только потому, что я не такой, каким ты хотел меня видеть! — Он зарычал, не в силах и без желания сдерживаться.       Луи наблюдал за ним, глаза расширились от шока, рот приоткрылся, но он не сдвинулся с места, чтобы прервать его снова.       — Годы, годами ты говорил мне, что я стану альфой. И я не злюсь на то, что ты ошибся, хотя с самого начала понимал, что это так. — Гарри цокнул языком, раздосадованный самим собой. — Каким же всё-таки идиотом я был, а? Я доверился одному ребёнку, который однажды был со мной мил, и никогда не позволял себе сомневаться; даже когда знал, знал нутром, кто я на самом деле. Но ты был мил. Вот это да, революционно. И ты сказал, что я стану отличным альфой. Так что я принял твою грёбаную руку, и вот теперь мы здесь. Ублюдок!       — Мне жаль.       — Тебе, блять, должно быть! Хорошо! Я никогда не чувствовал себя таким униженным, таким тупым! Сидеть в классе с рукой одноклассника на моём члене, потому что он учуял мою течку — не так я хотел, чтобы прошло моё определение! — Адреналин бурлил в нём, Гарри проигнорировал свои инстинкты и сильно ударил ногой по металлической скамье перед собой. — Чёрт! — Он использовал пульсацию, чтобы отвлечься.       Это сработало всего на две секунды. Гарри резко повернул голову, услышав рычание Луи, мощное, властное. Он хотел разгневаться или испугаться, но ничего не выходило, когда дело касалось Томлинсона. Как бы парень ни ненавидел Гарри, он никогда не причинит ему вреда.       Он рявкнул: — Что?       Лицо Луи вспыхнуло, он стиснул зубы и нахмурил брови — но не со злостью, а с беспокойством. Он дышал так тяжело, что казалось совсем скоро у него начнётся паническая атака. — Я не мог…       Нос альфы внезапно сморщился, глаза стали широкими и влажными, и он издал самый уничтожающий скулёж, прежде чем соскользнуть со скамейки и упасть на колени. Гарри был потрясён до глубины души.       — Мне так чертовски жаль, — закричал он, плечи тряслись в такт его рыданиям. — Я хотел помочь. Я чувствовал это, чувствовал всё, я… — Луи оборвал себя очередным громким всхлипом и рухнул на жёсткий ребристый металл.       Гарри ошеломлённо замолчал. Вопросительные знаки заполнили его мозг, возникали неразрешённые конфликты, о существовании которых он даже не подозревал. — Что… — попытался Гарри, забыв, как использовать свой голос, и опустился перед Луи.       То, что происходило между ними, было глубже, чем он мог представить.       — Что ты имеешь в виду, — попытался парень снова, отчаянно пытаясь дотянуться, дотронуться, но он был беспомощен, лишь делал резкие, пусть и неглубокие, вдохи воздуха, влажного от запаха Луи. Это сводило его с ума, он легко уловил режущий укус стыда. Осознание того, что он может читать парня так интуитивно, не покидало омегу, но он отбросил эту мысль в сторону. Трудно было вспомнить, почему он расстроился, когда Луи был скомканной, оборванной версией яркой бабочки, которую он когда-то знал.       Руки Луи прошлись вдоль его головы, проникая между прядями волос, а затем резко схватили их и потянули. — Чёрт, чёрт, чёрт, — ругался он, и это было уже слишком. Гарри сдался, не в силах остановить притяжение из-за омеги в груди, запаха Луи и своего разбитого сердца. Он волочил колени по полу, вероятно, порезав их о металл, и не мог думать ни о чём, кроме любви всей своей жизни, рыдавшей на расстоянии вытянутой руки. Судорожно сжимая пальцы, он взял голову Луи в свои руки и опустил лоб на его макушку.       — Луи, пожалуйста, всё хорошо. Пожалуйста, дыши, — умолял он, его глаза бесцельно метались по сторонам, пока он тщетно пытался осознать происходящее.       Они сидели так некоторое время, Гарри не получал никакого ответа, лишь медленную струйку влаги на его ладони. Он сжал челюсти.       Луи плакал при Гарри только один раз, и то когда они вместе впервые смотрели «Титаник». Они обнимались на диване, Гарри лежал на груди Томлинсона, а тот обхватил его руками. Когда Джек принёс себя в жертву, Гарри почувствовал, как живот Луи начал дрожать. Они плакали вместе. Томлинсон крепко обхватывал его за бёдра.       Вот как Гарри понял, что дело плохо; гораздо хуже, чем он думал. И вот они оказались на пустых трибунах футбольного поля, и Стайлс начал капать слезами на волосы Луи.       Прошло некоторое время, но в конце концов Луи снова нормально смог дышать, избавившись от паники, и взял руку Гарри в свою. Словно ему пришлось приложить усилия, чтобы удержать его на месте. Будто Гарри когда-нибудь уйдёт.       Луи медленно отстранился, не отпуская руку Гарри, но отводя глаза. Он устало потёр их другой рукой. — Мне жаль, — повторил он. Прекрасная заезженная пластинка Гарри. Наверное очень скоро он больше никогда не услышит этого слова.       — Больше не надо просить прощения. Мне просто нужно знать, что происходит. — Гарри прикусил нижнюю губу, не в силах отвести взгляд. — Пожалуйста, поговори со мной, Лу. Я схожу с ума.       — Хорошо. Хорошо. Прости. Я… прости. За то, что сказал «прости»… прости. Чёрт.       Гарри издал почти истерический смех, пронзительный и напряжённый, и, наконец, Луи поднял на него глаза, едва формируя самоуничтожительную улыбку. Что-то смягчилось в Гарри, и он немного сдвинул их руки, переплетя пальцы вместе. Глаза Луи на мгновение закрылись, а затем снова открылись, в них была видна решимость.       — Прежде всего, я хочу, чёрт возьми, убить Дэвида.       Кровь Гарри похолодела.       — Я чертовски зол, и это не проходит. Он просто… На уроке! Он воспользовался тобой! — Весь юмор и грусть были тщательно вытравлены из него нарастающей яростью, подобной той, что была и у Гарри. — И я знал, что с тобой что-то не так до начала урока, я чувствовал это, но не мог понять, что именно. Чёрт. Я мог бы заставить тебя пойти домой, если бы всё понял. Ничего из того дерьма не случилось бы. — Сжав руки в кулаки, Луи поднёс их сцепленные ладони ко лбу, закрывая лицо.       — Это не твоя вина… — Гарри был прерван, когда Луи резко поднял голову, в его глазах горел огонь.       — Нет, блять, моя! Я тот, кто защищает тебя. Это моя работа. И я не… — Всхлип прервал его слова. — Я не справился. Я облажался. Я даже не смог… — Он икнул. — Я даже не смог подпортить физиономию Дэвида. Я так сильно хочу убить его.       — Пожалуйста, перестань так говорить, — пробормотал Гарри.       Луи снова провёл свободной рукой по волосам, расстроенный и нервный. — На самом деле я не собираюсь никого убивать. Извини. Чёрт, изви… Дерьмо.       Гарри зажмурил глаза. — Луи, не может быть, чтобы ты избегал меня из-за того… что не смог одолеть Дэвида?       Глядя на металлическое сиденье, Луи насмешливо сказал: — Ну. Нет. Но. Блять, из твоих уст это звучит так чертовски просто.       — Разве это не так?       — Нет!       Гарри задрожал.       — Блять. Я не хотел этого делать. — Луи сделал паузу, раздумывая, и его следующие слова прозвучали более спокойно. — Альфа-голос немного изменился с тех пор, как ты стал омегой, не так ли?       Всё ещё застигнутый врасплох, Гарри лишь рассеянно кивнул, чувствуя себя не в своей тарелке.       Луи зашипел. — Я должен научиться перестать делать это. Это больше не забавный трюк для вечеринок. — Он закатил глаза. — Ну, в любом случае, это не имеет значения. В любом случае, я сделал выбор. — Прикусив губу, он хмыкнул. — Думаю, я должен рассказать тебе сейчас, так как ты всё равно всё узнаешь. Из-за того, что я напал на Дэвида, они лишили меня звания капитана команды.       Эти слова поразили Гарри, как удар молнии. Это было единственное, помимо Гарри, на чём Луи сосредоточился с тех пор, как они познакомились. Он пытался что-то сказать, что угодно, но не мог подобрать слова. Стайлс мог думать только о своей вине, о том, что причиной всему стала его течка. Ради бога, Луи всего лишь пытался защитить его. — Они не могут этого сделать, — наконец пискнул он.       — Ах, они могут… Но всё в порядке, — вздохнул Луи. — Если для этого нужно было удержать от тебя ползучие руки Дэвида хоть на лишнюю секунду, то оно того стоило. В любом случае, когда я был тебе нужен, я не мог… Чёрт. — Он прикусил губу. — Я не знаю, как сказать это так, чтобы оно не прозвучало дерьмово. Ты, как… — Когда он замолчал, Гарри изучал его лицо, чтобы прочитать мысли. Постепенно он заметил, что на щеках Луи появлялся румянец.       Почему он краснеет, почему он краснеет, почему он краснеет?       — Просто… просто выслушай меня; извини, если это прозвучит по-дурацки. Но я не мог понять, пока всё не разрушилось, что у тебя есть запах… Ну, я вроде как чувствовал его в коридоре, да? Но я думал, что это… Не знаю, спрей для тела или что-то в этом роде?       — Я тоже так подумал, когда почувствовал твой, — признался Гарри, пытаясь принюхаться. Луи, казалось, не возражал, и феромоны помогли успокоить его колотящееся сердце. Эмоции альфы было трудно прочитать, что-то противоречивое и испуганное.       — Да, так что… Я имею в виду, он был фантастическим, так что… э-э-э — Луи закрыл глаза. — Не обращай внимания. Э-эм. — Он немного сдвинулся с места, сел на икры, а затем переместился в кресло, скрестив руки. — Хорошо. Я просто скажу это. Итак, когда мы были в классе, и ты… Когда твоё тело начало выделять смазку, и, э-э-э, запах начал распространяться, как только я уловил его… — Он крепче сжал руку Гарри. — Как только я уловил его, что-то во мне словно перевернулось. Ну, — смущённо добавил Луи, — думаю, это довольно очевидно, не так ли?       Гарри покраснел в ответ на подтекст в словах, произнесённых Луи. На него подействовал запах Гарри так же, как на Стайлса подействовал его. Что-то в глубине нутра парня перевернулось, и он провёл большим пальцем по руке Луи, просто чтобы почувствовать кожу. — Мне он понравился, — пробормотал он.       Задыхаясь, Луи прошептал — Да?       — Да. — Другая рука Луи приблизилась к тем, что были переплетены вместе, легла на тыльную сторону руки Гарри, лаская её, словно тонкую керамику или маленького птенца. И Гарри сделал то же самое в ответ: кожа о кожу, обещания, почтение и извинения за ещё бог знает что.       — Как только я понял, что происходит, я уже не мог мыслить здраво. Я просто знал, что должен помочь тебе. Такое ощущение, что мы настолько хорошо знаем друг друга, что моё тело в тот же момент настроилось на твои феромоны. — Он поднял голову и встретился взглядом с глазами Гарри. — Я не делал этого ни с одним омегой. Даже с моей семьей. Только с тобой, Гарри. И я знал, что ты парализован. Не думаю, что Дэвид уделял хоть какое-то грёбаное внимание половому просвящению, иначе он бы тоже это знал, — добавил он, разочарованно закатив глаза. — Дело в том, что я ничего не мог поделать; у меня немного помутнилось сознание. Следующее, что я вспомнил, это боль в плече, а потом я увидел тебя.       Они оба замолчали. В глубине своего сознания Гарри мог слышать отголоски крика, зовущего своего альфу.       Луи осторожно погладил руки Гарри. — Мне пришлось наблюдать за тем, как они выводят тебя, и я ничего не мог с этим поделать. Ни черта.       — Всё равно я был слишком сумасшедшим. К тому моменту уже полностью погрузился в себя, — ответил он, пытаясь сохранить нейтральное выражение лица.       Луи ухмыльнулся, маленькая, грустная попытка. — Нет, ты не был.       Гарри почувствовал, как вся его шея наливается жаром, зудом и остротой от очевидности мыслей Луи. — Ну, совсем немного, я думаю, — пробормотал он.       — Я вообще не мог контролировать себя во время произошедшего. Наверное, сейчас, когда ты передо мной, я в порядке, но… тогда я был просто в ужасе, — прошептал Луи. — Я так боялся, что не смогу контролировать себя рядом с тобой. На самом деле, я до сих пор не уверен в этом, — сказал он, голос дрогнул. — Я думал, ты боишься меня после того, что я сделал. И… ну. Думаю, я тоже забоялся себя. И до сих пор боюсь.       — Всё, что ты делал — это заботился о моей безопасности, Луи; о чём ты вообще говоришь? Это всё не из-за того, что я омега? — Гарри был в недоумении. Он был уверен, что Луи избегает его из-за его статуса, но обнаружил, что проблема заключалась в собственном альфе парня. Чёрт.       Луи насмешливо хмыкнул. — Всё дело в том, что ты омега, Гарри. Ты глупенький, или меня действительно так трудно прочитать? Чёрт. Ах, чёрт. Успокойся, Жучок, — заворковал он, когда Гарри начал трястись, смятение, напряжение и стресс захлестнули его.       — Что… Что ты… Что я… — Он даже не смог сформулировать ни одного предложения, его мозг превратился в кашицу, состоящую из эмоций. — Ты… ты всю нашу жизнь твердил, что не можешь дождаться того дня, когда я стану альфой, чтобы мы могли ходить и цеплять омег, и что мы всегда будем лучшими друзьями. Два приятеля альфы, хорошие парни, те, с кем каждая омега захотела бы быть, что я могу стать только альфой, что это…       — Я был настолько ужасен? Чёрт, у меня и в мыслях не было, чтобы это так сильно зацепило тебя. Я говорил это только для себя.       — …Для тебя? — Гарри не мог поверить.       Луи поджал губы, напрягся, прежде чем ответить. — Я пытался, вроде как… — Он отвернулся, но крепче сжал руки Гарри. — Думаю я пытался контролировать свои ожидания. Пытался не обнадёживать себя или что-то в этом духе?       Гарри резко и неглубоко вдохнул воздух. — Нет. Нет, нет, не-е-е-т. Не-а. Ты не можешь просто… просто… — его дыхание было слишком быстрым. — Ты не можешь вот так, блять… изводить меня тем, что я должен стать альфой, что я буду хорошим альфой, что… что… что уже ничего не будет как прежде…       — Успокойся, Гарри, — призвал Луи, и когда Гарри сосредоточился, то увидел, что глаза его друга расширены, брови вздёрнуты в беспокойстве. — Иди сюда, — сказал он, притягивая парня вперёд и заключая его в свои объятия. Рука Луи, обхватив затылок Стайлса, начала наклонять его к своей шее.       — Не знаю, стоит ли, — пробормотал Гарри, сопротивляясь и в то же время не в силах смотреть никуда, кроме шеи Луи. Всё происходящее было похоже на тот момент, когда Томлинсон стал альфой, и чувство необходимости отрицать, отрицать, отрицать, звенело в его ушах. Он дрожал, пытаясь сдержать себя, особенно своего омегу.       Альфа хмыкнул. — Ты не против?       — Ну… Да, конечно.       — Ты хочешь этого?       — Да.       — Могу я помочь тебе, Гарри?       — …Хорошо, — согласился Гарри, позволяя Луи прижать свою голову к его шее, притянуть ближе и устроиться боком на коленях парня. Не было другого способа подобраться достаточно близко, оправдывал себя Гарри, пытаясь игнорировать удовольствие от их близости после нескольких недель полных дерьма.       Его окутал запах огурца и мяты. Гарри со вздохом погрузился в него, его дыхание замедлилось, а паника начала утихать. Но это было не всё, чего хотел Луи.       Через мгновение он пробормотал: — Никогда не делал этого раньше, так что извини, если это как-то странно.       А затем он опустил голову в складку на шее Гарри, тяжело дыша и заставляя того вздрогнуть. Если раньше он пытался замедлить вдыхание воздуха, то теперь вдруг замер, застыл на месте. Гарри почувствовал, как нос Луи осторожно коснулся его разгорячённой кожи и потянулся вверх.       Он ожидал лишь облако запаха, поэтому в тот момент, когда влажный, тёплый язык Луи впервые провёл по его коже, покалывающий и одновременно посылающий волны феромонов, Гарри готов не был. Он инстинктивно застонал, вцепился в рубашку Луи, откинул голову назад, чтобы обеспечить полный доступ.       — Вау, — прошептал Луи, охваченный благоговением, прежде чем снова прижаться к парню с ещё большей силой. Он двигал языком широкими мазками, покрывая нежную кожу Гарри своим запахом. Каждое движение посылало новую ударную волну по позвоночнику Стайлса, и каждый оставленный мокрый след ещё больше прояснял его голову. Тело словно переходило в режим ускоренной работы, а мозг просто плёлся где-то рядом, потерявшись в ритме альфы. Альфы. Альфы. Альфы. Который сопровождал каждое их соприкосновение.       Не думая, Гарри прижался ближе, запустив пальцы одной руки в волосы Луи, а другой обхватив его плечо. Ему отчаянно хотелось быть ближе, он чувствовал, что теряет контроль над собой, когда мягкая влага на его шее начала лениво кружиться, после двигаясь в форме восьмёрки. Луи притянул его ближе к себе, и только когда альфа приподнялся, задыхаясь, с широкими тёмными глазами и расширенными зрачками, Гарри понял, что он мокрый.       Мокрый и твёрдый.       Он напрягся и попытался вырваться из объятий Луи, призрак его двигающегося языка всё ещё покалывал кожу. Но Луи крепко обнял его и сказал: — Всё в порядке, милый, — и Гарри позволил себе снова прижаться к нему, уткнувшись головой в грудь.       — Это так неловко, — сказал он, его слова были приглушены тканью.       Луи прижался щекой к кудрям Гарри. — О, заткнись. Ты чувствуешь себя лучше?       — Да.       Он почувствовал, как щёки Луи приподнялись, и услышал улыбку, когда тот сказал: — Ну, это главное.       — Ты хорошо пахнешь, — признал Гарри затуманенным разумом. — Когда у меня началась течка, твой запах был единственным, от которого меня не тошнило.       Луи нежно провёл рукой по руке Гарри. Несколько мгновений он молчал. Когда он заговорил, его слова были похожи на сброшенную бомбу, но парень говорил это так тихо, что, возможно, они разгребали её последствия. — Вот почему я убегал, Хаз.       Гарри замер, изо всех сил стараясь втянуть в себя остатки феромонов, внезапно желая оказаться в другом месте.       — Я не думаю, что смогу с тобой дружить.       Удар в живот, нокаут, эпическое комбо. Сердце Гарри выскочило прямо из задницы, а лёгкие перестали функционировать. Он почувствовал, что катится вниз, но Луи всё равно не отпускал его. Луи не хотел быть его другом. Луи не хотел быть его другом. Луи покончил с Гарри.       Тогда какого хрена они делали последние десять минут?       — Лу? — Имя было произнесено панически, отстранённо, стыдливо. Ощущение смазки стало ещё более очевидным, и он хотел извиваться, чтобы попытаться избавиться от этого чувства, но вместо этого лишь ещё сильнее прижался к Луи. Смущение застряло где-то в горле.       — Гарри, я… Чёрт. Посмотри на меня.       Луи сжал щёки Гарри в ладонях и наклонил их лица так, чтобы они встретились взглядами. Альфа выглядел таким испуганным, что Гарри захотелось забыть обо всём, что он сказал, о заряде пистолета, взведённом курке и выстреле прямо в его грудь.       — Это всё меняет, но не потому, что я не хочу быть рядом с омегой; ты знаешь, что я считаю Найла крутым. И не потому, что ты омега, ведь ты мой лучший друг, придурок. Подобное никогда не заставит меня перестать быть рядом с тобой. Это всё меняет, потому что я больше не могу просто дружить с тобой, и если это всё, чего ты хочешь, я не знаю, как быть тем, кем я тебе нужен.       Гарри позволил себе заглянуть в голубые глаза цвета лазурной бабочки, пока пытался осмыслить слова Луи.       Я больше не могу просто дружить с тобой.       Просто.       Просто.       Просто.       — Ты… Ты… Я…?       Проведя большим пальцем по щеке Гарри, Луи напрягся. Сердце Стайлса колотилось так сильно, что он мог слышать, как оно бьётся о его барабанные перепонки.       — Гарри, я влюблён в тебя уже много лет.       Он не сразу понял, что слова «влюблён», «в тебя» и «Гарри», вылетевшие из рта парня, прозвучали в одном предложении.       Но они прозвучали. Они прозвучали. Сердце, бьющееся в груди, не давало Гарри ни малейшей передышки, теперь оно билось ещё сильнее, прилив крови вызывал эйфорию, пока он пытался заставить свой мозг функционировать.       Не подозревая о масштабах волнения парня, Луи продолжал, слова звучали неуверенно. — Я понял, что ты мне нравишься, с того самого момента, как увидел тебя впервые, но это меня пугало. Ты был, ну, я не знаю. Ты был загадкой, объектом пристрастия моего воображения. Нежным и мягким, но у тебя было то, о чём ты действительно заботился и что яростно защищал. И ты так легко доверился мне. Я был просто зависим.       По мере того, как он говорил, его слова становились всё более уверенными и ускоренными, его забота и любовь — любовь?! — взяли верх над страхом.       — Итак, всё началось с того, что это был мой способ обезопасить себя, ведь я не думал, что кто-то вроде тебя когда-нибудь подумает о том, чтобы быть с таким парнем, как я. И было довольно легко понять, что я стану альфой, так что я просто… Не знаю, я подумал, что если мы оба будем альфами, мне не придётся об этом беспокоиться. Физиология сделала бы всё, знаешь, странным, заставив меня больше не хотеть тебя, и мне не пришлось бы беспокоиться о том, что ты отвергнешь меня…? — Он сглотнул. — Не надо… Ничего пока не говори. Я просто… Мне нужно, чтобы ты обо всём знал.       В ответ Гарри уткнулся в его рубашку, глаза закатились, и он вдыхал как можно больше запаха Луи.       — Думаю, я просто решил не останавливаться. Если бы я на секунду остановился и подумал об этом, то возможно, понял, насколько я глуп. В любом случае, это ничего не изменило. Я знал, что ты мне нравишься до того, как наступил мой гон, но… — Луи прочистил горло. — Я не знаю, но думаю, что после этого что-то сдвинулось.       — Тебе всегда хотелось говорить о других омегах, — пробормотал Гарри, ошеломлённый.       — Да, я знаю. Я надеялся, что заинтересуюсь ими после того, как ты объявишь свой статус, но, скажу честно… Я ничего не делал для этого, даже не пытался, у меня никогда не было желания. Я ждал тебя, несмотря ни на что — независимо от того, что это значило бы для нас. Мне нужно было знать. — Он прильнул губами к макушке Гарри, и омега почувствовал гул его голоса и движение мышц губ. Это было головокружительно. — Мне так жаль, что мой глупый защитный механизм причинил тебе боль. Я чувствую себя полным дерьмом из-за этого. Ты так много значишь для меня, я даже не задумывался о том, что это может повлиять на кого-то, кроме меня. — Луи поцеловал его в макушку и отстранился, покорно выдохнув воздух.       На мгновение они замолчали, Луи начал неловко ёрзать, прежде чем Гарри нашёл подходящие слова. — Спасибо. Думаю, я понял. Хм. — Оторвав голову от рубашки, он посмотрел в глаза Луи, на сколько это было возможно, поскольку Томлинсон не встречал его взгляда. — Ты любишь меня? — Это привлекло внимание парня, их взгляды устремились друг на друга. Было довольно напряжённо и напомнило Гарри тот день, когда у него началась течка, они встретились в коридоре и ярко-выраженный альфа пригвоздил его к месту.       Луи кивнул лёгким движением. Возникла пауза, тишину заполняло лишь их дыхание.       А потом Гарри прижался к его губам.       Прошло лишь мгновение нерешительного шока, прежде чем Луи подхватил его, обхватив руками, и их губы соединились. Было немного неуклюже, но Луи осуществил мечту Гарри, и это было главное.       Гарри изо всех сил старался повторить то, что он видел в кино, но уже после пары шатких, полных адреналина движений, всё стало более чем очевидно.       Они отстранились, и Гарри снова уткнулся лбом в шею Луи, скуля и нуждаясь, желая чего-то и не в силах выразить это словами. Впервые, утопая в его тепле, он почувствовал, что поддаётся желаниям своей омеги, позволяя ей взять контроль над своим телом.       — Хазза, — твёрдо сказал Луи. — Мне нужно, чтобы ты сказал мне.       Гарри поднял голову и провёл пальцами по шее Луи, всё ещё дрожа от волнения. — Ты — засранец, но я люблю тебя, придурок.       Глаза Луи закрылись, ухмылка озарила его лицо. — Я тоже люблю тебя, Жучок.       — Я всё ещё злюсь на тебя, хотя… — Его предложение было прервано губами Луи, на этот раз более уверенными, ведь волны их феромонов стали распространяться и сплетаться вместе. Гарри чувствовал огромное облегчение, радость и даже любовь, которая накрывала его, словно одеяло, укутывая их вместе, пока их губы двигались. Затем Луи стал продвигаться вниз, переходя поцелуями от его челюсти к шее.       — Позволь мне сделать это по-настоящему, — умолял Луи, проводя зубами по коже и вызывая мурашки.       — Что значит по-настоящему? — Это прозвучало скорее как вздох, чем как предложение. — Сделай это, но что именно?       — Я имею в виду это, — сказал Луи, прежде чем начать покусывать шею Гарри, челюсть, ухо и ключицы. Каждое царапанье и потягивание острых зубов заставляло Гарри стонать. Он повторил их прежнюю позу, хватаясь за затылок Луи и умоляя его продолжить, в то же время пытаясь осознать среди всего происходящего, что Луи любит его. Какого чёрта? В тот момент, когда Луи облизывал мочку его уха и прижимался ближе, чтобы провести языком по ушной раковины, до мозга Гарри дошло, что он начал облегчённо всхлипывать.       Реакция Луи была незамедлительной: он отпрянул назад и посмотрел на лицо Гарри в поисках дискомфорта. — Ты в порядке? Я сделал тебе больно? Было плохо? Я просто увидел это в видео, которое смотрел, и захотел попробовать. Мне так жаль…       — Я в порядке, — выдохнул Гарри между взволнованными всхлипами. — Я счастлив. Так чертовски счастлив. Ох, боже, это и вправду происходит.       Видимо, до Луи это всё ещё не дошло, так как его лицо сморщилось и он прижал их лбы к друг другу. — Мы ведь делаем это, да?       — Да, блять, — мечтательно ответил Гарри. — Я твой омега.       Луи выругался себе под нос, усиливая хватку. — А я твой альфа, любимый.       — Да, — прошипел Гарри. — Альфа.       — Чёрт, ладно, я… Нам нужно пойти в другое место, — настаивал Луи, оттаскивая их от металлических лавочек и хватая сумку Гарри, прежде чем потащить его за собой. — Нам нужно уединиться. Чёрт. Дерьмо. О боже, я в полном беспорядке, — бормотал он, пока Гарри в оцепенении плёлся следом.       — Альфа, — по своей прихоти выдохнул он снова, просто чтобы почувствовать это слово на языке, неограниченное чем-то и больше не безответное.       — Омега, — прорычал Луи в ответ, словно предупреждая. — Я же говорил тебе, что не смогу себя сдерживать, а ты воплощаешь этот страх в реальность намного раньше, чем я ожидал.       — Хорошо, — ответил Гарри, и в его голове замелькали образы его лучшего друга — его, блять, альфы, — лежащего в постели, голого и твёрдого как камень, а звуки стонов и требований сводили его с ума.       Ведя его за собой, Луи привёл их в раздевалку, свет зажёгся от движения в комнате и показал, что они были одни. Запахи ошеломили Гарри, в основном альфы и нескольких омег, а также остатки пота от послематчевой уборки. Чтобы подстраховаться, Луи всё же коротко выкрикнул: — Здесь кто-нибудь есть? — Никто не отозвался, и он пошёл дальше, увлекая Гарри в душевую.       Он закрыл дверь и прижал к ней блаженно податливого Гарри, крепко обнимая его, когда их губы снова соединились. Одним из преимуществ душевой комнаты было то, что там люди смывали свой запах, поэтому, когда они вошли в неё, оставались лишь смутные намёки на феромоны. В замкнутом пространстве острая потребность Луи выплёскивалась из него, словно дым, обволакивая Гарри и доводя его до исступления.       Через пару секунд Луи отстранился, застонав. — Клянусь богом, я привёл тебя сюда не только для того, чтобы… Ну… — Он покраснел. — Ты знаешь. Я чувствую, что нам нужно… Поговорить?       — Разговоры для неудачников, — пробормотал Гарри, мокрый и раздражённый.       — Да, но давай будем теми самыми неудачниками, — ответил Луи, подходя к нему и упираясь спиной в дверь, но при этом взяв Гарри за руку. — Я не забыл о том, что привело нас сюда в первую очередь. Я не хочу прикасаться к тебе, если это заставит тебя думать о… Ну, ты понимаешь.       Гарри почувствовал дрожь в позвоночнике, призрачные прикосновения и слова, словно яд, ударили ему в ухо. Но дело было в другом. Не в его альфе. — Клянусь, это не так.       Искривление рта Луи обозначило его внутренний конфликт. — Ты не можешь знать наверняка, пока мы не окажемся в моменте, верно?       — Э-э… Думаю, нет. Я не знаю.       — Послушай, независимо от того, будем ли мы делать что-то прямо сейчас или спустя много лет, я бы хотел от тебя одного и того же. Мне нужна твоя честность. Ты можешь оказаться в моменте в одну секунду, а в следующую понять, что тебе некомфортно. — Хватка Луи ослабла, всего на секунду. — Я не хочу, чтобы ты делал что-то, потому что тебе кажется, что ты должен. Хорошо?       — Конечно, — пробормотал Гарри, его сердце пульсировало, обёрнутое тёплым чувством. И всё же страх пронзил его. — Но если у меня течка, я не могу… Ну, ты понимаешь.       — Я бы никогда не прикоснулся к тебе без твоего согласия, Гарри, — ответил Луи тоном, не терпящим возражений. — Если у тебя начнётся течка, и у нас не появится возможности поговорить об этом, я не воспользуюсь тобой, как тот придурок.       — Спасибо. Благодаря тебе я чувствую себя в безопасности, как ни с кем другим, Лу. — И хотя пульс Гарри участился, а тело покалывало от возбуждённой энергии, его окутало спокойствие и чувство безопасности. — Я думаю, всё по-другому, — прошептал он. — Рядом с Дэвидом мне становится страшно, но тебе я доверяю. Всегда доверял. Я знаю, что ты позаботишься обо мне.       — Я рад… Хотя, даже я полностью не доверяю себе, я ведь никогда не занимался… Ничем таким раньше. Ты ведь знаешь это, да?       — Я задавался вопросом, занимался ли ты этим, при этом не говоря мне об этом, — признался Гарри, — но так как ты никогда не говорил об этом, я старался верить. — Он сопротивлялся желанию прикоснуться к себе, чтобы немного ослабить нарастающее давление.       — Ну, вот тебе подтверждение. С тобой у меня был первый поцелуй, — признался Луи, и Гарри почувствовал изменение в его запахе, в нём появились успокаивающее тепло с едва уловимым оттенком смущения. Это изменение немного вернуло его в реальность, и он посмотрел на Луи с некоторым удивлением. Томлинсон рассказал бы ему. Так поступают лучшие друзья. Но он всегда так часто говорил об омегах, что иногда казалось, будто у него уже кто-то был; возможно, он экспериментировал.       Соединив все точки в своей голове, у Гарри сжался желудок. — Ожидание было намеренным или…?       Луи пошаркал ботинком по кафельному полу, а затем пнул его так, что он упёрся в дверь. — Думаю, да. Как я уже сказал, я ведь ждал тебя, так что… да. Намеренно. — Волны смущения росли, как и удивлённая нежность Гарри.       Стайлс попытался отвести взгляд, чтобы скрыть свой румянец. — Это… это очень мило, на самом деле. — В качестве дополнительного подтверждения он сжал руку Луи.       Гарри не заметил, как Луи подошёл ближе, пока тот не поцеловал его в щёку. — Я не могу поверить, что это на самом деле происходит. Мне кажется, что я сейчас проснусь, и всё это окажется сном.       — И не говори, — сказал Гарри с лёгким хихиканьем, словно каждый раз, когда он осознавал происходящее, был впервые. Лицо Луи всё ещё было близко настолько, что он чувствовал его дыхание, мягкий воздух, проходящийся по его щеке, напоминал ему о том, чем они занимались минуту назад. Парень повернулся и встал перед Луи, положив руку на бедро. Ухмыляясь, он сказал: — Помнишь, как я пытался играть в футбол и плакал из-за жука?       — Джеки навсегда останется в наших сердцам, пусть она покоится с миром.       — Да, но после этого, помнишь, как мы вернулись сюда? Когда ты дал мне свою футболку, чтобы я надел её?       Луи сглотнул. — Конечно помню.       Гарри хотел Луи. Хотел его так сильно, и он так долго притворялся, что это не возможно. Но теперь…       Гарри подошёл ближе и прошептал Луи на ухо, но на таком расстоянии, что он всё ещё мог прочитать выражение его лица. — Мне понравилось. Казалось, будто ты заявил на меня права. Словно ты говорил всем, что я твой. Что ты мой альфа. — Просто произнеся это вслух, Гарри вспыхнул беспокойной, отчаянной энергией.       Похоже, это подействовало и на Луи, судя по тому, как он зарычал, прежде чем нацелиться прямо на шею Гарри и укусить. В противоположной стороне от того места, где однажды у него появится метка.       Он надеялся, что от Луи.       Жгучая боль от клыков, пронзивших кожу Гарри, заставила его задыхаться и пытаться схватиться за шею, руки метались по спине, хватаясь крепко. Он заскулил, возможно, слишком громко, и быстро почувствовал, что у него начинает кружиться голова, когда Луи стал засасывать это место, облизывая и очищая его, оставляя синяк прямо в центре. Омега Гарри кричала, готовая действовать, чувствуя себя востребованной и желанной. Доверившись и наконец-то позволив себе быть тем, кем он был внутри, Гарри расслабился.       — Прости, я говорил, что не смогу это контролировать. Было слишком? Мне стоит…       Преодолевая потребность, желание и всепоглощающую любовь, Гарри соединил их губы, чтобы прервать Луи и прижаться к его промежности.       Луи тут же застонал ему в губы, что эхом прокатилось в его черепе и привело в возбуждённое состояние. Пока Гарри пытался понять, что делать со своими руками, чтобы получить лучший доступ, Луи переместил свои вниз к его заднице и притянул ближе, прижимаясь к нему, словно призывая и одновременно отвечая. Они оба были твёрдыми, их разделяла лишь ткань тонких баскетбольных шорт. Они двигались в неуклюжем, неопытном темпе, постанывая при каждом движении и теряясь от новых ощущений.       Луи отстранился на мгновение между поцелуями, чтобы спросить: — Ты уверен? Мы немного торопимся.       — Что, блять, значит торопимся? — Гарри наклонился для ещё одного поцелуя, прежде чем приглушённо сказать, прижавшись к губам Луи: — Я хотел этого с тех пор, как у тебя начался гон.       — Блять, блять, блять, — простонал Луи, что резко отличалось от его прежней паники, крепче обхватывая Гарри и потираясь о его бёдра. — Я думал, ты забыл об этом. Мой воспалённый мозг воспринимал тебя только как моего друга-омегу. Я чувствовал себя грёбаным извращенцем, но так сильно хотел тебя.       Гарри застонал. — Я тоже. Поверь мне, когда я говорю, что хотел тебя так же сильно. И хочу тебя сейчас, пожалуйста.       — Хорошо. Ладно. Чёрт. Ладно. Я не знаю, что делать, но просто… просто скажи мне, если хочешь, чтобы я остановился, хорошо, малыш?       Сжав желудок, Гарри поскрёб пальцами и острыми ногтями по спине Луи. — Да, да, сделай меня своим малышом, сделай меня своим омегой!       — Чёрт, Хаз. — Гарри чувствовал, как руки Луи начинают дрожать, спускаясь вниз, проводя ими по бокам. — Думаю, что сделаю это первым? Там нет ничего такого, чего ты ещё не видел, — добавил он с крошечным, нервным смешком.       — Ты слишком долго тянешь. — Гарри присел, чтобы схватить Луи за шорты и стянуть их на пол, вместе с боксерами. Член Луи чуть не ударил его по лицу, твёрдый и толстый, и, клянусь богом, он больше, чем я его помнил.       Луи пискнул, прижался к двери, вцепившись руками в её поверхность, а Гарри в ужасе уставился на него. Так близко, его запах был сильным и свежим, всё ещё чистым после душа, но усиливающимся вместе с его толстой эрекцией. — Ты не должен как бы… — Гарри прервал его, прижавшись лицом к копне лобковых волос рядом с членом и делая глубокий вдох, возбуждение от феромонов вызывало в нём чувство эйфории.       — Хочу попробовать, — объяснил он, двигая носом, чтобы коснуться длины Луи, упругой, покрасневшей и мягкой кожи. Немного нервничая, он вытянул язык и неуверенно провёл им по основанию члена, пробуя на вкус. Луи зашипел, удивлённый ощущениями, и переместил руку на плечо Гарри. Притянув его к себе, Стайлс провёл языком вниз, кожа была чуть более солёной, чем он чувствовал губами мгновение назад. Почувствовав себя смелым, он откинул голову назад, посмотрел на всю длину, а затем поднял взгляд на Луи, когда взял кончик в рот и провёл языком по головке.       — Ох, чёрт! — Спина Луи выгнулась дугой, и он ударился головой о дверной косяк, растерявшись, когда Гарри стал медленно насаживаться ртом на его член. У него не было никакого представления о том, как сделать всё правильно, он видел подобное лишь в порно, которое смотрел после своего «сексуального пробуждения», вместе с Луи много лет назад. Парень пытался делать всё с точки зрения того, как было бы приятно ему самому, поэтому он старался изо всех сил поддерживать влажность, двигая языком разными способами.       Обвисшая кожа вокруг того места, где должен был набухнуть узел Луи, немного увеличилась, но не слишком сильно, в голове Гарри возникли идеи, а по верхней части бёдер стекала смазка. Из-за этого он немного отвлёкся и начал извиваться.       — Зубы, зубы, — зашипел Луи, и Гарри на секунду запнулся, прежде чем Луи добавил: — Используй губы. — Зубы скрылись за мягкой кожей, и он продолжил свои движения. — Идеально. Так чертовски хорошо.       Гарри чувствовал каждый его стон, каждую похвалу, проникающие прямо в его нутро. По мере того, как он двигался, запах Луи становился всё более восхитительным, огурец и мята пропитались каждой частичкой удовольствия его альфы. Он не мог не чувствовать, как внутри него нарастает давление, как мерцает пламя возбуждения в его собственном теле. Одной рукой он поддерживал член Луи, медленно массируя его по всей длине в такт движениям рта, а другую опустил к своей промежности и со стоном сжал собственный стояк.       Вибрация, должно быть, застала Луи врасплох. Рука опустилась и схватила Гарри за волосы, насаживая ещё немного на член и заставляя задыхаться, после чего Луи закричал: — Блять! Чёрт, я сейчас… — прежде чем Гарри почувствовал, как член парня пульсирует у него во рту. Потоки спермы хлынули в горло, солёные и горькие, пока он пытался не подавиться.       После этого Луи отпустил его и опустился на колени, широко раскрыв виноватые глаза, в то время как Гарри захлёбывался и пытался перевести дыхание, проглотив то, что осталось. — Чёрт, мне так жаль, Гарри. Ты в порядке? Чёрт, я был слишком груб с тобой.       — Всё в порядке, — удалось выдавить Гарри, его голос был хриплым и густым, с остатками кашля и рвотных позывов. Он снова попытался прочистить горло, а затем сказал: — Вообще-то, это довольно горячо, — и посмотрел на Луи, чувствуя себя немного парящим. — Думаю, в следующий раз я смогу сделать всё намного лучше.       — Лучше, — пискнул Луи, положив голову на руки. — Ты только что заставил меня кончить за каких-то три минуты, Гарри. Я не думаю, что тебе нужно что-то улучшать.       — За две минуты, — ответил Гарри с лёгким хихиканьем, прежде чем прикусить губу и прижаться к своей ладони.       Это движение, должно быть, напомнило Луи о положении Гарри, и он резко вытянулся, посмотрев вниз на его промежность. — Ты хочешь, чтобы я…?       — Нет, я хочу подрочить, пока ты смотришь; конечно я хочу, чтобы ты ко мне прикоснулся, — с упрёком сказал Гарри, отступая назад, чтобы сесть, морщась от смазки, пропитавшей его шорты.       — Хорошо, хорошо, да, — вздохнул Луи, опустился на колени и подполз к Гарри, чтобы поцеловать его, втягивая нижнюю губу в рот и дразня зубами плоть. Отпустив его, он сказал: — Ты не против лечь на спину, милый?       Гарри без вопросов сделал то, что он сказал, и пошевелился, холодная плитка контрастировала с теплом руки Луи, которая тёрлась о его внутреннюю поверхность бедра, дразня тонкие волоски. Гарри вздрогнул, когда Луи поднялся, потянулся к резинке его шорт и стянул их вниз, а затем повторил тоже самое с боксерами.       Холодный воздух коснулся его обнажённой кожи, и он закрыл глаза. Конечно это был Луи. Он доверял Луи сильнее всех на свете, Гарри не лгал об этом. Однако это не отменяло того факта, что всё происходящее было для него в новинку.       — Ты хочешь остановиться? — Голос Луи тихо прозвучал возле его уха, тёплое дыхание дразняще коснулось кожи. Одна из его рук круговыми движениями двигалась вдоль бедра парня.       Подавив страх, Гарри ответил: — Нет, я в порядке.       — Ты можешь посмотреть на меня, малыш?       Не в силах отказать своему альфе, Гарри открыл глаза и увидел, что Луи находился всего в дюйме от его лица, в поиске взгляда. Всегда в поиске. Знакомое чувство заставило сердце Стайлса успокоиться.       — Ты уверен?       — Уверен.       — Хорошо. Скажи мне, если передумаешь, как я и просил.       Луи нежно поцеловал Гарри в губы. Стайлс терялся в мыслях о том, как это волшебно, что они наконец-то могут сделать это, просто поцеловать друг друга, словно в этом нет ничего такого. Лёгкое прикосновение ладони Луи к бедру вывело его из оцепенения. Он опустил взгляд и увидел свой член, твёрдый и готовый, выглядывающий из-под живота. Нервозность была не такой, какой парень ожидал, Луи всё ещё наблюдал за ним и опускал взгляд лишь для того, чтобы посмотреть, куда двигаться.       — Ты так хорошо выглядишь, Хаз. Я хочу, чтобы ты чувствовал себя так же потрясающе, как я чувствовал себя благодаря тебе. — Рука Луи собрала часть смазки, просочившейся вниз, и покрыла его ладонь скользкой жидкостью. Он прижался поцелуем к щеке Гарри.       Гарри не мог отвести взгляд, его глаза были прикованы к руке Луи, когда тот обхватил его член. Ощущения заставили его немедленно вскрикнуть, бёдра оторвались от плитки и упёрлись в кулак Луи.       — Боже, — вздохнул Луи, благоговейно и мягко. Он отстранился и использовал свою чистую руку, чтобы раздвинуть ноги Гарри и сесть между ними. — Ты можешь поставить для меня свои ноги на пол?       Гарри колебался совсем мгновение, а затем согнул колени и поставил ноги на пол, половинки его задницы раскрылись настолько, что он почувствовал себя незащищённым и немного грязным.       — Блять, твой запах вызывает привыкание. Ты выглядишь просто превосходно. У меня было столько фантазий на эту тему. — Слова Луи дошли до его разума, и он застонал, чувствуя себя желанным. В кои-то веки ему начало казаться, что быть омегой не так уж и страшно.       Чтобы рука снова стала скользкой, Луи прижался к заднице парня, отодвинув половинку в бок, положил ладонь на копчик и медленно потянул вверх. Пока он это делал, они смотрели друг другу в глаза: Гарри широко раскрыл рот, а Луи смотрел на него с тёмной страстью. Кожа Томлинсона скользила по складкам его отверстия, и Гарри задыхался от ощущения влажного тепла и текстуры, когда она двигалась по нему. Он застонал, протяжно и с придыханием, его руки вцепились в футболку за неимением лучшего варианта, когда рука Луи переместилась вверх, чтобы погладить его яйца, нежно массируя их и заставляя глаза парня закатиться.       — Не могу поверить, что мне разрешено прикасаться к тебе. Хочу, чтобы ты кончил. Наконец-то ты весь мой. Тебе нравится быть моим омегой, Гарри?       — Да, — пискнул Гарри, его тело напряглось, когда скользкая рука Луи снова начала надрачивать его член.       — Ты хочешь, чтобы я заставил тебя чувствовать себя хорошо, Омега?       — Пожалуйста, — взмолился он, когда палец другой руки Луи начал спускаться к его дырочке, сжимающейся от удовольствия.       — Помни, ты можешь попросить меня остановиться, но я думаю, что тебе это понравится, — сказал Луи, немного самоуверенно. Каждое напоминание о том, что это всё ещё его Луи, его защищающий, заботливый спортсмен, независимо от того, что сейчас происходит между ними, вызывало у него желание плакать от радости.       Луи дразнил его отверстие, обводя и поглаживая мышцы, словно исследуя что-то новое. — Расслабься, — призвал Луи, прежде чем погрузить палец внутрь Гарри.       — Блять! — Он никак не мог подготовить себя к тому, что почувствует, как его альфа движется внутри него, как палец шевелится и настойчиво входит в его тело. — Так хорошо, так хорошо, — бормотал он, пытаясь не двигаться вперёд-назад, но это было почти невозможно. — Чёрт, я уже близко, ты так хорош, — проскулил он, мышцы сжимались, а тело дрожало.       — Хорошо, подожди секунду. Я хочу сначала кое-что попробовать, — настоял Луи, медленно вытаскивая палец, после вводя его ещё раз, а затем вынимая до конца. — Это немного смущает, но ты просто чертовски невероятно пахнешь, и мне нужно знать…       Его глаза метнулись вверх, чтобы встретиться с глазами Гарри, а затем снова опустились на его задницу. Луи схватил его обеими руками, раздвинул половинки и прижал свой рот к отверстию.       Гарри почувствовал его горячее дыхание, прежде чем язык Луи стал тереться о его отверстие, его губы сомкнулись вокруг и нежно засосали. От этих ощущений Стайлс вскрикнул, шлёпнулся на пол, чтобы выплеснуть внезапно нахлынувшие на него чувства. — Вкус у тебя ещё лучше, чем запах. Прикоснись к себе, — приказал Луи, губы всё ещё были прижаты к его дырочке. На этот раз не было ни малейшего колебания, когда Гарри схватился за свой ноющий член и почувствовал, что глаза начинает щипать. Было слишком хорошо, и он даже не думал, что это возможно.       Он обхватил свой член, всё ещё немного влажный от собственной смазки, потирая чувствительную головку, а затем снова опускаясь вниз. Когда парень задвигал запястьем быстрее, он позволил своей голове откинуться назад и повернуться набок, зажмурившись от удовольствия. Его взгляд упал на маленького коричневого жука, ползущего по полу. Шанайя, решил он, отстранённо и рассеянно, прежде чем Луи резко облизал его кожу, заставив зашипеть.       Ощущение вернуло его в реальность, и он выгнул шею, чтобы посмотреть вниз и увидеть лицо своего альфы, зарывшегося в него так, что его лоб касался яичек. Гарри свободной рукой схватил их, сжав под своим членом. Луи посмотрел вверх, он едва выглядывал из-за руки Гарри, зрачки были расширены, а глаза слегка прикрыты. Альфа Гарри, его прекрасный, идеальный альфа. Как ему могло так повезти?       — Я люблю тебя, — сказал Гарри, слеза потекла по его щеке, он был переполнен ощущениями, эмоциями и удовольствием. В ответ Луи издал мычание, погрузив свой язык в отверстие Гарри, и вибрация тут же прошлась внутри него, воспламеняя. — О, Боже, — всхлипнул Гарри за несколько секунд до того, как его мышцы сжались и наступил оргазм. Волна за волной накатывала на него, и он беспомощно потерялся в этом моменте, едва успевая воспринимать то, как Луи продолжал небрежно вылизывать его задницу.       Когда он, наконец, отошёл от оргазма, дрожа, Луи вытер рот и слизал смазку с пальцев. — Я не врал, — смущённо пробормотал он.       — Иди сюда, — умоляюще сказал Гарри, потянувшись к Томлинсону. Они вместе уселись на плитку, и Луи обхватил своего омегу руками, прижимая к себе.       — Ну что, всё в порядке? — Судя по нервному тону Луи, можно было подумать, что парень не участвовал в том, как Гарри распадался на части прямо на его рту.       — Нет, это было ужасно, — поддразнил Гарри, подталкивая его локтем. — Как ты этому научился, мистер Безопытный?       — Порно, — признался он.       — Хм. — Гарри был удивлён. — Я думал, люди говорят, что порно нереально.       Луи фыркнул. — Да, в порно никто не кончает так быстро.       — Тебе не удастся перевести все стрелки на меня! Ты просто смешон!       — Мы — минутные товарищи. Это дар, правда. Значит, мы никогда не будем опаздывать на уроки.       Глаза Гарри расширились. — Луи!       — Что? — Он захихикал. — Нужно воспользоваться нашим только что открывшимся даром!       — Ты такой кретин, — пробормотал Гарри, с ухмылкой зарываясь лицом в грудь Луи и делая глубокий вдох. — Я люблю тебя.       — Я тоже люблю тебя, придурок. — Луи поцеловал его в макушку. — Пойдём. Нам нужно привести себя в порядок. Я хочу пойти поиграть в «Guitar Hero».       Гарри фыркнул. — Серьёзно? Что ж, неожиданно.       — Не знаю, смогу ли я когда-нибудь передать, насколько сексуально ты выглядишь, когда играешь, — признался Луи. — Просто пообещай встать передо мной, когда мы начнём.       — Ты и вправду извращенец, — ответил Гарри, смеясь.       — Только с тобой, детка.

xxx

      Когда Гарри проверил свой телефон по пути к Луи, у него было десять пропущенных сообщений от Найла.       Найл: Ну, как всё прошло?       Найл: Ты в порядке? Прошло много времени.       Найл: Я схожу проверить по-прежнему ли ты на поле!       Найл: Где ты?       Найл: В раздевалке?       Найл: Я пиздец как травмирован       Найл: Мне нужно 3-5 рабочих дней, чтобы избавиться от этого воспоминания.       Найл: В моей голове сейчас просто непрерывный звон твоих стонов, которые я никогда не хотел услышать.       Найл: Поздравляю, ублюдки       Найл: Ух, и в правду. Чёртовы ублюдки

xxx

      — Полное имя?       — Гарри Эдвард Стайлс.       — И на кого ты хочешь подать эту докладную?       — Его имя Дэвид. Я не знаю его фамилию. Мы вместе ходили на анатомию?       — Хорошо. Мы узнаем его полное имя. Причина докладной?       Гарри вздохнул и сжал руку Луи, лежащую на его собственной. — Эм. Он… прикасался ко мне, когда у меня началась течка, а я не дал ему своего согласия.       Административная работница, просматривавшая с ними докладную, сочувственно посмотрела на него, она сама была омегой. — Поняла. Не мог бы ты рассказать мне немного поподробнее о том, что произошло? Насколько сможешь, уверена, что для тебя до сих пор всё немного расплывчато.       Используя присутствие Луи, чтобы успокоить себя, Гарри рассказал обо всём инциденте. Он подробно пересказал то, как стал омегой, о том, как Дэвид назвал его омегой, и о своей неспособности сказать «нет». Луи также добавил несколько слов со своей точки зрения.       — Хорошо. Теперь, Гарри, раз мы рассмотрим твою докладную, должна сообщить, что имея доказательства того, что Дэвид действительно совершил над тобой акт сексуального насилия, мы будем обязаны сообщить об этом в полицию. Ты понимаешь?       Гарри зажмурил глаза, ритмично двигая пальцами и пытаясь сохранить спокойствие. Его мама упоминала, что такое может быть, но подтверждение оказалось обескураживающим. Это было слишком. Тем не менее, он хотел довести дело до конца, если это был единственный выход. — Я понимаю. Но я много думал об этом, — добавил Гарри, прежде чем она успела вмешаться. — Я уверен, что Дэвид так и не научился правильно вести себя рядом с омегами. Я хочу порекомендовать ему пройти какое-то обучение, чтобы он понял, почему подобное не должно повториться.       Луи провёл большим пальцем по руке Гарри, и, взглянув на своего альфу, парень увидел как тот мягко ему улыбнулся.       Административная работница кивнула. — Поняла. Я приму это к сведению.       Всё закончилось; недели беспокойства и откладывания на потом прошли почти безболезненно. Конечно, впереди ещё было многое, но теперь, когда дело сделано, Гарри не собирался отступать.       Они отдали докладную после уроков, поэтому пара решила отправиться к своему дереву и устроиться там, чтобы немного расслабиться, солнце пригревало и ярко светило, пока они прижимались к корням.       — Я так горжусь тобой, — пробормотал Луи прямо над ухом Гарри. — Ты очень храбрый и смог сделать это. Ты ведь знаешь, что в один прекрасный день это может изменить чью-то жизнь.       — Наверное, — сказал Гарри со вздохом. — Если докладная не пройдёт, ты не думаешь, что это была слишком простая рекомендация? Просто предложить занятия?       Луи взял секундную паузу, прежде чем ответить. — Что ж, давай пройдёмся по этому вопросу ещё раз. Почему ты пришёл к такому решению?       — Потому что было ясно, что он изначально проигнорировал эти занятия, — ответил Гарри, закатив глаза.       Проведя рукой по кудрям Гарри, Луи продолжил. — М-м-м… Неважно, как сильно я хотел бы разорвать его на части или засунуть в камеру, чтобы он там сгнил…       — Луи! — …Ты хороший человек, а он просто глупый мальчишка. Кроме того, они сделают всё необходимое, если сочтут нужным. — Луи прижался поцелуем к его щеке. — А если передумаешь, то ты всегда можешь вернуться туда и сказать об этом. В конце концов, это преступление. Это нападение.       — Я знаю, знаю. Но Дэвида уже отстранили, и я действительно думаю, что это то, что ему нужно.       Луи ухмыльнулся. — Ну, вот и всё. Даже если я не согласен, ты тот, кто прошёл через это, и ты имеешь право высказывать своё мнение на этот счёт. Ты всегда был слишком добр к людям, даже к тем, кто пытался причинить тебе боль. Ведь тебя вдохновляли твои доверчивые маленькие жучки, — добавил он, нежно поглаживая божью коровку, ползущую по рубашке Гарри.       — Даже не важно, плохо ли это. Я хочу, чтобы люди были такими, поэтому буду таким сам.       — Ты очень особенный, Жучок. Я очень люблю тебя за это.       Гарри вздохнул и ещё больше растаял в объятиях альфы. — Я тоже тебя люблю. Спасибо, что позволил мне самому сделать этот выбор.       — Конечно, Омега. Я здесь с тобой не для того, чтобы натравливать тебя.       — Ты так боялся самого себя, когда был рядом со мной, — поддразнил Гарри, наклонив голову, чтобы лучше видеть своего альфу.       Луи закатил глаза. — До сих пор немного боюсь. Ты такой проказник.       Хихикнув, Гарри снова погружаясь в позу ложечки. — Ну, хорошо. Если ты когда-нибудь будешь чувствовать себя подавленным после игры в футбол, мне нужны кое-какие уловки. Лёгкая стратегия.       — Пожалуйста, не подавай мне идей, — простонал Луи, вжавшись в бёдра Гарри.       — Позже, — пробормотал Гарри, блаженно улыбаясь, пока они смотрели, как солнце уходит на закат.

xxx

      Прошло несколько недель, и к тому моменту всё переросло в новую норму, небольшое изменение их прежнего ритма. Они делали те же вещи и встречались с теми же людьми, но с чуть большим количеством объятий, держанием за руки и, по мнению Найла, со слишком большим количеством «телячьих нежностей».       Им было всё равно. Все остальные могли отвалить.       Как-то днём они тусовались вместе за ланчем, перекусывая морковкой и дерьмовой столовской пиццей. Луи иногда протягивал Гарри кусочек еды, чтобы тот съел, а Стайлс, в свою очередь, поглаживал его по бедру в знак благодарности. Найл, как обычно, делал всё возможное, чтобы не обращать на это внимания.       — Мисс Риман освободила вас от проекта? — Найл переводил ошеломлённый взгляд с Луи на Гарри и обратно. — Она раньше не делала ничего подобного.       — Ну, у нас уже было всё готово в «PowerPoint» и были записи, так что она пропустила только саму презентацию, — объяснил Гарри.       — Не думаю, что кто-то пропустил её, детка, — пошутил Луи, тихо посмеиваясь.       — Ба дум тсс, — очень кстати добавил Найл.       Гарри закатил глаза. — Да, да. Я никогда не отделаюсь от этого, не так ли?       — Я думаю, что эта история почти наравне с той, которую ты рассказал, о первом гоне Луи, — хихикнул Найл, запихивая в рот огромный кусок пиццы.       Луи несколько раз моргнул, а затем повернулся лицом к Гарри. — Хаз… ты рассказал об этом Найлеру?       Щёки покраснели, Гарри начал отводить взгляд, чтобы смотреть куда угодно, только не на Луи. — Э-э… Я… Ну, это просто как бы всплыло? Вроде, ничего плохого…       Наконец, проглотив, Найл произнёс: — Ах, только не кипятись. Он защищал твою честь. Я пытался говорить гадости о размере твоего члена, а твой драгоценный омега поделился личным опытом! Невозможно было этому возразить, — закончил он, как ни в чём не бывало откусывая ещё один кусочек.       Луи был ошеломлён, а Гарри согнулся пополам, пытаясь скрыть тот факт, что его трясёт от смеха. Он зажмурил глаза и прикрыл рот рукой, пока Луи переваривал услышанное.       Через мгновение Луи сел ровнее и гордо посмотрел на Найла. — Ну, по крайней мере, ты знаешь, с чем я работал, когда услышал нас в душевой в раздевалке.       Найл выплюнул свою пиццу на поднос и начал хрипеть, совершенно застигнутый врасплох, в то время как Гарри изо всех сил старался не упасть со своего места, сильно покраснев, но ему это нравилось.       — Я так и думал, — заключил Луи, собираясь сделать глоток своего напитка, когда позади их компании раздался громкий голос.       — Мальчик-жук! У меня к тебе блядские претензии!       Гарри застыл на месте, страх стал стекать по его затылку. Голос альфы был настолько мощным, что заставил его захныкать, и всё, что он смог сделать, это прижаться к бедру Луи.       — Дэвид, пошёл нахер, — услышал он голос Луи, рычащего на альфу.       — Нет уж, иди туда сам! — рявкнул Дэвид, — Какого хрена я получаю уведомление о том, что в отношении меня ведётся расследование? Они сказали мне, что я должен как минимум пойти на это чёртово учебное дерьмо, что ты сказал им обо мне?       — Гарри объяснил, что именно произошло, и попросил об этом, хотя мог бы попросить исключить твою задницу. Так что свали, — сказал Луи сквозь оскаленные зубы. — Моя рекомендация не была бы такой доброй.       — Я, блять, уже извинился, придурок. Я сказал тебе, что ты мне нравился, а ты раздул из мухи слона. Ты действительно облажался.       Немного поколебавшись, Гарри придвинулся ближе к Луи, обхватывая руками и пряча лицо в его рубашке. Альфа обнял его в ответ, защищающе прижимая к себе. Гарри услышал, как Дэвид фыркнул.       — О-о-о, — насмешливо пропел Дэвид. — Я понял, теперь вы маленькие влюблённые птенчики. — Его голос стал жёстким. — Вы, блять, достойны друг друга. Ничего удивительного.       — Иди подрочи свой мизинчиковый член в другом месте, Дэвид, — проворчал Найл, всё ещё непринуждённо поедая пиццу.       — Вы все — просто придурки, — проворчал он, уходя, сдаваясь.       Луи яростно потёр плечо Гарри. — Ты в порядке, милый? Хочешь пойти домой? Может, мне стоит пойти поговорить с администрацией? Принести тебе выпить? Есть ли что-нибудь…       — Боже, я люблю тебя, но заткнись, — простонал Гарри, хватаясь за движущуюся руку Луи, чтобы остановить его. — Я в порядке. Он просто придурок. Мы уже знали это       — Сертифицированный первоклассный тупица, выращенный на пастбище, — подтвердил Найл.       Луи от этого не стало легче, но он притянул Гарри к себе, поцеловал его в щёку, а после отпустил.       — Спасибо, детка, — вздохнул Гарри, снова ковыряясь в своей еде.       — Я приду сегодня вечером, — объявил Луи, кивнув сам себе. — Да, сегодня не вечер игр, но я знаю, где ты живёшь, поэтому ты не сможешь меня остановить.       Гарри ухмыльнулся, глядя на поднос, в то время как Найл сказал: — Ох, Луи, будь осторожен, а то ты можешь получить собственную докладную. — В этот момент его телефон зазвонил три раза подряд. — Вот дерьмо, надо бежать. Шон только что сломал унитаз. Пойду-ка я, ну… — Впервые за всё время Гарри увидел, как Найл нервничает. — …помогу починить его.       — Надеюсь, член у него хороший, — сказал Луи, ухмыляясь, пока Найл собирал свои вещи.       — О, об этом можешь не беспокоиться, — ответил Найл, подмигнув.       Гарри взвизгнул. — Найл! — Но Омега лишь прогоготал от смеха, выходя из дверей.       — Итак, — начал Луи, проводя пальцем по шее Гарри. — Я могу прийти?       — Тебе не нужно спрашивать, Лу. — Гарри улыбнулся. — Ты знаешь, что ответ всегда будет «да».       — Хорошо. Потому что у меня есть планы, — прошептал Луи ему на ухо, прежде чем прикоснуться к мочке и отстраниться. Гарри вздрогнул и прикусил губу.       — Ты втянешь нас в неприятности.       — Может быть, тогда мы сможем уйти из школы пораньше.       — Ты слишком высокого о себе мнения.       — А ты полностью одет; и кто здесь самый плохой человек?       Надув губы и сузив глаза от радости, Гарри просто уткнулся ему в бок и удовлетворённо вздохнул. — Сегодня вечером.

xxx

      Энн закатила глаза, когда Луи и Гарри практически ввались в дверь во второй половине дня, одурманенные запахами друг друга. — Пожалуйста, предохраняйтесь, — крикнула она, когда они вбежали в комнату Гарри, с трудом удерживая при себе свои руки.       — Мам, не говори так, фу-у-у, — смущённо воскликнул Гарри.       — Он имел в виду «не волнуйся», — поправил Луи, прежде чем закрыть дверь и толкнуть Гарри на кровать. Его запах источал возбуждение, и Гарри старался не думать о том, что его мама уловила это. — Наконец-то. Я думал о тебе весь день. Сейчас же снимай рубашку, детка, — приказал он, стягивая свою собственную рубашку с плеч и обнажая золотистую кожу, подтянутую благодаря футболу.       Гарри не нужно было повторять дважды, он с нетерпением потянул рубашку за подол и умудрился запутать её вокруг шеи и рук. — Уф.       — Ты такой беспорядочный. — Луи помог вытащить его, и когда он снова смог видеть, всё, на что Гарри мог смотреть, была широкая ухмылка его альфы.       — Кстати, я кое-что тебе не сказал, — пробормотал Гарри, притягивая Луи ближе к себе так, что тот опрокинулся на кровать.       Луи воспользовался моментом и устроился на коленях Гарри, положив руки по обе стороны от его головы, прижав к себе. — Ох, да? Что такое, мой Омега? — Он подчеркнул это предложение, посасывая ключицу Гарри.       — В ящике, — ответил Гарри, кивнув в сторону прикроватной тумбочки. Луи вытянулся над ним, обнажив мышцы живота, так что всё, что Стайлс мог сделать, это протянуть руки и провести ими по коже. — Господи, ты такой горячий.       — Хватит говорить о себе, — поддразнил Луи, открыв ящик. Гарри увидел, как он напрягся, прежде чем потянулся внутрь, чтобы взять лежащую там коробку с презервативами. — Разве это не моя забота?       — Думаю, мне просто хотелось, чтобы ты знал, что я готов? Ну, если ты готов, то это мой способ доказать тебе, что и я тоже. — Гарри скрестил руки на груди, едва осознанно, пытаясь не выдать себя, чтобы было меньше поводов для критики.       Луи сделал глубокий вдох и снова расположился над Гарри, с видом, готовым разорвать его на части. Стайлс почувствовал, как внимание альфы оживило его, член покалывал, готовый к действиям. — Ты такой заботливый, малыш. Спасибо. — Он наклонился, чтобы поцеловать Гарри в губы. С первого дня их отношений они раскрепощались всё больше, их губы скользили друг по другу без какого-либо напряжения, а языки встречались на пол пути.       Эти дразнящие движения заставили Гарри схватиться за поясницу Луи, потирая их промежности. — Пожалуйста. Я хочу этого.       Обхватив Гарри ногами, Луи перевернул их так, чтобы Стайлс оказался сверху, и быстро расстегнул пуговицы его брюк. — Сними их, сними всё, — торопил он, одновременно пытаясь стянуть свои собственные.       Они неуклюже сняли их, Гарри пришлось отскочить в сторону, но в мгновение ока они уже оказались совершенно голыми, слегка дрожа от прохлады кондиционера.       Луи потянулся к Гарри сзади, обнаружив, что тот уже был скользким и полностью готовым. — Тебе так хорошо. Ты хочешь, чтобы твой альфа оказался внутри тебя?       — Да, да, — умолял Гарри, выгнув зад и прижавшись грудью к груди Луи. — Мне нужно почувствовать тебя.       Сначала Луи ввёл в Гарри один палец, исследуя и проверяя насколько он тугой, хваля его за стон, который тот издал в ответ. Но уже через мгновение Луи ввёл ещё один, проверяя, насколько он податлив.       Гарри схватил коробку и с трудом открыл её, полиэтиленовая обёртка оказалась повсюду из-за его спешки. Когда он наконец достал презерватив, то не стал терять времени и стал растягивать его по длине Луи, одновременно с этим насаживаясь на его пальцы. Как только он отбросил обёртку в сторону, Луи ввёл третий палец, и Гарри пришлось сжать его запястье, чтобы не закричать.       — Да, блять. Скоро в тебе будет мой член. Ты будешь таким горячим вокруг меня, таким тугим. Ах, чёрт возьми, иди сюда. — Одной рукой он раздвинул половинки Гарри, а другой схватил свой член, вжимаясь в отверстие. — Думаешь, ты сможешь принять меня, Хаз?       Жар внизу живота омеги разгорелся. Конечно, парень чертовски сильно нервничал, но он мечтал об этом уже много лет. Сейчас самое подходящее время. — Трахни меня также, как ты хотел, когда проснулся во время гона, — прошептал он.       — Вот чёрт, — простонал Луи, схватив Гарри за бёдра, и стал погружаться в него, давление сразу же стало невыносимым.       — Ох, боже, — всхлипнул Стайлс, крепко держась за икры Луи и медленно помогая войти до конца, его смазка была повсюду. Их совместные ароматы наполняли Гарри, пока он насаживался, из его твёрдого члена вытекла капелька предэякулята. Тело едва горело, приспосабливаясь к ощущениям, природная омежья физиология помогала растяжению, и прошло совсем немного времени, прежде чем он до конца опустился на член Луи. Гарри извивался, наслаждаясь тем, как его альфа двигался внутри него.       — Я читал, — выдохнул Луи, — что в данный момент… Чёрт. Что тебе может понадобиться время, чтобы привыкнуть. Так что. Блять. Скажи мне, когда будешь готов.       — Я готов, — настоял Гарри, немного приподнимая своё тело, чтобы затем снова опуститься на Луи.       — Блять! — Луи немного подвинулся, поставив ноги на кровать для опоры. — Тебе хотелось секса как во время гона? Я дам тебе секс как во время гона, — прорычал он, прежде чем резко толкнуться в Гарри. Стайлс задыхался от каждого движения, чувствуя внутри себя каждый дюйм. — Не могу дождаться того дня, когда помечу тебя по-настоящему, — прохрипел он. — Я сделаю тебя своим, чтобы все об этом знали. Я смогу чувствовать все твои нужды даже больше, чем свои. Мой Омега.       Гарри упал вперёд, не в силах удержаться, опьянённый словами Луи. — Да, блять. Всё. Всё это вместе с тобой.       Луи перевернул их и, схватив Гарри за ноги, задрал их вверх и положил на свои плечи. Всё тело Стайлса тут же отреагировало на первый толчок, грудь взлетела вверх, плечи откинулись назад, в венах застыл поток удовольствия. — Ох, боже, — простонал Луи. — Я нашёл её? Да, блять, прими это, детка.       Он снова и снова вбивался в одно и то же место, его член неустанно тёрся о простату Гарри, заставляя того хныкать и биться в спазмах, почти не контролируя себя. — Ох, ох, ох, — стонал он с каждым толчком. Было так хорошо, почти слишком интенсивно, и он чувствовал, что приближается к оргазму. — Я сейчас кончу, Лу, — закричал он, отчаянно дёргая Луи за руки.       В ответ Луи нагнулся к Гарри и лизнул его грудь, толчки становились всё более неглубокими, пока он оставлял засос рядом с соском. — Секундочку. Подожди, пока я не сделаю это. — Он посмотрел вверх. — Я не буду ставить тебе метку, хорошо?       Гарри сглотнул. — Понял, — подтвердил он, тяжело дыша, его голова была наполнена похотью — глаза, горло, разум.       Кивнув, Луи провёл носом по шее Гарри и лизнул её, вдыхая его запах и приближая к оргазму.       А потом, как и в первый их раз, он укусил.       Ощущения были немного другими. Гарри доверял Луи свою жизнь, верил ему, когда тот говорил, что это не метка, но с волной эйфории, захлестнувшей его, этот укус, должно быть, был к ней чертовски близок.       Гарри едва справился с собой, застонав в руку Луи, которой тот закрыл ему рот, его член выплёскивал струйки спермы на торс, пока он кричал. Всё его тело содрогалось, дёргалось, полностью выходя из-под контроля во время оргазма. Тем временем движения Луи снова стали жёсткими, он брал от Гарри всё, что хотел, используя его, чтобы достичь собственного освобождения. Это привело Гарри в восторг, и когда он подмахивал движениям, всё ещё разрушаясь, ему удалось выдохнуть сквозь пальцы Луи: — Кончи в меня, Альфа.       Глаза Луи расширились, лицо скривилось, когда он замер внутри Гарри, движения замедлились до коротких толчков, когда он кончил. Потрясённый, Гарри смотрел, наслаждаясь каждой секундой того, как его альфа терял контроль только благодаря ему. Теперь мысли о том, что Луи будет любить его меньше только из-за то, что он омега, были похожи на лихорадочный сон. Луи был одержим им, и Гарри был одержим в ответ.       Когда они, наконец, остыли и отстранились, хихикая и чмокая друг друга в нос, а затем вытерли друг друга салфетками, Гарри заметил нечто необычное. Луи понадобилась всего секунда, чтобы понять, что он застыл, наблюдая за происходящим с наклонённой головой. — Что случилось, любимый?       — Диана, — прохрипел он, спотыкаясь и не стыдясь своей наготы, когда подбежал к стеклянному террариуму, в котором находился её кокон. — Она вылупилась.       Они были убеждены, совершенно убеждены, что Диана окажется бабочкой. Вместо этого они увидели драгоценного, редкого, пастельно-зелёного лунного мотылька, который приветствовал их нежным хлопаньем крыльев.       — Вот чёрт, — вздохнул Луи за его плечом.       Её крылья были полупрозрачными, свет пробивался сквозь них. Изгибы также прекрасны, как шлейф платья. Это было просто невероятно.       Страх внезапно пронзил его тело. — Чёрт, дерьмо, это нехорошо, — пробормотал он, быстро снимая верхнюю часть стеклянного террариума.       — Успокойся, милый, — призвал Луи, — мы отпустим её? Возьми сетку. Не открывай его так.       — Прости, ты прав. — Гарри попытался успокоить дыхание. — Лунный мотылёк. Она лунный мотылёк. В таком виде они живут всего около недели. Мы должны выпустить её, чтобы она смогла найти себе пару.       Брови Луи приподнялись, но он быстро набрался решимости. — Хорошо. Возьми всё необходимое для её освобождения. Давай вытащим её отсюда.       Несколько минут спустя они оказались на заднем дворе Гарри в своих помятых шортах, прогуливаясь среди вечно неопрятной высокой травы и невысоких деревьев, выпуская Диану на волю. Она быстро освоилась и взлетела в небо, взмывая вверх и находя свой путь.       — Лети и найди любовь всей своей жизни, — с надеждой вздохнул Гарри, сжимая руку Луи.       — Чёрт возьми, похоже, это всё-таки был мотылёк, — с усмешкой вздохнул Луи, чувствуя облегчение.       Ухмыляясь, Гарри повернулся к нему. — Иначе и быть не могло. Никого тебе не напоминает?       Губы Луи сжались в форме буквы V. — Моего лучшего друга-альфу?       — Именно его. — Они встретились взглядами и ухмыльнулись друг другу.       — Наверное, самые лучшие превращения всегда оказываются сюрпризом, — решил Луи, притягивая его к себе и целуя.       — Ты придурок.       — Да, но ты меня любишь.       Гарри ухмыльнулся. — Ну, может, я и люблю тупицу, но ты любишь мальчика-жука.       Луи ухмыльнулся, погладив его по щеке. — И мне безумно повезло, ведь у меня есть привилегия в том, что мальчик-жук любит меня в ответ.

&&&& конец &&&&